CC BY
140
was produced in Pergamon. Now it is obvious that the general amount of Pergamene import was not as large as it was believed by Knipowitch and her followers, however we have enough pottery from Pergamon on the Black Sea Coast. In the article present the most important groups of Pergamene Black glazed pottery, West Slope pottery, White-ground lagynoi, Relief pottery and lamps and Pergamene sigillata and appliqué pottery. The influence of Pergamene pottery tradition on the local ceramic production in the Northern Pontic area is obvious, which can be traced, for example, in the distribution of the technique of appliqué reliefs.
Pergamene pottery import developed in the Northern Black Sea Littoral from the second quarter of the 3rd century BC. From the mid 2nd century BC the number of Pergamene pottery increased. Mass production of table ware in Pergamone was connected with the strong Roman influence after Pergamon had become a part of Roman Republic in 129 BC. The highest peak of Pergamene table ware import to the Northern Black Sea Region is dated to the last quarter of the 2nd and first half of the 1st century BC.
Key words: Pergamon, hellenistic pottery, technique West Slope, Pergamon sigillata, relief pottery, applicative reliefs, trade
© 2015
И. Н. Храпунов ПОГРЕБЕНИЯ II В. Н. Э. ИЗ МОГИЛЬНИКА НЕЙЗАЦ
Могильник Нейзац расположен в центре Крымских предгорий. Подавляющее большинство могил датируется ПНУ вв. н.э. и относится к крымскому варианту позднесарматской культуры. На северной окраине могильника открыт небольшой участок с погребениями II в. н.э. Результаты раскопок двух погребальных сооружений публикуются в данной статье. Они относятся к крымскому варианту среднесар-матской археологической культуры. Главный исторический вывод, который вытекает из исследования раннего участка некрополя Нейзац, заключается в том, что процесс перехода сарматов к оседлому образу жизни в крымских предгорьях и, как следствие, возникновение грунтовых могильников типа нейзацкого, начался раньше, чем принято было думать, а именно во второй-третьей четвертях II в. н. э.
Ключевые слова: Крым, могильник Нейзац, сарматы, погребальные сооружения
Могильник Нейзац расположен примерно в 20 км к востоку от Симферополя, в долине реки Зуя (рис. 1, I). Систематические раскопки памятника начались в 1996 г. За прошедшие годы исследовано 557 погребальных сооружений. Подавляющее большинство могил датируется Ш-ГУ вв.н.э. и относится к крымскому варианту позднесарматской культуры. На северной окраине могильника открыт небольшой участок с погребениями II в. н.э.1 Из них опубликовано пока лишь одно2. Могильников, подобных нейзацкому, в предгорном Крыму известно более
Храпунов Игорь Николаевич — доктор исторических наук, профессор кафедры истории древнего мира и средних веков Крымского федерального университета. E-mail: igorkhrapunov@mail.ru; khrapunovigor@gmail.com
1 Храпунов 2011, 15, 16.
2 Шабанов 2010.
—| дерн материк
Рис. 1. I — план расположения могильника Нейзац. II — могила № 355. План и разрезы. 1, 3, 10 — пряжки железные; 2, 4, 5, 12, 13 — наконечники ремней железные; 6 — сосуд гончарный; 7 - удила железные; 8 — предмет железный фигурный; 9, 20 — ножи железные; 11 — накладки костяные; 14— дно лепного сосуда; 15, 19 — курильницы лепные; 16 — изделие керамическое; 17 — кувшин краснолаковый; 18 — амфора
десятка, но ни на одном из них не найдено столь ранних погребений. Теперь можно предполагать, что их открытие это лишь вопрос времени. Наличие погребений II в. н. э. позволяет значительно уточнить историю заселения крымских предгорий. Прежде чем перейти к историческим интерпретациям, необходимо опубликовать недавно открытые памятники. В данной работе публикуются результаты раскопок двух погребальных сооружений, демонстрирующих культуру племен, пришедших в предгорный Крым во II в. н. э.
Могила № 355. Подбойная (рис. 1, II).
Прямоугольная в плане входная яма ориентирована с запада на восток. Ее размеры 2,5 х 0,75 м, глубина от уровня материка 1, 6 м, от современной дневной поверхности — 2,5 м.
Овальный в плане подбой сделан в северной стене входной ямы. Его размеры 3, 0х1, 0 м. Пол подбоя расположен на 0,3 м ниже дна входной ямы, переход оформлен в виде ступеньки. Подбой был отделен от входной ямы закладом из большого количества разномерных камней. Камни заклада заполняли всю нижнюю часть входной ямы.
Грабители разобрали заклад в центральной его части, проникли в подбой и выбрали посередине все его содержимое. Западная и восточная части подбоя оказались, тем не менее, непотревоженными.
На полу подбоя сохранились, возможно, in situ, две бедренные кости. Их расположение показывает, что погребенный был ориентирован головой на северо-восток. Об этом же свидетельствует и расположение вещей в подбое.
Найденные в подбое перемещенные грабителями кости принадлежали мужчине 25-30-летнего возраста3. Теменная кость, возможно, деформирована по типу бешик, т.е. в результате длительного контакта с твердой колыбелью.
В западной части подбоя находились кость животного, нож (рис. 1, II, 20; 2, 9) и краснолаковый кувшин (рис. 1, II, 17; 4, 3). В центральной части — большая железная пряжка (рис. 1, II, 1; 2, 8), рядом с ней четыре железных наконечника ремней (рис. 1, II, 2 , 4, 5, 12, 13; 2, 5; 3, 5-7) и еще одна пряжка (рис. 1, II, 3; 3,
1). Восточнее располагались компактно железные удила с псалиями, на которых обнаружены незначительные остатки плакировки золотом и серебром (рис. 1, II, 7; 2, 1), железная ажурная пластина, возможно, конский налобник (рис. 1, II, 8; 2, 7), железная пряжка (рис. 1, II, 10; 3, 4), серповидный нож с костяной рукояткой (рис. 1, II, 9; 2, 2), два бронзовых кольца с остатками пластинчатых зажимов (рис. 2, 3, 4), костяные накладки (рис. 1, II, 11; 3, 8) и гончарный сосуд (рис. 1, II, 6; 4, 4). У восточной стены подбоя стояло обожженное изнутри дно лепного сосуда (рис. 1, II, 14), в нем курильница с перфорированными стенками (рис. 1, II, 15; 4,
2) и еще одно керамическое изделие конической формы с двумя ручками и перфорированными стенками (рис. 1, II, 16; 4, 1). Рядом с этими сосудами была вкопана горлом вниз узкогорлая светлоглиняная амфора (рис. 1, II, 18; 3, 10). Вплотную к амфоре лежал лепной сосуд на высокой ножке (рис. 1, II, 19; 3, 9). Кроме того, в заполнении могилы найдены краснолаковая тарелка (рис. 4, 6), обломок железной пряжки (рис. 3, 2), бронзовая заклепка (рис. 3, 3), фрагмент ножа с прикипевшим к нему обломком подвески (рис. 2, 6).
Во входной яме на высоте 1,3 м от дна совершено еще одно погребение. Оно располагалось у южной стены входной ямы так, что грабители, выкопавшие свой шурф у ее северной стены, не заметили костей. Погребение было совершено на правом боку головой на запад. Ноги согнуты в коленях, руки — в локтях таким образом, что кисти оказались перед лицевой частью черепа. Кроме того, кисти находились в лежавшем на боку лепном сосуде необычной формы (рис. 4, 5).
Погребение принадлежало мужчине 30-3 5-летнего возраста. Отмечена болезнь зубов, в результате которой три зуба были разрушены, у одного из них образовался абсцесс.
У восточной стены входной ямы, на высоте 2,0 м от дна, почти на уровне материка обнаружено погребение собаки. Она лежала на правом боку поперек входной ямы головой на северо-запад.
Погребальный инвентарь
Кувшин краснолаковый (рис. 4, 3).
Соответствует кувшинам формы 21 краснолаковой керамики из Бельбекских могильников, но несколько меньших размеров. Кувшины формы 21 датируются
3 Все антропологические определения сделаны В. Ю. Радочиным.
1,5-9 2-4
Рис. 2. Могила № 355. Погребальный инвентарь. 1 — удила; 2, 9 — ножи; 3, 4 — кольца с зажимами; 5 — наконечник ремня; 7 — фрагменты ножа и прикипевшей к нему подвески; 8 — пряжка. 1, 2, 5-9 — железо; 3, 4 — бронза
последней четвертью I — первой четвертью II в. н. э. Д. В. Журавлев отмечает, что самый поздний из бельбекских кувшинов происходит из могилы, относящейся ко времени около середины II в. н. э., и он меньше остальных, что, возможно, является хронологическим признаком4.
Кувшин находился в ногах погребенного вместе с костью животного и ножом. В могильнике Нейзац и других относящихся к той же культуре памятниках кость животного и нож чаще всего клали в миску и ставили в головах погребенного.
4 Журавлев 2010, 84.
Рис. 3. Могила №355. Погребальный инвентарь. 1, 2, 4 — пряжки; 3 — заклепка; 5-7 — наконечники ремней; 8 — фрагменты накладок; 9 — курильница; 10 — амфора. 1, 2, 4-7 — железо; 3 — бронза; 8 — кость; 9, 10 — керамика
/у'
Я У
ш
1111 щ
Рис. 4. Могила № 355. Погребальный инвентарь. 1 — изделие керамическое; 2 — курильница керамическая; 3, 6 — сосуды краснолаковые; 4 — сосуд гончарный; 5 — сосуд лепной
В некоторых случаях миска заменялась кувшином, рядом с которым находились кость и нож. Гораздо реже, чем в головах, но неоднократно, сосуд, независимо от его формы, кость и нож располагались в ногах умершего.
Скопление предметов зафиксировано приблизительно на уровне груди погребенного, слева. Оно состояло из четырех лежавших вплотную друг к другу, в ряд однотипных железных наконечников ремней (рис. 2, 5; 3, 5-78), находившейся в том же ряду железной пряжки (рис. 3, 1) и располагавшейся примерно в 3-5 см от них еще одной железной пряжки (рис. 2, 8).
Вероятно, все эти предметы составляли один комплект, наряду с несохранив-шимися кожаными ремнями. Если судить по набору и форме железных изделий, он мог с равной степенью вероятности принадлежать амуниции человека или конской сбруе. В пользу последнего предположения свидетельствуют, во-первых, расположенные примерно в 0,2 м удила, во-вторых, то обстоятельство, что перечисленные предметы находились, вероятно, не на погребенном, а рядом с ним. Именно в таком положении зафиксированы многочисленные детали конской сбруи, обнаруженные в могильнике Нейзац.
Пряжка с округлой рамкой и прямоугольным щитком (рис. 3, 1) соответствует типу П1 по классификации В. Ю. Малашева. Наконечники состоят из двухпла-стинчатого, скрепленного заклепкой прямоугольного зажима и крепившейся к нему прямоугольной пластины с закругленным концом (рис. 2, 5; 3, 5-7). Они соответствуют наконечникам ремней типа Н1 по классификации В. Ю. Малашева. Пряжки типа П1 и наконечники Н1 часто встречаются в одних комплексах, объединенных В. Ю. Малашевым в группу I и датируемых II в. н. э.5
В кольца удил вставлены железные псалии в виде стержня, заканчивающегося с каждой стороны круглой бляхой с сердцевидным вырезом. В кольцо удил вставлена также прямоугольная железная петля, заканчивающаяся железным зажимом. На поверхности псалиев в некоторых местах заметны остатки золотого и серебряного покрытия (рис. 2, 1).
Ближайшим аналогом нейзацких могут считаться удила, найденные в могиле А или могиле «аланского военачальника» в Неаполе скифском. Особое сходство им придает петля с зажимом, вставленная в кольцо удил, и «золотая насечка». Отличие неапольской находки заключается в дополнительных кольцах с зажимами, вставленных в кольца удил, а также отсутствие вырезов в бляхах, которыми заканчиваются псалии6. Если пользоваться классификацией А. В. Симоненко, наши псалии можно отнести к числу очковидных с той разницей, что вместо колец у них имеются бляхи с вырезами7. Обломки удил, подобных публикуемым, найдены в Усть-Альминском могильнике8. Псалии из могильника Вязовый на Верхнем Дону завершаются дисками, покрытыми золотой фольгой, но они, в отличие от наших, двудырчатые9. Двудырчатые плакированные золотой фольгой псалии обнаружены в кургане, раскопанном на окраине г. Азова. К их концам были приделаны использовавшиеся ранее для других целей золотые фалары с халцедонами10. Все перечисленные выше удила с псалиями относятся к среднесарматской культуре. Создается впечатление, что двудырчатые экземпляры более ранние, изготовлены в I в. н. э.
Таким образом, в среднесарматское время были распространены железные псалии в виде стержня, иногда с двумя отверстиями, заканчивающегося либо кольцами, либо бляхами. К кольцам, по всей вероятности, крепилась ременная часть сбруи. Для псалиев, заканчивающихся бляхами, если не считать двудырчатых, для крепления ремней оголовья необходимы были дополнительные приспособления, которые вставлялись, как правило, в кольца удил или, гораздо реже, в отверстия специально прорезанные в псалиях. В некоторых случаях, как в псалиях из кургана 25 могильника Валовый I на Нижнем Дону, дополнительные зажимы имелись и на псалиях, заканчивающихся кольцами11. Стилистическое единообразие перечисленным комплектам удил и псалиев, помимо общего сходства формы, придает плакировка железных изделий золотом.
5 Малашев 2000, 195, 197-199, 209.
6 Зайцев, Мордвинцева 2007, 85, рис. 8,5.
7 Симоненко 2010, 165-168.
8 Пуздровский 2007, 144, рис. 107, V
9 Медведев 2008, 87, рис. 76,12.
10 Беспалый 1992, 180, рис. 4.
11 Беспалый, Беспалая, Раев 2007, 62-63, табл. 74,2.
Публикуемые псалии из Нейзаца своеобразны: бляхи, которыми они заканчиваются, не сплошные, как у всех иных экземпляров, а имеют сердцевидные вырезы.
Изделие железное в виде прямоугольного скрепленного заклепкой зажима и подвешенной к нему фигурной пластины (рис. 2, 7).
Стилистически этот предмет сходен с изделием из могилы А в Неаполе, интерпретируемым обычно как конский налобник12, и фрагментом подобного предмета из могилы №1 в Опушках13. Нейзацкая находка впервые позволяет представить, как крепился этот предмет, в двух других случаях никаких следов крепления не заметно. Он представлял собой подвеску, прикрепленную зажимом к налобному ремню и свисавшую на лоб животного, если это действительно налобник.
Нож железный серповидный. Черенок зажат между двумя фрагментирован-ными костяными орнаментированными насечками пластинами, скрепленными бронзовой заклепкой. К черенку прикипели два бронзовых кольца с зажимами (рис. 2, 2-4). Это не единственная находка такого предмета в могильнике, имеется и целый экземпляр14. Нигде более подобные ножи не находили, их прототипы, возможно, происходят из Поволжья15.
Пряжка железная с прямоугольной рамкой и прямоугольным щитком. Конец язычка выступает за край рамки (рис. 3, 4).
Среди пряжек с прямоугольными щитками типа П1 по классификации В. Ю. Малашева встречаются иногда экземпляры с прямоугольной рамкой16.
Фрагменты костяных накладок, орнаментированные врезными линиями (рис. 3, 8). Эти обломки слишком малы, чтобы судить об их назначении, однако отметим, что в среднесарматских могилах с железными, плакированных золотом вещами встречаются костяные накладки на лук17.
Амфора (рис. 3, 10) относится к типу С по Д. Б. Шелову18. С. Ю. Внуков отнес такие амфоры к типу СТУС и датировал их второй четвертью-концом II в. н. э.19 А. Е. Пуздровский разделил амфоры типа С на два варианта, ранний («альмин-ский») и поздний («неапольский»). Рубеж между ними он провел приблизительно в середине II в. н. э.20 Наш экземпляр можно отнести к альминскому варианту.
Обычай закапывать амфору горлом в дно могилы в могильнике Нейзац зафиксирован впервые.
Курильница лепная с полусферическим туловом, плавно загнутыми краями, невыделенным дном и сплошной перфорацией стенок (рис. 4, 2).
Среди многих курильниц среднесарматской культуры есть изделия схожей формы. Это тип 4, вариант 1 по классификации А. А. Глухова21, но в их стенках проделано, как правило, только по одному отверстию. Маленькие сосуды разных
12 Зайцев, Мордвинцева 2007, 85, рис. 8,3.
13 Храпунов 2007, рис. 3,7.
14 Храпунов 2004; 2011, 41, рис. 39; 2013, 195, рис. 10,1-3.
15 Скрипкин, Дворниченко 2003.
16 Малашев 2000, 195.
17 Гугуев, Безуглов 1990, 190-191; Храпунов 2007, 117.
18 Шелов 1978, 18, рис. 6.
19 Внуков 2006, 166.
20 Пуздровский 2007, 186.
21 Глухов 2000, 31.
форм со сплошной перфорацией стенок характерны для Крыма.22 Известна такая находка и в Золотобалковском могильнике на Нижнем Днепре23.
Изделие керамическое лепное коническое с выемкой в основании, двумя ручками и сплошной перфорацией стенок (рис. 4, 1).
Аналогии не известны. Судя по форме, размерам и стилю, это изделие могло использоваться в качестве крышки к перфорированной курильнице. Оба изделия найдены рядом друг с другом. Однако если предполагаемую крышку установить на курильницу, то держится она совсем не плотно и падает при малейшем прикосновении. Поэтому сомнения в назначении этого изделия остаются.
Хорошо известен тот факт, что в раннесарматское время появился, а в сред-несарматское время широко распространился обычай ставить в могилы по две курильницы. При этом в большой курильнице разводился огонь, а малая помещалась внутрь большой24. Если принять оба наши перфорированные изделия за одну курильницу с крышкой, то мы имеем именно такую ситуацию. Она находилась в обожженном изнутри дне лепного сосуда, которое выполняло роль большой курильницы.
Сосуд лепной в виде биконической чаши на высокой ножке с выемкой в основании. От средней части чаши до основания сосуд украшен тремя вертикальными ребрами (рис. 3, 9).
Сосуды в виде чаши на ножке, которые называют обычно светильниками или курильницами, известны во многих культурах. Особенно много их в Крыму, на Боспоре25 и в ареале позднескифской культуры26, начиная с I в. до н. э. Точной аналогии публикуемому экземпляру отыскать не удалось. Стоит отметить фрагмент ножки из слоя I в. до н. э. — I в. н. э. Булганакского городища, украшенный, как и в нашем случае, тремя вертикальными ребрами27.
Краснолаковая тарелка, найденная в заполнении могилы (рис. 4, 6), относится к группе Е8Б2, соответствует форме 60 Дж.Хэйса. Такие тарелки были широко распространены в Средиземноморье и в Причерноморье, в том числе и в Крыму. Датируются преимущественно второй половиной I — началом II в. н. э., но отдельные экземпляры используются до середины II в. н. э.28
Время совершения погребения определяется по сочетанию циклов использования амфоры и краснолаковых сосудов. Смена узкогорлых светлоглиняных амфор типа Б на амфоры типа С происходит во второй четверти II в. н. э. и завершается в 40-е гг. этого столетия29. Оба краснолаковых сосуда относятся к тем типам, что широко использовались в первой четверти II в. н. э. и постепенно выходят из употребления к середине столетия. Следовательно, вторая четверть II в. н. э. представляется датой наиболее предпочтительной для погребения, совершенного
22 Дашевская 1980, 23-26, рис. 5, 1-3; 6,1,3-6; Сымонович 1983, табл. IV, 2, 5, 8; Богданова 1989, 33, табл. VII, 6, 7; Пуздровский 2007, рис. 83, 2, 6; 84, 3; 85, 7.
23 Вязьмитина 1972, 156, рис. 71, 15.
24 Смирнов 1973, 170; Глухов 2000, 29.
25 Кастанаян 1981, 84, 98-99, табл. XXIV, 6; ХЬ, 106.
26 Власов 1997, 273-277, табл. ШП, 5-7, 19; Пуздровский 2007, рис. 81, 3, 7, 10; 85, 1-3.
27 Власов 1997, 276, табл. ЩШ, 19.
28 Журавлев 2010, 26-27.
29 Внуков 2006, 165-166.
в могиле №355. Ей не противоречит и время использования обнаруженных в могиле деталей конской сбруи.
В средне сарматское время в восточноевропейских степях распространяется художественный стиль, когда железные изделия (преимущественно детали конской сбруи) покрывали золотой, или серебряной позолоченной, или серебряной фольгой. Наиболее выразительные комплексы с железными плакированными вещами — это погребение в некрополе Кобякова городища на Нижнем Дону30, курган № 19 Сладковского могильника в междуречье Дона и Северского Донца31, погребение у с.Олонешты в Молдавии32. Погребения с вещами, украшенными в том же стиле, имеются и в Крыму. Таковы могила № 120 могильника Битак33, могила № 123 могильника Бельбек IV34, могила № 1 могильника Опушки35, могила А на территории Неаполя скифского36.
В могилах с железными плакированными вещами найдены узкогорлые свет-логлиняные амфоры как типа B, так и типа С. Это означает, что подобные изделия производились в течение всего II в. н. э. Художественный стиль покрытых золотой фольгой железных вещей сменился другим, представленным серебряными и бронзовыми изделиями со срезанными, фасетированными краями. Смена стилей произошла на рубеже среднесарматской и позднесарматской эпох.
Могила №355 отличается некоторыми необычными обрядами. Это вкопанная горлом в дно амфора и особенно скорченное погребение с не имеющим аналогий сосудом во входной яме. Погребения собак, в том числе и таких, как во входной яме публикуемой могилы, — отличительная особенность могильника Нейзац37,
Могила № 374. Подбойная (рис. 5).
Овальная в плане входная яма ориентирована с запада на восток. Ее размеры 2,6 х 0,85 м, глубина от уровня материка 1, 6 м, от современной дневной поверхности — 2,4 м. Входная яма была заполнена камнями. Часть этого заполнения была выбрана современными грабителями.
Подбои выкопаны в обеих длинных стенах входной ямы и отделены от нее каменными закладами. Размеры овального в плане южного подбоя 2,4 х 0,8 м. Пол подбоя расположен практически на одном уровне с дном входной ямы, понижаясь лишь на 0, 05 м. Большая часть подбоя была выбрана грабителями. Кости и вещи сохранились лишь у его восточной стены. Там находились человеческий череп, несколько перемещенных длинных костей и кости двух ног в сочленениях. Можно предположить, что в подбое производились подзахоронения, во время которых кости погребенных ранее сдвигались. Лежавшие in situ кости ног самого позднего погребенного указывают на его ориентацию головой на запад. Среди костей и рядом с ними находились различные вещи. Какой-либо порядок в их расположении проследить не удалось. Среди предметов погребального инвентаря обнаружены плакированные серебром железные удила с псалиями (рис. 6, 13; 10, 2), крупный
30 Гугуев, Безуглов 1990.
31 Максименко, Безуглов 1987.
32 Курчатов, Бубулич 2003.
33 Пуздровский 2001, 130-133.
34 Ахмедов, Гущина, Журавлев 2001.
35 Храпунов 2007.
36 Зайцев, Мордвинцева 2007.
37 Храпунов 2013, 192.
Рис. 5. Могила № 374. План и разрезы
Рис. 6. Могила № 374. План погребений.
Южный подбой.
1 — кольцо бронзовое; 2, 21 — бусы; 3, 12 — кольца железные с зажимами; 4, 10, 11,
18 — пронизи железные; 5-8, 14, 15, 23 — предметы железные; 9, 18, 26 — пряжки железные; 13 — удила железные; 16 -фрагменты бронзового изделия; 17 — нож железный;
19 — пронизи золотые; 20 — бляшки золотые; 22 — фибула бронзовая; 24 — фрагмент костяного изделия; 25 — серьги серебряные.
Северный подбой.
27 — амфора; 28 — фрагменты лепного сосуда; 29 — колокольчик бронзовый; 30, 32 — предметы железные фигурные; 31 — меч железный; 33, 37 — подвески железные; 39, 40, 46 — пронизи железные; 34, 35, 42, 43 — пряжки железные; 36 — удила железные; 38 — кольцо железное с зажимом
железный предмет, состоящий из трех соединенных кольцом стержней (рис. 6, 15; 10, 1), пряжки (рис. 6, 9, 18, 26; 7, 46, 47; 8, 1, 5, 11) и различные другие железные предметы (рис. 6, 3-8, 10-13, 15, 18, 23; 7, 42-45; 8, 2-4, 66-14, 16; 9, 1-3), вероятно, по большей части от конской сбруи. На одном из железных изделий сохранились остатки золотой плакировки (рис. 7, 48). Кроме того, найдены золотые пронизки (рис. 6, 19; 7, 1-28) и бляшки (рис. 6, 20; 7, 29-41), бронзовое кольцо (рис. 6, 1; 8, 15), бронзовая фибула (рис. 6, 22; 9, 4), маленький обломок другой фибулы (рис. 9, 6), две серебряные серьги (рис. 6, 25; 9, 7, 8), многочисленные бусы (рис. 6, 2, 21; 9, 5, 9, 11-23), пронизь в виде скарабея (рис. 9, 10).
Размеры прямоугольного в плане северного подбоя 2, 6 х 0, 8 м. Его пол расположен на одном уровне с дном входной ямы. Погребение было совершено на полу подбоя в вытянутом положении на спине головой на запад. Череп и кости ног завалились влево. В головах погребенного лежала амфора (рис. 6, 27;11, 18), под ней находились стенки лепного сосуда (рис. 6, 28). На левой плечевой кости обнаружен железный нож (рис. 6, 44; 11, 1). Справа от тазовых костей лежал камень, под ним — меч, направленный кольцевым навершием в сторону головы (рис. 6, 31; 10, 3). В районе тазовых костей расчищены многочисленные железные предметы, в том числе удила с колесовидными псалиями (рис. 6, 36; 10, 4), два фигурных предмета (рис. 6, 30, 32; 11, 5, 6), пряжки (рис. 6, 34, 35, 42; 11, 9, 12, 17), подвеска (рис. 6, 30; 11, 3), кольцо с зажимом (рис. 6, 38; 11, 11), пронизи (рис. 6, 38, 40-42, 46; 11, 8, 13-16), фрагмент ножа (рис. 6, 45; 11, 2). На левой бедренной кости лежала железная плакированная золотом подвеска (рис. 6, 33; 11, 4), между бедренными костями — железная пряжка (рис. 6, 43;11, 10), у правых берцовых костей, справа — бронзовый колокольчик (рис. 6, 29; 11, 7).
Южный подбой. Погребальный инвентарь.
Предмет железный, состоящий из трех соединенных кольцом стержней. Его размеры 24,5х4, 1-7,2см (рис. 10, 1).
Аналогии не известны.
Удила железные. В загнутые концы удил вставлены кольца, а в них стержне-видные предметы, концы которых раскованы в виде лопастей. Они плакированы серебром. Эти предметы следовало бы назвать псалиями, но в них не видно отверстий или петель, необходимых для крепления ременной части сбруи (рис. 10, 2).
Подобные псалии обнаружены в Кобани38, в «Золотом кладбище» в Прикуба-нье39, в могильнике «Валовый 1» на Нижнем Дону40.
В подбое обнаружено значительное количество железных изделий, в том числе:
— пряжки (рис. 7, 46, 47; 8, 159, 11, 13).
Поддающиеся определению пряжки относятся к тому же типу П1 по В. Ю. Малашеву, что и пряжки из могилы № 355;
— квадратная пластина с прикипевшим к ней кольцом (рис. 7, 45);
— прямоугольный предмет с остатками золотой плакировки на внешней поверхности (рис. 7, 48);
— два прямоугольных предмета с заклепками и прикипевшими к ним кольцами (рис. 8, 2, 3);
— прямоугольный предмет с прорезями (рис. 8, 4);
— пронизи (рис. 7, 43; 8, 7, 8, 16);
— два стержня с кольцами на концах, с помощью которых они соединялись между собой (рис. 8, 14). На стержнях сохранились остатки дерева;
— фрагменты (рис. 7, 42, 44; 8, 6, 10, 12; 9, 1-3).
Все эти предметы перемещены, поэтому не просто определить их назначение. Возможно, это остатки конской сбруи или амуниции.
Кольцо бронзовое, по всей вероятности, от конской сбруи (рис. 8, 15).
38 Абрамова 1974, 7, рис. III, 30.
39 Гущина, Засецкая 1974, 11, кат. 368.
40 Беспалый, Беспалая, Раев 2007, 15, табл. 13, 1а.
Рис. 7. Могила № 374. Южный подбой. Погребальный инвентарь. 1-28 — пронизи золотые; 29-41 — пряжки золотые; 42, 44, 45, 48 — предметы железные; 43 — пронизь железная; 46, 47 — пряжки железные
Фибула бронзовая сильнопрофилированная с крючком для удержания тетивы и двумя бусинами на дужке (рис. 9, 4). Соответствует группе 10, серии II по классификации В. В. Кропотова. Выяснилось, что различные признаки, которые использовались для датировки сильнопрофилированных фибул (размеры, ширина спинки, расстояние между бусинами), хронологического значения не имеют. Поэтому застежки этого типа приходится пока датировать широко: II — первой половиной III в. н.э.41
41 Кропотов 2010, 229-248.
Рис. 8. Могила № 374. Южный подбой. Погребальный инвентарь. 1, 5, 6, 11, 13 — пряжки железные; 2-4, 6, 10, 12, 14 — предметы железные; 7, 8, 16 — пронизи железные; 15 — кольцо бронзовое
Фрагмент другой фибулы слишком мал, чтобы можно было судить о форме целого экземпляра (рис. 9, 6).
Две серебряные серьги. Один конец серьги оформлен в виде крючка, другой в виде петельки. На серьгу надета шаровидная полая подвеска с пластинчатой петелькой. Между петелькой и подвеской серьга обмотана проволокой (рис. 9, 7, 8). Серьги такой конструкции являются наиболее распространенным типом украшений, найденных в крымских памятниках, датируемых I — серединой III в. н. э. Иногда на них надевали бусины, но подвески, как на публикуемых экземплярах, аналогий не имеют42. В могильнике Нейзац подобные серьги обнаружены в ком -плексах второй половины II — первой половины III в. н. э.43
42 Стоянова 2012, 72 с предшествующей литературой.
43 Храпунов, Мульд 2000, 507; Храпунов 2006, 162.
6-23
Рис. 9. Могила № 374. Южный подбой. Погребальный инвентарь. 1-3 — предметы неизвестного назначения; 4 — фибула; 5, 9-24 — бусы; 6 — фрагмент фибулы; 7, 8 — серьги.
1-3 — железо; 4, 6 — бронза; 5 — халцедон; 7, 8 — серебро; 9 — меловая порода; 10, 24 — египетский фаянс; 11-14, 17, 20, 21 — гагат; 15, 22, 23 — сердолик; 16 — неопределенный материал; 18, 19 — янтарь
В подбое обнаружено 94 бусины, в том числе шаровидная поперчено сжатая из гагата (рис. 9, 17), тип П, 144; цилиндрические и короткоцилиндрические из гагата, 23 экз. (рис. 9, 20, 21), тип П, 4; веретеновидные из гагата, 3 экз. (рис. 9, 11), тип П, 9; в форме параллелепипеда из гагата, 11 экз. (рис. 9, 13, 14), тип П, 8; в форме 14-гранника из гагата, 3 экз. (рис. 9, 12), тип ГП, 2; короткоцилиндрические из египетского фаянса, 23 экз. (рис. 9, 24), тип ЕФ!, 2; шаровидные поперечно сжатые из сердолика, 7 экз. (рис. 9, 23), тип С1; бочковидные продольно вытянутые из сердолика, 2 экз. (рис. 9, 15), тип С2; усеченно-биконическая поперечно сжатая из сердолика (рис. 9, 22), тип С4; пронизи неправильной формы из янтаря, 15 экз. и фр-ты (рис. 9, 18, 19), тип Я I, 5; шаровидные из неопределеного материала, 3 экз. (рис. 9, 16); бочковидная продольновытянутая из меловой породы (рис. 9, 9), тип МП3; шаровидная поперечно сжатая из халцедона (рис. 9, 5), тип Х1.
Пронизь в виде схематично изображенного жука-скарабея из египетского фаянса бирюзового цвета (рис. 9, 10).
Пронизи в виде скарабеев массово встречаются в некрополях античных город Северного Причерноморья и в позднескифских могильниках I в. до н. э. — II в. н. э.45 В варварских могильниках, в том числе и в Нейзаце, их иногда находят в комплексах более позднего времени46.
28 пронизей в виде трубочек с поперечным рифлением, свернутых из тонкого золотого листа. Их размеры 1,1-1,4х0,1см (рис. 7, 1-28).
Такие пронизи встречаются в погребениях Ш вв. н. э. Они, вместе с бляшками или подвесками, использовались для обшивки одежды47. Очень похожие пронизи вместе с другими золотыми нашивными украшениями широко использовались в гуннское время48. Преемственность между пронизями сарматского и гуннского времени не очевидна.
13 золотых бляшек круглой формы со штампованным орнаментом в виде шестилепестковой розетки, с двумя отверстиями (рис. 7, 29-41). Очень похожие бляшки найдены в мавзолее Неаполя скифского49.
Бляшками и пронизями, судя по аналогиям из других комплексов, была расшита женская одежда, скорее всего, верхняя часть платья. Однако в данном случае золотые украшения были обнаружены перемещенными, к тому же в частично разграбленном погребении, поэтому об их первоначальном положении судить не возможно.
По сочетанию сильнопрофилированной фибулы, пряжек типа П1 по В. Ю. Малашеву, железного плакированного золотом предмета и плакированных серебром удил с псалиями южный подбой могилы №374 следует датировать II в. н. э. Остальные, сделанные в подбое, находки не противоречат этой дате, но и не уточняют ее.
Северный подбой. Погребальный инвентарь.
44 Типы бус обозначены по классификации А. А. Стояновой, разработанной специально для могильника Нейзац (Стоянова 2004).
45 Алексеева 1975, 30.
46 Стоянова 2004, 288; Храпунов 2002, 289-290; 2006, 172, 178.
47 Погребова 1961, рис. 28, 1; Ковпаненко 1986, 43, рис. 39, 3; Богданова 1989, 46; Симоненко, Лобай 1991, рис. 19, 3, 4; Пуздровский 2007, рис. 109, 15; Фирсов 2009, 442-443.
48 Обзор находок см. Арсеньева, Безуглов, Толочко 2001, 219-220.
49 Погребова 1961, 144, рис. 16, 1.
Рис. 10. Могила № 374. Погребальный инвентарь. Южный подбой. 1 — предмет неизвестного назначения; 2 — удила. Северный подбой. 3 — меч; 4 — удила. 1-4 — железо.
Меч с кольцевым навершием и прямым перекрестием (рис. 10, 3). Мечи и кинжалы с кольцевым навершием и прямым перекрестием появились в регионе Поволжья-Приуралья в раннесарматское время. В среднесарматский период они становятся господствующим типом оружия на всех территориях, заселенных сарматами. В позднесарматское время мечи с кольцевым навершием
встречаются гораздо реже, но полностью не исчезают50. Сводка этого типа оружия, которая теперь может быть дополнена новыми находками, учитывает 500 экземпляров из 300 мест51. В степной зоне Северного Причерноморья и примыкающей лесостепи А. В. Симоненко насчитал 74 экземпляра52.
Мечи с кольцевым навершием носили справа, подвешенными к поясу. У кочевников они крепились к бедру с помощью ремней53. Положение меча в могиле №374 полностью соответствует такой реконструкции. Он лежал у правого бедра, не доходя до коленного сустава. Более длинные экземпляры нельзя было крепить к ноге с помощью ремней.
Удила железные. В их загнутые концы были вставлены кольца, к которым крепились зажимы для удержания ремней (рис. 10, 4).
Такие удила обычны для памятников ПЫУ вв. н. э. предгорного Крыма и северо-западного Причерноморья54.
Вероятно, конской сбруе принадлежали еще несколько, найденных в подбое железных предметов:
— два фигурных изделия (рис. 11, 5, 6).
Они аналогичны изделию из могилы № 355 в Нейзаце, могилы А в Неаполе, могилы № 1 в Опушках. Со времени находки первого изделия в Неаполе они трактуются обычно как конские налобники. Судя по тому, что в данном случае две такие подвески находились рядом, они могли использоваться иначе;
— две плохо сохранившиеся подвески от наконечников ремней. На одной из них сохранились остатки золотой плакировки (рис. 11, 3, 4). Вероятно, соответствуют типу Н1 по классификации В.Ю.Малашева и датируются серединой Увто-рой половиной II в. н. э.55;
— пронизи (рис. 11, 8, 13-16). Пронизи, железные и бронзовые, часто встречаются во всаднических погребениях среднесарматской и позднесарматской культуры. Обычно их находят по 6-8 экземпляров в могиле56;
— пряжки (рис. 11, 9, 10, 12, 17).
Они плохой сохранности, но, вероятно, подобно пряжкам из могилы № 355, относятся к типу П1 по классификации В.Ю.Малашева;
— кольцо с зажимом, сделанным из согнутой пополам пластины (рис. 11, 11).
Кольца с зажимами являются обычной принадлежностью сарматской конской
сбруи57.
Колокольчик бронзовый полусферический, украшенный треугольными вырезами. Сбоку на нем расположена литая фигурка животного, обращенного головой вверх (рис. 11, 7).
50 Хазанов 1971, 5-12; Скрипкин 1990, 62-63, 120-124.
51 Баао^^Ы 2004.
52 Симоненко 2010, 32.
53 Трейстер 2008; 2010, 486, 488, 498, 500, 514, 521.
54 Симоненко 2010, 153-154.
55 Малашев 2000, 197, 209.
56 Безуглов 1988, 107-108, рис. 3, 13, 17; Скрипкин 1989, 173, рис. 1, 14; Пуздровский 2001, 126, 133, рис. 4,6; 8, 12; Ахмедов, Гущина, Журавлев 2001, 184, 10, 9-12.
57 Пуздровский 2001, 129, рис. 6, 14г; Храпунов, Мульд 2004, 302, рис. 6, 4.
Рис. 11. Могила № 374. Северный подбой. Погребальный инвентарь. 1, 2 — ножи; 3, 4 — подвески; 5, 6 — предметы фигурные; 7 — колокольчик; 8, 13-16 пронизи; 9, 10, 12, 17 — пряжки; 11 — кольцо с зажимом; 18 — амфора. 1-6, 8-17 — железо; 7 — бронза; 18 — керамика
Бронзовые колокольчики представляют собой обычную находку в погребениях римского времени, открытых на территории империи и Европейского Бар-барикума, в том числе и в Крыму. Среди них есть украшенные вырезами, но они найдены, кажется, только в Восточной Европе и на Северном Кавказе, преимущественно в Крыму58. Колокольчики с литыми изображениями животных мне не известны.
Амфора (рис. 11, 18). Принадлежит к числу узкогорлых светлоглиняных типа С по классификации Д.Б.Шелова, типу CIVC по классификации С.Ю.Внукова, т. е. к тому же типу, что и амфора из могилы № 355. Однако эти два сосуда отличаются в деталях. А. Е.Пуздровский, как уже говорилось, разделил амфоры типа С на два варианта59. Экземпляр из могилы №374 соответствует более позднему, «не-апольскому» варианту и датируется, вероятно, второй половиной II в. н. э.
Дата совершения погребения в подбое определяется датой амфоры, чему не противоречит время бытования конской амуниции с железными плакированными золотом деталями.
После того как в предгорном Крыму были открыты первые могильники позднеримского времени — Инкерманский и Чернореченский, — исследователи отнесли их к позднескифской культуре. Ее конец, согласно распространенному мнению, приходился на время появления в Крыму гуннов в конце IV — начале V в. н. э.60 Позднее, в 1980-х гг., было обращено внимание на своеобразие этих могильников, отличие их от позднескифских и высказано предположение о миграции в предгорный Крым северокавказских алан. Кроме того, анализ закрытых погребальных комплексов показал, что позднескифские могильники перестали использовать в середине III в. н. э., а Инкерманский, Чернореченский и открытые к тому времени могильники Озерное III и Дружное появились во второй половине III в. н. э., придя как бы на смену позднескифским. Смена культур объяснялась готским вторжением61. В 1990-е и в начале 2000-х гг. исследование обсуждаемых памятников велось весьма интенсивно. Новый материал значительно превзошел накопленный в предыдущие годы. Его изучение позволило разделить предгорные могильники на три группы: I — поздне скифские; II -расположенные в долинах рек Альма и Бельбек (Скалистое II, III, Бельбек II-IV, Танковое); III — Нейзац, Дружное, Суворово, Чернореченский и др. Вторая группа была оставлена оседавшими на землю сарматами, третья — тоже сарматами и присоединившимися к ним мигрировавшими с Северного Кавказа предками средневековых алан. Могильники второй группы использовались во II — первой половине III в. н. э.; могильники третьей группы — во второй половине II-IV вв. н. э. Погребальный обряд и инвентарь позволили говорить о формировании в предгорьях крымского варианта сначала среднесарматской, а затем и позднесарматской культуры62.
Открытие раннего участка могильника Нейзац приводит к следующим выводам. Погребальный обряд, инвентарь, а также художественный стиль, характери-
58 Nowakowski 1988, 116, Abb. 24, 12, 15; Сымонович 1983, 98, табл. XLIV, 18, 20; Абрамова 1993, 153, рис. 60, 22; Высотская 1994, 128, рис. 39, 24; Гущина, Засецкая 1994, 22, кат. 376/2; Симоненко 2011, 113, рис. 68, 5.
59 Пуздровский 2007, 186.
60 Веймарн 1963, 42, 87; Высотская 1972, 188; Дашевская 1991, 45.
61 Айбабин 1990, 65-66; 1999, 23, 36, 225; Пиоро 1990, 114 сл.
62 Храпунов 2004а, 132-137.
зующийся плакировкой железных изделий золотом или серебром, свидетельствуют о принадлежности населения, хоронившего на этом участке, среднесарматской культуре. Отличие от классических среднесарматских памятников заключается в отсутствии курганных насыпей и в ориентации погребенных головами на запад или восток, в то время как в среднесарматской культуре Северного Причерноморья господствовала меридиональная ориентировка. И то, и другое объясняется седентаризацией населения. Вместо курганов появляются грунтовые могильники. Могильник Нейзац, как и все другие, принадлежащие той же культуре, расположен на склоне. Подбойные могилы технически невозможно выкопать, расположив их поперек склона. Поэтому все они ориентированы вдоль склона, с запада на восток. Следует еще отметить отсутствие характерных для среднесарматской культуры широких могильных ям с диагональными погребениями. Это, наверное, можно объяснить какими-то локальными культурными особенностями групп населения, первыми проникавших в долины крымских рек. Такие особенности, при идентичности погребальных сооружений, обряда и инвентаря с зафиксированными в основных сарматских регионах, позволяют говорить о крымском варианте среднесарматской культуры.
Публикуемые могилы обладают и индивидуальными особенностями. Это не имеющее аналогий скорченное погребение во входной яме могилы № 355, а также заполненная камнями входная яма могилы № 374. Последний признак характерен для позднескифской культуры на всем протяжении ее существования63. Он зафиксирован также в самой ранней из раскопанных в Дружном могиле №6764. Вероятно, камни во входных ямах ранних могил могильников типа нейзацкого свидетельствуют о вкладе позднескифского населения в формирование культуры крымских предгорий позднеримского времени.
Главный исторический вывод, который вытекает из исследования раннего участка некрополя Нейзац, заключается в том, что процесс перехода сарматов к оседлому образу жизни в крымских предгорьях и, как следствие, возникновение грунтовых могильников типа нейзацкого, начался раньше, чем принято было думать, а именно во второй-третьей четвертях II в. н. э. Это были носители не позд-несарматской, как считалось ранее, а среднесарматской культуры. Переходившие к оседлости коллективы не утрачивали тесных контактов с племенами, кочевавшими в степи. Именно этим объясняется синхронная, и в степи, и в предгорьях, смена материальной культуры со среднесарматской на позднесарматскую.
Возможно, долина реки Зуя была первым в Крыму местом, где оседали на землю сарматы, оставившие могильники типа нейзацкого. Однако, скорее всего, ранние участки найдутся и на других некрополях, если их исследовать большими площадями.
ЛИТЕРАТУРА
Абрамова М. П. 1974: Памятники горных районов Центрального Кавказа рубежа и первых веков нашей эры // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М., 3-31.
63 Храпунов 2004а, 98, 133.
64 Храпунов 2002, 30, 74.
Абрамова М. П. 1993: Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н. э. — IV в. н. э.). М.
Айбабин А. И. 1990: Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредне-векового времени // МАИЭТ. I, 3-86.
Айбабин А. И. 1999: Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь.
Алексеева Е. П. 1975: Античные бусы Северного Причерноморья // САИ. Г1-12. М.
Арсеньева Т.М., Безуглов С. И., Толочко И. В. 2001: Некрополь Танаиса. Раскопки 1981-1995гг. М.
Ахмедов И. Р., Гущина И. И., Журавлев Д. В. 2001: Богатое погребение II в. н. э. из могильника Бельбек IV // Поздние скифы Крыма / И.И.Гущина, Д.В.Журавлев (ред.). М., 175-186.
Безуглов С. И. 1988: Позднесарматское погребение знатного воина в степном Подонье // СА. 4, 103-115.
Беспалый Е. И. 1992: Курган сарматского времени у г. Азова // СА. 1, 175-191.
Беспалый Е. И., Беспалая Н. Е., Раев Б. А. 2007: Древнее население Нижнего Дона. Курганный могильник «Валовый 1». Ростов-на-Дону.
Богданова Н. А. 1989: Могильник первых веков нашей эры у с. Заветное // Археологические исследования на юге Восточной Европы. Труды ГИМ. Вып. 70, 17-70.
Веймарн Е. В. 1963: Археолопчш роботи в районе Шкермана// Археолопчш пам'ятки УРСР. XIII, 15-89.
Власов В. П. 1997: Лепная керамика позднескифского Булганакского городища // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Вып. I, 204-303.
Внуков С. Ю. 2006: Причерноморские амфоры I в. до н. э. — II в. н. э. Часть II: Петрография, хронология, проблемы торговли. СПб.
Высотская Т.Н. 1972: Поздние скифы в юго-западном Крыму. Киев.
Высотская Т.Н. 1994: Усть-Альминское городище и могильник. Киев.
Вязьмитина М. И. 1972: Золотобалковский могильник. Киев.
ГлуховА.А. 2000: Глиняные курильницы из среднесарматских погребений междуречья Волги и Дона // Донская археология. 2, 29-39.
Гугуев В. К., Безуглов С. И. 1990: Всаднические погребения первых веков нашей эры из курганного некрополя Кобякова городища на Дону // СА. 2, 164-175.
Гущина И. И., Засецкая И. П. 1974: «Золотое кладбище» римской эпохи в Прикубанье. СПб.
Дашевская О.Д. 1980: О скифских курильницах // СА. 1, 18-29.
Дашевская О. Д. 1991: Поздние скифы в Крыму // САИ. Вып. Д1 — 7. М.
Журавлев Д. В. 2010: Краснолаковая керамика юго-западного Крыма I-III вв. н. э. (по материалам позднескифских некрополей Бельбекской долины). Симферополь.
Зайцев Ю. П., Мордвинцева В. И. 2007: Элитный некрополь 2 в. н. э. у центральных ворот Неаполя скифского // Древняя Таврика / Ю. П. Зайцев, В. И. Мордвинцева (ред.). Симферополь, 81-108.
Кастанаян Е. Г. 1981: Лепная керамика боспорских городов. Л.
Ковпаненко Г. Т. 1986: Сарматское погребение I в. н. э. на Южном Буге. Киев.
Кропотов В. В. 2010: Фибулы сарматской эпохи. Киев.
Курчатов С., Бубулич В. 2003: «Сарматское погребение из кургана у с. Олонеш-ты» — 40 лет спустя // Взаимодействие культур и хронология Северо-Понтийского региона / Е. Сава (ред.). Кишинев, 285-312.
Максименко В. Е., Безуглов С. И. 1987: Позднесарматские погребения в курганах на реке Быстрой // СА. 1, 183-191.
Малашев В. Ю. 2000: Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону / Ю. К. Гугуев (ред.). Ростов-на-Дону, 194-232.
Медведев А. П. 2008: Сарматы в верховьях Танаиса. М.
Пиоро И. С. 1990: Крымская Готия. Киев.
Погребова Н.Н. 1961: Погребения в мавзолее Неаполя скифского // МИА. 96, 103-213.
Пуздровский А. Е. 2001: Погребения Битакского могильника первых веков н. э. с оружием и конской уздой // Поздние скифы Крыма / И.И.Гущина, Д.В.Журавлев (ред.). М., 122-140.
Пуздровский А. Е. 2007: Крымская Скифия II в. до н. э.— III в. н. э. Погребальные памятники. Симферополь.
Симоненко А. В. 2010: Сарматские всадники Северного Причерноморья. СПб.
Симоненко А. В. 2011: Римский импорт у сарматов Северного Причерноморья. СПб.
Симоненко А. В., Лобай Б. И. 1991: Сарматы Северо-Западного Причерноморья в I в. н. э. (погребения знати у с. Пороги). Киев.
Скрипкин А. С. 1989: Погребальный комплекс с уздечным набором из Котлубани и некоторые вопросы этнической истории сарматов // СА. 4, 172-181.
Скрипкин А. С. 1990: Азиатская Сарматия. Саратов.
Скрипкин А. С., Дворниченко В. В. 2003: Новые сарматские тамги в Поволжье // РА. 3, 169-172.
Смирнов К. Ф. 1973: Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сарматии // Кавказ и Восточная Европа в древности / Р. М. Мунчаев, В. И. Марковин (ред.). М., 166-179.
Стоянова А. А. 2004: Бусы и подвески из могильника Нейзац (по материалам раскопок 1996-2001 гг.) // БИ. V, 263-319.
Стоянова А. А. 2012: Детские погребения из могильника Опушки (по результатам раскопок 2003-2009гг.). Симферополь.
Сымонович Э. А. 1983: Население столицы позднескифского государства (по материалам Восточного могильника Неаполя скифского). Киев.
Трейстер М. Ю. 2008: Оружие сарматского типа на Боспоре (об одной группе кинжалов, изображенных на пантикапейских надгробиях I-II вв. н. э.) // Боспор и Северное Причерноморье в античную эпоху / В.Ю.Зуев (ред.). СПб, 146-164.
Трейстер М. Ю. 2010: Оружие сарматского типа на Боспоре в I-II вв. н. э. // ДБ. 14, 484-561.
Фирсов К. Б. 2009: Ювелирные изделия из некрополя первых веков н. э. у с. Заветное в юго-западном Крыму // Боспорский феномен. Искусство на периферии античного мира / В.Ю.Зуев (ред.). СПб.
Хазанов А. М. 1971: Очерки военного дела сарматов. М.
Храпунов И. Н. 2004: Шж з тамгообразним знаком з могильника Нейзац у Криму // Археолопя. 3, 104-111.
Храпунов И. Н. 2004а: Этническая история Крыма в раннем железном веке // БИ. VI / В.Н.Зинько (ред.). Симферополь; Керчь.
Храпунов И. Н. 2006: Погребения детей в могильнике Нейзац // МАИЭТ. Вып. XII. Ч. 1, 161-250.
Храпунов И. Н. 2007: Погребение воина 2 в. н. э. из могильника Опушки // Древняя Таврика / Ю. П. Зайцев, В.И.Мордвинцева (ред.). Симферополь, 115-124.
Храпунов И. Н. 2011: Некоторые итоги исследований могильника Нейзац // Исследования могильника Нейзац / И.Н.Храпунов (ред.). Симферополь, 13-113.
Храпунов И. Н. 2013: Особенности могильника Нейзац // Крым в сарматскую эпоху. I / И.Н.Храпунов (ред.). Симферополь; Бахчисарай, 188-207.
Храпунов И. Н., Мульд С. А. 2000: Новые исследования могильников позднеримского времени в Крыму // Die spätrömishe Kaiserzeit und die frühe Völkerwanderungzeit in Mittel— und Osteuropa / M.M^czynska (her.). Lodz 479 — 521.
Храпунов И. Н., Мульд С. А. 2004: Склепы с погребениями III в. н. э. из могильника Нейзац // БИ. VII, 299 — 326.
Шабанов С. Б. 2010: Детское погребение с бальзамариями из могильника Нейзац // БИ. XXIV, 508-520.
ШеловД. Б. 1978: Узкогорлые светлоглиняные амфоры первых веков нашей эры. Классификация и хронология // КСИА. 156, 16-21.
Nowakowski W. 1988: Metallglocken aus der Römischen Kaizerzeit in Europäischen Barbaricum // Archaeologia Polonia. XXVII, 69-146.
Sadowski S. 2004: Miecz z grobu cmientarzyska zvenihorod — "Hoeva Hora" na Ukraine. Przyczynek do badan nad rozprzestrzenieniem si§ mieczy z pierscieniowatym zakonczeniem r^kojesci // Sarmaci i germanie / A.Kokowski (red.). Lublin, 265-288.
THE 2nd CENTURY AD GRAVES IN THE NEYZATS NECROPOLIS
I. N. Khrapunov
The Neyzats Necropolis is located in the middle of the Crimean foothills. The vast majority of the graves there dated back to the 3rd — 4th centuries AD and refers to the Crimean variant of the Late Sarmatian Culture. A small area with the 2nd century AD burials has been discovered on the northern edge of the necropolis. The results of the excavations of the burial strluctures published in this paper. They belong to the Crimean variant of the Middle Sarmatian Archaeological Culture. The main historical conclusion that emerges from the study of the early area of Neyzats Necropolis lies in the fact the transition the Sarmatians to the settled life in the Crimean foothills and, as a consequence, the occurrence of ground burial type of Neyzats, began earlier than it has been considered namely in the second — third quarters of the 2nd century AD.
Key words: Crimea, Neyzats Necropolis, the Sarmatians, burial structures
© 2015
А. А. Завойкин
АХЕМЕНИДЫ И БОСПОР: (историографический аспект проблемы)*
В статье рассматриваются попытки исследователей осмыслить взаимосвязи государства Ахеменидов и Боспора, на которые имеются намеки косвенных источников. Одни ученые склоняются к их интерпретации в качестве свидетельств непосредственной политической зависимости от Персии со времени скифского похода Дария I (или раньше) и до понтийской экспедиции Перикла. Другие считают, что контакты между ними ограничивались почти исключительно экономической сферой или же, что влияние Персии на государство Спартокидов имело «общий» характер, т.е. некоторые формы и принципы политической и административной организации монар-
Завойкин Алексей Андреевич — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела классической археологии Института археологии РАН. E-mail: bospor@inbox.ru
* Работа выполнена в рамках проекта РГНФ «Материальное и духовное в повседневной жизни населения античного Боспора» (№ 12-01-00122а).
