CC BY
34B.C. МИЛЬБАХ, V.S. MILBACH,
В .А. ЧЕРНУХИН V.A. CHERNUKHIN
ПО ЗАДАНИЮ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ
К 120-летию главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова
ON THE ORDERS OF THE HIGH COMMAND GENERAL
HEADQUARTERS
On the 120th Anniversary of Chief Marshal of Artillery N.N. Voronov
Сведения об авторах. Мильбах Владимир Спартакович — профессор Михайловской военной артиллерийской академии, доктор исторических наук (Санкт-Петербург. E-mail: v.milbach@yandex.ru);
Чернухин Виктор Андреевич — преподаватель Михайловской военной артиллерийской академии, кандидат исторических наук, профессор, член-корреспондент Академии военно-исторических наук (Санкт-Петербург. E-mail: v.milbach@yandex.ru).
Аннотация. Статья посвящена советскому военачальнику, Герою Советского Союза главному маршалу артиллерии Николаю Николаевичу Воронову, занимавшему в годы Великой Отечественной войны должности начальника (командующего) артиллерии — заместителя наркома обороны СССР. С 1943 года являлся представителем Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) на ряде фронтов.
Ключевые слова: артиллерия Красной армии; начальник (командующий) артиллерии; Великая Отечественная война; материальная часть артиллерии; боевая подготовка; артиллерийская наука; Верховный главнокомандующий; представитель Ставки ВГК.
Information about authors. Vladimir Milbach — Professor of the Department of State and Socio-Economic Disciplines at the Grand Duke Mikhail Military Artillery Academy, D. Sc. (Hist.) (St. Petersburg. E-mail: v.milbach@yandex.ru);
Viktor Chernukhin — Lecturer at the Grand Duke Mikhail Military Artillery Academy Cand. Sc. (Hist.), Professor, Corresponding Member of the Academy of Military History (St. Petersburg. E-mail: v. milbach@yandex. ru).
Summary. The article is dedicated to Soviet military leader, Hero of the Soviet Union, Chief Marshal of Artillery Nikolai Voronov who during the Great Patriotic War held the posts of head (commander) of artillery, deputy people's commissar of the USSR for defense. Since 1943 he was representative of the High Command GHQ at several fronts.
Keywords: Red Army artillery; head (commander) of artillery; Great Patriotic War; artillery materiel; combat training; science of artillery; Supreme Commander-in-Chief; representative of the High Command GHQ.
Высшим органом стратегического руководства военными действиями советских Вооружённых сил в годы Великой Отечественной войны являлась Ставка Верховного Главнокомандования (СВГК). Она была образована постановлением Совета народных комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП(б) от 23 июня 1941 года. Первоначально именовалась Ставкой Главного Командования. 10 июля 1941 года была преобразована в Ставку Верховного Командования. Её председателем стал И.В. Сталин. 8 августа 1941 года он был назначен Верховным главнокомандующим. С этого времени Ставка стала именоваться Ставкой Верховного Главнокомандования. По мере развёртывания боевых действий на всём протяжении советско-германского фронта объективно возникала необходимость приблизить стратегическое руководство к войскам для оказания помощи фронтам в подготовке операций, координации их действий и осуществления контроля за выполнением поставленных задач. С этой целью Ставка активно использовала видных военачальников в качестве своих представителей. Они направлялись на фронты действующей армии для решения крупных задач по организации отпора врагу1.
ВСПОМИНАЯ драматическую ситуацию первого дня войны (22 июня 1941 г.), прославленный полководец Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал, что примерно в 13 ч ему позвонил И.В. Сталин и сказал: «Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями
войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлём Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хру-
щёвым выехать в штаб фронта в Тернополь...»2.
Таким образом, сложившаяся неблагоприятная для советского командования обстановка на фронте огромной протяжённости от Балтики до Чёрного моря, потеря управления войсками со стороны ряда командующих и штабов продиктовали создание в системе
B.C. МИЛЬБАХ, В. А. ЧЕРНУХИН. По заданию Ставки Верховного Главнокомандования •
в
В штабе Донского фронта. Район Сталинграда. За выработкой замысла на разгром окружённой под Сталинградом группировки
противника
1943 г.
органов стратегического руководства промежуточного звена управления. Им должен был стать институт представителей Ставки, который не предусматривался довоенными взглядами, с задачей связующего звена между Ставкой и фронтами действующей армии. Пройдя в 1941—1942 гг. период становления и накопления опыта в своей деятельности, он окончательно утвердился к концу 1942 года, в период Сталинградской битвы3.
Представителями Ставки ВГК являлись, как правило, её члены, а также военачальники, наиболее подготовленные в военном отношении, наделённые широкими полномочиями и располагавшие достаточной информацией о положении дел на всех участках советско-германского фронта. Одним из представителей Ставки наряду с такими военачальниками, как Г.К. Жуков, A.M. Василевский, С.К. Тимошенко, С.М. Будённый, К.Е. Ворошилов, А.И. Антонов, С.М. Штеменко и др., был и H.H. Воронов.
Николай Николаевич родился 5 мая (по старому стилю 23 апреля) 1899 года в Санкт-Петербурге. Великую Отечественную войну он встретил, имея богатый боевой опыт. H.H. Воронов — участник Гражданской войны в Советской России, национально-революционной войны испанского народа (1936—1939 гг.), боевых действий на р. Халхин-Гол (1939 г.), Советско-финляндской войны (1939—1940 гг.). Успешно продвигался по служебной линии.
После возвращения из Испании 22 июня 1937 года H.H. Воронов получил внеочередное воинское звание комкора. Он был назначен на должность начальника артиллерии Красной армии. 23 марта 1940 года Воронову присвоили воинское звание командарма 2 ранга. Однако в результате ошибок, допущенных органами государственного и военного управления при реорганизации Главного артиллерийского управления (ГАУ), его должность в июне 1940 года была упразднена, а созданное при нём управление расформировано. H.H. Воронов согласно новым штатам Наркомата обороны стал заместителем начальника ГАУ, а также возглавил в нём небольшое по численности управление
боевой подготовки4. Воинское звание генерал-полковника артиллерии Воронову присвоили 4 июня 1940 года.
18 июля 1941 года было принято памятное для H.H. Воронова постановление Государственного Комитета Обороны за № 200 «О восстановлении должности начальника артиллерии Красной армии и формировании Главного управления при нём». Решение состоялось не без поддержки И.В. Сталина. Воронов снова возглавил и лично отвечал за состояние и боевую готовность огромного и мощного в огневом отношении рода войск. Одновременно он назначался заместителем наркома обороны СССР5.
Некоторое время в начале Великой Отечественной войны функции представителей Ставки ограничивались информированием Верховного главнокомандующего о положении на фронтах, контролем за действиями фронтового командования и оказанием ему помощи. H.H. Воронов как окончивший общевойсковую академию, обладая большим боевым опытом и имея соответствующую оперативную подготовку, на должном уровне мог оказать квалифицированную помощь командованию фронтов (армий) в подготовке и проведении операций.
Особенно эффективной являлась его деятельность в решении проблем боевого применения артиллерии в годы Великой Отечественной войны, что вызывалось
рядом обстоятельств, важнейшими из которых были:
— резко возраставшая роль артиллерии в выполнении задач пехотой и танками в бою (операции);
— отсутствие у многих общевойсковых и артиллерийских начальников опыта руководства действиями артиллерии в сложной обстановке, какая создавалась на фронтах Великой Отечественной войны;
— изменение форм и способов руководства боевыми действиями артиллерии, связанных с расширением прав и обязанностей начальников артиллерии, возведённых в ранг соответствующих заместителей общевойсковых командиров (командующих);
— необходимость своевременного обобщения и внедрения боевого опыта в практику обучения и воспитания личного состава артиллерии, в боевую подготовку войск и оперативную подготовку штабов и т.д.6
Уже 20 июля 1941 года генерал-полковник артиллерии H.H. Воронов получил приказание председателя Ставки Верховного Командования И.В. Сталина выехать в войска, действовавшие на главном, западном стратегическом направлении. Здесь развернулось Смоленское сражение (10 июля — 10 сентября 1941 г.) с целью войсками Западного, Резервного и Брянского фронтов задержать продвижение группы армий «Центр» противника на московском направлении. В период
Генерал-полковник К.К. Рокоссовский, маршал артиллерии H.H. Воронов, генерал-лейтенант Ф.И. Толбухин и генерал-лейтенант М.С. Громадин после вручения им орденов
Москва, 5 февраля 1943 г.
с 21 июля по 7 августа 1941 года советское командование предприняло попытку организовать на западном направлении контрнаступление, использовав войска резервных армий. Воронов оказал помощь в решении вопросов огневого поражения, проанализировал действия артиллерийских начальников и штабов по организации артиллерийской разведки и взаимодействия артиллерии с другими родами войск и авиацией. Несмотря на то что советским войскам не удалось разгромить смоленскую группировку противника, его наступление на Москву было сорвано. 30 июля 1941 года немецко-фашистские войска были вынуждены перейти на западном направлении к обороне.
Выезды H.H. Воронова на фронты действующей армии позволяли ему убедиться в том, что неблагоприятно сложившаяся для советских войск обстановка в первые месяцы войны отрицательно повлияла на организацию противотанковой обороны (ПТО). Недостоверные данные разведки вынуждали командиров прикрывать противотанковыми средствами все направления. Усилия распылялись, глубина ПТО была незначительной. В результате удар противника на узком участке приводил к быстрому прорыву такой обороны. Вместе с тем Воронов убеждался и в том, что в ходе ожесточённых боёв шёл
процесс освоения командующими и штабами способов борьбы с бронетанковыми соединениями вермахта, создания на направлениях их ударов противотанковой обороны в масштабе не только полков, дивизий, но и оперативных объединений.
По докладам H.H. Воронова Ставка Верховного Командования 28 июля 1941 года направила в войска указания об организации противотанковой обороны, в которых требовала: улучшить наблюдение и оповещение о начале атаки танков; выделять ответственных за организацию ПТО на том или ином направлении; огонь противотанковой артиллерии готовить заранее при тесном взаимодействии со стрелковыми и танковыми частями; к отражению атаки танков широко привлекать огонь артиллерии с закрытых огневых позиций7.
На основе этого документа 19 августа 1941 года H.H. Вороновым были изданы «Указания по организации артиллерийского огня в обороне», которыми устанавливалось, что система артиллерийской обороны рубежа должна быть всегда готова к отражению массированной атаки танков и пехоты, поддержанных артиллерией и авиацией. Для эффективной борьбы с крупными танковыми группировками противника Воронов требовал обязательного создания в главной полосе обороны артиллерийских
противотанковых опорных пунктов (районов), находящихся в огневой связи один с другим, как по фронту, так и в глубину. Задача противотанковых опорных пунктов заключалась втом, чтобы «расчленить массированный удар танков на ряд отдельных вклинений, по заранее намеченным направлениям, и нанести решительные потери танкам». Таким образом, массированным ударам танков противника противопоставлялся организованный и мощный огонь противотанковой артиллерии8.
Полезными были выезды Воронова в блокадный Ленинград. Обстановка здесь резко осложнилась в середине августа 1941 года, что очень беспокоило Ставку. Решив разобраться в деятельности главкома Северо-Западного направления К.Е. Ворошилова, она направила в Ленинград комиссию в составе В.М. Молотова, Г.М. Маленкова, Н.Г. Кузнецова, А.Н. Косыгина, П.Ф. Жигарева и H.H. Воронова. Выданный ей мандат позволял от имени Государственного комитета обороны решать все вопросы обороны и эвакуации населения и предприятий города9. Около десяти дней H.H. Воронов занимался вопросами улучшения организации противотанковой и противовоздушной обороны, налаживания взаимодействия артиллерии Ленинградского фронта и артиллерии Балтийского флота. При этом для него как военачальника характерным было критическое отношение к решению возникавших проблем.
«Все убедились, — вспоминал Воронов после войны, — как мы плохо и мало знали силы и возможности нашей морской артиллерии, несмотря на то, что во время советско-финляндской войны многие из нас вынуждены были уже тогда заниматься этими вопросами... Ксожалению, и моряки оказались недостаточно подготовленными к совместной стрельбе по сухопутным целям. Они плохо знали наши реальные возможности... После полученных разъяснений морские начальники согласились, чтобы их артиллерия получала готовые координаты стреляющих батарей противника от штаба артиллерии Ленинградского фронта»10.
Представитель Ставки понимал, что осенью и зимой 1941—1942 гг.
B.C. МИЛЬБАХ, В. А. ЧЕРНУХИН. По заданию Ставки Верховного Главнокомандования •
а
вопросы применения артиллерии в обороне и наступлении решались не только в битвах за Ленинград и Москву, но находили своё отражение и на других участках советско-германского фронта. Однако на московском направлении они проявлялись наиболее ярко и поучительно. Изучая характер и условия начавшегося в декабре 1941 года контрнаступления в Битве под Москвой, нельзя не обратить внимание на то, что командующим и штабам пришлось преодолевать немалые трудности, проявлять разумную инициативу, смекалку и находчивость. Когда же войска встречались с заранее подготовленной обороной противника, передними вставали вопросы организации её прорыва. В этих условиях 10 января 1942 года Ставка ВГК направила в войска директивное письмо № 03 «О действиях ударными группами и артиллерийском наступлении»11. Его содержание было тщательно отредактировано самим Верховным главнокомандующим, но в своей основе оно имело ряд основополагающих предложений, высказанных начальником артиллерии Красной армии H.H. Вороновым12.
Это был особый документ Великой Отечественной войны, который появился в очень трудный для Красной армии период. В нём подвергалась осуждению укоренившаяся практика наступления распылёнными силами, а также то, что артиллерия, поддерживая пехоту и танки, ограничивалась в основном проведением артиллерийской подготовки атаки и резко снижала огневую деятельность с развитием боя в глубине. «Понятно, — отмечалось в директивном письме, — что такое "наступление" не может дать желаемого эффекта. Это не наступление, а преступление — преступление против Родины, против войск, вынужденных нести бессмысленные жертвы... Пехота должна наступать не после прекращения артиллерийского огня, как это имеет место при так называемой "артиллерийской подготовке", а вместе с наступлением артиллерии. Под гром артиллерийского огня, под звуки артиллерийской музыки...»13.
Генерал-полковник артиллерии H.H. Воронов хорошо понимал, что одних директивных указаний
об изменении способа действий было недостаточно. Требовались определённые материальные и организационные предпосылки, чтобы воплотить идею артиллерийского наступления в практику выполнения боевых задач пехотой и танками. Следовало иметь определённое количество артиллерии, боеприпасов, умело их распределять, располагать достоверными разведывательными сведениями об обороне противника и его намерениях, организовать устойчивое управление артиллерией. Однако качественно решить эти вопросы тогда не представлялось возможным по ряду причин, в том числе: в войсках не было необходимого количества средств артиллерийской инструментальной разведки (АИР); не хватало артиллерии; повсеместно имела место слабая обеспеченность подразделений и частей боеприпасами, средствами связи.
В этих условиях Воронов требовал, чтобы все артиллеристы — от рядового до генерала — уяснили, что они ответственны совместно с общевойсковыми командирами за успех выполнения боевых задач пехотой и танками. Это являлось основой дальнейшего повышения искусства управления огнём, отработки методов непрерывного огневого воздействия на противника, усиления роли массированного огня артиллерии,совершенствования взаимодействия артиллерии с другими родами войск и авиацией.
В 1942 году в качестве представителя Ставки ВГК H.H. Воронов выезжал на Западный, Сталинградский и Юго-Западный фронты с целью изучения обстановки, уточнения сил и средств противника и своих войск, особенностей действий артиллерийских частей и соединений. Он решительно проводил в боевую практику идею о том, что поступавшие в армию подразделения и части реактивной артиллерии должны применяться в бою (операции) не обособленно, а в сочетании с другими видами артиллерии, массированно и на важнейших направлениях.
В результате грандиозных оборонительных операций Красной армии на Дону, под Сталинградом и на Северном Кавказе к началу зимней кампании 1942/43 года были созданы благоприятные
условия для контрнаступления советских войск на южном крыле советско-германского фронта. Для представителя Ставки ВГК Воронова это был совершенно новый этап, связанный с повышением должностных прав и обязанностей артиллерийских начальников. Приказом наркома обороны от 8 ноября 1942 года была существенно повышена их роль в руководстве боевой деятельностью артиллерии. Начальники артиллерии Красной армии, фронтов и армий стали соответственно командующими артиллерией Красной армии, фронтов и армий14.
В районе Сталинграда под руководством начальника Генерального штаба A.M. Василевского H.H. Воронов анализировал и оценивал действительные возможности советских войск для перехода в контрнаступление. Он оказывал конкретную помощь общевойсковым командующим в создании группировки артиллерии, планировании огневого поражения противника. Квалифицированную помощь от него получали артиллерийские командиры и штабы.
Общеизвестно всемирно-историческое значение Сталинградской битвы. По выражению Верховного главнокомандующего, Сталинградская битва предвещала закат немецко-фашистской армии15. Здесь, на сталинградской земле, советская артиллерия держала экзамен на зрелость, а
Главный маршал артиллерии H.H. Воронов
H.H. Воронов за проверкой боевой готовности соединения 9-го артиллерийского корпуса прорыва РВГК
Брянский учебный центр, 1944 г.
Представитель Ставки ВГК маршал артиллерии H.H. Воронов (в центре) и командующий Донским фронтом генерал-полковник К.К. Рокоссовский (слева) допрашивают фельдмаршала Ф. Паулюса
1943 г.
советские артиллеристы во главе со своим командующим — на высокое профессиональное мастерство, мужество и стойкость.
Обильный снегопад и туман 19 ноября 1942 года по существу исключали действия авиации, и основная тяжесть в решении задач огневой подготовки должна была лечь на всепогодный род войск — артиллерию. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Н.Ф. Ватутин, зная указание Верховного главнокомандующего без авиации не начинать наступление, обратился к командующему артиллерией фронта генералу М.П. Дмитриеву: «Что будем делать, артиллерист?», Дмитриев уверенно ответил: «За артиллерию фронта спокоен. Она не подведёт». И тогда командующий фронтом принял ответственнейшее решение, согласованное с H.H. Вороновым: «Начинать!»16. В сталинградском «котле» оказались 22 дивизии и 160 отдельных частей противника. Попытки германского командования в декабре 1942 года с целью деблокировать окружённую вражескую группировку под Сталинградом потерпели неудачу17.
19 декабря 1942 года Верховный главнокомандующий направил представителям Ставки ВГК и командующим войсками фронтов в районе Сталинграда телеграмму. Анализ её содержания свидетельствует о том, что И.В. Сталин положительно оценил работу A.M. Василевского и H.H. Воронова и поручил им общее руководство ликвидацией окружённой вражеской группировки под Сталин-
градом. Операция возлагалась на Донской фронт (командующий генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский) и получила кодовое наименование «Кольцо».
Анализ архивных материалов и литературных источников позволяет констатировать, что Воронов принимал непосредственное участие в выработке замысла, подготовке и проведении операции «Кольцо». Его участие в решении этих вопросов оказалось весьма плодотворным, особенно в условиях, когда в связи с большим некомплектом личного состава в стрелковых дивизиях, достигавшим 40—60 проц., а также недостатком танков главная роль в обеспечении прорыва обороны и уничтожении окружённой группировки отводилась артиллерии. Под мощными ударами «бога войны» и других родов войск 31 января 1943 года противник прекратил сопротивление. С 10 января по 1 февраля 1943 года войска Донского фронта взяли в плен 91 тыс. солдат и офицеров противника, около 140 тыс. были убиты18. Дата капитуляции — 2 февраля — увековечена как День воинской славы России — День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Сталинградской битве (1943 г.)19. Характерно, что в разгар операции «Кольцо» 18 января 1943 года H.H.Воронову первому в Вооружённых силах было присвоено звание маршала артиллерии20.
В феврале 1943 года по заданию Сталина Воронов выехал на Северо-Западный фронт, в район Демянска, где войска должны были
разгромить противника в так называемом Демянском мешке. Имея превосходство над противником в вооружении и боевой технике в 1,5—2 раза, советские войска использовать это превосходство в условиях лесисто-болотистой местности и при отсутствии дорог не сумели. В результате поставленную Ставкой боевую задачу войскам Северо-Западного фронта выполнить не удалось21.
Объективно оценивая ситуацию, Воронов направил в Ставку донесение, в котором были тщательно проанализированы причины неудач на Северо-Западном фронте. Важнейшими из них он считал плохое изучение противника, незнание района предстоявших боевых действий, недостаточную обучен-ность прибывших сюда вновь сформированных соединений, плохую подготовку к операции тыла наступавших объединений и др. В районе большинства огневых позиций для артиллерии требовалось строить прочные деревянные настилы, чтобы орудия при стрельбе не тонули в трясине. К тому же войска фронта не были в достаточной мере обеспечены боеприпасами22.
По мнению маршала артиллерии, «вина командования Северо-Западного фронта состояла в том, что оно не знало района предстоящих боевых действий, части занимали оборону в двух и более километрах от противника, не имея с ним постоянного соприкосновения. Этот-то участок и был намечен для прорыва. Без наблюдения, без хороших позиционных районов (болота и под
B.C. МИЛЬБАХ, В.А. ЧЕРНУХИН. По заданию Ставки Верховного Главнокомандования •
а
снегом вода), почти без дорог наша мощная артиллерийская техника попала в весьма невыгодные условия. Войска даже не всегда могут использовать свои огневые средства. Батальонные миномёты, станковые пулемёты при наступлении отстают, не говоря уже о 45-мм пушках, а тем более 76-мм полковых орудиях — их тянут на руках 20—30 человек, несут потери от огня противника и всё-таки они отстают. Для использования танков местность крайне неблагоприятная... Войска Северо-Западного фронта почти полтора года пребывали в обороне, к наступлению никогда по-настоящему не готовились. Прибывшие сюда вновь сформированные соединения, недостаточно обученные и сколоченные, попали сразу в очень трудные условия, многие командиры, естественно, растерялись, не сумели во всех звеньях организовать и проводить бой»23.
С началом Курской битвы маршал артиллерии H.H. Воронов, выполняя поручение Ставки ВГК, вылетел на Брянский и Западный фронты. Он получил задачу оказать командованию фронтов помощь в организации разгрома орловской группировки противника (операция «Кутузов»). Пока шли оборонительные операции Центрального и Воронежского фронтов, Воронов тщательно отрабатывал вопросы взаимодействия фронтов, родов войск и авиации в предстоявшем контрнаступлении. Здесь в условиях, когда войска впервые встретились с необычно мощной системой оборонительных сооружений, командирам и штабам пришлось во многом по-новому решать вопросы применения пехоты, танков, артиллерии и авиации. Особое внимание уделялось глубокому построению боевых порядков соединений, организации поражения противника огнём артиллерии, развитию успеха операции.
По указанию Воронова ещё ранее под Курск были переброшены мощные артиллерийские соединения Резерва Верховного Главного Командования (РВГК) — все четыре сформированные к тому времени корпуса прорыва: 8-й — на Западный фронт, 2-й и 7-й — на Брянский фронт, 4-й — на Центральный фронт. Они должны были поддержать огнём
соединения, выполнявшие задачи на направлениях главных ударов фронтов. В этих условиях особое значение приобретали требования представителя Ставки к командующим и штабам о решительном массировании артиллерии на участках прорыва и её качественном составе.
При проведении Орловской операции маршал артиллерии H.H. Воронов показал умение быстро ориентироваться в обстановке, принимать нестандартные решения и настойчиво претворять их в жизнь. Уже в ходе борьбы на орловском плацдарме он, объективно оценивая опыт ввода в сражение резервов, 27 июля 1943 года в донесении Верховному главнокомандующему сообщал: «Крупные оперативные резервы, назначенные для ввода в прорыв, должны ближе подтягиваться к участкам будущего прорыва, с тем чтобы своевременно могли быть введены вдело, чтобы противник не успел опомниться, подтянуть свои оперативные воздушные и наземные резервы. Нужно прямо сказать, что Брянский фронт с опозданием на двое—трое суток получил 3-ю танковую армию, а Западный фронт также с запозданием получил 11-ю армию и последующие резервы»24. На основе донесений Воронова и других представителей Ставки ВГК советское командование своевременно обобщало опыт подготовки и ввода в сражение стратегических резервов.
В августе 1943 года H.H. Воронов осуществлял координацию действий Калининского и Западного фронтов в Смоленской стратегической наступательной операции (7 августа — 2 октября 1943 г.), которая являлась составной частью общего наступления Красной армии в летне-осенней кампании 1943 года. Исходя из личных наблюдений, он докладывал Ставке о том, что обилие на направлениях действий фронтов противотанковых препятствий, траншей, ходов сообщения, минных полей, бронированных точек затрудняло продвижение советских войск. Только на четвёртый день операции удалось прорвать главную полосу обороны противника.
21 августа 1943 года Воронов совместно с командованием Западного фронта в докладе Вер-
ховному главнокомандующему сообщал о плане развития операции: «За время операции фронта противник значительно усилился за счёт переброски дивизий 2,5,8, 9 и 20-й танковых, 36-й моторизованной, 26,56, 211, 262-й пехотных от Брянского фронта; 18-й моторизованной от Северо-Западного и 96-й пехотной от Волховского фронтов... Требуется только время для организации нового удара и подвоза материальных средств для продолжения операции, в первую очередь огнеприпасов, и восстановления выбывших из боя самолётов и танков, приведения в порядок 2-го гв. Тацинского танкового корпуса...»25.
В октябре 1943 года H.H. Воронову предстояла поездка в качестве представителя Ставки ВГК снова на Западный и Калининский фронты, войска которых, развивая наступление на главном западном стратегическом направлении с целью освобождения восточных районов Белоруссии, оказались не в состоянии прорвать оборону противника на витебском и оршанском направлениях. Ознакомившись с состоянием дел, он 15 октября доносил в Москву: «Западный фронт продолжает испытывать большие трудности с подвозом войскам автогорючего, боеприпасов, продовольствия и автобензина. Железная дорога до Смоленска ещё очень слабо работает, даёт только 6—7 поездов в сутки, грунтовые пути подвоза длинные и требуют много времени на кругооборот и много горючего. Подача боеприпасов из глубокого тыла шла медленно, главным образом из-за недостатка подвижного состава. Мешают и оперативные перевозки. Бой ведут артиллерия, миномёты и малочисленная пехота, танков для действия с пехотой было очень мало, и они быстро вышли из строя. Без танков сопровождения пехоты бой развивается тягуче медленно, расходуется много снарядов, мин и живой силы»26.
Исследование деятельности H.H. Воронова в качестве представителя Ставки ВГК и командующего артиллерий Красной армии свидетельствует о том, что ему в 1944 году, уже после окончательного освобождения от фашистской блокады Ленинграда, пришлось решать и необычную задачу, связанную с защитой города
от реальной опасности нанесения по нему ударов немецкими ракетами ФАУ-2. В Главном управлении командующего артиллерией Красной армии было известно, что они причинили значительные разрушения английским городам Лондону и Ковентри, при этом не обошлось без многочисленных жертв среди мирного населения. Помимо нанесения ударов по Ленинграду немецко-фашистское командование планировало пуски ФАУ-2 по промышленным городам Поволжья и Урала27. Под руководством Воронова был разработан план противоракетной обороны территории СССР, по которой с определённой долей вероятности противником могли быть нанесены ракетные удары. В основе плана — разведка всех видов, определение рубежей противоракетной обороны, назначение и организация взаимодействия сил и средств для борьбы с ракетами (артиллерия, ПВО, истребительная авиация). Было организовано непрерывное боевое дежурство всех сил и средств ПВО. Поддерживалась устойчивая связь с войсками, проводившими операции в Прибалтике и Белоруссии. Была активизирована боевая деятельность бомбардировочной авиации в зонах вероятного расположения стартовых позиций германских ракетных войск (бассейн Северного и Балтийского морей). В результате проведённой работы удары ракетами по территории СССР не были нанесены28.
В операциях 1943—1944 гг. H.H. Воронов в качестве представителя Ставки находился и на других фронтах, в частности на 3-м и 4-м Украинских, 1-м и 2-м Прибалтийских, 1-м Белорусском. Анализируя действия представителей Ставки, в т.ч. Воронова, нельзя не обратить внимание на то, что в операциях 1943—1944 гг. достаточно полно оформились методы их работы на фронтах и принципы взаимоотношений с Верховным главнокомандующим. Доклады Воронова, посещавшего различные участки советско-германского фронта, всегда были правдивы, порой нелицеприятны, но квалифицированны, а его предложения, не только по вопросам боевого применения артиллерии, но и по боевым действиям других родов войск, находили понимание и поддержку в Ставке и Генеральном штабе.
21 февраля 1944 года H.H. Воронову было присвоено воинское звание главного маршала артиллерии. Достаточно деловыми и продуктивными становились отношения Воронова с Верховным главнокомандующим, особенно после завершения Сталинградской битвы. Наряду с постоянным общением с ним по высокочастотной связи (ВЧ) и телеграфу И.В. Сталин требовал от маршала неукоснительного представления ежедневных донесений об обстановке и принятых решениях. По воспоминаниям Жукова, Верховный главнокомандующий одобрительно отзывался о деятельности Воронова в качестве представителя Ставки и как о командующем родом войск29.
Результаты анализа и авторские оценки деятельности командующего артиллерией Красной армии H.H. Воронова в качестве представителя Ставки ВГК свидетельствуют о его удивительном такте в обращении с командующими и командирами всех степеней. Он всегда внимательно выслушивал их доклады, умел согласиться с предложениями, даже если они не соответствовали его предварительной оценке, но были убедительно обоснованы. «Главной обязанностью представителя Ставки на фронтах, — писал в одном из донесений в Ставку H.H. Воронов, — необходимо считать координацию действий фронтов и оказание помощи фронтовому командованию в обеспечении наиболее полного выполнения директив Ставки. Не командовать, не заслонять своей фигурой командующих фронтами, а поднимать их авторитет и ответственность»30.
Полководческий талант Героя Советского Союза главного маршала артиллерии, его замечательные человеческие качества снискали ему большую известность в годы Великой Отечественной войны и после её окончания. Его деятельность в качестве представителя Ставки ВГК во многих случаях охватывала вопросы не только оперативного искусства, но и стратегии, он участвовал в выработке замыслов операций фронтов и стратегических операций. Эта сторона деятельности главного маршала артиллерии носила поистине полководческий характер. За заслуги именно в этой области H.H. Воронов был на-
граждён тремя полководческими орденами Суворова 1-й степени31.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Органы управления Вооружёнными силами СССР: история организации деятельности в годы Великой Отечественной войны / Под ред. генерал-лейтенанта С.И. Радзиевского. М.: Воениздат, 1968. С. 83.
2 Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 2. М.: OJIMA-ПРЕСС, 2002. С. 12.
3 Органы управления Вооружёнными силами СССР... С. 83, 84.
4 Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Ф. 6р. Оп. 6. Д. 87. Л. 26.
5 Воронов H.H. На службе военной. М.: Воениздат, 1963. С. 183.
6 Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф. 36. Оп. 12559. Д. 201. Л. 8; Д. 225. Л. 28; Д. 398. Л. 16,17; Д. 399. Л. 34; Д. 222. Л. 44.
7 Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. М.: Воениздат, 1960. С. 56.
8 Там же.
9 Оборона Ленинграда 1941—1942 гг.: воспоминания и дневники участников. М.: Лениздат, 1968. С. 209, 210.
10 Воронов H.H. Указ. соч. С. 357.
11 ЦАМО РФ. Ф. 422. Оп. 10512. Д. 1. Л. 8-12.
12 Дятлов В.В., Кежаев В.А., Чернухин В.А. и др. Маршалы бога войны. СПб., 2013. С. 27.
13 ЦАМО РФ. Ф. 442. Оп. 10512. Д. 1. Л. 10.
14 Макар И.П. Стратегическое руководство в СССР при подготовке и в ходе Великой Отечественной войны в 1941— 1945 гг. М.: ВАГШ ВС РФ, 2007. С. 64.
15 Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М.: Госполитиздат, 1951. С. 114.
16 Красная звезда. 1983.19 февраля. С. 2.
17 Военная история. М.: Воениздат, 2008. С. 288.
18 Там же. С. 289.
19 Федеральный закон от 13 марта 1995 г. № 32-Ф3 «О днях воинской славы России».
20 Энциклопедия военного искусства: маршалы и адмиралы. М.: Воениздат, 1997. С. 134.
21 ЦАМО РФ. Ф. 132а. Оп. 2642. Д. 34. Л. 89.
22 Воронов H.H. Указ. соч. С. 357.
23 Там же. С. 358.
24 ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 795654. Д. 5. Л. 7.
25 Там же. Л. 8,9.
26 Там же. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 325. Л. 483-485.
27 Уткин Б.П. Полководцы в годы войны и мира: воспоминания и раздумья современника. Кн. 1. М., 2009. С. 241.
28 Там же. С. 209.
29 Дятлов В.В., Кежаев В.А., Чернухин В.А. и др. Указ. соч. С. 32.
30 Воронов H.H. Указ. соч. С. 357.
31 Великая Отечественная война 1941— 1945: энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1985. С. 179. ■
