CC BY
71
Раздел 4
ФИЛОЛОГИЯ
КУРАТОР
РАЗДЕЛА
Вячеслав Владимирович Деся-
тов - доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой теории, истории и методики преподавания литературы Алтайского государственного университета, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Елена Васильевна Лукашевич -
доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой языка массовых коммуникаций и редактирования Алтайского государственного университета, г. Барнаул.
РЕДАКТОР
РАЗДЕЛА
Людмила Владимировна Шаляпина
- кандидат филологических наук, профессор, декан факультета информационных ресурсов и дизайна Алтайской государственной академии культуры и искусств, г. Барнаул.
УДК 821.161.1.08-3 Н.В. Губина
ПОЭТИКА ЗАГЛАВИЙ В ПРОЗЕ Е.И. ЗАМЯТИНА: НАЗВАНИЕ - ТЕКСТ - МЕТАТЕКСТ
В статье исследуется художественное творчество Е.И. Замятина с точки зрения проблемы заглавий; посредством вычленения уровня названий и его оформления в метатекст разрабатывается методика, которая позволяет проанализировать комплекс заглавий большого корпуса текстов, принадлежащих одному автору, выявить структурносемантические особенности данного синтетического текста.
Заглавие - важнейший структурный элемент любого текста, первый ориентир, встречающийся на пути читателя и представляющий сведения о тексте до его прочтения. Роль заглавий в процессе интерпретации текста безусловна, и поэтому появляется необходимость разработки теории названий, в которую могут быть включены следующие составные части: современная и исторически сложившаяся типологии названий, графика названий, интертекстуальность заглавий, способы номинирования, особенности интерпретации названий, специфика озаглавливания текстов конкретными авторами. Последнее направление предполагает исследование поэтики заглавий в творчестве известных русских мастеров слова, к числу которых принадлежит и Евгений Иванович Замятин.
Почти два десятка лет прошло с того момента, когда в 1986 году, после полувекового забвения, в Воронеже вышел первый сборник произведений Е. И. Замятина под скромным названием «Повести и рассказы». Имя художника, его многогранный талант (писатель, критик, наставник плеяды молодых авторов) заново открылись русским читателям и литературоведам, заняв по праву принадлежащее место в отечественной культуре. И, несмотря на глубокое и всестороннее изучение, творческое наследие Е. И. Замятина все еще остается привлекательным и перспективным материалом для исследований. Одним из аспектов, не разработанных современным за-мятиноведением, является поэтика заглавий. В предисловии к сборнику Евгения Замятина «Мы», изданному
в 1990 г., И.О. Шайтанов впервые отмечает зависимость способа номинации произведений от изменения мировоззрения автора: «Первый знак перемен - меняющийся характер названий. В ранних рассказах название указывало на героя и даже конкретнее - на его состояние одиночества, иногда со всей откровенностью («Один»), иногда лишь подразумевая его («Девушка»). В названии же повестей с последовательной настойчивостью устанавливается место действия: «Уездное», «На куличках», «Алатырь»...» [1, с. 7].
Неразработанность означенного аспекта замятинове-дения объяснима отсутствием методики, позволяющей исследовать заглавия большого корпуса текстов, принадлежащих одному автору; хотя при этом необходимо отметить, что проблеме заглавия в формировании смысла художественного текста посвящено множество работ, как собственно литературоведческих, так и лингвистических. Большинство исследователей сходятся во мнении, что название текста - сверхинформативный, сверх-организованный знак, который априори, до прочтения, указывает читателю на основные смысловые и структурообразующие элементы произведения. Отмечается также семантическая двойственность названий, точнее их перспективно-ретроспективная связь с текстом.
Особняком в ряду таких исследований стоит первая в отечественном литературоведении работа, целиком посвященная проблеме названий, - С.Д. Кржижановский «Поэтика заглавий» (1931 г.). В ней автор вкратце рассматривает такие вопросы, как заглавие и текст, загла-
вие и титульный лист, заглавие и эпоха, имя автора и заглавие, заглавие и адресат книги, искусство озаглав-ливания, психология заглавий, использование чужих заглавий, история заглавий. В нашем исследовании «Поэтика заглавий» зачастую была отправным пунктом, указателем направлений дальнейшей работы.
Необходимо обозначить некоторые из них:
1)Каждый писатель обладает индивидуальностью в мастерстве озаглавливания произведений: «Заглавная строка, продергиваясь из книги в книгу, как нить, ведомая иглой, делает лишь новые и новые стежки, разрываясь и снова ссучиваясь. У каждого пера свой расщеп, своя особая манера сжимать текст в заглавие» [2, с. 27].
2)Исходной формой заглавия считается модель 8+Р (субъект + предикат). Однако бессубъектные или бес-предикатные названия будут считаться не «полуназва-ниями» (С. Д. Кржижановский), а особыми разновидностями заглавий, отражающими специфику индивидуального писательского мировосприятия, в данном случае мировосприятия Е.И. Замятина.
3)«Поскольку писатель не изменяет своему литера-турно-очетчившемуся лицу, и лицевые листы его книг могут быть собраны в одну тетрадь, имеющую один смысл» [2, с. 27], постольку вполне логично составить из названий произведений Е. И. Замятина единый текст (метатекст), а также выстроить определенную типоло-
Об
Четвертое, заданное тремя данными, заглавие должно быть отыскиваемо в идее о сломе и срыве обыкновенного в не-обыкновенное /см. посмертное «Необыкновенная история»/: в письме к Стасюлевичу /31 июля 1868 г./ Гончаров пишет, что после неудачной полупо-пытки расправиться с буднями при помощи пистолета, он приобрел себе в аптечном магазине книгу /«никогда книг не покупаю, а тут.»/, чрезвычайно заинтересовавшую его своим «заглавием»: «С1о8е1;-Рарег» [2, с. 29] .
С. Д. Кржижановский не берется однозначно определить всех писателей как авторов одной и той же темы, пусть и многообразно проявленной, потенциально оставляя место и для писателей, чье творчество вбирает несколько тем (см. «обычно» - не значит «всегда»). Однако ясно, что через призму заглавий может решаться вопрос о творческой эволюции любого писателя. Термин «эволюция» как обозначение процесса развития чего-либо задает временной, диахронный срез исследования. Объединение заглавий в метатекст позволяет рассмотреть их как функционирующие в синхронии семиотического поля культуры. Таким образом, в нашей работе сочетаются синхронный и диахронный подходы к исследованию художественного текста. Выводы, сделанные на основе метатекста названий, возможно, помогут раскрыть тайны неоконченных произведений Е. И. Замятина: романа «Бич божий», ненаписанных повестей «Полуденница», «Колумб», «Все». Дополнительный
аргумент в пользу необходимости создания метатекста заглавий находим у постмодернистов (У. Эко). Стремясь до минимума свести авторский произвол в направлении интерпретации текста, они признают, что название произведения - тот знак, который позволяет читателю угадать авторские интенции.
гию, классификацию, отражающую внутритекстовые структурно-семантические отношения.
4)«История писателя обычно говорит не о смене тем, а об эволюции единой, многообразно проявленной темы» [2, с. 29]. Поэтому хронологический перечень заглавий одного автора «показывает, в сущности, единое заглавие, данное лишь в разных возрастах своей жизни» [2, с. 29]. Логично предположить, что название последнего (в хронологическом порядке) произведения любого автора и есть итог многолетних размышлений и опытов над одной и той же темой. Структурно-смысловые элементы последнего произведения должны быть уже опробованы, а потому выводимы из более ранних текстов и их заглавий.
Для литературоведческого исследования эта гипотеза представляется весьма перспективной, т. к. дает возможность хотя бы частичной, гипотетической реконструкции последних, предсмертных произведений многих писателей. Нередко эти тексты оказываются незавершенными либо вообще не написанными, поэтому до нас доходят лишь заглавия потенциальных проектов. Первый опыт реконструкции подобного рода находим у С.Д. Кржижановского: «Так, если сравнить /нарочно беру пример малой яркости/ три основных заглавия И. Гончарова, получим:
ыкновенная история 1846 ломов 1859
рыв 1869
Подводя промежуточные итоги, нужно дать понятие термина «название (заглавие) произведения», который будет использоваться в данной работе.
Название:
1.Знак, в котором сконцентрирована суть (смысл) произведения.
2. Знак, дающий представление о стилистике и мышлении писателя, в том числе об особенностях построения конкретного произведения и общих типологических чертах всех его произведений.
З.Знак, позволяющий читателю уловить авторские интенции в направлении интерпретации текста.
Необходимо оговорить принципы отбора заглавий произведений Е. И. Замятина для построения метатекста в данном диссертационном исследовании. В идеальном варианте, для максимального расширения границ интерпретации метатекст должен включать в себя названия всех произведений, когда-либо написанных автором. Однако можно предположить, что заглавия художественных, публицистических, эпистолярных текстов изначально манифестируют разные грани авторского мировоззрения. Сфера наших интересов - художественное творчество Е. И. Замятина, поэтому в метатекст не включены названия публицистики и эпистолярного наследия писателя. В работе также не рассматриваются заглавия текстов, входящих в циклы «Большим детям сказки», «Чудеса», «Верешки». В свете метатекста понятно, что такие парадигмы циклических заглавий приобретают статус синтагматических и смысловых единств и требуют отдельного изучения. Отбирая заглавия для метатекста, мы старались учитывать принцип авторской воли и не включили в него произведения, которые сам Е. И. Замятин считал откровенно слабыми, ученическими (рассказы «Один» (1907), «Девушка»(1910)). В метатекст вошли заглавия трех из восьми известных драма-
тических текстов Е.И. Замятина («Огни святого Доми- ша» Н.С. Лескова - пьеса «Блоха»; «История одного
ника», «Атилла», «Африканский гость»). Остальные города» М.Е. Салтыкова-Щедрина - одноименная пьеса
пьесы написаны по заказу театра и кино и являются Е. И. Замятина). Время создания драматического набро-
сценической адаптацией некоторых эпических текстов ска «Рождение Ивана» неизвестно, поэтому данное за-
самого Е.И. Замятина (повесть «Островитяне» - пьеса главие также не вошло в метатекст. С учетом этих огра-
«Общество Почетных Звонарей»; рассказ «Пещера» - ничивающих факторов метатекст художественных про-
одноименный киносценарий) и других авторов («Лев- изведений Е.И. Замятина выглядит так:
- Уездное - 1912 г.
- Апрель
- Непутевый - 1913 г.
- Три дня
- Чрево
- На куличках
- Алатырь - 1914 г.
- Старшина
- Студенческий сынок
- Кряжи - 1915 г.
- Письменно - 1916 г.
- Африка
- Знамение
- Полуденница
- Правда истинная
- Островитяне - 1917 г.
- Глаза - 1918 г.
- Ловец человеков
- Дракон
- Колумб
- Колумб (повесть)
- Землемер
- Австралиец
- Сподручница грешных
- Надежное место (В Задонск на богомолье)
- Север
- Пещера - 1920 г.
- Мамай
- Огни Св. Доминика
- Атилла (окончательный вариант - 1928 г.)
- Детская
- Мы - 1920-1921 гг.
- Тулумбас (Послание смиренного Замутия, епископа обезьянского) 1921 г.
- Все (Отрывок из повести) - 1922 г.
- Куны - 1923 г.
- Русь
- Рассказ о самом главном
- Икс - 1926 г.
- Слово предоставляется товарищу Чурыгину - 1927 г.
- Десятиминутная драма - 1928 г.
- Ела
- Наводнение
- Африканский гость
- Часы
- Мученики науки
- Видение
- Лев
- Встреча
- Бич божий
Перед нами не просто список заглавий, выстроенных в хронологическом порядке, но синтетический текст, где за языковыми единицами закреплено огромное внеязы-ковое содержание. С точки зрения синтагматики, метатекст названий может быть записан слева направо в том же порядке, в каком он выстроен нами сверху вниз. Парадигмы внутри метатекста определяются его внеязыко-вым содержанием.
Данный метатекст - закрепленный в языке способ художественного миропознания Е. И. Замятина. Авторское мировосприятие художника является лишь одной из разновидностей универсальных когнитивных возможностей человека: «. в большинстве случаев членение мира у взрослого человека опосредовано языком, из чего следует, что эта операция имеет как категоризаци-онный, так и лингвистический характер» [7, с. 85]. Традиционно познавательная деятельность рассматривается в рамках субъектно-объектной системы, в которой объект представляет собой сумму когнитивных потенций для субъекта. Под субъектом нами понимается «активно действующий и познающий, обладающий сознанием и волей индивид или социальная группа» [8, с. 546]. Продуктивным представляется рассмотрение метатекста заглавий Е. И. Замятина в рамках субъектно-объектных отношений. Мы выделяем две основные группы назва-
- 1929 г.
- 1929-1930гг.
- 1934 г.
- 1934-1935 гг.
- 1934-1935 гг.
- 1935 г.
- 1928-1935 гг.
ний: субъектную и объектную. Внутри каждой группы наблюдаются определенные закономерности, вычленяются подгруппы, отражающие структурно-смысловые особенности метатекста.
Философские определения субъекта и объекта, перемещенные в плоскость художественного творчества, воспринимаются как образы человека и мира, создаваемые тем или иным автором. Поэтому семантическим основанием субъектной группы можно считать понятие «человек». В объектной группе выделяются подгруппы «время» и «пространство», заданные постоянными характеристиками самого объекта (мира). Распределение заглавий Е.И. Замятина по группам и подгруппам вызывает определенные трудности, так как некоторые слова могут соотноситься одновременно с несколькими понятиями, например, сочетать семантику субъекта и времени, субъекта и пространства и т.д., в связи с этим появилась необходимость выделить подгруппу переходных заглавий. Внутри объектной группы выделяются ментальные заглавия, обозначающие процессы и явления, соотносимые с когнитивной сферой сознания человека.
В обобщенном виде структурно-смысловые особенности метатекста заглавий Е. И. Замятина могут быть оформлены следующим образом:
Таблица 1
Структурно-смысловые особенности метатекста заглавий Е.И.Замятина
Год Субъект Объект
Переходные Пространство Время Ментальные Другие
1912 Уездное Апрель
1913 Непутёвый На куличках Три дня Чрево
1914 Старшина; Студенческий сынок Алатырь
1915 Кряжи
1916 Полуденница Африка Знамение; Правда истинная Письменно
1917 Островитяне Глаза
1918 Колумб; Сподручница грешных; Ловец человеков Австралиец; Землемер Надежное место (В Задонск на богомолье); Север Дракон
1920 Мамай; Атилла; Мы (1920-21гг.) Огни Св. Доминика Пещера; Детская
1921 Тулумбас (Послание смиренного Замутия, епископа обезьянского)
1922 Все
1923 Куны Русь Рассказ о самом главном
1927 Слово предоставля-
Год Субъект Объект
Переходные Пространство Время Ментальные Другие
ется товарищу Чурыгину
1928 Десятиминутная драма Ела
1929 Австралийский гость Наводнение
1934- 1935 Мученики науки Часы Видение Лев; Встреча
1928- 1935 Бич божий
Необходимо дать пояснения к представленной нами таблице.
Внутри метатекста существует сеть структурносемантических отношений, как внутри любого текста. Заглавия не только образуют две большие группы, тождественные когнитивным константам, но для каждой группы можно обнаружить ряд бинарных оппозиций, указывающих на важнейшие структурно-смысловые элементы в произведениях определенного типа заглавий. Очевидно, что Е. И. Замятин тяготеет к названиям, обозначающим пространственные структуры либо субъекты. Временная группа представлена наименьшим количеством заглавий, однако темпоральность можно выделить в качестве составляющей части лексического значения. У некоторых переходных названий. Специфика последних в том, что их можно не только вычленить в отдельную подгруппу, но привлекать при рассмотрении других парадигм. Так, заглавия «Островитяне», «Австралиец», «Африканский гость» могут быть включены как в пространственную, так и в субъектную парадигмы. Последовательность рассмотрения групп заглавий в нашем исследовании продиктована их соотнесенностью с различными этапами творчества Е. И. Замятина.
Временные заглавия
В литературе вообще «время действия названием становится очень редко, но структурно такие заглавия характеризуются большим разнообразием» [3, с. 26] как формально, так и семантически. Временная группа заглавий Е. И. Замятина соотносится с ранним периодом его творчества и представлена очень кратко, по сути, двумя названиями «Апрель» и «Три дня». Все произведения, имеющие в названии сему темпоральности, являются для писателей экспериментами в процессе творческого поиска. «Апрель» - одно из первых произведений Е.И. Замятина, уже этот факт переводит текст в ранг ученических. Рассказ «Три дня» также исключение из правил замятинского творчества: художественность текста здесь граничит с публицистичностью. Это единственное произведение, созданное по реальным событиям (восстание на броненосце «Потемкин»), свидетелем которых был автор.
Остальные заглавия с оттенком темпоральности в
значении отнесены в группу переходных, что, по нашему мнению, свидетельствует о дальнейшем разноаспектном исследовании Е. И. Замятиным проблемы художественного времени. Оно не интересует писателя как непосредственный объект изображения, но рассматривается как характеристика субъектов, предметов, процессов. Так, «Полуденница» - заглавие неоконченной повести Е. И. Замятина, впоследствии переработанной в рассказ «Куны». В семантике названия «Полуденница» время (полдень) соединяется с субъектностью (суффикс -иц- обозначает субъект женского рода). Полуденницы (денницы, ночницы, утренницы) в славянской мифоло-
гии - духи плодородия, принадлежали к «богам денного оборота солнца» [4, с. 46]. Видимо, незаконченность повести связана с тем, что автор отказывается от способа характеристики субъекта только через время, точнее, писателю неинтересен субъект, напрямую маркированный временем. Поэтому заглавие «Куны» уже гораздо сложнее для интерпретации: неподготовленному читателю не ясны смысл слова и его этимология. Использование заглавия «Куны» в качестве ключа к тексту рассказа предполагает не только высокую языковую компетентность читателя, но и его сотворчество с автором, способность контаминировать и дополнять разные варианты полисемичного слова. «Куны» не встречается в словаре В.И. Даля, но мы находим форму «куна» (ряз., тамб.), имеющую несколько значений: 1. «Пригоршня». 2. «Оковы, железная цепь, вязи, железный ошейник». Отдельно В.И. Даль приводит омоним «куна», также многозначный: 1. «Куница. Сватая девку, ее в речи величают куницей». 2. «Окуп за невесту владельцу, подать с новоженов; выводное, плата за невесту, выходившую в чужую вотчину» [5, с. 218]. Рядом приведен глагол «ку-неть» со значением «вступать в возраст и перебираться в должную шерсть, пух, перо (входить во все года, мужать, складываться)» [5, с. 218]. Можно предположить, что з аглавие «Куны» синтетично, вбирает в себя различные значения, содержит семы субъектности, времени и пространства. Если считать «куны» формой множественного числа от «куна», то понятно, что названия «По-луденница» - «Куны» противопоставлены по признаку «единичности/множественности». Рассказ написан в тот период, когда Е. И. Замятина интересует массовый субъект (см. в таблице рядом с заглавием «Куны» находятся «Мы», «Все»). В данном случае автора интересуют люди определенного возраста: периода взросления, мужания, наступления половой зрелости. «Куны» это еще и кунные хороводные круги (весенний обряд).
В заглавии «Десятиминутная драма» время выступает лишь в качестве определения к слову «драма», которое уже указывает на наличие некоего процесса, его пространственную закрепленность. Поэтому заглавие мы рассматриваем как пограничное, несущее сему тем-поральности и пространства. «Часы» - последнее по хронологии произведение, где автор обращается к проблеме времени. Слово, вынесенное в заглавие, многозначно: с одной стороны, это множественное число от «час» (единица измерения времени), с другой - предмет, механизм для учета времени. Сопоставляя оба значения лексемы «часы», можем предположить, что Е. И. Замятина в зрелый период творчества интересуют вопросы опредмечивания времени, власти над временем, власти самого времени.
Пространственные заглавия
Выделяя внутри метатекста заглавий пространственную и временную подгруппы, мы, однако, понимаем, что в текстах, ориентированных на мифопоэтику, к каким относится произведения Е. И. Замятина, пространство хронотопично, время может сгущаться и становиться
формой пространства, отсутствие пространства влечет и отсутствие времени [11]. Можно сказать, что примат пространственной темы в ранних заглавиях произведений Е.И. Замятина обусловлен и культурологически, и спецификой мировосприятия автора. Очевидно, что в семантической группе «пространство» заглавия относятся к раннему периоду творчества писателя (до 1923 г.). Вероятно, что в ранних произведениях Е. И. Замятин ориентируется на космоцентричные архаические мифологии, где положение в пространстве является главной характеристикой любого предмета. Все до единого заглавия здесь репрезентируют замкнутое, закрытое пространство, для которого актуальны понятие границы. Особенно ярко эта тенденция обозначена в заглавии переходной группы «Островитяне», совмещающем значения субъектности (жители) и пространства (остров). Наличие открытого, незамкнутого пространства на уровне заглавий писатель не указывает. Однако фигура умолчания зачастую очень значима в творчестве художника. В названиях «Уездное», «На куличках» важна сема периферийности пространства, противопоставленности воображаемому центру, который и представляет безграничное пространство в художественной структуре этих произведений.
Закрытое камерное пространство («Пещера», «Детская») противопоставлено закрытому географически закрепленному («Русь», «Африка», «Север», «Алатырь»). Однако географичность этих пространств оказывается мнимой и оборачивается их повышенной ми-фологизированностью. Алатырь - мифический город, Африка - мечта Федора Волкова о счастливой жизни, а Русь - скорее былинная земля, ушедшее в прошлое, утерянное государство, противопоставленное современной географически обозначенной России. Переходные заглавия «Австралиец», «Африканский гость» также репрезентируют географическое пространство. Выстраивается ассоциативный ряд, - Австралия, Африка - подразумевающий продолжение «Америка», поэтому не случайно в субъектной группе дважды появляется заглавие «Колумб» (первооткрыватель Америки). В этой же ассоциативной логике «Русь» воспринимается как синтез и пересечение Европы и Азии.
«Африка» и «Север» противопоставлены друг другу как пространства, за которыми закреплены соответственно мифологемы «счастливой жизни» и «суровой жизни». Но эти же два названия можно объединить, т. к. они представляют экзотические, далекие, «находящиеся где-то там», «не здесь», пространства по отношению к «Русь». Эти три заглавия также позволяют предположить, что основополагающими в творчестве писателя являются мифологемы рая (как утраченного пространства) и земли обетованной (как пространства «находящегося где-то там», «не здесь», идеально мыслимого и бесконечно желаемого). Объединив названия «Чрево» и «Детская», мы можем понять, что Е.И. Замятина чрезвычайно интересует тема зарождения жизни, а также тема детства.
Заглавие «Надежное место», отнесенное нами в подгруппу «пространство», сопровождается подзаголовком «В Задонск на богомолье». Из всех названий метатекста подзаголовок имеют всего два [12]. Безусловно, эта информационная избыточность должна иметь причины и объяснения. Автор вступает с читателем в некую языковую игру: читателю предлагается малоинформативное заглавие-загадка («Надежное место», «Тулумбас»), чтобы найти отгадку, необходимо обратиться к тексту. При этом автор услужливо предлагает подзаголовок в качестве подсказки. Однако после знакомства с текстом оказывается, что ожидания читателя не только не оправдались, но были прямо противоположны смыслу рассказа.
«Надежным местом» оказывается не церковь в Задонске на богомолье, а нижнее белье под юбкой вдовы Полипа-новой.
С точки зрения грамматики, названия типа «На куличках», «Уездное» не являются ни субъектами, ни предикатами, что дает им огромную смысловую емкость, расширяет границы интерпретации. Читатель вправе подставить любой, кажущийся ему вероятным, субъект («уездные нравы», «уездный быт», «люди на куличках», «у черта на куличках» и т.д. до бесконечности). Так пространство приобретает измерения: не только горизонталь и вертикаль, плоскость в разных ее модификациях, но возможность иерархии (при соотнесении пространства с представлениями о социуме). Смысловая емкость заглавий подобного типа позволяет обнаружить, предугадать наличие специфического, психологического пространства в произведениях данного автора. Заглавие «Русь», последнее в хронологическом ряду пространственной группы, является итогом осмысления темы пространства в творчестве Е. И. Замятина.
Субъектные заглавия
Заглавия субъектной группы наиболее многочисленны, восемь названий, вынесенных нами в группу переходных, тоже имеют значение субъектности. Именно в субъектную группу входит заглавие «Атилла»; работа над этой пьесой длилась беспрецедентно долго для Е. И. Замятина: начиная с периода подготовки материала и заканчивая последним вариантом текста, около десяти лет. По словам самого автора, пьеса оказалась лишь подготовительным этапом к роману об Атилле. Учитывая этот факт, можно сказать, что проблема субъекта становится основной в зрелый период творчества писателя. Человек в заглавиях Е. И. Замятина изначально является нам не как личность, индивидуальность, представитель рода, фамилии (ср. «Рудин» И.С. Тургенева), но как член социума, маркированный определенным образом. Психологическое пространство героев ограничено властью общества, поэтому возникает оппозиция «личность - социум». Данная антиномия становится одной из основных в творчестве Замятина и рассматривается им в самых различных ракурсах, означенных уже на уровне заглавия текстов:
общество вершит судьбу героя, навешивая ярлыки, принимая или отвергая его как члена социума («Непутевый», «Старшина», «Студенческий сынок»);
социум полностью подавляет индивидуальность героя («Мы», «Все»). Морфологически данные названия -местоимения, то есть слова, употребляемые вместо имени. Личность, полностью подавленная массовым сознанием, унифицируется до безымянной;
яркая личность («Мамай», «Атилла», «Колумб») решает ход мировой истории, творит судьбу социума.
Обращает внимание удвоение заглавия «Колумб» (рассказ и неоконченная повесть), что свидетельствует о мучительном авторском поиске адекватного замыслу образа субъекта.
Переосмысление картины мира Е. И. Замятиным обусловливает смещение внимания от пространства как главного к главному-субъекту. Видимо, с этим связано большое количество субъектно-пространственных заглавий внутри переходной группы.
Переходное название «Кряжи» представляет собой такой способ номинации, когда автор в качестве заглавия использует полисемичное слово, разные значения которого далеки друг от друга по смыслу. «Кряж» - исконное русское слово, определяемое у В. И. Даля следующим образом: 1. «Материк» и противоположное «остров». 2. «Твердая, отдельная часть чего-либо, составляющая по себе целое». 3. «Крепыш, здоровяк» (о человеке). 4. «Ловушка на крупного зверя». 5. «Кряж
гор, гряда, хребет». 6. «Непаханое место.» [5, с. 208]. Так как лексико-семантические варианты слова можно отнести и к пространству (1, 5, 6), и к субъекту (3), то в идеальном варианте заглавие «Кряжи» должно стоять в первой и второй группах одновременно, в соответствии с моделью «пространство есть субъекты, а субъекты есть пространство». Заглавия «Островитяне», «Австралиец», «Землемер», выстроенные в одну синтагму, позволяет понять, каковы были авторские эксперименты по выбору субъекта и соотнесению его с пространством: «Островитяне» - пространственно маркированные безличные представители социума; «Австралиец» - пространственно маркированный индивидуум; «Землемер»
- безличный герой, но выполняющий креативную функцию в пространстве (измерение, передел земли).
Многие заглавия субъектной группы связаны с христианской тематикой, что указывает на присутствие в текстах Е. И. Замятина целого комплекса структурносемантических элементов, заимствованных из христианской мифологии. Восстановленная оппозиция «христианство/язычество» влечет за собой ряд антиномий: «святость/грех», «мученичество/насилие», «порядок/анар-
хия» и т.д. Заглавие «Студенческий сынок» свидетельствует об использовании автором христианских мифологем «отца» и «сына». С учетом оппозиции «христианство/язычество», уже на уровне заглавий просматривается гипотетическая инвариантная система художественных образов Е. И. Замятина. Можно выделить два мужских образа: воин-язычник («Атилла», «Мамай») и христоподобный герой («Ловец человеков», «Огни Св. Доминика»). Из многочисленных субъектных заглавий женский образ заявлен лишь в одном - «Сподручница грешных», в котором обобщенно, инвариантно выражена функция героинь в произведениях писателя. Безличность этого заглавия свидетельствует о большей, по сравнению с мужскими, мифологизированности женского образа, вплоть до образов абстрактной женщины, Матери-Природы, Праматери. Само отсутствие женских имен внутри метатекста тоже значимо: можно предположить, что именно табуированные в заглавиях женские образы обладают особой семантической нагруженно-стью внутри текстового пространства.
Переходные заглавия
Заглавия данной подгруппы отражают весь спектр субъектно-объектных и внутриобъектных отношений, исследуемых Е. И. Замятиным. Об этом свидетельствуют названия, имеющие в лексическом значении различные наборы сем. Так, можно выделить субъектно-
пространственные, субъектно-временные, пространственно-временные заглавия. Выше, рассматривая временные, пространственные, субъектные названия, мы уже обращались ко многим переходным заглавиям. Помимо того, большая часть переходных названий вступает в смысловые отношения с заглавиями других подгрупп. Название «Огни Св. Доминика» можно соотнести с подзаголовком «Послание смиренного Замутия, епископа обезьянского». Объединение этих названий в синтагму возможно на том основании, что они имеют схожую структуру (8 + Р) и в качестве определения (предиката) в них используются имена собственные. Возникает параллель «Св. Доминик (основатель инквизиции) -смиренный епископ Замутий». Понятно, что уже на уровне заглавий автор травестийно обыгрывает образ Великого инквизитора. Объединение в синтагму названий «Огни Св. Доминика» - «Наводнение» на основе семы «природная стихия» свидетельствует о значимости эсхатологического мотива в произведениях Е. И. Замятина.
Ментальные заглавия
Заявленное уже на уровне заглавий «Мы», «Все» коллективное сознание предполагает интерес Е. И. Замятина и к сфере коллективного бессознательного. Подтверждение тому находим среди неодушевленных заглавий объектной парадигмы. Названия «Знамение», «Видение», «Наводнение» показывают, что автора интересует механика, специфика ментальных, психических процессов (связанных и не связанных с религией) на грани сознания и бессознательного. Рассмотрение заглавия «Наводнение» в качестве ментального требует пояснений. На первый взгляд, оно совпадает со «Знамением» и «Видением» лишь в фонетическом и грамматическом планах. Толкование лексемы «наводнение» в словаре В. И. Даля приводится следующим образом: «действие и состояние по глаголу. Разлив, водополь, водополье, половодье, потоп, выступление вод из берегов при вешнем таяньи снегов либо от ливня, набегом вод с гор» [5, с. 387]. Почему из всего ряда синонимов Е.И. Замятин в качестве заглавия выбирает «наводнение»? Оказывается, глагол «наводнять» имеет следующее толкование: 1. «Затоплять, понимать, заливать водою». 2. «Наполнять местность в избытке чем-либо, переполнять до излишка» [5, с. 387]. Процесс наводнения одновременно может считаться и процессом глубокого понимания, постижения, т. е. психоментальным процессом. Е. И. Замятин осуществляет семантический сдвиг внутри лексемы, от бытового понимания - к философскому, прямое номинативное значение отходит на второй план, уступая главенство переносному.
Заглавие «Правда истинная» объясняет, какова цель психоментальных процессов, что именно постигается внутри объекта. Словосочетание «правда истинная» на первый взгляд может показаться плеоназмом, так как слова «правда» и «истина» обозначают две стороны одного и того же общефилософского концепта. Однако более внимательный анализ показывает, что «правда» и «истина» противопоставлены в определенном аспекте: «Что важнее для русского языкового сознания: “правда” или “истина”? На этот вопрос однозначного ответа нет. С одной стороны “истина” важнее, поскольку она принадлежит Богу, или “горнему миру”. “Правда”, с этой точки зрения, оказывается приземленной, относящейся к “дольнему” миру» [10, с. 481-482]. Заглавие «Правда истинная» постулирует некий универсальный концепт, совмещающий в себе качества «правды» и «истины», некое знание, контаминирующее человеческую правду и божественную истину. Обретение такого знание и есть цель и результат всех психоментальных процессов.
Другие заглавия
Заглавия, отнесенные нами в эту подгруппу, иллюстрируют наиболее значимые в творчестве Е. И. Замятина темы. Лексема «чрево» толкуется в словаре В.И. Даля следующим образом: 1. «Брюхо, живот, пузо, брюшная полость с нутром своим и с покровами». 2. «Утроба женская». 3. «Все, что выпятилось дугой, горбом, что выпучилось пузом; (арх.) изгиб, излучина, локоть, колено» [6, с. 590]. Заглавие «Чрево» репрезентирует тему тела в произведениях писателя, которая подтверждается еще и заглавием субъектной группы - «Глаза». Объединение этих названий в один ряд дает большие возможности. Возникает оппозиция «тело (чрево - квинтэссенция телесности) - дух (глаза - зеркало души)». Априори ясно, что человек рассматривается Е. И. Замятиным сквозь призму диалектики души и тела. Становится понятно, какие части человеческого тела автор считает наиболее значимыми. Необходимо отметить, что в первом и третьем значении слова «чрево» присутствуют
пространственные понятия (полость, нутро, покров, изгиб, излучина), а второе значение соотносится с субъектом женского пола. Поэтому можно сказать, что в произведениях Е.И. Замятина телесность оказывается характеристикой как субъекта, так и пространства.
Заглавия «Дракон», «Лев» объединяются значением «животное». Дракон, лев - символы, встречающиеся в различных мифологиях (иранской, славянской, китайской, христианской и др.). Поэтому можно предположить, что в творчестве Е. И. Замятина проявляются элементы мифологических систем разных народов. Подзаголовок «Послание смиренного Замутия, епископа обезьянского» открывает новый ракурс темы, заявленной названиями «Дракон», «Лев». Становится понятно, что проблема животного начала в человеке также разрабатывается в замятинских текстах.
Название «Слово предоставляется товарищу Чуры-гину» свидетельствует о важности темы слова в произведениях Е. И. Замятина. Особую функцию играет слово письменное, закрепленное материально (ср. заглавие «Письменно»). Именно в такой форме слово становится наукой, официальным знанием (не случайно в метатексте есть заглавие «Мученики науки»). Показательно, что само заглавие как знак возводится Е. И. Замятиным в ранг тайного магического знания, заклинания. Так, чтобы дешифровать названия «Куны», «Ела», «Тулумбас», читатель должен обладать значительной языковой компетенцией или же обратиться к словарям. При этом автор зачастую наделяет особым смыслом не прямое номинативное значение лексем, а переносное, очень ред-
кое, понятное немногим. Например, слово «тулумбас» имеет прямое номинативное значение «большой турецкий барабан, в который бьют одною колотушкою» [6, с. 442]. Однако есть еще одно очень редкое толкование слова: «удар кулаком» [6, с. 442]. Лишь в этом значении нам открывается глубокий пародийно-философский смысл подзаголовка «Послание смиренного Замутия, епископа обезьянского».
Заглавие «Встреча», видимо, постулирует типичный сюжетообразующий ход в текстах Е.И. Замятина. «Рассказ о самом главном», «Икс» представляют такие заглавия, которые, с одной стороны, сами по себе малоинформативны, переключают внимание читателя непосредственно на текст произведения, но с другой - указывают на наличие в тексте той искомой, главной для автора темы, которая является основной в последнем тексте автора.
В заключение нужно заметить, что все выводы, полученные в результате исследования метатекста заглавий Е. И. Замятина, пока лишь не что иное, как подготовительный материал для изучения и попытки реконструкции итогового произведения автора. Метатекст заглавий - ступеньки лестницы, которые ведут к вершине творческой эволюции, заглавию романа (т.е. и самому роману) «Бич божий». Построение метатекста дает возможность предположить смысл произведения, его темы, мотивы, образную систему исходя не из одного заглавия, а из совокупности заглавий более ранних текстов автора.
Библиографический список и примечания
1. Замятин, Е. И. Мы / Е. И. Замятин. - М.: Книга, 1990. - 639 с.
2. Кржижановский, С.Д. Страны, которых нет / С. Д. Кржижановский. - М.: Радикс, 1994. - 157 с.
3. Арнольд, И. В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста / И. В. Арнольд // Иностранные языки в школе. - 1978. - № 4. - С.23-30.
4. Шеппинг, Д. О. Мифы славянского язычества / Д. О. Шеппинг. - М.:Терра, 1997. - 239 с.
5. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - Т. 2. - М.:Русский язык, 1989 .- 779 с.
6. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - Т. 4. - М.: Русский язык, 1991. -683 с.
7. Кубрякова, Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения / Е. С. Кубрякова. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1997.-327 с.
8. Философский словарь. - М.: Республика, 2001. - 719 с.
9. Желтова, Н. Ю. «Народный характер в «северно-русской» тетралогии Е. И. Замятина («Кряжи», «Африка», «Север», «Ела»)» / Н. Ю. Желтова // Творческое наследие Евгения Замятина : Взгляд из сегодня. - Кн. XI. - Тамбов: Изд-во ТГПИ, 2004. -
С. 26-55.
10. Булыгина Т. В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) / Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев. - М.: Языки русской культуры, 1997. - 576 с.
11. В отечественном литературоведении эта проблема подробно разработана в трудах Ю. М. Лотмана и В. Н. Топорова.
12. Мы имеем в виду заглавия «Надежное место (В Задонск на богомолье)» и «Тулумбас (Послание смиренного Замутия,
епископа обезьянского)». Еще два названия имеют подзаголовки, указывающие на жанровую принадлежность текстов: «Колумб» (повесть) и «Все» (Отрывок из повести). В первом случае подзаголовок необходим во избежание путаницы повести «Колумб» и одноименного рассказа. Во втором случае подзаголовок, возможно, является элементом языковой игры: автор заявляет о несамостоятельности текста, однако рассказ обладает сюжетной завершенностью.
Материал поступил в редакцию 03.12. 07
УДК 028.02 Ю.В. Конькова
Проблема художественной коммуникации
Предмет статьи - проблема художественной коммуникации, заключающаяся в особенностях взаимодействия писателя и читателя. Процесс восприятия художественной информации рассматривается с точки зрения теории эвокации.
«Выразить словами то, что понимаешь так, чтобы другие поняли тебя,
как ты сам, -дело самое трудное, и всегда чувствуешь, что далеко не достиг того,
