CC BY
104
стихотворения А.Н. Апухтина создается и кадансированием, и эмфатическим выделением лейтмотива молчания, и рядами аллитераций и ассонансов.
Музыкальные образы, которые вообще играют значимую роль в художественной системе А.Н. Апухтина, в этом стихотворении обрамляют лирическую композицию и подчеркивают одиночество героя среди людей и в мироздании вообще. Грому музыки мира цивилизации и вою ветра противопоставляется молчание героя. Но в отличие от лирического героя тютчевского стихотворения «Silenti-um!», для которого молчание - возможность сохранить в себе полноту и богатство бытия. Лирический герой Апухтина «говорить хотел», его молчание носит психологический характер, а не философский, оно обусловлено роковым стечением обстоятельств, в которых отчасти есть и его вина.
Интимно-доверительная тональность, искренность, почти испо-ведальность, обращенность к адресату («ты жаждала признанья», «ты была далеко» и т. п.) - характерные черты художественного мира анализируемого стихотворения, которые способствуют решению основной задачи романсного жанра - установлению контакта с адресатом, читателем, слушателем. Через сочувственный отклик слушателя, читателя, адресата преодолевается драматизм или даже трагизм жизни.
М. А. Жиркова
Поэзия Саши Черного в эмиграции
Саша Черный (Александр Михайлович Гликберг, 1880-1932) -известный в России поэт-сатирик, после революции, в 1918 г. вместе с женой уезжает из Пскова в Литву, где задержится на год с небольшим. С 1920 г. начинается беженская эпопея поэта (по выражению А.С. Иванова). Сначала он оказывается в Берлине, где переиздает свои ранние книги стихов, там же выходит новая книга стихотворений «Жажда». Переиздание книги «Сатиры» (1922. 1-е изд. СПб., 1910) несет структурные исправления и дополнения. Кроме изменений стихотворного наполнения разделов прослеживаются и небольшие текстовые изменения. Например, цикл «Провинция» несет на себе отпечаток новых впечатлений, в житомирские реалии проникают иные географические пространства и образы: в стихотворениях «Виленский ребус», «На музыкальной репетиции», «Псковская колотовка».
В книге «Сатиры и лирика» (1922. 1-е изд. СПб., 1911) дополнения значительно существеннее. Расширение происходит не только
268
за счет включения ранее опубликованных стихотворений, но и новых, созданных уже за рубежом, которые продолжают развивать основные темы и образы поэтических циклов («Бурьян», «У немцев», «Иные струны»). Как многие русские писатели и поэты, Саша Черный обращается к дореволюционному творчеству и на первых порах напоминает о себе как о поэте-сатирике, популярном в России, поскольку пока не собраны еще воедино новые вещи.
Новый поэтический опыт представляет книга стихов «Жажда» (1923), состоящая из нескольких разделов, в которых фиксируются не только жизненные этапы, но и мировосприятие поэта. Показательны в этом плане названия разделов: «Война», «На Литве», «Чужое солнце» и «Русская Помпея». К.И. Чуковский объясняет название книги так: «жажда вернуться на родину»1. Скорее права Л.А. Спиридонова, писавшая, что «Поэт говорил о трудной и горестной судьбе эмигрантов под «чужим солнцем». Прежний мир, потерянный ими, был окружен в стихах Саши Черного поэтическим ореолом мечты, безумной жаждой вновь обрести родину, но не новую Россию, которой поэт не знал, а старую»2.
В состав первого поэтического цикла «Война» входят стихи, написанные в основном в 1923 г., но некоторые из них были созданы еще в 1913-14 гг. Собственный опыт и видение войны определяют развитие поэтического цикла. Не успешные атаки, громкие победы или горькие поражения, а прозаическая сторона войны находит свое изображение: сборы, муштра, служба в штабе, отдых в чужой квартире, раненные в лазарете, погрузка картошки, отступление, ревизия в госпитале. Обозначены и подлинные герои войны, опять-таки это не участники военных действий, а служащие госпиталя: сестра, врачи. Подвиг этих людей в честном служении, в полной самоотдаче, в верности своему долгу, сердцу, совести.
Второй цикл «На Литве» проникнут тоской по оставленной родине. Но литовский тучный пейзаж прорывается сквозь печальные строки о беженцах, войне, нищете и голоде. Видение пустых полей, поросших лебедой в России, вереницей беженцев «Из русского бушующего ада» перебиваются цветущим садом, зарослями сирени и малины, спелыми яблоками. И все-таки есть болезненное понимание своего и чужого, «здесь» и «там», что усиливается в дальнейшем: неслучайно цикл, посвященный берлинской жизни, назван «Чужое солнце». В этом цикле на контрасте представлены два мироощущения. Окружающий мир прекрасен, приветливо распахнут,
1 Чуковский К.И. Саша Черный // Черный Саша. Стихотворения. СПб.: Петербургский писатель, 1996. С. 18.
2 Спиридонова Л.А. «Смех - волшебный алкоголь». А. Черный // Л. Спиридонова. Бессмертие смеха. Комическое в литературе русского зарубежья. М.: Наследие, 1999. С. 200.
269
множество ярких и красочных пейзажных зарисовок. Веселье, радость, смех или тишина и покой постоянно присутствуют в жизни человека в этом мире. Но как раз радости или покоя обрести здесь не получается, потому что вокруг «чужая речь», «чужие люди», «Ноги здесь, а сердце там далече». Внутри цикла соседствуют радость, удовольствие от увиденного и боль, тоска по прошлому. Мир прекрасен, но мы здесь чужие. Слова «русский», «родной» или «эмигрант» присутствуют почти в каждом стихотворении. Самое страшное -для нас нет места на этой земле. Россия воспринимается как далекая планета, а пути назад нет. В конце цикла оставленная родина начинает казаться миражом, сном: «Может быть, наше черное горе только приснилось?». Возникает ощущение абсолютного одиночества, покинутости Богом. Отсюда особая тональность цикла - звучание мажорной мелодии постоянно перебивается минорной. И хотя это лишь небольшие вставки, отдельные фразы, именно она становится ведущей.
Завершает книгу итоговый цикл, посвященный России: «Русская Помпея». Своеобразным предисловием является первое стихотворение с прямым обращением к России:
Прокуроров было слишком много!
Кто грехов твоих не осуждал?..
А теперь, когда темна дорога,
И гудит-ревет девятый вал,
О тебе, волнуясь, вспоминаем, -Это все, что здесь мы сберегли...
И встает былое светлым раем,
Словно детство в солнечной пыли.1
О настоящем эмигрантском совсем немного, зато прошлое предстает многочисленными пейзажными зарисовками, забавными историями, соблазнительными женскими образами, смешными и трогательными образами животных и птиц. Прогулки по Невскому проспекту, катание на лодке по Неве сменяются картинами Пскова, Полтавы, Одессы. Появляется вдруг детский взгляд на мир и стихотворения, обращенные к детям, среди печальных и скорбных строк. Пестрые, разрозненные картинки, как в мозаике, складываются в тот облик родины, который остается в памяти навсегда.
В связи с изменениями экономической ситуации в Германии происходит отток русских эмигрантов из Берлина. В мае 1923 г. семья Гликбергов покидает Берлин и перебирается в Италию, в Рим. Впечатления поэта от прогулок по «вечному городу», знакомства с
1 Черный Саша. Собр. соч.: в 5 т. Т. 2: Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы. 1917-1932 / сост., подгот. текста и коммент. А.С. Иванова. М.: Эллис Лак, 2007. С. 93.
270
культурой и природой Италии войдут в поэтический цикл «Из Римской тетради». Публиковаться стихотворения будут позднее, в основном в Париже, в «Русской газете», «Последних новостях». Среди римских стихотворений одно из самых трогательных, пронизанное любовью и нежностью, посвящено трехлетней итальянской девочке «Дитя». С восхищение он рассказывает о красоте Италии, любуется ее природой, архитектурой, людьми, но иногда вдруг прорывается щемящая нота тоски по родине («На площади Navona», «Белое чудо»).
Здесь же Саша Черный обращается также к крупной поэтической форме - пишет поэму «Дом над Великой» (опубликована позднее: «Перезвоны», Рига, 1926), в которой с ностальгией воссоздает жизнь обычной русской семьи в Пскове. Этот город уже появлялся в поэзии Саши Черного: сатирический женский образ «Псковской колотовки» из цикла «Провинция» (книга «Сатиры», 2-е изд., 1922), ностальгические стихотворения из цикла «Русская Помпея»: «Псков», «С моста над Псковой», «Гостиный двор», «Псковитянка» (книга «Жажда»). Так случилось, что именно Псков будет последним городом России, в котором поэт жил до отъезда в эмиграцию. После Первой мировой войны Саша Черный в начале 1916 г. был переведен в 18-й полевой госпиталь в Пскове, позднее, в 1917 г. - в Псковское управление военных сообщений.
Поэма с подзаголовком «Картины из русской жизни» написана в духе традиционного в эмигрантской литературе обращения к прошлому, к дореволюционной жизни; несколько сентиментально, со множеством деталей, передающих уютную атмосферу дома, теплоту человеческих отношений: «Любой пустяк из прежних дней / Так ненасытно мил и чуден». Поэт создает яркие зримые образы, сочные живописные полотна будь то пейзаж, натюрморт, портрет или бытовые сцены. Почти идиллическая картина, если бы не военное время, взятое для изображения. Война диссонансом врывается в спокойную и размеренную жизнь сначала вскользь брошенной фразой о карте фронта, висящей не стене, портретом солдата, позднее появляется дядя, вернувшийся с войны после ранения, затем письмо о ранении брата получает кухарка, в конце дается описание солдатского обоза. Но не войне посвящена поэма. Война не разрушает привычную и благополучную мирную жизнь, смерть, ужасы войны, известные А. Черному как ее участнику, остаются за границами поэмы. О них лишь глухие упоминания. Резкое переключение происходит в конце, когда происходит временной скачок: из военного времени в послереволюционное. Последние две строфы рисуют почти апокалиптические картины разрушенного мира: грязь, пыль, гниль, ржавчина, акцентируются серый, красный, черный цвета распада и смерти.
271
Семья Гликбергов живет в Италии недолго, в марте 1924 г. они перебираются в Париж. В апреле 1931 г. вышел первый номер возрожденного в эмиграции «Сатирикона». Поэтическая сатира А. Черного уходит на второй план, самым резким можно назвать стихотворение «Сказка про красного бычка», но в основном преобладают зарисовки старой России и жизни русских эмигрантов, ирония над сатирой. В двенадцатом номере «Сатирикона» (Париж, 1931) публикуется иронически-лирическое стихотворение «Семь чудес». Начиная с упрека Богу, который лишил человека райских радостей, герой стихотворения делится теми чудесами, которыми «...сегодня десница Господня / Наполнила день мой светом и миром». Простые, казалось бы, события и картины радуют человеческое сердце: банкир, собирающий ромашки; помощь трехлетней девочке, у которой развязались шнурки: «Я так был тронут доверием крошки, / Что справился с ножкой не хуже няни.»; запах акации, напомнивший Одессу, детство; эмигранты, читающие на скамейки «Возрождение» и «Последние новости»; чужая собака «вдруг меня в нос бескорыстно лизнула»; найденные перчатки, потерянные на прошлой неделе и знакомый наборщик на мотоцикле, умчавший поэта с загородной прогулки обратно в Париж. Даже кажется, что крылья появились за спиной: «И бешеный ветер, дурак беспардонный, / Мой шарф, словно крылья, трепал за плечами». Удивительно трогательное стихотворение так далеко от сатир Саши Черного, при этом прекрасно передает тот облик поэта, темы, манеру, какими сложились они в эмиграции.
В поэзии теперь происходит сближение с миром детства, лирический герой умеет понимать ребенка, научился общению с ним и ребенок доверчиво тянется к большому другу. Саша Черный пишет ряд стихотворений, проникнутых чувством любви к маленьким человечкам: «Дитя», «Маленькому другу», «Консьержкина дочка», «Мой роман», «Прогулки по Парижу», «Беспечный день», «Дети». Речь идет о «взрослой» поэзии Саши Черного, но именно дети становятся главными героями его стихотворений, в которых много любви, тепла, света.
Все чаще встречаются поэтические этюды, пейзажные зарисовки, бытовые картины. Повседневная парижская жизнь раскрывается в небольших поэтических набросках, например, в стихотворении «Солнце», где каждая строфа представляет новый кадр, новый образ, намеченный лишь эскизно (делец почтенных лет, малыш в коляске, мальчик-посыльный, пес бульдог, чижик в клетке, художник, слепой старик). По такому принципу построены многие стихотворения, например: «В метро», «Пустырь», «У Сены», «В санатории» и др., в которых, как в калейдоскопе, один образ сменят другой. Иногда они разворачиваются в целую сценку: «Солнце», «Пластика»
272
или «Собачий парикмахер», переходящие в размышления о человеческой судьбе.
Сам поэт становится объектом лирики, а иногда и иронии. Легкая самоирония присутствует в стихотворениях «В поте лица», «Как я живу и не работаю», «Легкие стихи», «Меланхолическое» и др.
Появляется лирика, близкая к импрессионистической манере письма, основанного «на принципе непосредственной фиксации художником своих субъективных наблюдений и впечатлений от действительности, изменчивых ощущений и переживаний»; а также в стремлении «передать предмет в отрывочных, мгновенно фиксирующих каждое ощущение штрихах, которые располагались в видимом беспорядке и ни в чем не продолжали друг друга: между тем в целом обнаруживалось их скрытое единство и связь»1: «У окна», «В Булонском лесу», «Мимоза», «Пустырь». Поэт не жалеет ярких и сочных красок в описании провансальской жизни: «Мистраль», «Сбор винограда», «Прованс» и др. С 1926 г. жизнь Саши Черного связана с югом Франции, небольшой долиной Ла Фавьер, ставшей впоследствии местом русской колонии. Немало стихотворных и прозаических строк будет посвящено этому «благословенному» уголку Франции. Именно в лирике последних лет возникает ощущение свободы и кажется, что поэт обретает душевный покой. Возможно потому, что фавьерский берег, природа южного берега Средиземного моря напоминала русским эмигрантам родной Крым, здесь собралась достаточно большая и пестрая колония русских эмигрантов, наконец, где чете Гликбергов удается купить участок земли и построить свой домик.
Многие стихотворения этих лет публикуются в газете «Последние новости» под рубриками: «Из провансальской тетради», «Русский Прованс», «Из летней тетради», «Летний дневник». Именно в них, как пишет Л.А. Спиридонова авторское «я» полностью совпадает с лирическим: «Повествуя о веселом пикнике, о поездке в моторной лодке на остров Пор-Кро, о визите французского фермера или соседки-старушки, он рассказывает о собственной жизни. Это он со своим любимым фоксом Микки гуляет по крутой тропинке над морем <...> Это он соорудил скамейку на холме, чтобы уставший путник мог отдохнуть около его дома («С холма»)2». Последнее стихотворение, легкое, шутливо-ироничное, было опубликовано одновременно с сообщением о кончине Саши Черного («Последние новости». 6 авг. 1932).
1 Палиевский П.В. Импрессионизм // Краткая лит. энцикл. М.: Сов. энцикл., 1975: в 9 т. Т. 3. Стлб. 112.
2 Спиридонова Л.А. «Смех - волшебный алкоголь». А. Черный // Бессмертие смеха. Комическое в литературе русского зарубежья. М.: Наследие, 1999. С. 199.
273
В 1931-1932 гг. А. Черный создает вторую крупную поэму «Кому в эмиграции жить хорошо». На некрасовский вопрос пытаются ответить три старых журналиста Козлов, Попов и Львов. Как в калейдоскопе, перед читателем проходят разные человеческие судьбы. Поэма становится своеобразной энциклопедией русской эмиграции, освоенных новых или измененных условий старых профессий: маляр, гадалка, таксист, «африканский» врач, массажистка, портной, дантист, изобретатель, шахтер, сторож, рабочий, корабельный кок, торговцы, экономка и т. д. Поэма Саши Черного лишена трагизма и эпического размаха Некрасова, хотя в ней легко преодолеваются границы Франции и широко охватывается жизнь русских эмигрантов. Сосредоточенная на отдельных судьбах, она подводит к грустным выводам:
А счастье, слово русское,
Спит много лет без просыпу
У Даля в словаре...
Но герои не спешат ставить точку, и финал поэмы получается оптимистическим: найден «Единственный, без примеси, счастливый эмигрант» - это безмятежный младенец в люльке, глазами удивленными рассматривающий мир.
Третья книга стихов окажется и последней. Саша Черный много работает, публикуется, но собрать стихи и издать отдельной книгой уже не успеет. А.С. Иванов пишет в комментариях о подготовке книги стихов «Под небом Франции», о которой поэт упоминает в ответе на анкету в 1931 г., но публикация так и не состоялась.
С. В. Захаров
Л. Н.Толстой и русский крестьянский мир в эпоху Первой русской революции
1905 г. ознаменовался неурожаем, охватившим 23 губернии с населением в 18 млн человек. В некоторых местностях неурожай вызвал среди крестьян голод, значительно превосходивший голод 1891-1892 гг. Революция постепенно набирала темпы.
В высказываниях Л. Толстого в кругу знакомых и близких, в его записных книжках и дневниках революционных лет можно обнаружить множество мыслей о народе, его настоящем и будущем. Отвергая, критикуя дворянское сословие, его богатство и праздность, писатель считает, что представители этого сословия внесли в народную жизнь гораздо больше зла, чем добра. С этой точки зрения он оценивает и быт своего дома. Так, 12 апреля 1910 г. Толстой признаётся: «Мучительная тоска от сознания мерзости своей жизни
274
