CC BY
7
System of voices in the Gothic story "The Portrait" by M. Oliphant
The article deals with the study of the system of the voices in the story "The Portrait" by M. Oliphant. The system is presented by the specific two-voices of the main character Philip Canning - the narrator and the protagonist by the voice of Canning's squire actualizing the authority of his consciousness that echo with him the voices of the butler Morphew and the attorney Stevens, the voices of Mary Jordan and other women, and the voice potential of the ghost of the mother of the protagonist.
Key words: Gothic story, plot, character, narrator, voice.
(Статья поступила в редакцию 02.09.2020)
Р.М. ХАНИНОВА (Элиста)
поэтика книг
ПЮРВИ ДЖИДЛЕЕВА И ЛИДЖИ ИНДЖИЕВА 1940 г.*
Рассматривается поэтика двух книг калмыцких поэтов Пюрви Джидлеева и Лиджи Ин-джиева, изданных в Элисте в 1940 г. Историко-литературный и сравнительно-сопоставительный методы способствуют выявлению авторской индивидуальности, а также особенностей развития литературного процесса, прерванного Великой Отечественной войной (1941-1945) и ссылкой калмыцкого народа (1943-1956). Произведения демонстрируют связь с современностью, фольклором, национальным стихосложением.
Ключевые слова: книга, довоенная калмыцкая поэзия, поэтика, фольклор, перевод.
В «Краткой хронике литературной жизни Калмыкии (1917-1977)» среди книжных изданий Элисты за 1940 г. указаны поэтические книги Пюрви Джидлеева «Наша радость»
* Исследование проведено в рамках государственной субсидии (проект «Устное и письменное наследие монгольских народов России, Монголии и Китая: трансграничные традиции и взаимодействия» (регистрационный номер АААА-А19-119011490036-1)).
О Ханинова Р.М., 2020
('Мана байр'), Лиджи Инджиева «Радость» ('Байр'), Давида Кугультинова «Стихи юности» ('БаЬ насна шYлгYд') [7, с. 412]. Объектом и предметом исследования довоенные книги калмыцких поэтов до сих пор не стали, за исключением статей Р.М. Ханиновой [22, с. 350359; 23, с. 322-342].
Следует заметить, что заглавия поэтических книг начала 1940-х гг. передавали патриотический пафос авторов, их принадлежность к социалистическому строительству, мажорное восприятие советской действительности. Так, книга Пюрви Джидлеева «Мана байр» ('Наша радость') включала шестнадцать стихотворений, из которых девять обозначены как песни, марши, частушки. Произведения поэта с музыкальной направленностью в духе времени, отвечая развитию массовой советской песни 1930-х гг., их историческому оптимизму [20], составляют 75%. Большинство его текстов опубликовано в калмыцкой периодической печати, в книге же нет их датировки.
Часть стихотворений, которые открывают книгу, посвящена политическим деятелям - В.И. Ленину и И.В. Сталину: «Ленинд» (Ленину, 1939), «Сталина туск дун» ('Песня о Сталине', 1938), «Сталин - мана негдгч депутат» ('Сталин - наш первый депутат'), «Байр-та нерн» ('Радостное имя'), «Элвг эн ^ирЬлим эцкр Сталин еглэ» ('Эту мою счастливую жизнь дал дорогой Сталин'), «Алдр Стали-нэннь тела» ('За великого Сталина', 1938). В других произведениях так или иначе упоминаются имя и дело Сталина. Для автора, как и для многих советских поэтов того периода [14], Сталин - преемник Ленина, вождь и учитель, в его руках - знамя коммунизма. В «Песне о Сталине» поэт с помощью сравнения и гиперболы воспел Сталина как великого отца (калм. аав, эцк) народов страны. Его золотой ум выше небесных звезд, шире моря, больше земных просторов, сильнее огня. Меткое слово Сталина горячей солнечного луча, быстрей летящей пули. Как Ленин, Сталин равен сияющему солнцу, он стал общей радостью, его крепкое учение - победное знамя коммунизма: «Мандлсн нарн Сталин / Мана байр-бах, / ^ндтэ батта зааврнь / Коммуниз-мин диилврин туг» [3, х. 7] (ср. в стихотворении Константина Эрендженова «^мнь эмд нарн» ('Живое солнце человечества', 1937) [28, х. 1]). В припеве Джидлеев от личного переходит к общему: «Дурта орн-нутгм, / Дуулич, инэЬич, байрлич. / Терскн, эцк Сталинэн /
ИЗВЕСТИЯ ВГПУ. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Тансг дуундан магтич» [28, х. 1]. Смысловой перевод: «Любимая моя страна, пой, смейся, радуйся. Родина, Сталина-отца восславь в прекрасной песне».
В песне «Сталин - мана негдгч депутат» ('Сталин - наш первый депутат') Джидле-ев подчеркнул, что все голосуют за дорогого Сталина - кандидата в депутаты: «Дурта эцкр Сталинэн / Депутатд цуИар суцИжана» [3, х. 12] (ср. на ту же тему стихи Церена Леджино-ва «ДууИан Сталинд егий» ('Отдадим голос Сталину') [11, х. 4] и «Мана негдгч кандидат» ('Наш первый кандидат', 1938) [12, х. 1]). «С именем Сталина победим всех врагов» -один из основных мотивов в песне Джидлее-ва «Байрта нерн» ('Радостное имя') [3, х. 14]. Даже его частушка «Элвг эн ^ирИлим эцкр Сталин еглэ» ('Эту мою счастливую жизнь дал дорогой Сталин') синтезирует в себе жанры магтала-величания и йоряла-благопожела-ния [Там же, х. 15-17]. В песне «Терскн орн-нутг» ('Родная страна') имя Сталина связано с Конституцией 1937 г. «Аав Сталина туу^лсн / Алтн дегтр Конституцтавдн, / Амрх, кедлх, сурх / Алдр сээхн зевтэвдн» [Там же, х. 24]. Смысловой перевод: «С великой книгой конституции, ставшей исторической благодаря отцу Сталину, мы должны хорошо отдыхать, трудиться, учиться» (ср. стихотворение Михаила Хонинова «Ончта едр» ('Знаменательный день', 1937) [24, х. 6]).
С именем Сталина совершают подвиги советские летчицы в стихотворении Джидле-ева «Баатр куукд» ('Богатырские девушки'): «вдрэр, сееИэр, будтаИар / вврмжтэ холд нисцхэв, / Аав Сталина даалЬвриг / Алдр диилвртэИэр куцэцхэв» [3, х. 22-23]. В смысловом переводе: «Днем, ночью, в туман полетели на поразительное расстояние, задание отца Сталина победно выполнили».
Речь идет об историческом беспосадочном перелете Москва - Дальний Восток, совершенном 24-25 сентября 1938 г. на самолете АНТ-37 Валентиной Гризадубовой, Полиной Осипенко, Мариной Расковой. Полет продолжался свыше 26 часов, маршрут насчитывал 6 450 км, именно об этом расстоянии писал калмыцкий поэт. Мировые рекордсменки были удостоены звания Героя Советского Союза. Показательно, что самолет назвали «Родина»: такие полеты должны были продемонстрировать достижения советской авиатехники, мастерство летчиков, их патриотический подъем. Этому историческому событию и его участникам посвятили свои стихи и другие калмыцкие поэты в то время: Санджи Эрдюшев «АИарч куукдт»
('Небесным девушкам', 1938) [27, х. 4], Гаря Шалбуров «Ж^ивртэ куукд» ('Крылатые девушки', 1938) [26, х. 1].
Как известно, советских летчиков называли «сталинскими соколами» из-за особого внимания руководителя советского государства к авиации страны. Песня Джидлеева так и называлась «Сталинск харцхс» ('Сталинские соколы', 1938). Молодые люди мечтали стать летчиками (см. стихи Морхаджи Нармаева «Нисэч» ('Летчик', 1936) [17, х. 4] и «АИарин комсомол» ('Воздушный комсомол', 1938) [16, х. 3], Гари Шалбурова «Авиацин дун» ('Авиационная песня', 1939) [25, х. 1]).
Прославляя советскую авиацию, П. Джид-леев также напомнил о другом легендарном перелете экипажа Валерия Чкалова: «Мест да-лаг алхад, / Мануртсн буднд еемнэ, / Северн полюсиг давад, / Соединенн Штадт курнэ» [3, х. 30]. В смысловом переводе: «Преодолев Ледовитый океан, ныряют в тумане, перелетев Северный полюс, добрались до Соединенных Штатов». Беспосадочный перелет Москва -Северный полюс - Ванкувер, совершенный советскими летчиками 18-20 июня 1937 г. на самолете АНТ-25, стал первым в истории советской авиации беспосадочным перелетом из СССР в США. Географические понятия переданы поэтом безэквивалентной лексикой (ср. Северный полюс = Ар полюс), как и слова авиация (авиац), самолет, мотор. Припев в этой песне, как и в других у Джидлеева, не выделен никаким обозначением ни по-русски (припев), ни по-калмыцки (давтвр). «вдрэр, сееИэр, будтаИар / ведан, холдан ниснэ, / Дала, тецгс, уулыг / Дав^, диил^ Иатлна» [Там же]. В смысловом переводе: «Днем, ночью, в туман выше и дальше летают, океан, море, горы преодолевают». Для поэта красная авиация сильна и в борьбе с врагом.
По мнению х. Гюнтера, «спасение советскими летчиками зажатой льдами полярной экспедиции в 1934 г. открывает эпоху культа летчиков и - с введением звания "Героя Советского Союза" - институционализацию советского героизма. <.. .> Ярким примером коллективного публицистического мифотворчества является миф о "сталинских соколах". Советские летчики 1930-х годов предстают как верные сыновья "любимого отца" Сталина, который является их "вдохновителем" и "организатором побед". Сталин воплощает принцип сознательности, в то время как "сыновья" могли проявлять некоторую стихийность, незрелость и страсть к приключениям. Если "отец" занят воспитанием и закалкой героев, то "мать", то
есть Родина, страна или Москва окутывает их эмоциональной теплотой» [1, с. 193-194]. Другие стихотворения Джидлеева адресованы Красной армии: «Хойр иньгин дун» ('Песня двух влюбленных', 1938), «Арнзл» ('Аран-зал'). Первое из них структурировано дуэтом: девушка провожает юношу в армию и напутствует охранять границы родины. В совместном припеве они поют во славу любимой родины, клянутся разгромить любого захватчика, подступившего к границам страны: «Дур-та орнаннь тела / ДууИан ергэд дуулнав! / Масх^ дэврсн ешэтнриг / Ме^эhYрн оруллго чавчнав!» [3, х. 28]. Вторая песня «Арнзл» (в газетной публикации «Улан цергчин арнзл» ('Аранзал красноармейца') [Там же, х. 2]) написана от лица красноармейца, воспевающего своего боевого коня (аранзала) в духе калмыцкого героического эпоса. При этом некоторые слова переданы по-русски: значок (на шапке), граница, шпора [Там же, х. 31-32]. Заключительное стихотворение в книге «Зерг болн дурн» ('Отвага и любовь') передает подвиги пограничника Бадмы Гаряева и чабана Дор-джи Долаева, каждый из которых на своем посту защищает родину от врагов и колхозное добро от воров. А образ Боовы-комбайнера доказывает стремление девушек-калмычек овладеть техникой.
Под влиянием разоблачения культа личности Сталина и ссылки калмыцкого народа произведения Джидлеева в поздних русских переводах претерпели изменения. Например, «Победный марш» (пер. К. Шишло) [19, с. 35], в котором нет упоминаний «отца народов», в то время как в раннем переводе сохранено: «Под Сталинским солнцем сверкает наш путь» (пер. Д. Бродского) [18, с. 49]. Ср. джидлеевскую «Песню о Сталине» в довоенном переводе Д. Бродского с прославлением Сталина-отца: «Своей глубокой мудростью вперед / Отец наш Сталин родину ведет» [Там же, с. 50]. Таким образом, на примере книги П. Джидлеева можно увидеть, как «к середине 1930-х годов в глубинной структуре советской культуры формируется полный треугольник Большой семьи, включающий "отца", "Родину-мать" и героических "сыновей и дочерей"» [1, с. 192].
Все произведения П. Джидлеева структурированы катренами, песенные тексты сопровождаются припевами, жанровые подзаголовки в скобках подчеркивают авторскую интенцию (песня, марш, частушка). Поэт следует традиции калмыцкого стихосложения, уделяя внимание анафоре разного вида, например сплошной («ДYYPЦ сээхн нарн / Деер тецгрт
долвкна. / ДYмр нерн - Ленин / Делкэ деер мандлна»), парной («Алдр Ленинэергсн / Алтн туг дэрвкнэ. / Баатр ЛенинэYPДин / Байрта ^ирИл буслна»).
Во многом близка книге Джидлеева книга Лиджи Инджиева «Байр» ('Радость'), состоящая из двух частей. Первая ее часть включает 32 стихотворения, вторая часть под названием «ОрчуллИс» ('Переводы') - 12 переводов стихотворений М. Лермонтова, А. Острей-ки, С. Михалкова, Г. Гейне. Все стихи поэта им датированы, композиционно располагаются по нисходящей: от 1939 г. к 1931 г. Многие из них опубликованы в республиканской прессе. Некоторые обозначены в названии песней: «Киштэ эмгнэ дун» ('Песня старухи Кишти', 1932), «Шинрсн теегин дун» ('Песня обновленной степи', 1932), «Хальмг дун» ('Калмыцкая песня', 1933), «Колхозин дун» ('Колхозная песня', 1931), «Октябрин дун» ('Октябрьская песня', 1932), один текст «Бидн бичкн большевикуд» ('Мы, маленькие большевики', 1932) с подзаголовком «пионерск дун» ('пионерская песня'). По сравнению с песенным репертуаром Джидлеева здесь 18,75% песен, т. е. значительно меньше.
Отдельные стихи написаны автором в новом жанре рапорта - «Ленинд» ('Мини-рапорт', 1934), письма - «МоцИлд илгэгч бичг» ('В Монголию отправленное письмо'), «Иньгин бичг» ('Письмо друга', 1937), «Мини уурин бичг», ('Письмо моей подруги', 1932). Есть стихи «Ленина дуудврт» ('По ленинскому призыву', 1939) с посвящением «Хальмгт Ленин дуудвр илгэсн / Хердгч еенднь не-рэдгд^ бээнэ» ('Двадцатой годовщине ленинского призыва к калмыкам'), «Зермг баатр» ('Отважный богатырь', 1939) с посвящением «ЬундлтаИар Yксн геройд, Анатолий Серовд нерэдгдв» ('С сожалением посвящается погибшему герою, Анатолию Серову'), «Комсомолец ецгрснд» ('На смерть комсомольца', 1932) с посвящением «Му^га Нунгад - комсомольск ячейкин даалИврар» ('Муджикову Нунге - по заданию комсомольской ячейки').
Обычно поэтические сборники советских авторов открывались идеологическими произведениями, адресованными партии, комсомолу, государственным и партийным деятелям (как покойным, так и здравствующим). Не стала исключением и книга Л. Инджиева, своим названием определяющая авторскую интенцию - все его радует в советской стране. В книге нет сатирических и юмористических стихотворений. Лирическая тема, как у Джидлеева, часто взаимосвязана с идеологическими
и пропагандистскими координатами: «Иньгин бичг» ('Письмо друга'), «Куукн дуучд» ('Певице'), «Мини уурин бичг» ('Письмо моей подруги').
Книга поэта открывалась большим программным стихотворением «Байр» ('Радость'). Оно начиналось с описания обновленной калмыцкой степи, в которой пасет овец молодой чабан Дулахн, читающий книги и журналы, охраняющий отару от волков и воров. В текст стихотворения включена песня чабана, прославляющего любимую родину с ее изобилием и всеобщей радостью. Одно из его желаний - увидеть дорогого Сталина. Во второй части стихотворения Дулахн узнает о том, что его вызывают в Москву. В третьей части молодой чабан прибывает на поезде в столицу, которая потрясает его масштабом, техникой и производством. Наконец сбылась мечта степняка: он в Кремле на всесоюзном совещании животноводов, вместе со всеми делегатами кричит ура приветствующему их отцу Сталину. Пятая часть стихотворения - возвращение чабана домой, его рассказ об увиденном и услышанном на колхозном собрании: как делегатов в кремлевском дворце приветствовал Сталин, как Михаил Иванович Калинин пожал Дулахну руку, как власти совещались с животноводами. «^цэсн кедлмшим мактад, / КYЦЭх кергудим заацхав; / Седкл, урмд хац-hад, / Селвг маднд егцхэв...» [5, х. 6]. В смысловом переводе: «Похвалили нашу работу, указали на необходимые дела, удовлетворили наш интерес, дали нам совет». Если Сталин позиционируется лирическим субъектом традиционно как отец страны (аав Сталин), то Калинин, названный по имени-отчеству, -как близкий народу человек в правительстве. Подтверждением сказанному стал сияющий на груди степного делегата орден Ленина: «Цээhэд, Ленинэ орден / Цеежднь, ЗYркнднь мандлна» [Там же, х. 7]. С одной стороны, поэт передал реалии современной ему действительности, когда калмыцкие животноводы отправлялись в Москву на различные совещания передовиков производства, награждались государственными наградами за свой труд. С другой стороны, тема ударника социалистического труда, самого главного из четырех типов героев сталинской эпохи, была одной из актуальных тем советской культуры, демонстрируя всеобщий трудовой энтузиазм в государственном механизме светлого будущего, определяемого утопией коммунистического строительства.
С именем ленина представлены в начале книги три стихотворения - «Ленинд» ('Мини-рапорт'), «Ленинэ дуудврт» ('По ленинскому призыву', 1939), «Ленин ецгрсн уга» ('Ленин не умер', 1939). Рапорт Инджиева адресован вождю спустя десять лет после его ухода из жизни, но, по формуле В. Маяковского, остающемуся «живее всех живых» для трудящихся. Поэт, обращаясь к адресату, заверяет, что ленинское учение востребовано, благодаря ему укрепляется социализм в стране, старая жизнь ушла в прошлое. А Сталин-богатырь, друг Ленина, уверенно ведет народ в будущее: «Ба-атр Сталин иньгчнь / Батар кетл^ зална» [5, х. 9]. Во втором стихотворении актуализируется историческое обращение В.И. Ленина «Братья калмыки!», опубликованное в период гражданской войны в 1919 г., с призывом встать на защиту Советской власти. Для автора любимые имена Ленина и Сталина стоят в одном ряду как в прошлом, так и в современности: «Шинрсн ^ирклин ЗYркнд / Ленин Сталин хойр, / шин дуудин экнд / Маднд эцкр нерд» [Там же, х. 14]. Это следствие господствовавшей четверть века теории двух вождей, по словам современного исследователя, а с 1934 г. тезиса «Сталин - это Ленин сегодня» [2, с. 6, 9]. В позднем переводе Ф. Фоло-мина «По зову Ленина» концовка уже иная: «И в каждом сердце, в глубине, на дне, / Зерном хранится имя друга - Ленин. / В начале каждой песни по стране / Звучит, звенит любовь народа - Ленин» [18, с. 54]. Панегирическое стихотворение «Ленин не умер» поэт начинает с риторического вопроса: кто скажет, что Ленин умер? И тут же отвечает, что Ленин в наших сердцах будет всегда. «Ленин ецгрв ги^ / кен йир келх?! / Ленин мана зуркнд / кезэд чигн бээх!» [5, х. 19].
Стихотворение Инджиева «Сталин» привычно вписывается в советскую сталиниа-ну, в пантеон вождей, словесными формулами, сравнениями, определениями, метафорами. Автор констатирует, что на многих языках певцы воспевают это имя, что множество прекрасных сравнений рождается, что это имя ведет к победам. Подчеркивается, что с морей, гор, степей несутся приветствия и благопоже-лания, к которым присоединяется и калмыцкий поэт, обращаясь к адресату по имени, отчеству и фамилии. Для него гибкий ум руководителя советского государства соединяет в себе девяносто девять знаний, он - вождь партии и ее стальное сердце, для всего человечества - это великое имя: «йирн йисн эрдмин билгтэ Yрн, / Йиртм^ хYврYллhни гун ухан, / КYчтэ партин кетлврч болд ЗYркн, / КYмни
делкэд кYндтэ алдр нерн» [5, х. 11]. Ленин и Сталин, по утверждению Инджиева, исполнили мечту человечества - создали счастливую страну Бумбу, о которой мечтали предки в героическом эпосе «Джангар». Поэтому, например, в стихотворении Нимгира Манджиева «Сталин» (1937) в подзаголовке есть указание, что нужно петь под мелодию эпоса «Джангар» [15, х. 1], а Санджи Каляев обращается к авторитету джангарчи-сказителя: «ЖацИрчин йерэл» ('Благопожелание джангарчи', 1937) [8, х. 1]. Имя Сталина становится планетарным в стихотворении хасыра Сян-Белгина «Делкан нерн» ('Всемирное имя', 1937) [21, х. 1].
В советской поэзии 1930-1940-х гг., как и в калмыцкой, отражены пять слагаемых, из которых складывался образ Сталина, по определению М. чегодаевой: «1) Сталин - великий революционер; 2) Сталин - это Ленин сегодня; 3) Сталин - великий государственный деятель, вождь и учитель; 4) Сталин - великий полководец; 5) Сталин - мудрый хозяин страны, отец своего народа» (цит. по: [2, с. 10]). Пик славословия пришелся в 1930-е гг. на 1939 г. в связи с 60-летием вождя. Вспомним коллективное поздравление - йорял калмыцких джангарчи 1939 г. [6, х. 1, 4]. Но если в советской литературе 1940-х гг. второй пик пришелся на 1949 г. - семидесятилетие «мудрого отца», то в калмыцкой литературе из-за ссылки народа эта тема славословия уже не восстанавливалась.
В пантеоне героев у Лиджи Инджиева есть также прославленные имена Анатолия Серова и Полины Осипенко, трагически погибших в полете 2 мая 1939 г. Поэт называет Серова в стихотворении «Зермг баатр» ('Отважный богатырь') одним из отважных комсомольцев, уважаемым большевиком, родом с Урала, ставшим знаменитым соколом, любимцем Сталина-отца. Летчику воздает почести страна: «Темр ЗYрктэ кевYДм / Терэд, есед баацхана, / Цегахн орн-нутгм / Цецгаснь бол^ байсулна» [5, х. 24]. В смысловом переводе: «Мои сыновья со стальными сердцами рождаются, растут, светлая моя страна, расцветая, ликует». Известная песенная метафора тех лет («а вместо сердца пламенный мотор») обыграна здесь автором в иерархической вертикали власти и героического пантеона: стальной вождь - стальные соколы. Сожалея о преждевременной смерти летчицы в стихотворении «Осипенко Полинд» ('Полине Осипенко'), поэт подчеркнул, что в свои молодые годы она прославила себя на весь мир, стала примером для молодежи, готовой равняться на героиню: «Чамар YлгYP кецхэсн / ЧацИ
куукд олн, / ЧацИ куукдас кесгнь / Чамаг ду-рахдан белн» [5, х. 25].
Несмотря на то, что среди калмыцких женщин не было летчиц, Инджиев в других своих произведениях воспел их новую жизнь, сравнив ее с безрадостным прошлым. Так, стихотворение «Куукн дуучд» ('Певице', 1934) о том, что раньше калмычка, выйдя в степь, пела горькие песни о своей доле, теперь ее радостные песни - о новой жизни. Поэтому поэт призывает ее петь по-новому громче и больше: «Дуулич, куукн, чацИар, / Шинэр дуулич, шинэр! / Дуунань омгта айсар / ШулуИар ура-лан, шулуИар!» [Там же, х. 29]. Среди нового в жизни калмычек, как и всего народа, было приобщение к грамоте, к знаниям. Это следствие культштурма 1930-х гг. Об этом стихотворение поэта «СурИулин тела» ('За учебу',
1931) с призывом: «СурИуль цуИар сурий, / Шулун, хурдар дасий. / Социализмиг батлхд / СурИуль эркн чинрта» [Там же, х. 47]. Смысловой перевод: «Все будем учиться, быстрей, скорей учиться. Для укрепления социализма учеба важна и значима». Способствуют новому и национальные газеты. Поэтому республиканская газета «Улан хальмг» ('Красный калмык') для калмыцкого поэта - многие годы солдат партии, а для народа - любимый друг: «Олн-олн ^илд / Партин цергч йовнач, / Олн-олн атнд / Дурта иньгнь боллач» («вргцхатн!» ('Поднимайте!'), 1939) [Там же, х. 33]. Несмотря на то, что в стихотворении «На смерть комсомольца» (1932) не указана причина ухода из жизни героя, автор уверен - его место займут новые члены организации: «Комсомо-лин / енр аармас / чини чира геедрв, / Комсо-молд - / чини ормд / кесг члед ирх» [Там же, х. 55]. В этой будущей смене поэт видит и пионеров. В пионерской песне «Бидн бичкн большевикуд» ('Мы, маленькие большевики',
1932) Инджиев показал боевой настрой детей: «Бидн, бичкн / большевикуд, / коммуни тела / ноолдачнр, / Боомтг хамгиг / хамхчад, / коммун тал / зугкцхай» [Там же, х. 52]. Смысловой перевод: «Мы, маленькие большевики, борцы за коммунизм, / Преграды разрушим, к коммунизму стремимся».
Поддержку новому государству граждане оказывают участием в покупке государственной облигации - об этом говорит стихотворение «Колхозникин Yг» ('Слово колхозника',
1933). В «Письме моей подруги» (1932) сообщалось, что колхозные бригады заняты на посевной, что развернуто социалистическое соревнование для большевистской поступи страны: «Большевистск / ишкдлин тела / колхозарн
дерлдлэвдн» [5, х. 59]. Письмо Ляли сродни рапорту, отчету о проделанной работе колхозной молодежи, об ударниках и тунеядцах.
В «Предисловии» к московскому переводному сборнику «Поэзия Калмыкии» (1940) отмечалось: «Интересны лирические стихи Лид-жи Инджиева, несмотря на отсутствие конкретности в развитии лирического рассказа» [10, с. 12]. Помимо традиционно раскрытых мотивов любви у поэта встречается мотив эк-фрасиса - фотография возлюбленной. Так, в стихотворении «Санн бээкич» ('Вспоминай', 1939) юноша говорит девушке, что сфотографировал ее, теперь она надежно укреплена в его сердце. Фотография тоже становится маркером новой жизни и новых отношений между людьми. Калмыцкое слово «зург» в стихотворении «Зург болсн иньгиг...» ('Подругу, подобную картине.', 1936) трактуется двояко: картина-портрет и фотография. Подругу, подобную картине, не может забыть возлюбленный в мыслях и снах. Перед ним подаренная ею фотография: «Белглсн екэрльг зургчнь / Бодваж емнм сууна» [5, х. 39]. Фото любимой девушки как воображаемой собеседницы присутствует и в стихотворении Давида Кугуль-тинова «Зург» ('Фотография', 1940) [9, х. 53].
Название книги Л. Инджиева «Байр» ('Радость'), как и книги его современников, таким образом, отвечало ее содержанию: прославление советской действительности, новой жизни, новых героев времени. Инджиев, как правило, также не отступает от традиции национального стихосложения, придерживаясь еди-ноначатия (анафора), свободной рифмы и рифмовки. Так, в стихотворении «Байр» поэт использует разные виды анафоры - парную, перекрестную, сплошную. Пример перекрестной анафоры: «Баh насни цогцд /Халун цусн бусл-на. / Бахлр талнь эврэд, / Халта ЗYркнь буль-глна» [5, х. 4].
Итак, анализ поэтики двух книг Пюр-ви Джидлеева «Мана байр» ('Наша радость') и Лиджи Инджиева «Байр» ('Радость'), изданных Калмыцким госиздатом в Элисте в 1940 г., позволил выявить авторскую индивидуальность поэтов. В отличие от П. Джидлеева с жанрами магтала и йоряла Л. Инджиев меньше обращается к песне, используя жанры письма, рапорта, уделяет внимание любовной лирике, включает стиховую «лесенку», занимается переводами зарубежной и русской поэзии. Обе книги показали общую направленность литературного процесса, обусловленного политической, идеологической доминантой времени с пропагандой социалистического об-
раза жизни, воспеванием его вождей и руководителей, прославлением героев труда. Калмыцкая поэзия в контексте архетипов советской культуры тех лет продемонстрировала их основные коды - большая советская семья народов страны: мудрый отец, родина-мать, героические дочери и сыновья. Поэты Калмыкии отразили всеобщий трудовой энтузиазм в государственном механизме светлого будущего, определяемого утопией коммунистического строительства. Заглавия их произведений передают патриотический пафос, гражданскую позицию. Песня калмыцких поэтов, рожденная этим временем, временно исполнявшая обязанности волеизъявления «народных масс», стала типичным явлением советской культуры [20, с. 27]. Для поэзии П. Джидлеева и Л. Инджиева характерны традиция национального стихосложения, связь с фольклором (жанры песни, магтала-восхваления, йоряла-благопожелания).
список литературы
1. Гюнтер X. Литература в контексте архетипов советской культуры // В поисках новой идеологии: Социокультурные аспекты русского литературного процесса 1920-1930-х годов. М., 2010. С. 191-229.
2. Добренко Е. Сделать бы жизнь с кого? (Образ вождя в советской литературе) // Вопр. литературы. 1990. № 7. С. 3-34.
3. Жйдлэн П. Мана байр: шулгуд. Элст: Хальмг госиздат, 1940.
4. Жйдлэн П. Улан цергчин арнзл // Улан хальмг. 1938. Февр. 23. X. 2.
5. Инжин Л. Байр: шулгуд. Элст: Хальмг госиздат, 1940.
6. Иосиф Виссарионович Сталинэ жирн насна еенд нерэдсн йерэлэс // Ленинэ ачнр. 1939. Дека-брин 24. X. 1, 4.
7. История калмыцкой литературы: в 2 т. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1980. Т. 2.
8. Калян С. ДацИрчин йерэл // Улан хальмг. 1937. Январин 1. X. 1.
9. Кеглтин Д. БаИ насна шулгуд. Элст: Хальмг госиздат, 1940.
10. Кугультинов Д. Предисловие // Поэты Калмыкии: сб. стихов. М.: Сов. писатель, 1958. С. 3-11.
11. Леежнэ Ц. ДууИан Сталинд егий // Улан баИчуд. 1938. Майин 1. X. 4.
12. Леежнэ Ц. Мана негдгч кандидат // Улан баИчуд. 1938. Июнин 3. X. 1.
13. Леежнэ Ц. Терскн: шулгуд болн поэм. Элст: Xальмг госиздат, 1941.
14. Ленин и Сталин в творчестве народов СССР. М.: Сов. писатель, 1938.
15. Манжин Н. Сталин // Улан хальмг. 1937. Январин 1. X. 1.
16. Нармин М. Ahарин комсомол // Улан хальмг. 1938. Октябрин 29. X. 3.
17. Нармин М. Нисэч // Улан хальмг. 1936. Сентябрин 25. X. 4.
18. Поэзия Калмыкии. М., 1940.
19. Поэты Калмыкии: сб. стихов. М., 1958.
20. Сквозников В. По поводу одного абзаца (О массовой песне 30-х годов) // Вопр. литературы. 1990. № 8. С. 3-27.
21. Сэн-Белгин X. Делкэн нерн // Улан хальмг.
1937. Январин 1. X. 1.
22. Ханинова Р. М. Первая книга Д. Кугуль-тинова «Баh насна ШYЛГYД» («Стихи юности») в аспекте сохранения национальной традиции стихосложения // Новый филологический вестник. 2017. № 4(43). С. 350-359.
23. Ханинова Р. М. Поэтика заглавий книг калмыцких поэтов 1920-1930-х гг. // Монголоведение. 2019. № 17. С. 322-342.
24. Хоньна М. Ончта едр // Улан баhчуд. 1937. Декабрин 13. X. 6.
25. Шалбура h. Авиацин дун // Улан хальмг.
1939. Август сарин 18. X. 1.
26. Шалбура h. Ж^ивртэ KYYKД // Улан баhчуд.
1938. Октябрин 16. X. 1.
27. Эрдушэ С. Ahарч KYYKДт // Улан баhчуд. 1938. Июлин 12. X. 4.
28. Эрн^энэ К. КYмнь эмд нарн // Улан хальмг.
1937. Январин 1. X. 1.
* * *
1. Gyunter H. Literatura v kontekste arheti-pov sovetskoj kul'tury // V poiskah novoj ideologii: Sociokul'turnye aspekty russkogo literaturnogo processa 1920-1930-h godov. M., 2010. S. 191-229.
2. Dobrenko E. Sdelat' by zhizn' s kogo? (Obraz vozhdya v sovetskoj literature) // Vopr. literatury. 1990. № 7. S. 3-34.
3. ^idtan P. Mana bajr: shYlgYd. Elst: Hal'mg gosizdat, 1940.
4. l^idtan P. Ulan cergchin arnzl // Ulan hal'mg.
1938. Fevr. 23. H. 2.
5. In^jn L. Bajr: shYlgYd. Elst: Hal'mg gosizdat,
1940.
6. Iosif Vissarionovich StaliM :irn nasna eend nerэdsn jerэlэs // Leninэ achnr. 1939. Dekabrin 24. H. 1, 4.
7. Istoriya kalmyckoj literatury: v 2 t. Elista: Kalm. kn. izd-vo, 1980. T. 2.
8. Kalyan S. ^aHhrchin jeral // Ulan hal'mg. 1937. Yanvarin 1. H. 1.
9. Kegltin D. Bah nasna shYlgYd. Elst: Hal'mg gosizdat, 1940.
10. Kugul'tinov D. Predislovie // Poety Kalmykii: sb. stihov. M.: Sov. pisatel', 1958. S. 3-11.
11. Lee«M C. Duuhan Stalind egij // Ulan bah-chud. 1938. Majin 1. H. 4.
12. Lee^ns C. Mana negdgch kandidat // Ulan bahchud. 1938. Iyunin 3. H. 1.
13. Lee^ns C. Terskn: shYlgYd boln poem. Elst: Hal'mg gosizdat, 1941.
14. Lenin i Stalin v tvorchestve narodov SSSR. M.: Sov. pisatel', 1938.
15. Man^in N. Stalin // Ulan hal'mg. 1937. Yan-varin 1. H. 1.
16. Narmin M. Aharin komsomol // Ulan hal'mg. 1938. Oktyabrin 29. H. 3.
17. Narmin M. Nissch // Ulan hal'mg. 1936. Sen-tyabrin 25. H. 4.
18. Poeziya Kalmykii. M., 1940.
19. Poety Kalmykii. Sb. stihov. M., 1958.
20. Skvoznikov V. Po povodu odnogo abzaca (O massovoj pesne 30-h godov) // Vopr. literatury. 1990. № 8. S. 3-27.
21. Ssn-Belgin H. Delksn nern // Ulan hal'mg.
1937. Yanvarin 1. H. 1.
22. Haninova R. M. Pervaya kniga D. Kugul'tino-va «Bah nasna shYlgYd» («Stihi yunosti») v aspekte sohraneniya nacional'noj tradicii stihoslozheniya // Novyj filologicheskij vestnik. 2017. № 4(43). S. 350359.
23. Haninova R. M. Poetika zaglavij knig kal-myckih poetov 1920-1930-h gg. // Mongolovedenie. 2019. № 17. S. 322-342.
24. Hon'na M. Onchta edr // Ulan bahchud. 1937. Dekabrin 13. H. 6.
25. Shalbura h. Aviacin dun // Ulan hal'mg. 1939. Avgust sarin 18. H. 1.
26. Shalbura h. ^ivrts kyYkd // Ulan bahchud.
1938. Oktyabrin 16. H. 1.
27. ErdYshs S. Aharch kYYkdt // Ulan bahchud. 1938. Iyulin 12. H. 4.
28. Ern^sns K. Kymn' smd narn // Ulan hal'mg. 1937. Yanvarin 1. H. 1.
Poetics of the books by Purvya Dzhidleev and Lidzhi Indzhiev of the 1940
The article deals with the poetics of two books of the Kalmyk poets - Purvya Dzhidleev and Lidzhi Indzhiev, published in Elista in 1940. The historical and literary method and the comparative method support the revealing of the author's individuality and the specific features of the development of the literary process disturbed by the Great Patriotic War (1941-1945) and the transportation of the Kalmyk people (1943-1956). The works demonstrate the connection with the present time, the folklore and the national versification.
Key words: book, prewar Kalmyk poetry, poetics, folklore, translation.
(Статья поступила в редакцию 28.08.2020)
