CC BY
71
4. Комиссия создана распоряжением администрации города Кирова от 11.12.2001 г. № 5066. Далее -Межведомственная комиссия.
5. Постановлением Правительства РФ от 28.04.2005 г. утверждена типовая форма заявления о переустройстве и (или) перепланировке жилого помещения.
6. Шорин А. В.
7. Видимо, речь идет о членах семьи собственника (нанимателя), иных лицах, совместно проживающих с ними, о собственниках (иных лицах), имеющих жилые помещения в том же многоквартирном доме.
Чанг Хунг-Йу
ПОЭТИЗМЫ СО ЗНАЧЕНИЕМ ЦВЕТА В ЛИРИКЕ В. БРЮСОВА
Для раскрытия особенностей стиля отдельного поэта особое значение приобретают поэтизмы, характер которых помогает раскрыть стилевые особенности разных поэтических школ и течений. Обращение к поэзии В. Брюсова позволяет показать динамику поэтизмов на рубеже двух веков и выявить своеобразие функционирования этих слов в поэзии символистов.
В статье рассматриваются поэтизмы, связанные с цветовой характеристикой, широко используемые в лирике В. Брюсова.
Поэтизмы являются существенным элементом стиля В. Брюсова. Поэтизмам как лексической категории присуща традиционность употребления. Однако они не остаются неизменными в русской лирике Х1Х-ХХ вв., так как поэзии «свойственно стремление к преодолению штампов, к индивидуализации способов выражения» [1]. «Обращение к традиционным поэтическим элементам, характер их вовлечения в текст может служить одной из показательных особенностей стиля отдельного поэта» [2], а отбор и характер преобразования экспрессивно-семантических качеств традиционных средств помогает раскрыть стилевые особенности разных поэтических школ и течений. Обращение к поэзии В. Брю-сова позволяет показать динамику поэтизмов на рубеже двух веков и выявить своеобразие функционирования этих слов в поэзии символистов.
В лирике В. Брюсова широко используются поэтизмы, связанные с цветовой характеристикой. Они представлены различными частями речи:
1) глаголами багрить 'окрашивать в густо-красный, багровый цвет' (ТСУ, I, стб. 76) [3], багрянить 'окрашивать в багровый цвет' (ТСУ, I, стб. 76), обагрить 'окрасить в красный, багряный цвет' и оттенок '(со словом «кровью», «в
Чанг Хунг-Йу - профессор-ассистент (доцент) кафедры иностранных языков Технологического университета Као Юен (Kao Yuan University of Technology) (Тайвань)
© Чанг Хунг-Йу, 2006
крови» или без них) окровавить, залить кровью' (ТСУ, I, стб. 610), обагряться 'несов. к обагриться.' и 'страд. к обагрять' [обагриться 'окраситься в красный, багряный цвет' и оттенок '(со словом «кровью» или без него) стать окровавленным, залитым кровью'; обагрять 'несов. к обагрить'] (ТСУ, II, стб. 610);
2) прилагательными багряный 'то же, что багровый' [багровый 'густо-красный, кровавого цвета'] (ТСУ, I, с. 76), жемчужный 'перен. напоминающий жемчуг своим блеском, чистотой, прозрачностью' (ТСУ, I, стб. 856), златой 'золотой' (ТСУ, I, стб. 1101), златокудрый 'с золотистыми кудрями' (ТСУ, I, стб. 1101), лазурный 'цвета лазури, светло-синий' (ТСУ, II, стб. 19), пурпуровый 'прил. к пурпур' (ТСУ, III, стб. 1070), серебряный 'перен. цветом и блеском напоминающий серебро' (ТСУ, IV, стб. 158);
3) существительными багряница 'одежда багряного цвета (царей в древности как знак верховной власти)' (ТСУ, I, стб. 76), лазурь 'цвет неба, моря' (ТСУ, II, стб. 19).
Наибольшей употребительностью среди лексем названного ряда в произведениях поэта отличается поэтизм багряный. Слово было связано с давней книжной традицией; его книжность поддерживалась, по-видимому, наличием нескольких широко бытовавших в речи синонимов: багровый и пурпурный, нейтральных по своей стилистической окрашенности.
Рассматривая функционирование поэтизма багряный в истории русского языка, в том числе и в поэтической речи, Р. В. Алимпиева отмечает ряд особенностей его употребления: 1) обладая высокой тональностью, он издавна используется в качестве цветообозначений красного тона и чаще всего сочетается со словами, обозначающими одежды; 2) не теряя своей яркости как цветовая характеристика, поэтизм багряный часто применяется для создания образа солнца, зари, заката - такое употребление поддерживалось двумя поэтическими традициями: с одной стороны, поэтизм багряный используется в своем прямом номинативном значении: Но не отдаст тебе багряная денница Сияния протекших дней (Батюшков), Редеет ночь, заря багряна лучами солнца вожжена (Пушкин), с другой - он участвует в метафорическом контексте, сочетаясь с лексемами, обозначающими одежду: Багряну ризу распустила По небу тихая заря (Майков), В час, как закат свой багряный наряд Простирает над сонной мглой (Бальмонт).
Кроме того, исследователь отмечает, что в языке поэзии поэтизм багряный, сочетаясь со словами-номинациями одежды, может включаться в другой образный контекст, создавая образ осени: Роняет лес багряный свой убор, Сребрит мороз увянувшее поле (Пушкин), Но нет! Лесов
покров багряный Спадает тихо, тихо с плеч (Блок).
Р. В. Алимпиева считает, что прямое-неметафорическое применение поэтизма багряный в зоне «осень» начинается только с начала XX в. и «наиболее ранним случаем такой реализации является... брюсовский пример: И долго будет лист багряный Хранить замедленный твой след» [4].
При прямом номинативном употреблении поэтизмы багряный, багрянить, обагрить используются в лирике В. Брюсова для создания различных образов:
а) одежды: Есть демоны пыли! Их одежда, багряного цвета, Горит огнем (I, 209) [5]; То в одеждах рабынь, то в багряных плащах королев <...> Вкруг меня наклоняется хор возвратившихся дев (I, 449), Бахус жирный, Бахус пьяный Сел на бочку отдохнуть. За его плечом - багряный Женский пеплум, чья-то грудь (II, 188);
б) небесных светил (солнца, звезд): Солнце -багряно... Но ясен до боли Девичий образ в усталых глазах! (II, 285), Там, далеко от нас, в лазури ночи летней, Сверкает и зовет багряная звезда (III, 316);
в) зари или заката, света: Повеял ветер голубой Над бездной моря обагренной (III, 290), Восток означился, горя, И обагрила нити пряжи Кровавым отблеском заря! (I, 143), И небеса по серым скатам То золотом зари горят, То блещут пурпурным закатом И лед вершинный багрянят (III, 21) - при описании заката глагол подчеркивает оттенок цвета (ср. золото зари, пурпурный закат, багрянить); Набегает сумрак вновь, Сумрак с отсветом багряным (I, 288), Пора! Всплывает пар тумана? Тибр тмится, форум мглой повит. Стрельчатый вход к мечтам Тристана, Струя багряный свет, открыт (Паломничество в века, III, 406);
г) крови: Багряный ток смочил снега, Простерты рядом два врага... (II, 251);
Характеризуя применение поэтизма багряный в образных контекстах, в первую очередь следует указать на его использование при описании образа солнца, зари. В отличие от традиционно-поэтической формулы типа «багряный + лексемы, именующие одежду» (она метафорически употребляется в русской лирике в качестве образа солнца, зари или заката), В. Брюсов идет по другому пути: поэтизм, сохраняя семантику цвета и традиционные лексические связи либо употребляется в развернутом контексте олицетворения: День обессилел, и запад багряный Гордо смежил огневые глаза (I, 451); либо в контексте сравнения: <...> багряным диском На западе солнце склонено (II, 79); или в составе метафорических образов: Багряной кровью сумрак был залит (I, 158), Горе, что утра багряный костер Бросит румянец на черный простор! (III, 361).
Хотя традиционная метафорическая формула «багряный + лексемы, именующие одежду» при описании образа солнца, зари в лирике поэта не прослеживается, в ней встречается поэтизм багряница 'одежда багряного цвета' в форме множественного числа. Смысл метафорического употребления этой словоформы синонимичен указанной традиционной формуле и выполняет ту же функцию в развернутом образном контексте: К горизонту золотому Ярко-пламенным осколком Сходит солнце в час разлуки. Тканью празднично-пурпурной Убирает кто-то дали, Расстилая багряницы (I, 378-379).
Включение поэтизма в разные типы образных контекстов характерно для эпитета багряный. Кроме указанных выше контекстов он используется при описании как предмета, так и образа сравнения: И, как уста, открыв глубины Своих багряных лепестков, Цветы с полей, цветы с куртины Согласно тянутся на зов (I, 477), Я взнесусь багряной тучей: Как звезда сияешь ты! (Бальдеру Локи, I, 388), Я измучен, Я весь истомлен, Я бессилен, я мертв от желаний. Все вокруг - как в багряном тумане, Все вокруг -точно звон (I, 73). В последнем примере можно говорить об осложнении цветовой семантики поэтизма отрицательной эмоциональной оценоч-ностью (она обусловлена характеристикой «Я» -измучен, истомлен, бессилен, мертв).
Более сложны употребления поэтизма багряный в образных контекстах, связанных с темой современной жизни, революционных или трагических событий, потрясающих мир; в контексте возникает дополнительный ассоциативный смысл (багряный - кровь, пожарища): И вспыхнут заревом багряным На вечном небе облака, И озарятся за туманом Еще не вставшие века (Уличный митинг, I, 431); Рушатся незыблемости зданий, Новый Капитолий встает; Водоворот, Всех заарканив, В багряном тумане, В невероятность влечет (К Варшаве, III, 55).
К этой семантической линии примыкает использование поэтизма багряный в контексте олицетворения, в котором поэтизм обладает вторым планом 'покрытый кровью': Что ты хочешь, дикий, пьяный Лаской бешеных зыбей? Что крутишь песок багряный? Что вонзаешь зубы в раны Ты - возлюбленной своей? (Прилив, I, 531).
Поэтизм багряный, актуализируясь в цветовом соположении с другими эпитетами при характеристике лирического субъекта сон, участвует в развитии устойчивого поэтического образа «судьба, жизнь - нить, веретено»: Те сны! как паутинной нитью, Они над памятью давно, Кружась, легли, и по наитью Я сам вертел веретено. Вот черный волос, вот багряный, Зеленый, синий... света сны! В клубке дыханья нитей пряны, И ими полночи пьяны (III, 423). Ср.
употребление поэтизма серебряный при развитии той же поэтической темы: Руки, вечно молодые, Миг не смея пропустить, Бусы нижут золотые На серебряную нить... Не моя ли жизнь те нити? (II, 94).
Что же касается других эпитетов-поэтизмов, то они в языке поэзии В. Брюсова в большинстве случаев выступают как цветовые характеристики при описании признаков, свойств, качеств различных предметов, природных явлений. При этом в контексте активно используются и другие слова со значением цвета, благодаря чему создаются яркие многоцветные образы, цветовые контрасты. Чтобы представить все разнообразие употреблений поэтизмов данного разряда, приведем имеющийся материал, в котором прослеживается традиционность их употребления:
а) о дне: Закатный блеск! огонь алтарный! Ты смело принимаешь тень, И гаснешь, веря в лучезарный, Жемчужный, бирюзовый день (I, 464); И, глуби черные покинув, В лазурный день из темноты Взлетает яркий рой павлинов, Раскрыв стоцветные хвосты (I, 374);
б) о небе: На черном поле звезды - рдяны, Торят, как маленькие раны, А фон лазурный или червленый Взрезают черные фестоны (II, 321);
в) об облаках, тучах: Качались волны, шитые шелками, Лиловым, красным, желтым, золотым, И, проблистав над синью янтарями, Сгущало небо свой жемчужный дым (I, 380), Мне ясно, почему так облака жемчужны, И так ласкаю-ще к цветам льнет ветер южный (II, 331), Есть тайная ценность в ненужных Мечтах, и цветах, и святынях, И души, без тучек жемчужных, Без песни потоков содружных, Завянут, как пальмы в пустынях! (II, 216);
г) о фонтане, море, реке: Там цветы цвели, благоухая, Там фонтан жемчужной пылью бил (У райских врат, II, 195); Повеял ветер голубой Над бездной моря обагренной. Жемчужный след чертя кормой, Челнок помчался, окрыленный (III, 290), Море, прибоем взмятеженным, К рельсам стальным, оприбреженным, Мечет лазурную гладь (II, 240), Племен враждующих не числи: Круги бегут, им нет числа; В лазурной Марне, в желтой Висле Влачатся чуждые тела (II, 143);
д) о росах: Я одиночество, как благо, Приветствовал в ночной тиши, И трав серебряная влага Была бальзамом для души (I, 278);
е) о снеге, инее: Твердят серебряные сени О счастьи жизни для мечты, О сладком бытии растений В убранстве зимней красоты (I, 336); Ты приходил ко мне, холодный, С жемчужным инеем в усах (II, 53);
ж) о пространстве: Как призраки, горько ненужные, Мы, люди, скользим пред тобой. Ты смотришься в дали жемчужные Поникшей ду-
шой (Портрет, I, 397), Луна державно делит море: То мрак, то отблесков игра. И спит в серебряном просторе Мир парусов из серебра (I, 165), Встал водопад в дали серебряной, В дыму и брызгах встал водопад (II, 290);
з) о лунном свете: Весь город в серебряном блеске (I, 82).
Не выходя за пределы традиционной характеристики света (правда, лунного), следует, впрочем, заметить, что поэтизм серебряный в поэзии В. Брюсова включается в образный контекст при описании отблесков воды и окраски заката: Сходит солнце в час разлуки. Тканью празднично-пурпурной Убирает кто-то дали, Расстилая багряницы, И в воде желто-лазурной Заметались, заблистали Красно-огненные птицы. Но серебряные змеи, Извивая под лучами Спин лучистые зигзаги, Беспощадными губами Ловят, ловят все смелее Птиц, мелькающих во влаге! (I, 379);
и) о цветке: О, если бы был я пурпуровым маком (I, 37);
к) о фимиаме: И годы шли. И целый день она скользила в сводах храма, Всегда задумчива, как тень, В столбах лазурных фимиама (III, 290).
Соотношение традиционного и нового по-разному проявляется в употреблении поэтизмов жемчужный и лазурный. Учитывая традиционность употребления поэтизма жемчужный в русской лирике, прежде всего следует указать на словосочетание жемчужные звезды: оно получило широкое распространение в поэтических текстах XIX в., прилагательное жемчужный в этом сочетании выступает как метафорический эпитет [6]. Ср. у В. Брюсова: Вот зажглись жемчужные Звезды в небесах (I, 115). Стилистическое своеобразие в употреблении поэтизма жемчужный наблюдается при его образной реализации: Поблек предзакатный румянец. На нитях серебряно-тонких Жемчужные звезды повисли (I, 371).
Поэтизм жемчужный используется В. Брюсо-вым и как характеристика звучания. В этом случае поэтизм жемчужный представляет метафорический эпитет, в котором актуализируются семы 'чистота звучания, звонкость, мелодичность': Сады любви в тиши оград чугунных, Певучий говор и жемчужный смех, Рассказы с перебоем песен струнных (I, 156). В словаре языка Пушкина выделено переносное употребление только слова жемчуг как образа звучания стихов: Поэт бывало тешил ханов Стихов гремучим жемчугом (СЯП, I, с. 781) [7].
На основе метонимической ассоциации зубы -улыбка в лирике В. Брюсова создается основа для обновления традиционной сочетаемости: жемчужный ряд зубов (СЯП, I, с. 781) - жемчужная улыбка. Кроме того, прилагательное-поэтизм
жемчужный входит в состав сложного эпитета ласково-жемчужная улыбка, включаясь в контекст олицетворения, лирическим объектом которого является страсть: Но знаю, прежде чем упасть, Чем вызов Смерти встретить дружно, - Мне снова улыбнется страсть Улыбкой ласково-жемчужной (III, 334).
Совсем иначе преобразуется употребление поэтизма лазурный в лирике В. Брюсова. Ср. четверостишие, обращенное к мечте: О, если б я мог быть невинным, как ты, Как ты - отзвук лазурного эхо! - Беспечно видеть твои черты, С улыбкой слушать колокольчики смеха! (I, 85). В этом употреблении в поэтизме актуализируется не цветовая сема 'светло-синий', свойственная языку поэзии, а отвлеченное символическое значение 'связанный с высоким идеалом, неземной', характерное для новой поэзии XX в.
Новое значение поэтизма, очевидно, формируется под влиянием семантической связи с прилагательными небесный и голубой. В БАС [8] отмечается характерное для языка поэзии XIX в. переносное значение прилагательного небесный 'прекрасный, восхитительный'. Оно подтверждается цитатами Пушкина, Лермонтова, Полонского: небесные черты, небесный лик, небесный голос. При этом значении выделяется и оттенок 'возвышенный, чистый (в противоположность низменному, земному)': Так ненависти нет В душе твоей небесной, Дона Анна? (Пушкин) или как субстантивированное существительное у Лермонтова: Понятье о небесном нам дано; Но слишком для земли нас создал бог (БАС, VII, стб. 698). Традиция такого поэтического употребления - небесный 'божественно-прекрасный, неземной, чудесный' отмечается и в Словаре языка Пушкина (СЯП, II, с. 757). На фоне этого использования эпитета небесный и складывается новая семантическая линия поэтизма лазурный.
В другом брюсовском контексте эпитет лазурный выступает в паре с другим поэтизмом лучезарный 'исполненый радостного сияния, счастья, блистающий радостью, счастьем' (ТСУ, II, стб. 98) как поэтический синоним: Лазурный, лучезарный путь Пригрезился Джульете. Она могла восторг вдохнуть, Но нет! не жить на свете!
(II, 41).
Третье применение поэтизма тоже связано с идеей жизненного пути человека: «Ты - наш! -вскричали в дикой нежности, - Ты наш! и в безднах вечно будь! Свободный дух предай мя-тежности, Тропы лазурные забудь!» (I, 400). В этом контексте в семантике прилагательного лазурный актуализируются признаки 'безмятежный', 'лишенный душевного беспокойства, страдания'. В результате складываются контрастные оценки (положительная и отрицательная) - двух
этапов жизни: ср. обороты Ты наш! и в безднах вечно будь! и Тропы лазурные забудь!.
Соединение прямого и символического значений проявляется в следующей цитате: О Рим, свет ослепительный одиннадцати чаш: Ты -белый, торжествующий, ты наш родной, ты наш! Век Данте - блеск таинственный, зловеще золотой... Лазурное сияние, о Леонардо, -твой!.. (I, 435).
Кроме того, поэтизмы лазурный и жемчужный входят в состав сложного эпитета. В этом случае использование поэтизма лазурный в составе сложного эпитета подчеркивает цветовую гамму описываемого субъекта: И в моей душе усталой Брезжит день лазурно-алый, Веет влагой возрожденья (I, 127); И в воде желто-лазурной Заметались, заблистали Красно-огненные птицы (I, 379); Знаю: там, за этой жизнью трудной, Снова жизнь и снова тяжкий труд; Нас в простор лазурно-изумрудный Крылья белые не вознесут (II, 133). Любопытным представляется использование В. Брюсовым поэтизма жемчужный в сочетании с основой психологического прилагательного нежный: Нежно-жемчужные дали Чуть орумянил закат (I, 451; ср. выше: ласково-жемчужная улыбка).
В лирике В. Брюсова к подобным эпитетам-поэтизмам примыкают сложные прилагательные с компонентом злато - см. характеристику этого элемента в ТСУ: злато 'первая часть составных слов, обозначающая: златой, златистый' (ТСУ, I, стб. 1100). В стихотворной речи поэта они представлены не только эпитетом златокудрый, отмеченным в ТСУ, но такими словами, как златокрыл, златорогий, златосбруйный, златотканый, златоцветный. Большинство из них зафиксированы в БАС как устаревшие поэтические слова и сопровождаются цитатами из поэзии Жуковского, Пушкина, Батюшкова, Лермонтова и Фета.
Частотность использования указанных выше составных слов-эпитетов в поэзии Брюсова невелика. Каждый из них встречается в стихотворениях поэта только один раз и в стихотворениях реализует прямое значение. Поэтизм златокрыл имеет краткую форму и выступает в функции обособленного определения (в ряду других однородных определений): Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Он встал, как царь в торжественной порфире. Хоть иногда лампады Рок гасил, дух знанья жил, скрыт в дивном эликсире (Светоч мысли, III, 389).
Златокудрый: Но мне явлен Нертой мудрой Призрак будущих времен. На тебя, о златокудрый, Лук волшебный наведен (Бальдеру Локи, I, 389);
Златорогий: Золотошерстный, златорогий, Во рту с побегом золотым, Он гордо говорит: «Не
трогай Того, что сделалось святым! (Золотой олень, II, 247);
Златосбруйный: Рыцарь по отмели едет один; Взор, из-под шлема, уныло-спокоен; Блещет в щите, посредине, рубин; Конь златосбруйный, и мощен и строен (III, 341);
Златотканый: Я уведу тебя к фонтанам, Рабыни умастят тебя. В моем покое златотканом К тебе я припаду, любя (I, 290);
Златоцветный: Зерна верят. Будем верить Златоцветным дням и мы! И к чему бесплодно мерить Сроки ночи и зимы (III, 18).
Динамика поэтизмов в этой группе проявляется в их активном соположении в контексте стихотворения с другими цветовыми нейтральными лексемами, что создает яркие наглядные образы, особенно при образной реализации слова; в создании на их основе сложных эпитетов, что характерно для лирики символистов; в развитии символического значения у поэтизма лазурный.
Примечания
1. Иванова, Н. Н. Поэтическая номинация в русской лирике [Текст] / Н. Н. Иванова. М., 1992. С. 12.
2. Григорьева, А. Д. Судьба поэтической фразеологии в русской поэзии Х1Х-ХХ вв. [Текст] / А. Д. Григорьева // Очерки по стилистике художественной речи. М., 1979. С. 170.
3. ТСУ - Толковый словарь русского языка [Текст] : в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. М., 19351940.
4. Алимпиева, Г. В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантической группы [Текст] / Р. В. Алимпиева. Л., 1986. С. 81-84.
5. Брюсов, В. Собр. соч. [Текст] : в 7 т. / В. Брюсов. Т. 1—Ш. М., 1973-1974. В дальнейшем тексты приводятся по этому изданию; в скобках после цитаты римская цифра обозначает том, арабская - страницу.
6. Жирмунский, В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика [Текст] / В. М. Жирмунский. Л., 1977.
7. СЯП - Словарь языка Пушкина [Текст] : в 4 т. М., 1956-1961.
8. БАС - Словарь современного русского литературного языка [Текст] : в 17 т. М.; Л., 1948-1955.
НОВЫЕ КНИГИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
С. А. ЧЕРНОВА
МИКРОМИР И МЕГАМИР Б СОВРЕМЕННОЙ НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА
Учебно-методическое пособие
2006
Чернова, С. А. Микромир и мегамир в современной научной картине мира [Текст]: учебно-методическое пособие / С. А. Чернова. -Киров: Изд-во ВятГГУ, 2006. - 38 с.
Учебное пособие предназначено для студентов гуманитарных специальностей, изучающих дисциплину «Концепции современного естествознания». Знание физических основ строения окружающего мира способствует выработке адекватного отношения к окружающему миру, формированию целостного взгляда на единство природы и человека. Современная картина мира - это картина эволюционирующей Вселенной, которая включает в себя эволюцию вещества, ее структуры, процессы взаимодействия.
