CC BY
16
ПОДВОДНЫЕ «КАМНИ» ВНЕШНИХ УГРОЗ
ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ ФАДЕЕВ,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминологии Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя
E-mail: fadei87@mail.ru
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология;уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Для России сегодня конструктивное взаимодействие с США — приоритет номер один. Для США — Россия одна из многих стран, которую они и впредь хотели бы рассматривать только с точки зрения полезности для себя. Следовательно, если в политике США возобладают мотивы иррациональные, связанные с постоянно присутствующими в ней фобиями или мессианскими амбициями, то они могут привести к резкому обострению обстановки вопреки всем трезвым расчетам. В этом крайнем варианте России следует принять все меры к тому, чтобы остаться в стороне от новой «холодной войны». Только так наша страна сохранит способность бороться с терроризмом, противодействовать экстремизму и раскольничеству, поддерживать территориальную целостность и единство нации.
Ключевые слова: «холодная война»; геополитические интересы; военно-политический альянс; дестабилизация; терроризм; экстремизм; территориальная целостность.
Annotation. On modern stage of development, for Russia constructive cooperation with USA is the priority number one. For USA Russia is one of many countries, which they would like to continue to consider only from point of view of the utility for themselves. Therefore, if in the politics of USA irrational motives, connected with the ever-present phobias or messianic ambitions, will prevail, this may bring to marked aggravation of the situation contrary to sober judgment. In such utmost variant Russia should take all measures to stay aside from the «cold war». By this our country will keep the ability to oppose to terrorism, extremism and schism, to support territorial integrity and unity of nation.
Keywords: «cold war», geopolitical interests, military-political alliance, destabilization, terrorism, extremism, territorial integrity.
Безусловно, для России конструктивное взаимодействие с США — приоритет номер один. Для США — Россия одна из многих стран, которую они и впредь хотели бы рассматривать только с точки зрения полезности для себя. Никто из лидеров США не будет предлагать России вступить в НАТО или петь ей дифирамбы как великой демократической стране и другу Америки. Тянуть через Европу лоскутное одеяло на себя невыгодно. К США ближе Дальний Восток и Сибирь. Но там Китай и Япония. Более того, пока Россия ядерная держава, для США даже выгодно поддерживать в России образ потенциального противника и собирать всех под свой антиядерный зонтик. В Европе этот образ очень хорошо работает.
Вашингтон пока не определился, что для США важнее: сохранять Россию как «пугало», не давая ей активно развиваться, или наладить с Россией взаимодействие для обеспечения основополагающих интересов США, точно так же, как они взаимодействуют с другими недемократическими, но стратегически важными государствами — Китаем или Саудовской Аравией.
Для развития сотрудничества нет необходимости в ненужной восторженности или настороженности. Здесь опасно нереалистичное представление о том, что интересами других государств можно пренебрегать без последствий для себя. Мало кто в США отрицает необходимость такого сотрудниче-
ства, но в Вашингтоне правит бал наивная и эгоистичная убежденность, что Соединенные Штаты могут заручиться сотрудничеством России там, где это выгодно США, и при этом США без помех смогут игнорировать собственные приоритеты России.
Например, американские чиновники полагают, что Россия должна некритически поддерживать борьбу США с Ираном и исламистскими террористами на том основании, что считает их угрозой и для себя. Однако, при этом игнорируется тот факт, что Россия рассматривает иранскую угрозу в совершенно ином ключе, чем они. Россия тоже не желает, чтобы Иран стал ядерной державой, но не считает проблему настолько острой, и вполне может удовлетвориться инспекциями иранских объектов, не позволяющими наладить обогащение урана в промышленных масштабах. Тезис о том, что Россия должна пойти навстречу США по Ирану независимо от политического курса США по другим вопросам, на практике равносилен не столь уж давним ожиданиям, что иракцы встретят американские и другие коалиционные войска как освободителей.
Безусловно, и впредь США будут проявлять твердость в отношениях с Россией, и недвусмысленно будут давать нам понять, что Иран, нераспространение и антитеррор — ключевые проблемы, определяющие характер двусторонних отношений.
Аналогичным образом, США, расширяя НАТО на Восток, дают нам понять, что агрессия против любой страны НАТО или неспровоцированное применение силы в отношении любого государства самым серьезным образом отразится на наших отношениях.
США и впредь словом и делом будут демонстрировать свое резко негативное отношение к любым попыткам воссоздания СССР в любой форме.
В экономической сфере Вашингтон будет и впредь твердо стоять на позиции, что любые попытки конфискации активов, правомерно приобретенные иностранными топливно-энергетическими компаниями, повлекут за собой далеко идущие последствия, включая ограничение доступа России на американские и западные распределительные и сбытовые энергетические рынки. Это нанесет не
только серьезнейший ущерб для репутации России, который отразится на инвестициях и приобретении зарубежных технологий, но и на поддержке западными компаниями сотрудничества с Россией.
Нам надо понимать, что любые возражения России не смогут удержать США от размещения системы ПРО в Чехии и Польше или других странах.
Надо осторожно относиться к заверениям США о том, это развертывание, как выразился Генри Киссинджер, не выходит за рамки «заявленной цели — преодоления угроз со стороны «деструктивных государств»».
Россию и впредь будут успокаивать и подбивать на подписание ничего не обязывающих соглашений, якобы о конкретных шагах по сохранению безопасности, призванных убедить Москву, что эти программы не имеют ничего общего с подготовкой гипотетической «войны» против России.
При всем разочаровании в США и Европе, России пока нет необходимости вступать в какой-нибудь альянс, направленный против США и Запада. Простой народ в России не желает пока рисковать своим немного иллюзорным благосостоянием, а российская элита — расставаться со счетами в швейцарских банках, особняками в Лондоне и отпусками в Альпы и на Средиземноморье.
Хотя Россия и стремится к более тесному военному сотрудничеству с Китаем, Пекин, похоже, также не горит желанием начинать схватку с Вашингтоном. В настоящее время Шанхайская организация сотрудничества, призванная расширять взаимодействие между Китаем, Россией и центрально-азиатскими государствами, скорее напоминает дискуссионный клуб, как и СНГ, чем полноценный военно-политический альянс.
Но если американо-российские отношения будут и дальше ухудшаться, это не сулит ничего хорошего Соединенным Штатам и, тем более, России в ее нынешнем положении.
Генеральный штаб должен иметь в виду распространение компетенции Шанхайской организации сотрудничества на военную сферу; нельзя отбрасывать идею о пересмотре внешнеполитического курса в сторону противостояния с Западом. Косово может стать Сараево. Нельзя забывать, что первая и вторая мировые войны начались в Европе — одна на Балканах, другая, — в Польше.
Сегодня не так уж мало стран, в том числе Иран и Венесуэла, которые призывают Россию вместе с Китаем взять на себя лидирующую роль в создании экономического, политического и военного противовеса Соединенным Штатам.
Наконец, постсоветские государства, вроде Грузии, поднаторевшие в искусстве сталкивать лбами Россию и США, могут своими действиями повысить напряженность между двумя державами.
Однако, новые угрозы и непредсказуемая ситуация могут заставить будущих лидеров страны проявить и собственные амбиции, могут появиться собственные идеи, а политическая неопределенность или экономические проблемы могут побудить их к попыткам укрепить собственную легитимность, разыгрывая в том числе и националистическую карту.
Надо понимать, что независимая позиция России идет в противоречие с амбициями США в ООН. Если США не смогут — из-за российского вето — хотя бы изредка, придавать легитимность своим военным акциям или вводить действенные санкции против «деструктивных государств» через Совет Безопасности ООН, то будет поставлен под вопрос сам факт существования ООН.
США опасаются, что их враги могут осмелеть, получив доступ к поставкам российских вооружений и обретя покровительство Москвы в сфере политики и безопасности. Международные террористы смогут находить убежище в России или государствах, которые она защищает. Наконец, крушение российско-американских связей расширит для Китая свободу маневра в отношениях с США. Речь не идет о новой «холодной войне», поскольку Россия не сможет соперничать с Соединенными Штатами в мировом масштабе, и вряд ли будет главной движущей силой конфронтации с США в XXI в. Однако, Россия способна будет создавать стимулы и обеспечивать прикрытие тем, кто готов к конфронтации с Вашингтоном.
Если, повторяя прошлые советские ошибки, Россия продолжит развитие российско-американских отношений в этом направлении, не найдет способов избежать возобновления американо-российской конфронтации, то последствия этого могут быть катастрофическими для России.
Ввязаться в «драку», стать над схваткой гигантов и даже продолжать выступать миротворцем —
сегодня не по силам России, да и в этом нет нужды за исключением тех зон, где интересы России имеют стратегическое значение. Нам надо отстаивать собственные интересы и, прежде всего, обезопасить себя от назойливых соседей.
У России пока нет надежного «забора» от своих соседей — соорудить его — вот главная задача. Увлечение другими геополитическими проблемами в ущерб этой простой задаче будет верхом безответственности и близорукости политического руководства России.
Учитывая, что в прошлом Кремль часто делал неверный политический выбор, новое столкновение интересов может произойти независимо от предпочтений России и США. Но и в этом случае надо понимать, что с усиливающейся Россией Соединенные Штаты будут вести себя в условиях такого соперничества с большим реализмом и решительностью, чем они проявили в ходе вялых попыток наладить партнерство с Москвой во времена Ельцина и раннего Путина.
***
США и Китаю — минуя Россию есть о чем поговорить. Например, о Тайване, чье движение к независимости способно спровоцировать Пекин на военные меры, что может привести Китай и Америку к опасному конфликту. Или о Северной Корее — в Вашингтоне полагают, что лишь Китай может по-братски приструнить Пхеньян и убедить Ким Чен Ына отказаться от создания атомной бомбы. А также о ядерной программе Ирана — США постоянно выносят вопрос о санкциях против Тегерана на Совбез ООН. Для этого им необходимо заручиться поддержкой Китая, обладающего в Совбезе правом вето, чтобы оставить Россию в одиночестве.
Не менее острыми будут и экономические споры. Американские власти требуют от Китая немедленной смены валютного курса. Уступив давлению, в июле 2005 г. Пекин отказался от привязки курса национальной валюты к доллару, но с тех пор юань подорожал всего лишь на 3,2%. Американские производители настаивают, что юань обязан подорожать на 40%, иначе они не выдержат конкуренции с дешевыми китайскими товарами. Сторонники жестких мер в отношении Пекина утверждают, что заниженный курс юаня создал для китайских экспортеров несправедливые преимущества, благодаря
чему в прошлом году дефицит в торговле США с Китаем вырос до рекордных 273,1 млрд. долл. не в пользу США.
Китай в силу своих возможностей старается не пренебрегать американскими интересами. У Китая самые большие золотовалютные резервы — в конце 2013 г. достигли 3.82 трлн. долл. Большая доля китайских золотовалютных резервов накоплена благодаря быстрому росту внешней торговли, в том числе, с США и Японией. Сотни миллиардов долларов вложены в ценные бумаги казначейства
США.
Экономики КНР и США активно интегрируются, что ограничивает для обеих сторон возможность навредить партнеру без ущерба для собственных интересов. Однако, американских консерваторов все сильнее пугает усиливающийся Китай, способный подкрепить свою независимую внешнюю политику солидными материальными ресурсами.
До 1991 г. политика США и СССР в отношении Китая определялась их стратегией в адрес друг друга. В те годы Вашингтон и Москва следовали двум сходным стратегиям. Одна требовала подходить к другой стороне как к противнику, вторая — как к стратегическому партнеру. В США они были известны как «сдерживание» и «новый мировой порядок» (НМП), в СССР — как «борьба с империализмом» и «разрядка». Перемена стратегии в американо-советских отношениях приводила к изменению политики каждой из держав в адрес Китая. После 1991 г.
Китай начал доминировать в политике обеих стран.
***
Вторичный характер американской политики в отношении Китая проявился после завершения второй мировой войны. Разработанная президентом Франклином Рузвельтом стратегия нового мирового порядка была нацелена на разрядку с Советским Союзом. США не планировали вооруженного присутствия на евразийском пространстве после завершения войны, добиваясь создания нейтральных государств в Восточной Европе и на Дальнем Востоке. В частности, США поддерживали создание в Китае коалиционного правительства с участием противостоявших друг другу гоминдановцев и коммунистов.
С ухудшением американо-советских отношений США перешли к политике сдерживания СССР. На
китайском направлении США стала искать дружбы с коммунистами, одерживавшими верх в гражданской войне. Эта попытка провалилась, когда победившие в 1949 г. китайские коммунисты заключили союз с Москвой.
Через два десятилетия президент Ричард Никсон использовал китайско-советский конфликт, чтобы вернуть Китай в политические пенаты Америки. Встреча в 1972 г. Никсона и Мао Цзэдуна помогла подвинуть Китай в западный лагерь. Восстановление отношений с Пекином дало американцам возможность достойно выйти из Вьетнама и активизировать политику сдерживания СССР.
Однако, внутриполитическое поражение Никсона из-за уотергейтского скандала и переход внешней политики США в руки госсекретаря Генри Киссинджера знаменовали отход от стратегии сдерживания Советского Союза. Киссинджер потерпел полную неудачу в попытке восстановить стратегию нового мирового порядка в отношении Москвы, но преуспел в отдалении США от Китая.
Быстрое усиление СССР и отчуждение от Китая сильно ослабили позиции США в мире, нарушили выгодный для США глобальный порядок. Но Америка не бездействовала. США выработали новую стратегию, основанную на надежде на сближение с Китаем.
После развала СССР Россия оказалась слишком слабой, чтобы продолжать играть роль стратегического партнера США. В ходе поисков нового партнера Китай был выдвинут американцами на роль, закрепленную ранее за СССР. Одновременно китайское руководство пришло к выводу, что возникший вслед за распадом СССР вакуум мощи открыл для Китая возможность занять место Советского Союза и стать, как минимум, крупнейшей азиатской державой.
На закате президентства Джорджа Буша-старшего американские и китайские лидеры, по инициативе Вашингтона, пришли к судьбоносному размену. Предполагалось, что США помогут Китаю выйти на путь быстрого экономического развития. В обмен Китай использовал бы свою мощь, чтобы играть стабилизирующую роль в Азии и даже за ее пределами. Считалось, что Китай будет сотрудничать с США в поддержании стабильности, отказавшись как от стратегии равной удаленности между
США и Россией, так и от стратегического альянса с Россией против США.
После этого США «открыли двери» для крупномасштабных западных инвестиций, торговли и передачи технологий Китаю. В ответ китайские власти пересмотрели внутреннее законодательство, сняли барьеры на пути экономического взаимодействия. Дэн Сяопин вышел из тени, чтобы преодолеть влияние консервативных просоветских руководителей, возвысившихся после событий на Тяньаньмэнь. Дэн вновь широко открыл двери Западу, но при этом оставил их открытыми и для Москвы.
Президент Клинтон проводил новую американскую стратегию увлеченно и размашисто, осуществляя, без преувеличения, самое большое в мировой истории перемещение ресурсов с Запада на Восток. Три крупных решения были незаменимы для нынешнего возвышения Китая: принятие ориентированной на экспорт экономической стратегии, основанной на заниженном курсе юаня; качественный скачок прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Китай и передача США самых чувствительных военных технологий.
С 1982 по 1991 год годовой объем прямых иностранных инвестиций в Китай не превышал 3 млрд. долл., а их общий приток за десятилетие в целом был менее 20 млрд. Большая волна поднялась в 1992 г., после решения США помочь развитию Китая. Ежегодный приток прямых иностранных инвестиций резко взмыл вверх, составив 40 млрд. в 2000 г. и превысив 60 млрд. долл. в 2005 г. Но уже в 2013 г. Китай привлек рекордные $117,6 млрд. в виде прямых иностранных инвестиций. Всего за двадцать лет совокупный объем полученных Китаем прямых иностранных инвестиций превысил триллион долларов США.
Хотя доля США в общем притоке инвестиций в Китай за любой из прошедших годов редко превышала 10%, но наложенная Вашингтоном «печать» одобрения поощряла другие страны. И пусть в последние годы доля США и Запада снижается, общий объем получаемых Китаем инвестиций растет из-за увеличения инвестиционных потоков из Гонконга, Британских Виргинских островов, Западного Самоа и Каймановых островов. Это не источники инвестиций, а финансовые «трубопроводы» для других ин-
весторов, включая Tайвань, по которым деньги направляются в Китай.
В прежние времена американский экспорт в Китай был ограничен двойными технологиями с ограниченным военным применением. В рамках политики президента Клинтона «вовлечения» Китая в орбиту американских интересов контроль был снят. Суперкомпьютерные, аэронавигационные, спутниковые, ракетные и оружейные ядерные технологии были переданы Китаю оптом. Поставлялось оборудование для проектирования ядерного оружия, обработки ядерных материалов, оценки данных ракетных испытаний; и это далеко не все. Американские ядерные оружейные лаборатории были открыты для китайского пользования, побуждая пекинский аппарат шпионажа устремиться к краже того, что не могло быть куплено.
Но когда потоки инвестиций и технологий потекли в Китай, тот все чаще стал проявлять желание бросить вызов основам мощи Соединенных Штатов, нежели чем сотрудничать с ними. В оправдание американские политики бесконечно твердят, что экономическое развитие Китая будет вести к демократии. Долгосрочной целью США было преобразование централизованно управляемой коммунистической системы в рыночную, движущуюся к политическому устройству западного типа и твердо заинтересованную в стабильности. Мы не должны вводить себя в заблуждение относительно целей и последствий этой политики: ее успех означал бы конец коммунистической власти в Китае. А власть в монолитном Китае — незыблема.
Однако, китайское коммунистическое руководство хочет усилить мощь государства, не потеряв контроль над ним. После чистки проамериканской фракции в китайской верхушке более не стоит вопрос об эволюции в демократическом направлении. Китай накапливает богатство, модернизирует государство и наращивает военную мощь, чтобы потом использовать эту мощь для изменения по своему проекту регионального, а, возможно, и общемирового порядка. России в этой стратегии отведена роль соучастника «заговора» и поставщика оружия. Это вовсе не то стратегическое партнерство, о котором заключило сделку с Китаем американское руководство.
Пекин перестал притворяться, что ищет мирное решение тайваньского вопроса, открыто объявив о намерении использовать военную силу, если Тайбэй провозгласит независимость. Возобновленный интерес к Тайваню знаменовал пересмотр направления, в котором хотели ориентировать Пекин американские лидеры. Вашингтон ожидал, что Пекин обратится «внутрь» — к Центральной Азии и новым независимым государствам. Китай продвинулся к созданию Шанхайской организации сотрудничества и привлек туда Россию. Теперь Пекин сотрудничает с Москвой, чтобы выдавить США из региона.
Китай не пошел в пустыню.
Пекин обратился, прежде всего, в сторону моря, чтобы создать основания для подрыва позиций Америки. Вместо сотрудничества с США, Китай вернулся к стратегии равной удаленности Дэн Сяопина. В ее нынешнем варианте Китай использует богатство, полученное от торговли с США, чтобы приобрести военную мощь у России, стремясь изменить построенный Вашингтоном мировой порядок.
Для Китая цель состоит не в том, чтобы выиграть полномасштабную войну против США. И не в том, чтобы обрушить «дождь» ядерных ракет на Тайвань. Цель скорее в том, чтобы накопить достаточную мощь и поднять вопрос относительно способности США гарантировать безопасность их союзников. Китайцы выиграют соревнование, когда союзники начнут отдаляться от США и становиться все более покладистыми в отношении Пекина. Уже есть признаки того, что такие мысли зародились у руководителей Южной Кореи. Пекин нацелен на разрушение союза США и Японии, понимая, что это приведет к ослаблению американских позиций не только на Дальнем Востоке, но и во всем мире.
Еще есть энергетическая игра. Китайцы сосредоточились на получении доступа к африканским, ближневосточным, американским и центрально-азиатским нефтяным запасам. Развертывание китайской военно-морской мощи указывает на масштабные цели, поскольку Пекин обретает рычаги влияния на ведущих в Азию морских путях.
Спор с Японией о правах бурения месторождений в Японском море, укрепление контроля над Парасельскими островами и островами Спратли в
Южно-Китайском море, развитие военно-морских баз в Бирме, Пакистане и Бангладеш, помощь в «проектах развития» в Иране, Саудовской Аравии и Судане, продвижение в Боливии, Венесуэле, на Карибах и в Панаме — все это указывает на намерение Китая получить прямой контроль над нефтяными ресурсами, которые превышают его потребности. Вместе с Россией китайцы пытаются получить решающие рычаги на мировом нефтяном рынке, чтобы повышать цены и давить на западную экономическую систему.
***
Главная цель Китая — ослабление глобальных позиций Америки с перспективой возможного вытеснения США с позиции крупнейшей державы мира. Китай бросил США вызов, еще не располагая для этого достаточной военной мощью. Экономика Китая все еще не в состоянии функционировать как независимый от внешнего мира генератор богатства. Однако, Китай быстро компенсирует эти слабости, а время не ждет.
США избрали стратегию попыток замедлить темпы роста Китая. Именно в этом состоит реальная цель американских требований увеличения курса китайской валюты. Рост валютного курса юаня нужен для того, чтобы замедлить экспорт Китая, приток инвестиций и рост китайского ВВП. Но чтобы эта стратегия преуспела, Китай должен ей добровольно подчиниться, а это маловероятно, ибо такой подход противоречит национальным интересам Китая.
В отношении ослабления Китая перед США встает задача ограничить торговлю, перенаправить потоки инвестиций в другие регионы и запретить поставки американских технологий, прежде всего военного назначения. Внешняя торговля и прямые иностранные инвестиции в сумме дают более 40% китайского ВВП. Взятые вместе, США и Япония потребляют более 40% экспорта Китая. Существенное замедление в этих двух областях не только притормозило бы рост Китая, но и серьезно повлияло бы на военные расходы, которые привязаны к доходам в твердой валюте.
Президент Рейган в свое время успешно использовал против СССР стратегию экономического давления. Китай сегодня находится в худшем положении, поскольку его экономический успех при-
вязан к США куда теснее, чем это было в случае с СССР. Рейгану тогда пришлось надавить на союзников, чтобы лишить Советский Союз доходов в твердой валюте и нанести вред нашей экономике. Ныне США могут разобраться с Китаем непосредственно, хотя закрытие дверей для инвестиций и военных поставок в Китай потребует обращения к союзникам и России.
Чтобы отвести потоки прямых иностранных инвестиций от Китая, США должны сделать более привлекательными для американских и прочих западных фирм инвестиции в другие страны. Создание Центрально-американского соглашения о свободной торговле — хорошее начало. Оно должно сопровождаться усилиями по достройке Всеамериканской зоны свободной торговли, что должно сцементировать Западное полушарие. Соглашения США о свободной торговле с ЕС и Ближним Востоком, а также более тесные связи с Индией помогут отклонить инвестиции от Китая. Возможно, администрация США начнет более активно думать о соглашении о свободной торговле еще и с Tайванем, чтобы показать Пекину, что он перешел черту, и увести тайваньские капиталы подальше от Китая.
В этом смысле Китай более уязвим, чем в свое время СССР.
Рейган когда-то поставил Москву перед вызовом Стратегической оборонной инициативы. В настоящее время США делают шаги в этом же направлении, размещая морские противоракетные системы «Иджис» у Японии и Тайваня, сухопутные комплексы «Пэтриот» в Южной Корее, а также создают наземную систему ПРО на Аляске и в Калифорнии. Хорошее начало, но этого недостаточно. Пришло время вспомнить планы президента Рейгана в области космической обороны. Первый шаг на этом пути уже сделан. В конце февраля 2008 г. был успешно поражен в космосе вышедший из строя американский спутник-шпион.
Если вспомнить того же Рейгана, то важнейшим шагом на первой пресс-конференции президента Рейгана стало отрицание легитимности советского коммунистического режима. США смогут использовать этот курс в отношении Китая, чтобы пробуждать внутреннее инакомыслие и помогать его сосредоточению. Китайские коммунисты выбрали стратегию соперничества с Соединенными Штата-
ми, и теперь перчатки сняты. США будут стремиться нанести поражение этой стратегии.
В этой ситуации Россия должна быть готова сыграть свою игру.
Какой должна быть реакция России, если США начнут проводить в отношении Китая жесткую политику сдерживания?
1. России надо иметь четкое представление о том, что означает на практике американское «сдерживание» Китая. Если речь идет об отстранении Китая от решения глобальных и региональных вопросов безопасности, то надо смотреть, где это отвечает российским интересам, а где — нет. Если не отвечает, то следует вести с Китаем свою линию по той или иной проблеме. И в любом случае нам не стоит вовлекаться в американо-китайские разногласия.
2. Если речь пойдет об экономических санкциях, здесь первостепенное значение имеет правовое обоснование их целесообразности. Если будет поставлен вопрос об ограничениях на экспорт технологий в Китай, то России и в этом случае важно не вовлекаться в конфликт, а поискать для себя новые возникающие технологические ниши на китайском рынке. Самое главное для нашей страны — не впадать в искушение поиграть на стратегии «сдерживания» Китая, ставя вопрос лишь в общем виде, без конкретики.
3. К сожалению, внешнеполитический курс США, в том числе по отношению к Китаю, определяется не только рациональными, но и иррациональными мотивами. При сохранении рациональной доминанты, более либеральной или более консервативной, резкое обострение отношений между США и Китаем крайне маловероятно.
4. Другое дело, если в политике США возобладают мотивы иррациональные, связанные с постоянно присутствующими в ней фобиями или мессианскими амбициями. Они могут привести к резкому обострению обстановки, вопреки всем трезвым расчетам. В этом крайнем варианте России следует принять все меры к тому, чтобы остаться в стороне от новой «холодной войны». Тем самым наша страна сохранит способность сопротивляться силам терроризма, экстремизма и раскольничества, поддерживать территориальную целостность и единство нации.
