CC BY
35
История России
УДК 94(470.341):666.123.23
поиск путей повышения производительности гартов починковской поташной конторы в начале 40-х годов XVШ века
Э. Д. Богатырев
В статье рассматриваются меры, предлагаемые в начале 1740-х гг. для повышения эффективности производства на казенных предприятиях. Основное внимание уделено организации производственного процесса и мерам по снижению себестоимости произведенного товара.
В конце XVII — первой половине XVIII в. казенная поташная промышленность играла значительную роль в экономике России. Данная отрасль изначально была ориентирована на экспорт и поэтому являлась одним из наиболее важных источников пополнения государственной казны. Такое положение определялось рядом факторов: достаточно устойчивым спросом и высокой ценой на поташ на внешнем рынке; технологической простотой производства; наличием огромных запасов леса, служившего источником крайне дешевого сырья, а также людских ресурсов, находившихся в распоряжении государства. Для удобства управления поташной промышленностью все казенные предприятия заводились в одном регионе — Среднем Поволжье, а в 1707 г. была создана Починковская поташная контора, в ведение которой были переданы все заводы. Вне ее ведения в первой половине XVIII в. находился лишь Свияжский Меминский гарт, заведенный в 1719 г. в Свияжской провинции Казанской губернии. Во главе поташной конторы находилось должностное лицо (воевода, комендант), управляющее в то же время всей Починковской волостью. Такое решение создавало предпосылки привлечения всех ресурсов волости — как людских, так и финансовых — на нужды промышленности.
Для изучения проблемы эффективности работы казенной поташной промышленности необходимо хотя бы вкратце осветить про-
цесс производства поташа. Осуществлялось оно на предприятиях, которые назывались будными станами, будными майданами либо гартами. Для производства поташа использовалась зола определенных пород деревьев: дуба, вяза, клена, орешника. Золу свозили на гарт, где определенные для этого люди, ко-рытники, засыпали ее в специальные дубовые корыта и заливали водой. В результате выщелачивания золы, длившегося около суток, получался щелок (першак), содержащий углекислый калий с небольшой примесью хлористого и сернокислого калия. Корытни-ки спускали его сначала в корыта малого размера, так называемые прикорытки (по числу колод), а затем собирали в большие корыта — «зборники». Последнюю, самую сложную и ответственную стадию в процессе получения поташа составляло выпаривание полученного щелока в гарте. Эту операцию выполняли старшие работники — поливач и его помощник (податень). Гарт представлял собой четырехугольный ящик с желобами по краям, выложенный по дну и стенкам кирпичом. На дно гарта укладывали дубовые трехаршинные поленья (клепку) и поджигали. Горящую клепку поливач с подат-нем поливали щелоком из леек, при этом щелок упаривался, а полученный поташ плотным слоем садился на дно гарта. Щелок выпаривали около 12 дней, затем один день вместо дубовой клепки жгли липовую — для просушки полученного поташа.
© Богатырев Э. Д., 2012
Далее поташ выламывали из гарта и укладывали в бочки. Таким образом, один полный производственный цикл (ломка) длился около двух недель. На следующий день после того, как поташ выламывали из гарта, начинался новый цикл. Поскольку все сооружения находились под открытым небом, зимой гарт простаивал. Работы на нем начинались с весенними оттепелями (обычно в конце марта — начале апреля) и продолжались до наступления морозов. В среднем в год делали по 12 ломок, но в начале 1720-х гг. их количество было доведено до 15.
Наиболее приемлемым объемом производства в первой трети XVIII в. считалось изготовление 1 000 бочек поташа в год, но в действительности этот показатель, как правило, был ниже. В 1732 г. Сенат принял решение увеличить производство и продажу поташа в два раза при значительном снижении цены на него, пояснив, что «на большую
партию, ежели и дешевле продаетца, только прибыли больше получаетца» [1, л. 135]. В результате в том же году был заключен контракт с английскими купцами Шифне-ром и Вульфом на поставку им в течение пяти лет 10 000 бочек поташа (по 2 000 бочек ежегодно) [1, л. 247]. Вопреки обозначенному сроку поташ на этих условиях им отправляли по 1739 г. включительно. Несмотря на то что компаньоны браковали очень большое количество предлагаемого им товара (возможно, именно из-за этого действие контракта растянулось на семь лет вместо пяти), в 1739 г., когда они изъявили желание вновь заключить подобный договор еще на пять лет, Коммерц-коллегия дала согласие. В 1739 и 1740 гг. объем производимого поташа по сравнению с предыдущими годами несколько снизился (рис.), поэтому существовала большая вероятность, что условия сделки вновь будут нарушены.
3 000
2 500
И О Ю 2 000
О Я сЗ Ч 1 500
ч О 1 000
500
1732 1733 1734 1735 1736 1737
1738 1739
1740 Год
Рис. Изменение объема поташа, изготовляемого на починковских майданах в 1732 1740 гг.
Для того чтобы выполнить свои обязательства в течение пяти лет, Коммерц-колле-гия рассмотрела проект повышения рентабельности поташного производства, предложенный секретарем Починковской поташной конторы Андреем Чикиным. В 1739 г. он подал в Кабинет Ее Императорского Величества доношение «Каким порядком на поташных заводах поныне делается поташ и как впредь оной надлежит делать, отчего против прежняго воспоследствует в государственной интерес приращение», обещая в случае присвоения ему ранга коллежского асессора и расширения полномочий провести ряд преобразований, за счет которых объем ежегодно изготовляемого поташа вырастет до 2 300 бочек без увеличения затрат [1, л. 21 — 22]. Одним из главных пунктов его программы
было сокращение количества ломок с 15 до 12. Обратив внимание на то, что первые и последние из 15 ломок фактически производятся при минусовой температуре, он отметил, что в холодной воде «першаки бывают не весьма действительны, поташ в студеное время бывает плоше». Кроме того, необходимо было греть воду в котлах, что требовало дополнительного расхода дров. Даже горячая вода быстро замерзала, отчего повреждались корыта с прикорытками и сборники. Во избежание этого Чикин предложил «гарты... запаливать, как наступит самая вешняя теплота, когда и вода будет тепла, и от той теплой воды першаки. действительны будут, и поташ в деле лутче, а колоды с прикорытками повреждаться не могут» [1, л. 24 об.], а заканчивать работы до наступления холодов.
Для того чтобы не снизить объем производства и за 12 ломок изготовить требуемое количество поташа, следовало, по его мнению, в каждую ломку употреблять больше материалов (за счет тех, которые предназначались для 13-й, 14-й и 15-й ломок, разделив их поровну), что привело бы к пропорциональному увеличению выхода поташа из каждой ломки [1, л. 16]. Планировалось даже, что по сравнению с 15 ломками расход припасов несколько сократится.
По мнению Чикина, для реализации проекта было необходимо расширить гарты за счет использования более вместительных колод либо увеличения их количества. По его расчетам, жалованье будных работников за три сокращенные ломки должно было возместить текущие расходы [1, л. 26], т. е. нововведения не привели бы к росту себестоимости поташа. Чикин также заметил, что из перепрелой золы выход поташа больше, чем из свежей. Он предложил принятую золу выдерживать в скрынях не менее месяца, поливая ее понемногу водой, чтобы она пропрела, так как «от того бывает поташа в деле со излишеством и доброго качества». По окончании работ на каждом гарте он рекомендовал заготавливать не менее 2 000 четвертей золы (ранее предписывалось заготавливать не менее 1 000 и выдерживать ее, поливая водой, всю зиму) [1, л. 25]. При этом крестьяне должны были нажигать золу только поздней осенью и зимой, «ибо оная из голова лесу без листу выходнее, и от того поташ в деле лутче быть имеет». Поливачам следовало принимать только ту золу, которая выдерживала пробу на бурштун (к тому времени на многих гартах зола принималась без данной пробы). Наряду с этим, для повышения рентабельности производства Чикин обещал использовать и забракованную в прежние годы золу, «дабы и от той выбраши-ванной золы мог поташ сделаться годной без браку» [1, л. 16 — 16 об.].
Чикин настаивал на том, чтобы для поливания огней использовался только першак, дающий больший выход поташа, но при этом не объяснял, каким образом получить необходимое количество першака [1, л. 25 об.]. Кроме того, он предложил удовлетворить прошения будных обывателей, для чего требовалось «гарты, от которых удобные леса вывелись и удалели, или кои вновь построены в неудобных местах — оные перевесть и вновь построить в удобных местах, при которых лесов было довольное число лет на дватцать и больше, протчие же гарты, кои обнизли, те все переправить по препорции и
поднять выше». В то же время для предотвращения использования дельного леса на другие цели он предлагал запретить крестьянам рубить его «на дрова и строение» [1, л. 16, 19].
Планировалось в какой-то мере пересмотреть и подход к отвозу поташа для продажи. Чикин намеревался отправлять его к портам не с приписными крестьянами, а «наймом или с торгу». По его мнению, каждую бочку необходимо было предварительно обшить двумя или тремя рогожами, «чтоб воздух не проходил». Отправлять следовало только в сопровождении надзирателя, который бы следил за сохранностью поташа, «ибо сей товар не другой, какой крепок, и не токмо от мокроты, но и от воздуху может портиться». При укладке поташа в бочки Чи-кин предлагал собственный вариант решения проблемы рума (мелкого поташа): «А в бочки к отпуску тот поташ велеть накладывать не розбивая в них против прежнего обыкновения пестами, а гирями обить кругом бочки по всем сторонам, чтоб поташ плотнее ложился, а в мелкой бы не розбивал-ся» [1, л. 17]. За счет всех перечисленных мер он обещал увеличить получаемую от продажи поташа прибыль на 2 руб. с каждой бочки [4, л. 43].
Коммерц-коллегия сочла данный проект перспективным, и 14 июня 1740 г. Андрею Чикину был присвоен просимый им ранг коллежского асессора. Он был направлен из Санкт-Петербурга, где находился последнее время, добиваясь поддержки своих предложений, в Починковскую поташную контору для их реализации. Для контроля за его деятельностью главным командиром поташной конторы был назначен бригадир Жилин, которому было велено срочно выехать из вотчины в с. Княжиха Алатырского уезда в Починки. Кроме всего прочего, им следовало по приезде проверить всех полива-чей на их мастерство в изготовлении поташа и назначить вместо неспособных новых из лучших работников [1, л. 12 — 13 об.].
Действительно, после переезда Чикина в Починки объем производимого поташа существенно увеличился. Так, в 1741 г. были изготовлены 2 424 бочки хорошего поташа, 76 бочек рума и еще 9 бочек было забраковано прямо на гартах, в 1742 г.: хорошего — 2 381 бочка 2 ушата, рума — 60 бочек 9 ушатов и 50 бочек 6 ушатов заводского брака [4, л. 86 об., 109 — 109 об.]. Точных данных о том, сколько поташа было произведено в 1743 г., в нашем распоряжении нет, но, видимо, только хорошего поташа было произведе-
но не менее 2 300 бочек1. Несмотря на то что производство одной бочки поташа в
1741 г. обошлось в среднем в 7 руб. 67 коп. (берковца соответственно в 2 руб. 55 2/3 коп.), а это, по утверждению Чикина, на 59 коп. дешевле, чем в предыдущем году [4, л. 43 — 44], обещанного им увеличения прибыли на
2 руб. с бочки не произошло. Очевидно, в
1742 г. ситуация не изменилась, так как в
1743 г. Коммерц-коллегия начала соответствующее расследование и в Починковскую поташную контору был направлен асессор Алексей Красовский. Выяснилось, что Чи-кин не реализовал практически ни одного из предложенных нововведений. Увеличение объема производимого поташа в основном было достигнуто не за счет рационализации производства, а путем увеличения количества дельных гартов до 20 — осенью 1740 г. были построены два новых майдана: Соснов-ский и Косогорский. Из общего объема изготовленного хорошего поташа здесь было сделано в 1741 г. 216 бочек, в 1742 г. — 252 бочки 2 ушата [4, л. 109 об., 192].
Чикин долго уклонялся от встречи с Красовским и в итоге сослался либо на нерентабельность своих предложений, либо на невозможность их реализации. Так, относительно уменьшения количества ломок на каждом гарте с 15 до 12 за счет использования в них соответственно большего количества припасов Чикин заявил, что «таких прибавочных материалов, а особливо золы в старые колоды, вместить было невозможно», а изготовить новые, большие по размеру, нельзя из-за отсутствия в здешних лесах достаточно больших деревьев [4, л. 134]. В ответ на вопрос, почему для вмещения необходимого количества золы не были сделаны дополнительные колоды прежних размеров, он сказал, что «то учинено, убегая от напрасного излишняго расходу, ибо каждая колода обошлась бы ценою не менее... по одному рублю по пятидесяти копеек, а оных колод на каждой гарт надлежит быть до двенатца-ти, а на всех дватцати гартах двести сорок
колод ценою на триста на шестьдесят Рублев; да прикорытков то ж число ценою по дватцети по пяти копеек за каждой, а за все шестьдесят рублев. К тому ж бы к тем колодам должно определить несколько человек корытников и за их труд жалованье, а для вмещения ж оставшей клепки и гарты переделать все вновь больше» [4, л. 80 — 80 об.]. Чикин преувеличил требующееся количество колод и прикорытков. При сохранении прежней пропорции загрузки золы в колоды для употребления прежнего количества материалов в 12 ломок следовало добавить на каждом гарте не по 12, а по 9 колод и прикорытков.
Из забракованной в прежние годы золы, несмотря на то что «оная зола явилась в подъеме бурштуна действительна», поташ «не был делан», по словам Чикина, в связи с тем, что «при первом ему в деле того поташа случае подалось немалое сумление, что не токмо такому поташу, которой бы из выбракованной золы мог быть зделан, но и тому, которой уже из одной свежей золы и доброго качества зделан, воспоследовал у Архангельского порта весьма высокой брак» [4, л. 35 об.]. Из гартов, подлежащих перестройке, — тех, которые были построены в неудобных местах (Харлеевский, Кармалеевский и Лашкае-мовский), и тех, поблизости от которых леса были вырублены на большом расстоянии (Ковшеевский, Новокорсаковский и Новоси-вильский), — был перенесен на новое место только Харлеевский [4, л. 39]2. Скорее всего, он был перестроен вблизи прежнего Ша-дымского майдана. Чикин заявил, что места, выбранные для гартов, находились в разных уездах «в помещичьих и чювашских не поташного ведомства дачах», к тому же очень далеко от дельных гартов [4, л. 39]3.
По-прежнему при изготовлении поташа продолжали использовать не только першак, но и другач, хотя, если верить Чикину, «дру-гачей в поливании перед прежним было со уменьшением, для тово что по ево старанию и искусству... тех першаков стало выходить перед прежним с немалым излишеством, ибо
1 Это предположение основано на том, что в 1744 г. в Архангельск было привезено с починков-ских и Меминского гартов в общей сложности 2 656 бочек поташа [1, л. 250]. Так как в предыдущий раз поташ с Меминского гарта отправлялся на продажу в 1740 г. [1, л. 330 об.], на этот раз его не могло быть больше 356 % бочки (столько было сделано на этом гарте с 1740 по 1743 г.). Следовательно, весь остальной поташ был изготовлен на майданах Починковской поташной конторы.
2 После этого Харлеевский гарт стал называться Новошадымским или просто Шадымским. В 1743 г. в списке действующих гартов Харлеевский не упоминался, в то же время в нем появился Новошадымский, но при этом новых гартов не заводилось [2].
3 Несмотря на это, к 1747 г. вместо Лашкаемовского майдана будет построен Печинский [3]. Точное время, когда это произошло, нам неизвестно, но судя по тому, что с 1745 г. начнется свертывание производства поташа, представляется наиболее вероятным, что Печинский гарт был построен либо поздней осенью 1743 г., либо в 1744 г.
он в золяных колодах на днах для вмещения тех першаков брусья поднял выше, чего прежде не было» [4, л. 39]. Помимо этого, было выполнено предложение о предварительном выдерживании золы в скрынях для ее перепревания. Скорее всего, именно эти меры все-таки позволили повысить среднюю производительность одной ломки по сравнению с 1739 — 1740 гг. более чем на 7 уша-
тов, а каждого гарта за сезон — примерно на 13 бочек.
Таким образом, несмотря на то, что программа интенсификации работы поташной промышленности не была выполнена, достигнутое увеличение объемов производства позволило Коммерц-коллегии более точно исполнять обязательства по новому контракту с Шифнером и Вульфом.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. РГАДА (Рос. гос. арх. древ. актов). Ф. 19. Д. 225.
2. РГАДА. Ф. 1091. Оп. 3. Д. 173. Л. 45.
3. РГАДА. Ф. 1091. Оп. 3. Д. 278. Л. 127 об.
4. ЦГА РМ (Центр. гос. арх. Республики Мордовия). Ф. 2. Оп. 1. Д. 61.
Поступила 13.09.12.
УДК 94:630
УДЕЛ КАК ОРГАН УПРАВЛЕНИЯ ЛЕСНЫМ ХОЗЯЙСТВОМ: ОРГАНИЗАЦИЯ И ФУНКЦИИ У. М. Сайфулов, В. П. Юткин
В статье рассматривается система управления лесным хозяйством в губерниях, имевших удельные владения в XIX в. Прослеживается деятельность органов власти на местах, а также зарождение лесничества на территории Симбирской губернии.
Главным владельцем лесов на территории Симбирской губернии был удел. Государству и помещикам принадлежало не более 30 % лесного фонда.
В соответствии с «Учреждением об императорской фамилии» от 5 апреля 1797 г. [17] на содержание императорской семьи выделялись особые (удельные) земли с крестьянами и часть государственных доходов. Для управления удельными землями (имениями) и удельными суммами из государственных доходов был основан Департамент уделов во главе с министром и четырьмя его товарищами. Местные органы департамента — экспедиции уделов во главе с советником и двумя его товарищами — учреждались в тех губерниях, где имелись удельные имения, и находились под надзором казенных палат. В ведении каждого местного органа должно было быть не менее 50 тыс. душ удельных крестьян, в том числе в разных губерниях [1].
Экспедициям уделов подчинялись сельские (удельные) приказы. Они учреждались только в селениях удельного ведомства и получали наименования по главному населенному пункту территории. Каждый приказ состоял из приказного старосты и писаря, избираемых раз в три года, и должен был иметь в управлении не более 3 тыс. душ удельных крестьян. В селах и деревнях полагалось быть по одному сельскому и деревенскому выборному, при каждых десяти дворах — по десятскому. Сельский приказ и подчиненные ему должностные лица были обязаны доводить до сведения крестьян издаваемые «узаконения»; контролировать выполнение повинностей, «благочиние» и поведение крестьян; «чинить» расправу и примирять их; собирать окладные и неокладные сборы и подати; осуществлять хозяйственную опеку над вдовами и сиротами; заведовать запасным хлебным магазином; заботиться о развитии сельского хозяйства и ре© Сайфулов У. М., Юткин В. П., 2012
