CC BY
59
Lingua mobilis № 3 (36), 2012
ПОЭТИЧЕСКИЕ НЕОЛОГИЗМЫ К. БАЛЬМОНТА ИЗ АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛОВ (ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ)
В. В. Никульцева
В данной статье анализируются поэтические неологизмы, обнаруженные в архивных материалах К. Бальмонта, хранящихся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург). На синхронно-диахронической основе приводится тщательный деривационный анализ данных слов, рассматривается индивидуально-авторское словоупотребление. Анализ немногочисленного корпуса неологизмов показывает, что они являются неотъемлемой частью символистского неолексикона.
Ключевые слова: поэтические неологизмы, словотворчество, поэтический текст, Серебряный век, словообразовательные модели, способы деривации, неолексикон, диахрония, синхрония.
Данная статья является результатом текстологического изучения рукописного наследия К. Д. Бальмонта и отражает один из этапов научно-исследовательской работы, получившей финансовую поддержку РГНФ (проект №09-04-95589 м/МЛ «Словотворчество поэтов Серебряного века»). Работа в библиотеках и архивах г. Санкт-Петербурга, в т.ч. в ОР РНБ, осуществлялась в ноябре 2009 года. Были поставлены следующие задачи исследования: 1. изучить описи, единицы хранения, библиографические указатели, картотеки ОР и Научной библиотеки ИРЛИ, ОР РНБ, Научной библиотеки РПГУ им. А.И. Герцена; 2. рассмотреть неологизмы на текстологической основе; 3. учесть факты синхронии и диахронии языка при отборе материала путем привлечения исторических и новейших толковых, орфографических, энциклопедических и др. словарей1.
В результате проведенной текстологической работы картотека составляемого в настоящее время «Словаря неологизмов поэтов Серебряного века» пополнилась 255 лексическими единицами, в том числе 17, принадлежащими К. Бальмонту. Интересующие нас стихотворения К. Бальмонта были обнаружены в 11 единицах хранения, в 7 из которых содержатся неологизмы: Ф. 1448. Ед. хр. 73. Л.
30
Язык художественной литературы
61; Ф. 76. Ед. хр. 149. л. 2-об.; Ф. 736. Ед. хр. 335. Л. 3, 5, 17; Ф. 1312. Ед. хр. 69. Л. 4; Ф. 1000. Оп. 2. Ед. хр. 87. Л. 1; Ф. 408. Ед. хр. 2. Л. 2-4, 6, 8-10; Ф. 736. Ед. хр. 95. Л. 2.
Анализ текста рукописей показывает, что в поэтических произведениях К. Бальмонта, хранящихся в ОР РНБ, встречается весьма небольшое количество новообразований (слова типа щедротный, пирный, бесшлемный, вспевающий не были включены в неолексикон, поскольку зафиксированы в разных лексикографических источниках), 13 из которых представляют собой сложные слова, и лишь 4 являются аффиксальными образованиями (3 - суффиксальные производные, 1 - префиксальное).
В среде сложных имен прилагательных можно выделить 3 группы слов, различающихся способом деривации: 1) сложносуффиксальные дериваты; 2) продукты основосложения; 3) сращения.
К первой группе сложных новообразований относятся прилагательные косодушный и бледноумный, выступающие в одном контексте в роли характеризующих эпитетов (в стихотворении «Человечки» речь идет о людской заурядности и пошлости). Оба слова образованы путем сложения прилагательного (косой, бледный) с существительным (душа, ум) на основе подчинительных отношений с одновременной суффиксацией производящих основ (формантом является интерфикс -о- и суффикс -н-). Необходимо отметить, что в качестве строительного материала для неологизмов привлекаются субстантивно-адъективные словосочетания (косая душа, бледный ум), в которых прилагательное выступает не в прямом, а метафорическом значении (ср. с выражениями косой взгляд, кривить душой, пустой взгляд, пустые мысли, пустые слова, бледно выглядеть и мн. др.), что делает неологизмы ёмким средством выражения авторской иронии.
Во второй группе находятся прилагательные кристально-безмолвный, строго-нежный, дымно-голубой, воздушно-ясный, небесно-стройный, образованные способом сложения основ. Строительным материалом послужили только адъективные основы, связанные сочинительными отношениями. В состав этих сложных новообразований входят разноплановые элементы: с семантикой ‘свет/ тень’: кристально-безмолвные воды ключей, воздушно-ясный мир мечты, дымно-голубое небо; с семантикой ‘цвет’: дымно-голубое небо; с семантикой ‘объем, очертания’: небесно-стройный стих; с семантикой ‘звук’: кристально-безмолвные воды ключей; с семан-
31
Lingua mobilis № 3 (36), 2012
тикой ‘пространство’: воздушно-ясный мир мечты, небесно-стройный стих; с семантикой ‘оценка качества’: строго-нежная минута. В сложных новообразованиях этого типа наблюдается синкретизм значений: дымно-голубое небо (светоцветовая семантика), кристально-безмолвные воды ключей (светозвуковая семантика) и пр. Необходимо отметить, что двухкомпонентные прилагательные воздушно-ясный и небесно-стройный могут иметь двоякую мотивацию: с одной стороны, они, как было уже отмечено, мотивированы прилагательными, образующими сочинительные сочетания воздушный и ясный, небесный и стройный; с другой стороны, они могут представлять собой сращения на основе адвербиального и адъективного слов: воздушно ясный, небесно стройный. В том случае, если считать основным второй вариант мотивации, производящий наречный компонент становится эквивалентным компаративу, ср.: ясный, как лесной воздух (Не так же ль я безгласен, / Как этот мир ветвей, вершин, стволов? /Не так же ль мир мечты воздушно-ясен, /Моей мечты и тиховейных слов?); стройный, как небеса Венеры (Всей мглой своей души впивая свет без меры, /Я властен создавать небесно-стройный стих, / Предавшись красоте блистательной Венеры, /Горящей на черте двух светов мировых.)
В третью группы включены новообразования преступно-влюбленный, еле-видный, глубоко-мучительный, горько-любимый, вечно-спокойный, всегда-холодный, возникшие по воле автора путем сращения наречного компонента с признаковым словом. Поскольку опорный компонент может быть представлен либо прилагательным, либо причастием, то внутри данной группы выделяются две подгруппы. Слова 1-й подгруппы включат в свой состав компоненты, весьма разнообразные по семантике: а) отглагольные прилагательные: с семантикой ‘объем, очертания’: еле-видный человек; с семантикой ‘оценка действия, состояния’: глубоко-мучительная печаль; горько-любимая женщина; б) отымённые прилагательные: с семантикой ‘время, бесконечность’: всегда-холодная пустыня звёзд; вечно-спокойные женщины; с семантикой ‘температура’: всегда-холодная пустыня звёзд.
Новообразование преступно-влюблённый (ангел) входит во 2-ю подгруппу, так как причастие выступает в роли опорного элемента в производящем словосочетании преступно влюблённый. Учитывая тот факт, что деривационный шаг не имеет лакуны, следует признать новообразование одним из сложных причастий, широко рас-
32
Язык художественной литературы
пространённых в символистском неолексиконе (ср. у Ф. Сологуба: безвинно-страдающий, безрадостно-нахмуренный, безумно-растоптанный; у В. Брюсова: безмерно-скривленный, длительно-сжи-гающий; у В. Иванова: бело-расплавленный, властно-движущий, медно-скачущий; у М. Волошина: бессолнечно-просветлённый, давно-отцветший, светло-цветущий; у А. Белого: бледнотающий, воздушно-излученный, огнисто-блещущий; у А. Блока: серебристоутомленный, блестяще-замкнутый; у Ю. Балтрушайтиса: мудропримирённый; у Д. Мережковского: нежно-любящий, таинственномерцающий и мн. др.).2
В числе аффиксальных новообразований К. Бальмонта, наиболее привлекательных для исследователя в силу своей «окказиональности», два существительных, одно из которых - префиксальное образование (пересветы), а другие - суффиксальные (млечность, скрученность), и прилагательное, построенное суффиксальным способом (вспевный).
Контекст, включающий существительное пересветы (Насыщенный Солнцем, седой можжевельник, / Сквозной березняк, пересветы осин...), подсказывает, что оно не может быть образовано суффиксацией на базе гипотетического окказионального глагола пересве-тить. Если предположить наличие этого лакунарного звена в словообразовательной цепи светить ^ пересветить ^ пересветы, то логически можно прийти к выводу, что приставка пере- должна иметь значение либо трансформации (‘заново’), либо чрезмерного проявления действия (‘очень’). В Словаре Даля отмечается похожее существительное со значением, близким к одному из обозначенных выше, вносимых этой приставкой; ср.: пересвет, м. «переговоры?» [1, III, стб. 203]. Значение новообразования пересветы, вносимое приставкой, близко к такому: ‘чередование пятен света и тени; полосы света между деревьями’. О преимуществе этой трактовки слова свидетельствует и введение прилагательного сквозной, послужившего, в свою очередь, производящим словом для неологизма сквозь, в синонимичном значении встречающегося в неолексиконах М. Цветаевой [7] и Игоря-Северянина3 [4].
Существительные млечность и скрученность отсылают исследователя к известному факту, свидетельствующему, по наблюдениям филологов, напр. Н.А. Кожевниковой [2] и Н.И. Харджиева [10], о частотности суффиксальных субстантивных образований на -ость в языке символистов. Особенность производства первого новообразо-
33
Lingua mobilis № 3 (36), 2012
вания, характерная, впрочем, не только для словотворческих приемов метров символизма, но и для заумных путей создания словоновшеств представителями иных литературных направлений, заключается в том, что в качестве производящей основы выступает относительное прилагательное, прошедшее через этап «окачествления». В данном случае таким производящим словом послужило прилагательное млечный, прошедшее путь от прямого значения ‘молочный, т.е. относящийся к молоку, связанный с молоком’, до метафорического ‘цвета молока, белый’. Таким образом, неологизм млечность (В небе - видения облачной млечности, / Тайное пение - в сердце и в Вечности...) в окружении таких слов, как луна, лунный (свет), небо, светлый, белый, рождает образ ночного неба с бледной, окутанной дымкой луной, выглядывающей из-за полупрозрачных облаков.
Созданное путем суффиксации причастной основы, прошедшей, в свою очередь, через процесс адвербиализации, существительное скрученность функционирует как ключевое слово, занимающее одну из значимых позиций текста — в заглавии произведения. Вкупе с перифрастическими конструкциями сплав руды, вещатель слова, час вожделения святого, богатством эпитетов (взрывный ключ, вспевная вода, бой бесшлемный, упорный пламень) и генитивными метафорами жгут цветка, недра изобилья неологизм вступает в процесс порождения многопланового образа воды — огня — цветка, пластично вписывающегося в мотив творческого вдохновения, чистого искусства.
Что же касается прилагательного, единственного из всех неологизмов Бальмонта, обнаруженных в рукописных фондах РНБ, то следует признать его непохожесть на ранее проанализированные слова. Будучи образованным от глагола вспеть (вспевать), отмечаемого в БАС как устаревшее слово и встречаемого в Словаре Даля как вариант глагола воспеть (воспевать), прилагательное вспевный представляет собой суффиксальное новообразование, по морфонологическим свойствам не уступающим причастию воспетый. Однако введение сонорного [н], свойственного мелодичности поэтического языка бальмонтовских произведений, рождает новый образ, опирающийся как на средства эвфонии, так и на словообразовательные повторы (ср. прилагательные с одним и тем же суффиксом ще-дротный, вспевный, взрывный, нанизанные в мелодично концентрированном пространстве стихотворения): Из недр щедротных изобилья /Прорвется вспевная вода. /Но прежде долгий путь подземный
34
Язык художественной литературы
/ Пройдет во мраке взрывный ключ, / Пред тем как с миром бой бесшлемный / Зачнет, дробя граниты круч. Звуковая семантика новообразования удачно коррелирует с семантикой художественного текста; неологизм принимает участие в построении образа-символа.
Как следует из анализа немногочисленного корпуса неологизмов, адъективные и глагольные (в их состав вошли только причастия) индивидуальные слова К. Бальмонта разнообразны по семантике, но ограничены моделями и способами деривации. Помимо этого, они имеют корреляты среди однокоренных и сходноструктурных слов, образующих символистский неолексикон, частотны не только в ряду словообразовательных групп конкретного автора, но и в словотворчестве поэтов одного литературного направления, незаменимы в функции уточняющего и характеризующего эпитета, восходящего к метафорической конструкции, входят в блок ключевых слов текста, вследствие чего обладают огромным словотворческим потенциалом. В ряде случаев сложные слова выступают в роли рифмо- и ритмообразующих средств. Эти черты сложносоставных новообразований позволяют отнести их к периферии словотворческой системы. Однако именно субстантивные образования, которые в силу их специфики выделены на крайне ограниченном языковом материале и потому рассмотрены в рамках настоящей статьи как единичные, свидетельствуют о том, что они и составляют ядро неолексикона. Уникальность их формы и строения, широта и глубина деривационных возможностей, многогранность семантики, участие в образовании словообраза и символики, вхождение в концептосферу, главенство позиций в тексте, тропическое многообразие, словообразовательные контекстуальные связи, способность к переходу в другие поэтические неолексиконы и мн. др. отличают аффиксальные новообразования от сложносоставных неологизмов. Всего четыре неологизма К. Бальмонта ярко демонстрируют все отмеченные нами черты аффиксальных поэтических новообразований.
Примечания
1 О применяемом нами синхронно-диахроническим подходе в изучении неологизмов см.: Ни-кульцева, В. В. Индивидуально-авторское слово между двумя эпохами: диахронический и
Primechanija
1 O primenjaemom nami sinhronno-diahronicheskim podhode v izuchenii neologizmov sm.: Nikul'ceva, V. V Individual'no-avtorskoe slovo mezhdu dvumja jepohami: diahronicheskij i
35
Lingua mobilis № 3 (36), 2012
синхронный подходы к изучению его строения и деривации // Язык и межкультурная коммуникация: материалы VI Межвузовской научно-практической конференции, 23-24 апреля 2009 года. СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, 2009. С. 228-232; Никульцева, В. В. Проблемы сравнительного анализа поэтических неолексиконов Серебряного века // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический факультет, 20-23 марта 2010 г.): Труды и материалы. / Составители М. Л. Ремнёва, А. А. Поликарпов. М. : Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 194-195.
2 Приводятся данные составленной нами картотеки поэтических неологизмов Серебряного века.
3 О дефисном написании псевдонима И. В. Лотарёва см.: Никульцева, В. В. История одного литературного псевдонима // Русская речь. 2009. № 3. С. 96-98.
Список литературы
1. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / Под ред. проф. И. А. Бодуэна де Куртенэ: В 4 тт. М. : Цитадель, 1998. Т. 1. 944 с.; Т. 2. 1024 с.; Т.
3. 896 с.; Т. 4. 832 с.
sinhronnyj podhody k izucheniju ego stroenija i derivacii // Jazyk i mezhkul'turnaja kommunikacija: materialy VI Mezhvuzovskoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 23-24 aprelja 2009 goda. SPb. : Izd-vo Sankt-Peterburgskogo
Gumanitarnogo universiteta
profsojuzov, 2009. S. 228-232; Nikul'ceva, V. V. Problemy sravnitel'nogo analiza pojeticheskih neoleksikonov Serebrjanogo veka // Russkij jazyk: istoricheskie
sud'by i sovremennost': IV
Mezhdunarodnyj kongress
issledovatelej russkogo jazyka (Moskva, MGU imeni M.V. Lomonosova, filologicheskij fakul'tet, 20-23 marta 2010 g.): Trudy i materialy. / Sostaviteli M.
L. Remnjova, A. A. Polikarpov.
M. : Izd-vo Mosk. un-ta, 2010. S. 194-195.
2 Privodjatsja dannye sostavlennoj nami kartoteki pojeticheskih neologizmov Serebrjanogo veka.
3 O defisnom napisanii psevdonima
I. V. Lotarjova sm.: Nikul'ceva, V. V. Istorija odnogo literaturnogo psevdonima // Russkaja rech'. 2009. № 3. S. 96-98.
List of literature
1. Dal', V. I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo jazyka / Pod red. prof. I. A. Bodujena de Kurtenje: V 4 tt. M. : Citadel', 1998. T. 1. 944 s.; T. 2. 1024 s.; T. 3. 896 s.; T. 4. 832 s.
36
Язык художественной литературы
2. Кожевникова, Н. А. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. М., 1986. 251 с.
3. Никульцева, В. В. Неолексикон А. Блока в сопоставлении с другими поэтами его эпохи // Шахматовский вестник. Вып. 12. Биография как источник и контекст творчества А. Блока. Материалы международной научной конференции, посвящённой 130-летию со дня рождения поэта (10-12 октября 2010) / Отв. ред. И.С. Приходько; ИМЛИ РАН; Науч. совет РАН «История мировой культуры»; Историколитературный и природный музей-заповедник А. А. Блока. М.: ИМЛИ РАН, 2011. С. 324-338.
4. Никульцева, В. В. Словарь неологизмов Игоря-Северянина / ИРЯ им. В. В. Виноградова РАН; Под ред. проф. В. В. Лопатина. М.: Азбуковник, 2008. 380 с.
5. Приходько, И. Символистский словарь А. Блока // Художественный текст как динамическая система: Материалы Международной научной конференции, посвященной 80-летию В. П. Григорьева / ИРЯ РАН, 19-22 мая 2005 года. М., 2006. С. 328-337.
6. Сводный словарь современной русской лексики: В 2 т. / АН СССР. Ин-т рус. яз. / Под ред. Р.П. Рогожниковой. М., 1991. Т. 1. 800 с., т. 2. 739 с.
7. Словарь поэтического языка Марины Цветаевой: В 4 тт.
2. Kozhevnikova, N. A. Slovoupot-reblenie v russkoj pojezii nachala XX veka. M., 1986. 251 s.
3. Nikul'ceva, V V Neoleksikon
A. Bloka v sopostavlenii s drugimi pojetami ego jepohi // Shahmatovskij vestnik. Vyp. 12. Biografija kak istochnik i kontekst tvorchestva A. Bloka. Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj
konferencii, posvjawjonnoj
130-letiju so dnja rozhdenija pojeta (10-12 oktjabrja 2010) / Otv. red. I.S. Prihod'ko; IMLI RAN; Nauch. sovet RAN «Istorija mirovoj kul'tury»; Istoriko-literaturnyj i prirodnyj muzej-zapovednik A. A. Bloka. M.: IMLI RAN, 2011. S. 324-338.
4. Nikul'ceva, V. V. Slovar' neologizmov Igorja-Severjanina / IRJa im. V V Vinogradova RAN; Pod red. prof. V V. Lopatina. M.: Azbukovnik, 2008. 380 s.
5. Prihod'ko, I. Simvolistskij slovar'
A. Bloka // Hudozhestvennyj tekst kak dinamicheskaja sistema: Materialy Mezhdunarodnoj
nauchnoj konferencii, posvjawennoj 80-letiju V P. Grigor'eva / IRJa RAN, 19-22 maja 2005 goda. M., 2006. S. 328-337.
6. Svodnyj slovar' sovremennoj russkoj leksiki: V 2 t. / AN SSSR. In-t rus. jaz. / Pod red. R.P. Rogozhnikovoj. M., 1991. T. 1. 800 s., t. 2. 739 s.
7. Slovar' pojeticheskogo jazyka Mariny Cvetaevoj: V 4 tt. (6
37
Lingua mobilis № 3 (36), 2012
(6 кн.) / Сост. Белякова И. Ю., Оловянникова И. П., Ревзина О. Г. / Под ред. О.Г. Ревзиной. М. : Дом-музей Марины Цветаевой, 1996-2004.
8. Словарь современного русского литературного языка: В 17 тт. М.-Л., 1948-1965.
9. Улуханов, И. С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация / РАН. Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. М., 1996. 221 с.
10. Харджиев, Н.И. Статьи об авангарде: В 2 тт. Т. 2. М. : RA, 1997. Т. 2. 314 с.
11. Шанский, Н. М. Очерки по русскому словообразованию. Изд. 2-е, доп. М. : URSS, 2005. 332 с.
12. Энциклопедический словарь / Под ред. проф. И. Е. Андреевского. Издатели Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон: В 41 тт. и доп. СПб., 1890-1907.
kn.) / Sost. Beljakova I. Ju., Olovjannikova I. P., Revzina O. G. / Pod red. O.G. Revzinoj. M.
: Dom-muzej Mariny Cvetaevoj, 1996-2004.
8. Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo jazyka: V 17 tt. M.-L., 1948-1965.
9. Uluhanov, I. S. Edinicy slovoobrazovatel'noj sistemy russkogo jazyka i ih leksicheskaja realizacija / RAN. In-t rus. jaz. im. V.V Vinogradova. M., 1996. 221 s.
10. Hardzhiev, N.I. Stat'i ob avangarde: V 2 tt. T. 2. M. : RA, 1997. T. 2. 314 s.
11. Shanskij, N. M. Ocherki po russkomu slovoobrazovaniju. Izd. 2-e, dop. M. : URSS, 2005. 332 s.
12. Jenciklopedicheskij slovar' / Pod red. prof. I. E. Andreevskogo. Izdateli F. A. Brokgauz, I. A. Efron: V 41 tt. i dop. SPb., 18901907.
38
