CC BY
111
Чжан Цзянъхуа
ПОИСК «ВЕХ ЛИБЕРАЛИЗМА»:
РАЗДУМЬЯ П.Б. СТРУВЕ О РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЯХ
На рубеже Х1Х-ХХ вв. П.Б. Струве стал вождем русской либеральной интеллигенции. С.Л. Франк считал, что «он был, бесспорно, самым замечательным человеком из всех, с кем мне довелось встретиться в жизни и, я думаю, можно смело сказать - самым замечательным человеком нашего поколения, самой выдающейся личностью русской общественной и научной мысли последних лет XIX в. и первых десятилетий XX в.».1 Либерализм Струве отразил подлинный образ русской революции, процесс размышлений русской либеральной интеллигенции, ее мечту о русской революции, участие в ней, страх, измену и уничтожающую критику.
В апреле 1901г. Струве участвовал в демонстрации молодежи у Казанского собора. Он был избит полицией, а затем арестован. Царское правительство сначала запретило ему жить в столице, потом сослало в Тверь. Летом Струве связался с некоторыми деятелями местного самоуправления. Он принял предложение П.Н. Милюкова и уехал за границу работать над журналами оппозиции. В конце 1901 г. Струве прибыл в Штутгарт и вступил в группу местного самоуправления.2 По сравнению с ее членами, он отличался большим радикализмом: настаивал на однопалатной системе в России, называл двухпалатную систему просто свинством.3
В 1902-1905 гг. Струве редактировал нелегальный журнал русской либеральной буржуазии «Освобождение», выпускавшийся с июля 1902 г. в Штутгарте тиражом 9-10 тыс. экземпляров. По сравнению с социал-демократической газетой «Искра» и эсеровской «Революционной Россией», редакция журнала «Освобождение» выступила против революции, настаивая на примирении с властью при условиях проведения реформ. В январе 1904 г. на основе журнала «Освобождение» был создан первый политический либеральный кружок русской буржуазии «Союз освобождения», ставший основой будущей партии кадетов.
П.Б. Струве готовился превратить «Союз освобождения» в объединенный лагерь, оппозиционный самодержавию. Чтобы выполнить эту трудную задачу, он пытался объединить представителей радикальной и либеральной групп. Но у него ничего не получилось: на его призыв не ответил никто из этих двух групп. Очевидно, это сильно повлияло на политическую позицию Струве и заставило его разойтись с радикалами.
В 1902 г. Струве вместе с П.И. Новгородцевым составил сборник «Проблемы идеализма», обратив особое внимание на метафизику и идеализм. Это означало, что, отрицая марксизм, которым он вначале попробовал воспользоваться для выработки русского пути, Струве теперь признал, что являлся либералом и исследователем русской либеральной философии. Он полагал, что «либерализм в его чистой форме, т.е. как признание неотъемлемых прав личности, которые должны стоять выше посягательств какого-либо коллективного, сверхиндивидуального целого, как бы оно ни было
© Чжан Цзяньхуа, 2007
организовано и какое бы наименование ни носило, и есть единственный вид истинного национализма, подлинного уважения прав его живых носителей и творцов на свободное творчество и искания, созидание и отвержение целей и форм жизни».4 Через несколько лет Г.В. Плеханов в своей полемической статье, опубликованной в журнале «Заря», утверждал, что «из Маркса-революционера Струве ухитрился сделать Маркса - почти консерватора».5
Первым идейным сборником русской либеральной интеллигенции в начале XX в. стал сборник «Проблемы идеализма». Кроме Струве, его авторами были: С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, П.И. Новгородцев, С.Н. Трубецкой, С.А. Аскольдов, Е.Н. Трубецкой. В нем авторы критиковали марксизм и позитивизм, указывали на то, что только философия идеализма, настаивавшая на неразделимом праве человека и личной неприкосновенности, является самой крепкой теоретической основой охраны прав человека. В предисловии к сборнику авторы подчеркивали: «Идеалистическая философия - не новость для русской публики. В эпоху наивысшего развития позитивизма против него уверенно и смело выступал Вл. Серг. Соловьев и возвышал свой авторитетный голос Б.Н. Чичерин».6 Издание «Проблемы идеализма» показало, что либеральная интеллигенция совершила свою первую идейную перемену, т.е. ее связь с будущим большевизмом и марксизмом окончательно оборвалась. Она перешла к русской культурной традиции, религиозной философии и русской религиозной психологии, чтобы там искать энергию развития России. Мысль о том, что «русскому пути» требуется марксистское руководство, была отброшена. Политическая идея и идеалы Струве постепенно эволюционировали «вправо».
П.Б. Струве закончил свою эмиграционную деятельность из-за подписания Николаем II «Манифеста 17 октября 1905 года». Он решил возвратиться на Родину, когда правительство еще не объявило амнистию. Для этого он сделал подложный паспорт. После того как он взял билет на поезд, стало известно об амнистии правительства.7 После возвращения на Родину Струве жил в Санкт-Петербурге вплоть до 1918 г. Это был самый трудный период его жизни. У него была не только радость от творчества и участия в политических действиях, но и горькое размышление о судьбе русской революции, в том числе по вопросу «Великой России» и судьбы интеллигенции.
Зверства правительства, жестокость революции и анархизм государства, проявившиеся в период революции 1905 г., сильно испугали Струве. В ноябре 1905 г. он отметил: «В атмосфере русской жизни висит диктатура: диктатура тех, кого именуют “черной сотней”, и тех, кто себя именует “революционным пролетариатом”. Мы скажем и тем, и другим, что стране не нужна и противна всякая диктатура, что она... жаждет только права, свободы и хозяйственного возрождения». П.Б. Струве обратился с призывом «поскорее выйти из-под власти стихий».8
Как и раньше, П.Б. Струве привык излагать свои политические идеи печатным словом. В 1905-1906 гг. он выпускал еженедельник «Полярная звезда», вступил в редакцию журнала «Свобода и культура» и работал для газеты «Дума». Жаль, что эти газеты и журналы существовали недолго. Дело в том, что Струве не мог и не хотел, чтобы печать отвечала вкусам массовых читателей, но без поддержки читателей печати жить невозможно. Но это не мешало людям высоко оценить его талант как редактора. С.Л. Франк считал, что многосторонние способности Струве проявились именно в работе редактора: в нем сочеталась оригинальность собственной мысли и строгая принципиальность с многогранностью и терпимостью.9
Политическая деятельность Струве в это время была связана с партией кадетов. В 1905-^1915 гг. он являлся членом ее ЦК. В 1905-1907 гг. кадетская партия, состоявшая главным образом из интеллигентов, занимала большинство постов в I и II Государственных думах и играла значительную роль в парламентарной системе России. В 1907 г. уже сам Струве был выбран в члены II Государственной Думы. Именно в это время он переменил свою позицию в сторону консерватизма, полагая, что необходимо прекратить противодействие между правительством и революционной партией, разоблачить их обоюдную реакционность. Струве считал, что после «Манифеста 17 октября 1905 года» абсолютная монархия уже прекратила свое существование в России и возродиться не могла. Поэтому он начал активно поддерживать земельную и другие реформы П. А. Столыпина.
После революции 1905 г. крупномасштабное движение либеральных интеллигентов России закончилось. Либерализм и либеральные интеллигенты подверглись давлению слева и справа, пространство существования их идей почти исчезло. В их среде стали повсеместно распространяться пессимистические настроения. Философ С.Н. Булгаков писал: «Россия пережила революцию. Эта революция не дала того, чего от нее ожидали. Положительные приобретения освободительного движения все еще остаются, по мнению многих, и по сие время, по меньшей мере проблематичными. Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии».10 Свое видение ситуации изложил и Струве. В январе и мае 1908 г. в «Русской мысли» он поочередно опубликовал «Великую Россию» и «Отрывки о государстве», изложив идею о государстве.
В политической и философской теории П.Б. Струве важной категорией являлась национальная проблема. Учение о государстве находилось в центре концепции, а мысль о «либеральной русской империи» и «Великой России» представляла собой ядро его учения о государстве. Он считал, что «государство есть организм», «государство есть существо мистическое»11 и «государство есть личность соборная и стоит выше всякой личной воли».12 По его мнению, мистичность государства обнаруживалась в том, что «индивид иногда только с покорностью, иногда же с радостью и даже с восторгом приносит себя в жертву могуществу этого отвлеченного существа... Мистичность заключается именно в этой полнейшей реальности сверхразумного».13 По сравнению с марксизмом, воспринятым им раньше, его мысль о государстве теперь была ревизионистской. Он считал, что марксисты рассматривали государство только как временную форму классового господства, не обращая внимания на социологический характер государства, которое одновременно представляло собой организацию порядка и господства. Он полагал ценным само государство: «Государство есть, прежде всего, организация порядка; организацией же господства (классового) оно является в обществе, в котором подчинение одних групп другим обусловливается его экономической структурой. Родовой быт знал известную организацию порядка, знал государство,... став в сословном и классовом обществе организацией порядка... государство перестанет быть организацией господства, оставаясь... организацией порядка и, конечно, сохраняя свою принудительную власть».14
Инициатива Струве о государственной системе «Великой России» не была первоначальной формой самодержавного строя и старой императорской России. В 1908 г. Струве писал: «Мы все хорошо сознаем весь трагизм создавшегося в России политического положения, но у нас достаточно сильные нервы, достаточно политического самообладания, чтобы за этим трагизмом видеть и нечто другое: глубокие культурные задачи,
без разрешения которых Россия будет переходить от одной трагедии к другой, оставаясь игралищем ничтожных кучек и слепых сил».15
Исходя из консервативной либеральной позиции, П.Б. Струве одновременно критиковал два больших лагеря: самодержавное правительство и радикальных интеллигентов. Он считал, что «интеллигенция страны должна пропитаться тем духом государственности, без господства которого в образованном классе не может быть мощного и свободного государства».16 П.Б. Струве подчеркивал: «Мы не знаем, оценивал ли г. Столыпин все то значение, которое заключено в этой формуле: Великая Россия. Для нас эта формула звучит не как призыв к старому, а, наоборот, как лозунг новой русской государственности, государственности, опирающейся на историческое прошлое нашей страны и на живые культурные традиции, и в то же время творческой и, как все творческое, в лучшем смысле революционной».17 Он заимствовал опыт истории и традицию английских и немецких интеллигентов. Он видел величие Англии в том, что англичане очень активно заботились о международном положении страны. А политика «железа и крови» германского канцлера Отто фон Бисмарка заставила его понять, что возможно объединить расколотую страну путем политики сильной дипломатической экспансии. Рассматривая эти две современные ему страны, он писал: «Своей высшей мистичности государственное начало достигает именно тогда, когда сплетается и срастается с национальным. Спаянные в нечто единое, эти начала со страстной силой захватывают человека в порывах патриотизма».18
П.Б. Струве хотел связать начала государства и народов. Он пытался объединить обычно противоречивую национальную мысль, традиционную наследственность, государственную стабильность с ценностью свободы и прав, защитой индивидуума от беспокойства государства. Для него патриотизм являлся убеждением, которое отражало миссию государства - «Великой России» и историческое свидетельство народного духа. В этом заключались его политические идеи: национальное единство, дающее странам прочность и стабильность.
В 1909 г. при активном участии Струве был издан сборник «Вехи». Это издание стало самобытным и многосторонним размышлением русских либеральных интеллигентов о причинах неудач реформ и вспышки революции. В нем пересматривались взгляды на взаимоотношения интеллигенции с государством, народом и традиционной культурой. Основная задача «веховства» заключалась в предупреждении и пробуждении русских интеллигентов, переосмыслении ими своей исторической задачи.
В статье «Интеллигенция и революция» Струве отметил огромное значение политической реформы и революции 1905 г. Он считал, что революция бросилась в атаку на политический строй и социальный уклад самодержавно-дворянской России. Дата 17 октября 1905 г. знаменовала собой коренное преобразование сложившегося веками политического строя России. Это преобразование произошло чрезвычайно быстро по сравнению с тем долгим предшествующим периодом, когда вся политика власти была направлена к тому, чтобы отрезать нации все пути к подготовке и осуществлению этого преобразования.19 При этом и самодержавное правительство, и интеллигенция плыли по течению под влиянием радикальных эмоций народа. Правительство упустило момент, способствующий реформе конституционного правления.
В октябре 1905 г. конституционное правление было провозглашено, но оно уже не смогло остановить революционную бурю. П.Б. Струве считал, что «актом 17 октября по существу и формально революция должна была бы завершиться».20 Но, исходя из ненависти к государству и правительству, из-за волнения масс радикальные интеллигенты
неожиданно решили свергнуть правительство. Ответом стала победа реакции, полевые суды и смертная казнь.
Ошибка интеллигенции заключалась в том, что она не поддержала народные эмоции. Все это исходило из закоренелой порочности русской интеллигенции. П.Б. Струве считал, что «русская интеллигенция как особая культурная категория есть порождение взаимодействия западного социализма с особенными условиями нашего культурного, экономического и политического развития».21 Он особо подчеркивал: «Сводя политику к внешнему устроению жизни - чем она с технической точки зрения на самом деле и является, - интеллигенция в то же время видела в политике альфу и омегу всего бытия своего и народного (я беру тут политику именно в широком смысле внешнего общественного устроения жизни). Таким образом, ограниченное средство превращалось во всеобъемлющую цель, - явное, хотя и постоянно в человеческом обиходе встречающееся изменение соотношения между средством и целью».22 По его мнению, радикальные интеллигенты были излишне легкомысленны и вовремя не остановили народ.
Таким образом, что надо было делать интеллигентам? «Интеллигенции, - писал Струве, - необходимо пересмотреть все свое миросозерцание и в том числе подвергнуть коренному пересмотру его главный устой - то социалистическое отрицание личной ответственности, о котором мы говорили выше».23
П.Б. Струве ненавидел революцию: «В настоящее время с полною ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация». И далее: «... Вместо этого что же мы видели? Две всеобщие стачки с революционным взвинчиванием рабочих масс (Совет рабочих депутатов!), ряд военных бунтов, бессмысленных и жалких... Все это должно было терроризировать и в конце концов смести власть. Власть была действительно терроризирована. Явились военно-полевые суды и бесконечные смертные казни... теперь потребуются годы, чтобы сдвинуть страну с этой мертвой ТОЧКИ».24
В 1917 г. Струве возлагал большие надежды на переворот в России. Он был убежден, что «теперь Россия пойдет вперед семимильными шагами».25 Он согласился сотрудничать с Временным правительством и работал начальником экономического управления МИД. После отставки Милюкова с поста министра иностранных дел Струве отказался от своей должности. В мае 1917 г. он организовал «Лигу русской культуры» в качестве «нравственного центра патриотической идеи», был избран в члены временного комитета Лиги. Печатным органом Лиги стал еженедельник «Русская свобода», в котором он работал. Но в период революции пропаганда культурной миссии Русского демократического строя и агитация общественного объединения уже не могли получить согласия и поддержки со стороны общества. Летом 1917 г. Струве, работая в отделе истории и философии РАН, был удостоен звания почетного академика отдела политики и экономики Российской Академии наук.
Октябрь 1917 года привел русское общество и различные слои интеллигенции к серьезному идейному расколу. Это событие Струве воспринимал с ненавистью и враждебностью к вождям большевиков. Он написал письмо С.Л. Франку и предложил вместе редактировать новый сборник. П.Б. Струве хотел, чтобы каждый автор написал статью от «своей совести и мудрости». Он принял заглавие книги, предложенное Франком, - «Из глубины»(«Ое рго^тсШ»).26 В сентябре 1918 г. сборник статей о русской революции «Из глубины» вышел в свет. На обложке была написана фраза по-русски и по-латыни: «Из глубины воззвав к тебе, Господи! Бе рго^тсИз с1апт ас! te, Оотше1». В сборник вошли 10 статей, 6 авторов являлись участниками сборника «Вехи».
«Из глубины» продолжал стиль и идеи «Вех», но носил более ярко выраженный политический характер. В статье «Исторический смысл русской революции и национальные задачи» Струве вновь критиковал авантюризм, непомерное честолюбие и беспринципность русской интеллигенции. Он считал, что Октябрьская революция концентрированно выразила политический фанатизм русской интеллигенции. Она нарушила культурную традицию России, осквернила душу русского народа. По его мнению, «Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором - таков непререкаемый морально-политический итог пережитых... с февраля 1917 года событий». «Владимир Ильич Ленин-Ульянов мог окончательно разрушить великую державу Российскую и возвести на месте ее развалин кроваво-призрачную Совдепию».27 П.Б. Струве особо подчеркивал, что торжество социализма или коммунизма оказалось в России разрушением государственности и экономической культуры, разгулом погромных страстей, в конце концов поставивших десятки миллионов населения перед угрозой голодной смерти. В том, что произошло, своеобразное сочетание, с одной стороны, безмерной рационалистической гордыни ничтожной кучки вожаков, с другой - разнузданных инстинктов и вожделений неопределенного множества людей, масс.
Он объяснял развитие идеи классовой борьбы «некоторыми стародавними моральными пороками, гнездившимися в нашем народе, междуклассовым и междучелове-ческим недоверием и недоброжелательством, часто разгоравшимся до ненависти. Революция порвала в русском народе старые связи, объединявшие людей, связи национальные, государственные и религиозные, и не создала вместо них никаких новых. Идея классовой борьбы в русской бытовой атмосфере оказалась силой, только разлагающей и разрушительной, отнюдь не сплачивающей и не созидающей».28
Некогда П.Б. Струве, Н.А. Бердяев и С.Л. Франк и другие их единомышленники верили в социализм. Наряду с Лениным они вели полемику с народничеством как «легальные марксисты» и пропагандировали социализм. Но это испытание превратилось в основание для отрицания социализма. П.Б. Струве считал, что «социализм как идея строительства планомерной организации хозяйства явился в русской жизни рационалистическим построением ничтожной кучки доктринеров-вожаков, поднятых волной народных страстей и вожделений, но бессильных ею управлять». Социализм же, по его мнению, как идея раздела или передела имуществ, означая конкретно уничтожение множества капитальных ценностей, упирался в пассивное потребление, или расточение, «проедание» благ, за которым не видится ничего, кроме голода и борьбы голодных людей из-за скудного и непрерывно скудеющего запаса благ.
В результате политической обстановки сборник «Из глубины» не вызвал такого большого отклика, как ранее «Вехи», но он был важным звеном идейной цепи русской либеральной интеллигенции. Хотя Струве исследовал отношения между интеллигенцией и народом, революцией, властью все-таки в плане религиозной философии и концепции о нравственности интеллигенции, он направил острие не против либеральной интеллигенции, а против большевиков, тех, кто захватил власть силой. Авторы сборника провели четкую грань в теории между собой и большевистской интеллигенцией. В их глазах у последней отсутствовали религиозное, моральное чувства и чувство политической ответственности. Поэтому Струве считал, что победа большевиков - это тяжкие бедствия России. В общем и целом сборник «Из глубины» знаменовал собой борьбу русской либеральной интеллигенции до того момента, как она сошла с политической арены России.
Не приняв Советскую власть, Струве участвовал в гражданской войне. После ноября 1917 г. он участвовал в белом движении с целью свержения Советской власти. В 1921 г., после поражения белой армии в гражданской войне, Струве бежал за границу. В последние годы жизни он оказался в трудном нравственном и материальном положении. В мае 1939 г. в письме С.Л. Франку он писал: «Я жалею, что не разбит параличом, не сошел с ума, - может быть, тогда русская эмиграция вспомнила бы обо мне».29 П.Б. Струве умер на чужбине. Это произошло в Париже 26 февраля 1944 г. .
В последние годы жизни он существенно пересмотрел свою оценку событий 1917 г. П.Б. Струве считал, что «корни русской революции глубоко заложены в исторической отсталости России ... ее социалистическая революция XX века есть грандиозная реакция почвенных сил принуждения против таких же почвенных сил свободы».30
Современный историк Н.С. Жуков так оценил П.Б. Струве: «Главная заслуга Струве состоит в том, что своей деятельностью он активно способствовал утверждению идей национального либерализма, акцентированию внимания политических сил России начала XX в. на проблемах сохранения и развития российской государственности, что не утратило актуальности и в конце нашего столетия, на пороге нового тысячелетия».31 Известный американский историк Р. Пайпс тоже высоко оценил деятельность П.Б. Струве. Он считал, что, «обозревая внушительный список достижений Струве как общественного деятеля, политического мыслителя и ученого, трудно не прийти к заключению, что это был самый мощный ум, рожденный Россией в XX веке».32
1 Франк С.Л. Биография П.Б. Струве. Нью-Йорк, 1956. С. 9.
2 Историк Н.С. Жуков считает, что есть повод определить это как знак отхода Струве от социал-демократической партии (Струве П.Б. РаШойса Политика, культура, религия, социализм. М., 1997. С. 4).
3 Франк С.Л. Биография П.Б. Струве. С. 39.
4 Струве П.Б. Избр. соч. М., 1999. С. 30.
5 Гнатюк О.Л. П.Б. Струве как социальный мыслитель. СПб., 1998.С. 43.
6 Проблемы идеализма. Сб. ст. М., 1903. С. IX.
7 Струве П.Б. Скорее задело! Статьи // «Искра» Библиотека. М., 1991. № 38. С. 44.
8 Там же. С. 8-9.
9 Франк С.Л. Биография П.Б. Струве. С. 51.
10 Вехи// Из глубины. Сб. М., 1991. С. 21.
11 Струве П.Б. Избр. соч. С. 183, 202.
12Струве П.Б. Ра^юйса. Политика, культура, религия, социализм. С. 61.
13 Струве П.Б. Избр. соч. С. 203.
14 Струве П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894. Вып. 1. С. 51.
15 Струве П.Б. Рай-ю^са. Политика, культура, религия, социализм. С, 231.
16 Там же. С. 61.
17 Там же. С. 50-51.
18 Там же. С. 68.
19 Струве П.Б. Избр. соч. С. 171.
20 Там же. С. 172.
21 Там же. С. 180.
22 Там же. С. 178.
23 Там же. С. 177-178.
24 Там же. С. 177.
25 Франк С.Л. Биография П.Б. Струве. С. 111.
26 Там же. С. 120-121.
27 Вехи // Из глубины. Сб. М., 1991. С. 462.
28 Там же. С. 471,474.
29 Франк С.Л. Биография П.Б. Струве. С. 170.
30 Струве П.Б. Социальная и экономическая история России. Париж, 1952. С. 7.
31 Струве П.Б. Райчойса. Политика, культура, религия, социализм. С. 10.
32 ПайпсР. Струве: правый либерал. 1905-1944. М., 2001. Т. 2. С. 560.
Статья принята к печати 28 декабря 2006 г.
