CC BY
37концепция негумбольдтовских «зон обмена», формирующих среду общения между научным сообществом и «обществом в целом» [Дорожкин, 2018 а]. Именно здесь, по нашему мнению, может находится инструмент решения проблемы построения конструктивного диалога религии и науки. Негумбольдтовские «зоны обмена» в большинстве случаев рассматриваются, как попытка членов научного сообщества передать основные положения своего мировоззрения представителям иных, неродственных научному, мировоззрений. Обозначается сложность и возможное противодействие построению таких зон [Дорожкин, 2017; Воронина et al, 2018]. Но все это не отменяет перспективность работ в этом направлении, в частности, в плане развития процедуры медиации, со стороны философии. Выступающие в качестве экспертов-медиаторов философы, обеспечивают коммуникацию, как между представителями разных дисциплинарных сообществ, так и между учеными и потребителями их продукта [Касавин, 2017, с. 8-17; Дорожкин, 2018 б, с. 6-23]. Почему бы не попытаться сделать аналогичную попытку в отношении религии?
В качестве одного из возможных направлений подобного решения можно рассмотреть разделение медиации на согласование, и консультацию для согласования [Воронина et al, 2018]. В первом случае медиация осуществляется философом, во втором случае коммуникация осуществляется с помощью консультации философа, который не навязывает свою позицию. Здесь медиация является выявлением мировоззренческих составляющих и мировоззренческих следствий. Итогом выстраиваемого философией диалога может являться отказ от домината науки над религией, или корректная позиция в отношении друг друга и конструктивное взаимодействие.
Литература
1. Бранденбург, 2016 - Бранденбург В.Я. К проблеме становления научного познания: от классической науки к современному этапу // Философская мысль 2016. № 9. С. 66-73. DOI: 10.7256/2409-8728.2016.9.20281. URL: http://e-notabene.ru/fr/article_20281.html- (дата обращения: 21.08.2019).
2. Воронина et al, 2018 - Воронина Н.Н., Ткачев А.Н. Мировоззренческие предпосылки успешного функционирования галисоновских «зон обмена» // Философская мысль. 2018. № 12. С. 10-17. DOI: 10.25136/2409-8728.2018.12.27896 .
3. Галисон, 2004 - Галисон П. Зона обмена: координация убеждений и действий // Вопросы истории естествознания и техники. 2004. № 1. с. 64-91.
4. Дорожкин, 2017, с. 24-25 - Дорожкин А. М. Проблемы построения и типологии зон обмена // Эпистемология и философия науки. 2017. № 4. С. 20-29.
5. Дорожкин, 2018 а - Дорожкин А.М. Особенности построения негумбольдтовских зон обмена // Вестник Вятского государственного университета. № 4. 2018. С. 7-13.
6. Дорожкин , 2018 б - Дорожкин А.М. Философ как медиатор // The Digital scholar: лаборатория философа. 2018. Т. 1. №2. С. 6-23. DOI: 10/5840/dspl20181213
7. Касавин, 1999 - Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. М.: РХГИ, 1999. 407 с.
8. Касавин, 2015 - Касавин И.Т. Мегапроекты и глобальные проекты. Наука между утопией и технократией // Вопросы философии. 2015. № 9. С. 40-56
9. Касавин, 2017 - Касавин И.Т. Зоны обмена как предмет социальной философии науки // Epistemology & Philosophy of Science / Эпистемология и философия науки. 2017. Т. 51. № 1. С. 8-17.
10. Кутырёв, 2011 - Кутырёв В.А. Философия трансгуманизма. Против постчеловеческой технологизации мира. Саарбрюкен: Изд-во Ламберт. 2011. 84 с.
11. Маслов, 2014 - Маслов В.М. Постчеловеческие тренды техногенной цивилизации. // Философия и культура. 2014. № 6. - C. 804-813.
12. Столярова, 2015 - Столярова О.Е. Исследования науки и технологии в перспективе онтологического поворота. М.: Русайенс, 2015. 189 с.
13. Хабермас et al, 2006 - Хабермас Ю., Ратцингер Й. (Бенедикт XVI) Диалектика секуляризации. О разуме и религии. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. 112 с.
ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ВИДИМОЙ ЦИФРОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ28
Александра Александровна Аргамакова
кандидат философских наук, научный сотрудник Институт философии Российской Академии Наук
Распределение или исчезновение субъекта действия представляет особое свойство цифрового пространства. Благодаря чему появилось множество конспирологических теорий управ-
28 Подготовлено при поддержке Гранта Президента РФ для молодых ученых, проект №МК-615.2019.6, «Исторические трансформации концепций социальной инженерии и проектирования».
ления обществом на основе безличных алгоритмов и больших данных. Однако представления о невидимом управлении обществом не лишены своего основания. Виртуальная реальность является благоприятной средой для деперсонифицированных стратегий действий. Вполне реалистична и подкрепляется практикой готовность делегировать привилегии осуществления власти и контроля анонимным группам и автоматизированным системам управления. Нейрогаджеты, биометрия, VR симуляции, компьютерное зрение или распознавание голоса потенциально представляют собой инструментарий биополитики, т.е. системы контроля человеческих действий и тел, только на высокотехнологичной основе. Закономерно цифровые данные стали предметом социального и политического напряжения. Государственные сервисы, городские приложения и бизнес платформы делегируют рутину, а также ответственность компьютерным алгоритмам и системам менеджмента. Автоматизированные машины и умный софт управляют процессами через анонимные алгоритмы и интерактивные механики. Смогут ли автоматизированные системы заменить человека как субъекта власти и принятия решений - конфликт власти между человеком и безличной машиной уже реализует себя в реальности.
Ключевые слова: автоматизация, системы управления обществом, хактивизм, биополитика, большие данные, социальные технологии, социальная инженерия.
BEYOND THE VISIBLE LAYER OF DIGITAL REALITY
Alexandra Alexandrovna Argamakova
PhD in Philosophy, scientific fellow Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences
Distribution and disappearance of the subject of action is a specific feature of digital space. As the result, there appeared numerous conspiracy theories of governance on the basis of anonymous algorithms and big data. However, the thesis about invisible governance of society is not off-base. Virtual reality turns out to be favorable environment for de-personalized strategies of actions. Folks show readiness to delegate privilege of power and control to anonymous groups and automated management systems. Neurogadgets, biometrics, VR simulations, computer vision and voice recognition potentially form the instruments of hi-tech biopolitics - that is, control of human bodies and actions. Consequently data and digital technologies have become the reason of social and political tensions. Governmental services, city apps and business platforms delegate routine as well as responsibility to computer algorithms and management systems. Automated machines and smart software manage processes via anonymous algorithms and interactive mechanics. Whether automated management systems could replace the human as the subject of power and decision-making - the power conflict between humans and machines realize itself in reality.
Keywords: automation, automated management systems, hacktivism, biopolitics, big data, social technologies, social engineering.
Благодаря цифровой революции тезис Френсиса Бэкона можно обновить формулой «Данные - это сила». Кто владеет цифровыми данными будет владеть миром, в котором мы живем. Впрочем, насколько человек будет осведомлен о своих хозяевах (и будет ли вовсе) нельзя однозначно спрогнозировать.
Технологии являются ключевым фактором экономического роста, поэтому общество знания инвестирует в технонауку. Любой существенный технологический прорыв потенциально в состоянии изменить общественные отношения и структуры. По Мишелю Фуко знание, власть и социальные отношения глубоко взаимосвязаны. Сила не есть исключительно функция определенных институтов и административных позиций. Власть «коренится во всей сети социального» [Foucault, 2001, p. 345], она присутствует «везде, буквально в каждой клеточке нашего тела» [Foucault, 1988, p. 104]. Распределение и аккумуляция знания или символического капитала в смысле Пьера Бурдье коррелирует со структурой и иерархией властных отношений. В цифровом мире сбор и хранение данных приобретают сходное значение. Нейрогаджеты, биометрия, VR симуляции, компьютерное зрение и распознавание голоса потенциально представляют инструментарий биополитики, т.е. системы контроля человеческих действий и тел [Foucault, 2008], только на высокотехнологичной основе. Закономерно цифровые данные превратились в предмет интенсивного социального и политического напряжения.
Распределение или исчезновение субъекта действия - особое свойство цифрового пространства. Вера в невидимое управление похожа на конспирологию, но представление о невидимом управлении не лишено своего основания. Конспирологические теории про общество, управляемое на основе компьютерных алгоритмов, обрабатывающих большие данные, расцветают пропорционально технологическим успехам. Невероятно, но в общем-то факт - люди готовы делегировать власть и авторитет анонимным политическим фигурам или безличным компьютерным алгоритмам. В жанре фантастики вспоминается «момент Валдо» и электоральный процесс с участием популярного анимированного персонажа, а в актуальной практике - хак-тивистское движение «Анонимус», применяющее деперсонифицированные стратегии виртуальных действий. Анонимусы представляют собой «бренд без бренда, допускающий различные конфигурации и значе-
ния» [Coleman, 2014, p.16]. Группа включает политически мотивированных хакеров и социальных практиков, обменивающихся информацией и координирующих действия онлайн [Mccormick, 2013]. Среди подобных групп также широко известны хакерская ячейка LulzSec, атаковавшая сайты американских правительственных организаций; Legion of Doom, обрушившая телекоммуникационные сети AT&T; Cult of the Dead Cow, воевавшая с церковью саентологов и многие другие. В интернет пространстве акторы, вовлеченные в социальный активизм, размывают собственную идентичность и маскируют сущность в различной степени.
Государственные сервисы и бизнес платформы делегируют рутину, а также ответственность компьютерным алгоритмам и автоматизированным системам управления. Автоматизированные машины и умный софт управляют процессами через анонимные алгоритмы и интерактивные механики [Аргамакова, 2018]. Говоря исторически, появилось много проектов и попыток внедрения автоматизированных систем управления в социальную жизнь. Подобные проекты варьируются в масштабе, технических деталях и потенциале реализации.
ОГАС, Киберсин или китайская система социального рейтинга дают примеры масштабных проектов, охватывающих огромную инфраструктуру и поддерживающих социалистические устремления. В позднем СССР инженеры и ученые предложили и частично разработали ОГАС - Общегосударственную автоматизированную систему учета и обработки информации [Глушков, 1987]. В 60-80-х гг. советское государство могло быть обращено на технократический и кибернетический путь развития в противоположность свободному рынку и краху плановой экономики. Автоматизация и машинное управление на различных уровнях получили реализацию в СССР. Появились компьютерные центры в организациях и на фабриках, исследовательские центры и образовательные программы по кибернетике в университетах [Поспелов, 1998]. Ранние кибернетические мечты во многом предвосхитили последующее становление интернета, информатизацию и формирование информационного общества [Китов, 1958]. Тем не менее, проект ОГАС вошел в противоречие с планами по созданию альтернативной общественной системы. Он был развит частично и несовершенно.
Проект Киберсин реализовался в Чили во время президентства социалиста и технократа Сальвадора Альенде. Киберсин аналогичен идее ОГАС. Проект пытался соединить плановый подход и ценность индивидуальной свободы, включающей участие рабочих в индустриальном менеджменте [Medina, 2011]. Кибер-син предполагал более высокий уровень информационной открытости и уменьшение роли бюрократии в принятии решений. В то же время его технологическая база была ограничена и несовершенна. Вероятно, эксперимент требовал больше времени, но прервался из-за политического переворота и смены режима власти.
Китайская система электронного управления - появляющаяся сегодня реальность. Она предполагает поощрения и наказания за определенные линии поведения. Система измеряет рейтинг и репутацию граждан. Ее глубинная суть аналогична принципам оценки репутации и рейтинга, применяемым во множестве онлайн сервисов. Впрочем, когда подобная система становится общеобязательной и неизбежной, риски цифровой диктатуры возрастают. Обязательность, принудительность и неизбежность использования системы цифровых сервисов следует причислить к признакам проявления цифровой диктатуры наряду со скрытым сбором данных, отслеживанием персональной информации и технологичным контролем над поведением человека. Отчасти поэтому китайская система социального рейтинга спровоцировала активную дискуссию и критику с точки зрения нарушения прав и свобод человека [Botsman, 2007].
Государственные сервисы, городские приложения и автоматизированные системы управления бизнесом больше не утопия. Подобные инструменты широко используются с целью оптимизации и удобства жизни. Они заменяют человека как субъекта управления и принятия решений. Несмотря на опасения и критический модус общественных дискуссий, люди делегируют умным машинам, безличным алгоритмам и анонимным акторам привилегию осуществления власти над ними.
Литература
1. Аргамакова, 2018 - Аргамакова А.А. Игра в жизнь в городах будущего // Касавин И.Т., Соколова Т.Д. Социальная философия науки. Идеи и дискуссии. M.: Русское общество истории и философии науки, 2018.
2. Глушков, 1987 - ГлушковВ.М. Основы безбумажной информатики. M.: Наука, 1987.
3. Китов, 1958 - Китов А.И. Электронные вычислительные машины. M.: Издательство «Знание», 1958.
4. Поспелов, 1998 - Поспелов Д.А., Становление информатики в России // Поспелов Д.А., Фет Я.И. Очерки истории информатики в России. Новосибирск: Научно-издательский центр ОИГГM, 1998.
5. Botsman, 2007 - Botsman R. Who Can You Trust? How Technology Brought Us Together and Why It Might Drive Us Apart. N.Y.: Public Affairs, 2017.
6. Coleman, 2014 - Coleman G. Hacker, Hoaxer, Whistleblower, Spy. The Many Faces of Anonymous. L., N.Y.: Verso, 2014.
7. Foucault, 1988 - Foucault M. Politics, philosophy, culture: interviews and other writings of Michel Foucault, 1977-1984. N.Y., L.: Routledge, 1988.
8. Foucault, 2001 - Foucault M. Power (The Essential Works of Foucault, 1954-1984, Vol. 3). N.Y.: The New Press, 2001.
9. Foucault, 2008 - Foucault M. The Birth of Biopolitics. Lectures at the College de France, 1978-79. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2008.
10. Mccormick, 2013 - Mccormick T. Hacktivism: A Short History. Foreign Policy. URL: https://foreignpolicy.com/2013/04/29/hacktivism-a-short-history/
11. Medina, 2011 - Medina E. Cybernetic Revolutionaries. Technologies and Politics in Allende's Chile. Cambridge, London: The MIT Press, 2011.
