CC BY
81
ПРИЛОЖЕНИЕ
УДК 82-14+821.411.21
ПОЭМА АЛЕКСАНДРА БЛОКА «ДВЕНАДЦАТЬ» В ПЕРЕВОДЕ АБУ-БАКР ЮСЕФА
ALEKSANDR BLOK'S POEM «TWELVE» IN THE TRANSLATION OF ABU BAKR YOUSEF
© Ахмед Аббас Абдураззак Ахмед Университет Самарра (Ирак, Самарра)
Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского
(Россия, Саратов)
© Akhmed Abbas Abdurazzak Akhmed University of Samarra (Irak, Samarra) Saratov State University named after N.G. Chernyshevsky (Russia, Saratov)
В статье рассматриваются особенности перевода поэмы А.А. Блока на арабский язык (переводчик -Абу-Бакр Юсеф). Анализируется первая часть поэмы, устанавливается близость поэтики Блока интерпретации переводчика. Анализ методики перевода способствует более глубокому постижению образной системы русского поэта-символиста.
The article reveals the features of the translation of A.A. Block's poem into Arabic (translator - Yousef Abu-Bakr). The author analyze the first part of the poem, points out the appropriateness of the translation to the original poetic manner of the poet. Studying the translator's methods contributes to more profound comprehension of the Russian symbolist poet' imagery.
Ключевые слова: А. А. Блок; Абу-Бакр Юсеф; перевод поэтического текста; поэма «Двенадцать»; образ Христа; мир и антимир революционного Петрограда.
Keywords: A.А. Blok; Yousef Abu-Bakr; translation of a poetic text; the poem «Twelve»; the image of Christ; world and the anti-world of the revolutionary Petrograd.
Поэма «Двенадцать» - одно из последних поэтических творений Блока - относится к числу и наиболее совершенных, и спорных его произведений. Дискуссии, начатые при жизни Блока его современниками, по-разному истолковавшими замысел поэмы, ключевые образы и мотивы, смысл названия, авторскую позицию, особенно - появляющийся в финале образ Христа, продолжаются и в следующем столетии, вовлекая в свою орбиту новые поколения исследователей, пытающихся разгадать загадку «Двенадцати»1.
1 Подробный анализ реакций на поэму Блока представлен в таких исследованиях, как, например: Смола О.П. «Черный вечер. Белый снег...»: Творческая история и судьба поэмы А. Блока «Двенадцать». М., 1993; Сокурова О.Б. Блок - Россия - «Двенадцать» // История и культура. 2012. № 9. С. 204-266 и другие.
Возможность разных интерпретаций во многом определяется именно виртуозностью художественной формы, многозначностью опорных образов и многофункциональностью тех поэтических средств, с помощью которых Блок создает трагический образ ночного революционного Петрограда, где происходит ритуальное убийство, призванное стать началом или очищения, или новой трагедии.
Описывая революцию как стихию, властвующую на «всем белом свете», поэт находит поразительно точный «стиль, отвечающий теме», если воспользоваться известным выражением Н.А. Некрасова. Виртуозность этой поэмы - в ее сложнейшей композиции, отразившей противоборство хаоса и гармонии, света и тьмы, Христа и демонии, в символической многозначности двенадцатичастной структуры, в ритмическом богатстве, позволяющем поэту передать напряженный и мгновенно меняющийся ритм самой жизни. Органично соединяя драматические, эпические, лирические элементы, включая то частушечные, то романсовые, то маршевые интонации, автор воссоздает все многообразие переживаний, все оттенки тех чувств, которые объединяли и разъединяли «взвихренную Русь»: печаль и удалую радость, злобу и призывы к преображению, торжество нового миропорядка и власть тьмы в мире и человеке. Поразительно точен и поэтический язык в блоковской поэме: в авторское повествование включается многоголосый хор петроградской улицы, звучат лозунги, высокопарная митинговая речь, исповедь невольного убийцы, слова молитв и угрозы невидимому врагу. Все это позволяло А. Блоку создать не только зрительный, но и столь же впечатляющий звуковой образ ночного мира, захваченного стихией, мировым пожаром, горящим и в крови. Представление о революции как о захватившем мир вихре, мысль о противостоянии хаосу передавались и с помощью других средств, например, лексических повторов, имплицитно создающих образ круга, которому в поэме символически противостояли призывы к движению вперед и сам мотив движения отряда красногвардейцев, подчиняющихся призывам торжественного марша.
Авторскому замыслу соответствовала и реминисцентная поэтика - те сложные библейские и литературные реминисценции и аллюзии, которые, тоже виртуозно и органично, включаются в повествование о первой революционной зиме, представляя происходящие события и как «вечное возвращение», как повторение первых дней христианской истории, но и как бесовское наваждение над Россией, складываясь в блоковский вариант русского мифа о бе-совстве2.
Но именно эта виртуозность поэмы, многозначность и «блоковские» коннотации ее опорных символов, многообразие поэтических приемов и делают поэму особенно трудной не только для истолкования русскими литературоведами, но и для перевода. Безусловно, эта трудность не останавливает переводчиков, о чем свидетельствует и появление новых версий поэмы на разных языках мира.
Переводы - это, как известно, и своеобразная интерпретация. Однако особенности каждого языка, как и специфика национального мировидения, личность переводчика не могут не сказаться на тонкостях перевода-интерпретации. Характерный пример - перевод поэмы «Двенадцать» на арабский язык, выполненный в 1985 г. Абу-Бакр Юсефом, известным египетским писателем и крупнейшим современным переводчиком русской литературы на арабский язык, считающимся пионером русистики в мире арабской литературы. Абу -Бакр Юсеф получил высшее образование в МГУ, где позднее защитил и кандидатскую диссертацию. Он работал в издательствах «Прогресс», затем «Радуга» (которое, как известно, специализировалось
2 См.:МагомедоваД.М. Две интерпретации пушкинского мифа о бесовстве (Блок и Волошин). URL: feb-web.ru/feb/pushkin/serial/mp1/mp1-251-.htm (дата обращения: 14.11.2014); Сузи В.Н. «Исус» А. Блока в пушкинской перспективе // Проблемы исторической поэтики. 2005. № 7. С. 473 и другие.
на переводах литературных произведений с русского языка). Теперь Абу-Бакр Юсеф является редактором-стилистом на телеканале «Русия аль-Яум» («Россия сегодня»). Кроме поэмы «Двенадцать», ему принадлежат переводы и блоковских лирических произведений, прежде всего циклов «Снежная маска», «Кармен», «О чем поет ветер». Выбор этих произведений точно соответствовал предпочтениям не только переводчика, но и арабских читателей: А. Блок оказался близок арабским поэтам и читателям и как «меджнун», поэт-влюбленный, автор стихотворений о любви, напомнившей арабским читателям историю Лейлы и Меджнуна3, и как поэт революции, сумевший преодолеть символизм и создать яркое, реалистическое полотно о восставшей России4.
Абу-Бакр перевел всю поэму, однако предметом анализа в статье станет только первая глава - экспозиция к той трагедии, которая неизбежно должна произойти на улицах полночного зимнего Петрограда. Как отмечали исследователи, Блок уже в первой части делает опорными те образы, которые указывали на соотнесенность одного из полночных эпизодов из жизни революционного Петрограда с историей мира и с евангельскими событиями поэмы. Это прежде всего черно-белая цветовая гамма, которая позволяет автору «обозначить символический колоративный параллелизм с новозаветной историей»5:
Черный вечер, Белый снег. Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек. Ветер, ветер -На всем божьем свете!6
Природные образы, открывающие повествование, - не только фон, на котором происходит действие. Природа - такая же участница трагических событий, как и тот хоровод действующих лиц, с явной иронией и даже сарказмом описанный автором уже в первой части: буржуй, барыня в каракуле, «товарищ поп», писатель-вития, проститутки. Все эти персонажи превращают Петроград не только в «страшный мир», но и в антимир.
Все опорные образы первой части, становящиеся ключевыми во всей поэме, обретают в контексте блоковской «трилогии вочеловечения» дополнительные и крайне значимые коннотации. Вечер - время судьбоносное, неизменно переломное для лирического героя Блока: это время или мистической встречи с Душой мира, когда героя ведут надежды на преображение мира, или с ее лживым подобием - Незнакомкой (или Снежной девой), и тогда он признает невозможность преображения. Ветер - также ключевой образ в блоковской «трилогии вочеловечения»: он медиатор между реальным и реальнейшим мирами, он или «доносит звучные песни» Души мира, или гуляет над «мехом голубым» ее иллюзорного подобия - Снежной девы. Снег - в контексте блоковской лирики и эпистолярия - также обретает двойной смысл, выступая и знаком чистоты, и знаком смерти. И эти «блоковские» коннотации позволяют увидеть уже в экспозиции возможность двойного истолкования разворачивающихся событий -и как свидетельства приближающегося преображения мира, и как власти над этим миром демонических сил, разгула бесов.
3 11 1932 12 J^l - S— , ( v^1 ) • '«t-'S-t| //
4 9^ 1933 ikJ 8 JJJI . - -jaUSI , ( »jjüilj _J»JÜI ) , i_jk3jl iL^// f 8
5 Кошарная С.А. Двенадцать как ключевой концепт поэмы А. Блока // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Белгород, 2014. Т. 21. № 6 -177). С. 6. -Сер. : Гуманитарные науки).
6 Блок А.А. Двенадцать // Собр. соч. : в 6 т. М., 1971. Т. 3. С. 233.
Та же трагическая двойственность - в черно-белой цветовой гамме, доминирующей в первой части. На черно-белом фоне и предстают те петербургские типы, которые оказываются сметены, «скошены», по блоковскому выражению, страшным и торжественным шествием стихии-Революции, неумолимой, как стихии природные, и столь же беспощадной, но и способной очистить мир.
Как представляется, именно богатство реалий петроградской жизни в этой части поэмы о революции наиболее соответствовало предпочтениям и арабских переводчиков, и арабских читателей с характерным для них тяготением к реализму7. Это тяготение во многом определило и особенности перевода блоковской поэмы, которая истолковывается в реалистическом ключе.
Сразу заметим, что специфическое восприятие перевода и те требования к нему, которые традиционно сложились в арабском переводоведении, не могли не сказаться на изменении замысла поэмы в арабской интерпретации. Лексическое богатство, использование слов, принадлежащих к разным лексическим сферам (поэтические, устаревшие слова, разговорные слова, сниженная лексика), - все способствовало в блоковской поэме созданию языковой разноголосицы, также позволившей создать образ «взвихренной Руси». У переводчика важные коннотации исчезают, так как арабский перевод осуществляется только на литературном языке. Например, блоковский «буржуй» в переводе утрачивает ироническое звучание: это - буржуа . Исчезает ирония в описании «товарища священника» ¿ЗД^ во многом создававшаяся благодаря почти оксюморонному соединению слов «товарищ» и «священник», настойчиво повторяемому слову «брюхо», соединяющемуся с «крестом». В арабском переводе это описание сохраняет яркость, но утрачивает иронию именно потому, что сниженная лексика заменяется нейтральными словами:
И вот наш отец в длинной одежде
Ходит вокруг сугроба осторожно...
Что нынче сегодня невеселый,
Ц^З^ ^
Товарищ священник?
Помнишь, как ты ходил спокойно, Гордился животом, И крест сиял, Ослеплял глаза?
Столь же ироничным в оригинале было и описание выступающего на митинге оратора, гласящего о погибели России, которого поэт назвал «витией», словом книжным, устаревшим и, вероятнее всего, призванным подчеркнуть несоответствие книжных «словес» пафосу происходящего. В арабском переводе это - только писатель (< .п!^!)>, и даже экспликация, замена
7 Аль-Масуд Мохаммед Карим-Хассун. Рецепция произведений М. Горького о русской революции в литературах стран Арабского Востока : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2014. С. 4.
безэквивалентного слова «вития» лексическим словосочетанием («язык красноречив») не позволяет передать авторскую иронию к оратору:
И говорит про себя:
Предатели! ! Ь Погибла Россия!
Должно быть, писатель
Язык красноречив.
Переводчика в большей степени заботила максимально точная передача содержания оригинала. Автор, создавая буквальный перевод, единицей перевода делает слово, он стремится найти точные арабские аналоги блоковским опорным словам, хотя те дополнительные, крайне важные коннотации, которые имеют эти слова в блоковском творчестве, их символический смысл, то, что Вяч. Иванов называл «реальнейшим», почти полностью исчезают: ветер - это только ветер, как и ночь (заменившая блоковский вечер), и снег.
Ц;Ц|
Черная ночь,
Белый снег ц^ -
И ветер, что за ветер!
Ни один человек не может стоять на ногах.
I
Ветер, ветер
!1$К \jjjJI
Дует на всем свете!
Переводчик точно воспроизводит пейзаж блоковской поэмы, но воспринимает его именно как реальную картину революционного Петрограда.
И все же, несмотря на неизбежные при переводе символистского текста утраты, следует признать способность переводчика воссоздать именно блоковскую, наполненную контрастами, яркими реалиями картину полночного революционного Петербурга, где соединяются смешное и серьезное, трагическое и комическое, высокое и низкое.
Сведения об авторе
Ахмед Аббас Абдураззак Ахмед, преподаватель Университета Самарра (Ирак, Самарра), аспирант Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. E-mail: [email protected].
Почтовый адрес: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83. Телефон: 8-987-363-50-08.
