CC BY
18стал высокой романтики» [3, с. 65-66]. Исследователь обращает внимание на такие романтико-символическис образы в начале рассказа, как молчание, одиночество, мрак, притаившаяся ночь. Когда же повествователь разжигает огонь, образы мрака и смерти сменяются символами веселого огня и радостного воскресения. Свет может, хоть и на время, победить тьму. В этот момент появляется Василий, и повествователь чувствует, что их одинаково гложет тоска по свободе, манит обманчивая даль. Оба они, по мнению Г.А. Вялого, люди романтического склада души, люди больших надежд и ожиданий. Вместе с тем автор явно отделяет себя от своего героя. Стремления бродяги носят неопределенный, анархический характер и куда приведут его энергия и сила, вырвавшиеся на волю, автору остается неизвестным.
Г.А. Бялый отмечает, что в архиве В.Г. Короленко сохранилась первоначальная редакция рассказа, относящаяся к амгинскому периоду. В этой редакции меньше лиризма и почти нет романтизации бродяжьего быта. Гораздо менее романтичен и образ старого Бурана. Буран не является знатоком и хранителем сахалинской традиции. Эпизод его колебаний перед побегом подан много прозаичнее, чем позже. Буран отправляется в побег лишь по принуждению товарищей [3, с. 67-68]. Душевное состояние автора в Амге было тяжелым, якутского народа он еще не знал так хорошо, как после якутской ссылки, он еще не «смотрел глазами» якутского народа. Поэтому романтизация, лиризм появляются
позже, когда Короленко, подобно народу под гнетом, особенно яростно рвался к воле, свободе даже в такой форме, как бродяжничество. Обстановка реакции 80-х гг. поставила русского писателя в положение бесправного, угнетенного неволей человека, когда всепоглощающим стремлением становится жажда свободы, и здесь настроение автора поддерживается, подкрепляется теми впечатлениями, которые он впитал в себя, закрепил в сознании в Якутии. Именно в объективных обстоятельствах эпохи и субъективных факторах личной жизни заключались истоки лиризма, романтизация «вольной волюшки» как определенная черта эволюции его поэтического стиля.
Литература
1. В.Г. Короленко в воспоминаниях современников. - М.: Гослитиздат, 1962.
2. Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. -М.: Правда, 1971.
3. Ьялый Г.А. В.Г. Короленко. - Л.: Худож. лит., 1983.
4. Емельянов И.С. Русско-якутские литературные связи в прозе (конец Х1Х-начало XX в.). - Новосибирск: Наука, 2001.
5. Российская ментальность (материалы «круг лого стола») // Вопросы философии. 1994. - №1. - С. 25-53.
6. Короленко В.Г. Сибирские очерки и рассказы. В 2 ч. 4.2. - М.: Гослитиздат, 1946.
7. Винокурова У.А. Сказ о народе саха. - Якутск: Нац. кн. изд-во «Бичик», 1994.
8. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. В 30 т. Т.2. Письма. - М.: Наука, 1983-1988.
УДК 82.387.06
Поэтика рубай М. Ефимова: тема и проблематика*
Т.Н. Васильева
Литература любого народа не может развиваться в замкнутом пространстве, не испытывая влияния и взаимодействия с другой. Одним из примеров подобного явления можно назвать появление рубай в якутской лирике, в частности в творчестве М. Ефимова. Здесь можно находить как сходные типологические параллели, так и самобытные национальные особенности. Тем самым данные произведения подтверждают то, что заимствованные жанровые формы представляют собой особый
--синтез влияния чужой и национальной культуры.
ВАСИЛЬЕВА Татьяна Ниловна ст. преподава- Так, якутские рубай в более широком смысле мо-тель ФЯФК ЯГУ. гу,п (¡ыть восприняты как своеобразная форма
* Статья принята к печати 8 декабря 2006 г. ру6аи ^ассического типа.
160 ' 1АУКА И ОЫ'ДЗОВДНИЕ. 2007. №3
ПОЭТИКА РУБЛИ М.ЕФИМОВА
Literature serves as a continuously developing and changing art system. Any literature can not develop in reserved expanse without feeling the influence and cooperation with the other. One of the brilliant examples of this occurrence becomes the appearance of rubai in yakut lyric, in particular, in M.Efimof oeuvre. There you can observe the similar typological parallels, ad also original national peculiarities. Thus, the given works confirm the idea that borrowed genre forms represent the special synthesis between foreign and national culture. In conclusion, we can say that in a broad sense the yakut rubai may be perceived as a peculiar form of classic type rubai.
Рубай - четверостишие, поэтический афоризм-сентенция философского или любовного содержания, одна из самых распространенных форм лирической поэзии восточных народов. Произведения в жанре рубай в якутской лирике начали появляться в 1970-е гг. Как известно, рубай использовались поэтами для выражения философских, дидактических, морально-этических суждений и мыслей. Данная жанровая форма в якутской поэзии неизменно служит для выражения лирической темы, философски осмысленной и интерпретированной. Авторы рассуждают о жизни, судьбе, о предназначении человека, любви как духовном понятии. Примеры классической формы рубай находим в лирике народного поэта Якутии М.Д.Ефимова (сборник «Телкебут туерэдэ» - «Перст судьбы», 2002). В его самобытных произведениях присутствуют мотивы восточной философской поэзии. В этом плане во многих случаях можем провести параллели с рубай Омара Хайяма и Рудаки, которые выражают размышления о вечных вопросах бытия, смысле жизни и таинственной философии смерти.
Во многих рубай М.Ефимова, которые отличаются дидактической направленностью, встречаются размышления о времени, о его течении. Здесь обнаруживаются «хайямовские» мотивы рассуждений о ценности мгновения, жизни, времени. Дидактическая лирика М.Ефимова раскрывает суть времени в стремлении сохранять традиции. Тема жизни и смерти часто раскрывается в форме нравоучений молодому поколению, своему современнику. Например, в «диалогах» поэта с «собеседником», который обращается к поэту с вопросами: зачем жить? в чем смысл жизни, если, в конце концов, все равно наступит смерть? ответы содержатся в заключениях рубай - жить, чтобы продолжить жизнь, чтобы вечно жил народ. Все мы смертны, но, сотворив прекрасное, мы можем остаться вечно в сердцах других людей. Этот прием вопроса и ответа используется Рудаки и его последователями [2]. Динамикой вопросов и ответов, их экспрессией достигается наибольшая драматическая напряженность. В рубай конец жизни равняется закату солнца. Но пессимистиче-
ские ноты наблюдаются только в начале произведений, в тезисных строках. Далее следует антитезис, где неизбежность смерти, наоборот, усиливает тягу к жизни, постижению ее смысла. Например, М.Ефимов не вериг апокалипсису, последнему тысячелетию, утверждает, что жизнь настоящую продолжит будущее нового поколения, призывает к творческому, созидательному труду, самосовершенствованию.
Как утверждают литературоведы, Рудаки видел «ключ» к исправлению мира лишь в моральном совершенствовании людей. Человек у Рудаки - существо общественное и для его нравственного совершенства необходимы четыре качества: здоровье, добрый нрав, честное имя и разум [1, с. 28]. М.Ефимов в своих рубай также призывает к благородству («умналаан ытыскын тоЬу-йаргын умун»), уважению самого себя и своего народа, самопознанию и развитию. Поэт часто рассуждает о долге и чести, доброте и служении народу, сохранении нравственных ценностей.
Таким образом, произведения якутского автора продолжают эстетическую концепцию классического рубай, где в человеке больше всего ценятся благородство, великодушие, гуманность и мудрость.
Известно, что Рудаки в своих произведениях, прежде всего, воспевал любовь как наиболее полное выражение лучших человеческих качеств. Он ценил живые человеческие страсти и прелести земной любви. Однако его любовное рубай раскрывает не только торжество и силу любви, но и ее коварство и жестокость. Та же мысль продолжается и в любовном рубай М.Ефимова. Здесь раскрываются безнадежность и отчаяние, муки разлуки, тоска и глубокая печаль:
Эн бардьнг. Мин дууЬам иччитэхеийэ тустэ, Имэн'нээх иэйии.м эгэлгэтэ суттэ. Кырдьыы кырыыИын кыйдыахтаах ырам Кыната тостон, кыра ычаца буктэ [3, с. 42|. Во многих стихотворениях Рудаки и в рубай М. Ефимова идея произведения выражена по существу в одном вздохе: «без тебя мне жизни нет».
У М. Ефимова идея, главным образом, дидактического характера, имеет глубинный, внутренний смысл, который мысленно продолжается и
НАУКА И ОБРАЗОВАНИИ. 2007. №3 21. Заказ №276
развивается после прочтения произведения. Нравоучительное направление позволяет автору использовать в произведении подчеркнутую афористичность, мудрые изречения, благодаря чему раскрывается иносказательность текста.
Наибольшее внимание в рубай М. Ефимова уделяется проекции прошлое - настоящее — будущее. Автор так же, как и Рудаки и Хайям, утверждает нсвозвратимость времени, его однолинейное движение вперед. Все это выражается в форме дидактической сентенции: «возродив основы своей жизни, заново брось перст развития судьбы». Он призывает не поддаваться времени, его тяжкому бремени и испытаниям. В этих строках чувствуется влияние творчества основоположника якутской литературы А.Е.Кулаковского. Поэт в виде благословения советует, переняв культуру более развитого народа, разумно развить и обогатить свою. Далее М.Ефимов пишет о неизбежном изменении окружающего мира. В таких обстоятельствах современнику следует измениться и самому, учитывая представление собственного будущего и разумные советы судьбы. Здесь прослеживается главная мысль якутской философии: человек -устроитель собственной жизни и личной судьбы.
Народная мудрость в рубай М.Ефимова также призывает к сохранению национальной культуры, традиций и обычаев как залог сохранения нации и се нравственности. В этом заключается основа философской концепции идеальной действительности, которая нацелена на усовершенствование человека и общества.
Таким образом, исследуемые произведения характеризуются искусными сочетаниями якутских народных и восточных художественных традиций с собственными философскими размышлениями автора. Поэтому афористические высказывания поэта нередко тяготеют к обобщенно-философскому осмыслению явлений действительности, осмыслению ее сложности и многогранности. В этом, по сути, и состоит смысл классического рубай как явления искусства.
М. Ефимов подчеркивает, что на создание рубай его вдохновили бессмертные творения Рудаки и Хайяма. Интересно то, что в последующих строках автор пишет, что великие поэты окрыляют его, как будто говоря: «твой предок так же пел». Действительно, строгая форма и каноническая рифма никаким образом не стесняют якутского поэта. Автор свободно выражает свою философскую мысль, нс превращая композиционные особенности в самоцель, а используя их в неразрывном единстве с идеей и образами. По-
этому органичный сплав формы и содержания рубай становится ментально близок не только автору якутских строк, но и читателям, напоминая по смыслу народную мудрость, по форме -пословицы.
В рубай М.Ефимов придерживается двух принципов классической композиции:
1) первая, вторая и четвертая строки взаимосвязаны между собой, третья строка, остающаяся нс рифмованной, как бы даст некоторую «передышку», паузу, психологически обостряющую чувство ожидания развязки; в финале звучит рассудительная сентенция дидактического характера, смысловые истоки которой заложены в первых двух строках:
Эн тодо торообуккунуй син елер эрээри?
Togo олох олоро5ун, туту ситиЬээри?
Ойдоо: кун сиригэр кэлбитинг саха омук
Yito саас баар буолар туИун тустээри [3, с. 43].
2) каждая последующая строка развивает мысль, намеченную в предыдущей, что в конечной строке приводит к обобщению; в таких четверостишиях обычно обнаруживаются поиски нравственного идеала:
Кун сиригэр элбэуи мин кордум-биллим.
Арай бэйэм айылгыбын кыайан билиммэтим.
Сатаан коруммэтим бэйэм ис турукпун,
Иэйиим таабырынын таайбакка мэлийдим [3, с. 43|.
Примечательно то, что все произведения М.Ефимова написаны канонической рифмой ааба. Многие стихи соответствуют наиболее типичной для рубай логической схеме: 2+1 + 1. По этой схеме первые две рифмующиеся между собой строки (первый бейт) произносятся в одинаковой нисходящей интонации, составляя экспозицию рубай. В третьей строке намечается восходящая интонация, выражающая призыв или отрицание, или некое предчувствие. В этой строке обычно раскрывается кульминация: если бы рубай на этом обрывалось, то создалось бы чувство некоторой неудовлетворенности. Четвертая же строка в нисходяще-утверждающей интонации даст ответ или утверждение. Она представляет собой развязку, придаст завершенность всему произведению. Интонация подтверждается и ритмикой рубай, которая меняется по мере смыслового развития стихотворения:
Xahait эрэ эн эмиэ буору кьпта буор буолуон', 14 Остееххуттэн, иллээххитгэн атьша суох буолуон-. 14 Ураты кэрэни айдаххына эрэ дьон сурэ^эр 16 Бэйэн бэйэдинэн уйэ-саас баар буолуон- ¡3, с. 44]. 12
В этом примере связь интонации с композицией, придающей ей выразительность, дополняется и четкой синтаксической законченностью отдельных бейтов. Эта особенность выражается и в звукописи, выступающей как структурный элемент, который имеет определенное значение в
162
НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ. 2007.№3
РУССКОЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА ЯКУТИИ
интонационно-ритмическом движении всего рубай. Направленный подбор повторяющихся звуков, нагнетание [б], 1р], [х] имеют эмоциональное и смысловое значение. Отмстим также роль опорных слов. Подобно опорным звукам, вокруг которых развертывается мелодия всего стиха, в четверостишиях якутского поэта часто встречаются опорные слова, вокруг которых развивается все произведение. Например, в данном рубай М.Ефимова повторы слова «буолуогг» («будешь») в их различных семантических вариациях, выступая в роли смыслового редифа, указывают на основную идею произведения.
Таким образом, рубай М.Ефимова открывают нам философию якутского народа, ее этические идеалы, концепцию духовного развития. Идей-
ная глубина содержания, логичность формулировок, традиционная для жанровой формы тематика, композиционная структура многих произведений, следование канонам показывают, что перед нами действительно стихотворения в форме классического рубай.
Литература
1. Андреева И. И. Творчество Омара Хайяма - выражение крайнего вольнодумства и свободомыс-лия//Древние и средневековые литературы народов СССР. - Казань: Изд-во Казанского университета, 1990.-С. 63-73.
2. Брагинский И.С. Из истории таджикской и персидской литератур. - М., 1972. - С. 211- 222.
3. Ефимов М.Д. Толкебут туерэдэ: ХоЬооннор/ Моисей Ефимов. - Дьокуускай: Бичик, 2002. - 56 с.
УДК 821.512.157= 161.1.09
Русскоязычная литература Якутии: проблемы исследования межлитературного синтеза и пограничья
Ж.В. Бурцева
Посвящена актуальной проблеме пограничной литературы, возникшей в результате взаимодействия двух или более культур. Русскоязычная литература Якутии представляет собой своеобразный художественный «сплав», отражает не только факт активного взаимодействия двух генетически не родственных литератур, но и свидетельствует о качественно новом образовании, т.е. результате слияния этих литератур.
This article is devoted to an urgent problem of border literature, appeared as a result of interacts of two or more cultures. Russian language literature of Yakutia represents a peculiar artistic "alloy ", it reflects not only fact of active interaction of two non-related genetically literatures, it also shows a quite new formation, i.e. a result of amalgamation of these literatures.
В последние годы особый интерес не только для литературоведов, но и для других научных сообществ представляет актуализация транскультурных эстетических феноменов, возникших в результате взаимодействия двух или более культур. В самых разных точках планеты динамический культурный диалог обусловливает появление пограничною или полицснтрического мышления, гибридных идентичностсй и, как следствие этого, историко-культурного опыта возникновения новых вариантов осмысления моделей национальных культур, литератур и языков, продуктов их взаимодействия.
БУРЦЕВА Жанна Валерьевна - м.н.с. ИГИ АН РС(Я).
Понятия «межлитературный синтез» и «литературное пограничье» появились в литературоведении сравнительно недавно. С помощью данных понятий исследователи пытаются определить специфические черты тех зональных или литературных систем, которые отличаются наибольшей интенсивностью взаимодействия. Так, в свою очередь, в центре российской литературоведческой полемики оказались споры о путях и тенденциях развития русскоязычных литератур народов СНГ. Культурно-языковой плюрализм Республики Саха (Якутия) также неизбежно приводит к возникновению дополнительных углов зрения и измерений. В якутской литературе существует целая группа писателей, которых
НАУКА И ОБРАЗОВАНИЕ. 2007. №3
163
