CC BY
31
ПИТАНИЕ ЗДОРОВОГО И БОЛЬНОГО РЕБЕНКА
© Нетребенко О.К., 2005
O.K. Нетребенко
ПИТАНИЕ ГРУДНОГО РЕБЕНКА И КИШЕЧНАЯ МИКРОФЛОРА
Нестле Фуд, Москва
Организм человека находится в тесном взаимодействии с микробной флорой, колонизирующей желудочно-кишечный тракт (ЖКТ). Состояние здоровья человека и резистентность к целому ряду заболеваний зависит во многом от характера кишечной микрофлоры (КМ) и ее активности. На протяжении многих лет микробиологи изучали роль КМ в процессах пищеварения и защиты организма — КМ участвует в процессах всасывания отдельных нутриентов, секреции электролитов и воды, депонировании и выделении остатков пищи. КМ играет важную роль в тканевом гомеостазе, так как при ферментации непереваренных сложных углеводов образуются компоненты с полезными или вредными для организма человека свойствами.
К настоящему времени сложилось представление о том, что КМ является своеобразным органом, состоящим из разнообразных бактериальных клеток, который выполняет целый ряд функций в организме. Характер КМ может влиять на защитные и пищеварительные функции кишечника посредством модуляции экспрессии генов [1]. Различные бактерии индуцируют активацию различных генов и таким образом осуществляют свое влияние на процессы метаболизма в организме [2]. В настоящее время убедительно доказана защитная роль нормальной КМ, ее влияние на иммунный статус, формирование пищевой толерантности у детей [3—5]. Суммируя данные проведенных исследований, можно отметить, что основные функции КМ включают 3 центральных направления [6—8]:
1) метаболическая функция — ферментация непереваренных остатков пищи и эндогенной слизи; сохранение энергии в форме короткоцепочечных жирных кислот, продукция витамина К, абсорбция йонов;
2) трофическая функция — контроль пролиферации и дифференциации клеток; развитие и го-меостаз иммунной системы;
3) защитные функции — барьерный эффект в кишечнике, защита от патогенных бактерий.
Известно, что изменение состава КМ может происходить при патологических состояниях, таких, как
кишечные инфекции, антибиотикотерапия, ан-тацидная или иммуносупрессивная терапия. Кроме того, состав КМ зависит от характера питания, возраста и некоторых других факторов.
Разные отделы кишечника населяют различные бактерии, и механизм контроля организма за составом КМ пока остается неизвестным. Основным местом перманентной колонизации бактерий ЖКТ человека является толстая кишка. Это связано с анатомическими и физиологическими особенностями кишечника человека. Верхние отделы ЖКТ характеризуются кислой средой желудка, низким рН, коротким временем ретенции и быстрой эвакуацией пищеварительного субстрата, составляющим для тонкой кишки 1—2 ч. В верхних отделах тонкой кишки количество жизнеспособных бактерий обычно не превосходит 104 и представлено в основном грамположительными факультативными анаэробами и такими видами, как стрептококк, стафилококк и лактобактерии. Продвижение пищеварительного субстрата через толстую кишку занимает 60—70 ч. Таким образом, наличие достаточного количества нутриентов и замедленная их эвакуация являются основными факторами, определяющими максимальную колонизацию толстой кишки. Проксимальные отделы толстой кишки (слепая, восходящая) отличаются в микробиологическом аспекте от дистальных отделов (нисходящая, сигмовидная кишка). Проксимальные отделы являются местом наибольшей микробной активности благодаря большому количеству субстрата для роста, поступающего из тонкой кишки. В дистальных отделах количество субстрата значительно снижается, увеличивается скорость транзита, и рост бактерий замедляется. Большая часть бактерий дистальных отделов обладает высокой адгезивной способностью [9].
Колонизация кишечника у детей, находящихся на разных видах вскармливания
Колонизация кишечника начинается сразу после рождения и зависит от ряда факторов — наличия и вида бактерий окружающей среды, микрофлоры
матери, способа родоразрешения, использования отдельных препаратов, а также характера вскармливания ребенка после рождения и в первые месяцы жизни. Важным источником бактерий новорожденного ребенка является кишечная и вагинальная микрофлора матери [10]. Еще в начале 70-х годов было продемонстрировано, что 70% новорожденных в роддоме имеют, по крайней мере, один материнский штамм кишечной палочки [11].
В зависимости от гигиенических условий и способа родоразрешения новорожденный ребенок может получить большую часть микробов не от матери, а из окружающей среды. В любом случае в первый день жизни кишечник младенца населяется энтеробакте-риями в количестве 109 КОЕ/г фекалий [12]. По данным Benno с соавт. [13], уже в первый день жизни, помимо энтеробактерий, в кишечнике обнаруживаются стрептококки, энтерококки и стафилококки, в то время как анаэробы — бифидобактерии, лакто-бациллы, бактероиды — обычно отсутствуют.
В последующие несколько дней количество бактерий, населяющих кишечник, быстро увеличивается под влиянием нескольких факторов, важнейшим из которых является характер вскармливания ребенка. У здоровых доношенных детей, получающих исключительно грудное вскармливание, к 4-му дню жизни появляются бифидобактерии (БФ) [14]. Однако, по данным других исследований, у большинства детей вне зависимости от вида вскармливания в первые дни жизни микрофлора гетерогенна [15].
В конце первой недели жизни грудное вскармливание создает в кишечнике благоприятную для роста БФ среду, и к 6—7-му дню жизни БФ, по некоторым данным, становятся доминантной флорой кишечника. Некоторые исследователи считают, что в первую неделю жизни у детей нет преобладания БФ [16]. Тем не менее к концу первого месяца жизни у большинства детей, получающих грудное вскармливание, КМ представлена в основном БФ и создается впечатление, что рост других бактерий подавляется [17—19].
У детей, получающих детские молочные смеси, КМ отличается большим разнообразием, во многих случаях также преобладают БФ, однако количество БФ у детей на грудном вскармливании практически в 10 раз выше по сравнению с детьми, получающими молочные смеси [20]. БФ составляют 80—95% микрофлоры ребенка, получающего материнское молоко (до введения прикорма), и 20—25% — микрофлоры взрослого человека.
Факторы, влияющие на рост бифидобактерии,
БФ впервые описал Tissier в 1899 г., когда при микроскопии фекалий грудного младенца обнаружил грамположительные зубчатые палочки. Долгое время БФ относили к классу лактобацилл, однако последующее изучение их микробиологических особенностей к середине 60-х годов XX века позволило выделить БФ в отдельный класс. На протяжении
последующих 40 лет проведены сотни исследований, посвященных роли БФ, факторов, способствующих их росту, влиянию БФ на развитие иммунитета и защиту от патогенных микроорганизмов у младенцев.
БФ являются строго анаэробными микроорганизмами, хотя отдельные штаммы отличаются чувствительностью к кислороду. БФ и лактобацил-лы относят к микроорганизмам, безусловно, благоприятным для здоровья человека [21]. Свойства БФ, обычно доминирующих в кишечнике детей, находящихся на исключительно грудном вскармливании, активно изучались многими исследователями. Суммируя результаты этих исследований, можно привести следующие благоприятные для ребенка свойства БФ.
Конечными продуктами метаболизма БФ являются сильные кислоты — молочная и уксусная, которые снижают рН кишечного содержимого и обладают в связи с этим антибактериальными свойствами [22]. БФ способны экскретировать в качестве конечных продуктов метаболизма вещества, обладающие способностью ингибировать напрямую целый ряд грамположительных и грамотрицатель-ных патогенных бактерий [23, 24]. По данным Ьаеут и соавт. [25], некоторые штаммы БФ продуцируют специфический антимикробный фактор, защищающий кишечник от инвазии летальной 1урЫтипит С5.
Продуцируемые кислоты взаимодействуют с токсичными аминами и превращают их в безвредный газ. Кроме того, БФ не участвуют, в отличие от других бактерий, в продукции токсичных субстанций.
БФ продуцируют витамины в основном группы В и некоторые ферменты, такие как казеин-фосфата-за и лизоцим [21, 22].
Некоторые компоненты клеток БФ действуют в качестве иммуномодуляторов, так как они усиливают иммунный ответ на злокачественные клетки и патогены [26].
БФ, используемые в качестве пробиотиков, способны восстанавливать нормальный баланс кишечной микрофлоры после проведения антибиотикоте-рапии [27].
Исследования последних лет демонстрируют новые возможности БФ. По данным Mengheri и соавт. [28], БФ защищают кишечник в случае дефицита цинка в организме, способствуют пролиферации энтероцитов и увеличению активности дисахаридаз. Ранняя колонизация кишечника может повлиять на развитие аллергических заболеваний и формирование пищевой толерантности. Исследования В]огкв1еп и соавт. [29] и КаШотак и соавт. [30] выявили различия в количестве и характере БФ у младенцев с признаками атопии и здоровых.
По этим причинам, по-видимому, было бы благоприятным увеличить число и активность БФ в кишечнике у детей.
Для оптимального роста БФ необходимы редуцирующие субстанции, такие как аскорбиновая кислота, цистеин. БФ способны утилизировать лактозу, глюкозу, галактозу, лактулозу, олигосахариды, гидролизованный крахмал [31]. Цистеин считается эссенциальной аминокислотой, необходимой для роста БФ на селективных средах. В грудном молоке большое количество цистеина содержится в им-муноглобулиновой фракции, которая устойчива к энзиматическому гидролизу в верхних отделах ЖКТ и может служить источником цистина для роста БФ [32].
На протяжении ряда лет были предприняты многочисленные попытки изменить состав детской смеси таким образом, чтобы обеспечить наибольшие возможности для роста БФ. На первых этапах этих исследований в продукты вводили дополнительные количества лактозы, иногда лактулозы. Однако эти сахара не являются специфичными для роста БФ, а стимулируют также рост кишечной палочки, бактероидов, клостридий [31]. Попытки ввести гидролизованный крахмал также не увенчались значительным успехом.
Для выявления факторов, влияющих на рост БФ, обычно исходят из сравнения КМ младенцев, получающих грудное молоко и детские молочные смеси. Первый глубокий анализ различий этих продуктов с выявлением возможных факторов влияния провели Bullen и Willis [33] (рис. 1). Грудное молоко, обладающее низкой буфферной емкостью, благодаря низкому уровню фосфора и белка позволяет быстро снизить рН кишечного содержимого и тем самым способствует росту БФ и подавляет рост микрофлоры, неспособной размножаться в кислой среде. Молочная смесь обычно содержит более высокий уровень белка и фосфора и обладает высокой буферной емкостью, что снижает продукцию кислоты и оставляет стабильным рН кишечного содержимого [33].
Грудное молоко
Молочная смесь
Колонизация Е. coli /\
Грудное молоко лактоза ++++
Кислотность
Молочная смесь лактоза +
Кислотность +
д
Низкая буфферная
pjj-*- емкость
X
Высокая буфферная
pjj-^- емкость
Колиформные
Рис. 1. Влияние характера вскармливания на состав кишечной микрофлоры (Bullen, Willis, 1973).
Увеличится ли рост БФ при снижении уровня фосфора в смесях? Этот вопрос изучался сразу в нескольких лабораториях. Г. МаПя [34] из Дортмунда провел анализ уровня фосфора в грудном молоке и пришел к выводу, что грудное молоко характеризуется чрезвычайно низким уровнем фосфора (120— 160 мг/л), который в несколько раз ниже уровня фосфора в коровьем молоке (900—980 мг/л) [35]. Сопоставление уровня фосфора с концентрацией белка позволяет считать грудное молоко продуктом с самым низким содержанием фосфора. Ребенок получает с грудным молоком минимально допустимый уровень фосфора в соответствии с потребностями. Можно предположить, что столь низкое потребление фосфора является эволюционным механизмом, необходимым для оптимального развития младенца. Низкий уровень фосфора в кишечном содержимом замедляет ротацию Р-лактозы в а-лактозу. В тонкой кишке Р-лактоза намного медленнее гид-ролизуется Р-галактозидазой и абсорбируется намного медленнее, чем а-лактоза. Поэтому при низком содержании фосфора в рационе больше лактозы поступает в толстую кишку, что способствует росту БФ. БФ, расщепляя лактозу, продуцируют молочную кислоту и таким образом способствуют дальнейшему снижению рН, предотвращая рост энтеро-бактерий. Относительно высокий уровень фосфора, часто наблюдаемый в детских молочных смесях, может быть неблагоприятным для новорожденного ребенка, так как при этом нарушается метаболизм кальция, увеличивается уровень фосфора в плазме крови с негативным влиянием на процессы минерализации костной ткани, снижается всасывание железа и цинка, увеличивается буферная емкость и нарушается рост БФ.
Клинические исследования здоровых доношенных детей, получавших грудное молоко или смеси с разным содержанием фосфора, показали снижение рН стула у детей на грудном вскармливании и при кормлении смесью с пониженным содержанием фосфора и достоверно более высокий уровень БФ по сравнению с группой детей, получавших стандартные смеси с более высоким содержанием фосфора (рис. 2) [36].
Белковый компонент смесей и бифидобактерии
Другим компонентом смесей, влияющим на рост БФ, является количество и качество белка. Как уже упоминалось ранее, высокий уровень белка в детских смесях (на 40—60% превышающий уровень белка в грудном молоке) повышает буферную емкость продукта и не позволяет снизить рН до уровня, благоприятного для роста БФ. Кроме того, повышенный уровень белка благоприятен для пролиферации не БФ, а бактерий с протеолитическими свойствами.
На протяжении последних 10 лет проведено несколько работ, изучающих влияние различных фракций белка на рост БФ. Ряд исследователей считают,
Рис. 2. Влияние уровня фосфора в молочных смесях на состав кишечной микрофлоры.
1 — грудное молоко, 2 — HAH (смесь с низким содержанием фосфора), 3 — смесь с высоким содержанием фосфора, 1-й столбик — бифидобактерии (БФ), 2-й столбик — кишечная палочка (КП).
что более благоприятным является казеиновая фракция и, следовательно, казеин-предоминантные смеси [19], другие утверждали, что сывороточные белки обладают бифидогенными свойствами, а казенны препятствуют росту БФ [31, 37]. Возможно, полученные различия связаны с методиками анализа микрофлоры.
В последние годы появились данные о том, что существующая ранее стандартная техника исследования состава КМ, включающая посев на среды, микроскопию, позволяет выделить только 40% обитающих в кишечнике бактерий. Действительно, огромное число штаммов анаэробных бактерий не культивируются даже в селективной среде [38]. Поэтому большое число микроорганизмов кишечника остается малоизученным. В 1998 г. в Университете Кронингена был изобретен новый метод изучения КМ [39], так называемый FISH метод (флюоресцентная гибридизация in situ). Основой нового метода явилось обнаружение специфичного для каждого вида бактерий участка РНК (rRNA), содержащего определенную последовательность нук-леотидов [39]. Этот участок может быть выделен с помощью флюоресцентного красителя и дает точную информацию о наличии или отсутствии тех или иных бактерий КМ.
Одновременное использование нового метода со стандартным в исследовании КМ у грудных детей показало, например, 1000-кратное различие в количестве бактероидов, что говорит о сложности культивирования этих бактерий и невозможности определения точного распределения бактерий КМ с помощью старых методов исследования [39].
Одно из последних исследований с использованием новой методики FISH позволило продемонстрировать, что у детей 1-го месяца жизни, полу-
Рис. 3. Число эпизодов диареи у новорожденных обезьян после введения Е. coli 012J [44].
1 — стандартная молочная смесь (CMC), 2 — СМС+ка-зеин-гликомакропептид, 3 — СМС+лактальбумин, 4 — грудное молоко.
чающих стандартную молочную смесь с преобладанием сывороточных белков, в составе КМ преобладали бактероиды, в отличие от детей, находившихся на грудном вскармливании, в КМ которых доминировали БФ [40]. Новый метод помог также определить, какой белок детских смесей способствует росту БФ у грудных детей.
Основным белком грудного молока является а-лактальбумин (JIA), составляющий 25—35% общего белка грудного молока [41]. В коровьем молоке, на основе которого изготавливаются детские молочные смеси, уровень ДА составляет только 2—5% общего содержания белка. JIA обладает ряцом физиологических свойств, очень важных в раннем грудном возрасте. Прежде всего, в ДА содержится необычно высокий уровень особенно важных для грудного ребенка аминокислот (триптофан — 4—5%, лизин —
Рис. 4. Число бифидобактерий у детей, получающих смесь с лактальбумином (Fish метод) [45]. 1 — грудное молоко, 2 — HAH.
11%, цистеин — 6%), причем гомологическое совпадение аминокислотного состава грудного и коровьего ЛА составляет 74%. ЛА обладает способностью связывать кальций и цинк и ускоряет их всасывание. При переваривании ЛА образуются пептиды с антибактериальными и иммуностимулирующими свойствами, которые влияют на процессы апоптоза и ускоряют пролиферацию клеток слизистой оболочки кишечника [42, 43].
В ряде последних исследований было показано, что ЛА способствует росту БФ в кишечнике у детей. Одно из первых экспериментальных исследований влияния ЛА на уровень БФ было проведено в 2003 г. W. Bruck и соавт. [45]. В этой работе на модели младенцев обезьян проверялась гипотеза о том, что обогащение смеси ЛА улучшает состав КМ и может предотвратить развитие инфекции, вызываемой энтеропатогенной кишечной палочкой (E. coli 0127). В данной работе использовался метод FISH со специфической RNA (рис. 3). 4 группы новорожденных обезьян с рождения до 5 мес жизни получали стандартную молочную смесь или смеси, обогащенные казеин-гликомакропептидом или ЛА. Контрольная группа получала материнское молоко. Далее всем обезьянам вводили патогенную кишеч-
ную палочку и проводили анализ КМ и клиническое наблюдение. У животных, получавших грудное молоко или смесь, обогащенную ЛА, не было признаков диареи, и в КМ доминировали БФ. В группах животных, получавших стандартную смесь или обогащенную казеин-гликомакропептидом, развилась острая диарея. По мнению авторов, обогащение современных смесей ЛА может улучшить защитные свойства КМ и предотвратить развитие острых инфекций, вызванных кишечной палочкой [44].
Впервые смесь, разработанная на основе новейших научных данных, обогащенная a-лактальбу-мином и содержащая приближенный к грудному молоку уровень белка и фосфора, была разработана в научно-исследовательском центре компании Нестле [45]. Клинические исследования смеси НАН (Нестле), проведенные с использованием самого современного метода FISH, показали, что уровень БФ в кишечнике у младенцев, получающих новую смесь или грудное молоко, практически не отличается (рис. 4).
Новая смесь является первым продуктом, обладающим и защитными, и питательными свойствами, полученными благодаря внедрению новых разработок ученых и технологов научно-исследовательского центра Нестле.
ЛИТЕРАТУРА
См. online-версию журнала http://www.pediatriajournal.ru № 3/2005, приложение № 7.
РЕФЕРАТЫ
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ДИСПЕПСИЯ ОТЧАСТИ
ОБУСЛОВЛЕНА ГЕНЕТИЧЕСКИ
Функциональные расстройства пищеварения (функ- состояний. Специалисты установили, что во многих
циональная диспепсия, синдром раздраженного кишеч- случаях причиной патологии является GHB-3 ген, а прояв-
ника) встречаются у 10—15% гастроэнтерологических ления заболевания связаны с действием условий окружа-
пациентов. При этом данная группа больных также ющей среды или других генетических факторов. страдает от депрессий и различного рода фобических Gastroenterology. — 2004. — Vol. 126. — P. 971—979.
1. Hopper L.V., Wong M.H., Thelin A. et. al. // Science. — 2001. — P. 881—884.
2. Schiffrin E.J., Blum S. // Eur. J. Clin. Nutr. — 2002. — Vol. 56. — Suppl. 3. — P. 560—564.
3. Murch S. // Allergic disease and environment. / Eds. E. Isolauri, W.A. Walker. — NNW Series, 2003. — Vol. 53. — P. 133 — 152.
4. Hanson L.A., Dahlman-Hoglund A., Karlsson M. et al. // Probiotics, other nutritional factors and intestinal microflora. / Eds. L. Hanson, R. Yolken. — NNW Series, 1999. — Vol. 42. — P. 217 — 227.
5. Cunninghem - Rundeles S. // Curr. Opin. Gastroent. — 2001. — Vol. 17. — P. 171 — 176.
6. Macfarlan G.T., Gibson G.R., Cummings J.H. et al. // Appl. Bacteriol. — 1992. — Vol. 72. — P. 57 — 64.
7. Conly J.M., Stein K., Worobets L. et al. // Am. J. Gastroent. — 1994. — Vol. 89. — P. 915 — 923.
8. Cunninghem - Rundeles S., Macfarlane G.T. // Clin. Nutr. — 1997. — Vol. 16. — P. 3 —11.
9. Macfarlan G.T., Macfarlan S. // Allergic disease and environment. / Eds. E. Isolauri, W.A. Walker. — NNW Series, 2003. — Vol. 53. — P. 179 —198.
10. Adlerberth I. // Probiotics, other nutritional factors and intestinal microflora. / Eds. L. Hanson, R. Yolken. — NNW Series, 1999. — Vol. 42. — P. 69 — 78.
11. Betteleheim K.A., Lenox-King S.M. // Infection. — 1976. — Vol. 4. — P. 174 — 179.
12. Goldman A.S. // J. Nutr. — 2000. — Vol. 130. — P. 4265 — 4315.
13. Benno Y., Sawada K., Mitsuoka T. / / Microbiol. Immunol. — 1984. — Vol. 28. — P. 975 — 986.
14. Orrhage K., Nord C.E. // Acta Ped. — 1999. — Vol. 430. — P. 47— 57.
15. Chierici R., Sawatzki G., Thurl S. et al. // Acta Ped. — 1997. Vol. 86. — P. 557 — 563.
16. Roberts A. // Hum. Nutr. Appl. Nutr. — 1986. — Suppl. — A. 1 — 40.
17. Stark P.L., Lee A. // J. Med. Microbiol. — 1982. — Vol. 15. — P. 189 — 203.
18. Yoshioka H., Iseki K., Fujita K. // Pediatrics. — 1983. — Vol. 72. — P. 317 — 321.
19. Klessen B., Bunke H., Tovar K. et al. // Acta Ped. 1995. Vol. 84. — P. 1346 — 1356.
20. Nanthakumar N., Walker A. // Allergic disease and environment. /
Eds. E. Isolauri, W.A. Walker. — NNW Series, 2003. — Vol. 53. — P. 153 — 178.
21. Gibson G., Roberfroid M. // J. Nutr. — 1995. — Vol. 125. — P. 1401 — 1412.
22. Kawase K. // Jap. J. Dairy Food Sc. — 1982. — Vol. 31. — A241 - A243.
23. Gibson G., Wang X. // J. Appl. Bacter. — 1994. — Vol. 77. — P. 412— 498.
24. Bernet M.F., Brassart D., Neeser J.R. et al. // Appl. Environ. Microbiol. — 1993. — Vol. 12. — P. 4121— 4128.
25. Lievin V., Peiffer I., Hudault S. et al. // Gut. — 2000. —Vol. 47. — P. 646 — 652.
26. Sekine K., Toida T., Saito M. et al. // Cancer Res. — 1985. — Vol. 45. — P. 1300 — 1307.
27. Saavedra J.M., Tschernia A. // Br. J. Nutr. — 2002. — Vol. 87, № 5. — Suppl. 2. — P. 5241 — 5246.
28. Mengheri E., Nobili F., Vignolini F. et al. // J. Nutr. — 1999. — Vol. 129. — P. 2251 — 2257.
29. Bjorksten B., Sepp E., Julge K. et al. // J. All. Clin. Immunol. — 2001. — Vol. 108. — P. 516 — 520.
30. Kalliomaki M., Kirjianainen Eerola E. et al. // J. All. Clin. Immunol. — 2001. — Vol. 107. — P. 129—134.
31. Heine W., Mohr C., Wutzke K. // Progress in Food and Nutrition Science. — 1992. — Vol. 16. — P. 181 —197.
32. Prentice A. // Acta Ped. Scand. — 1987. — Vol. 76. — P. 592 — 598.
33. Bullen C.L., Willis A.T. // Br. Med. J. — 1971. — Vol. 111. — P. 338 —343.
34. Mantz F. // Monts. Kinder. — 1992. — Vol. 140. — Suppl. — P. 535 — 539.
35. Fomon S., Nelson S. // Nutrition of normal infants. / Ed. S. Fomon. — Mosby, 1993. — P. 192 — 218.
36. Zinin T. // Clinical trial of Nan low phosphate: pH level and bacterial count. Clinical trial reports — Nestec, 1991. — P. 17—19.
37. Petshow B., Talbott R. // J. Clin. Microbiol. — 1990. — Vol. 2. — P. 287— 292.
38. Tannock G.W. // Gut flora, nutrition, immunity and health. / Eds. R. Fuller, G. Perdigon. — Blackwell Publishing, 2003. — P. 1 —15.
39. Franks A.H., Harmsen H.J., Raangs G.C. et al. // Appl. and Environ. Microbiol. — 1998. — Vol. 64. — P. 3336 — 3345.
40. Harmsen H.J., Wildeboer-Veloo A.C., Raangs G.C. et al. // J. Ped. Gast. Nutr. — 2000. — Vol. 30. — P. 61— 67.
41. Montagne P., Cuilliere M.L., Mole C. et al. // J. Ped. Gastroent. Nutr. — 1999. — Vol. 29. — P. 75 — 80.
42. Lien E.L. // Am. J. Clin. Nutr. — 2003. — Vol. 77. — Suppl. — P. 1555 — 1585.
43. Lonnerdal B., Lien L.L. // Nutritional and physiologic significance of a-lactalbumin in Infants. — I LSI, 2003. — P. 295 — 305.
44. Bruck W.M., Kelleher S.L., Gibson G.R. et al. // J. Ped. Gastroent. Nutr. — 2003. — Vol. 37. — P. 273 — 280.
45. Hager J.C., Grathwohl D., van Hof M.A. Growth and metabolism of infants fed a whey-based formula with reduced protein content with probiotic, prebiotic and cymbiotic (Prof. Fazzolari, Palermo study). — 99.01.INF.2002. — P. 1—65. — Nestle Research Center.
