CC BY
25
https://doi.org/10.30853/filnauki.2019.3.55
Юсупов Айрат Фаикович, Юсупова Нурфия Марсовна
ПОЭТИЧЕСКАЯ ОНОМАСТИКА ТАТАРСКОЙ ПОЭЗИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА
Статья посвящена изучению лингвостилистических особенностей татарской поэзии первой половины ХХ века и выявлению стилеобразующих свойств поэтических антропонимов и топонимов в языке художественных произведений; в ней раскрываются художественно-эстетические особенности и семантика ономастических единиц в языке поэтических текстов. Утверждается, что в антропонимической системе татарской поэзии первой половины ХХ века доминируют имена собственные, а фамилии и прозвища употребляются в тесной связи с идейно-тематической установкой того или иного произведения. В результате исследования выделяются основные функции поэтонимов в поэзии. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/2/2019/3/55.html
Источник
Филологические науки. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2019. Том 12. Выпуск 3. C. 261-264. ISSN 1997-2911.
Адрес журнала: www.gram ota. net/ed itions/2.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/2/2019/З/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
УДК 81'38; 801.6 Дата поступления рукописи: 23.01.2019
https://doi.org/10.30853/filnauki.2019.3.55
Статья посвящена изучению лингвостилистических особенностей татарской поэзии первой половины ХХ века и выявлению стилеобразующих свойств поэтических антропонимов и топонимов в языке художественных произведений; в ней раскрываются художественно-эстетические особенности и семантика ономастических единиц в языке поэтических текстов. Утверждается, что в антропонимической системе татарской поэзии первой половины ХХ века доминируют имена собственные, а фамилии и прозвища употребляются в тесной связи с идейно-тематической установкой того или иного произведения. В результате исследования выделяются основные функции поэтонимов в поэзии.
Ключевые слова и фразы: антропоним; топоним; лингвостилистика; поэтическая ономастика; поэтическая антропонимия; поэтическая топонимия.
Юсупов Айрат Фаикович, к. филол. н., доцент Юсупова Нурфия Марсовна, к. филол. н., доцент
Казанский (Приволжский) федеральный университет faikovich@mail. ги
ПОЭТИЧЕСКАЯ ОНОМАСТИКА ТАТАРСКОЙ ПОЭЗИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА
Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Республики Татарстан в рамках научного проекта № 18-412-160008.
В истории тюрко-татарской литературы поэзия занимает особенное место, поэтому перемены, происходящие в литературном процессе, в первую очередь находят отражение в поэтических произведениях. Эти перемены, «диахронические трансформации образов открыто утверждают об изменениях в художественном мышлении» [9, с. 227]. Наряду с этим, поэтические произведения дают возможность отчетливо увидеть изменения, происходящие в истории языка. Как уже известно, с одной стороны, «язык поэтического текста имеет систему образных форм, выражаемую языковыми и экстралингвистическими средствами, в нем проявляется бесконечное обновление стилистической и образной структуры поэтического произведения. Именно поэтический язык сохраняет стилистические богатства национального литературного языка и всемерно обогащает и обновляет его» [8, с. 290]. С другой стороны, «к началу ХХ века сформируется татарский литературный язык» [10, с. 230], и наблюдается переход от литературных норм тюрки к национальным литературным нормам, что «повлияет на стилистическое и жанровое обогащение художественной литературы, на формирование функциональных стилей» [7, б. 196]. В данном ключе поэтические произведения представляют интерес для изучения особенностей использования лингвистических единиц, специфики отбора автором языковых и стилевых средств.
В этой связи изучение языка татарской поэзии первой половины ХХ века, в частности, специфики использования в нем ономастических единиц, выполняемых ими функций, является одной из важнейших отраслей татарского языкознания. Необходимость изучения поэтической ономастики как целостной подсистемы языка и выявление её лингвостилистических особенностей определяют актуальность настоящего исследования. В данном аспекте целью статьи являются выявление стилеобразующих свойств поэтических антропонимов и топонимов и изучение их лингвостилистических особенностей на материале татарской поэзии первой половины ХХ века. Научная новизна статьи определяется новым подходом к изучению антропонимов и топонимов -описанием закономерностей функционирования ономастических единиц в структуре поэтических произведений.
В языке татарской поэзии исследуемого периода частотой использования среди ономастических единиц особенно отличаются антропонимы. Как известно, выбор имени лирического героя находится в тесной связи с жанром произведения и его художественно-эстетической ценностью. В ткани произведения имя собственное, выполняя стилистические, общественно-идеологические, эстетические и психологические функции, превращается в характеристику лирического героя.
В языке поэзии начала ХХ века среди антропонимов преобладают те, которые имеют арабо-персидские корни. Например: Эй син, Габдулла! / Мвселман булсац, уйлама юкны [2, б. 24-25]! / Эй, ты, Габдулла! / Если ты мусульманин, не думай о плохом! (здесь и далее перевод авторов статьи. - А. Ю., Н. Ю.). Габдулла -по происхождению двухкомпонентное арабское слово (габде - раб, -улла - Аллах), используется в смысле «АллаЬ колы» («Раб Божий»). Антропонимы, созданные на основе исламской философии и восточных культурных традиций, часто использовались в произведениях Г. Тукая, С. Рамиева, Дэрдменда, Ш. Бабича. Например: Свлэйман щицэ, Бэлкыйс аягы, / Мисырныц тэцресен - Муса таягы [Там же, б. 158]. / Сражен Сулейман ножкою Балхис, / Бог египтян - посохом Мусы. Сулейман, Муса - антропонимы арабского происхождения, имена пророков. Они присутствуют в Коране среди других 25 пророков. Согласно религиозному учению Муса и Сулейман были посланы народу Израиля [1].
Следует отметить: в языке произведений, созданных после революции 1917 года, наблюдается пассивность в плане образования антропонимов, касающихся постулатов ислама, и наоборот, происходит активация
создания тюрко-татарских имен светского характера, чаще начинают использоваться литературные антропонимы, образованные на основе русской и интернациональной лексики. Например: Салкын карга басып Алсу килэ: / Тзе квлэ, / Yзе свйкемле, / Тзе усал, / Тзе болай бер дэ / усал тYгел кебек шикелле [4, б. 321]... / По холодному снегу идет Алсу: / Сама смеется, / Сама мила, / Сама озорная, / А так вроде кажется, что не так уж и озорная. Алсу - двухкомпонентный антропоним тюрко-татарского происхождения, созданный при слиянии компонентов ал + -су.
Антропонимические единицы в поэтических произведениях используются в составе идеонимов - собственных имен и названий в произведениях художественной литературы и искусства. Как известно, онома-стикон литературного произведения представляет собой систему взаимосвязанных и взаимоопределяющих элементов. Название литературного произведения превращается в важный свод, отражающий мировоззрение автора, определяющий такие свойства, как адекватность и типичность средств изобразительности, своеобразие созданной в произведении действительности. В то же время свойства слов, выбранных для названия произведения, без литературного творчества не могут раскрыться. Идеоним в художественную речь привносит лексические, грамматические, структурные и др. свойства, характерные для языка. Но, став элементом литературного произведения, он обогащается новыми, доселе не раскрытыми свойствами.
В исследуемых поэтических произведениях антропонимы часто входят в состав идеонимов, или название произведения может состоять только из имени собственного. Например: С. Рамиев «Лермонтов ши-гырьлэреннэн парчалар» («Отрывки из произведений Лермонтова», 1914), Ш. Бабич «Габдулла эфэнде Ту-каев» («Габдулла Тукаев», 1911), Х. Такташ «ЭYхэди» («Аухади», 1924) и др. В отдельных случаях в название произведения выносятся фамилии. Например, Х. Туфан «Бибиевлэр» («Бибиевы», 1927). В составе идеонимов часто встречаются и женские имена. Например: Ш. Бабич «Са^пдэгэ» («Саджиде», 1916); Х. Такташ «Хэнифэ Такташевага» («Ханифе Такташевой», 1926), «Лэйлэ» («Ляйля», 1927), «Алсу» («Алсу», 1928); Х. Туфан «Ландыш» («Ландыш», 1956), «^зэл» («Гузель», 1957) и др.
Как видно из примеров, в языке поэзии широко используются разнотипные по способу образования идео-нимы. Среди зафиксированных идеонимов часто встречаются названия произведений, основанные на одиноких антропонимах, а также принявшие форму направительного падежа и выраженные в виде обращения. «Идеонимы, в основе которых лежит предложение, способны, воплотив в себе главную идею произведения, подвести к выводам. Нередко данный тип идеонимов играет роль психологического ключа, помогающего понять содержание произведения» [5, б. 478-479].
При сравнении с другими видами названий идеонимы, в основе которых лежит предложение, составляют меньшинство: Ш. Бабич «Тукай Yлгэч» («Когда умер Тукай», 1913), Х. Такташ «Такташ YДДе» («Такташ умер», 1923), Х. Туфан «Без Жрлилгэ бардык» («Мы ходили к Джалилю», 1956) и др.
В примерах из татарской поэзии исследуемого периода среди литературных антропонимов использование фамилий достаточно ограничено, они, как правило, встречаются в произведениях, посвященных отдельным историческим личностям, и при описании известных людей. Например: Безнец телэк сезнец ялага: / Твкерэбез сезнец Кутеповтай, Керенскийдэй шайтан-шабага [4, б. 352]!! / Наши слова в ответ на вашу клевету: / Плевали мы на чертовщину вроде ваших Кутеповых и Керенских!! В языке произведений имена и фамилии поэтических героев часто выступают в сильной позиции - выносятся в название произведения. С таким примером мы встречаемся в упомянутой выше поэме Х. Туфана «Бибиевлар» («Бибиевы»). Этот прием помогает поэту заострить внимание читателя на этих героях. И авторская идея находится в тесной связи с этим приемом.
Исследования показывают, что в поэзии фамилии и имена видных для того времени людей особенно часто повторяются в произведениях на политическую тему. Много примеров литературных антропонимов такого рода можно было бы привести из творчества Х. Такташа. Например, поэт, описывая политику того времени, использует антропоним Чемберлен в нескольких произведениях: «Нэни разбойник» («Маленький разбойник», 1926), «Лорд Чемберленга СССР крестьяны Ьади Такташтан жавап нотасы» («Ответная нота крестьянина из СССР Хади Такташа лорду Чемберлену», 1927), «Лэйлэ» («Ляйля», 1927), «Тагын казлар ту-рында» («Опять о гусях», 1927), «Мулла Чемберлен» («Мулла Чемберлен», 1929) и др.
Часть литературных антропонимов, представленных в языке поэзии, составляют имена видных представителей татарского народа, фамилии известных писателей. Например: Кави - Кави Наджми (Ь. Такташ «...Пи-би-би-бип...», 1926; «Кави экияте» / «Сказка Кави», 1928); Кари - Габдулла Кариев (Ь. Такташ «Карт артист» / «Старый артист», 1924); Тукай - Габдулла Тукай (Х. Туфан «Бездэн дэ сэлам» / «И от нас привет», 1937-1967; «Тукай тавышын эзлэгэндэ» / «В поисках голоса Тукая», 1953); Хади - Х. Такташ (Х. Туфан «Бездэн дэ сэлам» / «И от нас привет», 1937-1967; «Сабый чакта, Ьади, арабызны...» / «В детстве, Хади.»), Джалиль -М. Джалиль (Х. Туфан «Без Жрлилгэ бардык» / «Мы к Джалилю ходили», 1956) и др.
Среди использованных в поэтическом языке литературных антропонимов особое место занимают прозвища (тат. «кушамат»). Как известно, прозвище дополняет отдельными сведениями официальное имя человека. Если имени, отчеству и фамилии не свойственны образные эмоционально-экспрессивные оттенки, то прозвище придает смысл, обладающий коннотативным, эмоционально-экспрессивным оттенком. «Прозвище - неофициальное имя, данное кому-либо обществом или отдельным человеком, с целью обозначения его характерных качеств и определения места в обществе» [5, б. 103]. Для прозвищ свойственны оттенки эмоционально-экспрессивной оценки, поэтому они выигрышно используются авторами в поэтических произведениях. Писатели удачно используют прозвища и при описании лирического героя, в данной ему характеристике, помимо этого прозвища используются и в целях придания выразительности всей ткани произведения.
«В татарской литературе писатели личное прозвище используют как отдельный литературный прием, и в литературных произведениях можно встретить немало примеров красивых образцов, которые поясняют причины и мотивы их использования» [Там же, б. 108]. В татарской поэзии исследуемого периода прозвища особенно часто встречаются в произведениях Х. Такташа и Х. Туфана. Одно из самых известных прозвищ в литературе - Мокамай / Мукамай - усеченный вариант имени Мвхэммэтщан / Мухамметзян, известный как личное прозвище. Например: Кара чэчле, коцгырт кара кузле, / Кэкре аяклы дустым, щанкисэгем, / Ул, Мокамай бэгърем, син идец [4, б. 316]... / Черноволосый, / черноглазый, / Кривоногий, друг мой, душа моя, / то, Мукамай, душа моя, был ты... Обращаясь в лирическом произведении к лирическому герою, автор упоминает и его настоящее имя: Лэкин минем бурчым, Мвхэммэтщан, / Йолу синец яман атыцны [Там же]! / Но моя задача, Мухамметзян, / Спасти твое доброе имя!
И в поэмах Х. Туфана бросается в глаза активное использование прозвищ. В одной лишь поэме «Бибие-вы» (1927) встречается несколько прозвищ: от имени Степан образованы Ычтый - Чапый - Чапай, от имени ИбраЫм / Ибрагим - Ибрай. Например: Э Чапый абый / Ьаман элеккечэ: / Ышанычлы, / Тыныч, / Ашыгусыз [6, б. 108]. / А Чапый-абый / Все по-прежнему: / Надежный, / Спокойный, / Неспешный.
В поэтическом языке прозвище может быть и названием произведения. Так, поэма Х. Туфана «Зэцгэр буре» («Голубой волк», 1925) является примером использования прозвища в качестве идеонима. «Зэнгэр буре» / «Голубой волк» (настоящее имя Галимджан) - личное прозвище, возникшее на основе сходства духовных и физических свойств человека с животным. Вследствие того, что для таких прозвищ характерны оттенки эмоционально-экспрессивной оценки, они в литературные произведения вводятся с целью придания героям определенной характеристики, для более полного раскрытия их личных качеств, являются средством наращивания эмоциональности. Например: Зэцгэр БYре дилэр малайлар. / Башында - оя бYрек. / Аныц куз туры-сын / ^се кимергэн. / Кулмэк-ыштан - бар да этинеке, / Бот твбенэ щиткэн итеклэр. / Козгын твсле / Куе каралыктан / Тэне аныц зэцгэр куренэ. / Ирене квлэ, / Лэкин кырыс кузлэр / Иярмилэр бер дэ иренгэ. <... > Чыпта корган алма ящигында / Зэцгэр БYре яши - «атаман» [Там же, б. 30-31]. / Голубым Волком называют мальчишки. / На голове - шапка, как гнездо, / Которое погрызла крыса. / Рубашка-штаны - все отцовское, / В валенках можно утонуть. / Как ворон, / Из густой черноты / Его тело кажется голубым. / Губы улыбаются, / Но суровы глаза, / Никак не сочетаются с губами. <...> В ящике из-под яблок, обтянутым рогожей, / Живет Голубой Волк - «атаман».
Топонимы составляют основную часть ономастической лексики, и главная роль, которую они выполняют в обществе, - это ориентация в безграничном пространстве и приведение в соответствие географических объектов. Использованные в художественном произведении географические термины - это важный, незаменимый компонент стиля произведения. Данная поэтическая категория, как и литературные антропонимы, характеризуется многофункциональностью. В частности, помимо того, что они являются средствами номинации индивидуальных географических объектов, они обладают возможностью создания точной локальной ориентации событий, о которых идет речь в произведении, и отражения эмоционально-эстетического отношения героев произведения к этим местам.
Как показали исследования, довольно значительную часть ономастических единиц в татарском поэтическом языке занимает топонимическая лексика. Топонимы, использованные в языке художественной литературы, помимо своих основных номинативных значений, обогащаются дополнительными смыслами. Они же, с одной стороны, бывают связаны с ассоциативной основой, с другой - с эмоциональной оценкой писателя, с его мировоззрением.
Топоним «Казан» используется в значении названия определенного места, нейтрального по смыслу - города Казани. Например: Гали зат Габдулланыц хэзер Казанда мэскате [3, б. 168]. / В данный момент место жительство Габдуллы - Казань.
В поэтических текстах различных авторов топонимы могут выполнять и большинство других функций. Например: Километр саен ераклаша / Озатып калган Казан тойгысы [6, б. 52]. / С каждым километром отделяется от нас Казань. Как видно из этого отрывка, топоним «Казан» в данном случае выражает понятие «место рождения».
Такое же изменение смысла мы наблюдаем в стихотворении Ш. Бабича «Менэ эле генэ Каф тавыннан... » («Только что из горы Каф.», 1916): если в первом примере топоним использован в номинативном значении, то во втором отрывке наблюдается символическое смещение, связанное с мыслью, которую хотел донести автор. Менэ эле генэ Каф тавыннан / Щен двньясын иттем тамаша [3, б. 193]!.. / Только что из горы Каф / посмотрел свадьбу джинов!.. Здесь топоним Каф тавы (гора Каф) использован в прямом смысле. Мин дэ шулай нигэ щен булмадым?.. / Ник тумадым Кафтау артында [Там же]? / Почему же я не джин?.. / Почему же не родился за горами Каф? Во втором примере топоним приобретает эмоционально-экспрессивную окраску и выражает понятие «очень далеко».
Использование литературных топонимов в поэтическом языке оправдано и в историческом плане. Писатели в свои произведения вводят топонимы, исходя из поставленных целей и задач, идеи произведения. Будучи использованными в целях привнесения дополнительных исторических сведений об эпохе / времени и месте, топонимы в произведениях представляют собой и хронотоп. Например: Идел. / Аннан бераз бире / Сузылып ята баткак Бакалтай. / Шул якта ул / Арык, ябык вйле / Казан кызы - Yги Бишбалта [6, б. 28]. / Волга. / Рядом с ней / просторный Бакалтай. / На той же стороне / часть Казани / - Бишбалта. В этом
небольшом отрывке топонимы Идел, Бакалтай, Казан, Бишбалта, следуя один за другим, дают дополнительную информацию о месте и времени событий, описанных в произведении.
В поэтических текстах литературные топонимы, наряду с описанием исторического времени и места, используются и в целях усиления художественности и обогащения содержания: Белмим, / Эллэ купкэ, / Эллэ бик озакка, / Ахры, мэцге онта алмамын / Тамбов урманнары уртасында / Усак яфраклары шаулавын [4, б. 315]. / Не знаю, / Сколько времени, / Должно быть, / Вовеки не смогу я позабыть / О том, как шелестит в лесах тамбовских / Листва осин (перевод Л. Мартынова. - А. Ю., Н. Ю.).
Большинство тополексем в литературных текстах выполняет номинативную функцию, привязывая героя произведения к историческому месту и времени, они создают художественную картину. Например: Син каен-га менсэц Сыркылыда, / Мин талларга мендем Кармэттэ [6, б. 347]. / Если ты лазал на березу в Сыркыле, / Я лазал на ивы в Кармате. Здесь в завуалированной форме делается намек на произведение Х. Такташа «Мукамай». Автор топоним Сыркыды заменяет на Сыркылы, но и оставляет возможность для понимания того, что он хотел сказать.
Таким образом, язык татарской поэзии первой половины ХХ века насыщен поэтическими антропонимами и топонимами, которые особенно активно используются в произведениях, написанных после 1920-х годов. Такая тенденция, в первую очередь, связана с тематическими и культурологическими изменениями как в самом литературном процессе, так и в языке художественных текстов. Если в произведениях начала ХХ века широко использовались антропонимы, основанные на исламской философии и традициях восточной культуры, то с 1920-х годов наблюдается активизация антропонимов тюрко-татарского происхождения и заимствованных антропонимов на основе русской и интернациональной лексики. В антропонимиче-ской системе татарской поэзии первой половины ХХ века доминируют имена собственные, а фамилии и прозвища употребляются только с идейно-тематической установкой того или иного произведения. Как правило, фамилии фигурируют в текстах, посвященных историческим личностям и известным людям. Антропонимы могут входить и в состав идеонимов.
Литературные топонимы в поэтических произведениях в большинстве случаев функционируют в номинативном значении, но в связи с идеей, тематикой произведения и мировоззрением писателя могут выполнять и другие задачи. Наряду с конкретизацией эпохи / времени и места, привнесением дополнительной исторической информации, они используются в целях обогащения образности и в качестве хронотопа и выразительных средств.
Список источников
1. Али-заде А. А. Исламский энциклопедический словарь [Электронный ресурс]. URL: https://ebooks.azlibnet.az/book/ OUKuRAh4.pdf (дата обращения: 11.02.2019).
2. Дэрдмэнд. Исэ жцллэр. Шигырьлэр. Казан: Тат. кит. нэшр., 1980. 256 б.
3. Рэмиев С. Л., Бабич Ш. М. Эсэсрлэр. Казан: Мэгариф, 2005. 287 б.
4. Такташ h. Эсэрлэр: 3 томда. Казан: Тат. кит. нэшр., 1980. Т. 1. Шигырьлэр hэм поэмалар. 528 б.
5. Татар лексикологиясе: еч томда / проект ^ит. М. З. Зэкиев; ред. Г. Р. Галиуллина. Казан: ТШСИ, 2017. Т. III. 1 кис. 536 б.
6. Туфан Х. Эсэрлэр: 5 томда. Казан: Татар. кит. нэшр., 2007. Т. 1. Шигырьлэр, поэмалар. 479 б.
7. Хаков В. Х. Тел - тарих кезгесе (татар эдэби теленец Yсеш тарихыннан). Казан: Татар. кит. нэшр., 2003. 295 б.
8. Юсупов А. Ф., Юсупова Н. М. ХХ гасыр башы татар поэзиясе теленец стилистик Yзенчэлеклэре (дэрдемэнд эсэрлэре мисалында) // Научное наследие В. А. Богородицкого и современный вектор исследований Казанской лингвистической школы: труды и материалы Международной конференции (г. Казань, 14-17 окт. 2018 г.). Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2018. С. 290-293.
9. Юсупова Н. М. Фольклорные образы-символы в татарской поэзии 1920-1930-х годов // Филология и культура. 2018. № 1 (51). С. 222-227.
10. Юсупова Н. М., Юсупов А. Ф. Суфийская символика в татарской поэзии Х1Х века // Филология и культура. 2014. № 2 (36). С. 230-235.
POETIC ONOMASTICS OF THE TATAR POETRY OF THE FIRST HALF OF THE XX CENTURY
Yusupov Airat Faikovich, Ph. D. in Philology, Associate Professor Yusupova Nurfiya Marsovna, Ph. D. in Philology, Associate Professor Kazan (Volga Region) Federal University faikovich @mail. ru
The article is devoted to studying the linguo-stylistic features of the Tatar poetry of the first half of the ХХ century and to the identification of the style-forming properties of poetic anthroponyms and toponyms in the language of fiction. It reveals literary-aesthetic features and semantics of onomastic units in the language of poetic texts. It is argued that in the anthroponymic system of the Tatar poetry of the first half of the ХХ century, proper names dominate, and surnames and nicknames are used in close connection with the idea-thematic guideline of a work. As a result of the research, the main functions of poetonyms in poetry are highlighted.
Key words and phrases: anthroponym; toponym; linguo-stylistics; poetic onomastics; poetic anthroponymy; poetic toponymy.
