CC BY
115
УДК 930(47).084-282.5 А.Ю. САВОСИЧЕВ
кандидат исторических наук, доцент, кафедра религиоведения и теологии, Орловский государственный университет
E-mail: [email protected]
UDC 930(47).084-282.5
A.YU. SAVOSICHEV
Candidate of History, Assosiate Proressor, Department of Religious Studies and Theology, Orel State University E-mail: [email protected]
ПОДЬЯЧИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО: ПРОИСХОЖДЕНИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ СВЯЗИ THE CLERKS OF IVAN THE TERRIBLE: THE ORIGIN AND SOCIAL RELATIONS
Автором проанализированы проблемы происхождения и брачно-семейных связей подьячих. Рассмотрен вопрос о наследовании социального статуса в среде подьячих, для чего быти исследованы биографии сыновей подьячих. Автор пришел к выводу, что подьячие происходили из дворян и из демократических слоёв населения: дворцовых слуг, духовенства, представителей торгово-ремесленныгх кругов города. Часть подьячих происходила из служилой бюрократии.
Ключевые слова: подьячие, социальное происхождение, семейные связи, служилая бюрократия, просопо-графический метод исследования.
The author analyzes the problems of origin and marriage and family relations of clerks. The question of inheritance of social status among the clerks, which were researched biography of the sons of clerks has been considered. The author came to the conclusion that the clerks came from the nobility and of the democratic sections of the population: the Palace servants, clergy, representatives of the trade community. A part of the clerks came from a bureaucracy
Keywords: clerks, social origin, family ties, bureaucracy, prosopographical method of research.
В отечественной историографии проблема истории подьячих XVI в. как социальной корпорации не бывала до сего дня объектом специального исследования. Подьячие, образно говоря, оказались в тени своих канцелярских начальников - дьяков. В частности, касаясь вопроса о социальном происхождении служилой бюрократии, наши авторы, прямо или косвенно, исходят из тезиса о единстве происхождения дьяков и подьячих [1, с. 30, 51-52]. Главным аргументом служит указание на обязательность службы в подьячих для пожалования в дьяческий чин [2, с. 366, 367]. Полагаем, что данная точка зрения нуждается в более серьёзной аргументации, а за отсутствием таковой - в определённой критической переоценке.
Наиболее адекватное представление о подьячих Ивана Грозного можно составить, на наш взгляд, используя метод просопографического исследования. Учитывая узкие рамки статьи сосредоточимся только на трёх элементах обобщённого социального портрета подьячих: их социальном происхождении, брачно-семейных связях и службе их сыновей.
Нами обобщены данные о 560 подьячих. 447 из них учтены С.Б. Веселовским [3]. Из оставшихся 113 подьячих 23 персонажа можно найти в приложении к монографии М.М. Крома [4, с. 823-825, 829, 830, 833834, 838, 840, 841, 845-848, 851, 853]. Биографические данные о 90 подьячих анализируются нами фактически впервые.
Насколько полно реконструирован нами список подьячих? По данным Н.Ф. Демидовой, в 1626—1698 гг.
на одного дьяка в столичных приказах приходилось в среднем по 10-14 подьячих во второй четверти XVII в. и до 29 подьячих в конце столетия. Из тех же данных видно, что численность столичной служилой бюрократии на протяжении трех четвертей века демонстрирует тенденцию к росту. При этом рост численности подьячих происходит опережающими темпами [5, с. 23].
Что можно сказать об аналогичных процессах в эпоху Ивана Грозного? Применительно к 1533-1584 гг. нами учтено 338 дьяков царя и великого князя [6, с. 8]. В 1547 г. в столице и вне её служило 55 дьяков. Подьячих применительно к 1546/47 г. известно 8. На 1556/57 г. приходится служба 40 дьяков и 6 подьячих; 1558/59 г. -42 дьяка и 11 подьячих; 1565/66 г. - 47 и 14; 1571/72 г. -44 и 23; 1578/79 г. - 42 и 15.
Группировка подьячих исследуемого периода по десятилетиям даёт следующий результат. В 1533-1540 гг. в государственном аппарате служил 51 великокняжеский подьячий; в 1541-1550 гг. - 96. Далее численность подьячих царя и великого князя меняется следующим образом: 1551-1560 гг. - 79, 1561-1570 гг. - 141; 15711580 гг. - 145; 1581-1584 - 55. Получается, что если судить по сохранившимся источникам, численность подьячих в эпоху Ивана IV была, скорее стабильной, чем демонстрировала какую-то существенную тенденцию к росту. В то же время, учитывая тот факт, что во второй четверти XVII в. государственный аппарат был более разветвлённым, чем в 1533-1584 гг., следует взять для изучаемой нами эпохи минимальное соотношение между численностью дьяков и подьячих: 1 к 10.
© А.Ю. Савосичев © A.Yu. Savosichev
Таким образом, при царе Иване должно было служить не менее 3880 подьячих. Мы выявили только 580, или ок. 15 %.
Возможно ли строить исследование на основании столь небольшой выборки? Возможно, ибо адекватность выводов зависит не от величины выборки, а от её объективности. По крайней мере, один из признаков объективности выборки у нас есть - её случайность. Исследователь работает с документами, представляющими собой выборку, сделанную временем, которое уничтожало исторические источники без разбора, не отдавая предпочтения какому-либо одному их виду.
Всего социальное происхождение определимо у 133 подьячих Ивана Грозного из 560. 23,75% - вполне репрезентативная выборка. Тщательно проанализировав биографические сведения о подьячих Ивана Грозного, мы пришли к выводу, что 83 (14,8%) из них были выходцами из дворян. 21 (3,75%) человек классифицирован нами как потомственный приказной деятель. Как выходцы из «демократических слоёв населения» могут быть охарактеризованы 29 (5,2%) подьячих. В последней группе 11 происходят из дворцовых слуг; 6 - из духовной среды; 6 - из своеземцев и мелких вотчинников, 3 - из посадских и торговых людей. Семен Панкратьевич Алферьев до своего перехода в подьячие служил в Туле в губных дьяках [7, № 288]. Три случая неясных.
Среди 83 подьячих, вышедших из дворян, только трое принадлежат к семьям, связанным со службой в составе Государева Двора (3 из 83 - 3,6%). При вел. кн. Василии Ивановиче аналогичный показатель составлял 6,7% [8, с. 387].
В эпоху Василия III нами было выявлено среди подьячих выходцев из дворян 14,6%, потомственных приказных 4,9%, выходцев из недворянской среды 9,7% [8, с. 387]. Среди дьяков Ивана Грозного аналогичные показатели составляют 36,4; 8,6 и 5,6% соответственно [6, с. 226]. Мы видим, что по своему социальному происхождению подьячие двух разных исторических эпох сходны между собой и, одновременно, отличны от дьяков.
Если попытаться обобщить наши цифры, то можно увидеть, что среди подьячих мы наблюдаем те же тенденции, что и среди дьяков. Процент подьячих выходцев из дворянской и приказной среды в течение XVI в. остаётся неизменным, но численность подьячих при Иване Грозном выросла более чем в пять раз по сравнению с той, что была при Василии III. Рост этот произошел за счет лиц невыясненного социального происхождения, то есть, скорее всего, происходивших из непривилегированных сословий. Дворянство шло на службу в подьячие, по-прежнему, неохотно. Приказная работа была привлекательной почти исключительно для выходцев из служилого города. Для членов Государева Двора эпоха Ивана Грозного открыла иные пути для карьеры.
Из 560 подьячих 485 (86,6 %) так и остались подьячими. Но 75 дослужились до дьяческого чина (69 дьяков царя и великого князя, 4 дьяка в уделах, Постник
Юрьев - дьяк митрополита, Бакака Литвинов - новгородского архиепископа). Среди первых выходцев из дворянства 66 (от 485 13,6 %). Из 66 57 представители семей городовых детей боярских (86,4 %). 8 случаев относим к категории неясных. Только применительно к Мичуре Сукову можно уверенно заключить, что он происходил из семьи дворовых детей боярских. Потомственных приказных, сыновей дьяков и подьячих 16 (от 485 3,3 %). Выходцев из «демократических слоёв населения» 21 (4,3%). Из 21 1 или 2 из мелких неслужилых вотчинников (от 21 4,8-9,5 %); 6 из духовенства (28,6 %); Мижуй Крюков из посадских (4,8%); С.П. Алферьев из приказной среды (4,8 %); 2 из своеземцев (9,5 %); 7 или 8 из дворцовых слуг (35,7-42,9 %).
Из 75 подьячих, ставших дьяками (в том числе в уделах, в канцеляриях митрополита и новгородского архиепископа), выходцев из дворян 17 (от 75 22,7 %). Иван Висковатого и Нечай Кульнев были из семей, связанных с Государевым двором (2 из 17 - 11,8%). Ещё 11 (64,7%) происходили из семей городовых и удельных детей боярских. 4 случая относим к неясным. Потомственных приказных пятеро (от 75 6,7 %). Представителей «демократических слоёв населения» 8 (10,7 %). Из них двое из мелких неслужилых вотчинников (от 8 25 %), 4 из числа дворцовых слуг (50 %), Некрас Бронников из среды торговых людей (12,5 %). Социальный статус предков Н. Бернядинова уточнению не поддаётся.
Больший процент во второй группе выходцев из дворянской среды, их несколько более высокая «честность» показывают, что у сына боярского было больше возможностей сделать карьеру в приказной среде. Больший процент выходцев из среды дьяков и подьячих говорит о том, что наличие родственных связей в бюрократической среде также способствовало служебному росту. Похоже, что при пожаловании подьячих в дьяки принцип отечества учитывался так же, как и везде в служилой среде. В то же время, большая доля во второй группе выходцев из «разночинской» среды демонстрирует, что приказная деятельность продолжала оставаться сферой, где личные способности и заслуги создавали возможности для социального роста.
При анализе брачно-семейных связей нами было учтено 11 браков подьячих, их родителей, сестер и братьев. 7 (63,3 %) из них было заключено с дворянскими семьями. Представители четырех из них служили с городом, три относятся к числу «сомнительных». Нет достоверно выявленных дворянский семей, чьи представители служили в составе Государева двора. 5 браков из 11 (45,5 %) составились с фамилиями, где имелись связи в приказной среде. Один (9,1 %) союз был заключён с семьёй дворцовых слуг, три (27,3 %) - семьями невыясненного социального происхождения. О мотивах браков можно судить в четырех случаях. Два -это служебный интерес и два - поземельное соседство.
Какие выводы? Оговоримся, что выявить удалось только те брачно-семейные связи, которые характеризуют исходную социальную среду, породившую подьячих. Приведённые цифры подтверждают формулировавшийся ранее вывод о более демократическом
происхождении подьячих в сравнении с дьяками. В среде подьячих доля браков, заключённых в дворянской среде, меньше: 63,3 против 79,3 % у дьяков; браков с семьями «демократического» происхождения и теми, чей социальный статус не ясен, наоборот больше: соответственно 9,1 % против 3,4 % и 27,3 против 13,8 % в дьяческой среде [6, с. 282-283].
5 браков заключены подьячими (или их родственниками), которые дьячества так и не достигли. Здесь доля союзов с дворянскими семьями еще ниже: 2 из 5 (40 %). Представители обеих семей служили с городом. Процент браков с семьями неизвестного происхождения наоборот выше - 40 %. Единственный на всю исследуемую группу брак с недворянами приходится именно на семью «вечных» подьячих. Таким образом, вывод о более демократическом происхождении подьячих вырисовывается ещё более рельефно.
В подгруппе подьячих, ставших дьяками, браков с дворянскими семьями 5 из 6 (83,3 %). Из них представители двух фамилий служили с городом. Три семьи относим к категории сомнительных. Браков с фамилиями, имевшими связи в приказной среде, 4 из 6 (66,7 %). С семьями невыясненного социального происхождения заключен один брак (16,7 %). Похоже, что карьеру в приказной среде помогали строить два фактора. Во-первых, «отечество». Дьяками становились, прежде всего, те из подьячих, кто происходил из дворян. Во-вторых, вверх по иерархической лестнице двигались легче те, кто имел родственные связи в приказной среде.
В целом же в подьяческой среде, возможно, меньше обращали внимание на «породу» при заключении браков. Из четырех подьяческих семей дворянского происхождения только две породнились с дворянами же. Две других выбрали фамилии неясного происхождения. В то же время в группе дьяческих дворянских семей аналогичные показатели составляют 84,2 и 10,5 % соответственно. Фактор карьерный был для подьячих не менее, а, возможно, и более весом, чем для дьяков. С семьёй, имевшей связи в приказной среде, заключён только один брак (Матюшкин П.И.-Есипова Е.А.), но он составляет четверть всей анализируемой совокупности. В дьяческой среде такой показатель равен 21,1 % [6, с. 283-284].
Подьяческие семьи невыясненного происхождения роднились только с дворянскими семьями. Представители трёх из пяти семей (60 %) служили с городом. Два случая неясных. Из пяти дворянских семей три (60 %) имели параллельные родственные связи в приказной среде. Подьяческие семьи «демократического» происхождения в одном случае породнились с недворянской семьёй, в другом с семьёй, чей сословный статус не определён.
Естественно, что 11 браков на 560 подьячих - это не много. В то же время, согласно теории статистики даже малая выборка может стать основанием для выводов. 11 браков безусловно попали в наше поля зрения случайно. Сложно предположить, что все они уникальны. Скорее всего, мы имеем дело с типичными, часто встречающимися явлениями. Конечно, наши выводы
приблизительны, но даже неполное знание лучше полного незнания.
При анализе просопографических сведений о сыновьях подьячих выявлено 63 сына 44 отцов. 44 из 560 - 7,9%.
Иван Иванович Висковатого, сын Семена Головина (имя не установлено) и Яков Башмаков Никифоров известны лишь самим фактом своего существования. Ещё 15 подьяческих сыновей известны только как частные лица. 26 из 63 (41,3%) избрали дворянскую службу. Братья Свиязевы и Иван Павлович Матюшкин служили в верхнем эшелоне Государева двора. Трое из 26 - 11,5%. 10 (38,5%) относились к рядовому составу Двора. Столько же служило с городом. Борис и Глеб Патрикеевы служили Вологодскому архиепископу. Служебный ранг Кирилла Клементьева определению не поддаётся. 15 из 63 (23,8%) избрали приказную службу. Братья Патрикеевы и братья Щелкаловы учтены дважды. 9 из 15 (60%) дослужились до дьячества. Для остальных шести (40%) чин подьячего стал пределом карьеры. 8 из 63 (12,7%) служили недворянскую службу.
Из 44 отцов 13 суть выходцы из дворянских семей. У них 18 сыновей. Об И.И. Висковатом и Я. Никифорове биографических сведений не найдено. Трое известны только как частные лица. 11 из 18 (61,1%) избрали дворянскую службу. 6 из 11 (54,5%) служили в составе Государева двора; трое (27,3%) - с городом. Борис и Глеб Патрикеевы служили вологодскому епископу. 6 из 18 (33,3%) избрали приказную службу (братья Патрикеевы и Щелкаловы учтены дважды). Все достигли дьячества.
Четверо из 44 отцов потомственные приказные. У них пятеро сыновей. Г.Г. Белого, С.Н. Дыдельный и Томило Юрьев известны только как частные лица. Братья Свиязевы служили в составе Государева двора.
5 из 44 суть выходцы из «демократических слоёв населения». У них 9 сыновей. Братья Кречатниковы (2 из 9 - 22,2%) служили дворянскую службу с городом. Остальные несли недворянскую службу.
Происхождение 22 из 44 подьячих-отцов неизвестно. У них 31 сын. Применительно к девяти данных о службе нет. О сыне Семена Головина биографических сведений не найдено. 8 известны только как частные лица. Просопографические данные об А.К. Лобанове не позволяют однозначно ответить на вопрос, служил он или нет. 11 из 31 (35,5%) избрали дворянскую службу. 5 из 11 (45,5%) служили в составе Государева двора, еще пятеро - с городом. Не ясен служебный статус Дмитрия Кириллова. 9 из 31 (29%) избрали приказную службу. Василий Безбородов, Захар Панфилов и Постник Юрьев дослужились до дьячества. Остальные остались подьячими. Василий Михайлов служил недворянскую службу.
18 из 44 отцов-подьячих дослужились до дьяче-ства. У них 28 сыновей. Об И.И. Висковатого и сыне Семена Головина биографических сведений не найдено. Пятеро известны только как частные лица. 17 из 28 (60,7%) служили дворянскую службу. В том числе 10
(от 17 58,8%) в составе Государева двора, а 7 (41,2%) - с городом. Четверо (братья Щелкаловы учтены дважды) избрали приказную службу (14,3%). Все, кроме Томилы Юрьева, стали дьяками. Братья Федотьевы служили недворянскую службу.
8 из 18 выходцы из дворян. У них 11 сыновей. Об И.И. Висковатого биографических сведений нет. Братья Царегородцевы известны только как частные лица. 8 (72,7%) избрали дворянскую службу. 6 служили в составе Государева двора; двое - с городом. Братья Щелкаловы учтены вторично как дьяки. 2 из 11-18,2%.
Г. Щенок, В. Белого и З.Г. Свиязев - потомственные приказные. У них трое сыновей. Г.Г. Белого известен только как частное лицо. Братья Свиязевы служили в составе Государева двора.
С. Головин, Кречатников и С. Федотьев - выходцы из «демократических» слоёв населения. 2 из 18-11,1%. У них четверо сыновей. Братья Кречатниковы служили дворянскую службу с городом. Братья Федотьевы были слугами конюшенного ведомства.
6 из 18 - суть лица невыясненного социального происхождения. У них 10 сыновей. О сыне Семена Головина биографических сведений не найдено. Сыновья Савлука Иванова известны только как частные лица. 5 из 10 избрали дворянскую службу. Трое (И.А. Иванов, С. А. Иванов и М.И. Поздеев) служили в составе Государева двора; Измаил и Логин Мелентьевы - с городом. Томило и Постник Юрьевы избрали приказную службу. Дьяком стал только Постник.
26 из 44 отцов-подьячих до дьячества не дослужились. У них 35 сыновей. Применительно к 10 данных о службе нет. Я. Никифоров известен только самим фактом своего существования. Остальные проходят по источникам только как частные лица. Биографические сведения об А.К. Лобанове не дают ответа на вопрос, служил сын подьячего или нет. 9 (25,7% от 35) служили дворянскую службу. Братья Старого служили в составе Государева двора, братья Патрикеевы - вологодскому епископу. Служебный ранг Д.К. Климентьева неясен. Остальные четверо служили с городом.
11 из 35 (31,4%) избрали приказную службу (Борис и Глеб Патрикеевы учтены дважды). 6 из 11 дослужились до дьячества. 6 служили недворянскую службу.
5 из 35 - выходцы из дворян. У них семеро сыновей. О службе Я. Никифорова и П. Злобина данных нет. Борис и Глеб Патрикеевы и Иван Ушаков избрали дворянскую службу. Никто из них в составе Государева Двора не служил. Те же Борис и Глеб Патрикеевы, их брат Исак и З.Г. Свиязев служили по приказной части. Все вышли в дьяки.
Дылдин Н.В. и Томило Юрьев - потомственные приказные. Сергей Дыдельный и Иван Томилов известны только как частные лица.
Г.И. Курапов, К. Тухинский и Ушак Тухинский вышли из «демократической» среды. У них пятеро сыновей. Все служили недворянскую службу.
Происхождение 16 неизвестно. У них 21 сын. 7 известны только как частные лица. 6 из 21 (28,6%) служили дворянскую службу. Богдан и Денис Старого входили
в состав Государева двора. Ф. Булгаков, Богдан Головин и Неупокой Мякишев служили с городом. Служебный ранг Д. К. Климентьева неясен.
7 из 21 (33,3%) служили приказную службу. В. Безбородов и З. Панфилов достигли дьячества. В. Михайлов служил в писчиках.
Подводя итоги нашего анализа, сформулируем выводы. В эпоху Ивана Грозного, так же как и ранее, во второй половине XV - первой трети XVI вв., сыновья подьячих шли, прежде всего, на дворянскую службу. Ёе выбирали 41,3% всех персонажей, чьи биографии были нами рассмотрены. По отцовским стопам в приказы шли только 23,8% всех дьяческих сыновей.
Главным фактором, влиявшим на карьеру подьяческих сыновей, было «отечество». Влияние это проявлялось в двух формах. Во-первых, социальное происхождение подьяческих отцов, во-вторых, их служебные успехи. Не случайно, что сыновья подьячих, выходцев из дворян становились детьми боярскими в 61,1% всех рассмотренных биографий. Сыновья потомственных приказных (подьячих) - в 40%. Напротив, сыновья подьячих из «демократических слоёв населения» и тех подьячих, чьё происхождение неизвестно, оказывались на дворянской службе в 22,2% и 35,5% случаев соответственно. Если взять две наиболее репрезентативные группы (сыновья подьячих из дворян и сыновья подьячих неизвестного происхождения), то соотношение между ними составит 1,7 : 1.
Для тех подьяческих сыновей, чьи деды были детьми боярскими, выбор дворянской службы был естественным. Те подьяческие сыновья, чьи предки вышли из «третьего сословия», стремились на дворянскую службу, по всей видимости, ещё активнее. Дьяки и подьячие, безусловно, входили в состав служилого сословия, но лишь в силу занимаемой должности, лично, без права передачи статуса по наследству. Дворянская же служба вводила подьяческих сыновей в среду «служилых людей по отечеству». Этот статус уже передавался наследникам по факту их рождения. Другое дело, что по мере сословной консолидации дворянства государство всё менее приветствовало проникновение в среду детей боярских, тех, кто не принадлежал к их числу в силу социального происхождения.
Сыновья подьячих, выходцев из дворян становились подьячими и дьяками в 33,3% всех рассмотренных биографий. Сыновья подьячих, чьё происхождение неизвестно, оказывались на приказной службе в 29% случаев соответственно. Соотношение 1,1 : 1. На выбор подьяческими сыновьями канцелярской работы социальное происхождение либо не влияло совсем, либо влияло слабо.
Сыновья тех подьячих, которые в конечном итоге стали дьяками, отмечены на дворянской службе в 60,7% всех исследованных биографий. В среде сыновей «вечных» подьячих, так и не достигших дьячества, аналогичный процент составляет 25,7%. При этом в обеих группах преобладают сыновья тех подьячих, применительно к которым прослеживаются дворянские корни. В одном случае детьми боярскими стали 72,7% всех ис-
следованных персонажей, а в другом только 42,9%. Из числа подьяческих сыновей, чьи отцы имели неясное социальное происхождение, но дослужились до дьяче-ства, дворянскую службу несли 50%. Если же отец подьячего, при аналогичном происхождении, дьячества не достиг, то доля детей боярских в такой группе составляет 28,6%. Ясно, что служба отца в дьяках давала сыну больший простор для карьеры в дворянской среде, чем служба в подьячих.
Применительно к приказной службе карьерный фактор «отечества» действовал иначе. Сыновья подьячих, ставших впоследствии дьяками, шли на канцелярскую работу в 14,3% всех рассмотренных биографий. В среде сыновей «вечных» подьячих аналогичный процент равен примерно 31,4%. Если дед подьяческого сына был сыном боярским, а отец из подьячих вышел в дьяки, то подьяческий сын выбирал приказную карьеру в 18,2% всех случаев. Если же отец так и остался подьячим, аналогичный процент существенно выше -57,1%. Если предки подьяческого сына были «темного происхождения», а отец стал дьяком - 20%, остался подьячим - 33,3%.
Складывается устойчивое впечатление, что служба в подьячих, если она оказалась венцом карьеры, снижала возможности потомков подьячего стать сыном боярским и, таким образом, закрепиться в рядах служилого сословия. В этом случае сын подьячего предпочитал пойти по стопам отца. При этом опять же социальное происхождение, по всей видимости, давало дополнительные возможности.
Влияло ли «отечество» на динамику карьеры подьяческих сыновей? По всей видимости, да. В группе тех подьяческих сыновей, чьи предки были детьми боярскими, в состав Государева двора в итоге попали 54,5% всех персонажей, выбравших дворянскую службу. Если же взять тех, чье социальное происхождение неясно, то аналогичный процент составит 45,5%. Разница небольшая, но она есть. Сыновей потомственных приказных в нашей таблице всего двое, но оба они отмечены в составе Государева двора. Сыновей подьячих, вышедших их «демократических слоёв населения», тоже двое, и оба служили с городом.
Среди сыновей подьячих, дослужившихся до дья-чества, в состав Государева двора были включены
58,8% из тех, кто избрал дворянскую службу. В среде сыновей «вечных» подьячих аналогичная доля составляет 22,2%.
Те же признаки мы наблюдаем и применительно к приказной службе. Все сыновья подьячих, выходцев из дворян, пошедшие по канцелярской стезе, достигли в конечном итоге дьячества. Из тех, чьи отцы были неизвестного происхождения, дьяками стала только треть.
Среди тех подьяческих сыновей, чьи отцы стали дьяками, вершины приказной карьеры достигли 75%. У сыновей «вечных» подьячих аналогичный показатель 54,5%.
Полагаем, что подьячие по своему происхождению были родственны, но не тождественны дьякам. Доля выходцев из детей боярских была среди подьячих приблизительно в 1,5-3 раза (в зависимости от эпохи) меньше, чем среди дьяков. Доля тех, кто происходил из «демократических» слоёв населения соответственно выше.
В историографии прочно утвердилось мнение, что дьяк, прежде чем быть пожалованным в чин, обязательно служил в подьячих. Факты прямого пожалования в дьяки расцениваются как исключение. Отсюда и твердая уверенность в единстве социального происхождения дьяков и подьячих. Профессиональные качества расцениваются как главный фактор карьерного роста в приказной среде. Мы постарались показать, что все эти тезисы нуждаются в корректировке. В исследуемый период не прослеживается существования характерной для XVII в. традиции обязательной для дьяков предварительной службы в подьячих. В дьяки попадало, по всей видимости, не более 2/10 от общего числа подьячих. По нашим наблюдениям, в первую очередь это были выходцы из дворян и потомственные приказные. Для выходца из демократических слоёв населения вероятность стать дьяком была примерно в 1,5-2,5 раза меньше. Мы постарались обосновать наше мнение о том, что на канцелярской работе, так же как и вообще на государственной службе, «отечество» было основополагающим критерием при подборе и расстановке кадров. Другим важным, но не единственным фактором, естественно, был уровень профессионализма. К этому качеству на приказной работе не могло не предъявляться высоких требований.
Биб.шографический список
1. Граля И. Иван Михайлов Висковатый. Карьера государственного деятеля России XVI века. М.: Радикс, 1994. 528 с.
2. Веселовский С.Б. Московское государство: XV - XVII вв. Из научного наследия. М.: «АИРО-XXI», 2008. 348 с.
3. Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVП вв. М.: Наука, 1975. 608 с.
4. КромМ.М. «Вдовствующее царство»: политический кризис в России 30-40-х годов XVI века. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 888 с.
5. Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма. М.: Наука, 1987. 232 с.
6. СавосичевА.Ю. «Новые верники» грозного царя. К вопросу о происхождении и социальных связях дьяков эпохи Ивана Грозного. Опыт просопографического исследования. Орел: ОГУ, 2014. 549 с.
7. Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII века. Т.1. М.: «Археографический центр», 1997. 432 с.
8. Савосичев А.Ю. Дьяки и подьячие XIV - первой трети XVI вв.: происхождение и социальные связи. Опыт просопографического исследования. Орел, ОГУ 2013. 449 с.
9. Елисеева И.И., ЮзбашевМ.М. Общая теория статистики. М.: Финансы и статистика, 2000. 480 с.
References
1. Gralya I. Ivan Mikhailov Viskovaty. Career statesman of Russia of the XVI century. M: Radix, 1994. 528 p.
2. Veselovsky S.B. Muscovy: XV-XVII centuries Of scientific heritage. M: "AERO-XXI", 2008. 348 p.
3. Veselovsky S.B. Clerics and the clerks of the XV-XVII centuries M: Nauka, 1975. 608 p.
4. Chrome M.M. "Udobstvami Kingdom": political crisis in Russia 30-40-ies of the XVI century. M: New literary review, 2010. 888 p.
5. Demidova N.F. Military bureaucracy in Russia XVII century and its role in formation of absolutism. M: Nauka, 1987. 232 p.
6. Savosichev A. "New vernici" the terrible Tsar. To the question about the origin and social relations of Diacov epoch of Ivan the terrible. Experience prosopographical research. Orel, 2014. 549 p.
7. Acts servitors landowners XV - beginning of the XVII century. Vol. 1. M: "Archaeological center, 1997. 432 p.
8. Savosichev A. Clerics and the clerks of the XIV - the first third of the XVI centuries: the origin and social ties. Experience of prosopographical research. Orel, 2013. 449
9. Eliseeva I.I., YuzbashevM.M. General theory of statistics. M: Finance and statistics, 2000. 480 p.
