CC BY
46
Дмитрий Сичинава
Плюсквамперфект(ум): лингвистический термин в ненаучном контексте и типологические данные
Грамматический термин плюсквамперфектам) (< лат. plus quam perfectum, букв. «более, чем совершенное [действие]»), обозначающий одно из глагольных времен различных языков мира, в XX в. получил необычно широкое распространение в метафорическом употреблении, в том числе как публицистически-философский и художественный образ (в контекстах типа это уже плюсквамперфект, перенестись в плюсквамперфект, очарование плюсквамперфекта). В свете информации, известной благодаря типологическому изучению плюсквамперфекта в языках мира, употребление данного термина в ненаучном контексте представляет особый интерес.
Дмитрий Владимирович Сичинава
Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН, Москва
mitrius@gmail.com
1. «Школьный», «научный» и «метафорический» облики плюсквамперфект(ум)а
Изначально в русском языковом контексте термин плюсквамперфект был применим к достаточно узкой сфере, а именно к грамматике классических языков (латыни и древнегреческого), первоначально, как и другие грамматические термины, без русификации окончания (латиницей plusquamperfectum или кириллицей плюсквамперфектум). Сфера изучения древних языков после 1917 г. резко сократилась, и соответствующая латин-
! ская терминология, постоянно мелькавшая в гимназическом ! или ином контексте в русской литературе предреволюционных ! десятилетий, заняла место на далекой периферии, среди узко? специализированной лексики. Специалисты-филологи с XIX в. g применяли в русских текстах термин plusquamperfectum / плюс-| квамперфект(ум) и к другим древним и новым языкам мира, U однако это употребление изначально оставалось достоянием | только профессиональной среды. Из распространенных в рос-§ сийском, в том числе советском, школьном или вузовском § преподавании живых языков это слово может ассоциироваться с немецкой формой Plusquamperfekt (но не с английским Past ! perfect или французским plus-que-parfait, которые называются
* в школе так, как в самих этих языках).
s
* Казалось бы, данное слово не должно было относиться к числу § сравнительно широко известных или тем более способных | к нетерминологическому осмыслению: оно должно было огра-| ничиться весьма специфическим «школьным» употреблением
CQ
I (в основном у изучающих немецкий) и еще более специфиче-
ским «научным» употреблением (в специальных работах, опись сывающих грамматику древних и новых языков мира). И тем S не менее, как мы уже сказали, слово плюсквамперфект(ум) на-S- чинает использоваться в большом числе художественных про-§ изведений, эссе и публицистических сочинений XX—XXI вв., | переосмысляясь как философское понятие, не привязанное к лингвистическому объекту вообще (и тем более конкретно § к латинскому или немецкому языку); оно проникает в этом ка-| честве как в поэзию начала XXI в., так и в ориентированный на ■g массового читателя детектив. Часто это переосмысление со-£ провождается более или менее подробным авторским мета-4 комментарием, вплоть до того, что слову плюсквамперфект(ум) посвящается весь текст (см. раздел 3). Уже в 1989 г. переносное значение слова плюсквамперфектум заметила лингвистика: это слово наряду с другими научными терминами, развивающими метафорические значения (гравитация, мезозой и др.), приводится в работе [Харченко 1989: 23]. Назовем этот третий круг (в отличие от «школьного» и «научного») «метафорическим» употреблением.
Ничего подобного по масштабу не происходит с другими латинскими грамматическими терминами классической традиции — допустим, аблативом, конъюнктивом — или хотя бы с ближайшими «родственниками» нашего термина — перфектом и имперфектом. «Семинарская» этимология ерунда < gerundium / герундий, несмотря на ее популярность (она принята в словаре Фасмера), подвергалась критике [Черных 1993, I: 286—287], но если она и верна, то грамматическое содержание латинского термина никак в русском слове не отразилось. Лю-
бопытно, что из классического наследия определенную самостоятельную метафорическую жизнь обрел сам греческий термин метафора, связанный не только с лингвистикой как таковой, но и с теорией литературы; речь идет о контекстах типа рай — это не метафора (ср. недавнее корпусное исследование [Кураш 2012]). Более привычная славянизированная терминология тоже с трудом поддается такому осмыслению: отметим разве что конструкции типа история не терпит сослагательного наклонения.
По-видимому, здесь сыграли роль внешние характеристики латинского термина, длинного и с необычными сочетаниями согласных, его яркая «ученая» окраска. С этой точки зрения важно, что метафорический флер и контекст языковой игры вплоть до постсоветского периода сопутствовали только варианту плюсквамперфектум с его окончанием -ум, укорененным в русской культуре (и нередко высмеиваемым) маркером высокого латинизма, с неустоявшимися родом и типом склонения (то мужской, то средний род, то склоняемое, то несклоняемое), в то время как более прозаический и лучше морфологически освоенный плюсквамперфект долго использовался только как научный термин в специальной литературе. Возможны и другие способы формальной языковой игры, например неоднократно отмеченный в текстах каламбур типа Плюс-к-вам-перфект пришел / и к вам, и к нам (начало стихотворения Татьяны Нешумовой) [Нешумова 2009].
Разумеется, одной фонетической окраски для такой метафорической популярности недостаточно. Здесь важна сама идея «давнопрошедшего» и/или «предшествования в прошедшем». Прежде чем анализировать примеры из текстов, зададимся вопросом о том, что, собственно, в действительности значит плюсквамперфект в глагольных системах языков мира. В последние десятилетия ему посвящено немало типологических работ. Казалось бы, эти сведения не могут иметь отношения к ассоциативному ряду, которым обрастает книжный термин в русском языке. И вместе с тем, как мы увидим, типологические данные играют важную роль в данном контексте.
2. Плюсквамперфект с типологической точки зрения
В лингвистической типологии плюсквамперфект — устойчиво отмечаемая в различных языках мира видовременная граммема [Dahl 1985], обычно возникающая из сочетания перфекта с показателем прошедшего времени (или так называемого «ретроспективного сдвига»). В языках с «согласованием» и «последовательностью времен» западноевропейского типа
■в-
s-
I
эта форма передает таксисное значение «предшествования в прошедшем», однако типологически наиболее характерно для нее значение «неактуальное прошедшее» («сверхпрошлое»), означающее перенос ситуации в план, не связанный с моментом речи и эксплицитно «разорванный» с ним (см.: [Plungian, Auwera 2006; Сичинава 2007] и др.).
В частности, речь может идти:
— об аннулированном результате (это окно открывали);
— прекращенной ситуации (наша деревня была больше);
— неактуальном «ностальгическом» опыте (случалось мне покупать это по две копейки);
— нереальной упущенной ситуации (если б молодость знала, если б старость могла);
— ситуации вежливой просьбы (я бы хотел попросить вас о помощи) и т.п.
В русском (литературном) языке плюсквамперфект отсутствует по крайней мере с XVI в., когда формы с согласованным вспомогательным глаголом типа пошелъ былъ [Петрухин, Сичи-нава 2006] были вытеснены сочетанием с частицей типа пошел было, сохранившим семантику аннулированного результата / аномального хода ситуации (см. подробнее: [Barentsen 1986; Сичинава 2009] и др.). Хотя он сохраняется во многих русских говорах Севера, в украинском и белорусском языках, а также в большинстве других славянских языков, эти факты неизвестны среднему русскоязычному неспециалисту (не говоря уже о том факте, что соответствующие формы могут называться словом плюсквамперфект).
В этой связи оказывается очень интересным, что трактовки «плюсквамперфекта» в нелингвистической и ненаучной литературе неожиданно перекликаются с типологическими данными о плюсквамперфекте и его прагматических функциях в языках мира. Эти данные заведомо неизвестны авторам публицистики и художественных текстов, представляющим себе плюсквамперфект (например, в латыни) как «давнопрошедшее» (классическая школьная традиция) или, гораздо реже, «предшествование в прошедшем» (трактовка, отразившаяся и в некоторых типологических работах XX в., например: [Reichenbach 1947]).
Основными источниками примеров из публицистики, эссе-истики и художественной литературы послужили Национальный корпус русского языка, материалы Google Books и тексты различных «толстых» журналов 1990—2010-х гг., электронная версия которых включена в «Журнальный зал» на сайте russ.ru. Подчеркивание в примерах наше.
3. Неактуальное прошедшее
В метафорических употреблениях слова плюсквамперфект(ум) частотнее всего трактовка, связывающая его с «замкнутым временным интервалом» в прошедшем (past temporal frame, ср.: [Dahl 1985; Squartini 1999], ср. также типологическую интерпретацию как «сверхпрошлое» и «неактуальное прошедшее»). Подчеркиваются разрыв с планом настоящего, необратимость изменений. Нередка идея «анахронизма», резкой неприемлемости и неуместности в текущей ситуации или, напротив, «ностальгии» (сожаления об этой необратимости). Обычна сочетаемость слова плюсквамперфект со словами, указывающими, где или для кого именно соответствующая ситуация является неактуальной: моё плюсквамперфектум, это здесь плюсквамперфект, это для них плюсквамперфект и т.п.
Подобные употребления начинают встречаться в русских текстах первых десятилетий XX в.:
(1) И когда я как-то напомнил ему ту весну, Барельеф, Милостивого Государя, он сердито мотнул головой и сказал: — А, батенька, все это ерунда и plusquamperfectum! (Виктор Стражев «Давно-недавно») [Стражев 1909: 101];
продолжают употребляться в языке эмигрантов (не только «внешних», но и «внутренних», таких, как Булгаков или Сигиз-мунд Кржижановский) и после перерыва, связанного с изменением культурной ситуации в советский период, вновь становятся активными в языке 1960-1980-х гг. (обычно с пояснением термина) и особенно в постсоветское время:
(2) Про Германа забудьте. Герман — это давно прошедшее прошлое. Плюсквамперфектум. — Хорошо, про Германа постараюсь забыть (Юрий Трифонов «Бесконечные игры: о спорте, о времени, о себе», время написания 1960-е — 1981) [Трифонов 1989: 173];
(3) А кроме всего прочего, Древняя Русь для обитателей нашей Российской Федерации — plusquamperfectum, Русь, которую мы потеряли (Андрей Ранчин «В защиту "сталиниста" Н.К. Гудзия») [Ранчин 2003: 574];
(4) Те, чья жизнь была сопричастна полувековой истории культуры двух столиц, с горечью назовут десятки имен, щедро одаренных ярким талантом, но потерявшихся в сумерках плюсквамперфекта... (Зана Плавинская «Отражение») [Плавинская 2003].
В постсоветское время понятие плюсквамперфект(ум) становится темой для эссеистики с различного рода философской нагрузкой:
а
(5) У меня есть сильное ощущение, что все мы живем внутри глагола прошедшего времени, которое закончилось, но — раньше другого действия (Илья Фаликов «Плюсквамперфектум») [Фали-ков 1999: 102];
(6) Может быть, разгадка российской истории заключена в слове плюсквамперфект. В его отсутствии. <...> Этот грамматический недобор или, если угодно, грамматический романтизм дорого обходится носителям языка. Их история никак не становится историей; как упрямая страница в новенькой книге, не переворачивается; рвется в настоящее. Нет на нее, российскую историю, грамматической узды (Игорь Померанцев «Был помнивши») [Померанцев 1997: 117].
Итак, метафорическое употребление слова плюсквамперфект в значении 'неактуальные события давнего временного интервала', 'анахронизм', 'предмет ностальгии' пережило советскую эпоху и предстает в современном языке уже привычным и широко освоенным. Однако у этого термина есть и другие, более редкие метафорические употребления, которые мы ниже также разберем.
4. Временная дистанция
В современных текстах трактовка в русле временной дистанции (иногда с подчеркнутой актуальностью давних событий) I проявилась в нескольких примерах, где наш термин всюду экс-
плицитно «глоссирован» как «давнопрошедшее время»:
(7) Ну, первая промышленная революция — это понятно, это давно прошедшее, так сказать, плюсквамперфект. Конец XVIII — начало XIX века. Символ — паровая машина. Суть — механизация производства. Социальные последствия весьма значительные и общеизвестные (Игорь Бестужев-Лада «Прогноз на завтра») [Бестужев-Лада 1985: 8];
(8) Стихи, продиктованные близостью нового тысячелетия (в такие пограничные времена обостряется интерес и тяготение к плюсквамперфекту, давнему прошедшему) (Александр Кушнер «С Гомером долго беседовал ты один...») [Кушнер 2001: 120].
Тем не менее само глоссирование термина как «давно( )про-шедшее» не исключает именно трактовки неактуальности и анахронистичности:
(9) Но так написать об истории мог лишь человек, живущий в середине века ХХ-го и прекрасно понимающий, что массоидность тоталитарных режимов этого века — не настоящее, а плюсквамперфект, давно прошедшее, и нет за этим не только будущего, но и права на реинтерпретацию (Наталья Полтавцева «Исторична ли история?») [Полтавцева 1997: 61].
5. Ирреальные употребления
Интересна трактовка плюсквамперфекта в терминах «возможных миров», широко используемого в лингвистике для объяснения ирреальных употреблений плюсквамперфекта типа If I had come, I would see that (ср.: [Dahl 1997; Плунгян 2004] и др.). Применительно к русскому языку (наследующая плюсквамперфекту конструкция с частицей было) механизм «возможных миров» использован, например, в работе [Kagan 2011].
(10) В другом месте романа сказано о вероятности существования сказочных драконов: «Мы имеем дело с областью прошлого, а в "прошлом", в отличие от "настоящего", все бывает на правах равно возможного». Одно слово, «плюсквамперфект» (этим грамматическим термином поименованы все главки про Акопа, его фабрику и Владиков) (Александр Гаврилов «Плюс к нам перфект» [Гаврилов 2000: 223].
В нижеследующих примерах плюсквамперфект ассоциируется с «пространством сказки», «игрой воображения», что можно соотнести с широко представленной в языках мира тенденцией развития у плюсквамперфекта ирреальных, пересказыватель-ных значений. Характерно использование в соответствующих контекстах глаголов перенести, перевести:
(11) Но игры Анны Андреевны — иные: Нет, ни в шахматы, ни в теннис, / То, во что с тобой играют, / Называют по-другому, / Если нужно называть... Перевести эти игры в плюсквамперфект, приписать их игре воображения не удается (Александр Кушнер «Анна Андреевна и Анна Аркадьевна») [Кушнер 2000: 186];
(12) Еще в 1920-е Бунин перенес эту реальную Россию в пространство сказки, используя плюсквамперфект (рассказ «Косцы») (Евгений Пономарев «Россия, растворенная в вечности» [Пономарев 2004: 90].
6. Заключение
Значения и коннотации, в которых метафорически употребляется слово плюсквамперфект, демонстрируют нетривиальные схождения с данными грамматической типологии. Они представляют большой интерес как материал для исследования механизмов метафоризации и прагматического осмысления грамматических категорий — как у наивных носителей языков мира, где плюсквамперфект есть, так и у весьма искушенных литераторов, носителей русского языка, где плюсквамперфекта нет. Изученный нами материал, где преобладают интерпретации, связанные с «замкнутыми временными интервалами», как представляется, может служить аргументом в пользу защи-
I щаемой Б. Комри [Comrie 1985] и С.Г. Татевосовым [Майсак,
Ц Татевосов 2001] точки зрения, согласно которой значения
| плюсквамперфекта связаны с прагматической импликатурой.
? Схождения между этими механизмами напоминают, что
° в каких-то отношениях minds think alike вовсе не обязательно
I great minds.
t
| Библиография
X
0
* Бестужев-Лада И. Прогноз на завтра // Студенческий меридиан. | 1985. № 9. С. 6-8.
§ Гаврилов А. Плюс к нам перфект [Рец. на: Юрий Малецкий. Проза
m поэта. Роман-завязка? // Континент. 1999. № 99] // Новый
! мир. 2000. № 1. С. 220-225 (см. также в «Журнальном зале»
* <http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2000/1/gavril-pr.html>).
>5
1 Кураш С.Б. Фрагмент корпусного исследования концепта «метафора»: | метафора и ее антиподы // Компьютерная лингвистика: науч-| ное направление и учебная дисциплина. Гомель: ГГУ, 2012. £ Вып. 2. С. 63-67.
5
Д Кушнер А. Анна Андреевна и Анна Аркадьевна // Новый мир. 2000.
№ 2. С. 176-187 (см. также в «Журнальном зале» <http:// | magazines.russ.ru/novyi_mi/2000/2/kushner.html>).
Ц Кушнер А. «С Гомером долго ты беседовал один...» // Звезда. 2001. № 3.
§ С. 108-121 (см. также в «Журнальном зале» <http://magazines.
S russ.ru/zvezda/2001/3/kush.html>).
cS Майсак Т.А., Татевосов С.Г. Ядерные формы глагольной парадигмы //
2 Багвалинский язык: Грамматика. Тексты. Словари / Ред.-сост. р А.Е. Кибрик и др. М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2001. С. 3455 366.
? Нешумова Т. Стишок // Живой журнал Татьяны Нешумовой. Запись
¿1 от 25 декабря 2009 г. <http://tafen.livejournal.com/330516.html>.
Петрухин П.В., Сичинава Д.В. «Русский плюсквамперфект» в типологической перспективе // Вереница литер: К 60-летию В.М. Живова. М.: Языки славянской культуры, 2006. С. 193-214.
Плавинская З. Отражение // Лебедь: Независимый альманах. 2003, 10 авг. № 336 <http://lebed.com/2003/art3448.htm> (см. также на сайте Натальи Лайдинен <http://www.laidinen.ru/women.php ?part=590&letter=%C1&code=3406>).
Плунгян В.А. О контрафактических употреблениях плюсквамперфекта // Исследования по теории грамматики. М.: Гнозис, 2004. Вып. 3: Ирреалис и ирреальность. С. 273-291.
Полтавцева Н. Исторична ли история? // Вопросы литературы. 1997, март-апрель. № 2. С. 59-66 (см. также в «Журнальном зале» <http://magazines.russ.ru/voplit/1997/2/polt.htmI>).
Померанцев И. Был помнивши // Померанцев И. По шкале Бофорта. СПб.: Атос, 1997. (Urbi: Литературный альманах. Вып. 10). С. 117-118 (см. также на сайте «Вавилон» <http://www.vavilon. ru/texts/pomer1-39.html>).
Пономарев Е. Россия, растворенная в вечности: жанр житийной биографии в литературе русской эмиграции // Вопросы литературы. 2004. № 1. С. 84—111 (см. также в «Журнальном зале» <http://magazines.russ.ru/voplit/2004/1/pon6.html>).
Ранчин А.М. В защиту «сталиниста» Н.К. Гудзия, или Какой может и не может быть история древнерусской словесности // Новое литературное обозрение. 2003. № 59. С. 571—589 (см. также в «Журнальном зале» <http://magazines.russ.ru/nlo/2003/59/ran. html>).
Сичинава Д.В. Два ареала сверхсложных форм в Евразии: славянский плюсквамперфект между Западом и Востоком // Ареальное и генетическое в структуре славянских языков: Мат-лы круглого стола / Сост. П.М. Аркадьев; отв. ред. Вяч. Вс. Иванов. М.: Пробел-2000, 2007. С. 102-130.
Сичинава Д.В. Стремиться пресекать на корню: русская конструкция с было по корпусным данным // Корпусные исследования по русской грамматике / Ред.-сост. К.Л. Киселева, В.А. Плунгян, Е.В. Рахилина, С.Г. Татевосов. М.: Пробел, 2009. С. 362-396.
Стражев В. Давно-недавно // Утренники: Товарищеский сборник: рассказы, фельетоны, стихотворения и пародии. М.: Т-во типо-лит. В. Чичерин, 1909. С. 96-101.
Трифонов Ю. Бесконечные игры: Киноповесть, рассказы, очерки. М.: Физкультура и спорт, 1989.
Фаликов И. Плюсквамперфектум // Арион. 1999. № 1. С. 99-115 <http://www.arion.ru/mcontent.php?year=1999&number=24&i dx=326>.
Харченко В.К.. Переносные значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989.
Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. М.: Рус. яз., 1993. Т. 1.
Barentsen A.A. The Use of the Particle БЫЛО in Modern Russian // Dutch Studies in Russian Linguistics. Amsterdam, 1986. Vol. 8. P. 1-68.
Comrie B. Tense. Cambridge: CUP, 1985.
Dahl O. Tense and Aspect Systems. Oxford: Blackwell, 1985.
Dahl O. The Relation Between Past Time Reference and Counterfactuality: A New Look // On Conditionals Again / Eds. A. Athanasiadou, R. Dirven. Amsterdam: Benjamins, 1997. P. 97-114.
Kagan O. The Actual World is Abnormal: On the Semantics of the Bylo Construction in Russian // Linguistics and Philosophy. 2011. Vol. 34. P. 57-84.
Plungian V.A., Auwera J. van der. Towards a Typology of Discontinuous Past Marking // Sprachtypologie und Universalienforschung — Language Typology and Universals. 2006. Vol. 59. No. 4. P. 317-349.
Reichenbach H. Elements of Symbolic Logic. N.Y.: McMillan, 1947.
Squartini M. On the Semantics of Pluperfect: Evidences from Germanic and Romance // Linguistic Typology. 1999. Vol. 3. P. 51-89.
