CC BY
28
УДК 343.98 Б01: 10.24412/2071-6184-2022-3-167-174
ПОДГОТОВКА И НАЗНАЧЕНИЕ СУДЕБНО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ДЕЛ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ НЕЗАКОННОЙ МИГРАЦИИ
Л.С. Шеховцова
В настоящее время заключение судебно-лингвистической экспертизы все чаще становится основой обвинения по уголовным делам об организации незаконной миграции. Особенности криминалистической характеристики личности субъекта преступного посягательства и личности незаконного мигранта, а также специфика типичной обстановки совершения такого преступления находят свое отражение в материалах, направляемых на судебно-лингвистическую экспертизу. Подлежат рассмотрению национальные, языковые особенности участников преступления, диалоговая форма выражения вербальной информации об организации незаконной миграции, типичные сведения, маскировка которых выявляется в ходе судебно-лингвистической экспертизы. Рассматриваются организационные и процессуальные действия, направленные на повышение эффективности назначения и производства судебно-лингвистической экспертизы при расследовании уголовных дел об организации незаконной миграции. Исследованы актуальные примеры следственно-судебной практики назначения и производства судебно-лингвистической экспертизы, современная отечественная и зарубежная криминалистическая литература. В ходе исследования применялись методы сравнительного анализа научной и справочной литературы, построения гипотез, моделирования следственных ситуаций, аналогии, индукции и дедукции. Результатом проделанной работы явились предложения по совершенствованию тактики следственного осмотра документов, а также назначения судебно-лингвистической экспертизы.
Ключевые слова: лингвистическая экспертиза, организация незаконной миграции, мигрант, маскировка, иностранный язык.
В последние годы назначение и производство судебно-лингвистической экспертизы стало типичным следственным действием в отечественном уголовном судопроизводстве. Потребность в ее назначении возникает не только по уголовным делам, где речевые действия образуют состав преступления, например, связанные с оскорблением, экстремизмом, терроризмом, с защитой чести, достоинства, деловой репутации. Необходимость в экспертном исследовании смысла текста, составленного (сказанного) субъектом преступного посягательства, все чаще встречается как доказательство по уголовным делам о преступлениях в сфере миграции, в частности об организации незаконной миграции.
Организация незаконной миграции традиционно признается латентным преступлением [1, с. 126-131], поскольку часть таких деяний не попадает в официальную статистику регистрируемых преступлений. Несмотря на то, что организация незаконной миграции относится к категории небольшой тяжести, в юридической литературе отмечается, что увеличение количества
регистрируемых преступлений, предусмотренных ст. 322.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), влечет за собой рост числа общественно опасных деяний, совершаемых мигрантами [2, с. 100-102].
В криминалистической литературе в качестве отличительной особенности расследования таких преступлений традиционно выделяется незаинтересованность мигрантов в исходе уголовного дела в связи с отрицательным отношением к правоохранительным органам [3, с. 23-25]. Считаем такую позицию недостаточно определенной. В этом отношении мы солидарны с мнением М.А. Шматова, В.М. Шматова, Н.Р. Хабибуллиной, которые утверждают, что мигранты чаще всего являются субъектами противодействия расследованию организации незаконной миграции. Оказавшись на территории Российской Федерации, незаконные мигранты обычно сохраняют родственные и иные связи с этническими группировками за рубежом, поэтому их интересы противоположны интересам расследования [4, с. 33]. Это обстоятельство осложняет взаимодействие следователя с участниками преступления и негативно сказывается на доказывании организации незаконной миграции. В таких условиях доказывание действий по организации незаконной миграции осуществляется другими способами, в том числе путем осмотра видеофайлов, интернет-писем и переписки в мессенджерах, прослушивания фонограмм телефонных и иных переговоров.При очевидности сведений, которые были переданы таким путем, протокол осмотра является самостоятельным доказательством. Следователь (дознаватель), судья, исходя из здравого смысла и имеющегося жизненного опыта, самостоятельно могут оценить наличие или отсутствие сведений, подтверждающих организацию незаконной миграции.
Сложнее обстоит дело в случае, если такие сведения умышленно маскируются участниками преступления. В подобных проблемных ситуациях установить скрытый смысл текста, фразы или сообщения, позволяет судебно-лингвистическая экспертиза. Определение признаков маскировки содержания текста выступает одним из основных обстоятельств, устанавливаемых судебно-лингвистической экспертизой при расследовании организации незаконной миграции. Кроме того, в ходе такого исследования выявляется значение замаскированных элементов и их характеристики.
Так, например, в ходе расследования организации незаконной миграции была проведена лингвистическая экспертиза звукозаписи телефонных переговоров гр. А. и гр. М., подозреваемых в совершении преступления. В результате было установлено, что в исследуемом тексте содержатся признаки маскировки содержательных элементов, связанных с миграционными картами, называемыми коммуникантами «бумажки» или «уведомление», которые гр. А передавал гр. М. за денежное вознаграждение [5].
Типичным предметом экспертного исследования по уголовным делам об организации незаконной миграции выступают замаскированные сведения о: способе и порядке пересечения незаконными мигрантами Государственной
границы;маршруте следования незаконных мигрантов;создании условий для незаконного въезда (выезда) с территории Российской Федерации, либо незаконного пребывания в ней.
Понятие «маскировки» в контексте судебно-лингвистической экспертизы, может толковаться по-разному. В юридической литературе отмечается теоретическая неопределенность данного термина [6, с. 24-28]. Говоря об этимологии понятия «маскировка», отметим, что оно заимствовано экспертами лингвистами из методики судебно-автороведческой экспертизы [7, с. 100-105], где понимается как умышленное искажение автором текста смысловой и языковой структуры речи с целью сокрытия значимой для расследования информации или дачи заведомо ложных сведений.
Охарактеризовать значение термина «маскировка» помогает толкование -разъяснение, проведенное Е.Л. Дайлофовым, который при определении данного понятия акцентирует внимание на цели такого действия: утаивание от третьих лиц истинного содержания текста. Автор отмечает, что при маскировке для обозначения запрещенного «табуированного» смысла вместо обычного, соответствующего контексту, используются альтернативные понятия, не имеющие логической связи с содержанием текста и заранее оговоренные субъектами коммуникации [6, с. 27].
Судебная лингвистическая экспертиза по делам об организации незаконной миграции назначается в тех случаях, когда возникает необходимость на основе специальных языковых знаний установить факты, имеющие доказательственное значение. Исследование продуктов речевой деятельности позволяет в спорных случаях определить наличие или отсутствие словесных конструкций, указывающих на причастность лиц к совершению преступления, а также осуществления ими действий по созданию условий для незаконного пересечения границы, проживания и трудоустройства.
Предмет судебно-лингвистической экспертизы по делам об организации незаконной миграции - диалоговая речь телефонных и иных переговоров, зафиксированная на аудионосителе, интернет- или иная переписка, которая содержит признаки маскировки значимой для расследования преступления информации.
Организация незаконной миграции - транснациональное преступление, совершение которого предполагает коммуникацию между мигрантами и субъектом преступного посягательства, а также между соучастниками преступления на удаленном расстоянии.Диалоговая речь отличается от монолога, главным образом, ограниченностью содержания языкового общения, предоставляет больше свободы в выборе языковых средств, предполагает мимику и жесты [8, с. 13-17], характеризуется краткостью реплик, носит преимущественно бытовой характер. Особенности формы выражения речи, во многом, определяет экспертную методику, избираемую для ее исследования.
Отличительной особенностью коммуникации по делам об организации незаконной миграции является то, что она ведется не только на русском, но и на
иных языках. Анализируя этнический состав участников организации незаконной миграции, в юридической литературе отмечается, что субъекты такого преступного посягательства, в большинстве своем, русские, узбеки, киргизы, а незаконные мигранты - узбеки, таджики, киргизы [9, с. 16-18], реже представители иных национальностей стран ближнего зарубежья, в том числе украинцы, казахи, китайцы.
Русский язык является государственным и общепризнанным на территории Российской Федерации. В Средней Азии, на Украине и в Белорусии он также распространен, рядом ученых даже признается как межнациональный [10, с. 153-155]. При этом многие незаконные мигранты, приезжая из дальних сел, кишлаков, аулов плохо владеют русским и им привычнее вести разговор на родном языке. Кроме того, в целях маскировки смысла разговора, его также могут вести на ином, доступном участникам преступления, языке.
Ситуация осложняется также и тем, что разговор иностранных граждан и лиц без гражданства на русском языке, не родном им, имеет лингвистические, смысловые особенности [11, с. 15-20], использование нестандартной лексики. Смысл сказанного такими людьми может быть искажен по причине допущения ими лексических ошибок.В подобных условиях уяснение смыслового содержания значимого для расследования текста требует обязательного привлечения переводчика. Однако, на сегодняшний день спорным остается вопрос о возможности проведения лингвистической судебной экспертизы текста, составленного на иностранном языке, ввиду отсутствия в государственных судебно-экспертных учреждениях методики такого исследования [12, с. 125-126].При этом отсутствие квалифицированного перевода текста, содержащего иностранные слова чревато негативными последствиями при производстве судебно-лингвистической экспертизы.
Так, например, в ходе предварительного расследования была проведена комплексная психолого-лингвистическая экспертиза для установления наличия речевых признаков, косвенно свидетельствующих об осуществлении преступной деятельности гр. С. В ходе экспертизы были исследованы фонограммы телефонных переговоров, видеозаписи, протоколы допросов гр. С., которые частично велись на украинском языке. Защитник гр. С. заявил ходатайство о признании заключения экспертов недопустимым доказательством, в связи с ошибочным пониманием экспертами-лингвистами украинского языка. Суд посчитал доводы защиты несостоятельными по причине множественности материалов для исследования, большая часть из которых не требует перевода [13]. Таким образом, судья, полагаем, мог признать заключение эксперта ничтожным доказательством, если бы материалы экспертного исследования были ограничены только записями телефонных приговоров.
Привлечение переводчика, как «сведущего лица, обладающего особыми лингвистическими познаниями» [14, с. 136] для консультаций в ходе
проведения судебно-лингвистической экспертизы, позволило бы облегчить понимание текста, или части текста, составленного на иностранном языке.
Ф.О. Байромова отмечает, что при проведении фоноскопических экспертных исследований за рубежом (например, в ФРГ [15, с. 33-38]) «широко распространено привлечение носителя языка (специалиста, переводчика) как консультанта без непосредственного привлечения к исследованию» [16,с. 3337]. Учитывая существующее сходство и взаимосвязь между судебно-фоноскопической и судебно-лингвистической экспертизами, считаем, допустимо провести аналогию и предположить, что привлечение переводчика к производству лингвистической экспертизы в качестве помощника-консультанта позволило бы расширить границы экспертных возможностей. Действительно, без владения конкретным иностранным языком эксперт лингвист не может выделить, охарактеризовать и оценить лингвистические признаки иноязычного текста.
Полагаем, можно пойти и иным путем: предоставлять на судебную экспертизу готовый перевод спорного текста или его части, выполненный на другом языке. Такой перевод, например, допустимо составить в ходе осмотра документа с привлечением переводчика и участника уголовного судопроизводства, которым был составлен текст. Кроме того, если по тактическим соображениям привлечение участника уголовного судопроизводства нежелательно или такой участник следствием не установлен, к осмотру возможно привлечь специалиста в области иностранной лингвистики, поскольку уголовно-процессуальный статус переводчика имеет некоторые особенности, препятствующие его участию в уголовном судопроизводстве без иного участника [17].
Так, например, в ходе оперативно-розыскных мероприятий была получена и переведена видеозапись переговоров гр. С. и гр. М., в которых последние обсуждали детали планируемого преступления на татарском языке. В качестве доказательств данные материалы были представлены следователю, который привлек для осмотра видеофайла в качестве специалиста учителя татарского языка и литературы, подтвердившего правильность первоначального перевода и оказавшего помощь в сличении предварительного перевода с видеозаписью. Проведенной судебно-лингвистической экспертизой было установлено, что разговор собеседников идет о передаче или планируемой передаче денежных средств. Оценивая заключение эксперта, суд указал, что с учетом непосредственного исследования видеозаписей с привлечением специалиста заключение судебно-лингвистической экспертизы имеет достаточную ясность и полноту, сомнений в его обоснованности не возникает [18].
В таком случае, для обеспечения качественного перевода, в обязанности следователя входит оценка компетентности специалиста (переводчика). Для этого следует установить место его обучения, уровень владения разговорным языком, сферы осуществления профессиональной деятельности.
В случае привлечения переводчика, возможно попросить его несколько минут пообщаться с подозреваемым (обвиняемым) или свидетелем из числа незаконных мигрантов, чтобы узнать понимают ли они друг друга или нет и удостовериться в уровне владения переводчиком языком и территориальным диалектом той местности, откуда предположительно прибыли участники совершенного преступления.
Стремительное развитие информационных технологий влечет увеличение объема телефонных переговоров и интернет-коммуникации: обмена информацией с помощью социальных сетей, мессенджеров. Форма передачи текста изменяется, совершенствуются и способы его специального исследования. В ситуациях, когда объектами исследования выступают видео- и аудиозаписи, содержащие текст с признаками маскировки, чаще всего назначается комплексная лингвистическая и фоноскопическая экспертиза.
Установление смыслового содержания текста при коммуникации тесно связано с оценкой эмоциональной составляющей текста, определением скрытого смысла сообщения, «социально-психологической направленностью текста» [19, с. 80-89], а также с психологической оценкой лица, предположительно осуществляющего сокрытие информации. В случаях, когда требуется решение вопросов, возникающих на стыке двух областей знаний: лингвистика и психология, - назначается психолингвистическая или комплексная психологическая и лингвистическая экспертиза.
Таким образом, судебно-лингвистическому экспертному исследованию в ходе расследования организации незаконной миграции традиционно подлежат аудио- и видеозаписи диалоговой речи с участием подозреваемых (обвиняемых), реже свидетелей из числа незаконных мигрантов, содержащей признаки маскировки сведений о способе, порядке и условиях пересечения государственной границы, оформлении подложных документов и др. При этом диалог полностью или частично может вестись на иностранном языке, что затрудняет исследование его содержания. Изучение смыслового содержания текста, имеющего признаки маскировки в ходе производства судебной лингвистической экспертизы при расследовании организации незаконной миграции позволяет расширить возможности доказывания в ситуациях, когда текст, не очевиден для обывателя и вызывает сомнения у правоприменителя.
Список литературы
1. Попова Е.А.Уголовно-правовые проблемы незаконной миграции // Социально-экономические явления и процессы. 2015. Т. 10. № 12. С. 126-131.
2. Сливний А.А. К вопросу об общественной опасности незаконной миграции и необходимости совершенствование порядка привлечения к уголовной ответственности за ее организацию // Уголовная политика, уголовное законодательство: правоприменительная практика: сборник научных статей /Под редакцией В. И. Тюнина. СПб., 2016. С. 100-102.
3. Козлов В.Ф.Тактика предъявления для опознания живых лиц по делам об организации незаконной миграции // Миграционное право. 2011. № 1. С. 2325.
4. Пилякин М.И. Особенности производства следственных действий на первоначальном этапе расследования организации незаконной миграции: учебное пособие/ М.И. Пилякин, В.А. Кузнецов, О.Н. Лазаренко. М.: Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, 2017. 59 с.
5.Приговор № 1-322/2017 от 25.10.2017 по делу № 1-322/2017 Судебные и нормативные акты РФ СудАкт.ру // URL: https://sudact.ru/regular/doc/r5RDEi2SOsgC/7regular (дата обращения: 21.07.2022)
6. Дайлоф Е.Л.О терминологическом смысле понятия «маскировка» в контексте судебной лингвистической экспертизы // Юрислингвистика. 2019. № 11 (22). С. 24-28.
7. Галяшина Е.И.Судебная автороведческая экспертиза и феноменология коммуникации в информационно-телекоммуникационной сети интернет // Союз криминалистов и криминологов. 2018. № 3. С. 100-105.
8. Туполева А.С. Особенности диалоговой речи как вида речевой деятельности // Международный научный журнал «Вестник науки». 2021. № 5 (38). С. 13-17.
9. Выявление и раскрытие организации незаконной миграции: научно-практическое пособие. СПб: Изд-во СПб. Ун-та МВД России, 2021. С.16-18.
10. Аннасапаров А., Байрамдурдыев Н. Русский язык как язык межнациональной коммуникации в Средней Азии // Язык. Общество. Медицина: сборник материалов XIX Республиканской студенческой конференции с международным участием и XVI Республиканского научно -практического семинара «Формирование межкультурной компетентности в учреждениях высшего образования при обучении языкам». Гродно, 2020. С. 153-155.
11. Андреева А.В., Кирдун А.А.Методики производства судебной лингвистической экспертизы: аналитический обзор «Вопросы экспертной практики». 2017. № 51. С. 15-20.
12. Байрамова Ф.О. Семинар «Актуальные вопросы экспертизы видео- и звукозаписей» (19-23 июня 2017 г.) // Теория и практика судебной экспертизы. 2017. Том 12. № 3. С. 125-126.
13. Архив Донецкого городского суда Ростовской области, уголовное дело №1-5/2016, приговор от 21.03.2016.
14. Гришина Е.П. Специальные познания в контексте уголовно-процессуальной науки и правоприменительной практики: монография / Под ред. В.М. Бозрова. М.: Юрлитинформ, 2022. 326 с.
15. Мущинина М.М.Лингвистическая экспертиза в Германии // Юрислингвистика. 2019. № 11 (22). С. 33-38.
16. Байрамова Ф.О. О возможности идентификации личности по фонограммам и текстам на иностранных языках // Вклад Валентина Яковлевича Колдина в отечественную криминалистику: сб. материалов по результатам работы Международного научно-практического форума - круглого стола. М.: Юрлитинформ, 2021. С. 33-37.
17. Ст. 169 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 14.07.2022) // СПС «КонсультантПлюс».
18. Архив Лямбирского районного суда Республики Мордовия за 2019 г., уголовное дело № 1-26/2019, приговор от 22.07.2019 г.
19. Секераж Т.Н., Кузнецов В.О. Исследования информационных материалов - актуальное направление судебно-экспертной деятельности. Закон. 2019. № 10. С. 80-89.
Шеховцова Любовь Сергеевна, канд. юрид. наук, старший преподаватель, l.sheh@,mail.ru, Россия, Москва, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя
PREPARA TION AND APPOINTMENT OF FORENSIC LINGUISTIC EXPERTISE IN THE INVESTIGA TION OF CASES OF ILLEGAL MIGRA TION
L.S. Shekhovtsova
In recent years, the conclusion of a forensic linguistic examination has increasingly been used as the basis for criminal charges on the organization of illegal migration. The peculiarities of the criminalistic characteristics of the personality of the subject of criminal encroachment and the personality of an illegal migrant, as well as the specifics of the typical situation of the commission of such a crime are reflected in the materials sent for forensic linguistic examination. The national and linguistic peculiarities of the participants in the crime, the dialog form of expression of verbal information about the organization of illegal migration, typical information, the disguise of which is revealed during the forensic linguistic examination, are subject to consideration. The article is devoted to the consideration of organizational and procedural actions aimed at improving the effectiveness of the appointment of forensic linguistic expertise in the investigation of criminal cases on the organization of illegal migration. When writing the article, current examples of investigative and judicial practice of investigating criminal cases on the organization of illegal migration, as well as the appointment and production offorensic linguistic expertise, modern domestic and foreign forensic literature were studied. In the course of the study, methods of comparative analysis of scientific and reference literature, hypothesis building, modeling of investigative situations, analogy, induction and deduction were used. As a result of the work done, proposals were made to improve the tactics of the investigative examination of documents, as well as the appointment of a forensic linguistic examination.
Key words: linguistic expertise, organization of illegal migration, migrant, disguise, foreign language
Shekhovtsova Lyubov Sergeevna, Cand. of Law Scie., Senior Lecturer of the Department, l.sheh@,mail.ru, Russia, Moscow, Moscow University of The Ministry of Internal Affairs of Russian Federation
