Похвала косоворотке Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

КУЛ ьту PA

вопросы НАЦИОНАЛИЗМА 2018 № 1 (3 1)

Константин Анатольевич Крылов

главный редактор журнала «Вопросы национализма», k.a.krylov@gmail.com

Похвала косовороткЕ

Аннотация: Русское движение потерпело крах в том числе и потому, что не смогло создать собственную привлекательную субкультуру. Влияние европейской «правой» субкультуры оказалось негативным, принесло репутационные потери и привело к кризису. Необходимо сознательное конструктирование русской национальной субкультуры, отличающей сознательных русских с национальными взглядами. Удобнее всего начать с символики — простой, общедоступной и опознаваемой именно как русская. В качестве таковой автор предлагает ношение косоворотки («русской рубашки»).

Ключевые слова: косоворотка, национальная одежда национальные символы, правая молодёжь, русские, скинхеды, субкультура.

Abstract: The Russian movement failed not least because it was not able to create its own attractive subculture. The influence of the European rightist subculture turned out to be negative, brought reputational losses and led to a crisis of the movement. The Russian movement needs a responsible design of its own national subculture that will function as a distinction for nationally conscious Russians. The most convenient way to start is the design of visual identity — simple, generally accessible and easily recognizable as Russian. As a vivid example of such an identity, the author proposes to wear a «Kosovorotka» ("The Russian shirt").

Keywords: Kosovorotka, national clothing, national identity, right-wing youth, Russians skinheads, subculture.

I.

То, что вы сейчас читаете — это что-то вроде заметок на полях статьи «Что нужно сделать для возрождения русского национального движения» публициста Егора Погрома, опубликованной на сайте «Спутник и Погром». К сожалению, этот сайт на территории Российской федерации заблокирован Роскомнадзором. Наверное, для блокировки были основательные причины, о которых не мне судить. Однако же прочитать этот текст, не нарушая закона, граждане РФ не смогут. Я её тоже не читал — мне вкратце пересказал содержание один добрый самаритянин. Теперь я перескажу этот пересказ читателям. И да простит меня автор, если я чего напутаю.

Итак. В настоящее время русское движение переживает не лучшие времена. Все политические организации разгромлены властями, русские СМИ разогнаны, люди деморализованы. Тем не менее запрос на русскую тему не исчез. Тем, кто хочет принять участие в его возрождении, Егор Погром даёт добрый совет. Конкретно: он предлагает создавать русские неполитические структуры, ориентированные на получение прибыли («генерацию денежного потока»). Это может быть малый бизнес (какой-нибудь шиномонтаж, например), НКО, бизнес с социальной составляющей, образовательный или медийный проект. Структуры эти должны быть неполитическими и безо всякого «экстремизма».

197

198

Однако состоять они должны из русских националистов или просто русских людей, настроенных нейтрально или благожелательно к русской теме. А дальше — пахать и пахать, одновременно заражая национальной идеей хотя бы свой маленький коллектив. Старательно избегая всего, что может стать основанием для преследований со стороны государства и его структур — таких, как ЦПЭ. В заключение Егор добавляет, что только долгий упорный труд спасёт русский народ в целом и русское движение в частности. «Вот как-то так».

Сразу скажу: всё это совершенно правильно. Более того: об открытии собственных бизнес-структур, с которых капали бы какие-то денежки, активисты русского движения мечтали ещё в прошлом тысячелетии. Нельзя даже сказать, что они ничего не делали. Попытки открыть пекарню, авторемонтную мастерскую или собственное издательство предпринимались неоднократно. Некоторые такие структуры существовали довольно долго. Однако, как это ни печально, особенного вклада в русское дело они не внесли — ни материального, ни духовного. С другой стороны, Егор прав в том, что все чисто политические объединения — обычно безденежные, функционирующие на голом энтузиазме или за счёт спонсорской помощи — тоже пользы Отечеству не принесли. А только лишние звёздочки на погоны полицейским начальникам.

Это не значит, что всё, что делают русские активисты, тщетно. Тот же «Спутник и Погром» был крайне успешным проектом. Или, скажем, издательство «Чёрная Сотня» — слава Богу, живое. Но даже «если что»: выпущенные им книжки будут стоять на полках, а название — жить в умах. Или вот, скажем, какие-нибудь «Русские пробежки» — их пришлось давить много лет подряд, упорно и нездравоос-мысленно. Раздавили, но люди до сих пор помнят, что «это было здорово».

Что объединяет все более-менее

успешные русские проекты? Пожалуй, одно. Все они в той или иной степени работали (или работают) на русскую национальную субкультуру. Которой русским националистам сейчас остро не хватает.

1

Слово «субкультурщина» в среде русских националистов образца десятых годов было и остаётся ругательным. Это связано с родовой травмой русского движения — а именно, его рождения из «правой тусовки». Тут придётся остановиться. Никакой единой «правой тусы» в России никогда не было. Существовал рыхлый конгломерат движений, групп и отдельных людей, которых в «правые» заносила правящая либеральная туса (всегда остававшаяся единой, монолитной и ресурсно-обеспеченной, несмотря на мелкую грызню внутри).

Очень условно «правых» времён 1990-2010 можно было разделить на три потока. А именно: молодёжные правые субкультуры (высшим выражением которых стали русские скинхеды), русские старопатриоты («красно-коричневые», как обозвали их сторонники Ельцина в 1993), и, наконец, «политические националисты» — то есть участники первых проектов оформления русского движения в политическую силу. Были также попытки объединения — например, РНЕ*1 в её классическую эпоху можно было отнести и к первым, и ко вторым, и к третьим. Однако в общем и целом эти три потока не слились в нечто единое. Почему — см. ниже.

Начнём наш обзор с «правой молодёжи».

2

Русское скинхедство возникло как подражание западной (как правило,

1 Здесь и далее одна звёздочка означает: организация запрещена на территории Российской федерации.

англоязычной) молодёжной субкультуре. Уже обустроенной, оформленной, со своей символикой, этикой и практикой. Бритоголовые парни в чёрном, в тяжёлых ботинках Dr. Martens, лупящие почём зря всяких цунарефов, тогда выглядели круто. Что соответствовало духу времени.

Первые скины появились в России в начале девяностых. Как говорят люди знающие, их запустили на орбиту ге-бешники и менты — чтобы иметь повод пугать обывателя русскими фашистами. Кто знает, кто знает. Однако образ скина оказался привлекательным, а идея «бить хачей» — востребована. Движение начало развиваться. Примерно с середины девяностых шёл рост рядов: от сотен к тысячам. Появились скин-издания (с характерными названиями типа «Уличный боец»** или «Отвёртка»**)2. Родились собственные музыкальные группы. Самый известная из них — «Коловрат» — существует до сих пор. В отличие от самих скинов: когда сверху была дана команда «давить нациков» и начались многонациональные истерики, скинов начали отлавливать и сажать на большие срока. Кто остался на свободе — те прижукнулись и теперь ходят тихо, боясь собственных татуировок.

Как я уже написал выше, многие считают, что скинхедское движение с самого момента зарождения контролировалось российскими спецслужбами и полицией — что и позволило полностью его свернуть, когда вышел соответствующий приказ. Это мы оставим в стороне. Так как и, помимо этого, у скинхедского движения были врождённые свойства, не позволившие ему стать началом сколько-нибудь широкого национального движения. Все они касались именно свойств субкультуры. Во-первых, для вхождения в эту субкультуру нужно было соответство-

2 Двумя звёздочками отмечены издания, внесённые в список экстремистских материалов.

вать довольно серьёзным требованиям. А именно — быть молодым, физически крепким и морально готовым бить морды (а также попадать в ментовку). Из первого вытекало второе. Субкультура была рассчитана не на то, что общество будет усваивать её ценности — а на конфликт с этим самым обществом. Грубо говоря: родители сына-скинхеда и его собственная супруга (если была) в подавляющем большинстве случаев скина не одобряли (и это ещё мягко сказано). А уж о том, чтобы самим податься в скины, и речи быть не могло. Из этого следовало третье: «скинхедство» было явлением временным, рано или поздно скинхэд уходил из движа — кто по возрасту, кто «просто умнел». Иногда поддерживая контакты с бывшими соратниками, иногда нет. Но в общем и целом это было явление молодёжное.

И наконец — главное. Ничего национально-русского у скинов не было. Начиная с атрибутики и кончая символикой и музыкой. Впрочем, именно иностранное происхождение скинхедов работало им в плюс: всё западное и особенно англосаксонское пользуется в России громадным пиететом. Но если говорить о надеждах на то, что это перерастёт в «нацдвижение» — то увы.

3

Параллельно этому в России долгое время существовали «патриотические организации». Ну то есть те самые «красно-коричневые». Самой известной из них был «национально-патриотический фронт «Память» и его многочисленные клоны и ответвления. Опять же — в соответствующей литературе стало общим местом то, что организация была создана и курировалась КГБ-ФСБ, а основной целью её существования было запугивание обывателя — русского и особенно еврейского — «русским фашизмом». В самом деле, «русская алия» ранних девяностых была вызвана, помимо всего прочего, массовым ожиданием погромов.

199

Помимо «Памяти» существовало большое количество разных организаций той же примерно направленности. С узнаваемыми по стилю названиями типа «Всемирный русский собор», «Держава», «Народная национальная партия» и т.п. Из них до наших дней дожил бабуринский «Российский общенародный союз». Но большинство просто развалилось. Самые стойкие дожили до того времени, когда начались серьёзные государственные репрессии — как, например, РОНС* (каковой, кстати, была одной из самых трезвых и разумных организаций этого толка).

Вокруг этих объединений и внутри них тоже сложилась субкультура. И тоже вполне узнаваемая. Её можно описать тремя словами: «водка, антисемитизм, сталинизм/монархизм». Это последнее многие почему-то называли «православием». Соответственно, типичный участник такого рода организации выглядел так: потёртый мужичок средних лет или старше, в подпитии рассуждающий о том, как всевеликий Сталин в тридцать седьмом побил евреев.

Алкоголизм патриотической публики имел советское происхождение. Соответствующие инстанции вообще поощряли русский алкоголизм, и именно водочный. Во-первых, «пьющий человек» слаб и болтлив, вся его энергия уходит в пьяные разговоры. Во-вторых, водка — пойло позорное, хотя бы потому, что она не имеет вкуса и является продуктом химической промышленности. Начальство попивало коньячок, нерусские инородцы — качественные напитки местного производства. На этом фоне демонстративная трезвость тех же скинов, которым водку заменял спортзал3, выглядела куда привлекательнее.

200

3 Буквально так: выпивка и интенсивные за-

нятия силовыми упражнениями оказывают на психику довольно схожее действие. Как раз поэтому энтузиасты спорта часто «упарывают-ся по ЗОЖ», то есть начинают проповедовать

«здоровый образ жизни» с безумным пылом.

О советско-российском антисемитизме я уже писал4, повторяться не буду. Коротко говоря — антисемитизм в нашем местном изводе нужен не для того, чтобы противостоять евреям, а для того, чтобы внушить его адептам чувство абсолютного бессилия перед евреями, страх перед их сверхчеловеческими возможностями, а также боязнь хоть в чём-то им уподобиться (особенно по части эффективности, оборотистости и т.п. качеств). Кроме того, антисемитизм способствует постоянному выискиванию замаскированных евреев в собственной среде, с понятными последствиями.

Третьим пунктом шёл советизм в его наиболее мерзком сталинском изводе. К счастью, этим страдали не все. Например, в ту пору было довольно много монархистов. Но монархисты это были сталинско-советские. То есть это были поклонники тех царей, которых демонстративно любила советская власть — Ивана Грозного и Петра Первого. Причём любили они их прямо по советским учебникам: Ивана Грозного за опричинину и садизм, Петра Первого — что он ломал русских через колено, внедряя «просвещение». Впрочем, некоторые демонстративно почитали Николая Второго как святого, но в первом же разговоре на эту тему обычно признавались, что почитают его только как жертву большевиков, а так-то считают «Николашку» слюнтяем и хлюпиком. И, разумеется, православие всей этой публики в большинстве случаев сводилось к воспроизведению рассказов о том, как Сталин по благословению тайных старцев-молитвенников выиграл ВОВ.

В отличие от скинхедов, бравших новизной и иностранным шиком, эти опознавались национальным большинством как свои-родные. Однако отношение к ним было несерьёзное — по

https://krylov.livejournal.com/l788636.

html

4

той же причине. Что касается атрибутики, у них её всего-то и было, что перхоть и залысины. Тем не менее даже эти карикатурные объединения могли бы стать заметной силой. Поэтому государство предприняло специальные меры. А именно — была создана ЛДПР, которая и стянула на себя почти весь электорат подобных организаций. Поскольку предлагала тот же самый идейно-эстетический продукт, но в максимально концентрированном виде. Что может быть убедительнее карикатуры?

4

Первой более-менее полноценной русской политической организацией была Русское Национальное Единство (РНЕ)*. На пике популярности у этой организации были тысячи действительных членов и множество симпати-зантов. Оно породило определённую субкультуру, обломки которой пережили саму организацию (например, обращение «соратники», популярное в национальной среде, как минимум, до 2014 года). История РНЕ* достаточно известна, чтобы описывать её в подробностях. Вкратце напомним вехи. Оно возникло в 1990 благодаря энергии и харизме Александра Баркашова5, бывшего члена «Памяти», исключённого лично Васильевым. Организация была нацелена на силовые действия, которые в реальности возможны только при слабости или попустительстве властей. Власть в СССР-РФ никогда не давала слабину (хотя часто изображала нечто подобное) и никогда не попустительствовала никому, кроме собственных структур. РНЕ* могла бы вырасти в значительную силу, но отрастающие крылья ей регулярно отрезали.

Политическая платформа РНЕ* — и, что ещё важнее, её внутренняя субкультура — представляла собой попытку наложить «скинхедство» на психологию и мировоззрение взрослых людей. Попытка была небезуспешной, но получилось что-то вроде «фашизма» (который — настоящий, аутентичный — в значительной мере и был попыткой прививки «молодёжности» взрослым людям, трансляцией молодёжных ценностей тридцати- и сорокалетним6. Баркашов это вполне осознавал — и носил нарукавную повязку со «славянской свастикой». Выглядящей достаточно узнаваемо, чтобы её сразу опознать, и достаточно замаскированно, чтобы воспринимать эту маскировку как признание собственной слабости7. Всё остальное «авторитарно-фашистское», что предлагало РНЕ*, выглядело примерно так же: не вызывая настоящего страха, пробуждало опасения. Постоянные же попытки Баркашова примазаться к власти — он регулярно поддерживал то Ельцина, то Путина — вызвали раскол уже в рядах самых преданных соратников. Демонстративное ультраправославие — доля которого в идеологии движения увеличивалась от года к году — тоже оттолкнула часть людей. Всё кончилось тем, что Баркашов в 2005 принял монашеский постриг, а организация распалась на мелкие осколки, потихоньку растворившиеся в окружающей среде.

В том же 2005 году заявило о себе «Движение против нелегальной имми-

5 Для педантов: автор знает, что по паспорту он Баркашев. Смысла обсуждать этот вопрос он не видит, к теме статьи отношения не имеет: просто некоторые люди любят обсуждать третьестепенные вопросы.

6 Неудивительно, что главной песней итальянского фашизма стала Giovinezza (Юность), а главной песней фашизма немецкого — «Die Fahne hoch...» («Песня Хорста Весселя», нацистского штурмовика, погибшего в возрасте 23 лет).

7 Именно такое сочетание максимально провоцирует агрессию. Представьте себе

собаку, огрызающуюся, но при этом поджи- _

мающую хвост — вот примерно так это и вы- 201 глядит.

грации» (ДПНИ)*8. Эта организация была замечательна тем, что — впервые за всё время существования русского движения — публике была предложена реальная политическая повестка: борьба с миграцией (то есть с замещением русского населения азиатами, если уж называть вещи своими именами). Организация была настолько успешна, что по ней пришлось бить из главного калибра — то есть запрещать официально.

Однако с точки зрения национального стиля ДПНИ ничем себя не проявило. Всячески дистанцируясь от скинов, старопатриотов, баркашовцев и т.п., она сделала ставку на то, что её члены вообще ничем не выделялись — разве что некоторые носили значки на лацкане пиджака. Символика организации тоже была нейтральной — даже её символ был перекрашенной копией дорожного знака 3.27 «остановка запрещена»9. На тот момент это было, наверное, правильным решением. Организации, имеющей политические амбиции в легальном поле, не нужно слишком выделяться.

О других организациях — например, о «Славянском Союзе»* или «Северном Братстве»* — я говорить не буду. Не потому, что они не сыграли своей роли в истории движения, а потому, что с точки зрения поддерживаемых ими субкультур это было что-то вроде РНЕ*, только попроще. Например, символика того же СС была тоже «криптофашистской»: название и флаг со стилизованной свастикой как бы намекали. «Северное братство»*, отделившееся от ДПНИ, экспериментировало с языческой символикой. Всё это смотрелось так же, как и у РНЕ*: не слишком страшно, но достаточно стрёмно, чтобы обыватель одобрил ре-

202

8 формально ДПНИ было создано в 2002, но известность получила несколько позже.

9 Неутомимые либералы, впрочем, умудрились и в этом символе увидеть «развёрнутый на сорок пять градусов кельтский крест».

прессивные меры против «этих фашистов и экстремистов».

По ходу дела сложилась и общенационалистическая символика. Например, все — или почти все — русские националисты использовали в качестве символа чёрно-жёлто-белый «имперский» флаг. Был популярен лозунг «Слава России» — увы, теперь он полностью забыт из-за украинского «Слава Украине». Но в любом случае: это была именно политическая символика.

5

Оставим, однако, политику. Потому что политика — дело важное, но заниматься ей может только меньшинство. Хотя бы из-за того, что это и рискованно, и малоприбыльно. Активист — это человек редкий. И чтобы дело делалось, на одного активиста должно приходиться десяток активно сочувствующих, а на каждого сочувствующего — десяток симпатизантов, которые способны оказать ему хотя бы моральную поддержку. Русскому движению всегда не хватало именно этого — поддержки и симпатий. Русские обыватели вели себя как аморфная масса, которая не способна не то что на реальную помощь движению, но и на банальное выражение симпатий. Связано это не только с тем, что «русские глупы и запуганы». Но и с тем, что в русской среде совершенно отсутствовала такая фигура, как национально-сознательный обыватель.

Чтобы понять, что я имею в виду, напомню кое-что из украинского опыта. До конца восьмидесятых годов пламенно украинствовать было достаточно сложно и опасно. Однако на Украине — особенно на Западе — существовал слой людей, которые демонстративно говорили на украинском языке, носили вышиванки, ели украинскую еду (и всячески расхваливали её), справляли украинские праздники, а ко всему «москальско-му» демонстрировали презрительное

неприятие. Советские законы они при этом не нарушали, открытым национализмом не занимались — просто «всем своим видом» показывали, что они именно украинцы, а не кто-нибудь ещё. И когда украинский национализм разрешили, он пошёл в быстрый рост именно потому, что такие люди были.

То же самое можно сказать о любом советском народе. Везде были люди, настаивавшие на своей национальной идентичности — без лишних слов, просто демонстрацией себя и своего образа жизни. Который имел явные черты субкультурности, но именно этим и был привлекателен. В РСФСР некоторым подобием этого было сообщество православных верующих. В условиях полузапрета на религию крестик на шее, невступление в комсомол и регулярное участие в пасхальном крестном ходе (и это когда по телевизору крутили «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады»)10 создавало особое ощущение общности — не только конфессиональной, но и национальной. Именно люди, во-церковлённые в брежневские времена, были одними из основных потребителей и распространителей «правого» самиздата — например, поздних книг Солже-ницына11. Увы, ныне церковность в её политическом измерении выродилась в нечто такое, о чём мне и писать-то не хочется. Почему так получилось — вопрос интересный, но отдельный.

10 Эту передачу показывали во время литургии в Великую Субботу ближе к полночи — чтобы молодые люди не ходили на Крестный ход. Подробнее об этом: https:// germanych.livejournal.com/335026.html

11 Стоит также отметить, что наличие в доме религиозной литературы как бы подготавливало человека к хранению литературы нелегальной. Библия не считалась совсем уж запрещённой книгой, но её наличие не одобрялось, её приходилось прятать от посторонних глаз и т.п. Это приучало к азам конспирации — а дальше появлялось и искушение их применить и для других целей.

Итак, возникает вопрос. Что я имею в виду? — За последние двадцать лет сложился слой людей, готовых и желающих демонстрировать свою принадлежность к русскому народу. Но не настолько, чтобы участвовать в запрещённой или полузапрещённой политике, выходить на какие-то протестные мероприятия или даже финансировать политических активистов. Они хотят как-то ПОКАЗЫВАТЬ — себе и другим — что они русские, а не «многонациональные россияне». При этом заниматься радикальной политической деятельностью они не готовы. И потому, что это страшно (власть и в самом деле лютует), и потому, что не с кем (большинство русских организаций или разогнаны, или бездействуют), и потому, что просто не видят в этом смысла. Этим людям нужна легальная, безопасная, спокойная, но вполне однозначная русская самоидентификация. Если угодно — обывательская русскость.

В русском движении к таким людям всегда относились без интереса. Как сказал мне в своё время один русский активист: «Зачем нам какие-то пассажиры? Нам нужны бойцы!» Сейчас этот человек в русском национализме разочаровался и ушёл в частную жизнь, так что не буду называть его по имени. Скажу только, что высказанное им воззрение в той или иной мере разделяли очень многие. По прошествии времени я могу сказать, что это была ошибка. Отсутствие сложившегося слоя сознательных русских обывателей и соответствующей субкультуры (да-да, именно субкультуры) принесло русскому движению только вред. Однако же. Для того чтобы такой слой сложился, нужна приемлемая для масс русская субкультура. Которую, разумеется, русские активисты должны продвигать — прежде всего собственным примером.

Как именно? Об этом — во второй части статьи.

203

204

II. Что такое национально-ориентированная субкультура?

Для начала поговорим вот о чём: любой народ, даже самый забитый и денационализированный, имеет свои бытовые привычки, обычаи, особенности поведения и так далее. Но в случае забитости и денационализации он относится ко всему этому равнодушно, а то и отрицательно, как к признаку «отсталости». Соответственно, чужая культура воспринималась как носительница более высокой цивилизации. Состоятельный варвар времён Римской империи снимал штаны и облачался в тогу на римский манер. Богатый индус времён английского владычества переодевался в европейский костюм и заводил европейского повара. Советский человек боготворил джинсы и жвачку, а россиянин — одежду с импортным ярлыком. И так далее, и тому подобное.

Процесс это естественный. Обаянию более развитой культуры — особенно культуры мировых масштабов — противостоять почти невозможно. Если же кому-то это удавалось, то ценой консервации отсталости, причём вполне реальной. При этом национальная идентичность, разумеется, размывается. Человек, одетый как все, едящий то же, что и все, слушающий ту же музыку, говорящий на «общем языке» — чем он отличается от этих «всех»? В лучшем случае, смутными воспоминаниями о том, что его предки были кем-то особенным — ирландцами, пакистанцами или поляками. Последнее, что теряется — это национальные черты лица и цвет кожи. Но, чтобы поддержать идентичность, этого недостаточно. В каком-нибудь поколении дочка выйдет замуж за испанца, а сын приведёт в дом очаровательную тайку.

Добавим к этому, что в выигрыше оказываются как раз те, кто и прячется под словом «все» — то есть природные носители какой-либо глобальной культуры. Сейчас это англо-саксонская. Весь мир носит не «джинсы вооб-

ще», а АМЕРИКАНСКИЕ джинсы, ест не «фастфуд», а АМЕРИКАНСКИЙ фастфуд, говорит не на «всеобщем языке», а на АНГЛИЙСКОМ языке, слушает не «музыку вообще», а АНГЛО-АМЕРИКАНСКУЮ музыку. То есть аппроприирует элементы чужой культуры — которая при этом ставится выше своей.

Но некоторые народы умудрялись сохранять идентичность в течение тысячелетий, при этом оставаясь современными людьми, а не дикарями. Самый известный пример — евреи. Жители крупных городов и отдалённых местечек — они оставались евреями, несмотря ни на что. Даже появление Израиля — то есть исполнение национальной мечты — не привело ко всеобщей ассимиляции оставшихся в рассеянии. Обычно в качестве главного фактора, позволившего евреям сохранить себя, называют религию. Однако не стоит преувеличивать еврейскую религиозность — как и религииозный фактор вообще. Более того, сами евреи упирают не столько на силу веры и вообще на «чувства», сколько на религиозно мотивированный ОСОБЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ, который они ведут. Все детали которого направлены только на одно: на поддержание отличия евреев от неевреев. Это касалось буквально всех сторон жизни, и прежде всего — пищи, одежды, песен и праздников.

Начнём с темы одежды и внешнего вида вообще. Евреи всегда одевались иначе, чем окружающие их народы. При этом различия могли быть не слишком заметными (и раздражающими) для посторонних, но принципиальными для самих евреев. Иногда они сводились буквально к деталям — пейсам или нитям цицис, болтающимся из-под одежды. Иногда не было и этого (поскольку временами христианским правителям приходило в голову запрещать еврейскую одежду — чтобы потом, наоборот, запрещать евреям одеваться по-европейски). Но всегда и во всех случаях евреи старались от-

личаться от неевреев хоть небольшой особенностью. По хасидской легенде, даже праотец Авраам одевался иначе, чем окружающие его неевреи.

И ещё одна важная подробность. Всегда существовало различие между «светскими евреями», которые старались максимально уподобиться — даже внешне — христианам, и евреями ортодоксальными, носителями традиции. Которые всячески подчёркивали своё еврейство, в том числе и во внешнем облике. Иногда это выглядело смешно. Но стоит помнить: именно эти люди всем своим видом напоминали собратьям-евреям о том, что они евреи. Без бородатых и пейсатых раввинов, соблюдающих множество запретов и ограничений, не было бы и успешных еврейских бизнесменов и юристов, одетых по последней моде и с аккуратными висками.

Но отвлечёмся от еврейской темы. Возьмём совершенно иное время и совершенно иных людей. А именно — обратимся к истории фашизма.

Мы привыкли воспринимать фашизм — что итальянский, что немецкий — как некое «учение». И понятно почему: таковым был «марксизм-ленинизм», нам слишком хорошо знакомый. Однако главным принципом фашизма было отрицание доктринёрства (Геббельс, наверное, сказал бы «талмудизма») и примат практики над теорией. А первые его успехи были связаны не с программой (у итальянского фашизма долгое время вообще не было никакой утверждённой программы, её придумали задним числом), а с привлекательным стилем фашизма.

Эрнст Нольте в своём фундаментальном труде «Фашизм в его эпохе» писал о раннем итальянском фашизме так: «В общем, почти до конца 1920 года фашизм влачил свое существование без сильной организации, без заметного руководства, без впечатляющего стиля. Из всех элементов его основной картины прежде всего получил удивительное развитие его стиль». Даль-

ше он подробно пишет о самом этом «стиле» — начиная от придуманного Габриэлем д'Аннунцио боевым кличем «Е1а, е1а, е1а, а1а1 », и кончая чёрными рубашками, песней «Giovinezza» и нападениями на «внутренних врагов». Или, говоря современным языком, фашизм родился сначала как субкультура, а потом уже стал политическим движением.

В Германии события развивались по похожему сценарию — за исключением того, что там было меньше спонтанности и больше сознательного конструирования. Например, «фашистское приветствие»12 было почти точно скопировано с итальянского оригинала, а чёрные фашистские рубашки были повторены в виде коричневых нацистских. Попросту говоря, Гитлер и его окружение косплеило успешных итальянцев, внося незначительные изменения. Этого оказалось достаточно. Заметим: и итальянский фашизм, и немецкий национал-социализм предлагали себя в качестве национальных движений своих народов. Критически настроенный исследователь сказал бы, что они, скорее, выдавали себя за таковые. Однако опора на национально-окрашенную субкультуру имела место в обоих случаях.

А вот совсем близкий к нам пример — конструирование украинской нации, которое имело место буквально на наших глазах. И здесь огромную роль сыграли стилистические моменты: сине-жёлтые цвета, «тризуб» и, конечно же, вышиванка. Именно выши-ванка стала символом «сознательного украинца», немым свидетельством его проукраинских убеждений. Наконец, пример совсем уж забавный, но крайне поучительный — история гавайской рубашки. Придуманная японскими иммигрантами и поступившая в продажу в 1935 году, рубашка стала символом

12 Есть мнение, что итальянский жест _

придумал Габриэль д'Аннунцио для съёмок 205 фильма из римской жизни. _

Гавайев и считается «символом древних традиций гавайского народа».

Разумеется, между глубоко традиционным еврейским национализмом, агрессивным фашизмом, новодельным украинством и весёлой гавайской идентичностью «на экспорт» — огромная разница. Но методы применяются одни и те же: сперва создаётся субкультура, подчёркивающая принадлежность к национальной общности13. А уже потом — всё остальное.

Нетрудно разглядеть и технические подробности. Одним из самых распространённых символов принадлежности к национально-ориентированной субкультуре является верхнее нательное бельё — то есть РУБАШКА. Слишком оригинальная верхняя одежда — от пиджака до шубы — смотрится излишне странно, нижнее бельё никому не видно. Именно рубашка представляет собой удобный компромисс: её видно, но это не режет глаз, посторонние могут её не замечать, а свои — воспринимать как знак принадлежности к сообществу.

Думаю, уже понятно, к чему я веду. У русских есть своя «национальная рубашка», её не нужно даже выдумывать заново. Это косоворотка, добезцаря называвшаяся также «русской рубахой», а в армии — «гимнастёркой». Удивительным обстоятельством является то, что косоворотка действитель-

206

13 Я намеренно не касаюсь тёмной стороны той же темы — например, «национальной одежды», придуманной в издевательских целях «старшими нациями» для младших и покорённых. Желающие могут ознакомиться с историей шотландского тартана и килта и их истинного происхождения и предназначения. Насчёт издевательства — отсылаю к выражению «true Scotsman»: поинтересуйтесь, что имеется в виду, и сразу всё станет понятно. Бывали также попытки использовать ту же технологию для демонстративного раздувания антизападничества и псевдотрадиционализма — см. напр. позорную историю заирского абакоста.

но является традиционной русской рубашкой. И при этом отличается от других «национальных рубашек» не цветом или узорчиком, а конструктивно.

Одежда вообще не предполагает большого разнообразия. Человеческое тело устроено, в общем, у всех одинаково, а прикрывать его от холода и комаров нужно было всегда. Поэтому практически все удобные и интересные конструктивные решения в этой области давно найдены. Особенно это касается одежды, непосредственно прилегающей к телу — тут любой выпендрёж и неудобство человек чувствует буквально шкурой. То есть рубашка и штаны. Любой КОНСТРУКТИВНЫЙ элемент здесь — это очень круто. Учитывая же ещё и то, что любое по-настоящему удачное решение очень быстро копировалось, понятно, что одежда всегда тяготела к единообразию. Плюс-минус мода, разумеется.

Есть, конечно, факторы, которые всё-таки делали одежду разной. От климатического (в Италии можно носить «меха», но не шубу) до эстетического (национальный тип лица и фигуры, например, играет — «у немочек бюстики пышные, им бы декольте и кружавчики»). Отличия небольшие, но оттого особенно ценные. В целом, есть три метода создания нацональной одежды — высокобюджетный, средне-бюджетный и низкобюджетный. Они совместимы друг с другом по нисходящей — то есть, использовав первый метод, можно усугубить вторым и заполировать третьим. Но не наоборот.

Итак, первый метод — придумать что-то действительно оригинальное. Это может быть что угодно, в том числе «мелкие различия». Например, одних только платков существует несколько сотен разновидностей. И кашне от платка babushka люди отличают сразу. Важно тут то, что эти различия относятся к КОНСТРУКЦИИ одежды. Не к размеру, не к цвету, а именно

к конструкции. В свете наших примеров — упомянутые выше нити цицит, кроме евреев, больше никто не носит. Или, скажем, у арабов есть куфия с эгалем. В общем-то — большой платок с обручем на голове, который его удерживает. Но у других такой фишки нет. И арабы это носят, и считают, что это круто. Потому что элемент уНИКАЛЬНЫЙ. Или вот, скажем, тюрбан. Не самый удобный головной убор на свете, но те же сикхи носят его. Потому что им нужно отличаться от всех прочих.

Метод второй. Взять несколько видов уже известной одежды и скомбинировать их каким-нибудь необычным способом. Ну например — кожаные штаны, жилет и шляпу, в шляпу всадить перо. Если недостаточно оригинально — поверх жилета пустить подтяжки. Да, немножко смешно выглядит. Но для какой-нибудь немецкой местности сойдёт. Носить такое всё время, конечно, не будут, но на праздник можно и выйти. Для устоявшейся немецкой идентичности этого вполне достаточно.

Ну и наконец самое дешёвое. украшения, вышивка, раскраска и принты. Это используется или для маркировки мелких и мельчайших региональных и иных различий, или по остаточному принципу.

Стоит заметить: «вышиванки» всех видов могли появиться в качестве массовой одежды не ранее, чем в продажу поступили относительно дешёвые стальные иглы. Это не помешало конструкторам народов декларировать невероятную древность всяких вышитых узорчиков и мистический смысл, в них заключённый. Даже гавайские принты якобы созданы «по мотивам традиционных гавайских узоров». Славянские народы в основном доделывались в XIX веке, и примерно по одним лекалам: белые или красные рубахи с вышивкой. «Крючок туда — загогулина сюда». Русские — исключение: косоворотка известна с XV века.

Косоворотка — это надеваемая через голову рубашка (обычно носимая навыпуск) с разрезом сбоку и воротником-стойкой. Есть всякие не очень заметные детали, вроде ластовиц (необязательно) и некоторых особенностей кроя. Обычно она с длинными рукавами, но это необязательно. Она может быть мужской и женской, разница только в позиции разреза. Очень важно то, что она может быть как вышитой, так и без всякой вышивки вообще. Для того чтобы отличить косоворотку от любой другой рубашки, не нужно никаких вышивок, принтов, особых пуговок и всего такого прочего. Достаточно кройки и косого ворота.

Тем более удивительно, что сознательные русские националисты её не носят. И раньше не носили14. Да и нынешние добрые русские люди чего-то стесняются и жмутся. Более того, я регулярно слышу от разных людей, что «не надо одеваться в крестьянскую рубашку», «национальная одежда русских — мундир», и вот это вот всё. Почему? Главная причина такого нигилизма — столетняя большевицкая антирусская пропаганда. Коммунисты с большим пониманием относились к любой национальной одежде, но русским национальная одежда была строго запрещена. Сомневающиеся в этом могут посмотреть на любой советский плакат из серии «дружба советских республик». Как правило, там изображены все республики в виде людей в национальных костюмах: кавказец в бурке, украинец в любимой вышива-

14 Дело доходило до смешного. Однажды лидер известной национальной организации Александр Белов (одевающийся чрезвычайно элегантно) пришёл на мероприятие в итальянском пиджаке и красной русинской вышиван-ке (это было ещё до Евромайдана). На мой вопрос, почему он её надел, он ответил: «нужна же нам какая-то национальная одежда, вот у русин она есть». Про косоворотку он даже и не вспомнил.

207

ночке15. Русский обычно рисовался в виде человека в пиджачке. Ничего «национального» русским не полагалось.

Разумеется, это нужно было как-то объяснять. Поэтому русским внушалось, что национальный костюм — это «смешной пережиток старины» в целом, а русский национальный костюм — страшное уродство. Разумеется, это говорилось только русским. Все остальные понимали, что гордиться собственной нацией ОЧЕНЬ ПРИЯТНО, а ходить в богатом, в «золоте-бри-льянтах» — вообще замечательно16. Советизированные люди боятся об этом думать до сих пор. Денационализированный советский обыватель до сих пор верещит что-нибудь вроде: «В наше время носить национальные костюмы — признак некой детскости сознания. И первобытности. В смысле, ходят, как те папуасы — в юбочках из тростника. Не, ну, если ради туристов, типа, на карнавал или бабушкины традиции показать, это еще понятно. Но в качестве будничной одежды... Так и хочется спросить: в каком веке застряли?».

208

15 Надо сказать, советская власть всячески форсила национальные костюмы вообще и вышиванку в особенности. Например, на тех же плакатах национальные одежды всегда выглядели богатыми и красивыми, праздничными — в отличие от рабочей сермяги на русском. Если коротко: за «национальную» одежду выдавали сильно приукрашенную одежду очень зажиточных людей, «князей и эмиров». Это создавало у нерусских народов ощущение того, что их предки жили празднично и зажиточно, в отличие от русских нищебродов (хотя исторически всё было как раз наоборот). Что касается вышиванки, её, к примеру, демонстративно носил Хрущёв: куда уж выше!

16 Я несколько раз слышал фразу: «национальный костюм цыганки — золото, бриллианты». То же самое я слышал и про прекрасных представительниц некоторых других народов, но никогда — про русских. Русские народ БЕДНЫЙ — это выучили все, в первую очередь сами русские.

Спорить с такими людьми в большинстве случаев бесполезно. Это или гебистские тролли, или несчастные распропагандированные люди. Для приличных людей, которых их заходы могут сбить с толку, ещё раз напоминаем то, что уже сказано выше: ненациональной одежды вообще не бывает. «Общей одеждой» является одежда доминирующих в мире народов. Когда это были греки, все цивилизованные люди носили тоги. Сейчас это англосаксы, и мы носим джинсы (американские), брюки (немецко-французские) и рубашки (английские). Если говорить жёстче — донашиваем за ними обноски, которые к тому же всегда будут выглядеть на нас хуже, чем на них. Но хотя бы на что-то своё мы имеем право? Например, на ту же рубашку — которая своя ближе к телу?

Не стоит забывать и того, что объявление чего-либо «устаревшим» и «немодным» является обычной коммерческой уловкой, призванной обесценить чужой актив — чтобы впоследствии его присвоить и потом торговать им задорого. Особенно хорошо это прокатывает с дикарями. Первый признак настоящего дикаря (то есть человека с сознанием ниже традиционного) — неуважение себя и бесконечное пласта-ние перед иностранцами и их культурой, отождествляемой с «прогрессом» и «развитием». Дикари готовы снимать со своей шеи золотые украшения даже не в обмен на стеклянные бусы, а просто потому, что высший белый человек сказал «фу, сейчас такое не носят». Потом эти украшения отдаются за гроши или дарятся тем же белым людям — а те уж найдут, как ими распорядиться. Современные дизайнеры, к примеру, обожают делать деньги на фантазиях по поводу национальной одежды. Это называется «национальные мотивы». Русских пока ещё употребляют редко и осторожно — чтобы не делать им лишнюю рекламу. Но если русские вдруг вымрут (что вполне возможно) — всё наше наследие пойдёт в ход.

Но в чём смысл запрета русским выглядеть как русские? В том, что все народы, проходящие стадию становления нации, в этом остро нуждаются. При этом «цивилизованность» не играет никакой роли. Да что говорить: в СССР самыми цивилизованными и «европейскими» народами считались прибалты. Так вот, в перестройку они первые оделись в национальные костюмы (разумеется, приукрашенные и стилизованные). Они и до сих пор популярны — в них ходят на национальные праздники. Проводятся парады, шествия и прочие мероприятия в национальной одежде. Это невероятно круто, модно, весело, задорно. А какой-нибудь твари, которая посмела бы хоть что-то вякнуть бы по поводу «папуасов», латыши или эстонцы устроили бы весёлую и интересную жизнь, уж они умеют — изводить своих врагов.

Перейдём теперь ко второму заходу: дескать, косоворотка, в отличие от всех прочих национальных одеяний, как-то по-особенному смешна, неудачна и неудобна. Кимоно прекрасно, халат великолепен, английские носки на подтяжках — верх элегантности, а вот косоворотка — фууууууу, буээээээ. «Русские дураки придумали гадость какую-то». Да и вообще она недостаточно русская, добавляют некоторые, и придумывают всякую чушь про монгольское, финно-угорское и даже китайское её происхождение (я читывал и такое).

Вот типичный образчик подобного дискурса: «Это никоим образом не "русская народная" одежда. Современную известность косоворотка приобрела в первую очередь благодаря голливудскому кинематографу. В котором образ "типичного русского" это либо полутрезвый космонавт в ушанке, либо угрюмый бычара вот как раз в такой косоворотке. Косоворотка наиболее широкое распространение имела на границе начала XX века, в основном среди городских низов, всякий пролетариат и прочие разночинцы. До этого периода

и после него косоворотка практически не используется русским народом. И причина этого очень проста. Косоворотка — это очень неудобная и непрактичная рубашка. Именно из-за косого ворота. Застегивать неудобно. В расстегнутом виде клапан болтается весьма неэстетично и колотится на ветру. Горло от ветра косоворотка защищает ничуть не лучше, чем любая другая рубашка. Шейный платок или шарф эту функцию выполняют намного лучше. Если бы косоворотка была действительно прорывной технологией, качественно превосходящей другие виды одежды, то её бы носили и сейчас, с удовольствием. Но это не наблюдается. Не нужна никому в реальной жизни эта фольклорная фофудья».

Разберём этот конкретный образчик. Для начала автор пытается представить косоворотку и новоделом, и непрестижной одеждой, невесть с чего распространившейся «на границе начала XX века среди пролетариата». Меж тем косоворотку носили, как минимум, с XV века. Она и в самом деле была крестьянской и солдатской одеждой. Косоворотка послужила основой для создания русской гимнастёрки. Александр Третий ввёл в моду русские рубашки. Николай Второй носил красную косоворотку — и позировал в ней Кустодиеву. Так что все разговоры о «низкой одежде » — просто ложь.

Далее, о «неудобстве». Автор этой статьи носит рубашки с косым воротом более года — именно как повседневную одежду. Всё, что здесь написано про «неудобство» — чушь собачья. Пуговицы как пуговицы, застёгивать их несложно. «Хлопающий клапан» — очевидная глупость: на сильном ветру воротник обычно застёгивают, а в безветрии такой проблемы просто не возникает17. В общем, по тексту вид-

17 Более того, откинутый воротник, особенно если обратная сторона его как-то отделана, выглядит ярко и красиво — что-то вроде вшитого шейного платка.

209

но — человек косоворотки не носил никогда, и все его рассуждения нужны только для того, чтобы оправдать это самое «фууууу», которое ему в голову закрутили коммунисты.

Впрочем, есть момент, косоворот-кофобию отчасти оправдывающий. Очень многие, слыша слово «косоворотка», путают её с советским театральным реквизитом того же названия. Ну то есть как есть «русский сарафан» а-ля ансамбль «Берёзка», непригодный к носке и нужный только для изображения «русских» на сцене. Театральная косоворотка — это обычно белая рубашка с вырвиглаз-ной красной вышивкой, очень широкими рукавами, навыпуск и с пояском. Разумеется, это чисто театральный наряд, надевать на себя такое в быту было бы нелепо.

Обычная же косоворотка, сделанная под современную городскую одежду, выглядит и воспринимается как современная городская одежда. Люди не в теме вообще не понимают, что это. Какая-нибудь яркая вышивка привлекла бы, наверное, больше внимания — но тогда бы её путали с «вышиванкой». Зато добрые русские люди — даже если сами косоворотку не носят — её обычно замечают. То есть она вполне работает как разделитель свой / чужой. Не кричаще, не вызывающе, как чёрная рубашка или вышиванка, а так — тихим голосом. Который можно услышать, а можно и нет. Но в наших условиях именно это и нужно. Современные русские — от-

нюдь не «фашисты» и не должны ими быть. Мы добрый, интеллигентный народ. Так вот, косоворотка выглядит несравнимо интеллигентнее, чем, скажем, майка или футболка с надписью «Ярусский» — которая выглядит как признательное показание в полицейском участке. Хотя сам тот факт, что такие футболки продаются и носятся, показывает, что спрос на хоть какую-то русско-субкультурную одежду существует, и он достаточно велик. Разумеется, речь не идёт о том, чтобы все добрые русские люди всё время — в жару и стужу, на праздик и на похороны — носили исключительно русскую рубашку (так и следует называть косоворотку). Важно, чтобы она у них была — и чтобы её носили.

Тут мне скажут: ну можно ли сводить национальную культуру (ну хорошо, субкультуру) к рубашке? Этого явно не хватает, нужно что-то ещё. И я радостно соглашусь. Одна косоворотка — этого совершенно недостаточно. Нужно ВЫСТРАИВАТЬ СИСТЕМУ РАЗЛИЧИЙ между добрыми русскими людьми и денационализированными (или просто нерусскими) обывателями, «россиянами». МЫ ДОЛЖНЫ ОТЛИЧАТЬСЯ ОТ НИХ — понемногу, но везде и во всём. Как это делали все народы, уже прошедшие этим путём, которые уже обрели себя — а иногда даже и свои национальные государства. Нам до этого далеко, но путь начинается с первого шага. Так почему бы, собственно, не купить себе русскую рубашку?