CC BY
85
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 10 (339).
Филология. Искусствоведение. Вып. 90. С. 46-51.
ПОЭЗИЯ ДЕРДЕМЕНДА В КОНТЕКСТЕ ЗАПАДА И ВОСТОКА
Рассматривается лирика уникального поэта Дердеменда в контексте Запада и Востока. Дердеменд в области художественной формы и поэтики трансформирует восточные традиции и, продолжая традиции татарской литературы Средневековья и суфийской поэзии, приходит к синтезированию достижений западной и восточной культур.
Ключевые слова: татарская литература, поэзия начала ХХ в., поэт-романтик, философская лирика, образ, символ, суфийская символика, контекст Запада и Востока, литературные взаимосвязи, литературная школа.
Талантливый поэт, яркая личность, служитель интересам татарского народа, Дердеменд занимает особое место среди татарских писателей не только своим литературно-эстетическим творчеством, но и своим социальным положением. Он - один из тех, кто в начале ХХ в. оказывал материальную поддержку духовному и общественному возрождению, культурному развитию татарского народа.
В последние десятилетия в татарском литературоведении появились труды, посвященные исследованию межлитературного процесса, который отражает глубинные закономерности национального художественно-эстетического развития. Татарские писатели начала ХХ в. творчески восприняли опыт инонациональных литератур, ориентировались на него в решении стоящих перед ними специфических художественно-эстетических задач. Д. Загидуллина в своих работах, посвященных исследованию разных художественно-эстетических систем в татарской литературе начала ХХ в., пишет о ее синтетической природе: «Синтетические тенденции, присущие любой культуре в период формирования, становления авангарда, в татарской литературе свидетельствовали о взаимопроникновении восточных и художественных традиций, об особенностях адаптации чужих эстетических достижений исходя из национальных запросов»1. Рассматривая художественное слово Дердменда только в контексте философско-эстетической мысли Востока и Запада, можно выявить своеобразие художественного мира поэта. Этим определяется актуальность данной работы.
В трудах ученых-литературоведов преимущественно исследуются особенности мироощущения, типа мышления поэта в контексте философско-эстетической мысли Востока и Запада. Научная новизна данной статьи заключается в попытке осмыслить функциони-
рование и эволюцию сущностно важных для художественного мира Дердеменда образов-символов в контексте разных художественноэстетических систем, западного и восточного культурного диалога.
Мухаммедзакир Рамиев (Дердеменд, псевдоним поэта, означает «грустный», «скорбящий», «горюющий» человек) родился в 1859 г. 23 ноября в деревне Зирган Стерлитамакского уезда Оренбургской губернии в семье торговца Мухаммедсадыка. Очень разумно и дальновидно распоряжавшийся своими делами Мухаммедсадык в 1862 г. переехал со своей семьей в деревню Юлык того же уезда, открыл там золотой прииск и стал преуспевающим золотопромышленником. Известный турецкий ученый и общественный деятель Гадиля Айда в своей книге «Садри Максуди Арсал» (Анкара, 1991) очень справедливо назвала Рамиевых «золотыми королями России».
На небосклоне татарской поэзии Дердеменд был признан как классический поэт-романтик, заложил основы философской лирики. Литературной деятельностью он начинает заниматься после возвращения из Стамбула в Россию в 1890 гг., где он самостоятельно изучал турецкий язык и литературу, как вольнослушатель посещал лекции по словесному искусству, интересовался европейскими языками, а также по инициативе своего брата Шакира Рамиева знакомился с культурнопросветительскими учреждениями и с типографическим делом. В 1902-1903 гг. в газете «Терджиман» печатаются его стихи и рассказы небольшого объема. Расцвет его творчества приходится на 1906-1908 гг.
Закир Рамиев, продолжая традиции татарской литературы Средневековья и суфийской поэзии, приходит к синтезированию достижений западной и восточной культур. Духовное наследие поэта оценивается в каждый период та-
тарского литературоведения. Его творчество исследовано выдающимися учеными-литературо-ведами Г. Ибрагимовым, Дж. Валиди, Г. Сагди, Ф. Карими, Г. Халитом, И. Нуруллиным, Ю. Нигматуллиной, Н. Хисамовым, А. Саяповой, Д. Загидуллиной, Ф. Яхиным и др. В последние годы поэзия Рамиева стала привлекать внимание и ученых Европы. Например, немецкий ученый, автор работ по восточной литературе и истории, Михаэль Фридерих так пишет: «...его лирическая поэзия напоминает своеобразную скалу, выступающую среди пенящихся время от времени волн татарской литературы начала ХХ века»2.
В научных работах красной нитью проходят суждения о художественном совершенстве, о глубине философской мысли, об общечеловеческих ценностях в поэзии Дердеменда, «создавшего особую литературную школу, особое течение в татарской поэзии». В первых же исследованиях делаются первые шаги в направлении толкования лирики Закира Рамиева в сравнительно-историческом плане в контексте западной и восточной литератур. Например, Габдрахман Сагди оценивает значение стихов Дердеменда в двух плоскостях: «Во-первых, они в татарской литературе представляют собой прекрасный образец самого высокохудожественного, самого благозвучного, самого лаконичного стиля; во-вторых, как глубокомысленная философская лирика они прекрасны в европейском смысле и представляют собой образец творчества с глубоким содержанием3. Г. Ибрагимов в своей книге «Татарские поэты», вышедшей в свет в 1913 г., в красивых образных выражениях высоко оценил стихи Дердеменда с точки зрения достижений обеих литератур, отметив удивительное соответствие их стилистических особенностей внутреннему содержанию, их художественное совершенство: «У него смысл так совпадает..., что, боже упаси, хотя бы одно из слов упустить, заменить другим словом или поменять его место, это совершенно невозможно. Застываешь в изумлении, видя это сочетание строгости, скромности с необыкновенной красотой, будто прекрасные гурии, вобравшие в себя всю природную прелесть Востока, оделись по последней западной моде, изысканно и с тонким вкусом»4.
Поэзия Закира Рамиева представляет собой неповторимое, весьма своеобразное и уникальное явление в новой татарской литературе начала ХХ в. Литературно-эстетические корни поэзии Дердеменда восходят к восточной фи-
лософии, к традициям классической восточной литературы, русско-европейской литературы. «Творчество Дердеменда как художественное явление образовано из различных поэтических школ и эстетических начал», - пишет Н.Хисамов5. Лирика Дердеменда далека от спорных, злободневных, сиюминутных проблем современности. Для его строгой сдержанной поэзии характерны вечные темы, важные для всего человечества. В ней заботы мира, общечеловеческие проблемы вселенского масштаба, тонкие духовные переживания, красота окружающего мира.
Его философско-символического содержания стихотворение «Корабль» (1908) является неповторимым литературно-художественным новшеством в татарской поэзии начала ХХ в. Оно продемонстрировало Дердеменда как уникального, оригинального в татарской литературе поэта. «Дардеменд появился в татарском литературном мире в начале восьмого года на чудо-“корабле”, который двигался, с грохотом разрезая волны бушующего моря», -писал Г. Ибрагимов в своей книге «Татарские поэты» (1913)6. «И день и ночь / Грохочет море... / А паруса рвет ветер злой! / Не превозмочь, /Не переспорить, /Несет корабль к земле чужой... / Волна нагрянет, /Ее кручина / Швырнет корабль страны родной!.. /Какие пути, / Какая пучина, / Тянет нас жертвы требуя какой ?!» (Здесь и далее подстрочный перевод наш. - Т. Г.).
В этом стихотворении отражены глубокие раздумья поэта о мире, о силах, движущих историю, о стране, родине, нации и судьбах людей, охваченных этим движением. На пути постижения смысла, социально-философского содержания этого стихотворения в татарском литературоведении накоплен довольно большой опыт. Воплощение символических и мифологических образов в произведении трактуется учеными в плоскости различных научных, философских учений и концепций. В стихотворении отражены размышления Дердеменда о том, что ждет татарскую нацию и вообще страну, человечество в будущем. Переходный период, время революционных, социальноисторических преобразований, к чему это приведет, каким будет результат - не известно, «в этой неопределенности Дердеменд ищет ясности». Образ-символ «корабль», который разрабатывался близким по духу Дердеменду русским поэтом А. Фетом, содержит национальный, исторический и «вечностный» смысл.
Известный татарский поэт Сибгат Хаким в своем вступительном слове «Мастерство поэта» к книге Дардеменда «Веют ветры» спрашивает: «В чем сила стихов Дердеменда?» И отвечает: «В их философских обобщениях...»7. Каждое стихотворение Закира Рамиева обладает этим свойством. В лирике поэта значительное место занимают проблемы широко распространенные не только в татарской, но и в мировой литературе - место человека в этом мире. Эта общечеловеческая тема находит отражение в его поэзии в различных аспектах. Часть стихов поэта посвящена философским размышлениям о противоречиях между жизни и смерти. На эту особенность лирики Дердеменда обращают внимание и современники поэта. «То, что проходит красной нитью через все стихи Дердеменда от начала до конца, - это пессимизм, безнадежность, конечность бытия, бессмысленность жизни. Он не ведет речь о пяти - десяти годах: он представляет себе сто, тысячу, может, миллионы лет и видит, что все меняется и исчезает одно за другим», - пишет Фатих Карими8.
В творчестве З. Рамиева стихи, содержащие мотивы конечности бытия, неопределенности смысла жизни, занимают значительное место. Обратим внимание на одно из них -«Лежу иногда, грустя». «Лежу иногда, грустя, / Слушая тишину, /Лишь эхо шумит в ушах. / Думаю: Что это? Отчего это? / Вместо ответа - журчание воды / Все вокруг мерцает и шумит». Стихотворение в иносказательной форме изображает грустные переживания лирического героя. Музыкально звучащее стихотворение содержит образы: проточная вода, тишина, эхо, которые обозначают непостижимость жизни и бескрайность мира. Однако вопросы лирического героя об издалека доносящемся эхе остаются без ответа. Ощущение иной реальности, кроме земной жизни, ее неопределенность, вызывают грустные раздумья.
В стихотворении «Мы» (1910) Дардеменда, по словам его современника Г. Сагди, место человека во вселенной изображается в аспекте «общности», «глобальности». «Прошли века, ушли...ушли года! /Пророки, падишахи тоже ушли, прожив свой век. / Жизни прошли караван за караваном, / Пришли и ушли страны мира». Стихотворение содержит философские размышления автора о времени и человеке,
о конечности бытия, о течении жизни, о неопределенности судьбы, о жизни и смерти. «В выражении своих философских мыслей поэт удивительно лаконичен и глубок. Таковы его
мысли о том, что перед смертью все равны: и пророки, и падишахи, и простые люди, жизнь конечна не только для человека, но и для целых стран, невечно и материальное богатство; человек - странник по жизни, прохожий; жизнь преподносит человеку тяжелые испытания («жизнь неистово побила его»)9. Перед быстротечной жизнью, завершающейся смертью, человек предстает как бессильный странник в беспощадном мире, в смиренном и безвыходном положении: «Дуют ветры, взметая пески, заметая следы. / Какая горечь! И мы умрем». Восточные образы, символы - следы, ветер - способствуют выражению философской мысли и подчеркивают, что быстротечность времени и конечность бытия - это закон жизни. «Вечность и время занимают доминирующее положение в поэтическом космосе Дердеменда, - утверждает А. Саяпова. - Они являются основными понятиями мироздания, бытия в поэзии Дердеменда, которые несут память о древних представлениях, демонстрируя изменчивость и одновременно обнаруживая неизменяемую основу, формируя символическую модель мира»10.
В части стихов Дердеменда мотивы Родины, родной страны, племени-рода изображаются на фоне национально-исторической судьбы татарского народа, его рассеянности по всей земле, отдаленности большинства от древних национальных центров. «Что дороже - родина? / Ах, дорого родное племя! /Кровью свято оно, / Что выше священных уз! / Узы останутся, родина уйдет, / Узы останутся, родина уйдет» - пишет он, утверждая, что нация, племя дороже, чем родина. В четверостишье «За отчий дом /Пожертвую тысячью своих жизней. / За край, где я родился и вырос, / Пожертвую последней каплей крови» Дердеменд философски утверждает, что край, где он родился и вырос, дороже отчего дома.
В поэзии Дердеменда, который мастерски выверял каждое слово и добивался глубокого смысла образов, есть ряд произведений, содержащих мотивы пера, творчества. Эта тема, переплетающаяся с мотивом обращения к прошлому, отображается в одном из первых серьезных стихотворений поэта - «Обращение к перу» (Калэмгэ хитап) (1906/ «Перо! Какая тайна у тебя внутри - скажи. / Расскажи о тех, кто ушел, /Проливая слезы на эту бумагу, / Какие грустные мысли у тебя - скажи нам! / У могилы предков скорбит душа, В отцовском духе есть надежда... /Земля полна скор-
бью замученных. /Кто они? Чьи они жертвы? / Перо! Какая тайна у тебя внутри - скажи. / Расскажи о тех, кто ушел, / Проливая слезы на эту бумагу, / Какие грустные мысли у тебя - скажи нам!» Это стихотворение только очень условно можно назвать одним из первых стихотворений Дердеменда. И с точки зрения смыслового содержания, и по художественному воплощению это совершенное произведение. В нем отражены основные особенности лирики Дардеменда, его природный талант, его ми-ровозрение, литературно-эстетические вкусы. Закир Рамиев, веривший в силу поэтического слова, обращается к перу с просьбой рассказать об исторических событиях, о делах ушедших поколений, о скорби замученных, об их горестных переживаниях. Выражения «могилы предков», «надежды отцовского духа» дают повод связать общефилософское содержание стихотворения с судьбой татарского народа.
Мотив пера продолжен в стихотворении «Поэту», написанном в форме обращения к поэту в иносказательных выражениях. Образы цветка, соловья, взятые из суфийской литературы, традиционный образ кречета, а также имеющий в словесном искусстве отрицательный оттенок образ ворона он подчиняет описанию пера. Основная мысль, которую хочет высказать поэт, приведена в последней строфе. «... Не возносись, о соловей, / Сумей отличить цветок от репейника. / Если на языке язвительность и злость, / То не будешь понят цветком. /Подражая ворону, /Дорогой, не тараторь всякую чушь. /Будь певцом прекрасных цветов, /Блюстителем прекрасного». Соловей в стихотворении символизирует поэта, а цветок помогает подчеркнуть понятие красоты. В произведении проводится мысль о том, что творческий человек должен писать о красоте. Содержание этого объемного стихотворения, что нехарактерно для дердемендского пера, этим не ограничивается. В нем содержатся еще и нравственные взгляды поэта и его отношение к национальной литературной среде и культуре. Если обратиться к истории создания этого стихотворения, то, по некоторым сведениям, оно написано в связи с разногласиями между Закиром Рамиевым и другим великим сыном татарского народа - Габдуллой Тукаевым, то есть оно написано как ответ Тукаю. «Татарский народ, веками жаждавший свободы слова, свободы мысли, получив свободу печати, спешил воспользоваться ею в полном объеме для самых разных целей. Споры, дискуссии, обме-
ны мнениями, столкновение различных точек зрения относительно литературной славы, поэтической миссии Тукая заполняли страницы газет и журналов»11.
По природе сдержанный, доброго нрава, честный и прямолинейный Дердеменд и в творческих делах предпочитает справедливость. В стихотворении еще один добавочный мирской смысл - человек, зарабатывающий себе на жизнь творчеством, в погоне за прибылью встает на путь обмана, дискредитируя тем самым литературное произведение, снижая его ценность. Таким бесталанным писателям поэт дает отрицательную оценку в ироничной форме. В произведениях этой группы, например в своем афоризме-двустишье, он пишет: «В моей душе есть небольшая обида, / А на языке есть острая язвительная игла». Вот этой самой «острой иглой» он выражает свою остро отрицательную критику. Не желая мириться с появлением на литературной арене начала ХХ в. слишком большого количества низкопробных стихов, Дердеменд, будучи блюстителем эстетики, «в поисках афористических находок обращается к дастану «Идегей»12. Для утверждения мысли о том, что не каждый может иметь поэтические способности, «афористическая фактура взята из дастана «Идегей». «Не все овцы с рогами - бараны защитники стада, / Не любая птица - кречет. / Кто не зарифмует фразы, любой сможет, / Хромой ишак не пегас».
В лирике Дердеменда стихи, описывающие природу, отличаются особой красотой и совершенством. Любовь к родным местам, к своим соплеменникам в лирике Закира Рамиева изображается через картины родной природы. «Взошло солнце, рассыпав лучи красные, / Украсив горы, украсив поля, цветы взошли. / Тихо кругом, ни шороха, роса на траве, / Мерцает, играет поверхность земли». Картины прекрасной природы, проведенные сквозь душу поэта и уложенные в поэтическую форму, встают перед глазами читателя: « Это она, прекрасная, это она прелестная, / Это она, / Это она, благоухающая весна! / Это он, благоухающий утренний ветерок... » («Бу - ул матур, бу - ул кYркэм» - «Это она прекрасная».
В творчестве Дердеменда есть стихотворение «Лето прошло», которое может быть истолковано в разных плоскостях. «Лето прошло... / Пришла осень с дождем и снегом, / Заледенела лощина... /Засох цветок, /На стебле осталась обида. / Соловей! / Для тебя остался один из
шипов». На первый взгляд, здесь описывается картина природы, одно оз состояний осенней поры. Некоторые ученые относят это стихотворение к образцам пейзажной лирики13. Но рассматривать это стихотворение как чисто пейзажную лирику, с нашей точки зрения, было бы излишним упрощением его содержания.
Дердеменд обращается к таким традиционным образам, как гел / цветок, был-был / соловей, которые имеют богатую историю использования в восточной литературе. М. Ибрагимов, в трудах которого исследуются отдельные аспекты рассматриваемой нами темы, пишет, что в культурной самоидентификации татарских писателей начала века «восток» был не менее значим, чем «запад», иначе говоря, усваиваемая татарскими писателями модернисткой ориентации европейская неклассическая картина мира уравновешивалась связанными с восточной культурой национальными традициями14. Пара «цветок - соловей», как известно, относится и к суфийской символике. Имеющие иносказательное значение образы боз /лед; кинэ / злоба; инэ / шипы также расширяют философский смысл стихотворения. В любовной лирике Востока гел / цветок -это красивая девушка, возлюбленная; былбыл / соловей - влюбленный юноша, сгорающий от любви. Эти образы позволяют отнести это стихотворение к любовной лирике. Осень с дождем и снегом, лед, образовавшийся в излучине реки, символизируют остывание и исчезновение чувств влюбленности, любви. Образы кинэ / злость, инэ / шипы - обида девушки на любимого, шипы - постоянное напоминание
об обиде. Ф. Сайфулина, И. Гумеров, авторы многочисленных трудов по суфийской литературе Востока, утверждают, что для выражения концепции абсолютной любви представители суфийской литературы, кроме часто используемых образов свечи и бабочки (мум и парва-на), цветка и соловья, обращаются также к изображению реальных действий, исторических событий15. Д. Загидуллина отмечает еще один религиозно-суфийский смысл этого стихотворения: «Если рассматривать с позиции суфийской эстетики, на передний план выходит другая идея: потеря веры, любви к Аллаху терзают душу человека, наполняет его раскаянием. В этом случае влюбленность принимает смысл истинной любви»16.
Если остановимся на проблеме отношения Дердеменда к Октябрьскому перевороту 1917 г., к общественно-политическим и эко-
номическим изменениям в России, к его размышлениям о собственном месте в это бурное время, наше рассмотрение его уникального творчества было бы в некоторой степени завершенным. Дердеменд, материально независимый, свободный по сравнению с другими, жил, ощущая свое особое творческое состояние. Об этом ощущении он дает понять и своих четверостишьях: «Если нет у меня достаточного богатства, /Я же не ишак, не обременен грузом. /В каждом своем деле - сам себе голова / Я спокоен, живу себе со спокойной душой».
В стихотворении «Довольна страна», написанном в период Октябрьской революции, Дердеменд, используя богатый арсенал символов и развивая их светские смысловые оттенки, пытается прояснить свою личную и творческую судьбу, определить свое отношение к революционным событиям. «Довольна страна, взмахнули крыльями ангелы, / Исступленно, осознавая все, плюнул шайтан!.. / Хватит, не рвись, душа, /Хоть ты и жених, но не для этой свадьбы! / Когда вселенная играет свадьбу жизни, / Твое место - среди умерших». В этом стихотворении Дердеменд, не принявший перемен, говорит о своем нежелании приспосабливаться к новой исторической реальности, отказывается сотрудничать с советской властью. «Хоть ты и жених, но не для этой свадьбы, / Твое место - среди усопших», - говорит он, подчеркивая свою ненужность, бесполезность в этом обществе. В этом стихотворении отражено то, что Закир Рамиев, сомневавшийся в успехе большевистской идеи построения социалистического общества, в том, что страна советов окрепнет и получит международное признание, и надеявшийся на возвращение прежнего общественного строя, пережил личную драму, душевную трагедию.
В одном из своих последних стихотворений, пророчески предвидя преследования за свободомыслие, то, что творческая деятельность примет шаблонную форму, ущерб, который нанесут татарскому народу, его интеллигенции годы культа личности, пишет так: «Хватит, Дардеменд! Будь краток, / В застывшую душу не бросай лед!/Для спокойствия души, чтобы язык был закован, / Для чистоты совести на уста свои повесь замок». И, словно не желая мешать новым хозяевам жизни, умолкает муза Дардеменда.
Лирика Закира Рамиева подняла татарскую поэзию до уровня мировой литературы и показала, что татарская поэзия начала ХХ в. начала
двигаться в том же смысловом направлении и в тех же поэтических формах, что и восточная и западная литература.
Примечания
1 Загидуллина, Д. Ф. «Неклассический тип культуры» в татарской литературе: к постановке проблемы // Науч. Татарстан. 2012. № 4. С. 48
2 Фридерих Михаэль. Сокол летит на восток... / пер. с нем. И. Гилязова] // Огни Казани. 2009. № 4.С. 137.
3 Габдрахман Сагди : науч.-биогр. сб. / сост. Д. Загидуллина, Ч. Гилазова. Казань, 2008. С.115.
4 Ибрагимов, Г. Г. Татарские поэты // Соч. : в 8 т. Т. 5. Статьи, труды о литературе и искусстве. Казань, 1978. С. 99.
5 Хисамов, Н. Ш. Дердеменд. Очерк о жизни и творчестве // Братья Рамиевы : науч.-библиогр. сб. Казань, 2002. С. 300.
6 Ибрагимов Г.Г. Указ. соч. С. 97.
7 Хаким, С. Т. Мастерство поэта // Дердеменд. Веют ветры : стихи, воспоминания, короткие рассказы. Казань, 1980. С. 11.
8 Братья Рамиевы : науч.-библиогр. сб. Казань, 2002.С. 107.
9 Габдрахман Сагди. С. 90.
10 Саяпова, А. М Поэзия Дердеменда и символизм. Казань, 1997. С. 191.
11 Гилазов, Т. Ш. Проблема литературной репутации Г. Тукая в научно-критической мысли первой четверти ХХ века // Филология и культура = Philology and Culture. 2013. № 3 (33). C.184.
12 Хисамов, Н. Ш. Указ. соч. С. 296.
13 Фридерих Михаэль. Указ. соч. С. 140.
14 Ибрагимов, М. И. Мифопоэтика в сопоставительном изучении литератур // Филол. науки. 2008. № 2. С. 43.
15 Сайфулина, Ф. С. Творчество Гали Чокрыя: традиции суфийской литературы / Ф. С. Сай-фулина, И. Г. Гумеров // Филология и культура = Philology and Culture. 2013. № 3 (33). C. 212.
16 Загидуллина, Д. Ф. Трансформация картины мира в татарской литературе начала ХХ в.: на материале философских произведений : монография. Казань, 2006. С. 63.
