CC BY
79
УДК 902/904
ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС ДРОМОСНОГО ТИПА ЭПОХИ РАННИХ КОЧЕВНИКОВ ИЗ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ БАШКИРИИ
© С. В. Сиротин
Стерлитамакский филиал Башкирского государственного университета Россия, Республика Башкортостан, 453103 г. Стерлитамак, ул. Ленина, 49.
Тел.: (3473) 43 49 38.
E-mail: kurgan70@mail.ru
В статье публикуется погребальный комплекс дромосного типа IV в. до н.э. из Южного Зауралья (юго-восточная Башкирия). Данный тип погребений является относительно редким в погребальной практике кочевников раннего железного века. Такое устройство погребального комплекса традиционно исследователями рассматривается как признак высокого социального статуса погребенных в нем лиц. Кроме того, появление погребений такого типа связывается с миграциями кочевников из южных и юго-восточных территорий. Рассматриваются вопросы архитектурного устройства кургана и погребальной камеры, а также приводятся аналогии среди кочевнических древностей раннего железного века.
Ключевые слова: погребение, курган, Южный Урал, культура ранних кочевников, эпоха раннего железного века, погребальный обряд.
Погребальная обрядность традиционно остается в центре внимания исследователей в историко-археологических реконструкциях. Особенно актуальными вопросы изучения погребального обряда являются при изучении кочевых культур степного пояса, когда погребальные комплексы, как правило, становятся основным источником для исследования. Важную роль при этом играют конструктивные и планиграфические особенности погребальных сооружений, устройство могильных камер и надмогильных конструкций, особенности и характер погребального инвентаря.
Среди различных типов погребальных сооружений эпохи ранних кочевников Южного Урала, погребения дромосного типа вызывают особый интерес у исследователей в силу их относительной малочисленности среди общего массива погребений.
На территории современной Башкирии до настоящего времени было известно всего три погребения дромосного типа, выявленных в материалах курганного могильника Переволочан I в Хайбул-линском районе РБ: курган №3, погребение 1 (центральное); курган №10, погребение 3 (центральное); курган 12, погребение 5 (центральное) [1, с. 65, рис. 16, с. 64; с. 88-93, рис. 10, с. 80, рис. 15, с. 90; с. 138; с. 47].
Летом 2011 г. при исследовании курганного могильника «Авласовские курганы» в Абзелилов-ском районе РБ экспедицией Стерлитамакской госпедакадемии (С 5 июля 2012 г. — Стерлитамакский филиал БашГУ) (рук. С. В. Сиротин) было найдено еще одно погребение дромосного типа с необычным элементом устройства погребальной камеры — столом-жертвенником (погребальное ложе?), вырезанным в материковой глине при сооружении могильной ямы.
Курганный могильник «Авласовские курганы» расположен на распахиваемых полях в 4.2 км к востоку-северо-востоку от д. Ишбулдино (Ахаево) Аб-
зелиловского района Республики Башкортостан. Памятник выявлен Н. А. Мажитовым в 1965 г. [2, с. 199]. Курганный могильник состоял из трех курганов (диаметром 30—34 м, высотой 0.8—2 м), достаточно удаленных друг от друга (до 1 км) (Рис. 1.1).
Всего в 2011 г. было исследовано два кургана (курган №2 и №3). Погребальный комплекс с дро-мосом был выявлен в кургане №3.
Курган №3 расположен на распахиваемом поле 0.3 км западнее кургана №2 и в 0.95 км севернее кургана №1. Насыпь кургана интенсивно распахивалась. В центре насыпи фиксировался грабительский шурф (недавнего происхождения), неправильной конфигурации, размерами 3х2 м, с фиксируемой глубиной до 1—1.08 м и свежие отвалы. В стенках шурфа были видны обрубленные березовые бревна от надмогильной конструкции.
Высота насыпи от современной поверхности южной подошвы кургана в самой высокой точке (нулевой отметки), находящейся в 2 м к востоку от условного центра современной насыпи кургана составила 0.94 м. Современный диаметр насыпи 34 м.
При снятии насыпи по секторам кургана был выявлен кольцевой вал, насыпанный из материковой глины вокруг центрального погребения. По своей форме в плане вал может быть определен как неправильная окружность с диаметром 21—22 м по внешнему краю. Ширина вала варьируется в пределах 2.5—3.4 м. На небольшом участке в восточной поле ширина вала достигает 4.5 м, что зафиксировано в стратиграфическом разрезе контрольной бровки восток-запад. Мощность вала на отдельных участках достигает 0.4 м. В западной поле кургана вал имел разрыв до 4.5 м. В направлении разрыва мощность и высота вала существенно снижаются.
Помимо этого, при исследовании центральной части кургана были зафиксированы остатки деревянной надмогильной конструкции.
Для сооружения деревянной конструкции использовались тонкие березовые бревна (диаметром 8—12 см), уложенные в радиальном направлении. В основном фиксируемые бревна укладывались в 1 слой. Лишь на некоторых участках часть бревен перекрывалась вторым слоем, увязываясь с общей системой конструкции. Мощность фиксируемого слоя дерева — от 10 до 20 см. Остатки деревянной конструкции фиксировались на разной глубине (от 0.71 м до 1.54 м от нулевой отметки). Основная часть деревянной конструкции фиксировалась на глубине 0.81—1 м от нулевой отметки. Сохранившаяся часть конструкции имела неправильные очертания по периметру с общими размерами 13.5x15 м. Ширина сохранившейся части деревянной конструкции составила от 2.8 м до 5 м на разных участках. Признаков горения или обугливания деревянной конструкции не наблюдалось (Рис. 1.2).
Под слоем дерева в северо-западном секторе кургана в 3.5 м северо-западнее условного центра были найдены отдельные элементы человеческого скелета: череп и несколько трубчатых костей, на глубине 0.98—1.14 м. Данные элементы скелета лежали около края могильной ямы и, вероятно, были выброшены из могилы при ограблении.
Стратиграфические характеристики кургана следующие: пахотный слой — 20—22 см, гумусный слой с примесью глины от 10 до 65 см, погребенная почва, выделявшаяся более темным цветом и плотностью — 30—40 см (Рис. 1.3).
Всего в кургане №3 выявлено три погребения и три ямы (вероятно, хозяйственного (?) назначения), нумерация которых давалась по мере их обнаружения и изучения (Рис. 1.2).
Два погребения (№1 и №2) на периферии относились к катакомбному типу. Погребение №3, сооруженное в центре, относилось к типу дромос-ных погребальных конструкций.
Погребение №3 (Рис. 2.1) было выявлено в центральной части кургана по темному пятну, отчетливо выделяющимся на материковой поверхности. Пятно имело широкую подпрямоугольную в плане форму. С юга к пятну центральной могилы примыкало пятно темного цвета удлиненной формы. Небольшое пятно подпрямоугольной формы примыкало и к северо-западному углу пятна центральной могильной ямы. Исследование данного пятна показало, что прямоугольная яма является, вероятнее всего, результатом грабительского проникновения в центральную могилу. В яме было найдено несколько костей человеческого скелета. Как показали дальнейшие исследования, общая глубина данной ямы составила 0.45 м от уровня материковой поверхности (1.7 м от нулевой отметки).
В процессе исследования центрального погребения была выявлена могильная яма широкой под-прямоугольной формы (размерами 6.3х5.2 м) с более закругленной и неровной северо-восточной стенкой. Длинной осью яма была ориентирована
запад-северо-запад - восток-юго-восток. К юго-западной стенке ямы примыкал короткий (1.84 м до верхнего контура ямы по уровню материковой поверхности, общая длина дромоса - 2.4 м) и узкий (шириной 1.3-1.8 по линии материковой поверхности, по линии дна 1.12-1.2 м) вход-дромос. Дромос был ориентирован выходом на юго-юго-запад.
Могильная яма была углублена в материк до 0.93 м (2.02-2.16 м от нулевой отметки). Стенки ямы относительно ровные (в вертикальной проекции) вертикальные сходились ко дну; из-за естественных неровностей материка имели разную высоту (0.8-0.93 м). Дромос имел подтрапецевидную в сечении форму, неровное, имеющее пологий спуск дно в продольном разрезе. Дромос был углублен в материк от 0.24 м (начало дромоса) до 0.7 м (устье). При входе в погребальную камеру здесь были найдены кости КРС (либо лошади?).
В западной части могильной ямы был расчищен ритуальный стол-жертвенник (погребальное ложе?), вырезанный в материковой глине при сооружении могильной ямы. Стол-жертвенник (погребальное ложе?) органично вписывался в контуры северо-западной и юго-западной стенок, а также в контуры западного угла могильной ямы. Расстояние между стенками могильной ямы и стенками стола-жертвенника по линии дна составило 0.2-0.25 м (по северо-западной стенке) и 0.36-0.4 м (по юго-западной стенке). Стол-жертвенник имел относительно правильную прямоугольную форму с немного закругленными углами. Длинной осью был ориентирован параллельно северо-западной стенки могильной ямы по линии северо-северо-восток -юго-юго-запад. Поверхность стола-жертвенника ровная горизонтальная, имеет плавную покатость от центра к кромкам. В сечении стол-жертвенник имеет форму трапеции, расширяясь ко дну могильной ямы. Поверхность стола-жертвенника имела усредненные размеры 2.4х1.45м. По линии дна усредненные размеры составили 2.8х1.72 м.
Заполнение дромоса и могильной ямы представляло собой плотный чернозем с незначительной примесью материковой глины светло-коричневого цвета.
Погребение ограблено (видимо, неоднократно).
При исследовании дромоса в его устье на дне найдены несколько костей КРС либо лошади (?).
В процессе исследования центрального погребения в северной части могильной ямы встречались беспорядочно разбросанные кости от человеческих скелетов.
Скопление костей МРС (лопатка, часть позвоночника, трубчатые кости) было найдено в северовосточном углу могильной ямы на глубине 2.082.11 м от нулевой отметки.
В центральной части могильной ямы были выявлены четыре столбовые ямы (диаметром от 9-10 см до 38-40 см, глубиной от дна могильной ямы от 13
до 25 см), которые образовывали относительно правильный прямоугольник и являлись следами опорно-столбовой конструкции деревянного надмогильного сооружения.
По всей площади ямы на разной глубине встречались обломки изделия (блюдо?) из рога лося (?) (10х7 см, 10х9 см — 3х3 см).
Кроме того, по всей площади ямы на разной глубине были найдены фрагменты лепного керамического сосуда. Несколько фрагментов с поверхностью серого и серо-желтого цвета со следами неровного обжига. Некоторые фрагменты орнаментированы несколькими ногтевыми вдавлениями. В тесте фрагментов имеется обильная примесь песка (Рис. 2.2).
В заполнении ямы также найден бронзовый трехлопастный наконечник стрелы с внешней втулкой (Рис. 2.3) и фрагмент бусины из стеклянной пасты синего цвета (8х8 мм) (Рис. 2.4).
В юго-западной части ямы была найдена золотая оковка деревянного сосуда дуговидной формы, вырезанная из тонкого листа (длина до 4.5 см, ширина 1.2 см) (Рис. 2.5).
Кроме трех выявленных погребений, в восточной поле кургана было исследовано три абсолютно пустые ямы, неясного (возможно, хозяйственного?) назначения.
Процесс сооружения кургана и порядок произведенных в нем захоронений представляется следующим.
В основе погребальной конструкции кургана №3 находилось погребение №3 (центральное). В центральной части площадки кургана была вырыта могильная яма широкой подпрямоугольной формы (размерами 6.3х5.2 м) с дромосом (с выходом на юго-юго-запад), ориентированная по линии запад-северо-запад — восток-юго-восток. Яма была углублена в материк до 0.93 м.
Внутри ямы в западной части был сооружен ритуальный стол-жертвенник.
Далее, вынутая в процессе сооружения могильной ямы материковая глина рассыпалась в виде кольцевого валика на уровне древней поверхности диаметром 21—22 м, шириной 2.5—3.4 м (до 4.5 м в восточной поле), мощностью до 40 см. В западной поле кольцевой валик имел разрыв до 4.5 м.
Характерно, что дромос центральной могильной ямы не попадает в створ разрыва валика.
Часть глины, вынутой при сооружении центральной могильной ямы, была рассыпана тонким слоем около границ ямы в северо-восточном секторе кургана.
Над ямой центрального погребения сооружалась деревянная конструкция, вероятнее всего, шатрового типа из тонких березовых бревен диаметром 8—12 см. Конструкция опиралась на кольцевой вал-выкид и столбы, врытые в центральной части могильной ямы. Каких-либо признаков горе-
ния деревянной конструкции, следов погребальных костров не выявлено.
Вероятнее всего, в центральной могиле было совершено коллективное, возможно, неоднократное захоронение.
За пределами кольцевого валика в северозападном и юго-восточном секторах были совершены так называемые впускные погребения (№1 и №2). Какое из данных погребений было совершено ранее, определить достаточно сложно. Можно констатировать, что оба впускных погребения синхронны центральному погребению.
Помимо выявленных погребений, к конструктивным особенностям кургана № 3 относятся и три исследованные ямы, сооруженные в восточной поле кургана.
Культура ранних кочевников Южного При-уралья в конце VI—V вв. до н.э. формируется на сложной многокомпонентной основе, имеющей параллели в памятниках кочевников Приаралья, Северного Кавказа и Поднепровья [3, с. 43-51].
Считается, что дромосные погребальные комплексы появляются на Южном Урале с конца VI-V в. до н.э. [4, с. 144-145]. По мнению Р. Б. Исмагилова, данный вид погребальных конструкций был привнесен на Южный Урал в результате прихода племен с территории Южного и Юго-Восточного Казахстана [5, с. 44].
В конце V-IV в. до н.э. отмечается повышение активности ранних кочевников Южного Урала, происходит достаточно резкая трансформация культуры, наблюдается устойчивое утверждение новых форм погребальной обрядовости, инвентаря. Данная ситуация связывается с приходом в регион кочевых объединений из Центральной Азии [6, с. 144]. К этому же времени относится и большая часть известных к настоящему времени дромосных погребений с территории Южного Урала [7, с. 298-305]. Появление дромосных погребений в Южном При-уралье увязывается с миграцией элитарных групп кочевых объединений с территории лесостепного и степного Зауралья и территории Средней Азии [8, с. 426 - 454].
Вне зависимости от того, как решается вопрос с происхождением данного вида погребальных сооружений, исследователи отмечают, что дромосные погребения принадлежат кочевой элите и являются признаком высокого социального статуса погребенных [9, с. 145; с. 298-305; с. 306-321; с. 426-454]. Дромос-ные погребения с деревянными шатровыми перекрытиями в погребальной обрядности ранних кочевников являются одним из признаков социально-престижного характера [10, с. 63].
Публикуемый в данной статье комплекс имеет традиционные признаки, характерные для большей части известных дромосных погребений с территории Южного Урала. К этим признакам относятся, прежде всего, центральное расположение в курга-
не, наличие кругового или кольцевого валика из глины, вынутой при сооружении могильной ямы, деревянная надмогильная конструкция (в данном случае шатрового типа), южная ориентировка дро-моса, коллективный характер захоронения.
Вместе с тем есть ряд отличительных особенностей. Исследователями обращено внимание на такое обстоятельство, что традиционно комплексы дромосного типа выявлены в составе относительно крупных могильников [11, с. 298-305]. Исключение здесь составляют Большой Климовский курган и курган Темир [12]. Как уже отмечалось, в состав группы «Авласовские курганы» входят три курганные насыпи, достаточно удаленные друг от друга, и объединение их в рамках одного памятника, на наш взгляд, является условным.
По наблюдениям М. А. Очир-Горяевой, глиняные валы, фиксируемые в курганах с дромосны-ми погребениями, всегда имели разрыв с южной стороны на юг, в сторону разрывов были направлены и дромосы могильных ям. Исключение здесь составляет курган 3 могильника Сара, имеющий разрыв на юго-востоке, относящийся к курганам с так называемой смещенной планиграфией [13, с. 322-343].
В кургане №3 курганного могильника «Авла-совские курганы» разрыв кольцевого валика фиксировался с западной стороны и не совпадал с направлением дромоса, ориентированным на юго-юго-запад. Несовпадение направления дромоса и разрыва в круговом валике наблюдается в кургане №13 курганного могильника Филипповка I [14, с. 39-40, Рис. 1; с. 322-343].
Рассматривая конструктивные особенности публикуемого комплекса, следует особо отметить конструкцию могильной ямы. Погребения с выраженным столом-ложем известны среди комплексов ранних кочевников Приаралья. Погребения с канавками вдоль стен и дном могильной ямы, оформленным в виде стола-ложа, встречаются в материалах могильников Уйгарак и Южный Тагискен. Определенное сходство в конструкциях могильных ям такого типа встречается в материалах лесостепного Приднепровья, Северного Причерноморья и Среднего Дона [Обзор источников см.: 15, с. 203-204].
Могильная яма, имеющая дно, оформленное в виде стола-ложа, выявлена в кургане 3 могильника Бесоба [15, С. 201-202, Рис. 2.2].
В контексте анализа рассматриваемого в данной публикации погребения особый интерес вызывают материалы кургана 9 могильника Бесоба, центральное погребение. В данном кургане выявлена деревянная надмогильная конструкция (Следует отметить, что деревянная конструкция данного кургана была не шатрового типа, а восьмигранная в плане из горизонтально уложенных бревен с опорой на систему столбов.), погребальная площадка в
виде земляного стола и дромос, ориентированный в южном направлении [16, с. 89, Рис. 3].
Анализировать функциональное назначение вырезанного в материковой глине сооружения в западной части могильной ямы погребения №3 кургана №3 курганного могильника «Авласовские курганы» достаточно сложно, поскольку погребение подвергалось значительным разрушениям вследствие неоднократных ограблений. Возможно, это сооружение играло роль погребального ложа для погребенного здесь представителя кочевой знати. В этом случае параметры сооружения физически вполне допускают такую версию. Учитывая то обстоятельство, что погребение носило коллективный характер, на дне могильной ямы могли располагаться погребенные, имеющие более низкий социальный статус. Не исключено также, что данное сооружение могло использоваться в качестве ритуальной конструкции для совершения каких-либо культово-ритуальных действий при совершении обряда захоронения либо в последующем, если исходить из многоактового характера захоронений в данном погребальном комплексе.
Вещевой инвентарь, найденный в погребении №3, в связи с неоднократными ограблениями представлен небогато. Найденные в погребении вещи могут быть отнесены к раннему этапу прохоров-ской (раннесарматской) культуры и датированы в пределах IV в. до н.э. Этой дате не противоречат и материалы впускных погребений №1 и №2, имеющие катакомбную конструкцию.
В конце IV в. до н.э. на территории Южного Урала вновь происходят изменения в этнополити-ческой и этнокультурной ситуации. Данное обстоятельство выразилось в постепенной трансформации погребального обряда ранних кочевников региона. Из погребальной практики постепенно уходит строительство больших курганов, сооружение надмогильных шатровых деревянных конструкций, а также устройство погребений дромосного типа с коллективными захоронениями [17, с. 89-90; 426-454].
ЛИТЕРАТУРА
1. Пшеничнюк А. Х. Культура ранних кочевников Южного Урала. М.: Наука, 1983. 199 с.; Пшеничнюк А. Х. Перево-лочанский могильник // Курганы кочевников Южного Урала. Уфа: Гилем, 1995. С. 62-96; Сиротин С. В. Исследования на курганном могильнике Переволочан в Зауральской Башкирии в 2007 г. (предварительное сообщение) // Ранние кочевники Волго-Уральского региона. Материалы международной научной конференции «Ранние кочевники Южного Приуралья в свете новейших археологических открытий» г. Оренбург. 21-25 апреля 2008 г. Оренбург: изд-во ОГПУ, 2008. С. 136-139; Сиротин С. В. Новые исследования на курганном могильнике Переволо-чан в Башкирском Зауралье // Археологические открытия 2007 г. М., 2010. 47 с.
2. Археологическая карта Башкирии. М.: Наука, 1976. 262 с.
3. Гуцалов С. Ю. Погребальный обряд кочевников Южного Приуралья в конце VI-V вв. до н.э.: истоки // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и ис-
следования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 43-51.
4. Таиров А. Д., Гаврилюк А. Г. К вопросу о формировании раннесарматской (прохоровской) культуры // Проблемы археологии Урало-Казахстанских степей. Челябинск, 1988. 160 с.
5. Исмагилов Р. Б. Сарматское окно в Европу // Актуальные проблемы древней истории и археологии Южного Урала. Уфа: Восточный университет, 1996. С. 32-71.
6. Таиров А. Д., Боталов С. Г., Плешанов М. Л. Исследования курганного могильника Кичигино в 2007 г. (предварительные результаты) // Ранние кочевники Волго-Уральского региона: Мат-лы международной научной конференции «Ранние кочевники Южного Приуралья в свете новейших археологических открытий» г. Оренбург. 21-25 апреля 2008 г. Оренбург: изд-во ОГПУ, 2008. С.139-145.
7. Мошкова М. Г., Малашев В. Ю., Мещеряков Д. В. Дро-мосные и катакомбные погребения Южного Приуралья в савроматское и раннесарматское время // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и исследования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 298-305.
8. Яблонский Л. Т. Погребальный обряд ранних кочевников Приуралья переходного времени и вопросы археологической периодизации памятников // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и исследования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 426-454.
9. Мышкин В. Н. Погребальная обрядность социальной элиты кочевников Самаро-Уральского региона в VI-V вв. до н.э. (к проблеме формирования прохоровской культуры) // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и исследования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 306-321.
10. Яблонский Л. Т. Новые раскопки в Казахстане и проблема формирования раннесарматской культуры // Мат-лы международной научной конференции «Археология Казахстана в эпоху независимости: итоги и перспективы», посвя-
щенной 20-летию Республики Казахстан и 20-летия института археологии им. А.Х. Маргулана 12-15 декабря 2011 г., г. Алматы. Алматы, 2011. Т. 2. С. 59-64.
11. Мошкова М. Г., Малашев В. Ю., Мещеряков Д. В. Дро-мосные и катакомбные погребения Южного Приуралья в савроматское и раннесарматское время // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и исследования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 298-305.
12. Таиров А. Д. Большой Климовский курган // Исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова: Тезисы докладов областной научной конференции по разделам Скифо-сибирская культурно-историческая общность. Раннее и позднее средневековье. Омск: ОмГУ, 1987. С 123125.; Зданович Г. Б., Хабдуллина М. К. Курган Темир // Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышского междуречья. Челябинск, 1987. С. 45-65.
13. Очир-Горяева М. А. О планиграфии курганов Южного Приуралья позднескифской эпохи // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии: Материалы и исследования по археологии юга России. Ростов н/Д: изд-во ЮНЦ РАН, 2011. Вып. III. С. 322-343.
14. Яблонский Л. Т., Мещеряков Д. В. Загадка тринадцатого Филипповского кургана // Южный Урал и сопредельные территории в скифо-сарматское время. Уфа: Гилем, 2006. С. 38-45.
15. Мамедов А. М. Новое погребение со столом-ложем на р. Илек // Сакская культура Сарыарки в контексте изучения этносоциокультурных процессов Степной Евразии: Тезисы докладов круглого стола, посвященного 20-летию Независимости Республики Казахстан 21-23 ноября 2011 г., г. Караганды. Караганды, 2011. С. 199-205.
16. Кадырбаев М. К. Курганные некрополи верховьев р. Илек // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1984. С. 84-93.
17. Таиров А. Д. Саки Приаралья в степях Южного Зауралья (по материалам могильника Маровый шлях) // Южный Урал и сопредельные территории в скифо-сарматское время. Уфа: Гилем, 2006. С. 76-91.
Поступила в редакцию 06.12.2013 г.
