CC BY
147
А. М. Жульников ПЛОСКОСТНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ НА КЕРАМИКЕ В КОНТЕКСТЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ДРЕВНЕГО НАСЕЛЕНИЯ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ И ЗАУРАЛЬЯ
Сосуды с зооморфными и антропоморфными изображениями являются сравнительно немногочисленной категорией находок на древних поселениях Восточной Европы и Зауралья, однако вряд ли можно сомневаться в их значимости не только для реконструкции мировоззрения первобытных людей, но и для изучения процессов межкультурно-го взаимодействия.
Плоскостным зооморфным и антропоморфным изображениям на керамической посуде эпохи неолита и бронзы со стоянок Восточной Европы и Зауралья посвящен ряд обобщающих работ, в которых рассмотрены вопросы о датировке, культурной принадлежности и, отчасти, семантике зооморфного и антропоморфного декора (Edgren, 1967; Гурина, 1972; Мошинская, 1976; Ошибкина, 1980; Чаиркина, 2005; Кашина, 2006; Клементьева, 2006; Ковалева, Зырянова, 2007).
П.Н.Третьяков и Н.Н.Гурина обратили внимание на совпадение территории распространения орни-томорфных изображений на керамике с областью расселения финно-угров (Третьяков, 1966. С. 59; Гурина, 1972. С. 45) и поставили вопрос о причинах этого явления. По мнению В.И. Мошинской, в перво-
© Жульников А.М., 2011
бытную эпоху имело место воздействие со стороны Зауралья на развитие зооморфного декора более западных культур (Мошинская, 1976. С. 31-32).
В рамках данного исследования основная задача анализа плоскостных фигур на сосудах состоит во всестороннем рассмотрении данного явления в хронологическом и пространственном отношении, в контексте связей древнего населения Восточной Европы и Зауралья. Отчасти облегчает решение этой задачи связь изображений с сосудами, для многих из которых может быть установлена принадлежность к тому или иному типу керамики. При определении направлений взаимодействия, устанавливаемых на основании сходства плоскостных изображений на керамической посуде, учитывались данные по динамике распространения типов керамики, с которыми связаны фигуры на сосудах.
Малочисленность сосудов с изображениями в первобытной культуре свидетельствует о том, что они изготовлялись и использовались древними людьми лишь изредка, скорее всего, во время так называемых окказиональных ритуалов. Этим отчасти объясняется, что целый ряд изображений выполнен на внутренней стороне сосуда. Так как изображения на сосудах создавались редко и только по особым случаям, то это зачастую приводило к угасанию традиции, что, в свою очередь, обусловило единичность некоторых типов плоскостных изображений и композиций из них.
Изображения следов животных на керамике, являющихся, как известно, в мифологических пред-
ставлениях народов мира субститутами живых существ, анализируются в данной работе как гомологичные зооморфным фигурам. Это отчасти подтверждается сходством композиций из следов и фигур птиц на посуде эпохи неолита — в виде одной или нескольких цепочек, опоясывающих сосуд параллельно венчику.
Далеко не все фигуры, определяемые исследователями как плоскостные зооморфные изображения (змеи, копытные, птицы) из-за фрагментарности сосудов (Гаврилова, 1972. Рис. 35, 1, 3; Журавлев, 1991. Рис. 94, 2-14, 16-17; Никитин, 1996. Рис. 75, 5, 13, 15) могут быть признаны достоверными, поэтому они не рассматриваются в данной работе.
В настоящее время на территории Финляндии, Белоруссии, юговосточной части Прибалтики и северо-западных регионов европейской части России найдено около 40 неолитических и энеолитических сосудов с орнитоморфными изображениями. Примерно половина их происходит с территории Финляндии и Карельского перешейка. Древнейшее на Севере Европы изображение птицы на глиняном сосуде найдено на территории Финляндии на стоянке Киикарусниеми. Сосуд относится к ранней фазе типичной гребенчатой керамики Финляндии, что подтверждается и имеющейся радиоуглеродной датировки стоянки — 6150 + 110 (Не1-1750) (Меттеп, Рыопауаага, 1984. Р. 11).
Сосуды с антропоморфными фигурами на нео-энеолитической керамике Восточной Европы встречаются реже, чем с орнитоморфными. По данным автора, насчитывается 13 сосудов с подобными изобра-
жениями (Финляндия — 2, Беларусь
— 2, Литва — 2, Латвия — 1, Карелия
— 1 (?), Новгородская обл. — 1, Вологодская обл. — 1, Среднее Поволжье — 3). Изображение на ранненеолитическом сосуде с поселения Звид-зе (Лозе, 1983) относится к рубежу У-!У тыс. до н. э. (Лозе, 1988). Сосуды с накольчатой орнаментацией и антропоморфными фигурами на плоском донышке со стоянок Среднего Поволжья датируются IV тыс. до н. э. (Никитин, 1996. С. 101). Остальная часть сосудов с антропоморфными фигурами датируется в пределах !!! тыс. до н. э. (здесь и далее по тексту — некалиброванные даты).
На территории Восточной Европы известно два сосуда с изображениями копытных животных — оба энеолитического времени (Никитин, 1996. Рис. 75, 4; Бадер, Соколова, 1953. Рис. 16, 8) и два неолитических сосуда, на которых имеются фигуры, похожие на изображения дерева (Журавлев, 1991. Рис. 101; Никитин, 1996. Рис. 35).
Керамическая посуда с плоскостными изображениями относительно многочисленна и на территории Зауралья и Южного Урала, где найдено около 30 сосудов с орнитомор-фным декором (Клементьева, 2006), наиболее ранние из которых относятся к энеолиту (Чаиркина, 2005. С. 240). Изредка на территории Зауралья встречаются сосуды с антропоморфными фигурами, изображениями копытных и змей (Чаиркина, 2005; Ковалева, Зырянова, 2007). Наиболее ранними, видимо, являются антропоморфные фигуры на неолитической боборыкинской керамике, датируемой IV тыс. до н.э. (Ковалева, Шилов, 2002. С. 121).
- а--б/// -в + - г*-д«-е
ж
Рис. 1. Распространение плоскостных изображений на неолитической и энеолитической керамике лесной полосы Восточной Европы.
а — граница распространения орнитоморфных фигур, б — граница распространения сосудов с фризами из фигур копытных животных, в — территория, где найдены изображения водоплавающих птиц с обозначенным крылом (в виде одного-двух наклонных оттисков гребенчатого штампа), г — антропоморфные изображения, д — изображения в виде отпечатков птичьей лапы, е — сосуд с изображением птицы и копытных животных, ж — предполагаемые направления распространения традиции.
1 — Вис I, 2 — Умиление II, 3 — Федоровское, 4 — Володары, 5 — Имерка VIII, 6—Ахмыловское II,
7 — Баркужерское III, 8 — Бор III
Имеющиеся хронологические различия между наиболее ранними орнитоморфными изображениями Восточной Европы и Зауралья, с учетом имеющегося пространственного разрыва в ареалах распространения нео-энеолитических орнитоморфных фигур (рис. 1), позволяют предполагать конвергентное происхождение данного образа в западных и восточных регионах его распространения.
Картографирование неолити-
ческих орнитоморфных изображений показало, что наиболее ранние из них располагаются в западной части ареала их распространения в Восточной Европе — в южной части территории Финляндии и Верхнем Поволжье. В позднем неолите ареал распространения орнитомор-фных фигур существенно расширился, охватывая в основном области распространения гребенчато-ямочной (прибалтийской) и ромбоямочной керамики. Особо выделяется
локальная территория, где найдены сосуды с фигурами водоплавающих птиц с крылом, обозначенным одним-двумя наклонными оттисками гребенчатого штампа (Жульни-ков, Кашина, 2010. Рис. 3, 2, 3). Эти изображения связаны с керамикой только одного типа — гребенчатоямочной (прибалтийской) и, видимо, маркируют круг брачных связей определенной группы населения восточнобалтийского региона (рис. 1).
При изучении особенностей неолитических и энеолитических орни-томорфных фигур и их размещения на сосуде выявились некоторые иные региональные отличия. Так, на неолитической керамике Восточной Европы фигуры птиц размещены на сосуде в виде однорядного фриза, в основном у венчика, или, изредка, в шахматном порядке по всей окружности сосуда (Жульников, Кашина, 2010, С. 10). На зауральских энеолитических сосудах, напротив, имеются композиции из нескольких рядов орнитоморфных фигур, отделенных друг от друга горизонтальными полосами из оттисков гребенки (рис. 2, 5). Именно такой сосуд был найден на стоянке Вис 11 в бассейне р. Вычегда — у восточной границы ареала распространения орнитоморфных изображений Восточной Европы (рис. 2, 4). Данный сосуд напоминает посуду чужьяельс-кого типа, датируемую первой половиной III тыс. до н.э. Предполагается, что развитие керамики этого типа происходило при активном взаимодействии с зауральскими культурами (Стоколос, 1988. С. 55). Этот вывод подтверждается и данными изучения плоскостных изображений на керамике.
Отпечатки в виде птичьей лап-
ки известны только на поздненеолитической и энеолитической посуде в восточной части основного ареала распространения орнитоморфных образов на керамике Восточной Европы (рис. 1).
Особо следует выделить сходство антропоморфных фигур на плоских донышках накольчатой керамики Среднего Поволжья (рис. 2, 1, 2) и боборыкинской керамики Среднего Зауралья (рис. 2, 3). По мнению ряда исследователей, население с боборыкинской керамикой является на территории Зауралья пришлым, предположительно, с территории Кавказского Причерноморья. Предполагается, что население боборыкинской культуры привнесло в среду лесных охотников мифологические образы, сформировавшиеся в среде скотоводов и земледельцев (Ковалева, Шилов, 2002. С. 120-121). В.В. Никитин также полагает, что население с плоскодонной накольчатой керамикой появляется в Среднем Поволжье в результате миграции скотоводческого населения с юга — из степных и лесостепных районов Подонья (Никитин, 1996. С. 107). Таким образом, в эпоху неолита население некоторых южных районов лесной полосы Восточной Европы и Зауралья впервые могло столкнуться с племенами, являвшихся носителями иного хозяйственно-культурного типа, другого мировоззрения и особой изобразительной традиции.
Для понимания особенностей взаимодействия Прикамского и Зауральского населения важное значение имеет находка на стоянке Бор 111 сосуда, на котором имеется фриз из фигур копытных животных, выше которого имеется одиночное (?) изоб-
Рис. 2. Сходство в типах некоторых фигур и композиций на керамике неолита, энеолита и бронзы Восточной Европы и Зауралья.
1, 2 - Отарское VI, Нижняя Стрелка IV (Никитин, 1996. Рис. 35), 3 - Пикушка I (Ковалева, Шилов, 2002. Рис. 1, 1), 4 - Вис II (Буров, 1967. Табл. IX, 11, 12), 5 - Аятское Правобережное (Чаиркина, 2005. Рис. 63, 11), 6 - Бор III (Бадер, Соколова, 1953. Рис. 16, 8), 7 - 9 - Амня I, Коптяки IX, Карасье Озеро (Чаиркина, 2005. Рис. 65, 4, 7, 8), 10 - Лопью (Буров, 1965. Рис. 2, 1), 11 - поздняковская керамика (Бадер, Попова, 1987. Рис. 71), 12 - Вёкса, 13 - Макуша III (Чаиркина, 2005. Рис. 54), 14 -Конецбор I (Канивец, 1974. Рис. 21, 1), 15 - 17 - Самусь IV (15 - сланец, 16 - 17 - керамика) (Есин, 2009. Рис. 36), 18 - Бож-ты (Косинская, 2001. Рис. 1), 19, 20 - Самусь IV (Есин, 2009. Табл. 1, 1, 2)
ражение, видимо, водоплавающей птицы (рис. 2, 6) (Бадер, Соколова, 1953. Рис. 16, 8). По ряду особенностей орнаментации этот сосуд может быть отнесен к борскому этапу гаринско-борской культуры. С другой стороны, композиция в виде фриза из фигур копытных для восточноевропейской керамики не характерна, зато представлена на аят-ской и иной энеолитической посуде Зауралья (Мошинская, 1972. С. 6061; Чаиркина, 2005. С. 247-250). Показательно, что наряду с изображениями копытных животных с обозначенными ногами (рис. 2, 8, 9), на зауральской посуде имеются фигуры, у которых, как и на сосуде со стоянки Бор III, ноги не изображены (рис. 2, 7). В связи с тем, что фигуры на сосуде со стоянки Бор 111 находят определенные аналогии в зауральской керамике, стоит обратить внимание на наличие на многих стоянках гаринско-борской культуры посуды зауральского происхождения (Бадер, 1961. С. 28). Керамика зауральского происхождения на гаринско-борских памятниках относительно малочисленна и не образует самостоятельных комплексов, поэтому ее происхождение в бассейне Камы явно связано не с миграцией зауральских племен, а с брачными связями населения Прикамья и Зауралья. Одним из последствий этих связей, видимо, и явилось появление на борском сосуде фриза из копытных животных, относящегося к зауральской (аятской — ?) культурной традиции.
Подавляющая часть остальных немногочисленных энеолитических плоскостных орнитоморфных и антропоморфных изображений на сосудах с поселений Восточной Европы
выполнена настолько своеобразно (Смирнов, 1941; Edgren, 1967. Аьь. 4; Никитин, 1996. Рис. 75, 1, 4, 7, 9, 10; Кашина, 2006. Рис. 1, 2), что нет оснований предполагать какое-либо инокультурное влияние из-за пределов того или иного региона на иконографию этих образов.
Существенные изменения в стиле изображений и, отчасти, наборе образов, связанных с керамикой, происходят на территории лесной полосы Восточной Европы в начале эпохи бронзы — первой половине II тыс. до н. э.
На тулове одного из сосудов фатьяноидного типа с поселения Вёкса, относящегося ко второй четверти II тыс. до н. э., имеется оригинальная композиция. Она состоит из горизонтальных рядов оттисков гребенки, поставленной под углом, между которыми находится ряд из треугольников, расположенных вершинами вверх. В пустом пространстве между треугольниками размещена сдвоенная зигзагообразная линия, утончающаяся в нижней части. Эта линия, соединяющая нижний и верхний горизонтальный ряды, напоминает изображение змеи или, скорее, молнии (рис. 2, 12). Аналогичным образом интерпретируются исследователями сходные композиции на энеолитической керамике Зауралья (Ковалева, 2002. С. 18; Викторова, 2002; 2004. С. 171) (рис. 2, 13). Зооморфные изображения на фатья-ноидной керамике немногочисленны и локализуются на территории между верховьями реки Сухона и ВолгоОкским междуречьем (рис. 3). Репертуар образов на фатьяноидной керамике весьма специфичен: на двух сосудах этого типа с Г аличской стоянки и Кухмарского могильника за-
Рис. 3. Распространение плоскостных изображений на керамике эпохи бронзы лесной
полосы Восточной Европы.
а - территория поздняковской культуры, б - северная часть территории срубной культуры, в -западная часть территории андроновской общности, г - граница распространения сетчатой керамики со стилизованными орнитоморфными мотивами, д - памятники с сетчатой керамикой, где найдены сосуды с плоскостными изображениями, е - памятники, где найдены сосуды с плоскостными изображениями самусьского облика, ж - памятники с изображениями на фатьяноидной керамике, з - предполагаемые направления распространения некоторых типов
изображений на керамике эпохи бронзы.
1 - Суна VI, 2 - Усть-Рыбежна II, 3 - Новая Деревня II, 4 - Сертея II, 5 - Илекса (на Куштозеро), 6 - Кемское III, 7 - Белозерская, 8 - Вёкса, 9 - Усть-Шингарь II, 10 - Березовая Слободка 2 - 3, 11 -Галичская, 12 - Федоровская, 13 - Кухмарский могильник, 14 - Сахтыш I, 15 - Воймежное I, 16 -Сокольское II, 17 - Лопью, 18 - Бож-ты, 19 - Конецбор I
фиксированы фигуры рыб (Крайнов, 1962; Кольцов, 1971), на сосудах с поселений Федоровское и Воймежное I имеются стилизованные изображения змеи (Гаврилова, 1972; Воронин, 1997. Рис. 85). Фигуры змей и рыбы на этих сосудах ориентированы параллельно краю венчика. В трех случаях изображения змеи и рыб нанесены на внутренней
стороне сосуда, что, возможно, связано с представлениями древних людей о связи данных образов с нижним миром. О возможном проникновении на рубеже энеолита и бронзы каких-то групп зауральского населения на запад свидетельствуют серии из сосудов валиковой керамики, представленные на ряде стоянок Среднего Поволжья (Соловьев, 2000. С. 124).
Образы змеи и рыбы объединяет то, что они в мифологии народов Севера Евразии являются существами, связанными с нижним миром. Здесь намечается их семантическая параллель с набором предметов известного Галичского клада, где многочисленны фигуры животных " хтонического мира". Этот клад, вполне обоснованно, связывается с памятниками сейминско-турбинского типа (Студзицкая, Кузьминых, 2001), что также подтверждает предположение о связи изображений змей на фатьяноидной керамике с зауральской традицией.
Единичный сосуд с однорядным фризом из реалистических фигур водоплавающих птиц на фатьяно-идном сосуде со стоянки Сахтыш I (Китицына, 1976. Рис. 1) свидетельствует, видимо, о сохранении населением с этой керамикой определенных волосовских традиций.
На одном из сосудов лебяжс-кого типа, найденном на стоянке Конецбор I в бассейне реки Печора, имеется изображение, которое интерпретируется В.И. Канивцом как антропоморфная личина (Кани-вец, 1974. С. 42) (рис. 2, 14). По прочерченной технике и некоторым особенностям самого изображения, оно имеет аналогии среди некоторых антропоморфных изображений са-мусьской культуры (рис. 2, 15-17), что, позволило В.С. Стоколосу высказать предположение о возможном привнесении отдельных элементов зауральского искусства в среду культур Северного Приуралья (Стоколос, 1988. С.150). По мнению В.С. Стоколоса, возможность зауральского влияния на лебяжскую керамику подтверждается хронологической близостью самусьской,
атаманнюрской и, отчасти, лебяж-ской керамики, пограничным расположением лебяжской (бассейн Вычегды и Печоры) и атаманнюрс-кой культур (бассейн Печоры) (Стоколос, 1988. С.152-156). В б ассейне р. Вычегда имеется и другая находка, подтверждающие наличие зауральского влияния на керамику эпохи бронзы Северо-Востока Европы
— на стоянке Бож-ты, исследованной Л.Л. Косинской на реке Вымь, был найден плоскодонный сосуд эпохи бронзы, напоминающий по форме атаманнюрскую посуду бассейна Печоры (Косинская, 2001). Сохранившаяся часть композиции на тулове сосуда состоит из двух фигур лебедей, расположенных головами напротив друг друга (рис. 2, 18). Между фигурами лебедей находится вертикальная зигзагообразная линия. Зигзагообразная линия, по мнению Л.Л. Косинской, напоминает изображение змеи. Композиция из фигур лебедей и змеи обрамлена сверху и снизу поясами из горизонтальных и вертикальных линий, геометрических мотивов. Сложный орнамент, состоящий из геометрических фигур и зигзагов, имеется и на дне сосуда (снаружи и внутри). По своей структуре и "космогоническому" характеру композиция на сосуде с поселения Бож-ты сходна с изображениями на некоторых самусьских сосудах. На одном из самусьских сосудов в качестве вертикали, соединяющей сферы мироздания, изображена антропоморфная фигура (рис. 2, 19). По обе стороны от столбообразной антропоморфной фигуры находятся изображения водоплавающих птиц. Сходным образом построена композиция и на другом самусьском со-
суде (рис. 2, 20). Подобные композиции, состоящие из вертикальных изображений дерева, змея, антропоморфной фигуры, столпа и т. п., с двух сторон от которых располагаются симметричные изображения животных, имеются во многих культурных традициях. Все они представляют собой один из относительно поздних вариантов изображения структуры Вселенной (Топоров, 1997).
Примерно в середине 11 тыс. до н.э. на керамике поселений юго-западной части бассейна Белого моря, южной части бассейна Онежского озера и на территории Верхней Волги появляются композиции из зигзагов, напоминающих стилизованные изображения водоплавающей птицы (Гурина, 1972. Рис. 11; Ошиб-кина, 1980. Рис. 1, 2; Гаджиалиева, 1999. Рис. 2, 4). Стилизованные композиции из орнитоморфных зигзагов на сетчатой керамике, имеют многочисленные параллели в орнаменте ряда народов Севера Восточной Европы и Западной Сибири и определяются современным населением Сибири именно как изображения водоплавающей птицы (Иванов, 1963. С. 383-385).
Подавляющая часть сосудов с орнитоморфными зигзагами с территории бассейна Белого моря и Онежского озера, а также Верхней Волги по своим признакам может быть отнесена к сетчатой керамике эпохи бронзы. Сетчатые сосуды с зигзагами в виде " утки" не только определенным образом локализованы на территории Севера Европы (рис. 3), но и имеют параллели в орнаментации поздняковской керамики. Эти данные, несмотря на некоторые сомнения в орнитоморфном
характере рассматриваемых фигур, позволяют использовать их при решении проблемы определения характера взаимодействия населения эпохи бронзы Южного Прибе-ломорья и Волго-Окского междуречья. Комплексы сетчатой керамики с ямочно-гребенчатым стилем орнаментации, с которыми связаны сосуды со стилизованными изображениями водоплавающей птицы, являются наиболее ранними среди памятников этого типа. Подобная керамика (с фатьяноидными формами посуды), отсутствует на территории Финляндии, Северной Карелии и на побережье Белого моря, где имеется только поздняя сетчатая керамика. Судя по этим данным, традиция орнаментации сосудов орнитоморфными зигзагами, возникнув на стадии ранней сетчатой керамики, видимо, сравнительно быстро угасла. Относительная синхронность ранней поздняковской и ранней сетчатой керамики, территориальная близость памятников этих культур, наличие в орнаментации и формах сосудов ранней сетчатой керамики признаков влияния поздняковской, дают основание предположить, что орнамент в виде орнитоморфных зигзагов на памятниках эпохи бронзы южной части бассейна Белого моря и Онежского озера появился под влиянием населения с поздняковской керамикой. Контакты населения этих двух культур, судя по отсутствию на левобережье Волги поздняковских могильников, видимо, активно происходили на пограничной территории Вол-го-Окского междуречья. На север мода на редуцированный орнито-морфный орнамент распространилась, вероятно, уже по линии брач-
Рис. 4. Основные варианты плоскостных изображений на керамике эпохи раннего железа лесной полосы Восточной Европы и аналогии им в теревтике.
1 - Вис II (Буров, 1967. Табл. XXV, 6), 2 - Перный (Канивец, 1974. Рис. 53, 7), 3 - 5 - ИлексаIII (Косменко, 1993. Рис. 30, 6-8), 6 - Угдым II (Королев, 2002. Рис. 5, 10), 7 - Зуевский могильник (Збруева, 1952. Табл. IV, 6), 8 - Барсов Городок (Чемякин, 2002. Рис. 6, 1), 9 - Борганьель I (Ашихмина, 1985. Рис. 3, 1), 10 - Уньский клад (Буров, 1992. Рис. 1, 13), 11 - Усть-Язьва (Оборин, 1976. Рис. 3), 12 - Селище (Ошибкина, 1987. Рис. 80, 5), 13 - КудомаXI (Косменко, 1993. Рис. 36, 2), 14 - Заосиновка I (Мокрушин, 1989. Рис. 1), 15 - Ананьинский могильник (Збруева, 1952. Табл. XIV, 10), 16 - Одоевское городище (Воеводский, 1952. Рис. 7, 1)
ных связей внутри групп населения с сетчатой керамикой. Следует отметить, что орнитоморфные зигзаги, сходные с поздняковскими, встречаются в эпоху бронзы на керамике срубной культуры (Отро-щенко, Формозов, 1988), андроновс-кой общности Евразийских степей (Гурина, 1972; Молодин, 1985. Рис. 4346), молчановской культуры Томс-ко-Нарымского Приобья (Косарев, 1974. Рис. 37-42). Появление стилизованных изображений в виде "уточек" следует, видимо, отнести к разряду эпохальных явлений. Появление этой оригинальной композиции на керамике поселений южной части бассейна Белого моря и Верхней Волги свидетельствует об общности некоторых культурных процессов, происходивших в эпоху бронзы у степного, лесостепного и, отчасти, лесного населения Восточной Европы и Зауралья.
Единственное антропоморфное изображение на керамике эпохи бронзы в восточной части бассейна Белого моря (рис. 2, 10) также имеет аналогии в орнаменте на поздняков-ской керамике (рис. 2, 11). Население с сетчатой керамикой, с некоторыми поздняковскими чертами в орнаментации, примерно в середине 11 тыс. до н.э. начинает продвижение в северном и северо-восточном направлении с территорий, находящихся южнее Ладожского и Онежского озер, южной части бассейна Белого моря. Видимо, с этой миграцией и следует связать появление сосуда с антропоморфным изображением на восточной границе ареала распространения сетчатой керамики.
На керамике начала раннего железного века с поселений Севера
Восточной Европы плоскостные изображения встречаются редко (рис. 4). Единственная композиция из фигур млекопитающих животных, выполненная отпечатками шнура, зафиксирована на сосуде из Ананьинского могильника (рис. 5, 15) (Збруева, 1952. С. 68). Остальные фигуры зооморфные фигуры на керамике эпохи раннего железа являются изображениями птиц или птичьих лап. Большая часть изображений эпохи раннего железа Восточной Европы относится к анань-инской культурной традиции.
На поселении Заосиновка I в Прикамье обнаружен сосуд гляде-новского времени, украшенный фигурами взлетающих водоплавающих птиц (уток — ?), выполненных оттисками шнура (рис. 5, 14) (Мокрушин, 1989. С. 81-82). Эти фигуры, видимо, имеют конвергентное происхождение, так как они не имеют каких либо аналогий с изображениями, встречающимися на ананьинской посуде.
На стоянке Кудома XI в западной части бассейна Онежского озера найдено два сосуда керамики типа лууконсаари с орнитоморфны-ми фигурами (рис. 5, 13). Появление этих изображений в этом районе могло быть связано как с брачными связями населения восточной части бассейна Балтийского моря и Верхневолжского бассейна, так и с фиксируемом по керамике проникновению небольших групп ананьин-ского населения из Верхнего Поволжья в бассейн реки Онеги, а затем
— в бассейн Онежского озера (Жуль-ников, 2008) (рис. 4).
В конце эпохи бронзы и в раннем железном веке, наряду с профильными фигурами, появляются
Рис. 5. Распространение плоскостных изображений на керамике эпохи раннего железа лесной полосы Восточной Европы.
а - территория распространения памятников с ананьинской керамикой (три и более сосудов), б -западная граница распространения единичных сосудов ананьинского типа, в - сосуды с плоскостными изображениями на керамике эпохи раннего железа, г -основной путей продвижения населения с ананьинской керамикой с Верхней Волги в бассейн реки Онеги и
Онежского озера.
1 - Кудома XI, 2 - Верхнее Веретье, 3 - Селище, 4 - Перный, 5 - Борганьель I, 6 - Вис II, 7 - Угдым II, 8 - Одоевское Городище, 9 - Курган, 10 - Аргыж, 11 - Ананьинский могильник, 12 - Заосиновка I
фронтальные изображения птиц (рис. 5, 6, 9). Эти изображения по своему облику напоминают бронзовые фигурки хищных птиц, известные на многих памятниках эпохи раннего железа Восточной Европы и Зауралья (рис. 5, 7, 8). Так как изображения птиц анфас на сосудах единичны, можно допустить, что они являются подражанием бронзовым фигуркам. Наиболее ранние изображения бронзовых птиц с опу-
щенными крыльями встречены на ананьинских памятниках Прикамья (Збруева, 1952. Табл. IV, 6) , датируемых не ранее VII-VI вв. до н. э., и на памятниках белоярской и ит-кульской культур Зауралья, датируемых VIII-IV вв. до н. э. (Чемя-кин, 2002. С. 238).
Фронтальное изображение совы на сосуде со стоянки Борганьель I (рис. 5, 9) относится, видимо, к началу I тыс. до н. э. Аналогии этому
изображению имеются в бронзовой пластике Прикамья и Европейского Северо-Востока (рис. 5, 10, 11). О появлении к востоку от Урала изображений хищных птиц на керамике, относящейся еще к эпохе бронзы, свидетельствует сосуд с поселения Тух-Эмтор в Васюганье. Хищная птица — орлан или коршун
— изображена анфас на сосуде, имевшем отношение к бронзолитейному производству (Кирюшин, Ма-лолетко, 1979. Р ис. 13, 1).
Так как изображения птиц на сосудах эпохи раннего железа Восточной Европы относительно немногочисленны по сравнению с орнито-морфными изделиями из бронзы, то наблюдаемое между ними сходство является, видимо, следствием влияния теревтики на керамическую посуду. Отдельные бронзовые украшения зауральского происхождения в эпоху раннего железа проникают в Восточную Европу вплоть до бассейна Онежского озера и юго-западной части бассейна Белого моря (Косменко, 1993. Рис. 30, 10; Жуль-ников, 2005. Рис. 156, 5) , что связано не с миграциями на запад отдельных групп зауральского населения, а с широкими обменными контактами населения ананьинской общности, в том числе и с зауральскими племенами.
На сосудах раннего железного века меняется вид композиций из фигур в виде отпечатков птичьей лапы. Многие фигуры ориентированы вниз — от края венчика, реже вверх, обрамляя нижнюю или, редко, верхнюю часть основной орнаментальной композиции (рис. 5, 1, 2). Изображения "свисающих" птичьих лапок появляются в южной части бассейна Белого моря на ана-
ньинской посуде, датируемой не позднее VI века до н. э. Все эти изображения напоминают бронзовые подвески и нашивки в виде лапчатых привесок и подвесок, которые известны на поселениях и погребальных памятниках пьяноборского времени на территории Восточной Европы (Збруева, 1952. Табл. Ы I, 11; Генинг, 1970. Табл. XIX, 17; Кос мен-ко, 1993. С. 125-128; Башенькин, Васенина, 2004. Рис. 15, 2, 3). Наиболее ранние подвески такого типа появляются в Прикамье не ранее I века до н.э. (Генинг, 1970. С. 93), что не позволяет связать этот тип бронзовых украшений с мотивом в виде свисающих лапок на ананьинской керамике. В этой связи можно допустить, что на развитие некоторых птичьих образов на керамике эпохи раннего железа могли оказать влияние изображения, выполненные в иной технике и на ином материале (вышивка, аппликация и т.п.). Не исключено и конвергентное происхождение этого мотива на ананьинской керамике, учитывая значение образа водоплавающей птицы в мифологии и материальной культуре финно-угорских народов.
Выводы:
1. Появление плоскостных орни-томорфных и антропоморфных изображений на неолитической и энеоли-тической керамике отдельных регионов Восточной Европы и Зауралья носило, видимо, в основном конвергентный характер. Антропоморфные изображения на плоских донышках неолитических сосудов на-кольчатой керамики Среднего Поволжья и Боборыкинской керамики Среднего Зауралья связаны, видимо, с проникновением в южную часть лесной полосы Восточной Европы
и Зауралья некоторых групп населения из степных или лесостепных районов. Появление в восточной части бассейна Белого моря и в Прикамье единичных сосудов с композициями из плоскостных изображений, имеющих аналогии в орнаментации зауральской энеолитической посуды, обусловлено как брачными связями, так и, возможно, миграцией отдельных групп зауральского населения на территорию Северного Приуралья.
2. В начальную эпоху бронзы имело место проникновение в бассейн Волги и Камы с востока групп сейминско-турбинского населения, что могло дать импульс для появления фигур змей на фатьяноидной керамике Верхнего Поволжья и южной части бассейна Белого моря. Впрочем, не исключено, что "восточная" инновация имела место еще в конце эпохи энеолита и была связана с проникновением на запад
— в Прикамье и Среднее Поволжье небольших групп населения с валиковой посудой. В эпоху бронзы на территорию Северо-Восточного Приуралья проникает зауральское население с атаманнюрской керамикой, что отразилось в появлении в восточной части бассейна Белого моря и бассейне реки Печоры единичных сосудов с композициями и изображениями, имеющих аналогии в самусьской культуре. Появление редуцированных орнитомор-фных изображений на сетчатой керамике Восточной Европы связано с влиянием поздняковской культу-
ры, родственной ряду лесостепных культур Евразии, для керамики которых обычен мотив в виде латинской буквы "7". Редуцированный ор-нитоморфный мотив, хотя и тради-ционен для современного финноугорского населения Евразии, однако, следует признать, что для эпохи бронзы появление данного мотива в лесной полосе Европы произошло под воздействием населения круга степных и лесостепных культур Евразии (срубной, андро-новской и т. д.). Редуцированный орнитоморфный мотив был характерен только для наиболее ранней сетчатой керамики, что свидетельствует о быстром угасании данной традиции в восточной части бассейна Балтийского моря и южной части бассейна Белого моря.
3. В эпоху раннего железа зауральское влияние на плоскостные изображения на керамике, видимо, если и имело место, то, скорее всего, носило опосредованный характер
— через распространение на запад бронзовой пластики, образы которой начали появляться и на керамической посуде населения Восточной Европы. Плоскостные изображения на керамике лесной полосы Восточной Европы характерны в основном только для культур ананьинской общности. Единичные плоскостные изображения на керамике эпохи раннего железа восточнобалтийского региона связаны, по-видимому, с проникновением с востока в бассейн Онежского озера небольших групп ананьинского населения.
