CC BY
133
1941год 1942 год 1943 год 1944 год 1945 год
Зернобобовые (кг) 2,1 0,3 0,4 0,4 0,7
Деньги (руб.) 0,31 0,41 0,45 0,33 0,26
Денежная оплата была тоже невысокой, хотя колхозники вырабатывали больше трудодней, чем до войны.
Общая сумма денежного дохода колхозов в 1945 г., по сравнению с 1944 г., снизилась с 24,8 млрд. до 20,7 млрд.руб., то есть на 17 % и совершенно точно совпала с денежным доходом за 1940 г. В Башкирии произошло самое большее снижение денежного дохода - на 40%, даже ниже денежного дохода за 1940 г. и составило 73,4% от дохода 1940
г. К примеру, в Горьковской области снижение денежного дохода составило 37,4%, в Кировской области - 33,5% [12].
Таким образом, если до войны денежная оплата приобретала все большее значение, то в период войны наблюдается совершенно иная тенденция -преимущество получают натуральные формы оплаты. Натуральные формы поощрения труда вводятся даже в совхозах.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнян Ю.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. - М., 1970. - С.341
2. Корнилов Г.Е. Уральская деревня в период Великой Отечественной войны (1941-1945). - Свердловск, 1990. - С.162.
3. ЦГА ОО РБ. Ф.122.Оп.23. Д.564. Л.1.
4. ЦГА ОО РБ. Ф.122. Оп.23, Д.6, Л.5; РГАСПИ. Ф.17. Оп.123. Д.181. Л.78.
5. ЦГА ОО РБ. Ф.122, Оп.23. Д.26. Л.134-135.
6. ЦГА ОО РБ. Ф.122. Оп.23 Д.6. Л.10.
7. Подсчитано по: ГАРФ. Ф.А 310. Оп.1. Д. 3440. Л.28, 29, 30; Д.3449. Л.49, 57, 61, 65, 69; Д.4356. Л.78,
86; Д. 3466. Л.77, 85; Д.3474. Л. 103, 119.
8. Мотревич В.П. Колхозы Урала в годы Великой Отечественной войны.- Свердловск, 1990. - С.92-93.
9. ЦГАОО РБ. Ф.122. Оп.23. Д.565. Л.195.
10. ЦГА ОО РБ. Ф.341.Оп.7. Д.241. Л.60,86.
11. Корнилов Г.Е. Указ.соч. - С.162.
12. РГАЭ. Ф.7486. Оп.7. Д.312. Л.14-15.
Поступила в редакцию 21.12.2006 г.
УДК 94 (571.9)
ББК 63.3 (2) 4
ПОХОД БАШКИРСКОЙ КОМАНДЫ В ПОЛЬШУ В 1771 ГОДУ
Рахимов Р.Н.
Статья посвящена походу и боевым действиям трехтысячной башкирской команды в 1771—1773 г. во время русско-польской войны. Анализируется комплекс мероприятий проведенных в Башкирии по подготовке к маршу, характер вооружения башкир, практика использования их командованием в боевых действиях.
В 1768 г. в Польше поляки, недовольные действиями нового короля С. Понятовского, проводившего прорусскую политику, подняли восстание. Была образована так называемая «Барская конфедерация», которая объявила сейм низложенным и, поддерживаемая Францией, стала вести военные действия против русских войск, введенных в Польшу. Боевые действия шли одновременно с начавшейся русско-турецкой войной. В 1769 г. основные силы конфедератов были разбиты А.В. Суворовым. На следующий год действия приняли партизанский характер. В 1771 г. бои вспыхнули с новой силой, но русские войска вновь нанесли поражение отрядам повстанцев. Русские войска из Польши и Литвы спешно отправлялись в армию, находящуюся на юге, для участия в боевых дейст-
виях с Турцией. Для замещения частей армии в Польше и Литве, ведения боевых действий с оставшимися отрядами конфедератов правительство приняло решение направить туда иррегулярные войска.
В 1771 г. трехтысячная команда башкир была направлена в Польшу. В исторической литературе данное событие не получило широкого освещения. Через сто лет после описываемых событий вышла многотомная монография А.Н. Петрова, посвященная войне с Турцией и польскими конфедератами в 1769-1774 г. [1]. В ней большее внимание было уделено русско-турецкой войне. Касаясь польских событий, автор приводит сведения о численности войск, как русских, так и польских, но специально вопросы применения иррегулярной кавалерии, и в
частности башкир им не поднимались. В монографии С. М. Соловьева, посвященной русско-польским отношениям в XVIII в., и в биографии Екатерины II А.Г. Брикнера анализируется в основном внешняя политика [2]. В работе А. А. Керснов-ского наоборот, освещен ход боевых действий, но об участии иррегулярной кавалерии в ней автор не упоминает [3].
Особенной скудностью отличалась советская историография. На наш взгляд на нее влияли идеологические подходы того времени. С одной стороны, события 1771 г. лежали в тени более значимой темы Крестьянской войны под предводительством Е.И. Пугачева. С другой, история русско-польских отношений постепенно становилась табуированной темой после создания социалистического лагеря, в котором важную роль играла Польша. Распад социалистической системы не привел к серьезным изменениям.
Ничего нового не внесла и современная российская историография. Интерес вызвали лишь дипломатические аспекты этой войны [4]. Региональная историография также оказалась в тисках идеологических и конъюнктурных соображений. Командировка башкир в 1771 г. никоим образом не связывалась с острой внешнеполитической ситуацией, в которой оказалась Россия, вынужденная вести сразу две войны - с польскими конфедератами и Турцией. Когда Россия оказалась в таком же положении в 1789 г., ведя одновременно войну с Турцией и Швецией, то в Финляндию были отправлены башкирские и мишарский полк, оренбургские казаки и ставропольские калмыки. Таким образом, опыт 1771 г., заключающийся в замене частей регулярной армии в боевых действиях с более слабым противником, либо имеющих характер партизанский, иррегулярной конницей и в частности башкирами был использован в 1788-1790 гг.
Если в 50-е годы XX в. писалось о том, что башкиры участвовали в «польском походе конца 60-х - начала 70-х годов», то в новейшей литературе об этом лишь упоминается, а иногда и просто замалчивается [5]. О командировке башкир в Польшу с неверной датой (1770-1771 г. вместо 1771-1772) упоминают И.Н. и Н.М. Кулбахтины
[6]. Лишь в книге И.М. Гвоздиковой, посвященной изучению хозяйственно-экономического и социально-политического развития Башкирии накануне Крестьянской войны Е. И. Пугачева, а также биографии С. Юлаева указывается численность башкир, вышедших в поход, нахождение их в составе корпуса А. И. Бибикова, места сражений, количество погибших, случаи награждения отличившихся
[7]. В работе А.З. Асфандиярова, посвященной башкирским тарханам, приведены имена башкирских старшин, количество воинов в отряде [8].
В данной статье, опирающейся на источники, выявленные в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА, г. Москва), и Государственном архиве Оренбургской области (ГАОО, г. Оренбург) рассматриваются вопросы о характере вооружения воинов, мероприятиях местной администрации, методах боевого использования башкир.
В 1771 г. русские войска в Польше, возглавляемые генерал-майором Кречетниковым, составляли 1650 человек пехоты и 1500 кавалерии. Противник, имея по спискам 16 тысяч человек, насчитывал под ружьем около 10 тысяч. Для ведения боевых действий русская армия в Польше была значительно увеличена. Уже в следующем году там было 10500 человек пехоты и кавалерии, 3000 волонтеров, литовцев и казаков. Для увеличения численности русских войск 8 октября 1771 г. Екатерина II повелела Военной коллегии направить в Польшу в состав русской армии три тысячи башкир. Императорский указ от Военной коллегии последовал 15 октября: «повелено из Уфимской провинции командировать противу польских возмутителей башкирцев три тысячи человек, при одном главном их начальнике с надлежащим числом старшин и сотников...» [9].
13 ноября оренбургский губернатор отправил распоряжение провинциальным канцеляриям о сборе вооруженных башкир около Уфы для отправления в Смоленск. Для сопровождения башкир из оренбургского гарнизона были командированы офицеры: секунд-майор Иван Шмаков, капитаны: Степан Абакумов, Филипп Камышев, Степан Лукин, Иван Сухов, Афанасий Пермяков, поручики: Автамон Ляпунов, Филипп Глазатов, Михаил Бух-мастов, Иван Друецкой [10]. Из Илецкой защиты к ним были добавлены поручик Прокопий Пустохин и прапорщик Иван Попов. Главным был секунд-майор И. Шмаков, получивший на дорожные расходы 6 тыс. рублей из Оренбургской пограничной таможни. Ему также была дана «Инструкция» от оренбургского губернатора Рейнсдорпа, состоявшая из 16 пунктов, в которых расписывались все действия на марше. Предлагалось команду разбить на партии по триста человек во главе со старшиной и урядниками и к каждой из них прикомандировать офицеров. Башкир выбрать из числа прибывших только лучших, а негодных не брать. Особое внимание уделялось дисциплине. В одном из пунктов инструкции указывалось: «по известной легкомысленности оных башкирцев как в марше, так и в квартирах надлежит скрытно примечать и разведывать, нет ли у кого из них противных разсуждений и замыслов или к побегам намерений» [11]. Таким образом, сопровождающие башкир офицеры должны были отвечать за то, чтобы они в пути не делали «шалостей и озорства», и получали провиант [12]. Питание башкиры должны были получать по солдатским нормам, как и овес, и сено для лошадей. Одновременно, 30 ноября 1771 г. было дано «Наставление» Рейнсдорпа Кулую Балтачеву. Оно состояло из 8 пунктов, которые также касались в основном вопросов дисциплины. В отношении мирных жителей указывалось на то, чтобы: «никаких обид и разорений от них башкирцов обывателям не было» [13]. Уже сложившаяся практика получения взяток старшинами, командированными на сибирские линии, получила отдельное освещение в «Наставлении». Пятый пункт его звучал следующим образом: «С подчиненными вашими, как равно и с находящимися в препровождении вас офицерами обходиться ласково и без озлобления. А как опыты
командируемых на сибирские линии старшин доказали, что они с вверенных им команд чинили великие взятки и другие приметки; то посему казусу, я вам подтверждаю от всех таких поступок всемерно удержаться, а вести себя как долг честного старшины требует, довольствуясь определенным Вам от Ее императорского величества жалованьем» [14]. Появление этого пункта связано с нахождением тысячной башкирской команды на Сибирской пограничной линии в 1768-1770 г. Старшины А. Смаилов и В. Шарыпов занимались бесчинствами, брали взятки, присвоили казенные провиантские деньги и т.д. Осенью 1771 г. одновременно с подготовкой башкирской команды в командировку в Польшу, Оренбургская губернская канцелярия вела расследование преступлений этих старшин [15]. Вызывает интерес предложение разбирать старшинам ссоры и драки, если они случатся между рядовыми башкирами, не обращаясь к сопровождающим офицерам.
С 18 декабря готовые к маршу партии башкир начали отправляться из Уфы в Смоленск[16]. Вместе с главным старшиной Кулуем Балтачевым в командах были старшины: Рахмангул Иртуганов, Уметей (Умитей) Уразымбетев, Мендякей (Менди-кей) Абдулгазизов, Каип Зиямбетев (Джиамбетов), Ишкина Аясов (Ишкиня Аисов), Юлай Азналин (Адналин), Муса Муслюмов, Исякей (Исекей) Са-диров, Зюбеир Юсупов, Каскин Самаров[17].
18 декабря выступила 1-я команда с капитаном С. Абакумовым. Она была укомплектована башкирами Осинской дороги. 19 декабря вышла в поход 2-я команда с капитаном С. Лукиным. В ее составе были башкиры Ногайской дороги. На следующий день, 20 декабря отправилась в армию 3-я команда с поручиком Ф. Глазатовым, в ней были башкиры Казанской дороги. 21 и 22 декабря выступили команды башкир Ногайской дороги: 4-я с поручиком А. Ляпуновым и 5-я с поручиком М. Бух-мастовым. 23 декабря выступила 6-я команда с капитаном Ф. Камышевым, состоящая из башкир Сибирской дороги. 25 декабря вышла в поход 7-я команда с прапорщиком И. Поповым, в которой были башкиры Казанской дороги. 30 декабря отправились на войну башкиры Сибирской дороги в составе 8-й команды с поручиком П. Пустохиным. 1 января 1772 г. вышла 9-я команда с капитаном И. Суховым, состоявшая из башкир Казанской дороги. И 4 января в поход вышла последняя, 10-я команда башкир Ногайской дороги с капитаном А. Пермяковым. С ней также был секунд-майор И. Шмаков. Всего выступило в поход 2988 рядовых, вместе с начальником, старшинами, есаулами, хорунжими, сотниками и квартирмейстерами башкир было 3101 человек[18]. Вместе с офицерами команда составляла 3111 человек на 3992 лошадях.
Таблица 1
Личный состав и вооружение башкирской команды, направленной в 1771 г. в Польшу
партии 1-я 2-я 3-я 4-я 5-я 6-я 7-я 8-я 9-я 10-я итого
старшин 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 10
есаулов 3 3 3 3 3 3 3 3 3 3 30
хорунжих 3 3 3 3 3 3 3 3 3 3 30
сотников 3 3 3 3 3 3 3 2 4 3 30
квартирмистров 3 1 1 1 1 1 1 1 1 1 12
рядовых 300 314 296 299 300 313 305 263 260 338 2988
всего людей 313 325 307 310 311 324 316 273 272 349 3100
снаряжения, в том числе: запасных лошадей 60 63 59 60 60 62 61 52 52 68 597
турок (ружей) 61 40 41 21 4 14 48 53 27 19 328
луков 250 280 262 290 306 310 248 219 243 333 2741
сабель 51 18 52 29 14 20 50 28 51 31 344
копий 66 302 294 308 311 320 269 271 268 347 2756
Подсчитано по: ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Л. 104 — 186 об.
Сохранились «Ведомости» башкирских команд, которые представляют собой именные списки с указанием количества запасных лошадей, предметов вооружения, принадлежавших конкретным лицам в каждой из десяти команд [19]. Они позволяют сделать ряд интересных выводов относительно характера вооружения башкир в период после подавления башкирского восстания 17551756 г. (восстания Батырши) и накануне Крестьянской войны Е.И. Пугачева. Следуя «Инструкции», в которой указывалось о выборе людей «лутчших, к службе способнейших и исправнейших и совершенно вооруженных» многие башкиры явились с огнестрельным оружием. Право ношения огнестрельного оружия башкирами было запрещено
указом от 11 февраля 1736 г. Несмотря на это, «Ведомости» показывают, что в Башкирии на всех дорогах огнестрельное оружие было в какой-то степени сохранено. Как правило, обладатели ружей (турок) не имели луков, и наоборот. Практически все представители башкирской верхушки имели запасных лошадей, на вооружении у них были ружья и сабли, в то время как у большинства рядовых
- луки и копья. Владельцы луков не имели ружей, и наоборот. Исключение составляли старшины, есаулы, хорунжие, сотники. Некоторые из них имели на вооружении и ружье, и лук. Так, например в 6-й башкирской команде старшина Юлай Азналин, (будущий участник Крестьянской войны 1773-1775 г. и отец Салавата Юлаева) имел 8 запасных лоша-
дей, турку, лук, саблю и копье. Наибольшее количество огнестрельного оружия имели башкиры Осинской дороги - 19,4 % от общего числа отправленных на службу. Вторую группу составляли башкиры Казанской и Сибирской дорог - 12,9 % и 11,2 % соответственно. Наименьшее количество огнестрельного оружия имели башкиры Ногайской дороги - 6,5 %, хотя они составляли 41 % от общего числа людей в команде. Видимо именно здесь, на Ногайской дороге сказались последствия указа от 11 февраля 1736 г., а также прошедшего восстания Батырши. Недостаток огнестрельного оружия восполнялся массовым применение луков - 93,3 % у башкир на Ногайской дороге, в то время как средняя цифра количества луков в команде составляет 88,4 %. В среднем в команде 11,1 % башкир, в основном верхушка, имели сабли. По дорогам этот вид оружия распределялся следующим образом:
Казанская - 17,1 %, Осинская - 16,3 %, Сибирская
- 8,0 %, Ногайская - 7,1 %. Это связано как с последствиями подавления башкирского восстания 1755 г., основные действия которого проходили на Ногайской дороге, так и с торговлей, которая позволяла башкирам на Осинской и Казанской дороге иметь более тесные контакты с купцами и тайно закупать оружие. Копья в команде были у 88,9 % башкир. По дорогам этот показатель выше 92 % на всех дорогах кроме Осинской, где копья имели всего 21 % башкир. Здесь, вероятно, не было традиции использовать в бою этот вид оружия. Таким образом, основным видом оружия в трехтысячной башкирской команде были лук и копье, которые имелись у 88 % башкир. Ружья и сабли имели 10-11 % башкир, представленные в основном старшинами, есаулами, хорунжими, сотниками.
Таблица 2
Вооружение башкир, направленных в 1771 г. в Польшу (по дорогам)
Дороги и партии Казанская (3-я, 7я, 9-я) Ногайская (2-я, 4-я, 5-я, 10-я) Сибирская (6-я, 8я) Осинская (1-я) итого
в них: людей 895 (100 %) 1295 (100 %) 597 (100 %) 313 (100%) 3100 (100 %)
турок (ружей) 116 (12,9 %) 84 (6,5 %) 67 (11,2 %) 61 (19,4 %) 328 (10,5 %)
луков 753 (84,1 %) 1209 (93,3%) 529 (88,6 %) 250(79,8%) 2741 (88,4 %)
сабель 153 (17,1 %) 92 (7,1 %) 48 (8,0 %) 51 (16,3 %) 344 (11,1 %)
копий 831 (92,8 %) 1268 (97,9%) 591 (98,9 %) 66 (21,0 %) 2756 (88,9 %)
Подсчитано по: ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Л. 104 — 186 об.
Башкиры вошли в состав Польского корпуса генерал-поручика А.И. Бибикова. Военная коллегия направила ему разъяснение «О употреблении сего легкого войска противу неприятеля. чтоб для сильнейшего оным действия сколко можно определяли вы оное при регулярных командах не раздробляя в мелкие части так чтобы по крайней мере не были они менее нынешних партий ис которых как вы то уже выше усмотрели каждая состоит ис трехсот человек» [20]. Таким образом походные партии, сформированные по дорогам, представляли собой и боевые единицы, которые должны были применяться совместно с частями регулярной армии.
В Смоленск башкиры прибыли между 30 марта и 5 апреля. Перекличка показала, что в 1-й партии отсутствовало 2 человека. В 3-й партии недоставало 4 рядовых. В 4-й и 5-й партиях не хватало соответственно 8 и 7 человек. Можно считать, что за достаточно трудный трехмесячный зимний переход средняя потеря больными и умершими в четырех партиях башкир составила в среднем 1,8 %. Такой незначительный процент убыли в походе говорит о хорошем подборе рядового состава в Уфе и строгом выполнении данных инструкций.
Башкирские партии были распределены в войска корпуса, находящиеся в Польше и Литве. Они приняли участие в боях под Варшавой, Вильно и других местах. А.И. Бибиков удачно вел боевые действия, одновременно проявив талант дипломата на переговорах с представителями Австрии и Пруссии о разделе Польши.
Уже 25 августа 1772 г. Военная коллегия направила ему указ где, отмечая, что надобности в башкирах нет, предлагала оставить 1000 человек со старшинами в корпусе, а остальных отправить партиями «в домы свои» [21]. 14 ноября он сообщил, что отправлено домой 2042 башкира, оставлено 933. Подсчет показывает, что на ноябрь месяц из 3101 человек башкиры потеряли 126 воинов, причем одну треть из них, скорее всего, на марше. Таким образом, боевые и не боевые потери составили примерно 70-80 человек (около 2,5 %). Оставшаяся тысяча (на самом деле 933 человека) состояла из 4й, 8-й и 9-й партий и находилась в Литве. Указ об отправке ее в Оренбургскую губернию был дан 17 июля 1773 г. К этому времени в ней оставалось 708 рядовых, 3 старшины и 30 есаулов, хорунжих, сотников - всего 741 человек [22]. Убыль в этих трех партиях составила 192 человека, т.е. 20,5 %. 6 августа они были отправлены в Смоленск.
После окончания военных действий башкиры были оправлены в Оренбургскую губернию из Смоленска двумя частями, в январе (1-3-я, 5-я, 6-7-я, 10-я) и в конце сентября (4-я, 8-я, 9-я) 1773 г. По мнению И. М. Гвоздиковой, они понесли большие потери: «погибло более 250 человек; много было больных и раненых» [23]. На наш взгляд потери как раз были небольшими. 250 человек составляют всего 8,8 % от всех башкир в трехтысячной команде. По нашим подсчетам погибло и умерло около 300 человек. Если даже предположить, что впоследствии некоторая часть раненых и больных тоже умерла, то в целом потери не превысят 10-12 % от
числа всех воинов. Такая небольшая убыль связана с тем, что война носила партизанский характер и не вызвала больших потерь в русской армии. Потери русских в этой войне составили несколько тысяч убитыми и ранеными [24]. Кроме того, башкирская команда прибыла в Польшу и Литву после того, как основные боевые действия уже завершились.
Уже в период нахождения башкир в армии последовали награды отличившимся. Юлай Азналин получил «заслуженной . в Польше знак, который вручил по приезду домой своему сыну Салавату в октябре 1773 г. [25]. Что это был за знак? Скорее всего, речь идет об одной из казачьих медалей
1768-1775 г. На аверсе они имели изображение Екатерины II, на реверсе в обрамлении военной арматуры была надпись: «За службу и храбрость» или «За усердие к службе» [26]. Впоследствии такие золотые и серебряные медали вручались верным башкирским, мишарским старшинам, участвовавшим в подавлении движения Е. И. Пугачева.
Итогом этой войны был первый раздел Польши между Россией, Пруссией и Австрией. Башкиры, вернувшись на родину, приняли участие в начинавшейся Крестьянской войне Е. И. Пугачева. В ней боевой опыт, полученный в Польше, оказался востребованным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Петров А.Н. Война России с Турцией и польскими конфедератами. С 1769-1774 год. Т. II. Год 1770.
СПб., 1866; Т. III. Год 1771; Т. IV. Год 1772 и 1773; Т. V. Год 1774. СПб., 1874.
2. Соловьев С.М. История падения Польши. Восточный вопрос. М.: Астрель, 2003; Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т. 2. М.: Терра, 1996. С. 76 - 90.
3. Керсновский А.А. История русской армии. Т. 1. М.: Голос, 1992. С. 122- 125.
4. Черкасов П.П. Двуглавый орел и королевские лилии. Становление русско-французских отношений в
XVIII веке. 1700-1775. М.: Наука, 1995. С. 327-347.
5. Очерки по истории Башкирской АССР. Т. 1. Ч. 1. Уфа: Башкирское кн. изд-во, 1956. С. 217; История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа, 1996. С. 289; История Башкортостана с древнейших времен до наших дней. Т. 1. История Башкортостана с древнейших времен до конца
XIX века. Уфа: Китап, 2004. В последней работе, претендующей на: «правдивое и понятное описание исторических событий на уровне современной науки» (с. 7), об этом событии не сказано ровным счетом ничего.
6. Кулбахтин И.Н., Кулбахтин Н.М. Наказы народов Башкортостана в Уложенную комиссию 1767-1768 гг. Уфа: Китап, 2005. С. 47.
7. Гвоздикова И.М. Салават Юлаев. Исследования документальных источников. Уфа: Китап, 1992. С. 217; Она же. Башкортостан накануне и в годы Крестьянской войны под предводительством Е.И. Пугачева. Уфа: Китап, 1999. С. 153-154.
8. Асфандияров А.З. Башкирские тарханы. Уфа: Китап, 2006. С. 43.
9. ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Л. 37.
10. Там же. Л. 21. Рапорт оренбургского обер-коменданта, генерал-майора Ланова от 29 ноября 1771 г.
11. Там же. Л. 42.
12. РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 954. Л. 4 об.
13. ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Л. 45 об.
14. Там же. Л. 46 об.
15. Гвоздикова И.М. Башкортостан накануне. С. 151-152.
16. И.М. Гвоздикова относит время отправления башкирских команд к середине января 1772 г. См.: Башкортостан накануне. С. 154. В другой своей работе она указывает, что «отряд Юлая выступил в се-
редине января 1772 года», в то время как на самом деле он вышел 23 декабря 1771 г. См.: Гвоздикова И.М. Салават Юлаев. С. 217. Интересно, что она дает ссылку на ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Но в этом источнике ясно указана дата выхода его партии - 23 декабря 1772 г.
17. Асфандияров А.З. Указ. соч. С. 43. В скобках дано написание имен в документе Военной коллегии. См.: РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 954. Л. 25.
18. И.М. Гвоздикова приводит цифры 3000 и 2988 человек, не учитывая старшин и сотников, Кулбахти-ны, А.З. Асфандияров показывают цифру 3000 человек. См.: Гвоздикова И.М. Салават Юлаев. С. 217; Она же. Башкортостан накануне. С. 154; Кулбахтин И.Н., Кулбахтин Н.М. Указ. соч. С. 47; Асфандияров А.З. Указ. соч. С. 43.
19. ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 124. Л. 104-186 об.
20. РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 954. Л. 3.
21. Там же. Л. 62.
22. РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 954. Л. 90-91.
23. Гвоздикова И.М. Башкортостан накануне. С. 154.
24. Урланис Б.Ц. История военных потерь. Войны и народонаселение Европы. Людские потери вооруженных сил Европейских стран в войнах XVII-XX вв. (историко-статистическое исследование). СПб., 1994. С. 56.
25. Гвоздикова И.М. Салават Юлаев. С. 217; Крестьянская война. С. 300.
26. Кузнецов А.А., Чепурнов Н.И. Наградная медаль. Т. I. 1701-1917. М.: Патриот, 1992. С. 102-104.
Поступила в редакцию 15.11.2006 г.
