CC BY
165
EPISTEMOLOGY & PHILOSOPHY OF SCIENCE • 2015 • T. XLIV • № 2
ОЧЕМУ РАЗРЫВ В ОБЪЯСНЕНИИ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ РЕШАЮЩИМ АРГУМЕНТОМ ПРОТИВ НАТУРАЛИЗМА В ФИЛОСОФИИ СОЗНАНИЯ1
Явления сознательной жизни субъективны, мы наблюдаем их из перспективы первого лица. Наука стремится к объективности, ее теории рассуждают о явлениях, доступных всеобщему наблюдению, т.е. как бы наблюдаемых из перспективы третьего лица. В философии сознания существует несколько аргументов и соображений, призванных показать, что объективный научный подход неспособен адекватно объяснить сознание. В статье я кратко описываю эти соображения и подробно рассматриваю знаменитый аргумент Дж. Левина о существовании «разрыва в объяснении» между явлениями сознательной жизни, как мы наблюдаем их из перспективы первого лица, и научными теориями, призванными объяснить эти явления. Я привожу аргументы в пользу того, что существование «разрыва в объяснении» не может служить доказательством против физи-кализма или функционализма, поскольку этот разрыв является формулировкой той же самой интуиции, на которой основываются мысленные эксперименты антифизикалистов и антифункционалистов. Далее я показываю, что «разрыв в объяснении» характерен не только для научных теорий сознания, но для любых научных теорий, и делаю вывод, что он не является аргументом в пользу антинатурализма в философии сознания.
Ключевые слова: разрыв в объяснении, квалиа, субъективный опыт, физика-лизм, функционализм, философские зомби.
Секацкая Мария Александровна - ст. преподаватель кафедры философии науки и техники Санкт-Петербургского государственного университета. Б-таН:
тапа.Бе1^51<ауа @дтай.сот
W,
HY THE EXPLANATORY GAP IS NOT A DECISIVE ARGUMENT AGAINST NATURALISM IN PHILOSOPHY OF MIND
Maria Sekatskaya -
PhD. Senior Lecturer, chair of philosophy of science,
Saint-Petersburg State University.
Conscious phenomena are subjective and are experienced from the first person perspective. Science aims for objectivity. Scientific theories deal with publicly observable phenomena, which are therefore said to be given from the "third person perspective". In philosophy of mind there have been presented several arguments to the effect that objective scientific approach can't explain consciousness. In this article I focus on the famous argument of "explanatory gap" by Joseph Levine. According to Levine, there is an unremovable gap in any scientific explanation of the phenomena of conscious experience, because no such theory can intelligibly correlate objective scientific concepts with subjective phenomenal states. I argue for two claims. First, I want to show that "explanatory gap" can not be used as an independent argument against physicalism orfunctionalism such that it would give anti-physica-list or anti-functionalist thought experiments additional conceptual force. It can't be used for this aim not because it is wrong, but because it is not an argument, strictly speaking, but rather a formal expression of basic anti-physicalist and anti-functionalist intuitions.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 13-06-00902.
Language and Mind 125
Second, I want to demonstrate that "explanatory gap" is not specific for explaining consciousness. This kind of gap also exists in other theoretical explanations of concrete facts and is not considered problematic in those other cases. In order to show this I argue that physical theories of space can not explain why I am "here" and physicaltheories of time can not explain why I am "now", but we do not think that they leave out something important for our understanding of space and time. My conclusion is that the existence of "explanatory gap" is not a decisive argument in favor of anti-naturalism in philosophy of mind.
Keywords: explanatory gap, qualia, consciousness, experience, physicalism,functionalism, philosophical zombies.
Большинство участников дебатов в философии сознания согласно с тем, что слова, указывающие на события в сознании, и слова, указывающие на события в так называемой «объективной действительности», или в «физической реальности», частью которой является головной мозг человека, переживающего эти состояния сознания, имеют разное значение2. Вопрос в том, как интерпретировать этот факт. Я хочу показать, что несмотря на то, что слова, обозначающие феноменальные состояния сознания, и слова, обозначающие процессы в «физической реальности», имеют разное значение, и несмотря на то, что мы по-разному убеждаемся в их истинности или ложности, возникающий из этого положения дел «разрыв в объяснении» не является аргументом в пользу антинатурализма в философии сознания.
Как отмечает Фреге, из того, что два слова имеют разные значения, не следует, что они указывают на разные предметы. Так, слова «Утренняя Звезда» и «Вечерняя Звезда» означают разное, но указывают на один и тот же предмет - планету Венера [Фреге, 2000]. После того как Фреге поставил вопрос таким образом, и началась, на мой взгляд, современная эпоха в дебатах об онтологическом статусе сознания. Из того, что из описания с использованием слов «я ощущаю красное» невозможно аналитически вывести описание с использованием слов «в моем мозгу определенная популяция нейронов зоны зрительной коры находится в состоянии возбуждения», еще не следует, что эти два способа описания указывают на разное состояние дел. Возможно, состояние дел одно и то же, но мы по-разному удостоверяемся в нем - непосредственно, или «изнутри», т.е. испытывая это состояние, и опосредованно, или «снаружи», т.е. наблюдая того, кто испытывает это состояние [Плейс, 1956]. ^ Но если два способа описания указывают на один и тот же объект,
или состояние дел, и если мы можем каким-то образом удостовериться Ф в том, что они оба истинны, должен быть способ установить между ними 8) взаимно-однозначное соответствие. Более того, если один способ описания применим ко всем объектам природы, а второй - только к объектам,
а _
(В
2
См., напр., Фреге Г. Мысль. Логическое исследование [Фреге, 2000]; Kripke S.
Naming and Necessity [Крипке, 1980]; Place U.T. Is Consciousness a Brain Process? ^^ [Плейс, 1956]; Levine J. Materialism and Qualia: the Explanatory Gap [Левин, 1983].
обладающим сознанием, то такое взаимно-однозначное соотношение будет представлять собой редукцию ментального к физическому, потому что теория с меньшей объяснительной силой станет частным случаем теории с большей объяснительной силой [Льюис, 1994].
В связи с этим, как мне кажется, противники редукционизма уделяют такое внимание различным мысленным экспериментам, призванным показать, что мы не можем установить взаимно-однозначное соответствие между событиями ментального мира и событиями физического мира. Признавая объяснительную силу редукционистского анализа для всех практических целей, антиредукционисты могут настаивать на том, что он оставляет что-то за скобками. Предположим, что философу-редукционисту удалось описать все квалиа в функциональных терминах или установить взаимно-однозначное соответствие между состояниями сознания и состояниями мозга. Но антиредукционисты по-прежнему будут настаивать, что такое совпадение случайно. Мы ведь можем представить себе, что существует система, которая выполняет те же функции, но при этом лишена ква-лиа [Блок, 1978]. Мы также можем представить себе, что система имеет ту же физическую структуру, но при этом лишена квалиа [Чалмерс, 1995, 1996]. Такие аргументы кажутся интуитивно очевидными3.
И здесь дебаты заходят в тупик. Если мы можем представить себе, что любое, даже самое полное функциональное и физическое описание системы не дает оснований для вывода о том, что у этой системы имеются (или не имеются) определенные состояния сознания, то редукция ментального описания к физическому тем самым оказывается незавершенной. Редукционисты могут настаивать, что каждый конкретный мысленный эксперимент, приводимый сторонниками антиредукционизма, некорректен или не доказывает того, что должен доказать. Это не является решающим контраргументом с точки зрения антиредукционистов, потому что непоколебленной остается главная интуиция: есть нечто такое, что неподвластно описанию в физических и функциональных терминах. И если так, то описание в этих терминах является неполным. Из этого тезиса можно выводить более или менее фундаментальные следствия. Дэвид Чалмерс полагает, что из мыслимости зомби следует, что сознание есть физически фундаментальная сущность наряду с временем и пространством [Чалмерс, 1995]. Джозеф Левин предпочитает придерживаться более слабого тезиса, который состоит в том, что в любой попытке редук- Я ции ментального к физическому присутствует «разрыв в объясне-
3 Дэниел Деннет, посвятивший много усилий объяснению квалиа в функциональ-
« а
(В
а
ных терминах, называет эту интуицию «предчувствием зомби» - zombic hunch, и отме^
чает, что побороть ее рациональными аргументами очень сложно, если не невозможно. Jg
См.: Dennett D. Sweet Dreams: Philosophical Obstacles to a Science of Consciousness [Ден- ^^
нет, 2005]. ~
нии» (explanatory gap). В статье «Материализм и квалиа: разрыв в объяснении» он ссылается на мысленные эксперименты Блока и Патнема, призванные продемонстрировать, что описания в квалитативных терминах не выводимы из физических и функциональных описаний [Левин, 1983]. Левин аргументирует следующим образом: отождествление физического описания состояний мозга и нервной системы с квалитативным описанием состояний сознания будет иметь вид:
(1) боль - это возбуждение С-волокон4;
отождествление одного физического описания с другим будет иметь вид:
(2) тепло - это движение молекул;
отождествление функционального описания состояний мозга (или организма) с квалитативным описанием состояний сознания будет иметь вид:
(3) испытывать боль - означает быть в состоянии Ф. Есть ли что-то, различающее (1), (2) и (3) с формальной точки зрения? Что-то такое, что обосновывает имеющееся у нас «предчувствие зомби»?
Левин говорит следующее: «В нашем понятии боли содержится нечто большее, чем представление о каузальной роли, которую она играет. Есть также ее квалитативный характер, то, каково это - ощущать боль. То, что остается необъясненным после открытия возбуждения С-волокон, - это почему боль ощущается так, как она ощущается! Ведь кажется, что в возбуждении С-волокон нет ничего такого, что делало бы его естественным образом более «подходящим» (fit) для феноменальных качеств боли, чем для любого другого набора феноменальных качеств. В отличие от отождествления функциональной роли боли с возбуждением С-волокон (или с каким-то свойством такого возбуждения), отождествление квалитативной стороны боли с таким возбуждением оставляет природу их связи совершенно загадочной. Можно сказать, что в результате то, как именно ощущается боль, оказывается примитивным, неанализируемым фактом (brute fact)» [Левин, 1983: 357]. м Но почему этот факт должен поддаваться анализу? В конце кон-
S цов, не всякий факт может быть далее проанализирован и не на вся-Ч кий вопрос о тождестве можно дать информативный ответ. Напри-(ц мер, на вопрос о том, почему стол, на котором стоит мой компьютер, ф тождествен самому себе, а не чему-то другому, информативного от® вета быть не может.
» 4 Это отождествление не претендует на полноту - в полном отождествлении поми-
щ мо возбуждения С-волокон будут фигурировать возбуждение нейронов специфиче-
ских отделов головного мозга и т.д. Левин указывает, что такое краткое отождествление осуществляется для удобства и не влияет на аргументацию.
В статье «Материализм и квалиа: разрыв в объяснении» Левин приводит несколько соображений о том, почему тождества типа (1) и (3) представляются требующими дальнейшего анализа. Левин отмечает, что проблема редукции ментального не в том, что ее нельзя провести по правилам, предлагаемым номологическо-дедуктивной моделью объяснения. Левин согласен, что редукция может соответствовать этим правилам; тем не менее, она не сделает такое объяснение понятным: «Нам требуется некое представление о том, что означает, что какой-то феномен был сделан понятным (intelligible), вместе с правилами, определяющими, когда требование большей понятности становится неуместным. Например, я полагаю, что законы гравитации объясняют в том самом смысле, который мы ищем здесь, феномен падения тел. Ничто в этом объяснении не кажется оставленным за скобками. Тем не менее говорится, что значение G гравитационной константы не выводится ни из каких базовых законов. Это данный, примитивный, неанализируемый факт о вселенной. Остается ли у нас ощущение, что что-то, нуждающееся в объяснении, не было объяснено? Или мы ожидаем, что некоторые факты природы должны казаться случайными в этом смысле? Я склонен согласиться с последним утверждением относительно G. Но тогда можно спросить, почему связь между тем, каково это, пребывать в определенном функциональном (или физическом) состоянии и самим эти состоянием требует объяснения для того, чтобы быть понятной?» [Левин, 1983: 358].
Можно сказать, что этот вопрос является вопросом об обоснованности «предчувствия зомби», т.е. обоснованности нашей интуиции о том, что редукция ментального к нементальному всегда будет неполной. Какие же аргументы в пользу его обоснованности выдвигает Левин?
1. Феномен сознания возникает на макроскопическом уровне -только высокоорганизованные физические системы демонстрируют наличие ментальности. Это вполне соответствует тому, что функционалисты говорят о сознании. Однако, пишет Левин, «кажется странным, что примитивные факты того рода, которые представлены в утверждениях типа (1) и (3), возникают на этом уровне организации. Материализм, как я его понимаю, требует по крайней мере минимального объяснительного редукционизма такого рода: для каждого феномена, не описываемого в терминах фундаментальных физических величин (чем бы они не оказались), существует такой механизм, опи- ¡д сываемый в терминах фундаментальных физических величин, что ф проявления первого механизма объясняются в терминах проявлений второго (occurrences of the former are intelligible in terms of occurrences of the latter). И хотя этот минимальный редукционизм ничего не говорит о сводимости теорий, например психологии к физике, он подразу- в мевает, что примитивные факты, подобные факту о числовом значе- ~
В) (В S
а
нии О, не возникают в сфере теорий, подобных психологии» [Левин, 1983: 358-359].
Таким образом, Левин говорит, что для полного объяснения ментального нам недостаточно установления взаимно-однозначного соответствия между двумя типами описания - в терминах ментального и в терминах физического. Нам нужно еще некоторое объяснение факта тождества между этими описаниями. Однако не совсем понятно, что имеется в виду под примитивными фактами, проявляющимися на разных уровнях. Если странно, что факты ментального проявляются только на уровне высокоорганизованных физических систем, будет ли менее странно, если они будут проявляться на более фундаментальном уровне? Например, будет ли менее странно, если выяснится, что за проявление ментальных качеств ответственны какие-то базовые кирпичики реальности, скажем, М-частицы? Или М-поля? Или М-струны? Это утверждение представляется как минимум неочевидным, не говоря уже о том, что оно приведет ко всем тем проблемам, что знакомы нам относительно других отождествлений. Например, предположим, что мы обнаружили, что во всех случаях проявления ментальных событий на уровне физического описания системы, к которой относятся эти ментальные события, мы можем обнаружить некие фундаментальные М-частицы (или М-поля). Достаточно ли это для того, чтобы утверждать тождество между М-частицами и сознанием, или мы можем представить себе зомби-систему, аналогичную этой системе и обладающую такими же М-частицами, но лишенную при этом каких бы то ни было ментальных качеств? Если можем, то связь между М-частица-ми и ментальными качествами ничуть не менее необъяснима, чем связь между функциональными состояниями и ментальными качествами. Я полагаю, что этих соображений достаточно, чтобы показать, что тот факт, что явления сознания проявляются на высоком уровне организации физических систем, не кажется в большей степени необъяснимым, чем если бы они проявлялись на самом фундаментальном уровне. И в том, и в другом случае мы можем испытывать «предчувствие зомби».
2. Второй аргумент в пользу антиредукционистской интуиции, который выдвигает Левин, заключается в следующем. Разрыв в объ-£ яснении - причина того, что тождества типа (1) и (3) представляются нам случайными в отличие от тождеств типа (2). Даже если какие-то В утверждения о психофизическом тождестве являются истинными, мы никогда не узнаем, какие именно. Предположим, боль тождест-ф венна какому-то физическому состоянию, а именно: возбуждению С-волокон, потому что именно с возбуждением С-волокон коррелирует боль как минимум в случае, когда ее испытывает человек. Тогда, если мы обнаружим инопланетян, высказывающих все функционален ные признаки боли, но лишенных С-волокон (функцию С-волокон ^^ выполняют у них Б-клапаны), должны ли мы заключить, что они не
В)
я
3
а
испытывают квалитативного чувства боли, или мы должны предположить, что боль тождественна дизъюнкции двух разных физических состояний - возбуждения С-волокон или открытия D-клапанов? Левин отмечает, что этот аргумент, используемый в дебатах между фи-зикалистами (сторонниками теории тождества) и функционалистами, он приводит не для того, чтобы показать, что правы функционалисты, а для того чтобы продемонстрировать, что любое отождествление квалитативных состояний с физическими или функциональными состояниями оставляет разрыв в объяснении незаполненным: «Какие возможные свидетельства помогут нам выбрать между двумя гипотезами: что боль есть возбуждение С-волокон или что боль есть либо возбуждение С-волокон, либо открытие D-клапанов?
Ведь если бы можно было различить какую-то внутреннюю связь между тем, что чьи-то С-волокна находятся в состоянии возбуждения (или что кто-то пребывает в функциональном состоянии Ф), и тем, каково это - ощущать боль, т.е. если бы ощущения можно было понять в физических или функциональных терминах, то мы могли бы вывести меру сходства [наших ощущений и ощущений инопланетян. - М.С.] из природы этого объяснения. Те качества возбуждения С-волокон (или пребывания в состоянии Ф), которые объясняли бы ощущение боли, определяли бы, на какие особенности физического (или функционального) описания системы мы должны обращать внимание. Но пока не заполнен разрыв в объяснении, мы не можем обнаружить факты, определяющие наличие и квалитативный характер ощущения боли у существ, физически (или функционально) отличных от нас. Это в свою очередь влечет за собой то, что истинность или ложность утверждений типа (1) хотя и является метафизическим фактом, эпи-стемически недоступна для нас» [Левин, 1983: 360].
Я бы хотела отметить, что второй аргумент Левина в пользу антиредукционистской интуиции подразумевает, что взаимно-однозначное тождество между квалитативными состояниями и физическими (функциональными) состояниями установить невозможно. В самом деле, если установить его возможно, то ложен вывод Левина о том, что истинность или ложность утверждений типа (1) эпистемически недоступна для нас (а если ложен вывод, то опровергнут и сам аргумент). Следова- м тельно, он не может быть использован для подтверждения истинности S антиредукционистской интуиции без petitio principia. Ч
Таким образом, как мне кажется, второй аргумент Левина является не доказательством истинности (или теоретической оправданно- ф сти) антиредукционистской интуиции, а ее формальным изложением. Если такие философы, как Дэвид Чалмерс и Фрэнк Джексон, изобретают мысленные эксперименты, призванные показать, что из физического (или функционального) описания системы нельзя вывести за- в ключения о наличии у нее квалитативных состояний, Джозеф Левин ~
В) (В 3
а
а
обобщает этот способ аргументации в своем рассуждении о том, что между физическим (функциональным) описанием и квалитативным описанием сознания всегда останется разрыв в объяснении.
Я полагаю, однако, что этот разрыв в объяснении не является специфической проблемой для философии сознания, а потому он не позволяет утверждать, что сознание в большей степени необъяснимо, чем другие явления природы. Как мне кажется, это утверждение можно продемонстрировать следующими соображениями.
Описание сознания в терминах физической структуры или функциональной роли представляет собой научную теорию, подобную другим научным теориям5. Существует множество конкурирующих научных теорий сознания, пользующихся этим способом описания, - теория А. Дамазио, теория Дж. Эдельмана, теория Р. Ллинаса, теория С. Дехе-не и Л. Накаша и т.д.6 Несмотря на то что окончательная Единая Теория Сознания на данный момент не сформулирована, ситуация в этой области естественных наук принципиально не отличается от ситуации в других областях естественных наук, например в физике. В самом деле несмотря на то, что теория квантовой гравитации до сих пор не разработана, и мы не знаем, как именно объединить общую теорию относительности с квантовой механикой, мало кто рассматривает это как повод занять антинатуралистическую позицию относительно пространства и времени. Таким образом, тот факт, что единая теория сознания не сформулирована, не может сам по себе быть аргументом в пользу дуализма. Однако Джозеф Левин говорит не об этом. Вопрос, который он ставит, заключается не в том, как дать единую и полную естественно-научную теорию сознания, наилучшим образом объясняющую все известные экспериментальные данные из области нейрофизиологии, клинической психологии, когнитивных наук и т.д., а в том, как объяснить, почему данное физическое (или функциональное) теоретическое описание соответствует данному состоянию сознания.
Но как объясняется «данное» состояние сознания? Как мы узнаем, о каком именно квале идет речь? Путем остенсивного определения. Если мы посмотрим на сотни статей, посвященных проблеме квалитативных состояний сознания, то определение этих состояний дается через указание. Сознание описывается при помощи отсылки к конкретному индивидуальному опыту - «ощущение, которое я ис-
(Q 5 Д. Деннет называет методологию, применимую для соотношения объективных и
ф субъективных описаний, применимую в любой научной теории сознания, «гетерофе-
Щ номенологией» и показывает, как она может работать: Dennett D.C. Consciousness
(Q Explained [Деннет, 1991].
6 См.: Damasio A. The Feeling of What Happens [Дамазио, 1999]; Edelman, G.M. The
Remembered Present: A Biological Theory of Consciousness [3aeëtMaH, 1990]; Llinas R. I Jg of the Vortex: From Neurons to Self [ËëHHac, 2001]; Dehaene S., Naccache L. Towards a
Cognitive Neuroscience of Consciousness: Basic Evidence and a Workspace Framework " [,D,exeHH, HaKarn, 2001].
пытываю, вдыхая аромат свежемолотого кофе», или «слушая Девятую симфонию Бетховена», или «пробуя шоколад», или «прикасаясь к оголенному проводу под напряжением». Иначе говоря, такие определения на самом деле подобны указаниям: вот это! И эпистемологический разрыв состоит в том, чтобы объяснить, как связаны «вот это» ощущение и его теоретическое описание.
Однако та же самая проблема стоит перед другими способами научного объяснения, которые в силу каких-то причин вызвали значительно меньший интерес у авторов, пишущих про философию сознания. Я бы хотела исправить эту ситуацию и провести соответствующие параллели.
Например, мне кажется, что теория пространства-времени Эйнштейна (и даже теория струн!) не объясняет, почему я нахожусь именно здесь и почему данный момент - это именно сейчас. Конечно, они объясняют, что такое пространство, и что такое траектория в пространстве-времени, и что я, если рассматривать меня как четырехмерный объект, в каждый последующий момент времени занимаю определенную точку, задаваемую при помощи трех пространственных и одной временной координаты (в случае теории струн потребуется больше координат). Однако они не объясняют, чем «здесь» отличается от «там», а «сейчас» отличается от «тогда». Иными словами, они не объясняют, чем одна точка этого четырехмерного объекта, которая имеет место здесь и сейчас, отличается от других точек этого объекта, находящихся там и тогда.
Подобно тому, как научная теория сознания (например, теория Р. Ллинаса или Дж. Эдельмана) объясняет процессы, происходящие в мозге, в их общем виде, например «возбуждение световых рецепторов на сетчатке глаза ведет к передаче возбуждения по оптическому нерву, которое вызывает возбуждение определенных популяций нейронов в зонах зрительной коры У1-У4, которое ведет к возбуждению определенной популяции нейронов в области мозга, контролирующей произвольные движения, что ведет к возбуждению интернейронов, вызывающих движение руки» (несколько важных стадий описания опущено для краткости), так и физическая теория описывает процессы в общем виде, например: сила равна произведению массы на ускорение (Г = та), энергия равна произведению массы на скорость света в квадрате (Е = тс2) и т.д. Ни из одной, самой полной физической теории невозможно сделать вывод, что описываемый процесс происходит «здесь (д и сейчас», так как физические теории в равной степени применимы ко ф всем областям пространства и времени (при условии, что в этих областях соблюдаются те же самые физические законы).
Иными словами, разрыв в объяснении, о котором говорит Левин, это не особая проблема теорий сознания, а разрыв между теорией в и фактами. Теория не объясняет факт как таковой - она связывает ~
В) (В 3
а
факты между собой. Самая лучшая теория не поможет нам ничего объяснить, если мы не зададим какое-то положение дел, относительно которого мы хотим предсказать будущее или вычислить прошлое. Теория имеет объяснительную силу постольку, поскольку она способна подводить фактические наблюдения под общие закономерности [Гемпель, 1965]. Подобно тому, как теория пространства-времени не должна объяснять, чем «здесь» отличается от «там», а должна давать общие законы перемещения тел в пространстве, так и теория сознания не должна объяснять, почему ощущение зеленого «вот такое» (зеленое квале), а ощущение красного - «вот такое» (красное квале); она должна лишь объяснить, как эти ощущения связаны друг с другом и прочими фактами действительности.
Следовательно, даже если тождества типа (1) и (3) кажутся нам «случайными» и мы всегда можем представить себе, что точно такой же физический субстрат (или функционально аналогичная система) лишены сознания, «вот этого квале», из этого не следует, что теория сознания неполна. Иначе неполна и наша теория пространства, как, я надеюсь, покажет мой аргумент о «разрыве в объяснении» в физических теориях пространства. Аргумент таков.
Физика объясняет, по каким законам перемещаются тела в пространстве и во времени. Я являюсь физическим телом. Мои перемещения могут быть описаны по законам физики. Мое положение в пространстве может быть определено по отношению к другим телам. При этом из перспективы первого лица я знаю о себе, что нахожусь здесь. Представим себе, что в другом возможном мире какая-нибудь отдаленная галактика расположена иначе (в силу квантовой флуктуации в момент Большого взрыва). В этом возможном мире все точно так же, за исключением этой отдаленной галактики. Там даже есть я*, точнее, мой двойник из возможного мира, имеющий точно такие же объективные свойства и субъективные ощущения, как я в актуальном мире. С точки зрения физической теории пространства-времени, мое* положение в пространстве в этом возможном мире будет отличаться от моего положения в пространстве в актуальном мире. Но из перспективы первого лица я* из возможного мира все равно буду считать, что нахожусь «здесь». При этом мои ощущения будут тождественны и мое убеждение о том, что я нахожусь «здесь», будет истинным как для актуального мира, так и для этого возможного мира, где ¡д я* также считаю, что нахожусь «здесь». При этом как я из актуально-ф го мира, так и я* из возможного мира будем правы, когда будем считать, что утверждение «я нахожусь здесь» истинно. Однако с точки зрения физики мое положение и мое* положение в пространстве будут разными. Следовательно, тот факт, что я нахожусь здесь, необъясним исключительно при помощи понятийного аппарата физи-^^ ки. Должны ли мы сделать вывод, что физическая теория пространст-
В)
я
3
а
ва-времени принципиально неполна, пока она не объяснит, что значит «здесь»?
Я полагаю, что если этот аргумент не убеждает нас, что разрыв в объяснении является достаточным основанием для антинатурализма и в сфере исследования природы, то и аргумент Левина не может рассматриваться как достаточное основание для антинатурализма в сфере исследования сознания. То, что Левин называет «разрывом в объяснении», - это разрыв между фактами сознания и теорией сознания, объясняющей эти факты, поэтому заполнить его невозможно, ведь подобное заполнение будет либо еще одним необъяснимым фактом, либо теорией, подводящей этот факт под общую закономерность, а любое такое подведение оставит «разрыв в объяснении» незаполненным.
Библиографический список
Блок, 1978 - Block N. Troubles with Functionalism // Minnesota Studies in The Philosophy of Science. 1978. P. 261-325.
Гемпель, 1965 - Hempel C. Aspects of Scientific Explanation and Other Essays in the Philosophy of Science. N.Y. : Free Press, 1965.
Дамазио, 1999 - Damasio A. The Feeling of What Happens. N.Y. : Harcourt Brace, 1999.
Деннет, 1991 - Dennett D.C. Consciousness Explained. Boston: Little, Brown and Company, 1991.
Деннет, 2005 - Dennett D.C. Sweet Dreams: Philosophical Obstacles to a Science of Consciousness. MIT Press, 2005.
Дехейн, Накаш, 2001 - Dehaene S., Naccache L. Towards a Cognitive Neuroscience of Consciousness: Basic Evidence and a Workspace Framework // Cognition. 2001. Vol. 79 (1-2). P. 1-37.
Крипке, 1980 - Kripke S. Naming and Necessity. Cambridge (Mass.), 1980.
Левин, 1983 - Levine J. Materialism and Qualia: the Explanatory Gap // Pacific Philosophical Quarterly. 1983. Vol. 64. P. 354-361.
Ллинас, 2001 - Llinas R. I of the Vortex: from Neurons to Self. Cambridge, MA: MIT Press, 2001.
Льюис, 1994 - Lewis D. Reduction of Mind/S. Guttenplan (ed.). A Companion to Philosophy of Mind. Oxford : Blackwell Publishers, 1994. P. 412-431.
Плейс, 1956 - Place U.T. Is Consciousness a Brain Process? // British Journal of Psychology. 1956. Vol. 47. P. 44-50.
Фреге, 2000 - Фреге Г. Мысль. Логическое исследование // Г. Фреге. Логика и логическая семантика. М. : Аспект-Пресс, 2000; Kripke S. Naming and Necessity. Cambridge (Mass.), 1980.
Чалмерс, 1995 - Chalmers D. Facing Up to the Problem of Consciousness // Journal of Consciousness Studies 1995. Vol. 2 (3). Электронная публикация http://www.imprint.co.uk/chalmers.html. в
Чалмерс, 1996 - Chalmers D. The Conscious Mind, Oxford: Oxford University Press, 1996. В
Эдельман, 1990 - Edelman G.M. The Remembered Present: A Biological в. Theory of Consciousness. N.Y. : Basic Books, 1990.
П «
