CC BY
22К.П. Кокарев, И.Ю. Окунев
ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ЛЕГИТИМНОСТИ ФОРМИРУЮЩИХСЯ НАЦИЙ1
Анализируя возможности консолидации формирующихся наций, можно сделать вывод о том, что основной интерес для исследователей представляет не внутренняя легитимность этих политических образований, а внешние факторы их консолидации. Легитимность тем не менее определяемая как субъективная вера в законность режима, является, пожалуй, одной из ведущих условий консолидации. Составляющие легитимности (демократические процедуры, включающие, по крайней мере, публичный контроль и равенство политических прав, существование «демоса» с единой идентичностью, без которой необходимость принимать коллективные решения будет осложнена и результативность, понимаемая как удовлетворенность целями и результатами политики власти) становятся ключевыми условиями жизнеспособности формирующихся наций.
В политической науке существует ряд подходов к концептуализации легитимности, наиболее известными из которых являются модели М. Вебера и Д. Истона2. Проверка идей последнего, их операционализация во многом послужила толчком для развития представлений о легитимности политической системы. Политические социологи и социальные психологи в 1960-1970-х годах активно исследовали проблематику участия, от-
1 Работа выполнена в рамках гранта РГНФ № 09-03-95300а/э «Условия и возможности консолидации de facto государств (Абхазия, Приднестровье, Нагорный Карабах)».
2 См.: Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 602-643; ВеберМ. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Указ. соч. - С. 644-706; Easton D. An approach to the analysis of political system // World politics. - Baltimore, 1957. - Vol. 9, N 3. - P. 383-400; Easton D. The Re-assessment of the concept of political support // British journal of political science. - L., 1975. - Vol. 5, N 4. -P. 435-457; Easton D. Theoretical approaches to political support // Canadian journal of political science. - Toronto, Ont., 1976. - Vol. 9, N 3. - P. 431-448; на русском языке см.: Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. - М.: Аспект-Пресс, 1996. Труды Т. Парсонса, Н. Лумана, Ю. Хабермаса упоминают в качестве значимых для данной теоретической проблемы чуть реже. Эмпирические исследования в большей степени основаны на идеях М. Вебера и Д. Истона.
чуждения, восприятия различных типов справедливости и влияния этих феноменов на легитимность политической системы. Особенностью господствовавшего тогда подхода было то, что исследовались глобальные феномены: отношение к политической системе в целом, к отдельным ветвям власти или государственным институтам. Позже (с конца 1970-х годов) вопросы легитимности также стали изучаться в рамках неоинституциона-лизма. Обращение к проблемам легитимации было продиктовано потребностью объяснить стабильность и динамику институтов и организаций1. По нашему мнению, новизна предложенного новыми институционалиста-ми подхода заключалась во внимании к изучению легитимности отдельных организаций, что несомненно важно при изучении легитимности формирующихся наций.
Новый институционализм у многих ассоциируется с изучением истории институтов, причин сохранения status quo2. Например, одни из наиболее цитируемых авторов П.Дж. ДиМаджио и В.В. Пауэлл рассматривают институциональные среды как стабильные, конформистские. Новый институционализм, по их мнению, ориентирован на стабильность, а не на изменение. Легитимность тогда выступает основанием для инертности, подчеркивая гомогенность организаций и стабильность институциональных компонентов3. Мы считаем, что говорить в данном случае о доминировании изучения стабильности едва ли возможно, так как институционализм крайне неоднороден и идейно, и методологически4. Кроме того, предметом исследования могут быть не только институты, но и организации, которые соревнуются за различные ресурсы, существуют в среде множества институтов и активно их изменяют. Здесь много динамики, если не институциональной, то организационной. Объем ресурсов, возможности интерпретации и смены правил сильно зависят от степени легитимности организации. В этом заключается одно из основных положений социологической версии нового институционализма.
Легитимация является важным фактором стабилизации и изменения институтов и организаций в формирующихся нациях. Как отмечали Дж.Г. Марч и Дж.П. Олсон, в новом институционализме обращается внимание на то, что политические институты относительно автономны, могут
1 В употреблении этих понятий есть некоторые сложности. Институт традиционно понимается как нормы и аппарат их обеспечения, а организация как преследующие общие цели группа людей, существование которых регулируется определенными институтами. Иногда они употребляются как взаимозаменяемые.
2 Clemens E.S., Cook J.M. Politics and institutionalism: Explaining durability and change // Annual review of sociology. - Palo Alto, Calif., 1999. - Vol. 25. - P. 442-447.
3 KraatzM.S., Zajac E.J. Exploring the limits of the new institutionalism: The causes and consequences of illegitimate organizational change // American sociological review. - Menasha, Wis., 1996. - Vol. 61. - P. 813.
4 См., например: Hall P., Taylor R.C.R. Political science and the three new institutionalisms // Political studies. - Guildford, 1995. - Vol. 55, N 1. - P. 936-957.
быть исторически неэффективны и на то, что для понимания политики важно обращать внимание на символические действия1. Далее поясняется, что символическая политика хорошо описывается термином «легитимность», хотя сам термин их не удовлетворяет. «"Легитимность" - обычный термин, но легитимность может обозначать нечто более узкое, чем требуется; понятие "ритуал" стремится установить не только моральную ценность событий, но и их необходимость»2. Обращение к «ритуалу», как нам представляется, не случайно. Еще Мейер и Рован также в статье о формальной структуре организации как о мифе и церемонии стали использовать термины, стоящие в одном смысловом ряду с категорией «ритуал»3. Причиной этого стало то, что данные понятия (миф, церемония, ритуал) отсылают нас к иному, нерациональному контексту деятельности организаций и жизни институтов, разработкой которого во многом и отличается социологический новый институционализм4. Обращение к таким категориям означает попытку уйти от объяснений изменения в логике целера-циональности и начать исследовать широкой контекст существования институтов и организаций, который включает в себя представления и ценности.
Нам представляется значимым то, как использовали Дж.Г. Марч и Дж.П. Олсон понятие «легитимность», и их попытка определить его, не проясняя значений. В приведенной выше цитате о легитимации говорится как о подтверждении соответствия какого-то факта, например свойства института или организации, абстрактным моральным нормам. В 1984 г. можно было обратиться к многим работам, дающим куда более детальное представление о том, что такое легитимность. Если посмотреть литературу, на которую ссылаются Дж.Г. Марч и Дж.П. Олсен, то очевидно, что к работам по политической социологии они не обращаются. Отсутствие внимания к легитимности можно объяснить невысоким приоритетом данной темы в общем контексте статьи. В работах, использующих теорию изоморфизма, категория легитимности играет более значимую роль, но в них мало развернутых размышлений о легитимности.
Таким образом, потребность в более сложном понимании феномена легитимации института и организации формирующихся наций существует и, как мы увидим далее, она отрефлексирована, однако попытки использовать модели, которые разрабатывались в политической социологии и шире в политической науке, не предпринимаются.
1 March J.G., Olsen J.P. The new institutionalism: Organizational factors in political life // The american political science review. - Washington, 1984. - Vol. 78, N 3. - P. 734.
2 Ibid. - P. 742.
3 Meyer J. W., Rowan B. Institutionalized organizations: Formal structure as myth and ceremony // The american journal of sociology. - Chicago, 1977. - Vol. 83. - P. 340-363.
4 Hall P. Op. cit. - P. 946-947.
В литературе по политической социологии можно найти несколько классификаций, которые позволят структурировать подходы к лигитимно-сти. Рассмотрим две. Первая предложена Т. Нагелем и предполагает два класса теорий: 1) теории, которые «ищут возможную конвергенцию рациональной поддержки некоторых институтов с различных мотивацион-ных позиций у непохожих индивидов» и 2) те, что ищут «общую позицию, которую все могут занять, которая гарантирует согласие относительно того, что приемлемо»1. Разделение, предложенное Т. Нагелем, открывает перед нами возможность исследовать такие феномены, которые в исследованиях новых институционалистов «социологического направления» не возникали. Например, толерантны ли люди к отличным от их собственных мнениям относительно институтов или организаций, насколько в своей деятельности они подчиняются принципам рациональности и прагматизма, и насколько их поступки определяются ценностями, каков их потенциал конфликтности, могут ли они приходить к компромиссам2.
Вторая классификация принадлежит Р. Лильбака. Первый класс теорий называется им «теории, основанные на согласии», т.е. теории, которые видят прямую связь между легитимностью и исполнением решений власти. По словам Р. Лильбака, исследования такого рода начинаются с М. Вебера и доминируют вплоть до 90-х годов ХХ в. Они неудобны для операционализации, предполагают прямую связь между представлениями индивида и его поведением, что еще нужно доказать, а также не видят других оснований для согласия с властями или режимом кроме легитимности3. Второй тип теорий, в рамках которых проводит свое исследование Р. Лильбака, он называет «теории, основанные на понятии отношения». Их особенность состоит в том, что они исследуют только отношение человека к политическому объекту. Это позволяет различать разные причины для согласия, анализировать не только ситуации, когда есть прямое приказание (для чего пригодны и теории первого класса), а куда более широкое поле феноменов . Второй тип теорий предполагает одну важную идею: легитимность не является одномерным явлением, она - многомерна, т.е. политический объект может быть легитимным в соответствии с одной цен-
1 Nagel T. Moral conflict and political legitimacy // Authority / J. Raz (ed.). - N.Y.: New York univ. press, 1990. - P. 302.
2 Эмпирическое исследование этих показателей предпринято Н.Д. Вавилиной, которая ввела такие категории как социальная когерентность и социальная репелентность для обозначения совместимых и несовместимых позиций. См.: Вавилина Н.Д. Новая Россия: социальная когерентность и социальная репелентность // Власть и общество в России: Реалии и перспективы развития: Публикации по итогам Международного молодежного политологического форума «ФОРОС-Сибирь 2005». - Новосибирск, 2005. - С. 29-42.
3 Подробнее об этом см.: Lilbaka R. The legitimacy of the political system: the case of Finland. - Abo: Abo academy univ. press, 1999. - Р. 35-39.
4 Подробнее об этом см.: Ibid. - Р. 39-63.
ностью и нелегитимным в соответствии с другой1. При этом нужно понимать, что для разных институтов разные ценности, а соответственно и разные факторы, будут иметь неодинаковый вес. Поэтому при изучении легитимности организации недостаточно показать, что фактор значим для ее легитимации вообще, нужно изучить его вес в общей массе2. Использование второго подхода в рамках исследования легитимности институтов более перспективно, потому что тогда появляется возможность воспринимать вариативность требований институциональной среды. В этом случае вопрос о соотношении значимости технической или институциональной окружающей среды снимается, поскольку обозначается возможность опираться на одни или другие ценности, таким образом проводя манипуляции.
Рассмотренные классификации Т. Нагеля и Р. Лильбака дают нам более тонкий аппарат для рассмотрения легитимности формирующихся наций. Еще большую пользу, по нашему мнению, может принести использование при изучении легитимности отдельных организаций использование моделей легитимности, разработанные в рамках политической социологии. Существует значительное количество работ, посвященных отдельным аспектам легитимности3; работ, где предпринимается попытка сформулировать целостное видение значительно меньше4. Обратимся к классическим идеям М. Вебера, Д. Истона и модели М.С. Везерфода.
Теория легитимности господства М. Вебера в основном сконцентрирована на объяснении «существования, природы и исторических изменений социального порядка»5. Макс Вебер выделил три типа легитимного 6
господства : харизматическое, традиционное и легальное, или рациональное7. Они опираются соответственно на авторитет «вечно вчерашнего», на
1 Подробнее об этом см.: Lilbaka R. The legitimacy of the political system: the case of Finland. - Abo: Abo academy univ. press, 1999. - P. 139.
2 Ibid. - P. 33.
3 Достаточно назвать имена Дж. Д. Абербаха (Joel D. Aberbach), Дж. Бергера (Joseph Berger), М. Зельдича (Morris Zelditch), Дж. Цитрина (Jack Citrin), Дж. Денниса (Jack Dennis), А.В. Финифтер (A.W. Finifter), Э.Н. Мюллера (Edward N. Muller), Г.А. Кальдейра (Gregory A. Caldeira), Дж. Л. Гибсона (James L. Gibson).
4 Кроме рассматриваемых ниже можно назвать следующие работы: Zelditch M. Process of legitimation: Recent development and new directions // Social psychology quarterly. -Washington, 2001. - Vol. 64, N 1. - P. 4-17; Lilbaka R. The legitimacy of the political system: The case of Finland. - Abo: Abo academy univ. press, 1999.
5 Mcintosh D. Weber and Freud: On the nature and sources of authority // American sociological review. - Menasha, Wis., 1970. - Vol. 35, N 5. - P. 901.
6 При этом он нигде не рассматривает признаков иллегитимности, что только подчеркивает несоциологическую «направленность» его идеальных типов, а создание их для нужд сравнительных культурных исследований - см.: Scaff L.A. On Richter «Toward a concept of political illegitimacy» // Political theory. - Beverly Hills, 1983. - Vol. 11, N 1. -P. 133-136.
7 Им соответствуют такие типы организации власти: 1) лидеры политических, военных или религиозных движений, 2) монархи, феодалы, 3) рационально организованная
обыденный дар, на «легальность в силу веры в обязательность легального установления и деловой компетентности», установленные рационально1. При их рассмотрении нужно понимать, что: 1) помимо легитимности, согласно теории Вебера, принятию порядка может способствовать личный интерес, традиция, аффект. И встречаются они не реже, а чаще легитимности2; 2) социология господства ориентирована не на идеалы, а на материальные интересы, власть, конфликт, эксплуатацию и насильственные аспекты господства; государство как единственный институт в обществе, обладающий правом на легитимное насилие, часто пользуется своим пра-вом3; 3) харизматическое лидерство4 не связано с эффективным управлением или общими целями, и ценности в процессе признания не играют доминирующую роль. Между тем противоположное этому мнение тоже распространено - оно появилось после выхода из печати работ Т. Парсонса5.
бюрократия - см.: SpenserM.E. Weber on legitimate norms and authority // The british journal of sociology. - Henly-on-Thames; Oxon, 1970. - Vol. 21, N 2. - P. 132. Существуют попытки отнесения к харизматической власти бюрократического типа организации государства -Mcintosh D. Weber and Freud. - P. 908; подробно см.: Гайденко П.П., ДавыдовЮ.Н. История и рациональность: Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. - М.: Политиздат, 1991. - С. 80-97.
1 Вебер М. Политика как призвание и профессия. - С. 646-647; Вебер М. Основные социологические понятия. - С. 636-643.
2 Cohen J., Hazelrigg L.E., Pope E. De-parsonizing Weber: A critique of Parsons' interpre-
tation of Weber's sociology // American sociological review. - Menasha, Wis., 1975. - Vol. 40, N 2. - P. 239.
43 Ibid. - P. 236-237.
4 Р. Бендикс - один из влиятельных в 60-70-е годы интерпретаторов наследия Вебера вслед за Т. Парсонсом выдвигает харизму как основной феномен политической социологии Вебера, тогда как текстуально это не подтверждается (см.: Roth G. Rousseau and Weber: Two studies in theory of legitimacy // Ethics. - Chicago, 1983. - Vol. 93, N 2. - P. 402. Гюнтер Рот - переводил на английский язык труды Вебера и негативно отзывался о качестве перевода Т. Парсонса). Если проанализировать статьи Вебера по текущим политическим вопросам, то становится ясно, что, по его мнению, харизма - далеко не лучший способ легитимации - см.: ВеберМ. Избирательное право и демократия в Германии (март 1917) // Вебер М. Политические работы, (1895-1919). - М.: Праксис, 2003. - С. 40-106; Вебер М. Национальное хозяйство и народнохозяйственная политика // Там же. - С. 7-39; Вебер М. Парламент и правительство новой Германии (май 1918) // Там же. - С. 107-300. В последнем источнике - особенно С. 113-125, где М. Вебер критикует Бисмарка как политического деятеля.
5 Cohen J. Op. cit. - P. 231, 237-239. Т. Парсонс в ответной статье на работу вышеназванных авторов указывает, в частности, на то, что 1) вопрос о возможных мотивах для конформизма должен быть отделен от вопроса об институциональных основах нормативного порядка; 2) отношение ценностей и эгоистического интереса - вопрос чисто эмпирический, а не центральный теоретический вопрос в интерпретации наследия М. Вебера -Parsons T. On «De-Parsonising Weber» // American sociological review. - Menasha, Wis, 1975. -Vol. 40, N 5. - P. 669. С этой точкой зрения согласен и известный английский веберовед Д. Битем, который говорит о «двух» Максах Веберах: теоретике, для которого легитима-
Так как в американской политологии под влиянием Т. Парсонса утвердилось представление о центральной роли легитимности, нормативности и харизмы в политической социологии Вебера, нередко исследователи упускали из виду, что каждый пример того или иного типа легитимности сопровождается многосторонним описанием экономической, политической и культурной ситуации1, что главным объектом рассмотрения являются отношения лидера и его окружения2. Действительно, для анализа деятельности формальных институтов, одобрения их действия и оправдания их гражданами теория легитимного господства пригодна мало3. По причине обращения к отношениям «управленец - команда» Вебера часто упоминают в работах по государственному управлению как создателя теории рациональной бюрократии и пытаются привлечь его методологический аппарат для анализа современного управления4.
Несмотря на то, что теорию М. Вебера можно назвать наиболее известной теорией политической легитимности, она менее других пригодна для исследования широких социальных процессов. В то же время масштаб анализируемых ею явлений и ее концептуальный аппарат вполне пригоден для изучения деятельности организаций. Поскольку развитие исследований легитимности в политической социологии пошло по другому направлению, более актуальными стали построения Д. Истона, который во многом опирался на модель М. Вебера, но поставил ее на иное основание, чем сделал ее более пригодной для анализа массовых процессов.
Вопросы легитимности Д. Истон рассматривает в контексте решения вопроса о поддержке политической системы. Поддержку Д. Истон разделил на 1) диффузную и 2) специфическую. Б. Вестле развила этот подход и добавила промежуточные типы: диффузно-специфический (оценка кон-
ция - основное условия стабильности власти, и практика, который стабильность понимает как баланс сил значимых политических и социальных акторов. - Beetham D. Social science and political practice // Beetham D. Max Weber and the theory of modern politics. - L., 1974. -P. 250-277.
1 Roth G. Op. cit. - P. 403.
2 Ibid. - P. 403; Cohen J. Op. dt. Окружение Вебер нередко называл «политической машиной», а немецкое Fьhrer может означать и «машинист поезда». См. интересное исследование о транспортных метафорах у М. Вебера - Козлов С. Крушение поезда: Транспортная метафорика Макса Вебера // НЛО. - М., 2005. - № 1. - С. 7-60.
3 Ш.-А. Кюэн замечает, что социология Вебера вряд ли пригодна для анализа макро-социальных явлений, так как в ней нет анализа того, как индивидуальные поведения соединяются в социальный институт - Кюэн Ш.-А. Социологи и одержимость пониманием. Неопозитивистское прочтение Макса Вебера // Социс. - М., 2001. - № 12. - С. 9.
4 См.: Васютинская О.В. Ключевые понятия социологии Макса Вебера и их использование при совершенствовании ДОУ // Делопроизводство. - М., 2002. - № 2. - С. 52-55; Макаренко В.П. Теория бюрократии М. Вебера и буржуазные концепции организации и управления // Вопросы философии. - М., 1986. - № 3. - С. 126-134; McNall S.G. Conflict and control: Challenge to legitimacy of modern governments // Contemporary sociology. - Washington, 1982. - Vol. 11, N 6. - P. 755-756.
кретных действий с точки зрения идеологии), специфически-диффузный (инструментальная оценка, переходящая в долгосрочную)1. Разделение на два вида поддержки возможно, если мы можем: 1) различить их последствия для политической системы и 2) если можем различить их при практическом исследовании2.
Специфическая поддержка представляет собой удовлетворенность членов политической системы, которую они испытывают от осознаваемых результатов и от деятельности политических властей. При этом индивиды необязательно должны различать разных политиков и понимать, что существуют разные функции власти. Достаточно того, что люди имеют представление о власти как о классе. Этот вид поддержки касается действий, риторики, общего стиля управления и принимаемых решений3.
Диффузная поддержка проще всего может быть объяснена как оценка того, что такое политический объект в понимании индивида, а не того, как политический объект действует. «Она состоит из запаса благоприятных отношений или доброй воли, которая помогает членам политической системы принимать или спокойно относиться к результатам ее деятельности, которым они сопротивляются, или эффектам, которые они считают ущемляющими свои требования»4. Если пытаться кратко дать характеристику диффузной поддержки, то можно выделить следующие особенности: 1) медленно изменяется; 2) является основой для отношения к государству и социальной иерархии; 3) возникает из социализации и личного опыта . Диффузная поддержка будет различаться в зависимости от объекта ориентации: 1) если это политические власти или режим, то она выражается в форме доверия или уверенности в них; 2) если объект - политическая общность, то она выражается в мы-ощущении и групповой идентификации6.
Поддержка может иметь разные формы: доверие, легитимность. Согласие (compliance) Д. Истон не считает элементом диффузной поддержки, так как оно может быть вызвано и принуждением, и манипуляцией, и чисто рациональным расчетом. Поэтому при рассмотрении согласия в первую очередь нужно смотреть на контекст. Действия, которые можно назвать не-согласными, могут иметь разные мотивы. Отсюда согласие следует понимать как важную переменную, отношение которой с поддержкой нужно устанавливать, интерпретируя контекст, в котором происходят действия7. Доверие определяется как «ощущение членов полити-
1 АчкасовВ.А. Указ. соч. - С. 33-34.
2 Easton D. The Re-assessment of the concept of political support // British journal of political science. - L., 1975. - Vol. 5, N 4. - P. 437. И разделение это оправданно, как показали дальнейшие исследования.
3 Easton D. Op. cit. - P. 437.
4 Ibid. - P. 444.
5 Ibid. - P. 444-446.
6 Ibid. - P. 446-447.
7 Ibid. - P. 452-455.
ческой системы, что их собственные интересы будут реализованы без действий для их исполнения... Даже если оставить власти без надзора»1.
Другим видом диффузной поддержки является легитимность. Она может относиться и к общности, и к режиму, и к властям. Сам Д. Истон определяет ее как убеждение, что правильно и дулжно принимать власти и подчиняться им, а также следовать требованиям режима2. Истон выделяет три типа легитимности. Идеологическая легитимность - подчинение власти оказывается реализацией собственных убеждений; ее основа - ценности и нормы политического режима. Структурная - это положительное отношение к структуре распределения ролей, ее эффективности и нормам политического режима; основана на убежденности в ценности структуры и норм режима, вере в полезность сложившейся системы. Персональная легитимность - позитивное отношение к качествам лица, занимающего политическую должность; в ее основе - вера в обоснованность положения властных лиц. Действия таких лиц должны соответствовать господствующим ценностям - так поддержка властей персонифицируется и обретает эмоциональность3.
Модель, предложенная Д. Истоном, с одной стороны, носит довольно общий характер и не задает направления для исследования конкретных моментов жизнедеятельности институтов / организаций. С другой стороны, она предлагает хорошо разработанный категориальный аппарат, кото -рый уже имеет традицию операционализации и может быть использован и в рамках нового институционализма.
В литературе мы можем найти подходы, по масштабу более близкие к исследованию институтов. Обратимся к идеям М.С. Везерфорда, который, опираясь на труды Д. Истона и его продолжателей, предложил свое комплексное видение легитимационных ориентаций.
На системном макроуровне легитимность предполагает: 1) подотчетность: широкое и эффективное участие граждан в политических процессах; 2) эффективность: решение исполнительной властью общественно значимых задач без потери времени и ресурсов; 3) процедурную справедливость: решение проблем регулярно и предсказуемо, к тому же при условии открытого доступа к центрам принятия решений; 4) справедливое распределение: равное распределение благ или оправданность ссылкой на равенство в долгой перспективе. На микроуровне: 1) политический интерес и вовлеченность; 2) веру в межперсональные и социальные отно-
1 Easton D. The Re-assessment of the concept of political support // British journal of political science. - L., 1975. - Vol. 5, N 4. - P. 447. И разделение это оправданно, как показали дальнейшие исследования.
2 Ibid. - P. 451.
3 АчкасовВ.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Указ. соч. - С. 36-38.
шения, значимые для коллективного действия; 3) оптимизм по поводу чувствительности политической системы1.
Если соотнести их с объектами ориентации, то получим следующую картину.
Таблица 1
Типы легитимности по Д. Истону2
Источник легитимности Объекты легитимности
Режим Власти
Идеология Моральная убежденность в обоснованности режима Моральная убежденность в обоснованности положения, занимающих официальные властные роли
Структура Независимая вера в обоснованности структуры и норм Переход от веры в структуру к вере в лиц, занимающих официальные властные роли
Персональные качества Переход от веры в обоснованность лиц, занимающих официальные властные роли, к собственно властным ролям (структуре и нормам режима) Независимая вера в обоснованность властей из-за их личных качеств
В литературе можно обнаружить несколько моделей, которые так или иначе позволяют выделить некоторые факторы легитимности политических институтов. То как это делается относительно отдельных тем, будет показано ниже. Здесь мы покажем две модели, которые нам удалось обнаружить3. Для начала обратимся к модели, предложенной М.С. Везер-фордом, потому что она и проще, и исторически более ранняя, чем модель Р. Лильбаки.
М.С. Везерфорд предлагает следующую структуру. На системном макроуровне теория легитимности предполагает: 1) подотчетность: широкое и эффективное участие граждан в политических процессах; 2) эффективность: решение исполнительной властью общественно значимых задач без потери времени и ресурсов; 3) процедурная справедливость: решение проблем регулярно и предсказуемо, к тому же при условии открытого доступа к центрам принятия решений; 4) справедливое распределение: равное распределение благ или оправданность ссылкой на равенство в долгой перспективе. На микроуровне: 1) политический интерес и вовлеченность;
1 Weatherford M.S. Measuring political legitimacy // American political science review. -Washington, 1992. - Vol. 86, N 1. - P. 149-166.
2 Easton D. The Re-Assessment of the concept of political support. - P. 452.
3 Существует и третья модель, которая предложена М. Зельдичем-мл., однако она представляет собой абстракцию высшей степени и касается в больше степени способа упорядочивания знаний о легитимности вообще для создания теории политической легитимности.
2) вера в межперсональные и социальные отношения значимые для коллективного действия; 3) оптимизм по поводу чувствительности политической системы1. Схематично структура отношений между измерениями ле-гитимационных ориентаций, предложенная Везерфордом, может быть изображена так:
Суждения о работе системы
Рис. 1. Структура отношений между измерениями легитимационных ориентаций по М.С. Везерфорду2
1 WeatherfordM.S. Measuring political legitimacy. - P. 149-166.
2 Ibid. - P. 156.
Ценность данной модели заключается в том, что ее можно использовать как для объяснения глобальных социальных феноменов, так и для изучения групповой динамики. В то же время несмотря на пригодность модели Везерфорда для институциональных исследований, институт и организация в данных построениях отсутствуют. Поэтому мы считаем возможным предложить свою интерпретацию данной модели, которая будет больше соответствовать задачам изучения легитимности политических институтов.
Р. Лильбака в труде «Легитимность политической системы. Пример Финляндии» исследует вопрос легитимности политической системы в целом. Поэтому предлагаемые им критерии и их операционализация носит довольно общий характер. Однако она представляет интерес тем, попутно финский политолог обращается к массе тем, которые очень важны, хоть и носят несколько периферийный характер. Например, он следующим образом обобщил факторы, влияющие на легитимность политического института: отчуждение от политического института, удовлетворенность социально-экономическим и политическим положением, а также характер коммуникации между индивидами и социальными группами1. В качестве возможных источников легитимности Лильбака в своей работе рассматривает следующие показатели: 1) общий эгоистический интерес, 2) свобода, 3) ощущение общности, 4) качество работы, 5) популярность правительства. Вера в политиков модели Р. Лильбаки зависит от 1) ощущения персональной эффективности, 2) качества работы, 3) популярности правительства2. Как мы видим, модель Р. Лильбака во многом основывается на теории Д. Истона, которая задает общие рамки для большинства исследований легитимности на протяжении всего периода эмпирических исследований легитимности политических систем.
Обращение к проблемам, которые рассматриваются в рамках нового институционализма, позволяет обнаружить потребность в детализации представлений о легитимности, в первую очередь в связи с развитием теории институционального изоморфизма. Развитая в духе нового институ-ционализма П.Дж. ДиМаджио и В.В. Пауэллом идея изоморфизма практически полностью сконцентрирована вокруг идеи легитимности3. Но в статье 1983 г. мы не находим систематического описания того, что представляет из себя легитимность института и организации.
Д. Дипхаус отмечает, что легитимность является одним из ключевых терминов институционального понятийного аппарата. Данное понятие связано с категорией «изоморфизм», однако исследования, проверяющие эту
1 Lilbaka R. The legitimacy of the political system: The case of Finland. - P. 138-157.
2 Ibid. - P. 197-207.
3 DiMaggio P.J., Powell W.W. The iron cage revisited: Institutional isomorphism and collective rationality in organizational fields // American sociological review. - Menasha, Wis., 1983. - Vol. 48, N 2. - P. 147-160.
связку, крайне редки «по причине сохраняющихся трудностей в определении и измерении легитимности»1. В англоязычной литературе это прослеживается совершенно четко: после второй половины 1980-х годов количе -ство статей, посвященных роли легитимности в жизни организаций, резко возрастает по мере роста интереса к вопросу миметического и профессионального изоморфизма2. Но статей теоретического свойства среди них практически нет.
В качестве исключения назовем работу М.Ч. Зухмана3, посвященную легитимности организации. Автор определяет легитимность как «обобщенное восприятие или предположение, что действия организации желательны, правильны или приемлемы в рамках социально сконструированной системы норм, ценностей, убеждений и определений»4. Зухман выделяет стратегический и институциональный подходы к анализу легитимности. Первый - обращает внимание на то, как управленцы могут увеличивать поддержку своей организации: легитимность понимается, как ресурс, которым нужно оперировать, нередко конкурируя с другими орга-низациями5. Второй - понимает легитимность в качестве ряда конституирующих убеждений, которые определяют то, как организация появляется, действует, понимается и оценивается6.
Данное разделение представляется нам крайне значимым при рассмотрении вопроса о легитимности институтов, потому что в зависимости от принимаемой традиции выбираются и различные стратегии исследования. Тексты, выдержанные в «стратегическом» духе практически ориентированы и поэтому в них практически нет теоретических обоснований. «Институциональные» тексты более теоретически нагружены, но и более герметичны, поскольку отсылают в основном к работам из своего дисциплинарного поля. Так или иначе, они ссылаются на одни и те же работы. Одним из исключений является работа Л.Г. Цукера, где кроме традиционного набора работ, связанных с проблемами администрирования, можно обнаружить ссылки на работы А. Шютца, Г. Гарфинкеля и М. Зельдича7.
1 Deephause D.L. Does isomorphism legitimate? // Academy of management journal. -Ada, Ohio, 1996. - Vol. 39, N 4. - P. 1024.
2 Подробнее о типах изоморфизма см.: DiMaggioP.J. Op. cit. - P. 150-154.
3 Suchman M.C. Managing legitimacy: Strategic and institutional approaches // The Academy of management review. - Ada, Ohio, 1995. - Vol. 20. - P. 571-610.
4 Ibid. - P. 574.
5 Ibid. - P. 576.
6 Ibidem. Заметим, что сам Зухман предпочитает занимать «срединную» позицию между этими двумя ориентациями.
7 Zucker L.G. Institutional theories of organization // Annual review of sociology. - Palo Alto, Calif., 1987. - Vol. 13. - P. 443-464. Примечательно, что Л.Г. Цукер не ссылается на работу - Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М.: Academia-Центр, Медиум, 1995 - в которой тематика легитимации и институционализации обозначено намного более явно.
Однако только последнего можно отнести к авторам, которые непосредственно занимались вопросами легитимации1.
После выделения нескольких типов исследования легитимности М.Ч. Зухман обращается к проблеме ее типологизации и предлагает собственную классификацию. Она представляется нам оригинальной, поскольку не похожа на наиболее распространенные в социальных науках модели М. Вебера и Д. Истона2. Можно схематично описать предложенную им классификацию следующим образом:
Таблица 2
Типология легитимности по М.Ч. Зухману3
ДЕЙСТВИЯ СУЩНОСТЬ ТИП ЛЕГИТИМНОСТИ
ЭПИЗОДИЧЕСКАЯ Обмен Интерес Прагматическая легитимность
ДЛЯЩАЯСЯ Влияние Характер
ЭПИЗОДИЧЕСКАЯ Последствия Персональная Моральная легитимность
ДЛЯЩАЯСЯ Процедурная Структурная
ЭПИЗОДИЧЕСКАЯ Предсказуемо сть Достоверность Когнитивная легитимность
ДЛЯЩАЯСЯ Неизбежность Постоянство
Прагматическая легитимность (на основе своекорыстного расчета непосредственных аудиторий организации) имеет следующие формы: а) легитимность обмена, когда поддержка организации материально выгодна конституентам легитимности; б) легитимность влияния, когда конституенты имеют представителя в руководстве организации, и(ли) могут влиять на принятие решения, или организация следует стандартам поведения конституентов, в) диспозиционная легитимность - благодаря положительным установкам конституентов относительно организации.
Моральная легитимность (позитивная нормативная оценка организации и ее деятельности) также имеет несколько форм: а) оценка результатов и последствий деятельности (^^eq^^la! legitimacy); б) оценка технической и процедурной стороны работы организации; в) оценка структуры организации и отнесение ее к общепринятым категориям;
1 Например, см.: ZelditchM. Meaning, conformity and control // Journal of mathematical sociology. - N.Y., 1984. - Vol. 10. - P. 183-190; Zelditch M. Process of legitimation: Recent development and new directions // Social psychology quarterly. - Washington, 2001. - Vol. 64, N 1. -P. 4-17.
2 Подробное их описание см.: АчкасовВ.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе.
3 SuchmanM.C. Managing legitimacy: Strategic and institutional approaches. - P. 584.
г) персональная легитимность, основанная на харизме лидера организации.
Когнитивная легитимность (восприятие в качестве нормального, а не расчет или оценка) предполагает следующие варианты: а) легитимность в силу понятности, когда существование организации объясняется наличными представлениями и стандартами; б) легитимность очевидности, когда организация воспринимается как данность1.
Рассмотренные типы легитимности могут пересекаться, что осложняет их операционализацию. М.Ч. Зухман использует данные типы как объяснительные категории для описания различных задач легитимации, которые могут стоять перед организациями, - вопрос об измерении просто не поднимается.
Д.Л. Дипхаус, анализируя легитимность, пытается выяснить, есть ли связь между ней и организационным изоморфизмом, который определяется как «сходство организации другим организациям своего окружения» (организационного поля)2. Легитимную организацию этот автор понимает как такую «организацию, ценности и действия которой конгр3уэнтны ценностям социального актора и его ожиданиям о действиях» . Значимые социальные акторы сведены к двум группам: а) регулирующие государственные инстанции, б) общественное мнение. Отсюда - два типа легитимности: а) одобрение регуляторов, которое выражается в отсутствии проверок и положительных оценках деятельности, и б) общественное одобрение -выражается в отсутствии в СМИ материалов, оспаривающих легитимность организации. Стратегический изоморфизм измерялся показателем «стратегического конформизма», который обозначает соответствие стратегий организации принятым или нормальным стратегиям в данном организацион-
4
ном поле .
Одобрение регуляторов выражается в отсутствии проверок и положительных оценках (поскольку в статье использован пример с банками, там говориться о рейтингах надежности). Общественное одобрение выражается в отсутствии в СМИ материалов, оспаривающих легитимность ор-
1 Suchman M.C. Managing legitimacy: Strategic and institutional approaches. - P. 577585. 2
2 Deephause D.L., Powell W.W. Op. cit. - P. 1024. ДиМажио и Пауэлл определяют организационное поле как «те организации, которые в совокупности создают опознаваемый ареал институциональной жизни: ведущие потребители продуктов, ресурсов и поставщики, регулирующие агентства и другие организации, которые производят схожие продукты и услуги», как «совокупность релевантных акторов» - DiMaggio P.J., Powell W.W. Op. cit. -P. 148.
3 Deephause D.L., Powell W.W. Op. cit. - P. 1025.
4 Гипотезы проверяются на примере банков, поэтому операционализация одобрения регуляторов едва ли может быть использована за пределами данного поля. Относительно общественного одобрения, которое измеряется путем простого контент-анализа, нужно заметить, что такой способ едва ли достаточен, если не дополняется другими методами.
ганизации. Стратегический изоморфизм измерялся показателем «стратегического конформизма», который обозначает соответствие стратегий организации принятым или нормальным стратегиям в данной индустрии (наполнение содержанием этой категории привязано к проблематике банков, и для нас интереса не представляет). Д. Л. Дипхаус предлагает нам три показателя, которые, по нашему мнению, непросто перенести в область политического. Во-первых, такой показатель как одобрение регуляторов в политике может быть крайне неоднозначным, поскольку далеко не всегда регулирующие органы действуют в соответствии с законом, и сам закон далеко не всегда согласуется с мнением общественности, а также принципами справедливости (особенно если есть трудности в воплощении концепции правового государства или политический режим не является демократическим). Во-вторых, измерение общественного одобрения при помощи контент-анализа зачастую нерелевантно, особенно в случае, когда есть контроль за СМИ. Впрочем, главная трудность кроется не в этом, а в отсутствии развитого представления о способе и основаниях вынесения суждений о легитимности той или иной организации. Политика в этом смысле представляет намного больший простор для осмысления феноменов людьми, для столкновения интерпретаций, чем банковская сфера, где основные требования можно моделировать a priori, поскольку требования к финансовым организациям должны носить в основном функциональный характер. Кроме того, при перенесении модели предложенной Д. Л. Дип-хаусом в политическое измерение придется говорить о различных типах значимых социальных акторов в рамках второго типа легитимности - общественного признания. При этом разные акторы могут иметь различную значимость в зависимости от изменения политической ситуации. В-третьих, для политической сферы нужно более осторожно относиться к стратегическому изоморфизму, поскольку политическая деятельность более многозначна, сильнее связана с ценностными предпочтениями. В то же время этот показатель представляется нам очень важным при изучении трансформации политических организаций, поскольку здесь можно проследить появление и распространение стандартов профессиональной деятельности, организационных технологий, изучить конкуренцию разных центров, которые создают свои легитимные «стандарты».
Если результаты исследования Дипхауса подтверждают идею о том, что легитимность приводит к развитию изоморфизма, то работа М.С. Крааца и Э.Дж. Заяка показывает ограниченность данного подхода. Они ставят вопрос от противного, рассматривая ситуации, когда действия организаций нарушают существующие правила и традиционно разделяемые смыслы, т.е. оказываются нелегитимными. «Признаки нелегитимных изменений: 1) изменение фундаментально не согласуется с глубоко институционализированными нормами и ценностями в поле; 2) широко рассматривается, как угроза продолжению этих норм и ценностей; 3) явно
критикуется значимыми акторами в поле»1. На этом определение легитимности заканчивается.
В некотором смысле это общее место большинства статей, посвященных тематике легитимности, изоморфизма и развития организаций: есть понимание того, что легитимность имеет значение, однако детализация отсутствует2. И это касается не только определений. Описывая ситуацию легитимации новых организаций М. Лоунсбери и М.А. Глинн отмечают: «несмотря на тот факт, что наблюдается общий консенсус по поводу того, как легитимность на уровне отрасли упрощает создание новых организаций, существует довольно мало исследований механизмов, которыми легитимность приобретается»3.
Хотя едва ли можно считать успешной теорию, одно из основных понятий которой слабо разработано, сам факт, что социологический новый институционализм обращает внимание на легитимацию организаций, крайне важен. «На самом деле неоинституционализм может быть полезен в прояснении того, как организации создают социально приемлемые формы для легитимации действий со спорной институциональной легитимностью»4, - пишут М.С. Краац и Э.Дж. Заяк. До неоинституционалистского поворота исследования обычно носили общий характер и касались установок граждан относительно политической системы в целом, теперь же организации становятся вполне оправданными объектами для изучения легитимности. В то же время очевидно, что без обращения к достижениям политической социологии, исследования легитимности в рамках социологического нового институционализма носят упрощенный характер.
1 Kraatz M.S. Op. cit. - P. 817.
2 Возможно, это и является причиной расхождения в результатах исследований Дипхауса, Крааца и Заяка. Поскольку понимание легитимности в обеих статьях унрощен-ное, анализ проводится по разным показателям, которые могут иметь разную значимость в институциональной среде.
3 LounsburyM., Glynn M.A. Cultural entrepreneurship: Stories, legitimacy, and the acquisition of resources // Strategic Management Journal. - Hoboken, NJ, 2GG1. - Vol. 22. - P. 557.
4 Kraatz M.S. Op. cit. - P. 833.
