CC BY
83
УДК 393(470.47)
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД КАЛМЫКОВ В ХУП-ХХ вв. (по данным археологических и письменных источников)
П.М. Кольцов, Г.М. Борликов, К.П. Кольцова
DOI 10.23683/2072-0181-2017-92-4-115-121
На протяжении всей истории существования человека его сопровождают сферы обитания и пределы жизни. Последняя сфера затрагивает такие фундаментальные основания человеческого бытия, как явления Смерти. Причем, каждая эпоха, каждая культура материализовала свои представления о ней в виде особых погребальных объектов: грунтовых могильниках; курганах - захоронений перекрываемых земляной насыпью; местах кремации; склепах и т.д. Детальное исследование всего многообразия захоронений очень важно для изучения социальной, религиозной, этнической структур любого народа.
В настоящей статье мы обратились к захоронениям калмыков ХУН-ХХ вв. - теме малоизученной, но интересной, где огромный пласт погребального обряда (от архаичных времен до наших дней) во многом сопряжен с изменениями в мировоззрении народа.
Долгое время основным источником изучения похоронных ритуалов калмыков были этнографические материалы русских и зарубежных исследователей: И.И. Лепехина [1], И.Г. Георги [2], И. Потоцкого [3], П. Небольсина [4], И.А. Кастанье [5], И. Житецкого [6], Н. Львовского [7], Я.П. Дуброва [8] и др. в которых содержатся краткие упоминания о погребально-поминальном цикле калмыков. В советский период к этому вопросу обращались У.Д. Душан [9; 10], Х.Б. Кануков [11], У.Э. Эрдни-
Кольцов Петр Михайлович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой всеобщей истории Калмыцкого государственного университета им. Б.Б. Городовикова, 358000, г Элиста, ул. Пушкина, 11, e-mail: petrkoltsov52@mail.ru, т. 8(84722)45075;
Борликов Герман Манджиевич - доктор педагогических наук, профессор, президент Калмыцкого государственного университета им. Б.Б. Городовикова, 358000, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, e-mail: president@kalmsu.ru, т. 8(84722)45069;
Кольцова Кермен Петровна - магистр истории, ассистент кафедры всеобщей истории Калмыцкого государственного университета им. Б.Б. Городовикова, 358000, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, e-mail: carmenring@mail.ru, т. 8(84722)45075.
ев в своей известной книге «Калмыки» [12], Г.С. Лыткин [13], Д.А. Павлов [14], В.П. Дарбакова [15], Э.-Б. Гучинова [16], Э.П. Бакаева [17]; и др. В 1988 г. в печати вышла статья Э.П. Бакаевой и Э.-Б. Гучиновой, где анализируются почти все известные на тот момент письменные и этнографические материалы, посвященные погребальному обряду калмыков [18]. Из археологического материала они использовали публикацию о калмыцком захоронении XVII в., найденном на территории ойратского монастыря «Семь палат» [19]. Погребение было совершено по обряду тру-посожжения, что соответствует ламаистскому канону [20].
Первое, зафиксированное учеными, калмыцкое захоронение XVIII - начала XX вв. по обряду трупоположения, было обнаружено в 2007 г. при исследовании кургана 1, расположенного у с. Кетченеры Кетченеровского района Республики Калмыкия [21-23]. Погребение было впущено в насыпь кургана эпохи бронзы, поэтому контуры могильной ямы не прослеживались. Скелет молодой женщины первоначально лежал на левом боку, а затем завалился на спину, об этом свидетельствуют изогнутость позвоночного столба и положение черепа на левой височной кости. Скелет черепом ориентирован на запад с небольшим отклонением к югу, лицом развернут на север. Левая рука согнута в локте и положена кистью на нижнюю часть живота. Длинные кости правой руки отсутствовали, но фаланги
Pyotr Koltsov - Kalmyk State University named by B.B. Gorodovikov, 11 Pushkin Street, Elista, Republic of Kalmykia, 358000, e-mail: petrkoltsov52@mail.ru, tel. +7(84722)45075;
German Borlikov - Kalmyk State University named by B.B. Gorodovikov, 11 Pushkin Street, Elista, Republic of Kalmykia, 358000, e-mail: president@kalmsu.ru, tel. +7(84722)45069;
Kermen Koltsova - Kalmyk State University named by B.B. Gorodovikov, 11 Pushkin Street, Elista, Republic of Kalmykia, 358000, e-mail: carmenring@mail.ru, tel. +7(84722)45075.
пальцев лежали в естественном сочленении, на уровне нижних позвонков. Ноги в щиколотках сведены вместе [23].
При зачистке скелета были обнаружены следующие находки:
1. Кусочек темно-коричневой шерстяной ткани под подбородком.
2. Несомкнутое колечко на фаланге пальца правой руки. Колечко диаметром 1,5 см сделано из плоской тонкой медной пластинки 0,2 см шириной.
3. Фрагмент серой ткани, возможно, от обшлага рукава верхней одежды лежал под пальцами правой руки.
4. На уровне груди под позвонками лежал токуг - накосная подвеска из бронзы, прикрытая фрагментом светло-серой ткани.
5. Фрагмент ткани темно-коричневого цвета, вероятно, от шапочки, лежал под черепом [22].
В 2016 г. круг археологических источников пополнился еще тремя калмыцкими захоронениями, обнаруженными экспедицией Калмыцкого государственного университета (Открытый лист № 919, выданный Шаральдинову С.В.) в развеянных дюнах, примерно, в 10 км к юго-западу от пос. Прикумский Черноземельского района Республики Калмыкия.
Погребение № 1 сохранилось достаточно хорошо. Скелет человека лежал, вероятно, на правом боку (впоследствии завалился на спину), головой ориентирован на восток - северо-восток. Руки находились вдоль тулова, кости ног сведены вместе. На груди сохранились остатки одежды - бюшмюта (бешмет) серого (вероятно, изначально черного) цвета с элементами узора вышитыми цветными нитками. В районе бедер найдено несколько металлических пластин - детали от пояса, а также куски кожи. У ног сохранились фрагменты кожаных сапог.
Второе погребение было сильно разрушено, сохранился череп монголоидного облика, лежавший на правой височной кости, нижняя челюсть находилась в 10 см к северо-востоку. Кости таза располагались в 40 см к юго-западу от черепа, кости ног лежали ниже в беспорядочном положении. Кости рук находились в районе предполагаемого туловища, однако установить их первоначальное положение не представляется возможным. Находки представлены остатками одежды, вероятно, бюшмюта, так как на некоторых фрагментах сохранилась вышивка позолотой.
Третье погребение было также разрушено. Череп монголоидного облика лежал на правой височной кости, ориентированный к северо-востоку. Скелет сильно разрушен, сохранились отдельные кости таза, бедренные кости ног, плечевые кости рук. Судя по расположению черепа, костяк человека изначально мог лежать на правом боку.
При зачистке скелета были обнаружены фрагменты темно-серой одежды и токуг - накосная подвеска из бронзы.
Из погребального инвентаря описанных выше калмыцких погребений наибольшую смысловую информацию несут - токуг стреловидной формы, колечко, металлические пластины - детали от пояса, фрагменты одежды с вышивкой позолотой и головной убор.
Этнографические источники свидетельствуют, что, выходя замуж, девушки совершали обряд разделения косы на две половины, на которые затем надевали накосники - шиверлики к концам которых крепились токуги. Шиверлики шили в основном из темного материала. В героическом эпосе калмыков «Джангаре» есть упоминание о накосниках из шелка и токугах, которые изготавливали из серебра в виде стрелы. Токуги использовались в качестве украшений и оберегов. В эпосе есть эпизод, где высоконравственная женщина оживляет героя посредством вынимания стрелы, трижды переступая через него и трижды ударив токугами. Известно, что серебро отпугивает нечистую силу, а форма наконечника в монгольской традиции связана с нахождением в ней души человека [24-26]. В нашем случае то-куг изготовлен из бронзы, что, вероятно, отражает материальный достаток покойниц.
Наличие в могиле погребенной шапочки отражает особое отношение женщины-калмычки к волосам. По преданию, жизненная сила человека присутствует в волосах, поэтому замужние калмычки считаются хранительницами жизненной силы мужа. Вдовам полагалась срезать одну косу, которую погребали вместе с покойным мужем. Кроме того, существовало поверье, если женщина желала смерти своего мужа, она отрезала свои косы наполовину [27].
Описанные выше погребения принадлежат калмыкам и датируются довольно широко в рамках XVIII - начала ХХ вв. Обряд захоронения дюнных погребений интерпретировать затруднительно, поскольку это могло быть трупо-положение открытое (оставление в степи), грунтовое или подкурганное. Однако относительная сохранность скелетов человека и погребально-
го инвентаря свидетельствует, на наш взгляд, в пользу грунтового захоронения.
Одно захоронение совершено в кургане, что позволяет обратиться к проблеме искусственных земляных сооружений как материализованного элемента духовной культуры. Известно, что традиция сооружать мемориальные комплексы из земляных насыпей исчезает к концу XV в., однако и позднее в них нередко встречаются впускные погребения. Для калмыков насыпь кургана буквально и визуально моделировала идею Мировой горы - Сумеру, а в эпосе «Джангар» она упоминается как белая гора Мангхан Цаган [25]. Зарождение культа горы следует отнести к далеким временам, когда предки калмыков - ойраты, проживали в горно-лесистой местности Центральной Азии.
Таким образом, зафиксированный нами археологический материал становится важным источником изучения погребального обряда народов, который наряду с данными этнографии и фольклора может помочь в решение вопросов этногенеза калмыков, их ранней культуры.
Известно, что погребальная церемония у калмыков во многом формировалась под влиянием религиозных представлений народа о душе и загробных мирах. Начало этого процесса уходит в глубину веков, когда предки калмыков - ойра-ты на раннем этапе своей истории проживали в Центральной Азии. По мнению Рашид-ад-дина, местопребыванием ойратских племен было Восьмиречье [28, 29]. Современные исследователи идентифицируют Восьмиречье с верховьями Енисея, включая бассейны рек Шишхид-гол, Кызыл-хем, Малый и Большой Енгисей. Эта территория занимает восточную часть Тывы и современный Хубсугульский аймак Монголии. Рельеф этой местности гористый, покрытый тайгой, где непроходимые ущелья соседствуют с долинами. Здесь же расположена Дар-хатская котловина, окруженная со всех сторон горами [30].
Проживая в таежной зоне, ойраты хоронили своих покойников на деревьях или на деревянной платформе, поддерживаемой шестами. Последний способ захоронений называется арангасным.
В конце XII в. ойраты переселяются в степную и лесостепную зоны Монголии, где постепенно переходят к кочевому скотоводческому хозяйству. Смена ойратами среды обитания и способа производства привело к появлению иных религиозных воззрений и новых типов захоронений: открытое трупоположение в степи,
положение на дневную поверхность и закладка камнями, положение покойника в неглубокую яму и, наконец, в воду. Причем, последний погребальный обряд был характерен для детей малого возраста. С принятием ойратами буддизма появляется обряд кремации, но при этом захоронения в «пяти стихиях» продолжали встречаться повсеместно. По-видимому, буддийский погребальный канон допускал различные формы захоронения, но при этом предоставлял священнослужителю (распорядитель похорон) большие полномочия в определение формы погребения, его места, времени и т.д. [31].
Согласно этнографическим данным второй половины XVIII в. о калмыках, «покойников своих оставляют они или для истлевания на вольном воздухе, или погружают их в воду, или зарывают в землю, или сжигают. ... Над некоторыми покойниками складывают они груды каменьев. В воду опускаются большей частью умершие дети. Погребаемые под каменными грудами или в землю кладутся с оружием. Сожжения удостаиваются тела токмо умерших князей, верховных священнослужителей и почитаемых между ними за святых обоего пола» [2, с. 407-408]. О погребальных обрядах калмыков и монголов писал также И.А. Кастанье: «.тогда как у других народов мы иногда встречаем от двух до трех способов погребения, у монголов ламаитов насчитывается их от шести до семи». Первым среди них он называет трупосожжение, применявшееся у калмыков только для упокоения духовенства и знати, «пепел собирают и сохраняют у себя в урне до тех пор, пока кто-нибудь из них, отправляясь в Тибет, не унесет его вместе с подарками Далай-Ламе». Далее следуют - зарывание в могилу (без сооружения насыпи), оставление на поверхности земли, оставление в естественных углублениях, вывешивание на деревьях, погружение в водоемы и, наконец, накладывание над трупом более или менее значительной груды камней [5, с. 180-186].
Таким образом, похоронный ритуал калмыков продолжал оставаться многослойным. Погребальные обряды отражали древнейшие религиозные воззрения народа (языческие), на которые наслоились буддийские предписания. В буддизме различные формы захоронения зависели от общественного положения покойного, времени, обстоятельств смерти и других факторов. Европейские путешественники в первую очередь обращали внимание на кремацию - экзотический для них обряд, который у ламаистов предусматривался в основном для священников
и знати. Что же касается мирян, то буддизм допускал сохранение основных компонентов традиционной обрядности. В этом проявилась общепризнанная гибкость буддизма, умение идти на уступки и приспосабливаться к различным сторонам народной культуры [32]. Постепенно число способов захоронения значительно уменьшилось. К началу XX в. в Калмыкии остается только два типа погребений: грунтовое захоронение и кремация. После установления советской власти на территории Калмыкии и окончания Гражданской войны, многие священнослужители оказались в эмиграции, но религиозные общества, в том числе и буддийские, еще действовали. К концу 40-х годов XX в. в результате массовых репрессий против религии были ликвидированы все хурулы, а духовенство подверглось гонению. В этот же период фактически исчезает обряд кремации и остается только грунтовое захоронение. В настоящее время буддийская религия вновь стала духовным и культурным стержнем калмыцкого народа, но хоронить калмыки продолжают в земле. Коротко остановимся на том, как это происходит.
Большинство калмыков считают необходимым узнать в хуруле день «подходящий» для захоронения покойника. Могилу копают в тот же день, но родственники покойного в этом процессе участия не принимают. Могила, как правило, прямоугольной формы ориентирована по линии восток - запад, с подбоем в южной стороне и неглубокой нишей в восточной стенке. Покойника обычно выносят до обеда и ногами вперед (чтобы не смог вернуться), затем процессия огибает жилище по ходу солнца и направляется на кладбище. У могилы гроб с телом устанавливают на подставках (обычно табуретки) для прощания с покойным. После траурного митинга гроб опускают на полотенцах в могилу и помещают наполовину в подбой, в нише устанавливают зажженную лампаду. Затем все участники похоронной процессии, трижды обойдя могилу, бросают в нее горсть земли. Над могилой насыпают земляной холмик, устанавливают временную тумбу (до сооружения памятной плиты) с фамилией и годами жизни покойного, кладут венки с надписями на траурных лентах от родных, друзей и сослуживцев. Там же оставляют желтые и серебряные монеты, заупокойную пищу. Перед тем как уйти с кладбища, все участники похоронной процессии должны отведать водки и пищу.
По прибытию в дом умершего, каждый участник похоронной церемонии проходит обряд очищения: моет руки с мылом, смазывает ла-
дони маслом, окуривает их (а также подошвы обуви) дымом от костра. Родственников покойного, а также в его жилище посыпают освященным зерном, чаще всего это рис. Поминки совершаются в день похорон, на 7-й и 49-й дни. Во время поминок посещают кладбище и сооружают у могилы покойного поминальный стол. Вся посуда и иная утварь остается на кладбище*.
Буддийский ритуал все больше входит в повседневную жизнь калмыков. Уже появились письменные предписания относительно погребального обряда буддистов. Возможно, кремация покойного вновь станет обыденным делом, но это будет, скорее всего, требованием нового времени (умерших кремируют во многих крупных городах мира), а не только влиянием буддизма.
Таким образом, на основании письменных и археологических источников, в погребальном обряде калмыков XVII-XX вв. прослежены следующие виды захоронений с присущими для каждого погребальными элеентами.
1. Трупоположение:
1.1. Грунтовые и подкурганные:
а) форма могилы;
б) положение и ориентировка костяка;
в) погребальный инвентарь (состав инвентаря, положение инвентаря в могильной яме).
1.2. Открытые захоронения:
а) арангасные (на помосте с шестами);
б) положение трупа на поверхности земли без одеяния или завернутого в саван (кошму, материю);
1.3. Под каменными выкладками:
а) положение трупа на поверхности земли и обкладка его камнями;
б) положение трупа в небольшое углубление в земле и обкладка его камнями.
2. Трупосожжение:
2.1. Форма могилы;
2.2. Место трупосожжения:
а) вне могилы;
б) внутри могилы.
2.3. Положение остатков трупосожжения в могиле:
а) в урнах;
б) на дне могилы и т.д.
Погребение в воде практиковалось в основном для детских захоронений, поскольку их души считались «чистыми», не имеющих грехов в этой жизни.
* Информатор - Оконов Николай Анатольевич, г. Элиста.
В заключении следует сказать, что тематика погребального обряда невольно затрагивает такое явление человеческого бытия, как предел жизни. Интересную интерпретацию об этом явлении можно найти в экзистенциалистско ориентированной философии, которая поставила тему смерти в центр своего внимания. Согласно ей, вся жизнь человека представляется как процесс саморождения; осознание неизбежности конца стимулирует стремление к самосовершенствованию, самовыражению. Смерть тем самым оказывается фактором, способствующим внутреннему развитию человека, а значит, и созиданию культурного, исторического мира [33, 34].
Безусловно, каждая эпоха, каждая культура вырабатывала свои представления о ней. Чтобы приблизиться к пониманию этого явления, мы обращаемся к погребальным обрядам и обычаям народов и эпох различных верований, связанных с покойниками, разумеется, и к представлениям о том, что нас ждет «после смерти». На последний вопрос, который волнует каждого из нас на определенном этапе жизни, лучшие умы человечества так и не нашли ответа: а что там, за той чертой?
ЛИТЕРАТУРА
1. Лепехин И.И. Полное собрание ученых путешествий по России: В 8 т. Т. 4. Продолжение записок путешествия академика Лепехина. СПб.: Изд-во АН, 1822. 440 с.
2. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов: их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей. СПб.: Русская симфония, 2007. 808 с.
3. Потоцкий И. Путешествие графа Ивана Потоцкого в Астрахани и окрестностях страны в 1797 г. // Астраханский сборник, издаваемый Петровским обществом исследователей Астраханского края. Астрахань, 1896. Вып. I. 335 с. С. 303-328.
4. Небольсин П.И. Очерки быта калмыков Хошеу-товского улуса. СПб.: Типография Карла Крайя, 1852. 192 с.
5. Кастанье И.А. Погребальные обряды у калмыков и у ламаитов вообще // Труды Оренбургской Ученой Архивной Комиссии. Вып. 14. Оренбург, 1905. 220, IV с. С. 178-187.
6. Житецкий И.А. Очерки быта астраханских калмыков. Этнографические наблюдения 18841886 гг. М.: Тип. Волчанинова, 1893. 114 с.
7. Львовский И. Происхождение и история калмыков Большедербетовского улуса Ставропольской губернии // Ученые записки Казанского университета. Кн. 2. Ч. II. Казань, 1894. С. 1-54.
8. Дуброва Я.П. Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона от 15 марта 1882 г. Казань: Тип. Имп. Казан. ун-та,1898. 239 с.
9. Душан У.Д. Историко-этнографические заметки об Эркетеневском улусе Калмыцкой АССР // Этнографические вести. 1973. № 3. С. 31-107.
10. Душан У.Д. О верованиях калмыков в существование души (Этнографические материалы) // Атеист. 1929. № 42. С. 79-86.
11. Кануков Х.Б. Будда-ламаизм и его последствия. Астрахань: Калмиздат «Красный калмык», 1928. 94 с.
12. Эрдниев У.Э. Калмыки: Историко-этнографиче-ские очерки. Элиста: Калмыцкое кн. изд-во, 1980. 286 с.
13. Лыткин Г.С. Материалы для истории ойратов // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: КНИИЯЛИ, 1969. 203 с. С. 81-131.
14. Павлов Д.А. О внедрении новых обрядов и праздников в Калмыцкой АССР // Этнографические вести. Вып. 1. Элиста: КНИИЯЛИ, 1968. С. 23-47.
15. Дарбакова В.П. Национальные традиции калмыков и формирование современных обычаев и обрядов в Калмыцкой АССР // Ламаизм в Калмыкии. Элиста: КНИИЯЛИ, 1977. С. 92-100.
16. Гучинова Э-Б. Трансформация погребального обряда калмыков // Проблемы современных этнических процессов в Калмыкии. Элиста: КНИИИФЭ, 1985. 136 с. С. 90-97.
17. Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков. Элиста: АГТП «Джангар», 2003. 358 с.
18. Бакаева Э.П., Гучинова Э-Б. Погребальный обряд калмыков у калмыков в 17-20 вв. // Советская этнография. 1988. № 4. С. 98-110.
19. См.: Радлов В. Сибирские древности. Т. 1. Вып. 3. СПб.: Тип. Имп. Академии Наук, 1894. 168 с. С. 53-58.
20. Армстронг И.А. Семипалатинские древности. СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1860. 31 с. С. 2.
21. Дремов И.И., Кольцов П.М. Раскопки курганов у с. Кетченеры в Республике Калмыкия // Вестник Прикаспия. Археология. История. Этнология. Вып. 2. Элиста: Изд-во КалмГУ, 2010. 250 с. С. 40-59.
22. Кольцов П.М., Кольцова К.П. Трансформация погребального обряда калмыков во времени и пространстве // Вестник Калмыцкого университета. 2011. № 11. С. 9-16.
23. Кольцов П.М., Кольцова К.П. Погребальный обряд калмыков как отражение их мировоззрения // Междунар. научно-практ. конф. «Роль Букеевской Орды в укреплении дружбы, социально-экономических и культурных связей народов». (г. Аты-рау, 12 мая 2011 г.). Атырау: Изд-во АГУ, 2011. 171 с. С. 59-65.
24. Джангар. Калмыцкий народный героический эпос. Эпический репертуар Мукебюна Басангова. Элиста: Калмыцкое кн. изд-во, 1988. 159 с.
25. Джангар. Калмыцкий народный эпос. Элиста: Калмыцкое кн. изд-во, 1989. 363 с.
26. Джангар. Калмыцкий героический эпос (на калмыцком и русском языках). М.: Главная редакция восточной литературы, 1990. 476 с.
27. Обряды в традиционной культуре бурят / Под ред. Д.Б. Батоевой, Г.Р. Галдановой, Д.А. Николаевой, Т.Д. Скрынниковой. М.: Восточная литература, 2002. 222 с. С. 131.
28. Рашид-ад-дин. История монголов // Сборник летописей. Пер. с перс. с введением и примечанием И.Н. Березина. СПб.: Типография Академии наук, 1858. 4, XVI. 322 с.
29. Рашид-ад-дин. Сборник летописей / Пер. с перс. Л.А. Хетагурова. Под ред. А.А. Семеновой. Отв. ред. С.П. Толстов: В 4 т. Т. 1. М.: АН СССР, 1952. 995 с.
30. Санчиров В. Ойраты - предки калмыков // Сокровища культуры Калмыкии. Наследие народов РФ. М.: НИИЦентр, 2009. 448 с. С. 68-74.
31. Позднеев А.М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. Элиста: Калмыцкое кн. изд-во, 1993. 510 с. С. 463-474.
32. Ольденбург С.Ф. Культура Индии. М.: Главная редакция восточной литературы, 1991. 277 с.
33. Фромм Э. Пути из больного общества // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. 552 с. С. 443-446.
34. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 368 с.
REFERENCES
1. Lepehin I.I. Polnoe sobranie uchenyih puteshestviy po Rossii. T. 4. Prodolzhenie zapisok puteshestviya akademika Lepehina [Complete collection of scientists traveling in Russia]. In 8 vol. Vol. 4. Continuation of the travel notes of Academician Lepekhin]. St.-Petersburg, Academy of Science, 1822, 440 p.
2. Georgi I.G. Opisanie vseh obitayuschih v Rossiys-kom gosudarstve narodov: ih zhiteyskih obryadov, obyiknoveniy, odezhd, zhilisch, uprazhneniy, zabav, veroispovedaniy i drugih dostopamyatnostey [Description of all peoples inhabiting the Russian state: their everyday rituals, wont, clothes, dwellings, exercises, amusements, creeds and other memorabilia]. St.-Petersburg, Russkaya simfoniya, 2007, 808 p.
3. Pototskiy I. Puteshestvie grafa Ivana Pototskogo v Astrahani i okrestnostyah stranyi v 1797 g. [the Journey of count Ivan Potocki in Astrakhan and the surrounding area of the country in 1797]. In: Astra-hanskiy sbornik, izdavaemyiy Petrovskim obschest-vom issledovateley Astrahanskogo kraya [Astrakhan collection, published by the Petrovsky society of researchers of Astrakhan region]. Astrahan, 1896, pp. 303-328.
4. Nebolsin P.I. Ocherki byita kalmyikov Hosheutovsk-ogo ulusa [Essays on the life of the Kalmyks of the
Khoshetov ulus]. St.-Petersburg, Tipografiya Karla Krayya, 1852, 192 p.
5. Kastane I.A. Pogrebalnyie obryadyi u kalmyikov i u lamaitov voobsche [the Funeral rites of the Kalmyks and Lipatov in General]. In: Trudyi Orenburgskoy Uchenoy Arhivnoy Komissii [Proc. of the Orenburg Scientific Archival Commission]. Issue. 14. Orenburg, 1905, pp. 178-187.
6. Zhitetskiy I.A. Ocherki byita astrahanskih kalmyikov. Etnograficheskie nablyudeniya 1884-1886 gg. [Essays on the life of Astrakhan Kalmyks. Ethnographic observations in 1884-1886]. Moscow, Volchaninov's Press, 1893, 114 p.
7. Lvovskiy I. Uchenyie zapiski Kazanskogo univer-siteta, 1894, Book 2, part II, pp. 1-54.
8. Dubrova Ya.P. Byit kalmyikov Stavropolskoy guber-nii do izdaniya zakona ot 15 marta 1882 g. [The life of the Kalmyks of the Stavropol Gubernia before the publication of the law of March 15, 1882]. Kazan, Kazan. Imper. Univ. Press, 1898. 239 p.
9. Dushan U.D. Etnograficheskie vesti, 1973, no. 3, pp. 31-107.
10. Dushan U.D. Ateist, 1929, no. 42, pp. 79-86.
11. Kanukov H.B. Budda-lamaizm i ego posledstviya [Buddha-Lamaism and its consequence]. Astrahan, Kalmizdat «Krasnyiy kalmyik», 1928, 94 p.
12. Erdniev U.E. Kalmyiki: Istoriko-etnograficheskie ocherki [Kalmyks: Historical and ethnographic essays]. Elista, Kalmyk Book Publ. House, 1980, 286 p.
13. Lyitkin G.S. Materialyi dlya istorii oyratov [materials for the history of Oirats]. In: Kalmyitskie istoriko-lit-eraturnyie pamyatniki v russkom perevode [Kalmyk literary-historical monuments in the Russian translation]. Elista, KNIIYaLI, 1969, 203 p., pp. 81-131.
14. Pavlov D.A. O vnedrenii novyih obryadov i prazd-nikov v Kalmyitskoy ASSR [On the introduction of new ceremonies and festivals in the Kalmyk ASSR]. In: Etnograficheskie vesti, Issue 1. Elista, KNIIYaLI, 1968, pp. 23-47.
15. Darbakova V.P. Natsionalnyie traditsii kalmyikov i formirovanie sovremennyih obyichaev i obryadov v Kalmyitskoy ASSR [National traditions of the Kalmyks and the formation of modern customs and traditions in the Kalmyk ASSR]. In: Lamaizm v Kalmyikii [Lamaism in Kalmykia.]. Elista, KNIIYaLI, 1977, pp. 92-100.
16. Guchinova E-B. Transformatsiya pogrebalnogo ob-ryada kalmyikov [The Transformation of the burial rite of the Kalmyks]. In: Problemyi sovremennyih et-nicheskih protsessov v Kalmyikii [Problems of modern ethnic processes in Kalmykia]. Elista, KNIIIFE, 1985, pp. 90-97.
17. Bakaeva E.P. Dobuddiyskie verovaniya kalmyikov [Pre-Buddhist beliefs of the Kalmyks]. Elista, AGTP «Dzhangar», 2003, 358 p.
18. Bakaeva E.P., Guchinova E.-B. Sovetskaya etnogra-fiya. 1988, no. 4, pp. 98-110.
19. Radlov V. Sibirskie drevnosti [Siberian antiquities]. Vol. 1. Issue 3. St.-Petersburg, Imp. Academy of Science Press, 1894, pp. 53-58.
20. Armstrong I.A. Semipalatinskie drevnosti [Semipal-atinsk antiquities]. St.-Petersburg, Imp. Academy of Science Press, 1860, 31 p.
21. Dremov I.I., Koltsov P.M. Raskopki kurganov u s. Ketcheneryi v Respublike Kalmyikiya [Excavations of the mounds near village Ketcheneryi in Republic of Kalmykia]. In: Vestnik Prikaspiya. Arheologiya. Istoriya. Etnologiya. Issue 2. Elista: Kalmyk State Univ. Press, 2010, pp. 40-59.
22. Koltsov P.M., Koltsova K.P. Vestnik Kalmyitskogo universiteta, 2011, no. 11, pp. 9-16.
23. Koltsov P.M., Koltsova K.P. Pogrebalnyiy obryad kalmyikov kak otrazhenie ih mirovozzreniya [The Funeral ceremony of the Kalmyks as a reflection of their world]. In: Mezhdunarodnaya nauchno-prak-ticheskaya konferentsiya «Rol Bukeevskoy Ordyi v ukreplenii druzhbyi, sotsialno-ekonomicheskih i kul-turnyih svyazey narodov» [Int. Sci. and Pract. Conf. «The Role of the Bukeyev Horde in Strengthening Friendship, Socio-Economic and Cultural Relations of Peoples», Atyirau, May 12, 2011]. Atyirau, Izd-vo Atyirau State Univ. Press, 2011, pp. 59-65.
24. Dzhangar. Kalmyitskiy narodnyiy geroicheskiy epos. Epicheskiy repertuar Mukebyuna Basangova. Elista: Kalmyitskoe knizhnoe izdatelstvo, 1988. 159 s.
25. Dzhangar. Kalmyitskiy narodnyiy epos [ Jangar. Kalmyk folk heroic epic. Epic repertoire of Mukey-bun Basangov]. Elista: Kalmyitskoe knizhnoe izdatelstvo, 1989. 363 p.
26. Dzhangar. Kalmyitskiy geroicheskiy epos (na kalmy-itskom i russkom yazyikah) [Jangar. Kalmyk heroic epic (in the Kalmyk and Russian languages)]. Mos-
cow, Glavnaya redaktsiya vostochnoy literaturyi,
1990, 476 p.
27. Obryadyi v traditsionnoy kulture buryat [Rituals in traditional Buryat culture]. Eds. by D.B. Batoeva, G.R. Galdanova, D.A. Nikolaeva, T.D. Skryinniko-va. Moscow, Vostochnaya literatura, 2002, 222 p., p. 131.
28. Rashid-ad-din. Istoriya mongolov [History of the Mongols]. In: Sbornik letopisey [Collection of annals]. Trans. from Persian, with an introduction and a note by I.N. Berezina. St.-Petersburg, Academy of Science Publ. House, 1858, 322 p.
29. Rashid-ad-din. Sbornik letopisey [Collection of annals]. Trans. from Persian L.A. Hetagurova. In 4 vol. Vol. 1. Moscow, USSR Academy of Science Publ., 1952, 995 p.
30. Sanchirov V Oyratyi - predki kalmyikov [Century the Oirats - ancestors of the Kalmyks]. In: Sokrovis-cha kulturyi Kalmyikii. Nasledie narodov RF. Moscow, NIITsentr, 200, pp. 68-74.
31. Pozdneev A.M. Ocherki byita buddiyskih monasty-irey i buddiyskogo duhovenstva v Mongolii v svyazi s otnosheniyami sego poslednego k narodu [Essays on the life of Buddhist monasteries and Buddhist clergy in Mongolia in connection with the relationship of this latter to the people]. Elista, Kalmyk Book Publ. House, 1993, 510 p., pp. 463-474.
32. Oldenburg S.F. KulturaIndii [Culture of India]. Moscow, Glavnaya redaktsiya vostochnoy literaturyi,
1991, 277 p.
33. Fromm E. Puti iz bolnogo obschestva // Problema cheloveka v zapadnoy filosofii. M.: Progress, 1988, pp. 443-446.
34. Frankl V. Chelovek v poiskah smyisla [Man in the search for meaning]. Moscow, Progress, 1990, 368 p.
Статья подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 17-21-03005 «Проблемы научного изучения и сохранения историко-культурного наследия монголоязычных народов в цивилизационном измерении: российский и монгольский опыт (на примере калмыков России и ойратов Монголии).
30 ноября 2017 г.
