CC BY
209
УДК 930.24; 006.92
ПЛИСКА В VIII ВЕКЕ: ПРОБЛЕМЫ И ДОСТИЖЕНИЯ
© 2014 г. П. Георгиев
В статье рассматриваются дискуссионные в болгарской исторической и археологической литературе вопросы о хронологии и характере самых ранних памятников в Плиске. Автор раскрывает свою точку зрения о существовании старого (прото)бол-гарского центра Дунайской Болгарии в VIII в. Они отличаются от представленного в опубликованном в Казани в 2007 г. мнения покойного Рашо Рашева. По мнению автора этой статьи, Плиска становится ведущим центром государственной и культурной жизни государства лишь в конце VIII в., причем ее основные памятники и материалы относятся к IX в.
Ключевые слова. Плиск-оба (=Плиска), Дунайская Болгария, раннее средневековье, (прото)болгары, Аспарух (Испор), Кардам, Крум, Омуртаг, Маламир, канпон (кампус), аул и другие.
В болгарской историографии, еще на заре ее утверждения в конце XIX в., укрепилось мнение о Плиске как главном центре (прото)болгар и как первом центре Дунайской Болгарии, созданном при Аспарухе в конце VII в. Еще до первых археологических исследований братья Шкорпил были уверены, что руины при селе Абоба - это руины „римской станции", которую болгары превратили в свой лагерь и столицу „Аспаруха, Кру-ма, Омуртага и Маламeра" (Шкорпил, 1898, с. 153). Найденные еще тогда в ее окрестностях надписи на греческом языке владетелей первой половины IX в. послужили основой отождествления руин при селе Абоба (нынешний город Плиска) с резиденцией вышеупомянутых владетелей, но без Аспаруха. Существенную роль как доказательство того, что Плиска - его резиденция, сыграло сведение „Болгарской апокрифной летописи". В ней указано, что царь Испор (= Ас-
парух) „создал и Плюска град" (Иванов, 1970, с. 282). Результаты раскопок в 1899 и 1900 гг. подтвердили тезис о более раннем, чем Преслав, болгарском государственном центре, но не представили доказательства того, что его начало следует относить к концу VII и всего VIII в. Вопреки предупреждениям одного из первых исследователей летописи, Константина Иречека, что его текст недостаточно надежный, Карел Шкорпил, а вслед за ним и Ф.Успенский утверждали, что руины при селе Абоба - это остатки „древнеболгарского селения или аула" (Успенский, 1905, с. 3). Резервированное отношение к тезису о существовании селения Абоба -Плиска до начала IX в. выразили ряд болгарских и иностранных исследователей (Баласчев, 1913, с. 326; Васильев, 1917, с. 160). Даже Геза Фехер, один из самых убежденных сторонников тезиса о Плиске как о памятнике протоболгарской культуры, отдавал
себе отчет в том, что есть „большой недостаток' в памятниках в период между „появлением протоболгар на Балканском полуострове вплоть до Омуртагового времени". Вместе с тем он еще в 1925 г. выразил надежды нескольких поколений археологов и историков в Болгарии: „Но нет никакого сомнения, что памятники этой эпохи будут обнаружены, так как до сих пор слишком маленькая часть из них была раскрыта в этих местах в результате раскопок..." (Фехер, 1925, с. 48). Сегодня немало медиевистов у нас питают эти надежды и в каждом археологическом сезоне ожидают открытия материалов, которые могли бы обосновать выдвинутую братьями Шкорпил точку зрения. Периодически разжигаемые такими открытиями, как так называемый Крумовый дворец (Миятев, 1942, с. 105-130) или остатки деревянных строений под монументальными строениями во вла-детельской резиденции (Рашев, 2008, с. 55, 60-62), эти надежды исключительно витальные и затуманивают трезвую научную оценку хронологии и характера ряда стационарных памятников и материалов из Плиски. Фактически они единственная основа, на которой продолжает оставаться тезис о Плиске как о центре зарождающегося государства с конца VII до последних одного-двух десятилетий VIII в.
Однако реальность совсем другая. Вот уже сто лет с лишним после начала археологических раскопок в Плиске у нас нет никаких данных о жизни и строительстве до конца VIII в. (Георгиев, 2003, с. 175-182). Хотя многие современные исследователи признают эту проблему, они продолжают лелеять надежды Г. Фех-ера, В. Бешевлиева, Ст. Ваклинова,
Ст. Бояджиева и ряда других знаменитых исследователей на то, что все-таки такие данные будут найдены.
Другие исследователи, с более современными методами, пытаются „разрешить" имеющийся хронологический „хиатус" с помощью откровенной казуистики (Рашев, 2003, с. 145-167), некоторые же, с помощью немотивированных опытов стремятся оттянуть дату некоторых памятников и структур к более раннему времени (Дончева-Петкова, 1999, с. 7-17; Ала-джов, 2010, с. 153-158; Димитров, 1999, с. 24-25; Атанасов, в печати). Аргументы, которыми оперируют упомянутые выше и не упомянутые здесь авторы, базируются на несомненных полевых и теоретических достижениях Рашо Рашева. За последние два десятилетия своей работы, до своей кончины в 2008 году, он сделал слишком много, чтобы поставить на современную основу тезис о Плиске как о „первой столице" Нижнедунайского „ханства Болгария". Именно поэтому критический взгляд на аргументы Рашо Рашева о структуре, памятниках и развитии Плиски в первом веке существования Дунайской Болгарии более чем необходим. Непосредственным поводом для настоящей работы послужила вышедшая недавно в Казани его публикация в материалах Учредительного конгресса по „Средневековой археологии Евразийских степей" (Рашев, 2007, с. 105-107). Указанный доклад резюмирует убеждения автора об археологической ситуации в ранней Плиске и болгарской культуре, выраженные в его монографии о культуре „языческой", т.е. дохристианской Болгарии (Рашев, 2008, с. 45-104). Отстаивая традиционные точки зрения, автор не
Рис. 1. Первоначальный план древностей в окрестностях дер. Абобы (соврем. г. Плиска) с туркоязычными названиями местностей, автор Карел Шкорпил, 1899-1905 гг.
Рис. 2. Ситуационный план Внутреннего земляного укрепления: вместе с: А. Первоначальное земляное укрепление-югозападный угол; Б. Локальное укрепление террасы р. Асар дере; В. Западное добавление Большого (Внешнего) укрепления; ХХХ11 -
XXXIV - Поминальные курганы (нач. IX в.); ХХ - ХХ11 - Фракийские курганы (II тыс. до н. э.) с впускными средневековыми сооружениями; 1-4 и 9 - Поминальный комплекс из разных строений и сооружений в одной оси, нач. десятилетия IX в.: 1. Жилое строение (дворец?) № 32; 2. Т. наз. Дворец Крума; 3. Поминальная юрта; 4. Большой языческий храм; 6. Курган XXXIV; 9. Курган XXII с шахтовой могилой (кенотаф); 5. Первоначальный дворец с цистерной и двумя банями; 7. „Курган" из остатков ремесленного производства, конец VIII - первая половина IX вв.; 8. Вход с запада (между Первоначальным и Большим рвах) к резиденции. Автор П. Георгиев.
указывает на альтернативные позиции в прошлом и в настоящие дни. Таким образом теза Рашева формирует односторонний взгляд русскоязычной медиевистики на раннюю болгарскую историю и культуру.
Именно поэтому в этой статье я попробую дать свою оценку хронологии и характера самых ранних известных памятников и материалов из Плиски. В отчетах или публикациях их продолжают ставить в обобщенные хронологические границы и толковать (прямо или косвенно) как отражение „процесса седентаризации и формы традиционной культуры" (прото) болгар из восточноевропейских степей (Рашев, 2007, с. 104).
Существуют многочисленные и неоспоримые данные о существовании владетельской резиденции и большой селищной агломерации в Плиске с конца VIII и до конца IX в. Чтобы объективно оценить, не начинают ли они свое развитие приблизительно на столетие раньше, необходимо иметь в виду все наличные источники. Только комплексный анализ данных может представить верную картину о начальном периоде в жизни эмблематич-ного для болгарской и евразийской археологии центра.
А. Исторические, ономастические и другие нарративные данные Их приоритетное значение сохраняется и сегодня, так как археологические материалы раннего средневе-ковия в принципе трудно поддаются точной и достаточно убедительной датировке и атрибуции. Практически об „Аспаруховой" Плиске существует одно-единственное прямое свидетельство - указание на ее „созидание" „царем Испором". Все так же серьезным к историчности апокрифной
летописи остается резервированное отношение выдающихся исследователей, таких как К. Иречек, Й. Иванов, а в более современном периоде и Ив. Билярски (Билярски, 2011, с. 30-54). Идет речь об источнике, сохранившемся в единственной рукописи XVII в. Специалисты считают, что он написан не раньше 70-х годов XI в., но некоторые из них допускают и значительно позднюю дату. В результате недавно проведенного анализа, преимущественно конца летописи, я пришел к выводу, что она создана во времена первых Комниных, т.е. в начале XII в. (Георгиев, 2014, в печати). Ее историческую значимость нельзя отбрасывать по презумпции, вопреки своеобразию личных и селищных имен и названий исторических фактов. Но при их использовании надо иметь в виду их генезис, источники и мотивацию анонимного автора. Его сообщения о созидании Плиски Аспарухом, как и о „созидании" тем же самым владетелем „презида от Дуная до моря", или города Дрыстра на Дунае, основываются на поздних источниках и содержат в значительной степени легендарный элемент. Их корреляция с археологическими данными показывает, что Аноним визирует факты и явления IX и X в., которые он относит, в силу близким к его времени представлениям о болгарской политической и культурной истории, к царю Испору. Он, по данным апокрифа, является преемником легендарного „царя Слава" - это общепризнанный эпоним „славянской", и точнее, „федератской" предыстории Дунайской Болгарии (Георгиев, 2010, с. 63-67). Имя Аспаруха представлено также и под специфической формой -„Испор", т.е. владетель, пришедший
с Кимерийского Боспора (Георгиев, 2005, с. 77-82). Созданный им город был назван „Плюска град". Это имя - славянская версия аутентичного названия резиденции хана Омуртага (814-831) (см. ниже), но в семантическом отношении совпадает с древ-неболгарским значением прилагательного „шумный", так что, возможно, автор начала XII в. имел в виду расположенный недалеко от заброшенной в то время Омуртаговой столицы, современный ему „град Шумен". Тем более что его ранневизантийская крепость и окрестности и без того были частью того, что в первой половине IX в. включал в себе военно-политический центр Крума (после 796-814) и хана Омуртага (Георгиев, 2014, в печати). Так что мы должны принять как исторически недостоверное утверждение автора об „Аспаруховой Плюске". Принятие этого вывода стирает противоречие между историческими и археологическими данными о ранней Плиске.
Б. Археологические данные
Они, как и следует ожидать, имея в виду исторически утвержденный центр в европейском юго-востоке, очень разнородны, и их следует рассматривать согласно их специфическим характеристикам. Генерализированный взгляд на них позволяет разграничить две группы памятников: 1) традиционной культуры на огромном по площади „городище" и 2) представительной культуры во владетельской резиденции.
1. Памятники традиционной культуры: селища, некрополи, бытовая керамика, домашний и производственный инвентарь. Площадь, на которой открыты эти структуры и изделия, включает в себя неравномерно
изученные остатки не только в огражденной (Внешним и Большим ) рвом и валом территории размером в почти 2 300 га, но и вне ее пределов. До сих пор, однако, на структуры конца VII -конца VIII в. мы не попадали. Самые ранние из них можно датировать, по археологическим данным, концом VIII в., но их ставят обычно в широкие границы: VIII-X или VIII-IX вв., без возможности для разграничения. По этому поводу Р. Рашев признает: „Археологический материал представлен только столовой керамикой домашнего производства и византийского типа. До выработки соответствующих надежных критериев пока его можно датировать в широких границах VIII в." (Рашев, 2007, с. 105). В своих болгарских публикациях автор, как и все современные исследователи, оставляет датировку в еще более широких границах (Рашев, 2008, с. 101-102; Димитров, 2004, с. 169, 195-196; Donceva-Petkova, 2007, с. 293-314; Григоров, 2014, в печати, и др. ). Вместо того чтобы искать „надеждные критерии", Рашев ставит проблему в контексте своего тезиса об отсутствии материалов с конца VII в. и в VIII в. не только в Плиске, но и на территории Дунайской Болгарии (Рашев, 2007, с. 107-108). По этому поводу он предлагает: „До выработки убедительных критериев датировки массового бытого материала, и прежде всего керамики, как мне представляется, надо считать, что действительно был небольшой период в начале истории Дунайской Болгарии, когда еще окончательно не оформились те характерные особенности культуры, которую теперь мы называем болгарской". Я могу согласиться с тем, что существовал период
Рис. 3. Фортификация Плиски с конца VIII до конца X в.: 1. Внутренний ров и вал и 2. Большое деревянное укрепление, с конца И-го до начальных десятилетий IX в.; 3. Крепость из тесаных каменных блоков (в середине), первая половина IX в.
Автор П. Георгиев.
„складывания" раннесредневековой культуры среди основной части населения в римско-византийских провинциях Вторая Мизия и Малая Скифия. Вопрос в том, каково его содержание. Категорически не могу согласиться с тем, что этот процесс включал использование только деревянной и кожаной посуды, „так что в самых ранних напластованиях поселений, в погребениях и в ранних сооружениях Плиски гончарная керамика могла просто отсуствовать. Это можно назвать „докультурное" или „догон-чарное" болгарское раннее средневековье". В противовес этим объяснениям я напомню, что опыт определения керамического профиля позднего VII или раннего VIII в. есть, например, в изучаемых в последнее время Л. Дончевой некрополях при Балчи-ке и Тополе (Дончева-Петкова, 2009, с. 90; Дончева-Петкова и др., 2011, с. 381), а также в отношении металлических изделиий (Тотев, Пелевина,
2007, с. 11-124; 2010, с. 58-77). Поиск „догончарной фазы" в Плиске, и не только там, лишен основания. Установленный там самый ранний керамический комплекс сложный по своей структуре, но единый, и не меняется существенно с момента своего появления вплоть до второй половины или конца IX в. (обобщение у Рашева, см.:
2008, с. 99-101, табл. I). В Плиске он появляется уже сформированным, так что его генезис и источники следует искать в других, более ранних центрах. В нем параллельно существует посуда, выработанная на медленном гончарном круге, как и такая с более совершенными технологическими параметрами. Эти две группы продукции прослеживаются во всех известных ранних структурах и, по всей
видимости, не начинаются оттуда. Такова же картина и при немногочисленных находках предметов из художественного металла. Они местного "провинциально-византийского" или „аварского" происхождения, и трудно будет оттянуть их к периоду до конца VIII в. (Станилов, 1997, с. 211-215; 2006, passim).
Особенно важен вопрос, связанный с некрополями. На территории Внешнего города до сих пор не обнаружен некрополь с могилами, оформленными согласно языческим верованиям и обрядности. Это дало право исследователю „языческих" некрополей Нижнего Дуная признать Плиску „столицей без могил" (Фидлер, 1992, с. 83-89; Fiеdler, 1992, passim). Ближе всего к ней расположен знаменитый некрополь при Новом Пазаре, а также при селе Вырбяне. Но они по праву считаются не принадлежащими Плиске (Рашев, 2008, с. 68). Первый остается в широких границах VIII в. (Рашев, 2003, с. 147-153), а второй -после начала IX в. Они (вместе с другими подобными некрополями: при селах Правенци, Велино, Кюлевча, Дибич, Дивдядово и др.) показывают, что селения VIII и IX вв. в Абоб-ском и Шуменском полях располагают своим двуобрядным некрополем (Fiеdler, 1992, S. 363). На фоне этого факта отсутствие языческих некрополей в „укрепленной Плиске" ставит под дополнительное сомнение тезис о продолжительном, постоянном и устойчивом существовании ее агломерации как языческом центре на протяжении 150 лет с лишним. С этой точки зрения нужно посмотреть и на владетельские или аристократические могилы и поминальные сооружения (девташлары, помина-
льные могильные насыпи и шахты), которые вынесены за пределы центра, недалеко или подальше от него (Рашев, 2007, с. 106). Они являются современниками первых фортификаций и строений в резиденции, так что их нижнюю хронологическую границу следует поставить после конца
VIII в. Датирующих предметов из ранних комплексов на территории Плиски нет. До сих пор там не найдены византийские или другие монеты до начальных десятилетий IX в. (Йорданов, 2000, с. 137). Xудожественный металл в них в незначительном количестве и его датировка до конца VIII в. невозможна и не принимается даже приверженцами „Аспаруховой Плиски". По этой причине находки получают датировку в широких границах VIII-
IX вв., притом нижняя дата является теоретически допустимой, но практически не доказуемой. Это относится и к раннему комплексу посуды. До сих пор ни один исследователь Плиски не осмелился определить керамическую группу или отдельный сосуд временем до конца VIII в.
Эта ситуация не исключает возможности традиционного образа жизни на территории Большой Плиски до этого периода. Напротив, косвенные свидетельства ориентируют на поиск ранних поселений в крайних северозападных и юго-восточных частях так называемого Внешнего города, но они практически не исследованы (Георгиев, 2000, с. 11-30). Их идентификация как предшествующие структуры в центре возможна, но лишь тогда, когда в них будет обнаружен керамический или другой материал и признаки, отличающиеся от тех, которые находят при стройках владете-льской резиденции и ее укреплениях.
Различия в особенностях материальной культуры в Центре и Периферии носят социальный характер и позволяют разграничение, прежде всего, в области строительства. Низовое, традиционное по своему облику, жилищное строительство в Периферии характеризуется преимущественно типом полуземляночного жилища. В VIII-IX вв. оно представлено в поселениях только Внешнего города. Их расположение показывает, что они появляются в период, когда его огромная площадь получает свои первые укрепления - Внешний ров и вал и предполагаемая его начальная фаза: так называемое Первоначальное земляное укрепление. Оно включает две линии, образующие северо-западный угол Внешнего (Большого) земляного укрепления, как и две естественные преграды: большой и глубокий овраг и основной водоисточник Плиски, Асар дере. Защищенная ими площадь - 350 с лишним га - включает все необходимые для традиционного быта условия и особенно наличие ключевой воды в достаточном количестве. По своей характеристике это „первичное" укрепление типологически приближается к ранним формам фортификационного строительства в Восточной Европе (Георгиев, 2000, с. 19-30).
На территории Внешнего города обнаружен и другой тип раннего укрепления. Оно снова находится в поречье Асар дере, южнее от „первоначального земляного укрепления". Представляет собой ров, который с севера ограждает небольшую полуостровную террасу. С типологической точки зрения укрепление „с напольной стороны" раскрывает ранние особенности, но более вероятно, что оно является современником первонача-
льной защиты населения от верхнего течения Асар дере, а, может быть, возникло как „локальная фортификация" к „первоначальному". Керамика, обнаруженная во рву, как и на террасе, которую он защищает, аналогична керамике в резиденции и в производственном центре, расположенном в нескольких сотнях метров под ним (Дончева-Петкова и др., 2002, с.113). Это дает нам основание высказать гипотетичное пока утверждение, что маленькая укрепленная терраса с севера производственного центра в Плиске могла принадлежать поселению ремесленников с конца VIII и первой половины IX в. (Henning, 2007, р. 216-220).
Ограждения локального характера получают в это время и другие значимые селищные структуры, как та, что в юго-западной части (недалеко от церкви № 11), при Большой базилике и объект № 31 (Георгиев, 2000, с. 19-30). Это двойные или единичные деревянные ограды (палисады), у них четырехугольная форма, и в этом отношении они являются проекцией деревянных стен владетельского двора („аул" в византийских источниках) до 811 г.
Традиционные жилищные и се-лищные структуры во Внутреннем городе (Плетнева, 1992, с. 49-51; Димитров, 1994, с. 47, обр. 10; Рашев, 2008, с. 64) очень трудно датировоть убедительно временем раньше конца IX в. Наши исследования по трассе деревянного укрепления, как и исследования Р. Рашева, Ст. Станилова, А. Аладжова и В. Григорова в центральной и соседних с резиденцией частях, как и в юго-восточной и юго-западной перифериях Внутреннего земляного укрепления (раскопки Я. Димитрова и Л. Дончевой-Петко-
вой), охватывают площадь размером в 10 га приблизительно, но нигде не была обнаружена землянка или юрта, которую можно отнести к периоду до середины IX в.
Исключением является только обнаруженная в 1981 г. Р. Рашевым слегка вкопанная юрта перед большим языческим храмом. Своими деталями она скорее всего напоминает поминальное, чем настоящее жилище, и представляет собой неразрывную часть поминального комплекса владетеля, по всей вероятности, умершего в 814 г. в Плиске Крума (Георгиев, 2012, с. 76). Самый категоричный довод против соотношения этой уникальной (в прямом и переносном смысле!) юрты с „круглыми деревянными строениями жилого и представительного назначения" (Рашев, 2007, с. 105) - это факт, что она остается в совершенной изоляции в ареале по меньшей мере 3-4-х га. Надежно установленные юр-тообразные жилища отсутствуют и во Внешнем укреплении. Это доказывает, что традиционный быт населения Плиски отличается от ожидаемых некоторых русских и болгарских археологов - „куреней" и „аилов". Надежно установленные ранние строения во Внутреннем укреплении имеют деревянные конструкции, заложенные в траншеи, ямы или в комбинацию из двух видов котлована. Они хронологически близки фортификации вокруг них.
Предложенный Р. Рашевым и получивший популярность в Болгарии и Восточной Европе тезис о первоначальном селении из традиционных юрт, больших и представительных круглых (юртообразных) деревянных строений не находит подтверждения ни при раскопках, ни при кабинетном
Рис 4. Внутренный ров и вал с деревянной галереей (диаватика) к Дворцу Крума, реконструкция П. Георгиева и Св. Русева.
Рис. 5. Деревянная крепость дворца Крума, реконструкция Св. Руссева и П. Георгиева.
Рис. 6.а. План резиденции с конца УШ-го до 811 год: а. По П. Георгиеву; б. По Р. Рашеву (трассе деревянного укрепления „занято" из исследований П. Геор-гиева): 1. Большое деревянное здание; 2. Малое деревянное здание; 3. Т. наз. Дворец
Крума; 4. Малая баня из благоустроенного комплекса возле дворца с цистерной; 5. Подземная галерея, связующая Дворец Крума, Первоначальный (благоустроенный) дворец и северную стену деревянного укрепления; 6. Подземная галерея к южной
стене деревянного укрепления.
анализе. В очертаниях резиденции только два „круглых представительных строения", и они относятся к различным периодам создания резиденции: до и после 811 г. Тогда Плиска была разграблена и сожжена войсками византийского императора Никифора I. Описание этого события так называемым Ватиканским Анонимом дает неопровержимые доказательства того, что „аул (= двор с дворцом) Крума" состоял из солидных представительных и обслуживающих строений, огороженные „оградой из связанных между собой деревьев" (палисады) (ГИБИ, 1961, с. 358). Описание событий 811 г. подтверждает, что настоящие жилищные структуры в Плиске были расположены вне укрепления резиденции. Его защищала элитная военная часть, в то время как ее периферию обороняло многочисленное и, по всей вероятности, плохо экипированное „ополчение".
2. Памятники представительного строительства
Фортификация до 811 г. В результате целенаправленных полевых исследований экспедиции под моим руководством в Плиске за последние 15 лет были доисследованы или обнаружены не известные до сих пор несколько оборонительных линий. Благодаря этому взгляд на этапы развития раннесредневековой агломерации существенно изменился.
Прежде всего, установленное Шкорпилом-Рашевым мнение, что Внешнее (Большое) земляное укрепление построено еще до Аспаруха или несколько десятилетий позднее, надо отвергнуть (Рашев, 2003, с. 157). Как было упомянуто выше, укрепление, которое охватывает площадь в размере 2 300 га и огораживает все
важнейшие селищные структуры в Плиске, появилось не ранее начальных десятилетий IX в. (Георгиев и др., 2014, с. 436-438).
Первое укрепление владетельской резиденции - это Внутреннее земляное. Оно было прослежено и изучено во время исследований, руководимых мной, вне, но в непосредственной близости или недалеко от каменной крепости IX в. (Георгиев, 2000, с. 1930; Георгиев, Иванов, 2015, в печати). У этого укрепления форма трапеции, которая повторяется и в построенной вместо него каменной крепости. Его площадь на одну треть больше этой крепости (т.н. Внутренний город) и составляет приблизительно 83 га. Ров шириной до 11 м и глубиной около 7 м. Этими своими параметрами укрепление представляет значительно более серьезное препятствие по сравнению с рвом Внешнего (Большого) укрепления. Вал сохранился только в своих самых нижних частях. Там впервые в земляной фортификации на юге от Дуная было установлено, что конструкция включала и деревянную „арматуру", подобно валам в Центральной и Восточной Европе. Р. Рашев утверждает, что это внушительное фортификационное сооружение было построено, чтобы защищать обитателей легких наземных жилищ, следы которых он находит на уровне участка в резиденции, и интерпретирует как жилища первых ее обитателей с „до-гончарной" культурой (Рашев, 2008, с. 55, 59). Однако Внутреннее укрепление - самое раннее и основное защитное кольцо военного лагеря (канпона) с постоянной резиденцией для владетеля с момента его создания к концу VIII века до документированного в письменных источниках и археоло-
гическим путем захвата и сжигания „Крумового аула" в 811 г.
В черте этой очень мощной фортификации построено второе укрепление: двойная и полая внутри деревянная стена, чьи две палисады были облицованы глиной или материалом в виде необожженного кирпича (сырца). Ее открытию мы обязаны экспедиции под руководством С.А. Плетневой (1992, с. 35-63), но она была полностью прослежена и заново изучена под моим руководством и с дополнительной „помощью" других исследователей Плиски. Мы назвали ее условно „Деревянная крепость". У нее тоже форма трапеции, и она охватывает площадь в 24 га. При строительстве крепость интегрировала аналогичное своей форме и близкое по конструкции укрепление площадью около 2 (после расширения - 3) га, которое мы назвали Малое деревянное укрепление. Вместе с ним площадь „Деревянной крепости" составляет 27 га. Ее очертания, как и места ворот, указывают, что это ограда просторного „двора" со всеми строениями владетельской резиденции, которая занимает почти целиком только юго-восточный сектор площади земляного укрепления. Со своей стороны Малое деревянно-кирпичное укрепление огораживало площадь с деревянными строениями, принадлежащими, вероятно, гарнизону, чья задача была охранять деревянно-земляной вал, резиденцию, а также расположенный недалеко ремесленный производственный центр. Мнение, что Деревянная крепость возникла после того, как было покинуто Внутреннее земляное укрепление и была единственной преградой около владетельской резиденции (Рашев, 2008, с. 59-60;
2007, с. 105), входит в противоречие с рядом археологических фактов, чье изложение здесь кажется нам излишним. Неприемлемо также считать, что стена первоначально огораживала только деревянные строения мнимого „деревянного периода" резиденции. Позиция оставленных на ней входов показывает, что при ее строительстве так называемый Крумовый дворец был уже построен или по меньшей мере началась его постройка. А более ранняя, чем он, монументальная постройка, так называемый Большой бассейн, была возведена в соответствии с основными линиями (осями) земляно-деревянного укрепления.
Две укрепительные линии: зем-ляно-деревянная и расположенная в ее рамке деревянно-кирпичная, обеспечивали основную защиту Плиски со дня ее формирования до времени после пожара 811 г. Последний довел Деревянную крепость до полного уничтожения и, по-видимому, нанес серьезный ущерб и деревянным конструкциям над валом. Поэтому в следующие одно или несколько десятилетий пришлось заменить две оборонительные линии трассированной между ними и с аналогичной формой Каменной крепостью, чья площадь ровно в два раза больше по сравнению с деревянной оградой резиденции до 811 г.
Владетельская резиденция
Здесь сосредоточены основные строения Плиски, характеризирую-щие ее необычный для раннесредне-вековой Европы облик. Несомненно, самый существенный факт в исследовании этих строений - открытие остатков деревянных построек, которые в ряде случаев (но не всегда!) более ранние, чем даже первые мо-
Рис. 7. Владетельская резиденция конца VIII - конца IX в. Аэрофото после раскопок Р. Рашева.
Рис. 8. Большое деревянное здание из раскопок Р. Рашева - реконструкция как трибуна П. Георгиева и Св. Русева.
нументальные здания там. Заслуга в этом принадлежит исключительно Рашо Рашеву. Мои разногласия с ним связаны с тем, что он относит все деревянные строения к обособленному „деревянному периоду" оформления резиденции (Георгиев, 1993, с. 83-93). Хронологию каждого из них следует решать в отдельности, так как они, вместе взятые, принадлежат к двум разным периодам (у каждого несколько этапов).
Здесь я вкратце расскажу только о двух круглых деревянных строениях: Большое и Малое. Они занимают пустые места среди солидных зданий резиденции. Большое - более раннее. Оно расположено между двумя архитектурными ансамблями, оформляющими резиденцию до 811 г. Первоначальный из них составлен из дворцового здания с вкопанной в суте-рен, т.е. подвальный этаж, цистерной (так называемый Большой бассейн), двух бань по соседству и еще одного или двух зданий. Этот ансамбль был благоустроенной частью резиденции. Занимает специфическое для военного лагеря римско-византийского образца место принципии (Георгиев, 2006, с. 83-95). Наличие в нем бань с гипокаустом и централизованным водоснабжением показывает, что он обеспечивал роскошную жизнь для своих обитателей. В стороне от них и, вероятно, дополнительно был построен так называемый Крумовый дворец. Он расположен на площади почти 5 000 кв. м и представляет собой солидное здание типа позднеантичного „палациума". „Крумовый дворец" по своему характеру - цитадель, расположенная в юго-восточной четверти защищенного деревянно-земляным укреплением лагеря. Его сложная
и трудная для убедительной реконструкции архитектура продолжает вызывать дискуссии. Существенно в нем то, что это здание без централизованного водоснабжения и нет никаких данных о каком бы то ни было благоустройстве. Так что „палат" имел подчеркнуто военное предназначение. Об этом свидетельствует и его связь с Деревянной оградой, осуществленная с помощью подземных проходов, которые заканчиваются в полости между ее палисадами. На севере галерея соотносится с восточными очертаниями Большого деревянного строения. Два ее выхода ведут к ее круглой и к выступающей вперед части. Третий выход приводит к благоустроенному архитектурному ансамблю бань. Эти связи и соотношения показывают, что большое деревянное строение - это не самостоятельное здание, а представительное сооружение. Плановые и конструктивные особенности характеризуют его как трибуна-анабатрон для демонстрации владетеля перед многолюдными собраниями при участии войск и народа (Георгиев, 2013, с. 495-519). Такое описывает Шумен-ская надпись хана Маламира (831836), где речь идет о „подаренном" хану кавханом Исбулом „анабрутоне" (= фонтане) (Бешевлиев, 1979, № 58, с. 209-211). Эта надпись не сохранилась, вполне возможно, что данное слово было ошибочно переписано в 1831 г. австрийским офицером, не владеющим греческим языком: „ана-брутоне" вместо „анабатрон". Большая деревянная трибуна обладает всеми характеристиками сооружений этого типа в военных лагерях Римской империи и Византии.
Трибуна была воздвигнута после сооружения находящихся прибли-
зительно в 100 м друг от друга „благоустроенной" части резиденции и ее цитадели - „Крумового дворца". Таким образом, она занимала почти точно геометрический центр лагеря в пределах земляного укрепления. В ямах-основах для ее около 150 деревянных подпор (креплений), и здесь не обнаружены бытовые и строительные останки, за исключением двух стеклянных аппликаций, по всей вероятности, из украшений во время проводимых здесь церемоний. Строительство здания выполнено с умением, вероятно, византийскими мастерами до сжигания резиденции в 811 г. Сама трибуна, однако, не горела, так как ее, по-видимому, демонтировали до этого, может быть, пребывающие в „ауле Крума" войска Никифора I. В этой связи у Феофана Исповедника находим сведение об интересном эпизоде в болгаро-византийских отношениях при предшественнике Крума - Кардаме. В 792 г. его войска нанесли тяжелое поражение Константину VI и взяли в плен императорскую палатку со всеми ее дорогими принадлежностями и вместе с прислугой (ГИБИ , 1960, с. 277). Следовательно, в 90-е годы VIII в. Кардам в своей резиденции располагал ценным трофеем, символом византийского поражения и болгарской гордости. Вместе с тем он имел в своем распоряжении специалистов, способных построить специальную платформу для возвышения императорской палатки, как это было характерно для трибуны-ана-батрона в Византии. В таком случае строительство большого деревянного здания в резиденции в Плиске можно отнести ко времени между 792 и 796 г. или в следующие несколько лет, когда
место „престарелого" Кардама было занято амбициозным Крумом.
Маленькое деревянное строение по своему характеру аналогично большому. Оно возвышается в северной части оформленной после пожара 811 г. площади, по соседству с построенной на месте Крумового дворца Тронной палатой. Относительная хронология постройки позволяет отнести ее к первой половине IX в., вероятнее всего, к периоду хана Ма-ламира (Георгиев, 1997, с. 296-312). В таком случае она и есть анабатрон (в перепись - „анабрутон"), о котором говорит надпись этого владетеля. Датировку - 30-е гг. IX в. - позволяет принять разнообразный бытовой и прочий материал, обнаруженный в ямах для вколачивания столбов, в том числе и три мозаичных кубика из смальты. Ее конструкция была абсолютно схожей с конструкцией большого деревянного строения, но ее исполнение уступает по качеству строительных работ более ранней стройке. Она ее поздняя реплика.
Канпон с аулом Пл(и)ск оба (Плиска)
В Чаталарской надписи хана Омур-тага от 821/2 гг. Его резиденция названа ,,тис Плскас тон канпон", а в более ранней Тырновской надписи того же самого владетеля определяется как его „старый дом" (Бешевлиев, 1979, № 56, с. 192-200). Речь идет о постоянной резиденции Омуртага, где он „обитал" (как и его близкие предшественники). Имея в виду данные ее археологического исследования, эта информация показывает, что Плиска в это время не обыкновенное „поле" с названием протекающей через него реки, как утверждают в последнее время (Рашев, 2008, с. 49-50),
а укрепленный „военный лагерь", обозначенный римско-византийским термином „кампос", как понимала это большая часть предшествующих исследователей. Это не правда, что в греческом языке с начала IX в. слово „кампос" не носило значение „военный лагерь". Как латинский термин из „военного жаргона" она фигурирует в языке Феофановой „Хронографии" о событиях с конца VIII в. (Афиногенов, 2006, с. 604-606; ГИБИ, 1960, с. 267).
Следовательно, определение Пли-ски как „канпон" означает, что имеется в виду укрепленная площадь с особенностями постоянного лагеря войск и наличием резиденции в нем. Не может быть сомнения в том, что в данном случае речь идет о Внутреннем земляном укреплении с рассмотренными выше в самом общем плане монументальными, деревянно-кирпичными и деревянными строениями.
Словосочетание „канпос Плска" предтавляет собой название Омур-таговой резиденции. Оно состоит из двух частей: существительное нарицательное со значением „лагерь" и его имя собственное. У византийских авторов Х-ХП вв. оно записано как Pliskouba, Pliskoba. Наличие элемента „-оба" показывает, что византийские писатели воспроизводят аутентичное (прото)болгарское название их главного политического центра.
Византийское слово „кампон" точный коррелят тюркского слова от названия болгарской столицы IX в. , так что Чаталарская надпись передает, хотя и „в переводе", ее необычное для греков имя, чтобы объяснить смысл тюркоязычного понятия „оба". Оно сохранилось и после конца существования Плиски во второй половине XI в., так как единственное новое по-
селение, возникшее в черте огромной агломерации, имеет название „А-бо-ба", т. е. Аб-оба „селение предков" (Симеонов, 1979, с. 137-139). В связи с этим интересно отметить, что в 1801 г. туркоязычные жители этой деревни сообщали английскому путешественнику, что их деревня „оук будан (вместо будун)" т.е. населенное „потомками народа", или старого (прото)болгарского населения из юго-восточной части Внешнего города. В найденной там краткой надписи первой половины IX в. оно определяется как „оук окто", т.е. „восьмая (часть) потомства" (Георгиев, 2009, с. 52-66). Так что, как и в тюркских языках, форма „оба" использована для Плиски со своим значением „(степное) селение" (Севортян, 1974, с. 99 и сл.; Мурзаев, 1984, с. 401). В надписи-граффити XI в. это слово, но в форме „опа", использовано многократно наряду с другим тюркским словом „огли", в значении „престольный град" (Георгиев, 2002, с. 87 и сл.). Кажется, в данном случае мы имеем дело с традицией, согласно которой имя, сопровождающее слово „оба" („опа"), используется как родо-племенное, владете-льское или как название связанного с ними селения (Golden, 2003, p. 33-46; Кляшторний, 2009, с. 203-207).
Что касается имени Пл(и)скто оно ни в коем случае не славянского происхождения, как считали до сих пор (Рашев, 2008, с. 50-51), несмотря на отсутствие каких бы то ни было следов славянского поселения в Абобской равнине (Георгиев, 2009, с. 131-141). По нашему мнению, оно сохраняет древнюю ирано-тюркскую традицию именовать большие центры степных империй в Евразии: Баласа-
гун, Паласака, Плисков и др. (Георгиев, 1999, с. 12-31).
Итак, Плиск-оба (=Плиска) - это аутентичное тюркско-болгарское название Омуртаговой резиденции, однако она в это время считалась уже „старой". Означает ли это, что селение более древнее, чем период правления владетелей Кардам и Крум (приблизительно до и после 796 г.)? Как название - да, но не как селение, так как это противоречит не только вышеуказанным фактам, но и историческим, археологическим и нумизматическим данным. Они свидетельствуют, что в конце VII в. и на протяжении почти всего VIII в. государственный центр Дунайской Болгарии находился в районе современной Варны, в равнине между большими античными городами Марцианопол (ныне Девня) и Одесос (ныне Варна) (Георгиев, 2004, с. 7-35). Вопрос о точном местонахождении и облике этого центра продолжает оставаться спорным в болгарской литературе (Плетньов, 2008), но надо подчеркнуть, что историческая „Варна" - единственное селищное название, которое византийские авторы упоминают в связи с установлениями Аспаруха в 680 г., как
и с событиями, связанными с двусторонними отношениями в VIII в. Здесь находится и самая большая концентрация языческих некрополей, как и редких для VII-VIII вв. византийских и других монет (Георгиев, 2007, с. 7-35; 2011, с. 87-107).
Несмотря на различные проблемы, связанные с археологической идентификацией Варны как первого государственного и культурного центра средневековой Болгарии, несомненно одно - что агломерация под этим именем была постоянным зимовьем (про-то)болгар с конца VII до конца VIII вв.
Плиск оба - Плиска вырастает из племенного военного центра в альтернативный политический центр, расположенный недалеко от культового места при Мадарских скалах лишь после середины VIII в. О его существовании византийские авторы намекнули, рассказывая о событиях около 765 г. (Георгиев, 2002, с. 63-77). Оно утвердилось лишь несколько десятилетий позднее как новый династический центр болгарской аристократии „аварского" происхождения в лице таких владетелей, как Кардам, Крум и Омуртаг (Георгиев, 2011, с. 74-84; 2013, с. 27-43).
ЛИТЕРАТУРА
1. Аладжов А. Византийският град и българите "УП-ГХ век (по археологически данни) / Дисертации, 4. - София, 2009. - 211 с.
2. Атанасов Г. Градището до село Цар Асен, Силистренско - от укрепено селище към градска агломерация // Градът в българските земи (по археологически данни). В памет на Вера Антонова. - Търново, 2014. - в печати.
3. Афиногенов Д.Е. Источник рассказа о крымских событиях 705 и 711 гг. В „Хронография" Феофана Исповедника // МАИЭТ. - Вып. XII. - Симферополь, 2006. - С. 602-614.
4. Баласчев Г. Заемането на върховната власт у старите българи // Минало, II. - Кн. 7-8. - София, 1913. - С. 325-340.
5. Бешевлиев В. Първобългарски надписи. - София, 1979. - 253 с. и 197 обр.
6. Билярски Ив. Сказание за Исайя пророка и формирането на политическата идеология на ранносредновековна България. - София, 2011. - 266 с.
7. Васильев А.А. История Византийской империи, 1: Время до крестовых походов до 1081 г. - Петроград, 1917.
8. Георгиев П., Иванов Ст. Вътрешното землено укрепление // Плиска-Пре-слав. - 11. - Шумен, 2014. - в печати.
9. Георгиев П. „Плюска град" и "град Шумен" - езиково тъждество и истори-ческа реалност // Градът в българските земи (по археологически данни. В памет на В. Антонова. В. Търново, 2014. - в печати.
10. Георгиев П. „Седем племена" (hepta geneai) - самоназвание или административен термин? // Годишник на Софийския университет. Център за славяно-ви-зантийски проучвания „Иван Дуйчев". - Т. 95 (14), 2006. - София, 2010. - С. 63-75.
11. Георгиев П. Varna histórica et protobulgarica. Опит за характеристика // Про-блеми на прабългарската история и култура. - Т. 4, 2. - София, 2007. - С. 7-35.
12. Георгиев П. Асеневци в Плиска // Юбилеен сборник в чест на проф. Дими-тър Овчаров. Велико Търново, 2002. - С. 87-92.
13. Георгиев П. Големият дървен строеж в резиденцията на Плиска - предназначение и хронология // Известия на археологическия институт. - Т. 41. In honorem Георги Кузманов. София 2013. - С. 495-519.
14. Георгиев П. Древнетюркское наследие в культуре Дунайской Болгарии // История и культура средневековых народов степной Евразии. Материалы II Международного конгресса средневековой археологии Евразийских степей, Барнаул 2012 г. - Барнаул, 2012. - С. 75-78.
15. Георгиев П. Землените укрепления на Абоба-Плиска // Плиска-Преслав. -8. - Шумен, 2000. - С. 19-30.
16. Георгиев П. и другие. Вътрешно и Външно землени укрепления на Плиска // Археологически открития и разкопки през 2013 г. - София, 2014. - С. 436-438.
17. Георгиев П. Изгубеното монетно съкровище от района на Варна и ниговото историко-археологическо значение // Нумизматика, сфрагистика и епиграфика. -Т. 7. - София, 2011. - С. 87-107.
18. Георгиев П. Ис тис Плскас тон канпон. - градът Плисков (произход и значение на името) // Трудове на катедрите по история и богословие към Шуменския университет. - Т. 3. - Шумен, 1999. - С. 12-31.
19. Георгиев П. Кръглата дървена постройка в Плиска (Принос към изучаване на на българския дворцов церемониял) // Проблеми на прабългарската история и култура. - Т. 3. - Шумен, 1997. - С. 296-312.
20. Георгиев П. Късносредновековно свидетелство за ранносредновековна Плиска (из нематериалното наследство на старата столица) // Приноси към българ-ската археология. - Т. V. - София, 2008. - С. 52-66.
21. Георгиев П. Митът за детището Испор и неговите културно-исторически реалии // Черно море между Изтока и Запада: митове, идеология, история. - Варна, 2005. - С. 77-82.
22. Георгиев П. Митът за славянското начало на Плиска // Приноси към бъл-гарската археология. - Т. VI. София, 2009. - С. 131-141.
23. Георгиев П. Началото на Абоба-Плиска // Studia protobulgarica et mediae-valia europensia. В чест на проф. Веселин Бешевлиев. - София, 2003. - С. 175-182.
24. Георгиев П. Периодизация на дървеното строителство в Плиска // Традиции и приемственост в България и на Балканите през средните векове. - Велико Търново, 2003. - С. 83-93.
25. Георгиев П. Принципията-дворец в кампуса Плиска // Херсонесский сборник. - Вып. 15. - Севастополь, 2006. - С. 83-95.
26. Георгиев П. Раждането на столица Абоба-Плиска // Polihronia. Сборник в чест на проф. Иван Божилов. - София, 2002. - С. 63-77.
27. Георгиев П. Селищната структура на Абоба-Плиска // Археология. -2000. - 3-4. - С. 16-30.
28. Георгиев П. Тервеловите „чичовци в Солунско и Кисиниите" (към интер-претацията на Мадарския надпис I, с) // Приноси към българската археология. -Т. VII. -София, 2013. - С. 27-43.
29. Георгиев П. Унно-болгары в Карпатском бассейне V-IX вв. (Опыт исторической характеристики) // Болгарский Форум, I. Материалы Международного Болгарско Форума, Болгар, 2010. - Казань, 2011. - С. 74-84.
30. Георгиев П. Царете Арев и Тургий, печенежкото нашеествие и краят на Българския апокрифен летопис // Историкии. - Т. 9. -Шумен, 2014. - в печати.
31. ГИБИ (=Гръцки извори за българската история). - Т. IV. - София, 1961. -358 с.
32. ГИБИ (=Гръцки извори за българската история). - Т. III. - София, 1960. -329 с.
33. Григоров В. Керамичен комплекс от Плиска // Плиска-Преслав. - Т. 11. -Шумен, 2014. - в печати.
34. Димитров Я. Градоустройство // Първопрестолна Плиска. 100 години археологически проучвания. - Франкфурт на Майн, 1999. - С. 23-35.
35. Димитров Я. Керамиката от разкопките на руската експедиция (1977-1980, 1983 г.) // Плиска-Преслав. - Т. 10. - Шумен, 2004. - С. 169-197.
36. Димитров Я. Стратиграфията на Плиска и проучванията на руската експедиция през 1977-1980 г. // Археология. - 1994. - 3-4. - С. 37-51.
37. Дончева-Петкова Л. Некрополът при Балчик. Нови данни за прабългарите // Археология. - 2009. - 1-2. - С. 76-90.
38. Дончева-Петкова Л. и другие Проучвания на биритуалния некропол при с. Топола, Добричко // Археологически и открития и разкопки през 2010 г. - София, 2011. - С. 379-381.
39. Дончева-Петкова Л. Плиска и нейната история // Първопрестолна Плиска. 100 години археологически проучвания. - Франкфурт на Майн, 1999. - 69 с., 19 табл.
40. Дончева-Петкова, Л. и другие. Българо-немска експедиция в Плиска // Археологически открития и разкопки през 2001 г. - София, 2002. - С. 113.
41. ИвановЙ. Богомилски книги и легенди. - София, 1970. - 388 с.
42. Йорданов Ив. Монетите и печатите от Плиска (1899-1999) // Плиска-Пре-слав. - Т. 8. - Шумен, 2000. - С. 135-167.
43. Иречек К. Географческите имена на българското Видение на пророк Исаия // Периодично списание на Българското книжовно дружество. - 1898. - Кн. LV-LVI. - С. 261-267.
44. Кляшторный С.Г. Раннее свидетельство славяно-тюркских контактов // Сложение русской государствености в контексте раннесредневековой истории старого света (Труды Государственого Эрмитажа, XLIX). - СПб., 2009. - С. 203-207.
45. Миятев К. Крумовият дворец и други новооткрити постройки в Плиска // Известия на Българския археологически институт. - Т. XIV. София, 1940-1942. -С. 73-130.
46. Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. - М., 1984. -653 с.
47. Плетнева С.А. Стратиграфические исследования Плиски // Плиска-Пре-слав. - Т. 5. - Шумен, 1992. - С. 35-63.
48. Плетньов В. Варна през Средновековието. Ч. I: От VII до края на X век. -Варна, 2008. - 318 с.
49. Рашев Р. Българската езическа култура VII-IX век. - София, 2008. - 451с., 145 табл.
50. Рашев Р. За началото на българската средновековна култура // Плиска-Пре-слав. - Т. 9. - Шумен, 2003. - С. 145-167.
51. Рашев Р. Праболгары на юго-западной окраине Евразийской степи // Средневековая археология Евразийских степей. Материалы Учредителного конгресса, Казань, 2007 г. - Казань, 2007. - С. 104-117.
52. Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на гласные. - М., 1974. - 767 с.
53. Симеонов Б. Абоба (Прабългарско, а не турско название на Плиска) // Бъл-гарски език. - 1979. - 2. - С. 137-139.
54. Станилов Ст. Памятники аварского типа в староболгарской культуре // Проблеми на прабългарската история и култура. - Т. 3. - Шумен, 1997. - С. 186232.
55. Станилов Ст. Художественият метал на Българското ханство на Дунав (7-9 в.). Опит за емпирично изследване. - София, 2006. - 365 с.
56. Борба между животни в коланната металопластика от езическия период на дунавските българи // Изследвания по българска средновековна археология. Сборник в чест на проф. Рашо Рашев. - В. Търново, 2007. - С. 111-124;
57. Тотев Б., Пелевина О. „Находките" от Велино и Златари и аристократиче-ските гробове на дунавските българи // Археология. - 2010. - 3-4, - С. 58-77
58. Успенский Ф.И. Историко-археологическое значение Абобы и ее окрестностей. Раскопки. Наименование древнего поселения // Известия Русского археологического института в Константинополе. - Т. X. - София, 1905. - С. 1-15.
59. Фехер Г. Паметници на прабългарската култура // Известия на Българския археологически институт. - Т. III. - София, 1925. - С. 1-90.
60. Фидлер У. Столица без гробове? Плиска и езическото българско царство на Долния Дунав в светлината на гробните находки // Zwischen Byzanz and Abendland. Pliska, der ostliche Balkanraum und Europa im Spiegel der Fruhmittelalterarchaologie. - Frankfurt am Main, 1999. - С. 83-89 (паралельно на немецком языке).
61. Fiedler U. Studien zu Graberfeldern des 6. bis 9. Jahrhunderts an Unteren Donau. Т. I, 1-364 S.; T. II. - 365-517 S. und 117 Taf. - Bonn, 1992.
62. Шкорпил Х. и К. Могили. -Пловдив, 1898. - 168 с.
63. Donceva-Petkovа L. Eighth- and ninth-century pottery from the industrial quarter of Pliska, capital of the early medieval Bulgarian kingdom // Post-Roman Towns,
Trade and Settlement in Europe and Byzantium. Vol. 2: Byzantium, Pliska, and the Balkans. Ed. By J. Henning. - Berlin-New York, 2007. - P. 293-314.
64. Golden P.B. Cumanica III: Urusoba. // P. Golden. Nomads and their Neighbours in the Russian Steppe. Turks, Khazars and Qipchaqs. Variorum reprints. - XIII. - Burl-inghton, 2003. - P. 33-45.
65. Henning J. The Metropolis of Pliska or, how large does an early medieval settlement have to be called a city? // Post-Roman Towns, Trade and Settlement in Europe and Byzantum. Vol 2: Byzantium, Pliska, and the Balkans. Ed. by J. Henning. - Berlin-New York, 2007. - P. 209-240.
Информация об авторе:
Георгиев Павел Петков, доктор, доцент, Национальный археологический институт Болгарской Академии Наук, Шуменский филиал (г. Шумен, Болгария); pavel-g@gbg.bg
PLISKA IN THE 8TH CENTURY - PROBLEMS AND ACHIEVEMENTS
Pavel Georgiev
The article is reviewing the controversial in the Bulgarian historical and archaeological literature topic, about the character and chronology of the earliest monuments in Pliska. The author is presenting his point of view on the existence of the old (proto)Bulgarian center of Danube Bulgaria in the 8th century. It differs from the opinion of the late Rasho Rashev, published in Kazan in 2007. According to the author of the article, Pliska becomes the main center of the state and cultural life in the last one or two decades of the 8th c., and that is why its main monuments and materials belong in the 9th c.
Keywords: Plisk-oba (=Pliska), Danube Bulgaria, Early Middle Ages, 8th century, (proto) Bulgarians, Asparuh (=Ispor), Kardam, Krum, Omurtag, Malamir, kanpon (campus), aul, etc.
REFERENCES
1. Aladjov A. Vizantiyskiyat grad i b"lgarite VII-IKh vek (po arkheologicheski danni) [The Byzantine town and the Bulgarians in the 7-9th centuries (according to archaeological data)]. [Dissertations 4]. Sofia, 2009, 211 p.
2. Atanasov G. Gradishcheto do selo Tsar Asen, Silistrensko - ot ukrepeno sel-ishche k"m gradska aglomeratsiya [The ruins at the Tsar Asen village, Silistra region -from a fortified settlement to a town agglomeration]. In: Grad"t v b"lgarskite zemi (po arkheologicheski danni). Vpamet na Vera Antonova [A town in the Bulgarian lands (according to archaeological data). In memory of Vera Antonova]. Veliko Turnovo, 2014. - in print.
3. Afinogenov D.E. Istochnik rasskaza o krymskikh sobytiyakh 705 i 711 gg. V „Khronografiya" Feofana Ispovednika [Source of the narrative about the Crimea events in 705 and 711 in „Chronography" by Theofan the Confessor]. In: Materialypo arkheologii, istorii i etnografii Tavrii [Materials on Tavria Archaeology, History and Ethnography]. Simferopol, 2006, issue XII, pp. 602-614.
4. Balaschev G. Zaemaneto na v"rkhovnata vlast u starite b"lgari [Taking of the supreme power by the old Bulgarians]. In: Minalo [Past, II]. Sofia, 1913, book 7-8, pp. 325-340.
5. Beshevliev V. P"rvob"lgarski nadpisi [Protobulgarian inscriptions]. Sofia, 1979, 253 p., 197 img.
6. Biliarski Iv. Skazanie za Isayya proroka i formiraneto na politicheskata ideologiya na rannosrednovekovna B"lgariya [Tale of the Isaia Prophet and the formation of the political ideology of the Early Medieval Bulgaria]. Sofia, 2011, 266 p..
7. Vasil'ev A.A. Istoriya Vizantiyskoy imperii, 1: Vremya do krestovykh pokhodov do 1081 g. [History of the Byzantine empire.1: Period from the Crusades till 1081]. Petrograd, 1917.
8. Georgiev P., Ivanov St. Vtreshnoto zemleno ukreplenie [The internal earthworks fortification]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2014, vol. 11, in print.
9. Georgiev P. „Plyuska grad" i "grad Shumen" - ezikovo t"zhdestvo i istoricheska realnost [„Pljuska town" and "town Shumen" - linguistic identity and historical reality].
In: Grad"t v b"lgarskite zemi (po arkheologicheski danni. Vpamet na V Antonova [The town in the Bulgarian lands (according to archaeological data). In memory of Vera Antonova]. Veliko Turnovo, 2014, in print.
10. Georgiev P. „Sedem plemena" (hepta geneai) - samonazvanie ili administrativen termin? [„Seven tribes" (hepta geneai) - self-naming or an administrative term?]. In: Godishnik na Sofiyskiya universitet. Tsent"r za slavyano-vizantiyski prouchvaniya „Ivan Duychev" [Yearbook of the Sofia University. Center for slavic-byzantine research "Ivan Dujchev". Vol. 95 (14), 2006]. Sofia, 2010, p. 63-75.
11. Georgiev P. Varna historica et protobulgarica. Opit za kharakteristika [Varna historica et protobulgarica. An attempt of characterisation]. In: Problemi na prab"lgarskata istoriya i kultura [Problems of the Protobulgarian history and culture]. Sofia, 2007, vol. 4, 2, p. 7-35.
12. Georgiev P. Asenevtsi v Pliska [Asenevtsi in the Pliska]. In: Yubileen sbornik v chest na prof. Dimit"r Ovcharov [Anniversary collection in honor of prof. Dimitar Ovcharov]. Veliko Turnovo, 2002. p. 87-92.
13. Georgiev P. Golemiyat d"rven stroezh v rezidentsiyata na Pliska - prednaz-nachenie i khronologiya [The large wooden construction in the residence of the Pliska - purpose and chronology]. In: Izvestiya na arkheologicheskiya institut [Proceedings of the Archaeological Institute. In honorem Georgi Kuzmanov]. Sofia, 2013, vol. 41, p. 495-519.
14. Georgiev P. Drevnetyurkskoe nasledie v kul'ture Dunayskoy Bolgarii [The Old-Turkic heritage in the culture of Danube Bulgaria]. In: Istoriya i kul'tura sredneve-kovykh narodov stepnoy Evrazii. Materialy IIMezhdunarodnogo kongressa sredneveko-voy arkheologii Evraziyskikh stepey [History and culture of the Medieval peoples of the steppe Eurasia. Proceedings of the 2nd International congress of Medieval Archaeology of the Eurasian steppes]. Barnaul, 2012, p. 75-78.
15. Georgiev P. Zemlenite ukrepleniya na Aboba-Pliska [The earthwork fortifications of the Aboba-Pliska]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2000, vol. 8, p. 19-30.
16. Georgiev P. et al. V"treshno i V"nshno zemleni ukrepleniya na Pliska [The Internal and Exterior earthworks fortifications in the Pliska]. In: Arkheologicheski otkritiya i razkopki prez 2013 g. [Archeological discovories and excavations in 2013]. Sofia, 2014, p. 436-438.
17. Georgiev P. Izgubenoto monetno s"krovishche ot rayona na Varna i nigovoto istoriko-arkheologichesko znachenie [The lost coin treasure from the Varna area and its historical and archaeological significance]. In: Numizmatika, sfragistika i epigrafika [Numismatics, sphragistics andepigraphics]. Sofia, 2011, vol. 7, p. 87-107.
18. Georgiev P. Is tis Plskas ton kanpon. - grad"t Pliskov (proizkhod i znachenie na imeto) [Is tis Plskas ton kanpon. - the town Pliskov (origin and meaning of the name)].
In: Trudove na katedritepo istoriya i bogoslovie k"m Shumenskiya universitet [Proceedings of the departments of history and theology in the Shumen University]. Shumen, 1999, vol. 3, p. 12-31.
19. Georgiev P. Kr"glata d"rvena postroyka v Pliska (Prinos k"m izuchavane na na b"lgarskiya dvortsov tseremoniyal) [The round wooden building in Pliska (Contribution to the study of the Bulgarian palace ceremonies)]. In: Problemi naprab"lgarskata istoriya i kultura [Problems of the Protobulgarian history and culture]. Shumen, 1997, vol. 3, p. 296-312.
20. Georgie, P. K"snosrednovekovno svidetelstvo za rannosrednovekovna Pliska (iz nematerialnoto nasledstvo na starata stolitsa) [The Late Medieval evidence about the Early Medieval Pliska (from the immaterial heritage of the old capital)]. In: Prinosi k"m b"lgarskata arkheologiya [Contributions to the Bulgarian archaeology]. Sofia, 2008, vol. V, p. 52-66.
21. Georgiev P. Mit"t za detishcheto Ispor i negovite kulturno-istoricheski realii [The myth about the Child-hero Ispor and its cultural and historical realities]. In: Cherno more mezhdu Iztoka i Zapada: mitove, ideologiya, istoriya [Black Sea between the East and the West: myths, ideology, history]. Varna, 2005, p. 77-82.
22. Georgiev P. Mit"t za slavyanskoto nachalo na Pliska [The myth for the Slavic origin of the Pliska]. In: Prinosi k"m b"lgarskata arkheologiya [Contributions to the Bulgarian archaeology]. Sofia, 2009, vol. VI, p. 131-141.
23. Georgiev P. Nachaloto na Aboba-Pliska [The beginning of the Aboba-Pliska].
In: Studia protobulgarica et mediaevalia europensia. V chest na prof. Veselin Beshevliev [Studiaprotobulgarica et mediaevalia europensia. In honor of prof. Veselin Beshevliev]. Sofia, 2003, p. 175-182.
24. Georgiev P. Periodizatsiya na d"rvenoto stroitelstvo v Pliska [Periodization of the wooden construction in the Pliska]. In: Traditsii i priemstvenost v B"lgariya i na Balkaniteprez srednite vekove [Traditions and continuity in Bulgaria and on the Balkans in the Middle Ages]. Veliko Turnovo, 2003, p. 83-93.
25. Georgiev P. Printsipiyata-dvorets v kampusa Pliska [The Principia-palace in the Pliska campus]. In: Khersonesskiy sbornik [Hersones collection of the articles]. Sevastopol, 2006, issue 15, p. 83-95.
26. Georgiev P. Razhdaneto na stolitsa Aboba-Pliska [The birth of the capital Abo-ba-Pliska]. In: Polihronia. Sbornik v chest na prof. Ivan Bozhilov [Polihronia. Collection of the articles in honor ofprof. Ivan Bozhilov]. Sofia, 2002, p. 63-77.
27. Georgiev P. Selishchnata struktura na Aboba-Pliska [The settlement structure of the Aboba-Pliska]. In: Arkheologiya [Archaeology], 2000, no 3-4, p. 16-30.
28. Georgiev P. Tervelovite „chichovtsi v Solunsko i Kisiniite" (k"m interpretatsiyata na Madarskiya nadpis I, s) [Tervel's "uncles in Solun area and Kisinas" (to the interpretation of the Madara inscription I, c.)]. In: Prinosik"m b"lgarskataarkheologiya [Contributions to the Bulgarian archaeology]. Sofia, 2013, vol. VII. p. 27-43.
29. Georgiev P. Unno-bolgary v Karpatskom basseyne V-IX vv. (Opyt istoricheskoy kharakteristiki) [The Unobulgarians in the Carpathian Basin 5-9th c. (An attempt of historical characterisation)]. In: Bolgarskiy Forum, I. Materialy Mezhdunarodnogo Bolgarsko Foruma, Bolgar, 2010 [Bulgar Forum, I. Proceedings of the International Bulgar Forum, Bolgar, 2010]. Kazan, 2011, p. 74-84.
30. Georgiev P. Tsarete Arev i Turgiy, pechenezhkoto nasheestvie i krayat na B"lgarskiya apokrifen letopis [The tzars Arev and Turgii, the Pechenegs invasion and
the end of the Bulgarian apocryphal chronicle]. In: Istorikii [Istorikii]. Shumen, 2014, vol. 9, in print.
31. GSBH Gr"tski izvori za b"lgarskata istoriya [Greek Sources for the Bulgarian Histor]. Sofia, 1961, vol. IV, p. 358.
32. GSBH Gr"tski izvori za b"lgarskata istoriya [Greek Sources for the Bulgarian History]. Sofia, 1960, vol. III, p. 329.
33. Grigorov V. Keramichen kompleks ot Pliska [Ceramic complex from the Pliska]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2014, vol. 11, in print.
34. Dimitrov J. Gradoustroystvo [Urbanisation]. In: P"rvoprestolnaPliska. 100 go-dini arkheologicheski prouchvaniya [The first capital Pliska. 100 years of archaelogical studies]. Frankfurt-am-Mein, 1999, p. 23-35.
35. Dimitrov J. Keramikata ot razkopkite na ruskata ekspeditsiya (1977-1980, 1983 g.) [The pottery from the excavations of the Russian expedition. (1977-1980, 1983)]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2004, vol. 10, p. 169-197.
36. Dimitrov J. Stratigrafiyata na Pliska i prouchvaniyata na ruskata ekspeditsiya prez 1977-1980 g. [The stratigraphy of Pliska and the investigations of the Russian expedition in 1977-1980]. In: Arkheologiya [Archaeology], 1994, no 3-4, p. 37-51.
37. Doncheva-Petkova L. Nekropol"t pri Balchik. Novi danni za prab"lgarite [The Necropolis at the Balchik. New data about the Protobulgarians]. In: Arkheologiya [Archaeology], 2009, no 1-2, p. 76-90.
38. Doncheva-Petkova, L. et al. Prouchvaniya na biritualniya nekropol pri s. Topola, Dobrichko [Investigations of the bi-ritual necropolis at the Topola village, Dobrich area]. In: Arkheologicheski i otkritiya i razkopkiprez 2010 g. [Archeological discovories and excavations in 2010]. Sofia, 2011, p. 379-381.
39. Doncheva-Petkova L. Pliska i neynata istoriya [Pliska and its history]. In:
P"rvoprestolna Pliska. 100 godini arkheologicheski prouchvaniya [The first capital Pliska. 100 years of archaelogical studies]. Frankfurt-am-Mein, 1999, 69 p., 19 tab.
40. Donceva-Petkova L. et al. B"lgaro-nemska ekspeditsiya v Pliska [Bulgarian-German expedition in Pliska]. In: Arkheologicheski otkritiya i razkopki prez 2001 g. [Archaeological discoveries and excavations in 2001]. Sofia, 2002, 113 p.
41. Ivanov J. Bogomilski knigi i legendi [Bogomil books and legends]. Sofia, 1970, 388 p..
42. Jordanov Iv. Monetite i pechatite ot Pliska (1899-1999) [The coins and seals from the Pliska (1899-1999)]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2000, vol. 8, p. 135-167.
43. Jirechek K. Geografcheskite imena na b"lgarskoto Videnie na prorok Isaiya [The geographical names of the bulgarian Vision of the Prophet Isaja]. In: Periodichno spisanie na B"lgarskoto knizhovno druzhestvo [Periodical of the Bulgarian Literary Society], 1898, books. LV-LVI, p. 261-267.
44. Kljashtornij S.G. Rannee svidetel'stvo slavyano-tyurkskikh kontaktov [Early evidence concerning the Slavic-Turkic contacts]. In: Slozhenie russkoy gosudarstvenosti v kontekste rannesrednevekovoy istorii starogo sveta (Trudy Gosudarstvenogo Ermi-tazha, XLIX) [The Russian state formation in the context of the Early Medieval history of the old world. (Proceedings of the State Hermitage]. St. Petersburg, 2009, vol. XLIX, p. 203-207.
45. Mitjaev K. Krumoviyat dvorets i drugi novootkriti postroyki v Pliska [Krum's Palace and other newly found buildings in the Pliska]. In: Izvestiya na B"lgarskiya
arkheologicheski institut [Reports of the Bulgarian Archaeological Institute]. Sofia, 1940-1942, vol. XIV, p. 73-130.
46. Murzaev E.M. Slovar' narodnykh geograficheskikh terminov [Dictionary of the folk geographical terms]. Moscow, 1984, 653 p.
47. Pletneva S.A. Stratigraficheskie issledovaniya Pliski [Stratigraphic ivestiga-tions of the Pliska]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 1992, vol. 5, p. 35-63.
48. Pletnjov V. Varna prez Srednovekovieto [Varna in the Middle Ages, part I: From the 7th to the end of the 10th century]. Varna, 2008, 318 p.
49. Rashev R. B"lgarskata ezicheska kultura VII-IX vek [The Bulgarian pagan culture 7-9th century]. Sofia, 2008, 451 p., 145 tab.
50. Rashev R. Za nachaloto na b"lgarskata srednovekovna kultura [Concerning the beginning of the Bulgarian Medieval culture]. In: Pliska-Preslav [Pliska-Preslav]. Shumen, 2003k>, vol. 9, p. 145-167.
51. Rashev R. Prabolgary na yugo-zapadnoy okraine Evraziyskoy stepi [The Proto-Bulgarians in the sowth-western outskirts of the Eurasian steppe]. In: Srednevekovaya arkheologiya Evraziyskikh stepey. Materialy Uchreditelnogo kongressa, Kazan', 2007 g. Kazan', 2007 [Medieval archaeology of the Eurasian steppes. Proceedings of the founding congress, Kazan, 2007]. Kazan, 2007, p. 104-117.
52. Sevortjan E.V. Etimologicheskiy slovar' tyurkskikh yazykov. Obshchetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na glasnye [Etymological dictionary of the Turkic languages. Common Turkic and cross-Turkic bases of the vowels]. Moscow, 1974, 767 p.
53. Simeonov B. Aboba (Prab"lgarsko, a ne tursko nazvanie na Pliska) [Aboba (A Proto-Bulgarian, not a Turkish name of the Pliska)]. In: B"lgarski ezik [Bulgarian language], 1979, no 2, p. 137-139.
54. Stanilov St. Pamyatniki avarskogo tipa v starobolgarskoy kul'ture [Monuments of the Avar type in the Old-Bulgarian culture]. In: Problemi naprab"lgarskata istoriya i kultura [Issues on the Proto-Bulgarian history and culture]. Shumen, 1997, vol. 3, p. 186-232.
55. Stanilov St. Khudozhestveniyat metal na B"lgarskoto khanstvo na Dunav (7-9 v.). Opit za empirichno izsledvane [The artistical metal of the Bulgarian khanate on the Danube (7-9th c.). An attempt of empirical study]. Sofia, 2006, 365 p.
56. Totev B., Pelevina O. Borba mezhdu zhivotni v kolannata metaloplastika ot ezicheskiya period na dunavskite b"lgari [A fight between animals on the belt metallo-plastic from the pagan period of the Danube Bulgarians]. In: Izsledvaniyapo b"lgarska srednovekovna arkheologiya. Sbornik v chest na prof. Rasho Rashev [Research in Bulgarian Medieval archaeology. Collection of the articles in honor ofprof. Rasho Rashev]. Veliko Turnovo, 2007, p. 111-124.
57. Totev B., Pelevina O. „Nakhodkite" ot Velino i Zlatari i aristokraticheskite grobove na dunavskite b"lgari [„The findings" from the Velino and Zlatari and the aristocratic graves of the Danube Bulgarians]. In: Arkheologiya [Archaeology], 2010, no 3-4, p. 58-77.
58. Uspenski F.I. Istoriko-arkheologicheskoe znachenie Aboby i ee okrestnostey. Raskopki. Naimenovanie drevnego poseleniya [Historical and Archaeological significance of the Aboba and its surroundings. Excavations. Name of the ancient settlement].
In : Izvestiya Russkogo arkheologicheskogo instituta v Konstantinopole [Reports of the Russian Archaeological Institute in Constantinople]. Sofia, 1905, vol. 10, p. 1-15.
59. Feher G. Pametnitsi na prab"lgarskata kultura [Monuments of the Proto-Bul-garian culture]. In: Izvestiya na B"lgarskiya arkheologicheski institut [Reports of the Bulgarian Archaeological Institute]. Sofia, 1925, vol. Ill, p. 1-90.
60. Fiedler U. Stolitsa bez grobove? Pliska i ezicheskoto b"lgarsko tsarstvo na Dol-niya Dunav v svetlinata na grobnite nakhodki [A capital without graves? The Pliska and the pagan Bulgarian kingdom on the Lower Danube in the light of the grave findings]. In: Zwischen Byzanz and Abendland. Pliska, der ostliche Balkanraum und Europa im Spiegel der Fruhmittelalterarchaologie [Zwischen Byzanz and Abendland. Pliska, der ostliche Balkanraum und Europa im Spiegel der Fruhmittelalterarchaologie]. Frankfurt am Main, 1999, p. 83-89 (parallel in German).
61. Fiedler U. Studien zu Graberfeldern des 6. bis 9. Jahrhunderts an Unteren Donau. Taf. Bonn, 1992, vol. I, p. 1-364; vol. II p. 365-517 und 117.
62. Schkorpil Ch. and Schkorpil K. Mogili [The mounds]. Plovdiv, 1898, 168 p.
63. Doncheva-Petkova L. Eighth- and ninth-century pottery from the industrial quarter of the Pliska, capital of the early medieval Bulgarian kingdom. In: Post-Roman Towns, Trade and Settlement in Europe and Byzantium. Vol. 2: Byzantium, Pliska, and the Balkans. Ed. by J. Henning. Berlin- New York, 2007, p. 293-314.
64. Golden P.B. Cumanica III: Urusoba. In: P. Golden. Nomads and their Neighbours in the Russian Steppe. Turks, Khazars and Qipchaqs. Variorum reprints. Burlingh-ton, 2003, XIII, p. 33-45.
65. Henning J. The Metropolis of Pliska or, how large does an early medieval settlement have to be called a city? In: Post-Roman Towns, Trade and Settlement in Europe and Byzantum. Vol 2: Byzantium, Pliska, and the Balkans. Ed. by J. Henning. Berlin-New York, 2007, p. 209-240.
Information about the author:
Georgiev Pavel P. Dr. Ass. Professor Institute of Archaeology BAS, branch of Shumen (Shumen, Bulgaria); pavel-g@gbg.bg
