CC BY
111Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
УДК 355.01; 81-119
ПО-РУССКИ ПРОТИВ РУССКОГО ЯЗЫКА И РУССКОЙ НАЦИИ (о «радетелях» русского языка и тех, кто с ними)
И.В. Евсеева
В статье речь идет об информационно-психологической войне, которая направлена против русского народа и русской культуры. Исследования, проводимые в этом направлении, показывают, что наиболее эффективным инструментом достижения цели в информационной войне является вербальное оружие - язык. В средствах массовой информации, особенно электронных, подвергается сомнению факт наличия русской нации, русского народа. Использование русского языка против самих же русских представляет довольно серьезную опасность, т.к. именно язык определяет национальный характер и мировоззрение народа. Эта опасность исходит изнутри российского общества, а также, как показывают исследования, со стороны бывших соотечественников, тех, кто, находясь за границей, средствами русского языка расплачивается с Россией за утраченную родину. Только увидев это воздействие и осознав его негативные последствия можно ему противостоять. Русский язык сегодня остается тем мощным фактором, который объединяет всех русских в народ. Ответственность за судьбу русской нации сегодня лежит на всем русском народе.
Ключевые слова и фразы: русский язык; русская нация; информационно-психологическая война; М.Н. Эпштейн.
SPEAKING RUSSIAN AGAINST THE RUSSIAN LANGUAGE AND RUSSIAN NATION (about the "guardians" of the Russian language, and those who support them)
I.V. Evseeva
This article describes information and psychological war that is directed against Russian people and Russian culture. Researches, that are being made in this area, perform the language as the most effective tool for achieving the goal in the information war. The mass-media disputes the fact that Russian nation and Russian people really exist. The using of the Russian language against the Russian is a serious danger, because language defines the national character and ideology of the people. The danger comes from the inside of Russian society and from the former compatriots. They backbite by means of the Russian language, paying for the lost homeland. Only if you can see this impact and realize its negative consequences you can resist it. The Russian language today is the powerful factor that unites Russian people. It is Russian nation who is responsible for the destiny of the entire Russian people today.
Keywords and phrases, the Russian language; Russian nation; information and psychological war; M.N. Epstein.
То, что против России сегодня ведется информационная война, а точнее -информационно-психологическая война [Сковородников, Копнина 2015], не вызывает сомнения. Одна из целей этой войны - опорочить русский народ, минимизировать роль русского языка, указать на его отсталость по сравнению с другими языками, в первую
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
очередь - английским. В средствах массовой информации, особенно электронных, подвергается сомнению факт наличия русской нации, русского народа. Вот лишь отдельные примеры.
Из газеты «Новые ведомости», автор статьи А. Васильева: «О том, что русский стыдится быть русским, говорят ученые-этнографы. Ни в прежние века, ни теперь, практически ни один русский (выделено мной - И.Е.) на вопрос: "Кто ты?" не отвечает: "Я -русский". Об этом не так давно ученые рассказали на круглом столе, посвященном вопросу: "Кто такие русские?" <.. .> Большинство представителей других национальностей на вопрос: "Кто ты?" отвечают: "Я - чеченец", "Я - татарин" и так далее. И только русский пишет: "Я -бухгалтер", "Я - инженер". Отсюда ученые делают вывод - национальная самоидентификация стоит у русских далеко не на первом месте» [Васильева 2013].
Н. Усков в одной из своих публикаций в интернет-блоге на поставленный им же вопрос «Существует ли русская нация?» отвечает: «В этом я совсем не уверен». Эта идея развивается автором в написанном им опусе исторического развития и становления России «Неизвестная Россия. История, которая вас удивит» [Усков 2014].
Показательно публичное высказывание Тины Канделаки, сегодняшнего руководителя государственного телеканала «Матч ТВ», в первом выпуске передачи «Нереальная политика» в 2009 г. (передача выходила в тот момент на интернет-телеканале «Post TV». Видеохостинг «YouTube» разместил эту запись 25 апреля 2012 г. URL: https://www.youtube.com/watch?v=R6zqWF-Lt7E (дата обращения - 20.05.2016)), по поводу того, что о России говорят как о стране русских. Брошенная на всю страну эксцентричная фраза «Это давным-давно всеми доказанный факт, что российский этнос изменился, он не состоит из русских, он многонационален так же, как американский народ!» поражает странностью мышления ее автора. О каком российском этносе речь? Есть русский этнос, русский народ, русская нация! А есть российский народ, к которому относятся и русские (самая многочисленная, и следовательно, титульная нация в России), и татары, и чуваши, и ненцы, и долганы и мн. другие народности.
Фразами, подобными таким, как «Русский это не национальность!», «Русской нации никогда не было и, надеюсь, никогда не будет!», «Русской нации, как таковой, нет!» и под., пестрят интернет-блоги. Информационная война налицо! Журналисты Э. Володин и В. Зайцев отмечают: «В настоящий период главная опасность для русской культуры находится внутри российского общества. Наши глобалисты, русофобы и антитрадиционалисты если и признают национальное своеобразие русской культуры, то
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
считают его основным препятствием на пути "вхождения России в цивилизацию", на пути модернизации по европейскому образцу» [Володин, Зайцев 2007]. Политолог Т.Л. Миронова, рассуждая о том, что русских объединяет в народ, выделяет такие факторы, как наличие у русских общих единокровных предков, общих законов и истории, укорененность в своем Отечестве, принадлежность к православной вере, а также общий язык, который определяет национальный характер и мировоззрение народа. Из них русскому слову отводится едва ли не главенствующая роль. В основе слова укорененность (см. выше сочетание «укорененность в своем Отечестве») лежит базовая единица корень и ближайшая ассоциация, возникающая в сознании на рассматриваемое сочетание-стимул, может быть выражена фразеологизмом пустить корни. Но возникает вопрос: можно ли под укоренением в конкретном Отечестве понимать факт рождения в определенном месте или, например, переезд на постоянное место жительства на какую-либо территорию? Вряд ли. Сейчас люди разных национальностей обосновываются, например, в России (армяне, киргизы, китайцы и др.), рождают детей, но их не воспринимают как людей, укоренившихся в нашем Отечестве, и себя они не относят к нашему Отечеству, в частности, к русскому народу. Сочетание «укорениться в своем Отечестве» может быть применено к тем людям, которые осознают и принимают наличие тесных культурно-исторических связей между всеми представителями народа данного Отечества, поддерживают эти связи и передают их потомкам, а также, что, на мой взгляд, немаловажно, гордятся принадлежностью к этому Отечеству. При этом факт места географического рождения человека в этом случае не является определяющим, т.к. Отечество и Родина - не одно и то же.
Т.Л. Миронова, говоря о неустойчивости в современном мире отдельных факторов, определяющих нацию русских, что позволяет антагонистам отвергать русских как нацию, пишет: «Да было, было уже подобное в русской истории, но покуда оставались хотя бы две скрепы - русское слово и русская кровь, - те последние вехи, которые труднее всего изничтожить, - нация восставала из пепла погибели» [Миронова 2010: 66]. Именно язык в большей степени определяет мировоззрение и национальный характер. Русофобы под сомнение ставят факт наличия русской нации, однако они не могут отрицать существование русского языка, но при этом разными способами стараются его опорочить, а через него и нацию русских.
Остановлюсь на отдельных публикациях известного филолога М.Н. Эпштейна, который получил образование в России (МГУ им. М.В. Ломоносова) и в 1990 г. эмигрировал в США, где в Институте Кеннана в Вашингтоне среди прочего выполнял исследование по
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
теме «Советский идеологический язык». В последнее десятилетие он активно творит в области русского языка, особенно в плане его творческого развития. «Натворил он довольно много всего, - пишет Б. Костин, по-русски эмоционально отреагировавший на статью Эпштейна "Русский язык в свете творческой филологии разыскания" [Эпштейн 2006]. - <.. .> этот антирусский пасквиль толкает самоуничижительную идейку, дескать русский язык деградирует - на фоне бурно развивающихся иностранных языков, особенно английского, -и в этом виноваты мы, рядовые граждане России, потому что мы-де не хотим развивать свою речь» [Костин 2013]. В конце статьи Б. Костин замечает: «Читатель может упрекнуть меня в том, что я, взявшись критиковать статью Эпштейна, скатился в критику, даже не критику, а поношение, самого Эпштейна. Да, это так. Потому что человек, нагло попирающий все принципы научного исследования, заведомо враждебный к русскому языку и придерживающийся двойных стандартов в оценке рассматриваемого предмета, принципиально не может сообщить ничего научно значимого и практически полезного. Всё, что он сообщает, есть ложь от начала до конца, даже если его отдельные мысли приблизительно похожи на верные» [Там же].
М.Н. Эпштейн с 17 апреля 2000 г. запустил интернет-проект «Дар слова. Проективный лексикон» (вплоть до конца 2010 г. еженедельно осуществлялась рассылка статей с придуманными Эпштейном словами, а также пользователями сайта, подключившимися к проекту), в рамках которого автор призывает всех, используя средства русского языка, создавать новые слова с целью расширения языкового состава. Необходимость обновления русского языка Эпштейн объясняет в ряде своих статей и интервью. Ср. выдержки из статьи «Русский язык в свете творческой филологии разыскания»: «Состояние русского языка по итогам ХХ века вызывает тревогу. Кажется, что наряду с депопуляцией страны происходит делексикация ее языка, обеднение словарного запаса. Это бросается в глаза особенно по контрасту с динамичным развитием русского языка в XIX веке и взрывной динамикой ряда европейских и азиатских языков в ХХ веке», «Будущее может описываться в самых разных жанрах <...> Но самый экономный, так сказать, минимальный жанр описания будущего - это новое слово, неологизм. Оно не только описывает возможное будущее, но создает саму эту возможность, поскольку расширяет сферу смыслов, действующих в языке. А что на языке, то и в уме; что на уме, то и в деле» и «Филология не просто любит и изучает слова, но и извлекает из них возможность для новой мысли и дела; расширяя языковой запас культуры, меняет ее генофонд, манеру мыслить и действовать» [Эпштейн 2006]. Одна из основных задач процесса манипуляции -
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
размывание смысла слова, ведь чем больше смыслов у слова (а еще лучше вообще размыть значение слова, сделать его неопределенным), тем этим словом легче манипулировать обществом, вызывая нужные действия. Отсюда создание Эпштейном новых слов направлено не на развитие русского языка (а именно под этим соусом подается столь заманчивое блюдо!), а на демонстрацию того, каким образом можно модифицировать лексику и грамматику русского языка, трансформировав его концептуально; на изменение манеры мыслить и действовать, на американизацию российского общества.
Признаюсь, в 2009-2010 гг. сама была увлечена проектом Эпштейна. Не прочла на тот момент статьи, которые сопровождали проект (внутри них-то самая соль, истинная задача проекта!), увлеклась «острыми» новообразованиями: вампьютер, зомбоящик, трепортер, беруша «взяточник», длясебяки «живущие только для себя» и др. Дома устраивались обсуждения некоторых понравившихся единиц (кстати, ни одна из них так и не вошла в лексикон членов семьи), пытались тоже придумывать слова. Результатом такого увлечения явились несколько статей, в которых анализу был подвергнут состав «Новослова» (проективный словарь, который составлялся подписчиками проекта «Дар слова») с деривационных позиций [Евсеева 2010]; метод корнесловия, предложенный Эпштейном, был положен в основу развития лингвокреативной деятельности школьников и студентов при изучении словообразования [Евсеева 2012]. Затея - создавать новые единицы из имеющихся ресурсов языка, на мой взгляд, привлекательная, но их создание должно быть оправдано.
А теперь давайте посмотрим на единицы, которые М.Н. Эпштейн стремится внедрить в лексикон россиян. Именно внедрить, т.к. неоднократно повторяет придуманные им слова в последующих выпусках, делает ссылки на ранее написанное, обращая вновь и вновь читателя к тем результатам словотворения, которые важны для решения задачи их автора. Он надеется, что «не все предложенное будет отвергнуто» [Эпштейн 2002].
Итак, Эпштейн начинает с самых главных, по его мнению, корней русского языка, корней мужского и женского естества —яр- (ярить) и -ём- (ёмить). Это, как он пишет, альтернатива русскому мату. С опорой на первый корень Эпштейн предлагает 49 единиц (поярить, заярить, отъярить, выярить, пояриться, ярка, ярный, ярильный, ярун и др.), на второй - 30 (заёмить, уёмище, ёмка, ёмщица, ёмница, емля, ёмие, ятие, поёма, ёмный, ёмность, въёмно и др.). Интересно, кто-то взял на вооружение эти единицы? А вот еще сравните: влюбь, любич, любля, любород, мертвоживчик, смертозоид, смерма, танатозой, достоевничать, огоголить, опутить, хронократия, хрономания, хренема, москвунья,
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
москвушка, москвиха и мн. др. Тошнить начинает от «красоты» таких слов на пятой минуте знакомства с результатами подобного словотворения!
А теперь давайте посмотрим, каким образом Эпштейн через язык характеризует наше общество. В интервью журналистке Е. Власенко Эпштейн говорит, что «Русский язык -истерический, параноидальный. И он выражает состояние общества» [Власенко 2009]. Далее Эпштейн делится мыслью о том, что в России «кризис словотворчества связан с низкой рождаемостью» и что «Россия утратила свое имя». Из вышеуказанного интервью: «Российская особенность - слова с сильной экспрессией. В словах русского языка не только называется нечто, но и выражается отношение к предмету: либо сильно положительное, либо сильно отрицательное. Преобладание таких слов <...> (о словах конкурса «Слово года»: Медвепутия, объЕГЭрить, криминалиссимус, нанопрезидент - вставка моя - И.Е.) в речевом обиходе или среди слов-финалистов - характерная особенность российской ментальности. Все эти слова - издевательские, с подковыркой. Таких слов действительно не так много среди лидеров подобного рода конкурсов в США или Германии. Это особенность русского языка - языка не столько мысли, рассуждения, размышления, сколько эмоциональных встрясок, эмоциональных отношений» [Там же].
Подчеркивая элитарность английского языка, Эпштейн последовательно продвигает мысль о скудости русского языка, обвиняет лексикографов в искусственном раздувании словарей, в частности, за счет включения в них диминутивов. Ср. выдержки из статьи «Русский язык в свете творческой филологии разыскания» [Эпштейн 2006]:
«Язык - это главный капитал информационного века, сосредотачивающий в себе большую долю национального богатства, чем нефть, газ и все полезные ископаемые вместе взятые. Не случайно самое богатое и динамичное общество в мире (выделено мной - И.Е.) может похвастаться и самым большим словарным запасом - и весьма озабочено его приумножением. Во многих ведущих американских газетах и журналах есть регулярные колонки и рубрики, посвященные состоянию английского языка. <...> Английский язык - в центре внимания американского общества и вызывает гораздо более широкий интерес, чем любой вид деятельности на этом языке, включая литературно-художественную» [Там же].
«Когда я спрашиваю своих филологически наблюдательных друзей, какими словами за последние годы обогатился русский язык, они начинают сыпать англицизмами. Нет, пожалуйста, с русскими корнями, - уточняю вопрос. Оживление быстро затухает, и с трудом из памяти извлекаются "озвучить", "отморозок", "беспредел", "разборка", "наезжать", "париться" ("напрягаться") и несколько других столь же неновых и в основном низкородных
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
(блатных) слов, выскочивших из грязи в князи; список не меняется годами. Между тем за пять лет нового века английский язык обогатился тысячами новых слов (а значит, и реалий, понятий, идей), созданных на его собственной корневой основе» [Эпштейн 2006]. Здесь хочется отреагировать на слова Михаила Наумовича. Коммуниканты Эпштейна по его просьбе приводят такие слова, в которых он сам заинтересован, слова, подобные тем, которые создает Эпштейн.
«Если английский язык в течение ХХ века в несколько раз увеличил свой лексический запас, то русский язык скорее потерпел убытки и в настоящее время насчитывает, по самым щедрым оценкам, не более 150 тыс. лексических единиц. При этом следует признать, что в словарях русского языка огромное число "дутых" единиц - суффиксальных образований скорее словоизменительного, чем словообразовательного порядка. Как ни горько в этом признаться, представление о лексическом богатстве русского языка во многом основано на уменьшительных суффиксах, которые утраивают, а часто даже и упятеряют количество существительных, официально числимых в словарях» [Там же].
Наличие в русском языке диминутивов - слов с суффиксами, выполняющими семантику уменьшительности, Эпштейн переносит на общество. Отмечая обилие слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами, автор пишет: «<...> такой уменьшительный склад речи выполняет отчасти психотерапевтическую, компенсаторную функцию в российском обществе. По традиции здесь человек чувствует себя подавленным и униженным. Перед государством, крепостным правом, тоталитарной системой, милицией, начальниками и чиновниками всех рангов. Маленький он человек. А пользуясь уменьшительными суффиксами, он начинает чувствовать себя большим. Перед ним все маленькое: и водичка, и ножик, и песик, и улочка, и деревце, и лесочек ... И даже начальничек. <...> Русский язык, противодействуя русскому обществу, позволяет маленькому человеку создать свой уютный мирок, в котором он чувствует себя великаном. Гулливером этого лилипутьего мира. И забывает, что сам он лилипут другого мира, который смотрит на него сверху вниз. Тем самым уменьшительный язык помогает ему восстановить свой достойный масштаб, почувствовать себя человеком если не в обществе и государстве, то хотя бы в мире словесных знаков» [Эпштейн 2009].
Действительно, в русском языке активны диминутивные модели. Однако их использование в речи человеком совсем не означает, что он, чувствуя себя подавленным и униженным, хочет казаться большим перед кем-то или чем-то. Диминутивы часто выполняют в речи важнейшие функции. Так, значимо терапевтическое использование
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
диминутивных форм, в которых значение уменьшительности отсутствует. Сравните коммуникативные ситуации у врача: при обращении к взрослому человеку: Откроем ротик / Поморгайте глазками / Посмотрим шовчик. В данном случае врач, употребляя слова с суффиксами -к-, -ик-, -чик, выражает сочувствие пациенту. Подобные речевые приемы, выступая средством смягчения, сближают коммуникантов. Вполне уместны (а часто желательны) диминутивные морфемные формы при актуализации вежливых отношений в неофициальной сфере общения, в частности с близкими людьми, например, при обращении в семье: Сынок, принеси воды / Мамочка, ты самая красивая / Папуля, купи вкусненького. От подобных выражений нужно отличать случаи типа: Ну что, муженёк, опять набрался?! В этом примере прослеживается ёрническая тональность. Негативное отношение к объекту речи подчеркивается не формой слова муженёк, а семантикой контекстного окружения. Важны для разговорной речи и так называемые «минимизаторы», используемые для снижения «социальной цены» предмета просьбы [Ларина 2009]: Положить еще салат? -Только капельку / Подожди секундочку / Я только на минуточку. Диминутивные морфемные формы, выражающие субъективное отношение к предмету речи, несут на себе чаще положительную оценку. Отрицательная оценка тоже, конечно, имеет место, ср.: Так себе книжонка / Убери свои ручонки. И именно контекст позволяет максимально точно определить функциональную роль диминутивной формы. И это, опять же, говорит о богатстве русского языка, а не о том, что русский язык противодействует русскому обществу. Мне близко мнение журналистки Н. Горячевой (Эпштейн, опровергая мнение журналистки, сам цитирует ее), отреагировавшей на прочитанную статью М.Н. Эпштейна «Чик и ек. Как мир нас уменьшает, а мы его - в ответ» (а данная статья была опубликована в разных электронных журналах: «Живой журнал», «Независимая газета», Новосибирская открытая образовательная сеть «Воспитатель», портал психологических новостей «ПСИ-ПРЕСС» и др.) следующим образом: «Уменьшительно-ласкательные суффиксы не столько уменьшительные, сколько утеплительные. Меняется не размер, а температура слова. <...> Утеплительными суффиксами мы уравниваем температуру внутри себя и снаружи, в том, к кому, чему они обращены. Главное здесь - не избавление от страха путем уменьшения, а природнение путем согревания, утепления» [Эпштейн 2009].
Не обходит стороной Эпштейн и вопрос о латинизации русского языка, пишет об этом «как о пугающей, но вполне осязаемой перспективе электронной словесности XXI века». Ср.:
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
«Стандарты письменного общения, нормы внятности задаются электронными средствами коммуникации, а кириллица мало того, что маленький островок в море электрописьмен, она еще сама раздробила себя на несколько кодировок, из-за чего многие русские переписываются на латинице. <...> Возможно, через сто лет кириллица останется именно азбукой художественного письма, отличительным эстетическим признаком, хотя одновременно появятся и произведения, созданные на "живой", разговорно-деловой латинице (как Данте перешел от литературной латыни к живому, хотя и "вульгарному" итальянскому и стал одним из основоположников новоевропейских литератур). Латинская версия русского начнет эстетизироваться, появится дополнительная возможность многозначной игры со словами других языков... Говорю это с ужасом...» [Эпштейн 2000]. Каково?! А вот еще:
«Судьба русской культуры зависит от судьбы языка: останется ли он русским или, по прошествии нескольких веков, олатинится по алфавиту, или по лексике, или даже и по грамматике - вольется в мировой язык, составленный, скорей всего, на основе английского и испанского. Латинизация русского алфавита - перспектива хоть и пугающая, но вполне осязаемая уже к концу нашего нового века, по крайней мере, для нехудожественной словесности» [Там же]. Стратегия мрачных прогнозов - один из сильных манипулятивных приемов.
«Россия может дожить до того, что кириллица вообще за ненадобностью будет сдана в архив и забыта через одно-два поколения, так что Пушкина, Достоевского и Толстого нашим правнукам уже придется читать на латинице. Хорошо еще если не в английском переводе. Или на "руслише" ("рус-ский инг-лиш"), который станет одной из провинциальных версий английского» [Там же]. Обратите внимание, уже и название некому новому языку взамен русскому предложено.
«Возможная латинизация - это лишь проекция ускоряющейся варваризации. Русский язык наводняется английскими словами, которые предпочтительно читать на латинице, где их корень и смысл прозрачны. Скажем, такие расхожие спортивные словечки, как "армрестлинг" (armwrestling), "бодибилдинг" (bodybuilding) и "виндсерфинг" (windsurfing), намного лучше выглядят на латинице, чем на кириллице, как и слова "шоу", "менеджмент", "экаунтинг". По-русски они звучат и выглядят дико, мертво, как железобетонная конструкция в березовой роще» [Эпштейн 2006]. Вполне конкретное, не завуалированное предложение: сначала допустим, чтобы англицизмы писались на латинице, т.к. таким образом их графическая форма лучше воспринимается, а затем и при написании русских
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
слов будем использовать латинский алфавит. Кстати, такие республики СНГ, как Азербайджан, Туркмения и Узбекистан, уже перевели национальные алфавиты на латиницу. Сегодня вопрос о переходе на латиницу стоит в Казахстане и, отчасти, в Кыргызстане. Предложение введения латинского алфавита в Казахстане обосновывается необходимостью сменить советскую идентичность, которая сейчас еще доминирует в национальном сознании казахских граждан.
Последствия перехода на латиницу вполне очевидны: подрастающее поколение не сможет в большинстве своем познакомиться с тем духовным наследием, которое было накоплено веками, в частности, русской культурой. Следовательно, произойдет утрата национальных культурных ценностей, написанных на кириллице. Казалось бы, ничего страшного не произойдет, если транслитерировать текст - перевести русский текст, написанный буквами кириллического алфавита, на латиницу, т.е. передать тот же смысл другими знаками. Однако абсолютно точно осуществить транслитерацию русского текста латинскими буквами невозможно (хотя бы потому, что в латинском алфавите меньше букв -26 - по сравнению с кириллическим, где 33 знака), это обязательно приведёт к потере качества текста, а следовательно, к ошибочной записи в ряде случаев с позиции национально-культурной специфики русского языка.
В одной из статей Эпштейн проводит параллель между социально-экономической ситуацией в стране и составом лексикографических источников: «Приходится заключить, что наряду с экономическими, демографическими, статистическими и прочими приписками в России ХХ века сложилась и система лексикографических приписок (здесь речь о наличии в словарях русского языка диминутивных форм слов в качестве самостоятельных словарных статей, а также видовых форм глагола - вставка моя - И.Е.). Пользуясь размытостью границы между словообразованием и словоизменением в русском языке, а точнее, целенаправленно размывая эту границу, "официальная" лексикография с самыми добрыми и патриотическими намерениями систематически завышала словарный фонд языка путем включения словоформ в число самостоятельных лексических единиц» [Эпштейн 2006].
Лексикографические подсчеты слов в русском и английском языках - где больше, что говорит, по мысли Эпштейна, о преимуществе одного языка над другим, квалифицированно развенчивает ведущий научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН Л.Е. Кругликова в статье «Ни о каком лексическом оскудении русского языка не может быть и речи» в интервью журналисту сайта «Русский на 5» [Кутырева 2014]. Лингвист приводит факты, противоречащие тому, что «русский язык гниёт на корню», а английский «лопается
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
от изобилия». При этом Л.Е. Кругликова, развенчивая миф и о миллионном слове в английском языке, и об оскудении русского языка, замечает: «Я бы никогда не стала проводить такие сравнения, если бы меня не вынудили к этому те, кто правдами и неправдами хочет похоронить русский язык, а вместе с ним и русских» [Кутырева 2014]. Эпштейн скромно умалчивает, что «возможность появления миллионного слова была подвергнута резкой критике со стороны американских лингвистов (например, Б. Циммера, Д. Нунберга, Д. Шейдловера и других) в первую очередь на том основании, что нельзя точно подсчитать количество слов, так как для этого надо сначала определить, что считать словом. <. > лингвисты (именно на них ссылается М.Н. Эпштейн, когда говорит о приходе в английский язык миллионного слова) не признают наличия миллиона слов в английском, а называют, по свидетельству издательской фирмы Merriam-Webster, цифру в четыре раза меньшую. Последняя совпадает с реальным числом слов в Оксфордском словаре английского языка за тысячелетнюю историю его развития» [Там же].
Эпштейн в своих изысканиях дошел до фантастической мысли изменить не только русскую лексику, графику, но и грамматику, о чем речь в статье «О творческом потенциале русского языка. Грамматика переходности и транзитивное общество» [Эпштейн 2007]. Л.Г. Яцкевич комментирует эти фантазии в статье «О национальной самодостаточности русского языка и призраке транзитивной философии» [Яцкевич 2007].
В комментариях к публикации Б. Костина в Интернете, о которой уже упоминалось выше [Костин 2013], встречаем одно из высказываний публициста Владимира Бондаренко (от 06.04.13 22:29): «Помню, мы полемизировали с Мишей еще в студенческие юные годы, в советское время, когда нас обоих обругали и обвинили в антисоветизме в журнале "Коммунист". Миша испугался, звонит мне, что делать?, - и сразу же уехал в Америку, а меня по-прежнему ругают у себя на Родине. <...> нисколько с той поры Миша Эпштейн не изменился. Не нужен ему русский язык. Я уж не знаю, что он преподает американцам, для Америки его язык вполне приличен, и все его споры - они для американцев. Пусть и спорят. Только зачем Мише еще и русские премии дают и звания русских академиков?» [Там же]. Видимо, за то, что М.Н. Эпштейн весьма преуспел в этом самом антисоветизме.
Только коснемся здесь его книги «Великая Совь», написанной в конце 80-х гг. ХХ в., а изданной в России лишь в 2006 г. Сам автор называет это сочинение мифопоэтическим исследованием о великосовском этносе. До издания в России содержание этой книги Эпштейн уже в 1989 г. частично озвучил по радиостанции «Би-би-си» из Лондона. Им была прочитана глава, которая называется «Социальные группы», где автор характеризует так
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
называемых совков. В следующем замечании Эпштейна чувствуется восторженность из-за внедрения им в речевой оборот россиян одного из слов: «Би-би-си в ту весеннюю пору гласности слушала едва ли не половина страны. Не исключено, что тогда-то слово и было подхвачено, во всяком случае, именно с этого времени оно стало распространяться для обозначения самого характерного, живучего, что было в советском человеке и что не исчезло даже с кончиной страны» [Эпштейн 2005].
Достаточно прочитать начало указанного текста, чтобы понять отношение Эпштейна к советскому строю и стране, хотя, как бы между прочим, автор замечает: «Это совиное племя нельзя путать с историческими народами, вроде России или Китая, в окружении которых оно живет, потому что само оно является доисторическим и сверхисторическим» [Там же]. Вот несколько фраз начала текста: «Все, кто имел трудное счастье жить в советской стране, навсегда прониклись чувством Великой Тайны. Солнце там никогда не стоит прямо над головой, но каждый предмет прячется в огромной тени, так что нужен особый прищуренный взгляд и бесшумный полет, чтоб проникнуть сквозь общественный сумрак и не потревожить спящих. Именно этого сейчас недостает тем, кто живет в свободных странах, при свете демократического полдня, когда предметы лишаются теней и укорачиваются до собственных малых размеров. <. > Задача книги - не просто исследовать законы советского мифосложения посредством сложения новых, еще более странных и объемлющих мифов, но и воссоздать таинственную, нелепую прелесть этого ночного бдения в дебрях великосовской державы» [Там же]. Всех жителей так называемой Сови Эпштейн подразделяет на следующие социальные типы: совцьг («сидят на своих вершинах и все время наблюдают, какое дерево достаточно подросло, чтобы перелететь на него, пока об этом не позаботятся другие»), совейцы («эти гнездятся пониже, где попало, но у них другая задача - выглядывать незримое Солнце и оповещать о первых его лучах», это образцовые граждане Великих Сумерек), совчане («обычно рождаются, чтобы умереть, и о них настолько ничего не слышно, что многие сомневаются в их существовании»), совщицы («ходят в серых халатах и занимаются продажей ранее убитых и замороженных мышей, предварительно расфасованных по целлофановым пакетам»). Читая все это, хочется спросить, к какому типу Михаил Наумович отнес бы себя во время жизни в СССР.
В качестве эпиграфа к ряду работ М.Н. Эпштейн выбрал слова В. Хлебникова: «Слово управляет мозгом, мозг - руками, руки - царствами». «Вбрасывая» в Интернет огромное количество новообразований (с демонстрацией того, как надо создавать новые единицы), Эпштейн, безусловно, повлиял на мышление многих граждан России, и теперь уже россияне
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) ИВ. Евсеева
упражняются в словотворении. Этот факт подтверждает огромное количество пестрящих сегодня на разного рода сайтах новообразований (слов, несущих большое эмоциональное напряжение), семантика которых, как правило, негативная: Путлер, путиноид, медвепут (и вариант: МедвеПут), тандемократ, дебилятор, наСИОНалист, путинизм, путиномика, быдло-путло, нашисты, крымнашисты, родноверы, большевизанты, неоязычники, медведевцы, демшиза, либерасня, либерасты, ватос, ватник, поцреотня, ватная поцреотня, поцреоты, поцреотицкое, взяткоемкость, вандалоустойчивость, дерьмократия и мн. др. Процесс словотворения запущен! Такие лексические единицы хочет видеть в словаре русского языка М.Н. Эпштейн?
На мой взгляд, эти и им подобные единицы вряд ли можно рассматривать как факт «языковой игры», понимаемой как процесс, когда человек не просто «играет» с формой слова и его смыслом, а когда «свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное» [Земская, Китайгородская, Розанова 1983: 172]. Языковая игра связана с разумностью создания нового слова, которое хочется повторить, а то, чем предлагает заниматься Эпштейн - искусственно творить слова, можно назвать, скорее, не игрой, а созданием «словесного могильника».
Продемонстрированный материал показывает, насколько последовательно, методично осуществляется намеренное информационно-психологическое воздействие на русских как нацию; не только на русских, но и на тех, для кого этот язык второй, на тех, кто его еще только планирует изучать или изучает. И в первую очередь, это массовое давление идет через язык. В этой связи актуальны термины «языковое насилие» и «языковая агрессия», которые понимаются в речеведении как формы речевого поведения, негативно воздействующие на коммуникативное взаимодействие людей, т. к. направлены всегда на уничижение языковой личности адресата, на манипулирование им в интересах автора высказывания [Эффективное речевое общение 2012; Шарифуллин 2004]. Сегодня языковое насилие являет собой форму массового речевого воздействия на сознание людей (в частности - русских), путем регулярного внушения, с целью минимизировать значимость языка и дискредитировать его носителей и, как следствие, ослабить влияние в мире.
Использование русского языка против самих же русских представляет довольно серьезную опасность, т.к. именно язык определяет национальный характер и мировоззрение народа. Самым неприятным является то, что эта опасность исходит изнутри российского общества, а также, как показывают исследования, со стороны бывших соотечественников, тех, кто, находясь за границей, средствами русского языка расплачивается с Россией за
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
утраченную родину. Только увидев это воздействие и осознав его негативные последствия можно противостоять натиску. «Потребность осмыслить свою национальную принадлежность у человека, как правило, возникает тогда, когда сама нация переживает сложные трагические потрясения. В нашей русской истории рост и подъем национального самосознания всегда был связан с войнами, нападениями захватчиков, которые ставили целью или порабощение нации, или уничтожение русских как национального образования» [Миронова 2010].
Русский язык сегодня, наряду с православием и другими факторами, остается тем мощным стержнем, который объединяет всех русских в народ. Ответственность за судьбу русской нации сегодня лежит на каждом ее представителе. И немаловажную роль в противодействии языковому насилию могут и должны играть филологи.
Список литературы
Васильева А. Существуют ли русские как нация? // Новые ведомости. 06.11.2013. URL: http://nvdaily.ru/info/12722.html (дата обращения: 08.05.2016).
Власенко Е. Михаил Эпштейн: Русский язык - истерический, параноидальный. И он выражает состояние общества // Re:public. 09.12.2009. URL: http://republic.com.ua/ (дата обращения: 13.05.2016).
Володин Э., Зайцев В. А есть ли русская нация? К проблеме национального самосознания // Рустрана. 11.10.2007. URL: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/article.php?nid=3365 (дата обращения: 13.05.2016).
Евсеева И.В. Словотворчество как средство развития потенциала личности // В мире научных открытий. 2012. № 11.5 (35). С. 52-69. URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=18278294 (дата обращения: 13.05.2016).
Евсеева И.В. Русские слова XXI века и словотворчество: модели и способы словообразования // Человек и язык в коммуникативном пространстве: сборник научных статей. 2010. Т. 1. № 1. С. 29-37.
Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983. 237 с.
Усков Н.Ф. Неизвестная Россия. История, которая вас удивит. М.: Эксмо, 2014. 304 с.
Костин Б. C ученым видом знатока... // Российский писатель. 06.04.2013. URL: http://www.rospisatel.ru/kostin-epshtein.htm (дата обращения: 07.05.2016).
Кутырева Н. Кругликова Л. Е. : Ни о каком лексическом оскудении русского языка не может быть и речи // Русский на 5. 15.04.2014. URL: http://russkiy-na-5.ru/articles/853 (дата обращения: 05.05.2016).
Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации. Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Языки славянских культур, 2009. 516 с.
Миронова Т.Л. Кто управляет Россией? М.: Алгоритм, 2010. 400 с.
Сковородников А.П., Копнина Г.А. Лингвистика информационно-психологической войны: к обоснованию и определению понятия // Политическая лингвистика. 2016. Т. 1 (55). С. 42-50. URL: http://elibrary.ru/item.asp?id=25718815 (дата обращения: 13.05.2016).
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
Эпштейн М.Н. Дар слова. Проективный словарь русского языка. 2005. URL: http://old.russ.ru/antolog/intelnet/dar118.html (дата обращения: 13.05.2016).
Эпштейн М.Н. Дар слова. Проективный словарь русского языка. Введение // Русский журнал. 04.11.2002. URL: http://old.russ.ru/krug/20021104 slovo.html (дата обращения: 09.05.2016).
Эпштейн М. О будущем языка // Знамя (Журнальный зал. Национальная специфика литературы - анахронизм или неотъемлемое качество?). 2000. № 9. URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2000/9/konf.html (дата обращения: 14.05.2016).
Эпштейн. О творческом потенциале русского языка. Грамматика переходности и транзитивное общество // Знамя. 2007. №3.
URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2007/3/ep18.html (дата обращения: 14.05.2016).
Эпштейн М.Н. Русский язык в свете творческой филологии разыскания // Знамя, 2006, №1. URL: http://magazines.russ.ru/znamia/2006/1/ep13.html (дата обращения: 07.05.2016).
Эпштейн М.Н. Чик и ек. Как мир нас уменьшает, а мы его - в ответ // Живой журнал. 2.05.2009. URL: http://tapirr.livejournal.com/1983002.html (дата обращения: 13.05.2016).
Шарифуллин Б.Я. Языковая агрессия и языковое насилие в свете юрислингвистики: проблема инвективы // Юрислингвистика. 2004. № 5. С. 120-132.
Яцкевич Л.Г. О национальной самодостаточности русского языка и призраке транзитивной философии // Слово и предложение: исследования по русскому языку и методике преподавания: Сб. науч. ст. в честь 70-летия проф. В.П. Проничева». СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. С. 224-240
Эффективное речевое общение (базовые компетенции): словарь-справочник / под ред. А.П. Сковородникова. Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2012. 881 с.
References
Vasil'yeva A. Sushchestvuyut li russkiye kak natsiya? [Whether there are Russians as the nation] Novye vedomosti. Available at: 06.11.2013: http://nvdaily.ru/info/12722.html (accessed 08.05.2016).
Vlasenko Ye. Mikhail Epshteyn: Russkiy yazyk - istericheskiy, paranoidal'nyy. I on vyrazhayet sostoyaniye obshchestva [Russian - hysterical, paranoid. And he expresses a condition of society]. Re: obshchestvennost'. 09.12.2009. Available at: http://republic.com.ua/ (accessed 13.05.2016).
Volodin E., Zaytsev V. A yest' li russkaya natsiya? K probleme natsional'nogo samosoznaniya [If is the Russian nation? To a problem of national consciousness]. Rustrana. 11.10.2007. Available at: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/article.php?nid=3365 (accessed 13.05.2016).
Evseyeva I.V. Slovotvorchestvo kak sredstvo razvitiya potentsiala lichnosti. V mire nauchnykh otkrytiy [Word creation as a development tool of potential of the personality]. 2012. № 11.5 (35). Pp. 52-69. Available at: http://elibrary.ru/item.asp?id=18278294 (accessed 13.05.2016).
Evseyeva I.V. Russkiye slova XXI veka i slovotvorchestvo: modeli i sposoby slovoobrazovaniya [Russian words of the 21st century and word creation: models and ways of word formation]. Chelovek i yazyk v kommunikativnom prostranstve [The Person and language in communicative space]: collection of scientific articles. 2010. T. 1. № 1. Pp. 29-37.
Zemskaja E.A., Kitajgorodskaja M.V., Rozanova N.N. Russkaja razgovornaja rech': Fonetika. Morfologija. Leksika. Zhest [Russian informal conversation: Phonetics. Morphology. Lexicon. Gesture]. M.: Nauka Publ., 1983. 237 p.
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
Uskov N.F. Neizvestnaya Rossiya. Istoriya, kotoraya vas udivit [Unknown Russia. History which will surprise you]. M .: Eksmo Publ., 2014. 304 p.
Kostin B. S uchenym vidom znatoka ... [With scientific type of the expert...]. Rossiyskiy pisatel'. 06.04.2013. Available at: http://www.rospisatel.ru/kostin-epshtein.htm (accessed 07.05.2016).
Kutyreva N. Kruglikova L.Ye. Ni o kakom leksicheskom oskudenii russkogo yazyka ne mozhet byt' i rechi [About any lexical impoverishment of Russian out of the question]. Russkiy na 5. 15.04.2014. Available at: http://russkiy-na-5.ru/articles/853 (accessed 05.05.2016).
Larina T.V. Kategoriya vezhlivosti i stil' kommunikatsii. Sopostavleniye angliyskikh i russkikh lingvokul'turnykh traditsiy [Category of politeness and style of communication. Comparison of the English and Russian linguocultural traditions]. M.: YAzyki slavyanskikh kul'tur Publ., 2009. 516 p.
Mironova T.L. Kto upravlyayet Rossiyey? [Who operates Russia?]. M.: Algoritm Publ., 2010. 400 p.
Skovorodnikov A.P., Kopnina G.A. Lingvistika informatsionno-psikhologicheskoy voyny: k obosnovaniyu i opredeleniyu ponyatiya [Lingvistika of an information war of nerves: to justification and definition of a concept]. Politicheskaya lingvistika. 2016. T. 1 (55). Pp. 42-50. Available at: http://elibrary.ru/item.asp?id=25718815 (accessed 13.05.2016).
Epstein M.N. Dar slova. Proyektivnyy slovar' russkogo yazyka [Gift for speaking. Projective dictionary of Russian]. 2005. Available at: http://old.russ.ru/antolog/intelnet/dar118.html (accessed 13.05.2016).
Epstein M.N. Dar slova. Proyektivnyy slovar' russkogo yazyka. Vvedeniye [Gift for speaking. Projective dictionary of Russian. Introduction]. Russkiy zhurnal. 04.11.2002. Available at: http://old.russ.ru/krug/20021104 slovo.html (accessed 09.05.2016).
Epstein M. O budushchem yazyka [About the future of language]. Znamya. 2000. № 9. Available at: http://magazines.russ.ru/znamia/2000/9/konf.html (accessed 14.05.2016).
Epstein M. O tvorcheskom potentsiale russkogo yazyka. Grammatika perekhodnosti i tranzitivnoye obshchestvo [About the creative potential of Russian. Grammar of transitivity and transitive society]. Znamya. 2007. №3. Available at:
http://magazines.russ.ru/znamia/2007/3/ep18.html (accessed 14.05.2016).
Epstein M.N. Russkiy yazyk v svete tvorcheskoy filologii razyskaniya [Russian in the light of creative philology of investigation]. Znamya. 2006. № 1. Available at: http://magazines.russ.ru/znamia/2006/1/ep13.html (accessed 07.05.2016).
Epstein M.N. Chik i yek. Kak mir nas umen'shayet, a my yego - v otvet [Chick and EC. As the world reduces us, and we it are in reply]. Zhivoy zhurnal. 2.05.2009. Available at: http://tapirr.livejournal.com/1983002.html (accessed 13.05.2016).
Sharifullin B.Y. Yazykovaya agressiya i yazykovoye nasiliye v svete yurislingvistiki: problema invektivy [Language aggression and language violence in the light of a yurislingvistika: invective problem]. Yurislingvistika. 2004. № 5. Pp. 120-132.
Yatskevich L.G. O natsional'noy samodostatochnosti russkogo yazyka i prizrake tranzitivnoy filosofii [About national self-sufficiency of Russian and the ghost of transitive philosophy]. Slovo i predlozheniye: issledovaniya po russkomu yazyku i metodike prepodavaniya [The word and the offer: researches on Russian and technique of teaching]: Sb. nauch. st. v chest' 70-letiya prof. V.P. Pronicheva ». SPb.: Filologicheskij fakul'tet SPbGU Publ., 2007. Pp. 224-240.
Effektivnoye rechevoye obshcheniye (bazovyye kompetentsii): slovar'-spravochnik [Effective speech communication (basic competences): the dictionary reference]. Pod red. A.P. Skovorodnikova. Krasnoyarsk: Sib. feder. un-t Publ., 2012. 881 p.
Экология языка и коммуникативная практика. 2016. № 2. С. 221-237
По-русски против русского языка и русской нации (о «радетелях» русского языка и тех, кто
с ними) И.В. Евсеева
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Евсеева Ирина Владимировна, доктор филологических наук, доцент, заведующий кафедрой русского языка, литературы и речевой коммуникации Сибирский федеральный университет Россия, 660041, Красноярск, пр. Свободный, 79 E-mail: ivevseeva@yandex.ru
ABOUT THE AUTHOR:
Evseeva Irina Vladimirovna, Doctor of Philology, Professor of the Department of the Russian Language, Literature and Speech Communication Siberian Federal University 79 Svobodny Prospect, Krasnoyarsk 660041 Russia E-mail: ivevseeva@yandex.ru
