CC BY
81
Румянцева В.Н.
ГОУ ВПО «Оренбургский государственный университет»
ПОЭТИКА ПОСЛАНИЯ В СТРУКТУРЕ СТИХОТВОРНОГО ФЕЛЬЕТОНА СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА (к проблеме специфики жанра стихотворного фельетона)
В статье модель стихотворного фельетона, созданная автором на материале произведений Н.А. Некрасова, В.С.Курочкина, Д.Д. Минаева, сопоставляется с моделью дружеского послания, составленной по результатам исследований литературоведов; анализируются конкретные тексты двух жанров; показывается характер использования фельетоном поэтики послания в своей структуре.
Связь жанров послания и фельетона нам кажется очевидной: мы исходим в первую очередь из своего материала, который показал, что стихотворный фельетон достаточно часто за основу берет форму послания. Особенно ясно данное положение прослеживается на уроне субъектно-объектных отношений: если наличие субъекта речи характерно для большинства стихотворных жанров, то присутствие объекта, свойственное фельетону, как мы показали это ранее [1, 2], провоцирует сопоставление фельетона с посланием, функционирование адресата в котором является одной из примет жанра.
Для того чтобы, во-первых, продемонстрировать влияние поэтики послания на фельетон, а во-вторых, определить, как последний использовал эту поэтику в своей структуре, мы составили примерную модель жанра послания, которую затем сопоставили с моделью фельетона, созданной нами после обобщения как общеизвестных данных, так и собственных результатов в области структуры стихотворного фельетона.
При составлении модели послания мы руководствовались исследованиями в данной области литературоведов Б.В. Томашевского [3], Ю.М. Лотмана [4], Н.Л. Степанова [5], В.А. Грехнева [6], Ю.В. Стенника [7], Л.Г. Кихней [8], Л.Я. Гинзбург [9], Е.В. Дмитриева [10], М.Л. Гаспарова [11]. Как оказалось, наиболее изученной формой послания предстает дружеская, причем преимущественно пушкинской поры, поэтому в нашей модели нашли отражение в основном признаки дружеского послания. В результате мы получили следующую картину:
а) жанрообразующими признаками послания являются:
Послание
«я» - автобиографично обращение к адресату домашняя семантика легкий перелет мысли простодушная болтовня время: абсолютизация настоящего пространство: обитель с элементами
б) композиционный стержень послания представляет собой:
Композиционный
стержень
послания
Композиционная
свобода
перечисление
игра на предметном и на метафорическом значениях образа переходы темы то в реально вещественный, то в идеальный планы стилевая чересполосица
Модель фельетона также можно представить графически:
а) жанрообразующими признаками фель-
етона являются:
Фельетон
повествователь «маска» обращение к адресату «скольжение» по темам синтез высокого и низкого стилей говорная интонация
время: синтез прошедшего и настоящего пространство: человеческая цивилизация
б) композиционный стержень стихотворного фельетона представляет собой:
Композиционный Композиционная
стержень свобода
фельетона
нанизывание фактов
свобода в переходе тем социального характера постоянная смена иронического и серьезного тонов
При сопоставлении данных моделей видно, что в большинстве своем многие составляющие совпадают, что является подтверждением нашего предположения. Остановимся подробнее на каждом из пунктов.
В фельетоне в качестве повествователя доминирующим оказывается «маска», которая характеризуется саморазоблачением.
Для послания, не ставящего своей целью обличить порок (хотя и такие случаи в жанре имеют место), на первом месте автор, «наделенный автобиографическими чертами» [9, 187]. Первое и самое очевидное сходство двух жанров заключается в наличии конкретного адресата, однако в послании установка на собеседника, как отмечает В.А. Грехнев, целенаправленнее и острее. Но, несмотря на это, фельетон вбирает из послания одну из важных его примет, а именно - реальность, биографичность адресата (в наших предыдущих статьях мы говорили, что конкретные адресаты использовались в фельетонах достаточно широко).
За счет фигурирования автора и собеседника с биографическими чертами и создается особая, названная Ю.Н. Тыняновым «домашней», семантика слов [12]. Что касается фельетона, то слова с подобной семантикой им используются (например, у Некрасова в «Провинциальном подьячем в Петербурге»: «Я надорвал животики, / От смеха лопнул фрак! / Читая «Библиотеки», / Не хохотал я так!» [13, 1, 283]; «Раскланяюсь почтительно / Теперь без дальних слов; / Прощайте! Уж действительно / Я завтра еду в Псков» [13, 1, 288] или у Курочкина в «Стансах на будущий юбилей Бавия»: «Друзья, в мой праздник юбилейный, / С погребщиком сведя итог, / Я вас позвал на пир семейный - / На рюмку водки и пирог» [14, 1,174]), причем, как правило, эти слова выделяются на общем фоне изложения, подчеркивая либо качества конкретного лица, либо качества всего общества в целом, что, в свою очередь, способствует созданию комического эффекта.
Следующим тождественным признаком жанров является, в терминологии исследователей жанра послания, легкость в перелете мысли от темы к теме (теоретики фельетонов данному признаку дали говорящее определение «скольжение» по темам), что в свой черед свидетельствует и о другой особенности жанров - о наличии нескольких тем в структуре одного произведения. Смена тем в послании осуществляется с помощью простодушной «болтовни», или разговора «по душам» [6, 66]. Практически то же самое мы видим и в стихотворном фельетоне, где преобладает
говорная интонация. Подобная картина роднит жанры в тенденции к сближению поэзии и прозы.
Сопоставление хронотопа жанров выявило явное расхождение, что уже объясняется специфическими свойствами каждого из них. Так, по данным Грехнева, изучившего «Послание к Юдину», «Городок» А.С. Пушкина, «Мои пенаты» К.Н. Батюшкова, послание абсолютизирует только настоящее время: «Художественная реальность послания «вся в настоящем разлита». Элегическая ностальгия по минувшему не ведома ей. Мало того, послание вообще стремится вычеркнуть прошлое <....>, ибо все ценности
бытия оно безраздельно закрепляет за настоящим <...>, желая продлить его в буду-
щее» [6, 49]. Как показал наш материал, стихотворному фельетону свойственно сочетание прошедшего и настоящего времен: поскольку он имеет дело со свершившимся фактом - то и время в нем - прошедшее; а чтобы максимально приблизить данный факт к моменту опубликования фельетона, используется настоящее время (см. «Песни о свободном слове», «Газетная», «Мысли журналиста» Некрасова, «Благоразумная точка зрения», «Г-н Аскоченский и г-н Ле-отар» Курочкина, «Кто он?», «Фискал», «1е января» Минаева и др.).
Пространство послания - две сферы жизни - малая и большая: некая фантастическая обитель, но обязательно с элементами быта, что связано с жанровой установкой на сопряжение поэзии и быта. Пространство фельетона в связи с его социальной установкой всегда - человеческая цивилизация. Наличие других типов пространств связано уже с каждым конкретным произведением.
Грехнев, исследуя поэтику послания (в частности, описывая произведения П.А. Вяземского «К партизану-поэту», В.А. Жуковского «К Батюшкову», Пушкина «Мое завещание. Друзьям», «Послание к Юдину», «Городок», «К Галичу»), отмечает его необычайную композиционную раскованность, которую «не мог себе позволить ни один жанр» [6, 67]. То же мы можем сказать и о жанре стихотворного фельетона, который отличается повышенной свободой композиции: да, фельетон обычно строится как нанизывание конкретных
фактов, но строгой организованности в построении данного нанизывания не существует; кроме того, в большинстве фельетонов мы наблюдаем и вставные элементы, которые могут появиться: а) в самом тексте (в начале («Новости», «Чиновник» Некрасова, «Слово о полку Игореве» Минаева), в центре («Балет», «Газетная», «Кабинета..» Некрасова, «Фискал» Минаева), - в любом месте - по желанию поэта), б) вне текста - в качестве примечаний. Однако среди разнообразия композиционных видоизменений как в послании, так и в фельетоне можно выделить некоторые устойчивые формы:
а) во-первых, для послания характерным построением является перечисление (подробностей быта, фамилий известных лиц, видений фантазии и т.д.); для фельетона - «нанизывание» фактов (по сути то же перечисление);
б) во-вторых, так как послание имеет дело с двойным пространством (реальным и ирреальным), то и композиция его строится с постоянным переходом темы из реально вещественного плана в идеальный -желаемый; в фельетоне смена тем происходит в основном не выходя за рамки социальности;
в) в-третьих, за посланием закрепилась возможность переходов из тона в тон, то есть возможность стилевой чересполосицы; в фельетоне мы наблюдаем абсолютно ту же картину.
Сравним «Городок» Пушкина и «Плач Москвы о переселении в Петербург сплетни» Курочкина.
У Пушкина:
Покоясь у меня,
В порывистых томленьях
Склонилася она
Ко груди грудью страстной,
Устами на уста
< >
Фома свою хозяйку Не за что наказал,
Антошка балалайку,
Играя, разломал,
< >
А я сижу смиренно
В мечтаньях углубленный [15, 1, 75-76].
У Курочкина:
Ступай, покорная велению Каткова!
Ужели, господи, все это наяву?
Увы! Не помнишь ты блаженного былого; Но вспомнишь добрую помещицу Москву.
< >
Не зная никаких стеснений и шнуровок,
В чепце и кофточке просторной, ты была Занятьем кумушек, отрадою золовок, Жирела с каждым днем и все росла, росла...
< >
Ты плачешь? Дай господь,
чтоб эти слезы вытер Холодный, пасмурный, закованный в гранит, Чиновник-либерал, всегда свистящий Питер. Бедняжка! Свист его тебя не пощадит
[14, 212].
Сопоставительный анализ моделей жанров послания и стихотворного фельетона продемонстрировал достаточно близкое их сходство, что может служить доказательством влияния поэтики более раннего жанра - послания - на стихотворный фельетон. Однако наше исследование было бы неполным, если бы мы не показали, как признаки послания функционируют в структуре фельетона. Для этого остановимся на конкретных примерах. Первоначально отметим, что поэтика послания используется в 16 фельетонах, что составляет 24% от общего числа стихотворений; причем в фельетонах Минаева подобных примеров нами не обнаружено. Интересным в данном аспекте представляется фельетон Курочкина «Сон на Новый год». Этот фельетон в своей структуре содержит элементы жанра оды, а также дружеского послания, причем переход от одного «жанра» к другому маркирован в тексте: каждый из 8 строфоидов, относящихся к жанру послания, состоит из 6 строк (хотя до и после этого были абзацы величиной в 10 и 5 строк); переход от одической части к части послания осуществляется с помощью строфоида в пять строк, в котором фиксируется смена манеры изложения: от описательной к собственно-прямой речи. Первичные признаки послания в данном «фрагменте» - автобиографичность субъекта речи («Я встал, как следует поэту», «Певец желает в Новый год») и наличие адресата, сначала обобщенного -друзья, а затем и конкретного:
Тебе, Сорокин, - чтобы мог ты От Бугорков до Малой Охты Скупить дома до одного [14, 123].
С помощью данных признаков послания в фельетоне усиливается его собственный константный признак - злободневность. Следующая примета послания - «домашняя» семантика слов, с помощью которой в фельетоне создается мнимое дружеское расположение:
Чтоб чарка водки в воскресенье -Труда тяжелого забвенье -Была у бедных мужичков.
< >
Друзья мои, <..>
< >
И счастья всем - в убогих хатах И в раззолоченных палатах -Певец желает в Новый год» [14, 123].
Мы обнаружили и свойственную посланию игру на метафорическом и предметном значении образа, что позволяет усилить комичность фельетона:
Исполняясь гордого сознанья,
Что мы кладем основы зданья, Неразрушимого в веках,
Призванья нашего достойны,
Пребудем мудры и спокойны,
Как боги древних в небесах» [14, 122].
Помимо этого мы можем выделить и легкий переход мысли, и болтовню. Однако, что касается хронотопа, то здесь отмечаются некоторые нововведения уже фельетона: время представляет собой не господство настоящего, а синтез трех типов времени (настоящего, прошедшего (в значении будущего, за счет союзного слова «чтоб»), будущего), причем приоритет отдан будущему времени, поскольку послание предстает в форме пожеланий. Пространство хотя и имеет оттенок фантастического (ведь перед нами «Сон»), однако же тя-
готеет к бытовому, или созданному человеческой цивилизацией,что уже говорит об отпечатке поэтики фельетона и является симптомом злободневности.
Как мы видим, в данном фельетоне поэтика дружеского послания употреблена с целью введения в заблуждение (на фоне дружеских пожеланий вскрываются как объекты осмеяния, так и их основные пороки), вследствие чего достигается дополнительное маркирование основных признаков жанра фельетона1.
Довольно частотное использование Некрасовым и Курочкиным в стихотворных фельетонах середины XIX века поэтики послания заставляет задаться вопросом: а сам жанр дружеского послания в творчестве поэтов имеет такое же активное развитие или же особенности послания фигурируют только в их фельетонах? Мы обратились к собраниям сочинений данных авторов с целью выявления жанра послания. Среди произведений Некрасова мы обнаружили два типа посланий: 1) любовные, посвященные А.Я. Панаевой, которые тяготеют к жанру элегии («Так это шутка? Милая моя», «Да, наша жизнь текла мятежно», «Зачем насмешливо ревнуешь...» и др.); 2) шуточные послания (с элементами пародии - «Послание к другу (из-за границы)» и ёиЫа «Послание к соседу», коллективное «Послание к Лонгино-ву»). Второй тип обнаружен нами и в творчестве Курочкина («Напутствие (Н.С. К-ну)», «Брату Н.С. Курочкину»). Немногочисленные случаи шуточного послания лишний раз подтверждают точку зрения исследователей генезиса жанра: «лирическое послание «выходит из моды» и к середине XIX века перестает существовать как жанр» [16, 128]. Таким образом, мы можем выделить факт жизни одного жанра в структуре другого - дружеского послания в структуре стихотворного фельетона.
Итак, подводя итоги сказанному, мы можем сделать некоторые обобщения:
а) стихотворный фельетон, используя поэтику послания, вбирает в себя от него: конкретного адресата, «домашнюю» семантику
1 По тому же принципу построены фельетоны: «Говорун», «Провинциальный подьячий в Петербурге», «Что поделывает наша внутренняя гласность?», «Песня об Аргусе», «Финансовые соображения» Некрасова, «Безвинно страждущим», «Стансы на будущий юбилей Бавия», «Семейная встреча 1862 года», «Плач Москвы о переселении в Петербург сплетни», «Письмо об России Фукидзи-Жен-Ициро к другу его Фукуте Чао-Цее-Цию» Курочкина.
слов, композиционную раскованность. Данная избирательность демонстрирует гибкость фельетона, сумевшего отобрать только те приемы, которые направлены на усиление его константных признаков: злободневности (за счет наличия конкретного адрасата), двупла-новости темы (за счет композиционной раскованности) и комичности (за счет игры на
метафорическом и предметном значении образа, а также «домашней семантики слов);
б) стихотворный фельетон оставляет не усвоенными те признаки послания, которые противоречат его жанровой природе: хронотоп и связанный с ним переход темы из реально вещественного плана в идеальный - желаемый.
Список использованной литературы:
1. Румянцева, В.Н. Из наблюдений над субъектным строем стихотворных фельетонов Д. Минаева / В.Н. Румянцева // Художественный текст: варианты интерпритации: Труды X межвузовской научно-практической конференции (Бийск, 16-17 мая 2005г.): В 2 частях. Ч. 2. - Бийск: РИО БпГу им. В.М. Шукшина, 2005. - С. 91 - 95.
2. Румянцева, В.Н. Маска в стихотворных фельетонах середины XIX века (на примере произведений Н.А. Некрасова, В.С. Курочкина, Д.Д. Минаева) / В.Н. Румянцева // Художественный текст: варианты интерпретации: Труды XI Всероссийской научно-практической конференции (Бийск, 12-13 мая 2006 г.): В 2 частях. Ч. 2. - Бийск: БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - С. 156 - 162.
3. Томашевский, Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. / Б.В. Томашевский. - М.-Л., 1959. - С. 325 - 351.
4. Лотман, Ю.М. Поэты 1790 - 1810 гг. / Ю.М. Лотман // Поэты 1790 - 1810гг. - Л., 1971. - С. 5 - 62.
5. Степанов, Н.Л. Лирика Пушкина. / Н.Л. Степанов. - М, 1959, - 416 с.
6. Грехнев, В.А. Лирика Пушкина: О поэтике жанров / В.А. Грехнев. - Горький, 1985. - 239 с.
7. Стенник, Ю.В. Становление традиций классицистической сатиры (жанр стихотворного сатирического послания) / Ю.В. Стенник // Ю.В. Стенник. Русская сатира XVIII в. - Л., 1985. - С. 54 - 131.
8. Кихней, Л.Г. Стихотворное послание в русской поэзии н. XX века (Развитие жанра в символистской и пролетарской поэзии) / Л.Г. Кихней. - М., 1985. - 17 с.
9. Гинзбург, Л.Я. О лирике / Л.Я. Гинзбург. - М., - 1997. - 416 с.
10. Дмитриев, Е.В. Фактор адресации в русской поэзии XVIII - начала XX вв. / Е.В. Дмитриев: Автореф. дис. .д. филол. наук. - М., 2003. - 38 с.
11. Гаспаров, М.Л. Послание / М.Л. Гаспаров // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Нико-люкина. - М., 2001. - Стб. 763.
12. Тынянов, Ю.Н. Архаисты и новаторы / Ю.Н. Тынянов. - Л.: Прибой. 1929. - 595 с.
13. Некрасов, Н.А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 тт. / Н.А. Некрасов: Т.1.: Стихотворения 1838-1855 гг. - Л.: Наука, 1981. - 720 с.; Т.2.: Стихотворения 1855-1866 гг. - Л.: Наука, 1981.- 448 с.; Стихотворения 1866 - 1877 гг. - Л.: Наука, 1982.512 с.
14. Курочкин, В.С. Поэты «Искры». В 2 т.: Т.1. - Л.: Сов. писатель, 1955. - 810 с. (Б-ка поэта, б.с.).
15. Пушкин, А.С. Избранные сочинения в двух томах / А.С. Пушкин: Т.1. - М.: Худож. лит., 1978. - С. 75 - 76.
16. Гаспаров, М.Л. Очерк истории русского стиха (метрика, ритмика, рифма, строфика) / М.Л. Гаспаров. - М., 1984. -320 с.
