CC BY
47"Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (33), 2009
зывали городом. См: Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793— 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 15.
7. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Т. 7. Д. 21231. Л. 36-39.
8. Там же. Л. 44.
9. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 2. Т. 35. СПб., 1863. Ст. 35421.
10. Там же. Т. 37. Отд. 1. СПб., 1865. Ст. 36327.
11. См: Кабузан В. М. Население Северного Кавказа. С. 93-95.
12. ПСЗ. Собр. 2. Т. 37. Отд. 1. СПб., 1865. Ст. 38256.
13. Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России. Екатеринодар, 1899. С. 29-30.
14. См: Миронов П. В. Население Краснодара: Количество. Краснодар, 1926. С. 10. Сведения о докладной записке даны со ссылкой на дело войскового архива о преобразовании Екатеринодара. Приведенные числа П. В. Миронов считал значительно завышенными.
15. См: Российский государственный исторический архив в г. Санкт-Петербурге (РГИА). Ф. 1287. Оп. 38. Д. 701. Л. 4; Ф. 1149. Т. 7. Д. 58.
16. РГИА. Ф. 1287. Оп. 40. Д. 2257. Л. 20-20 об.
17. ПСЗ. Собр. 2. Т. 42. СПб., 1871. Ст. 44504.
18. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 252. Оп. 2. Д. 1887. Л. 2 - 2 об.
19. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 2981. Л. 1-9; Правила для заселения и управления города Екатеринодара Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1867.
V. V. BONDAR. «ON THE GENERAL RIGHT OF THE CITITES OF EMPIRE...»: THE TRANSITION OF EKATERINODAR TO THE NATIONAL CITY STRUCTURE (1850s-1860s)
The transition of Ekaterinodar from a military to a civil town was due to historical development of the Kuban region from the 18th century till 1960s. Disclosure of assumptions and conditions for the town to obtain a new status and structure that is common for all Russian cities gives an opportunity of a scientific reconsideration of subsequent history of Ekaterinodar - Krasnodar.
Key words: city, urban society, the lands of Cossack troops, settled residence, improvement, civil govenment.
д. В. СЕНЬ
ПОГРАНИЧЬЕ В ИСТОРИИ ЧЕРНОМОРСКОГО КАЗАЧЕСТВА: НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ ОСВОЕНИЯ ПРОСТРАНСТВА
В статье рассматриваются малоизученные связи черноморских казаков с османской Анапой, включенные в историю «закубанского фронтира».
Ключевые слова: фронтир, черноморское казачество, Закубанье, Анапа.
В числе казачьих сообществ Причерноморья, развивших практики отношений с Османской империей на рубеже ХУШ-Х1Х веков, были и казаки-черноморцы. В науке накоплен большой объем источников и исследований о «российском векторе» в истории Черноморского казачьего войска. Признавая указанный фактор генеральным, нельзя, впрочем, не отметить определенной роли тех «центров притяжения», которые по-своему были важны для казаков-черноморцев, достаточно непросто осваивавших новое пограничье Российской империи. Речь идет о «закубанском фронтире» [1], важнейшим центром которого до 1829 года являлась османская крепость Анапа. Концепт фронтира успешно используется при изучении российской истории, казачества [2]; он может быть востребован при исследовании истории Северо-Западного Кавказа, несмотря на наличие в регионе определенных «линейных» границ. Отдельная задача, которая также может быть поставлена в общем виде, - показ типологической связи отношений всех групп казачества с мусульманскими государствами Причерноморья по вопросу «преодоления границы миров» в конце
XVII - начале XIX века [3]. Среди таких групп (некрасовцы, «турецкие» запорожцы) черноморцы займут свое особое место.
А. Рибер справедливо указывает, что в реальности пограничные линии (социальные или территориальные) склонны быть, скорее, пористыми, чем непроницаемыми. Оказывается, что кочевники, паломники, мигранты, разбойники и другие группы пересекают границу как новообращенные верующие, эмигранты и классовые перебежчики [4]. Черноморское казачество вполне может быть отнесено к таким же группам, для которых преодоление «границы» миров не менее актуально, чем ее моделирование и, вероятно, даже поддержание. В целом на проблему пересечения (нарушения) такой границы можно смотреть глазами не только черкесов, что чаще всего присутствует в литературе, но и славян региона - казаков, солдат, в том числе не только бывших пленных. Речь о таких практиках, когда с российской стороны Прикубанья - в Закубанье - совершался побег
[5]. В целом проблема побегов казаков со службы
[6], истории их не конфронтационных контактов с турками, черкесами и другими народами - одна
№ 4 (33), 2009
жизнь Юга России"
- 51
из самых перспективных; современных исследований на эту тему в науке явно не хватает.
Практики отношений казаков региона с Крымским ханством и Османской империей (османской Анапой) развивались после массового ухода с Северо-Западного Кавказа казаков-некра-совцев и, в свою очередь, после появления здесь черноморских казаков. Казаки нового войска, активно реагируя на состояние фронтирного пространства, десятками бегут на протяжении 17901820-х годов в Закубанье к черкесам и в Анапу. Стоит отметить, что их действия поощрялись анапскими пашами, возглавлявшими османскую администрацию Анапы вплоть до конца 1820-х годов. Источниковая база исследования - документы Государственного архива Краснодарского края, большая часть которых, как правило, впервые вводится нами в научный оборот.
Еще в 1793 году в Черномории разыгралось целое дело Малого - Мазанова, растянувшееся на долгие месяцы и привлекшее к себе внимание как османских властей в Анапе, так и высшего руководства местной российской администрации. Из факта поимки черноморцами «закубанского» не-красовца А. Мазанова и бегства из плена черноморского казака П. Малого (ранее захваченного тем же А. Мазановым) получила развитие история [7] с бегством черноморских казаков и солдат в Закубанье, факт которого захотела скрыть войсковая старшина. Мазанова в Черномории пытали (предлагая «взять» на себя вину за бегство нескольких человек в Закубанье), о чем он сумел рассказать только в Феодосийском уездном суде. Обращает на себя внимание и то, что во время дополнительного расследования П. Малый, один из главных свидетелей по делу, неожиданно «вовремя» умер; как написано в документе - «волею божьею помре». В итоге А. Мазанова за недоказанностью обвинений (хотя сам факт пленопро-давства Малого имел место) отправили в Анапу.
Влияние закубанского фронтира нельзя, конечно, сводить к генерализации влияния Анапы (налицо также воздействие черкесов), но обращает на себя внимание следующее: свой статус «перебежчика» казаки-черноморцы зачастую стремились актуализировать именно в Анапе. Так, в письме А. А. Головатого атаману Черноморского казачьего войска З. А. Чепеге от 31 декабря 1796 года сообщалось о бежавших (от строительных работ при флотилии) в Анапу казаках, просивших анапского пашу отправить их в селение Дунавец (Европейская Турция), как известно, населенное в то время казаками-не-красовцами. Примечательно, что эти казаки изъявляли желание принять мусульманство [8], но паша все же отказался - не без нажима со стороны З. А. Чепеги и С. С. Жегулина - Таврического губернатора; тогда беглецы сочли возможным бежать к «на-
бережным черкесам». Похожая ситуация произошла в начале 1820-х годов, когда в Анапу также бежали казаки-черноморцы, причем османские власти и их не спешили возвращать [9]. Еще в 1795 году российский шпион сообщал из Анапы, что там находятся «теперь всех 31 человек ваших черноморцев (беглых. - Д. С.) и два Егери и ежедневно работают у паши и в закрытых местах» [10]. Намечалась отправка их морем в Анатолию. Причины бегства части из них в Анапу явно имели отношение к нарушению закона. Посланцы Черноморского казачьего войска отправились в Анапу, но в присутствии их и самого паши Сеида Мустафы 26 казаков отказались возвращаться, пожелав принять «магометанский закон».
Конечно, можно предположить, что давление турок было определяющим, но такой подход малопродуктивен - подобного рода ситуации (бегство в Анапу) имели место и в последующем, причем едва ли не с самого переселения на Тамань черноморцев в 1792 году.
Литература и источники
1. Колесов В. И. Документы, идентификация, граница земли Черноморского казачьего войска и этническая история закубанских армян // Армения и армяне в контексте мировой культуры: материалы регион. науч. конф. Краснодар, 2008. С. 76-77 и др.
2. Боук Б. Фронтир или пограничье? Роль зыбких границ в истории донского казачества // Социальная организация и обычное право: материалы науч. конф. Краснодар, 2001. С. 147-155; Каппелер А. Южный и восточный фронтир России в XVI-XVIII веках // Ab imperio. 2003. .№ 1. URL: http://abimperio. net/cgi-bin/aishow.pl?idlang=2&state=shown&idnumb =23 от 22.06.2005 г.
3. Сень Д. В. «Преодоление границы миров»: некоторые аспекты формирования кубанского казачества на территории Крымского ханства и новые практики казачества по освоению Северо-Западного Кавказа (конец XVII - начало XIX в.) // Казачество России: прошлое и настоящее: сб. науч. ст. Ростов н/Д, 2008. Вып. 2. C. 83-104.
4. Рибер А. Меняющиеся концепции и конструкции фронтира: сравнительно-исторический подход // Новая имперская история постсоветского пространства: сб. ст. Казань, 2004. С. 199.
5. Государственный архив Краснодарского края. Ф. 302. Оп. 1. Д. 50; Ф. 261. Оп. 1. Д. 268; Ф. 290. Оп. 1. Д. 58.
6. Там же. Ф. 302. Оп. 1. Д. 59, 113, 156, 287.
7. Там же. Ф. 249. Оп. 1. Д. 258 (почти все дело, состоящее из многих десятков листов, посвящено указанному сюжету).
8. Там же. Ф. 250. Оп. 1. Д. 38. Л. 97 об.
9. Там же. Ф. 261. Оп. 1. Д. 54. Л. 1-1 об.
10. Там же. Ф. 249. Оп. 1. Д. 330. Л. 1.
D. V. SEN. FRONTIER LANDS IN THE HISTORY OF THE BLACK SEA COSSACKS: SOME FACTORS OF ASSIMILATION OF EXPANSE
The article deals with the contacts of the Black Sea Cossacks with Osman Anapa included in the history of Transkuban frontier.
Key words: frontier, the Black Sea Cossacks, Transkuban, Anapa.
