Научная статья на тему 'Подлинные документы из Следственного «Дела №11753» «Члена семьи изменника Родины» Хадии Давлетшиной'

Подлинные документы из Следственного «Дела №11753» «Члена семьи изменника Родины» Хадии Давлетшиной Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
590
85
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ЖЕРТВЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ / СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН / ХАДИЯ ДАВЛЕТШИНА / THE WRITERS' UNION OF THE REPUBLIC OF BASHKORTOSTAN / VICTIMS OF POLITICAL REPRESSION / HADIYA DAVLETSHINA

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Ергин Ю.В., Марданов М.Х.

Подлинные малоизвестные или совсем неизвестные документы из «Дела» Хадии Давлетшиной, хранящегося в архиве УФСБ России по Республике Башкортостан, содержание которых частично не совпадает со сведениями, имеющимися в многочисленных публикациях, посвященных выдающейся башкирской писательнице, посмертно удостоенной Государственной премии Республики Башкортостан (1967).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

DOCUMENTS OF “THE CASE №11753” “OF FAMILY MEMBER OF TRAITOR OF THE MOTHERLAND” HADIYA DAVLETSHINA

The authors of the article reveal little-known or completely unknown documents from the “case” of Hadiya Davletshina, victim of political repression, that are stored in the archive of Federal Security Service of Russia in the Republic of Bashkortostan. Their content partly coincides with the information available in numerous publications devoted to the outstanding Bashkir writer, who was posthumously awarded the State Prize of the Republic of Bashkortostan (1967).

Текст научной работы на тему «Подлинные документы из Следственного «Дела №11753» «Члена семьи изменника Родины» Хадии Давлетшиной»

раздел ВЕСТИ из АРХИВА

ПОДЛИННЫЕ ДОКУМЕНТЫ ИЗ СЛЕДСТВЕННОГО «ДЕЛА №11753» «ЧЛЕНА СЕМЬИ ИЗМЕННИКА РОДИНЫ» ХАДИИ ДАВЛЕТШИНОЙ

© Ю. В. Ергин*, М. Х. Марданов

Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.

Тел./факс: +7 (347) 273 67 78, +7 (347) 273 66 83.

* Email: erginyv@mail.ru

Подлинные малоизвестные или совсем неизвестные документы из «Дела» Хадии Давлетшиной, хранящегося в архиве УФСБ России по Республике Башкортостан, содержание которых частично не совпадает со сведениями, имеющимися в многочисленных публикациях, посвященных выдающейся башкирской писательнице, посмертно удостоенной Государственной премии Республики Башкортостан (1967).

Ключевые слова: жертвы политических Башкортостан, Хадия Давлетшина.

Творческое наследие башкирской писательницы Хадии Давлетшиной не так уж и велико. До ареста в 1937 г. и осуждения Особым совещанием при Народном комиссаре внутренних дел СССР от 14 сентября 1938 г., постановившем заключить ее «как члена семьи изменника Родины в исправи-тельно трудовой лагерь сроком на 5 лет, считая его со дня ареста», это всего две повести «Пламенные годы», «Айбика» и два десятка рассказов и очерков, появившихся в республиканской печати в 1926-1936-х гг. Первый рассказ Хадии Давлетши-ной «Пионерка Халыукай» был опубликован в 1926 г. на башкирском языке в общественно-политической газете «Молодежь Башкортостана». Повесть «Айбика», вышедшая на башкирском языке в 1931 г. в журнале «Октябрь», а затем при содействии Максима Горького увидевшая свет на русском языке (1936), сразу же вывела молодую

репрессий, Союз писателей Республики

писательницу на всесоюзного читателя. В 1934 г. ее избрали делегатом I съезда писателей СССР, а в 1936 г. студентка факультета языка и литературы Башкирского государственного педагогического института Хадия Давлетшина приняла участие в работе III пленума Союза писателей СССР, проходившего в Минске. Однако вершиной ее творчества, безусловно, стал роман «Иргиз», в основу которого был положен отрывок из небольшой повести «Пламенные годы» (1932), завершенный Хадией Давлетшиной в виде романа в 1953—1954 гг. в результате напряженной работы в тяжелейших условиях послелагерной жизни и увидивший свет лишь в 1957 г. (в русском переводе в 1961). В 1967 г., спустя десять лет после первого издания романа «Иргиз», она была посмертно удостоена Республиканской премии имени Салавата Юлаева [1—2].

Хадия Давлетшина (в центре) среди студентов факультета языка и литературы БГПИ им. К. А. Тимирязева. 1936 г. Фото из музея Хадии Давлетшиной (Бирский филиал БашГУ).

В конце 1930-х гг. судьба Хадии Давлетшиной фактически была предрешена тем, что ее муж Губай Давлетшин, директор БГПИ им. К. А. Тимирязева (1935), нарком просвещения Баш АССР (19351937), не мог не оказаться на самом пике второй волны политических репрессий 1937—1938 гг. Сталинский тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму, прозвучавший на февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП (б), открыл в стране простор для произвола и беззакония, а в национальных республиках обернулся прежде всего репрессиями против носителей «местного буржуазного национализма». Так было и в Башкирской АССР: хотя репрессивная политика проявлялась здесь и раньше, но никогда она не носила столь массового характера, как в 1937-1938 гг.

22 августа 1937 г. вопрос «О положении в Пединституте» стал предметом специального обсуждения на Бюро Башкирского обкома ВКП(б). Руководство БГПИ было обвинено в том, что оно «не обеспечило проведение ленинско-сталинской национальной политики, не выполнило решение Обкома о подготовке национальных кадров, не сумело организовать надлежащий отпор тенденциям к великодержавному шовинизму и местному национализму» [3]. В протоколе этого совещания говорилось: «За необеспечение большевистского проведения в жизнь национальной политики партии и за неизжитие бюрократизма в работе директора Пединститута т. Мендельсона с работы снять». Новая дирекция Пединститута нацеливалась на очистку от политически неблагонадежных преподавателей и обеспечение вузом в 1937/38 учебном году числа студентов-башкир не менее 40%. В сентябре-октябре 1937 г. должность директора БГПИ исполнял назначенный Обкомом М. Я. Янгиров, сдавший с 11 ноября того же года свои обязанности бывшему заместителю директора БГПИ А. А. Ени-кееву; с 12 декабря 1937 г. директором института стал С. С. Зайнашев, руководивший вузом до 22 августа 1944 г. [4].

В это время сам Башкирский обком ВКП(б) стал предметом серьезного разбирательства со стороны Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б). М. М. Сахьянова, член Комитета партийного контроля, возглавившая проверку деятельности Башкирского обкома партии, уже 29 августа 1937 г. отправила в адрес И. В. Сталина и наркома внутренних дел Н. И. Ежова, который в то время был и председателем Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б), большую докладную записку, в которой, в частности, говорилось: «Проверка установила, Башкирский обком ВКП(б) получал немало сигналов о враждебной деятельности и чуждом прошлом многих ныне разоблаченных врагов со стороны отдельных партийцев, а иногда и целых организаций, но эти сигналы замазывались, и враги оставались неразоблаченными. Мало того, Бюро Обкома и его секретари, зная о враждебном прошлом многих националистов — валидовцев и троцкистов, оказывали им политическое доверие, выдвигали их и тем самым засоряли руководящие, партийные, советские и хозяйственные органы республики».

Полный разгром областной партийной организации произошел на III Пленуме Башкирского Обкома ВКП(б), прошедшем 4-6 октября 1937 г., которым лично руководил приехавший в Уфу секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов. В заключительном слове он так оценил решение Пленума, в ходе которого прямо на Пленуме были исключены «как враги народа» все секретари Башкирского Обкома ВКП(б) и свыше 20 других ответственных партийных и советских работников: «Нанесен удар в самый контрреволюционный центр в Башкирии. Столбы подрублены, заборы повалятся легче. Ясно, Башкирия — не оазис, а место классовой борьбы. Скорее забыть проклятые фамилии. Осиновый кол на их могилах». 20 октября 1937 г. состоялась сессия БашЦИКа, где из 156 членов 47 были выведены из его состава как «враги народа», «за связь с врагами народа» и «за притупление классовой бдительности».

Нарком просвещения Башкирской АССР Г. К. Давлетшин, муж Хадии Давлетшиной, был арестован 30 августа 1937 г., т.е. фактически уже за месяц до начала работы III Пленума Башкирского обкома партии. В Постановлении об избрании меры пресечения Губай Давлетшин был обвинен в преступлениях, предусмотренных 58 статьей (пункт 11) Уголовного кодекса РСФСР («всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке к совершению политических преступлений»), а через 10 месяцев выездной Сессией Верховного суда СССР, состоявшейся в Уфе 10 июля 1938 г., осужден к высшей мере наказания уже по четырем пунктам этой «расстрель-ной» 58-й статьи: к моменту приведения приговора к исполнению Г. К. Давлетшину было 45 лет.

А теперь вернемся к Хадие Давлетшиной, судьба которой фактически уже за месяц до ареста ее мужа была предопределена Политборю ЦК ВКП(б), которое своим строго секретным Постановлением от 5 июля 1937 г. вписало между строк Уголовного кодекса РСФСР всего лишь одну новую строку — «ЧСИР» (член семьи изменника Родины). За этим 15 августа того же года последовал приказ №00486 НКВД СССР, подробно регламентировавший все детали процедуры ареста, оформления «дела» и отправки в трудовые лагеря «жен изменников Родины».

В архиве УФСБ России по РБ сохранился подлинник заявления студентки 3-го курса факультета языка и литературы Башгоспединститута Х. Л. Да-летшиной народному комиссару внутренних дел БАССР майору С. А. Баку, занимавшему эту должность с 1 апреля по 1 октября 1937 г. С сохранением стиля изложения приведем лишь начало и конец этого заявления, датированного 9 сентября 1937 г.:

«Настоящим сообщаю Вам о своем положении. Как Вам известно, мой муж Давлетшин содержится под заключением. В связи с этим мое положение в Педвузе становится критическим. Вчера после занятий (9.1Х) директор Института тов. Янгиров вызвал меня в свой кабинет и спрашивает: "Как с Давлетшиным?". Я ответила: "Он заключен с 30 августа". Он: "Почему заключен?"Я: "Не знаю, почему. Мне ничего не говорили, хотя я 2 раза позвонила к его следователю, говорит, что "Пока выясняется".

... Вечером того же числа состоялось общее собрание студентов Педвуза, где были 2 доклада тов. директора и тов. Зайнашева из Башобкома партии, в связи с Постановлением обкома о Педвузе. Тов. Янгиров в своем докладе, говоря о выкорчевывании враждебных элементов из института, упомянул и мою фамилию. Он выразился так: "Враги народа оставили у нас своих близких - жен и детей. Они до сих пор находятся в стенах нашего института, благодаря нашей небдительности и т.д. Потом говорил о нашем разговоре: "Я сегодня спрашивал жену одного такого врага народа "Почему арестовали мужа?" Она ответила: "Не знаю почему, вины нет". Я не знаю, почему нужно было добавить тов. директору эти последние 2 слова, которых я не говорила. Это он сам выдумал для своего вывода. "Это, - говорит, - агитация". Я так не сказала и не могла сказать, поскольку мне о нем ничего неизвестно. Я не знаю, почему тов. директор не понимает о том, что органы НКВД не всегда и не каждому дают справки о своих заключенных.

. Вот теперь передо мной встал вопрос: как мне быть? Могу ли я оставаться в стенах Института и продолжать свою учебу или я лишаюсь права на образование и права на труд по творчеству?

Прошу НКВД выяснить мое положение в данное и будущее время».

ЯХ32 ^

JioAClj.

L J - -

•<дос<? и «"^«лргиу^л. , It™ k*pt

Ufcbtf« X ■ -Л

dalitw*»-,

Л ßaM O-C&Jb*I .

ßiXui vbßi.i^CM, M4* wxcflii »Ii/ $ iät

Cjj inСмЪмшм . $ t i«™^ ¡MOrw tfctffu.

fof>a W4e ¡Mlfcvj (S/'fJ ^ ' f .

fcLx ^ { rJoL ICoT^ « .iijc&c

, t -s „ ■ rm.

С, 8!44lï»WMm.b . л ■ ' 0 Sn^-MHi. Щк. : Змоамш.? : ■ Я : "

. XI * л г* ¿JT -

tofyt, W*m^j^à^ ■

—i ¡ate/*.-^-c&t гг^&г pvuVH.-** >■»

10.IX.37 г.

Давлетшина Х. Л.

Публикуется впервые.

Ответ на свое «Заявление» наркому внутренних дел БАССР Хадия Давлетшина не получила, поскольку с 1 октября 1937 г., т.е. за несколько дней до открывшегося в Уфе III Пленума Башкирского обкома партии, пошли последовательно понижения в должности самого майора госбезопасности Соломона Аркадьевича Бака: до 20 марта 1938 г. - он заместитель наркома внутренних дел Бурято-Монгольской АССР, затем до своего ареста 16 октября 1938 г. — начальник 3-го отдела Волжского отделения исправительно-трудовых лагерей НКВД. 19 января 1940 г. С. А. Бак как участник «террористической организации» был приговорен к ВМН, а через два дня расстрелян, причем посмертно он реабилитирован не был [8].

В Описи «Дела №11753 по обвинению гражданки Давлетшиной Хадии Лутфуловны по ст. 58-12 УК РСФСР», хранящегося в архиве УФСБ России по Республике Башкортостан, начатом 20 ноября 1937 г. и оконченным 2 декабря 1937 г., первоначально содержалось всего 11 документов:

1. Справка на арест, выданная 20.10.1937 г.

(Хадия Давлетшина, 32 года, домохозяйка, проживает в Уфе по адресу: ул. Кирова, дом 5, кв. 8).

2. Постановление об избрании меры пресечения, датированное 19.11.1937 г., утвержденное прокурором БАССР 20.11.1937 г., обличающее Х. Л. Давлетшину в том, что «она совершила преступление, попадающее под статью 58-12 УК РСФСР и с целью уклонения от суда и следствия должна содержаться под стражей в Уфимской тюрьме».

3. Ордер на арест, выданный 20.10.1937 г.

4. Протокол обыска и ареста (20.10.1937 г.).

5. Опись имущества (20.10.1937 г.).

6. Акт сдачи имущества (20.10.1937 г.).

7. Расписка о сдаче арестованного в Уфимскую тюрьму (20.10.1937 г.).

8. Анкета арестованного, заполненная 23.11.1937 г. (дата рождения 10 марта 1905 г., профессия -

писательница, студентка Пединститута, беспартийная, башкирка, образование - среднее, состав семьи - муж Давлетшин Губай Киреевич, арестован органами НКВД, мать -Ильясова Гульявгар, 1882 года рождения).

9. Постановление о предъявлении обвинения от 23.11.1937 г..

10. Протоколы допроса обвиняемого.

11. Обвинительное заключение по делу №11753 по обвинению гр. Давлетшиной Х. Л. по статье 58-12 УК РСФСР, утвержденное 22 июля 1938 года пом. наркома ВД БАССР, направленное в Москву на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР.

20 апреля 1953 г. Опись дела №11753 была

дополнена еще 4 документами:

12. Выписка из протокола Особого совещания

при Народном комиссаре внутренних дел СССР от 14 сентября 1938 г.

13. Заключение помощника прокурора БАССР по спецделам (от 18.10.40 г.) об отказе Х. Л. Давлетшиной о пересмотре дела ее мужа: «... за отсутствием поводов к принесению по делу Г. К. Давлетшина протестов жалобу Давлетшиной Х. Л. оставить без удовлетворения, о чем ей сообщить».

14. Заявление Х. Л. Давлетшиной на имя Наркома внутренних дел СССР Л. П. Берия (от 12.12.39 г.).

15. Постановление Секретариата Особого Совещания при НКВД СССР от 29.06.1941 г. об отказе пересмотреть Следственное дело Хадии Давлетшиной (оно получило в Москве другой номер №60223).

Пользуясь этими документами, восстановим хронику основных событий в жизни Хадии Давлетшиной, начиная со дня ее исключения из института до закрытия Следственного дела №11753 в декабре 1937 г.

15 октября 1937 г. студентку 3 курса факультета языка и литературы Педвуза Хадию Давлет-шину исключили из института. Ее обращение в Башсовнарком как члена Ленинского райсовета города Уфы осталось без ответа: после только что состоявшегося III Пленума Башкирского обкома партии в числе «разоблаченных и разгромленных врагов народа», исключенных из партии и арестованных органами НКВД, оказался и З. Г. Булашев, председатель Совнаркома БашАССР.

Даже будучи исключенной из института, Хадия Давлетшина не бросила общественную работу. 20 октября 1937 г., возвращаясь после отчета перед комиссией о результатах проведенной по-квартирной проработки с жителями своего района «Положения о выборах в Верховный Совет», на пороге своего дома она встретила людей из НКВД: предъявили ордер на арест, произвели обыск квартиры, составили опись имущества, а арестованную препроводили в уфимскую тюрьму.

Допрашивалась Хадия Давлетшина всего два раза. На первом допросе, состоявшемся 23 ноября 1937 г., ей было предложено назвать всех родственников (брат Лутфуллин Гатаулла, 40 лет, проживает в деревне Узяново Баймакского района, работает в совхозе заведующим складом), ее знакомых и знакомых арестованного мужа (Давлет-шин Габбас Ягофарович, доцент Педвуза, арестованный органами НКВД; писатель Юлтыев Даут и Калимуллин Тухват; домохозяйка Мустафина Га-зиза); фамилии посещавших квартиру мужа (Ханиф Наумов - начальник политотдела Куюргазинского мясовхоза; писатели Башар Хасанов, Даут Юлтыев, Тухват Калимуллин; языковед Габбас Давлетшин и домохозяйка Газиза Мустафина). На вопрос, знала ли Хадия Давлетшина о контрреволционной деятельности мужа, был дан ответ: «о контрреволюционной деятельности мужа ничего сказать не могу».

На повторном допросе Хадие Давлетшиной после вопроса о том, когда она вышла замуж и сколько лет прожила с мужем, снова было предложено дать правдивые показания о его контрреволюционной деятельности, в частности, не вступал ли он в какие-либо контрреволюционные разговоры с теми, кто посещал квартиру, на что Хадия Давлетшина дала короткий ответ: «при мне он никогда на контрреволюционные темы не выступал, больше показать ничего не могу».

В Постановлении о предъявлении обвинения, объявленном Хадие Давлетшиной 29 ноября 1937 г., говорилось о том, что, рассмотрев следственные материалы дела №11753 и приняв во внимание, что «Давлетшина Хадия Лутфуловна, 1905 г. рожд., уроженка д. Хасаново Кубышевской

обл, гр-ка СССР, башкирка, ранее не судима, б/парт., грамотная, студентка Башпединститу-та, проживала г. Уфа, Кирова, №5», достаточно изобличается в том, что «является женой врага народа, ныне арестованного органами НКВД БАССР - как активного участника к/р повстанческой организации Давлетшина Губайдуллы, зная о к/р деятельности своего мужа, не донесла об этом в соответствующие государственные органы». Далее говорилось о привлечении ее в качестве обвиняемой по статье 58-12 Уголовного кодекса РСФСР с оставлением ранее избранной меры пресечения: «содержание под стражей в уфимской тюрьме по 2-й категории».

За всеми этими быстроразвивающимися событиями последовало 7-месячное пребывание Хадии Давлетшиной в уфимской тюрьме без какого-либо определенного окончательного приговора, вынесенного вышестоящими судебными инстанциями. Это было связано с тем, что ее муж, бывший нарком просвещения БАССР Губайдулла Киреевич Давлетшин, официально был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного несколькими статьями «расстрельной» 58-й статьи УК РСФСР, и приговорен к высшей мере наказания, расстрелу, лишь в первый день работы выездной сессии Верховного суда СССР, состоявшейся в Уфе 10-16 июля 1938 г.

Публикуется впервые.

На самом деле судьба Г. К. Давлетшина была фактически предопределена за полгода до этого события. В 2002 г. были рассекречены и стали доступны для исследователей так называемые «Сталинские расстрельные списки»: документы из Архива Президента Российской Федерации, содержащие досудебные списки лиц, подлежавших осуждению Военной Коллегией Верховного суда СССР к разным мерам наказания (преимущественно к расстрелу), утвержденные лично вождем и его ближайшими соратниками по Политбюро ЦК ВКП(б).

Фамилия Г. К. Давлетшина в «Расстрельном списке по Башкирской АССР», завизированным

Сталиным, Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым еще 3 января 1938 г., находилась среди 135 фамилий тех, кто заранее был обречен к осуждению «по 1-й категории» (что означало расстрел) под №36 [9].

Только 22 июля 1938 г., т.е. через 12 дней после расстрела Г. К. Давлетшина в Уфе, обвинительное заключение по делу №11753 по обвинению Давлетшиной Хадии Лутфулловны по статье 58-12 УК РСФСР, утвержденное помощником наркома внутренних дел БАССР, было направлено в Москву для рассмотрения Особого совещания при народном комиссаре внутренних дел СССР, которое 14 сентября 1938 г. вынесло постановление: «Давлетшину Хадию Лутфулловну как члена семьи изменника Родины заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на ПЯТЬ лет, сч. срок с 20/Х1.37. Дело сдать в архив».

Публикуется впервые.

Сохранилась выписка от 11 ноября 1938 г. из документа, выданная 1-м спецотделом НКВД БАССР, согласно которой осужденная Х. Л. Давлетшина «первым отходящим этапом направлена в город Потьма в распоряжение Управления Темниковского исправительно-трудового лагеря НКВД для отбывания наказания в спецотделении лагеря».

Постановление ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г., осудившее систему ежовских методов работы, приведших к огромному числу необоснованных арестов и казней, развязало руки новому наркому внутренних дел СССР Л. П. Берия. Уже в первые месяцы его работы на этой должности началась так называемая «бериевская оттепель»: были уничтожены печально знаменитые «тройки», сильно ограничены права Особого Совещания при НКВД СССР, начала восстанавливаться видимость работающей судебной системы. На фоне ежовского кровавого беспредела, ситуация, сложившаяся при Берия, выглядела едва ли не апофеозом правосудия: начало деятельности нового наркома внутренних дел было связано с начавшимися реабилитациями ранее осужденных, прекращением незаконченных дел и возвращением из ГУЛАГА десятков, если не тысяч осужденных.

ЗЯК-СССР А Ч

у*

„„^«»1 \\ л '

НАРОДНЫЙ К0М1|СС»\\Т

внутренних дел \ » м11>. н4,

Бш««£<*2! АССР

\\ 1-> ЦИЦ.ИИ*

\ ОКТ Йр.'- 193 , л.

В-с р о а 1 о

ср|.ны № 1 0№ 14 к Л БАССР гир. Уфа

1- онещ.л ■ ..Ты и.-.. - -«к»

Они. по Спец, Лгл!» Ц Г ■

Зак Прокурор! БАССР -■ гор. ф

Проароасаиартся вилиска Н1 постатейная Особого Сове-щлнич |гри НКЙД СССР ог И/1'- "

дешюго в [¡ТЛэгерь сроео

ЦГ г на ас>л-

¿¿¿¡П-Д!1

.НИМ I пера им огволиаяи твои ™рпт ■ гор.

ВИи

ИТЛвгеря НКВД. ***

и распоряжение Упр....., ^дЛШЙ ЛАДОГА

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ни » ОПЦОТДМеыа лагери, ел«дуюи»го д» после

00 эшмроеани« сообщите в 8 Отд. 5 ГБ НКВД ЬА^ск не

приложение

СПИСКИ-

1.Д. Нач. 8 Отд. УГБ НКВД ВАССР Овраант каст*

/Л.'вЧОЬА О/

/м»««/

Публикуется впервые.

Именно с этими обстоятельствами, по-видимому, связано появление заявления Хадии Давлетшиной наркому внутренних дел СССР Л. П. Берия, направленного из ГУЛАГа в декабре 1939 г. Поскольку, фактически, это единственная из сохранившихся автобиографий Хадии Давлетшиной, к тому же подлинник, написанный ее рукой, приведем документ полностью, сохранив стиль его изложения.

Наркому НКВД СССР

Берия Л. П. От з/к Давлетшиной

Хадии Лутфулловны 1905 г. рожд. Темлаг НКВД сроком на 5 лет. Явас., Морд. АССР, почт. ящ. №241/Д

Заявление

Я арестована 20/Х1-1937 г. в г. Уфе, ул. Кирова, д. 5, кв. 8. Постановлением Особого совещания от 14/1Х-38 г. заключена в Испр-Труд. лагерь НКВД, как член семьи изменника Родины, сроком на 5 лет. С 1938 г. (с 23/Х11) нахожусь в Темлаге и работаю в вышивальном производстве.

Родилась в 1905 г. в дер. Хасаново, Больше-Черниговского района Куйбышевской области. Дед мулла, умер в 1916 г. Отец крстьянин-бедняк, умер в 1919 г. от тифа. Я осталась с абсолютно глухой и неграмотной матерью, у которой кроме меня были трое малолетних детей. Я, старшая, к этому времени успевшая окончить 1-ую ступень с/школы, обязана была стать главой семьи и кормилицей ее. В 1920 г. по совету учителей-коммунистов я поступила работать учительницей в дер. Дингизбае-во. Голод 1921 г. и озверелые остатки белых бандитов в нашем крае не давали спокойно продолжить работу в школах. В конце 1921 г. я уехала в г. Куйбышев, где поступила в Тат.-Баш. педтехни-кум и в начале 1922 г. вышла замуж за Давлетшина Губайдуллу Киреевича, который работал тогда в Губкоме партии. Переводы мужа на работу в ЦК ВКП(б) в Москву весной 1922 г., в Уфу осенью 1923 г., рождение ребенка не дали мне возможность продолжить учебу в техникуме. В 1924 г. поступила в Уфимский рабфак, но к весне 1925 г. я сильно заболела туберкулезом легких и прекратила учебу. В 1926-27 гг. работала в дет. доме им. Ху-дайбердина, который тоже пришлось оставить с обострением болезни легких.

После всех таких неудачных попыток регулярно учиться и работать я решила работать над собой самостоятельно, особенно в овладении русским языком, с которым совершенно не была знакома до 1922 г. В течение нескольких лет такой работы я сумела довольно хорошо изучить его и познакомиться с русской литературой, начиная с классиков и кончая советскими писателями. В 1926 г. первый раз написала маленький рассказик под названием "Пионерка-Хлукай", его напечатали в комс. газете Башкирии. В 1930 г. я, глубоко взволнованная коллективизацией крестьянства, написала рассказ под названием "Айбикэ", где старалась показать победу колхозов, ликвидацию кулачества как класса и роль советской власти в освобождении угнетенной женщины-башкирки, которая стала коммунисткой и председателем колхоза. Я продолжала писать и печататься, иногда с переводами на русский язык, по 1937 г. За эти годы я написала рассказы - "Партизан", "Волны колосьев", "Хырга Хабаге" (о зажит. колхозе); стихи "Октябрь", "На память большому человеку" (о смерти Кирова С. М.), "Ударницам 8-го марта"; очерки - "Воспоминания о Горьком", "Кукушка", "Птица счастья" (о Сталинской Конституции) и т.д. С 1933 по 1935 г. работала литсотрудницей

политотдельской газеты "Зерновая Фабрика" з/с им. Х-летия БАССР.

Занимаясь литературным трудом, я чувствовала, что у меня еще очень много не хватает в знании общественных наук. Для дополнения этого большого пробела я в 1935 г. поступила в Литератур. Факультет Пед. Института г. Уфы. Окончила 2 курса с оценками на "отлично". В 1936 г. меня выбрали депутатом в Советы, членом ленинского райсовета и делегатом на Х Съезд Советов Ба-шАССР.

Эти последние годы были самыми лучшими годами моей жизни. Я старалась отдавать всю свою силу получить знания, овладеть теорией марксизма-ленинизма, оправдать звание советской писательницы и депутата Советов, была искренне и глубоко благодарна советской власти, которая сделала из меня человека. К ХХ-летию Октября я готовила роман под названием «Пламенные годы», где старалась вскрыть сущность классовой борьбы между баями, муллами и беднотой башкирской деревни, которую освободил только Октябрь. Была у меня священная мечта о том, что когда-нибудь одна из моих книг дойдет до Кремля - до И. В. Сталина и он подержит ее в руках, улыбаясь с одобрением.

Но все это оборвалось неожиданно и все пошло кувырком...

30/УШ-1937 г. арестовали мужа, 15/1Х исключили меня из института (с III курса). Я продолжала работать в обществ. работе, как член райсовета, помогая в организации кружков по изучению "Положения о выборах в Верх. Совет" на квартирах. 20/Х1-1937 г., возвращаясь после отчета перед комиссией, где одобрили мою работу, я встретила людей из НКВД, которые пришли арестовать меня.

Мои заявления, которые я подавала в НКВД БАССР от 10/1Х-37 г., в Башсовнарком от 25/Х 1937 г., и снова в НКВД от июля 1938 г., остались без ответов.

С мужем я жила с 1922 по 1937 год. В течение такого долгого времени совместной жизни я знала его как партийного с 1917 г. большевика, который беспрерывно работал на ответ. постах партийной и советской работы. Никогда я не вмешивалась в его партийные дела и никогда не подозревала, что он, батрак с детства, участник гражданской войны в качестве командира коммунистических отрядов против белых банд, член партии, может стать к-р деятелем, изменником Родины. Я и до сих пор не знаю, в чем именно проявлялась его такая деятельность. Если это и в действительности является фактом, если он действительно оказался подлым врагом народа, то пусть его карает советское правосудие. Я не хочу и не считаю себя обязанной отвечать за его поступки.

23/Х11-1939 г. будет год, как я нахожусь в лагерях. В течение этого времени, борясь с частыми обострениями туберкулеза легких, работаю в вышивальном цехе ударницей, стахановкой. Эта ра-

бота дает мне некоторые успокоение совести перед государством, но не дает такого удовлетворения, которое бы я имела на свободе от более полезной своей работы.

Прошу вернуть мне свободу, дать возможность отдать всю остальную силу и жизнь в пользу моей Родины, отдать делу революции, делу Ленина-Сталина.

12/ХП-1939 г. Давлетшина Х. Л.

I+Jjiùwi^tu pc^tiЛЖ. ^eil'rni, ПЯ С ¡--(i Zi/ff) KWJU / с', и paicfav S

û/iftoiAW-, çtXiam s ¿>-.1. IVAioû L. ri.0|"~—H-..C e-~ % /3S/J !■

tSV l * DjtfpiWZ. СSuJM**- i'asf---V ru.щ^ы J-j'n^ . rU. ь

ecjtWno ¡^ив^лжл^и рл^р^з i Ji kimt. /Si' î. X fi %

i ¿ly-Se*s IîtjKt^iu.bWu. î. -t ня&ы*. UliA-l i-^.

il&ÎS'i.û.ji L^J. T^aZ^i^e- Kt j fj^f»WÎ-'; -, £

Публикуется впервые.

Это заявление Хадии Давлетшиной, написанное в декабре 1939 г. на имя наркома внутренних дел СССР Л. П. Берия, дошло до разбирательства в его ведомстве только тогда, когда уже началась Великая Отечественная война. Сохранилось постановление Секретариата Особого совещания при НКВД СССР от 29 июня 1941 г. об отказе в пересмотре ее дела (в Москве архивно-следственное дело Хадии Давлетшиной проходило уже под новым номером 602223): «учитывая, что Давлетшина как член семьи изменника Родины осуждена правильно, Особое Совещание постановило: жалобу оставить без удовлетворения, о чем через I спецотдел НКВД СССР сообщить жалобщице».

Хадия Давлетшина вышла из железных ворот Темлага только после окончания полного 5-летнего срока наказания.

28 декабря 1956 г., через два года после ее смерти в декабре 1954 г. в Бирске, прокуратура БАССР внесла в порядке надзора протест на прекращение дела и посмертной реабилитации Хадии Давлетшиной. В последовавшем после рассмотрения этого протеста постановлении Президиума Верховного Совета БАССР констатировалось, что в деле нет данных об осведомленности и сокрытии от властей Давлетшиной Х. Л. фактов о вражеской деятельности ее мужа Давлетшина Г. К. Поэтому Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 14 сентября 1938 г. было отменено, и дело в отношении Давлетшиной Х. Л. на основании ст. 4—5 УПК РСФСР производством прекращено.

Бюст Хадии Давлетшиной (скульптор Г. И. Мухаметшин, архитектор Э. В. Павлова), установленный в 1980 г. в Бирске.

Для восстановления доброго имени Хадии Давлетшиной много сделал башкирский писатель Газим Шафиков, опубликовавший о ней очерк «Дочь Иргиза», вошедший в книгу «И совесть, и жертвы эпохи» [10], а также эссе «Виновной себя не признала...», помещенное в сборнике «Крючья под ребро» [11]. Не умаляя заслуги писателя в этом благородном деле, следует, справедливости ради, заметить, что в очерке длинные диалоги разговоров Хадии Давлетшиной с директором Педвуза являются лишь плодом творческого воображения их автора. И уж совершенно неприемлемыми являются многочисленные попытки автора эссе вырвать отдельные, часто очень вольно цитируемые им части подлинных документов, что, естественно, привело к искажению их смысла. Хорошим примером последнего является «приговор» (?!), якобы вынесенный Хадие Давлетшиной в Уфе «сержантом госбезопасности» (?!) уже через 10 дней после ее

ареста. Приходя к этому абсурдному утверждению, совершенно не вытекающему из цитируемой части документа совсем другого содержания, автор эссе почему-то «не заметил» подлинный очень важный документ из Следственного дела №11753 — выписку из Протокола Особого Совещания при НКВД СССР от 14 сентября 1938 г. о заключении Хадии Давлетшиной «как члена семьи изменника Родины в исправительно-трудовой лагерь сроком на ПЯТЬ лет».

ЛИТЕРАТУРА

1. Хадия Давлетшина. Жизнь и творчество / сост. Г. Н. Каскинова. Уфа: Китап, 2010.

2. Писатели земли башкирской: Справочник / сост. Р. Н. Баимов, Г. Н. Гареева, Р.Х. Тимирова. Уфа: Китап, 2000. С. 124-125.

3. ЦА 00 РБ. Ф. Р-122. Оп. 17. Д. 91. Л. 2-5.

4. Ергин Ю. В. У истоков университетского образования: Очерки о предыстории Башкирского государственного университета. 2 изд., доп. Уфа, 2009. С. 178-181.

5. Ергин Ю. В. Он хотел умереть большевиком, но был объявлен врагом народа и расстрелян // Бельские просторы. 2005. №1. С. 142-155.

6. Ергин Ю. В. Г. К. Давлетшин - нарком просвещения БАССР в 1935-1937 годах // Портреты: деятели народного образования Башкирии. Уфа: Гилем, 2008. С. 124-152.

7. Ергин Ю. В. Расстрелянный нарком (к 115-летию Г. К. Давлетшина) // Педагогический журнал Башкортостана. 2008. №6. С. 140-152.

8. Петров Н. В., Скерин К. В. Кто руководил НКВД. 19341941: Справочник. М.: Звенья, 1999. С. 97.

9. Архив Президента Российской Федерации. Оп. 24. Д. 414, Л. 297-299.

10. Шафиков Г. Г. Дочь Иргиза (Х. Давлетшина) // И совесть, и жертвы эпохи. Уфа: Башк. кн. изд, 1991. С. 53-117.

11. Шафиков Г. Г. Виновной себя не признала... (дело Хадии Давлетшиной) // Крючья под ребро. Уфа: Китап, 1993. С. 377-391.

Поступила в редакцию 10.03.2015 г.

DOCUMENTS OF "THE CASE №11753" "OF FAMILY MEMBER OF TRAITOR OF THE MOTHERLAND" HADIYA DAVLETSHINA

© Yu. V. Ergin*, M. Kh. Mardanov

Bashkir State University 32 Zaki Validi St., 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.

Phone: +7 (34 7) 273 6 7 78.

*Email: erginyv@mail.ru

The authors of the article reveal little-known or completely unknown documents from the "case" of Hadiya Davletshina, victim of political repression, that are stored in the archive of Federal Security Service of Russia in the Republic of Bashkortostan. Their content partly coincides with the information available in numerous publications devoted to the outstanding Bashkir writer, who was posthumously awarded the State Prize of the Republic of Bashkortostan (1967).

Keywords: victims ofpolitical repression, the Writers ' Union of the Republic of Bashkortostan, Hadiya Davletshina.

Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.

REFERENCES

1. Khadiya Davletshina. Zhizn' i tvorchestvo [Hadia Davletshina. Life and work]. Comp. G. N. Kaskinova. Ufa: Kitap, 2010.

2. Pisateli zemli bashkirskoi: Spravochnik [Writers of Bashkir land: Handbook]. Comp. R. N. Baimov, G. N. Gareeva, R.Kh. Timirova. Ufa: Kitap, 2000. Pp. 124-125.

3. TsA 00 RB. F. R-122. Op. 17. D. 91. L. 2-5.

4. Ergin Yu. V U istokov universitet-skogo obrazovaniya: Ocherki o predystorii Bashkirskogo gosudarstvennogo universiteta [The origins of university education: Essays on the prehistory of the Bashkir State University]. 2 izd., dop. Ufa, 2009. Pp. 178-181.

5. Ergin Yu. V Bel'skie prostory. 2005. No. 1. Pp. 142-155.

6. Ergin Yu. V G. K. Portrety: deyateli narodnogo obrazovaniya Bashkirii. Ufa: Gilem, 2008. Pp. 124-152.

7. Ergin Yu. V Pedagogicheskii zhurnal Bashkortostana. 2008. No. 6. Pp. 140-152.

8. Petrov N. V., Skerin K. V. Kto rukovodil NKVD. 1934-1941: Spravochnik [Who headed the NKVD. 1934-1941: Handbook]. Moscow: Zven'ya, 1999. Pp. 97.

9. Arkhiv Prezidenta Rossiiskoi Federatsii. Op. 24. D. 414, L. 297-299.

10. Shafikov G. G. Doch' Irgiza (Kh. Davletshina). I sovest', i zhertvy epokhi. Ufa: Bashk. kn. izd, 1991. Pp. 53-117.

11. Shafikov G. G. Kryuch'ya pod rebro. Ufa: Kitap, 1993. Pp. 377-391.

Received 10.03.2015.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.