CC BY
181УДК 63 (091)
«ПИСЬМА» АЛЕКСАНДРА ЭНГЕЛЬГАРДТА (К 150-ЛЕТИЮ «12 ПИСЕМ ИЗ ДЕРЕВНИ»)
Пичужкин Николай Александрович, кандидат исторических наук; ФГБОУ ВО РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, Москва, Российская Федерация
Аннотация: Статья посвящена опыту ведения хозяйства А.Н. Энгельгардтом, бывшим профессором Земледельческого института Санкт-Петербурга, высланным за «политическую неблагонадежность» в принадлежавшее ему имение Батищево Дорогобужского уезда Смоленской губернии. В ссылке Энгельгардт создал прибыльное хозяйство, основанное на применении наемного батрачного труда. Представляют интерес суждения Энгельгардта об экономике крестьянского и помещичьего хозяйств. Анализируются оценки Энгельгардта помещичьего и крестьянского быта. Ключевые слова: земледелие; крестьяне; помещик; сельское хозяйство.
"LETTERS" BY ALEXANDER ENGELHARDT (FOR THE 150TH ANNIVERSARY OF "12 LETTERS FROM THE VILLAGE")
Pichuzhkin Nikolaj Aleksandrovich, Candidate of Historical Sciences; Timiryazev Russian State Agrarian University, Moscow, Russian Federation
Abstract: The article is devoted to the experience of farming by A.N. Engelhardt, a former professor of the Agricultural Institute of St Petersburg, who was exiled for "political unreliability'' to the estate of Batishchevo, Dorogobuzhsky District, Smolensk province, which belonged to him. In exile, Engelhardt created a profitable economy based on the use of hired labor Engelhardt's judgments about the economy of peasant and landowner farms are of interest. Engelhardt's assessment of the landowner and peasant life is analyzed. Keywords: agriculture;peasants; landowner; agriculture.
Для цитирования: Пичужкин, Н. А. «Письма» Александра Энгельгардта (к 150-летию «12 писем из деревни») / Н. А. Пичужкин. - Текст : электронный // Наука без границ. - 2021. - № 1 (53). - С. 14-19. - URL: https://nauka-bez-granicru/№-1-53-2021/1-53-2021/
For citation: Pichuzhkin N.A. "Letters" by Alexander Engelhardt (for the 150th anniversary of "12 letters from the village") // Scince without borders, 2021, no. 1 (5), pp. 14-19.
Александр Николаевич Энгельгардт (1832-1893) - русский ученый-агрохимик, сельский хозяин, землевладелец и земледелец, непростая судьба которого вызывает интерес исследователей по настоящее время.
Прошло 150 лет после того, как ученый был выслан в собственное имение Батищево Дорогобужского уезда Смоленской губернии. В 1870 г. Александр Николаевич был избран деканом Зем-
ледельческого института. Близкий к народническому движению, ученый добился от директора разрешения на проведение студенческих вечеринок с танцами. Из протокола Следственной комиссии мы знаем, что на вечеринках практиковалось и «чтение статей», обсуждение которых перерастало в споры и дискуссии о путях и проблемах развития страны. 1 декабря 1870 г. Энгельгардт был арестован, при
обыске нашли «сомнительную» литературу. Студенческие вечеринки признали «противузаконными сходками» и «агитационными сборищами». Александр II лично рассмотрел дело и повелел Энгельгардту, «внушавшему воспитанникам института безнравственность и демократические идеи, воспретить педагогическую деятельность и учредить за ним полицейский надзор».
Так Александр Николаевич Энгель-гардт оказался в Батищево, где ему пришлось налаживать не только новый, непривычный ранее быт, но и зарабатывать на жизнь ведением хозяйства. В имении Энгельгардт создал прибыльное хозяйство, основанное на применении наемного труда местных крестьян. Результаты своей работы, наблюдения и размышления Энгель-гардт описал в цикле ежегодных статей, точнее «Писем», публикуемых в журнале «Отечественные записки». Свои «Письма» он решился опубликовать по настоятельной просьбе М.Е. Салтыкова-Щедрина. В первом «Письме» ученый и хозяин описал трудности и первые успехи, достигнутые им на малоплодородной Смоленской земле в 1871 г., то есть ровно 150 лет назад.
Энгельгардт в первом «Письме» пишет: «Все мои интересы, все интересы лиц, с которыми я ежедневно встречаюсь, сосредоточены на дровах, хлебе, скоте, навозе... Нам ни до чего другого дела нет» [1; с. 7]. «Политика? - Но позвольте вас спросить, какое нам здесь дело до того, кто император во Франции: Тьер, Наполеон или Бисмарк? [1; с. 29]. Сквозь строки внимательный читатель чувствует иронию Энгельгард-та, хорошо образованного городского в прежней жизни человека, нарочито
изображающего из себя провинциального помещика (свое детство Энгельгардт провел в деревне).
Построение прибыльного хозяйства с применением исключительно наемного труда должны были осилить русские помещики после реформы 1861 г. Подавляющее большинство из них с проблемой не справились. Дворяне-землевладельцы Нечерноземья ухватились за «отрезки» и «отработки», как на внеэкономические методы принуждения своих бывших крепостных. Что же будут делать помещики, когда «выкупные свидетельства и леса будут съедены, когда старые, до «Положения» построенные дома, экипажи, сбруя придут в негодность» [1; с. 132]? Выходом из затруднительного материального положения была служба на благо государству, неплохо оплачиваемая из государственной казны. Энгельгардт вспоминал, что когда-то «я жил в Петербурге, служил профессором, получал почти 3000 руб. жалованья... ездил в каретах, ел устриц». В Батищево он восклицал: «Попробуйте-ка заработать на хозяйстве 1000 рублей в год» [1; с. 124, 31]. С укреплением сельской бюрократии при проведении земской реформы появились должности с оплатой до 1000 рублей в год, например, председатель управы. Энгельгардт говорит о сельском чиновнике с некоторым пренебрежением: «Ни в председатели управы, ни в предводители, ни в мировые, ни даже в члены опеки я не мечу» [1; с. 29]. Если бы Энгельгардт получил профессорскую кафедру в Петровской и лесной академии, то зарабатывал бы не менее 1800 рублей в год [2; с. 67]. Помещики «хозяйства свои побросали, в имениях не живут», а еще так же «и мужики делают».
Как современникам Энгельгардта, так и современному читателю представляются весьма интересными его суждения как об экономике помещичьего и крестьянского хозяйств, так и бытовые зарисовки бывшего столичного профессора. Энгельгардт удивляется некоторым взглядам на аграрную экономику столичных чиновников. Александр Николаевич не удержался от полемики с Петербургским собранием сельских хозяев, утверждавшим, что самым больным местом в развитии аграрного производства является «дороговизна рабочих рук, а иногда и совершенное их отсутствие». Общество ищет «меры к удешевлению земледельческого труда».
Из Санкт-Петербурга и из смоленской глубинки неодинаково виделась справедливость крестьянских доходов. Члены общества считали завышенной оплату работы косцов в Московской губернии, оценивающих «трудодень» в 75 копеек. Их мнение основано на том, что в другое время косец готов работать за гораздо меньшие деньги. Энгельгардт подчеркивает, что косец заработает порядка 40 рублей за сезон и это его основной заработок в году. Этих денег в лучшем случае хватит на обеспечение семьи работника ржаным хлебом. Энгельгардт утверждает: «Больное место в нашем хозяйстве настоящего времени бесспорно составляет наше неумение вести хозяйство выгодно даже при той непомерной дешевизне рабочих рук» [1; с. 21]. Это не отменяет того факта, что за несколько рабочих дней косец получал возможность уплатить годовую подушную подать. Перед крестьянской реформой подать составляла 3 рубля 50 копеек для государственных крестьян [3; с. 188]. Энгельгардт знает только одно
средство удешевить труд крестьян -вновь ввести крепостное право, но такое средство не нужно никому, ни хозяевам, ни крестьянам.
Дешевизна крестьянского труда является одной из причин бедности и регулярного голода в деревне. В своем первом «Письме» Энгельгардт рассказывает, как крестьяне оказывают взаимопомощь в случае голода. Недоедание редкой проблемой для крестьян не являлось, к нему относились терпимо, но в весенние месяцы недоедание часто превращалось в голод. В случае полного отсутствия хлеба крестьяне не спешили продавать свое имущество и занимать зерно или муку под весенние и летние работы, они отправлялись в «кусочки». Чтобы понять сущность хождения за «кусочками» процитируем Энгельгардта. «Когда у мужика вышел весь хлеб и нечего больше есть, дети, старухи, старики, надевают сумы и идут в кусочки побираться по соседним деревням... Побирающийся кусочками стыдится просить и, входя в избу, перекрестившись, молча стоит у порога, проговорив обыкновенно про себя, шепотом: «Подайте Христа ради». Хозяйка идет к столу, берет маленький кусочек хлеба. и подает.
У побирающегося кусочками есть двор, хозяйство, лошади, коровы, овцы, у его бабы есть наряды - у него только нет в данную минуту хлеба» [1; с. 22-23]. Отметим, что Энгельгардт призывает не путать побирающихся «кусочками» с профессиональными нищими. «Нищий - божий человек. Нищий по мужикам редко ходит: от трется больше около купцов и господ, ходит по городам, большим селам, ярмаркам». Побирающийся «кусочками», это «крестьянин из окрестностей. Предложите ему работу и он тотчас
же возьмется за нее и не будет более ходить по кусочкам» [1; с. 22].
Энгельгардт знакомит читателя, в том числе и современного, с таким понятием, как «пушной» хлеб. «Пушной хлеб приготовляется из неотве-янной ржи, то есть смесь ржи с мякиной мелется прямо в муку. Хлеб этот представляет тестяную массу, пронизанную тонкими иголками мякины. его трудно глотать, а непривычный человек и вовсе не проглотит, если же и проглотит, то потом все будет перхать и чувствовать какое-то неудобное ощущение во рту» [1; с. 41]. В те годы, когда «пушного» хлеба в крестьянском рационе хватало от Егория холодного до Егория голодного (26 ноября и 23 апреля), то зима считалась прожитой благополучно.
Александр Николаевич Энгельгардт пытался понять причины разорения помещичьих хозяйств. «Проезжая по уезду и видя всюду запустение и разрушение, можно было подумать, что тут была война, нашествие неприятеля», однако «все рушится само собой, пропадает измором» [1; с. 101]. Чтобы не последовать их примеру, новоявленный землевладелец «решился не заводить ни кучеров, ни поваров, ни лакеев, то есть всего, что составляет принадлежность помещичьих домов...» [1; с. 12]. Главной причиной помещичьего разорения Энгельгардт называет плохое знание ими сельского хозяйства во всех смыслах этого понятия. Есть характерное сравнение хозяйственной подготовки сельских священников и помещиков. «Попы - наши лучшие практические хозяйства... и от них-то именно можно научиться практике хозяйства в данной местности», - отмечает Энгельгардт. О помещиках он судит иначе: «.скоро
я убедился, что говорить с помещиками о хозяйстве совершенно бесполезно, потому что они большею частью очень мало в этом деле смыслят» [1; с. 45]. Никто из местных землевладельцев не обладал элементарными знаниями агрономии, а если и обладали, то настолько поверхностными, что они только ускоряли их разорение. «Передовые» помещики ведут хозяйство, «нахватавшись внешних форм так называемого рационального хозяйства из разных книжек» и если «некоторые из таких агрономов еще держаться, то только благодаря отрезкам, лесам и старому заведению» [1; с. 46].
Автор данной статьи уже не в первый раз отмечает, что для «землевладельцев того времени преимущества многопольных севооборотов не были бесспорными. Трехполье заточено под привычные для крестьян зерновые культуры, а многополье с травосеянием - на сочетание зерновых с пропашными культурами» [4; с. 102]. Для себя Энгельгардт решает, что существующая система хозяйства как в крестьянских наделах, так и в помещичьих землях, основанная на трехполье и засилье ржи, не может стать основой прибыльного землевладения. «Взявшись два года тому назад за хозяйство, я скоро рассчитал, что хозяйничать по-старому, то есть сеять рожь и овес, держать скот для навоза. не стоит. Простой расчет показал скоро, что нужно изменить систему хозяйства» [1; с. 63-64]. Энгельгардт начал изменения с посевов льна. Его отговаривали как крестьяне, так и землевладельцы. Доводы звучали самые разные: «лен портит землю», «у нас так никто не делает», «лучше использовать землю под сенокос» и т.д. Сколько хлопот доставил Энгельгардту лен и как же
талантливо он смог все это описать! Но результат был достигнут: лен дал «100 рублей чистого дохода с десятины», а рожь после льна была лучшей по всей окрестности. На своих полях Энгельгардт вводил шестипольный севооборот: 1) пар; 2) рожь; 3-5) травы; 6) лен [5; с. 44].
Все хозяйство Энгельгардта было основано на применении наемного батрачного труда. Часто крестьяне в голодные весенние месяцы занимали у него хлеб, предлагая взамен отработать некоторое время в его хозяйстве. Очень быстро Энгельгардт понял, что нельзя злоупотреблять такими мерами, ведь обещая отработать долг, крестьянин упускал обработку своего надела, тем самым вгоняя себя еще в большую нужду. К сожалению, не все землевладельцы обладали подобной социальной ответственностью. Энгель-гардт почти всегда давал взаймы, крестьяне отдавали долг деньгами после продажи пеньки, молодого скота и т.д. Если в Петербурге долг ему возвращали нечасто, то с крестьянами «не было ни одного случая обмана», - отмечает Александр Николаевич. Никогда взятие долга в деревне не сопровождалось распиской, привлечением свидетелей, достаточно было устного обещания крестьянина. В отличие от близких Энгельгардту по духу «народников» он не идеализирует крестьян. Но за долг призывает не беспокоиться, объясняя крестьянскую честность двумя причинами. Во-первых, крестьяне панически
боялись суда, как обвинительного приговора, так и затраченного на разбирательство времени. Во-вторых, крестьянин «всегда впереди ожидает нужды. Сегодня не отдашь долга - завтра уже не дадут, а кто же знает, что завтра не понадобятся деньги, хлеб, покос, дрова» [1; с. 96].
Отправляясь в деревню, Энгель-гардт обещал родственнице «не спиться», хотя однажды, как он признает в одном из «Писем», чуть было не перешел границы допустимого употребления. В Батищево Энгельгардт признает, что проблема крестьянского пьянства преувеличена властями и журналистами. «Я уже год живу в деревне и настоящих пьяниц, с отекшими лицами, помраченным умом, трясущими руками, между мужиками не видал», - отмечает Энгельгардт. По праздникам мужики пьют, «два стакана водки бабе нипочем», но «проспятся и опять за соху». Меры правительства по ограничению продажи водки, например, на мельницах, Энгельгардт считает глупыми.
Ежегодно публикуемые «Письма» Александр Николаевич Энгельгардт писал зимой, в свободные от своей сельскохозяйственной деятельности часы. Он считал полезным поделиться практическим опытом ведения хозяйства в условиях малоплодородного Нечерноземья. «Письма» стали неоценимым историческим источником, сохранившим актуальность до настоящего времени.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Энгельгардт, А. Н. Из деревни. 12 писем. 1872-1887 / А. Н. Энгельгардт. - Санкт-Петербург. Наука, 1999. - 715 с. - Текст : непосредственный.
2. Пичужкин, Н. А. Очерки об истории аграрного образования в России XIX века / Н. А. Пичужкин. - М. : Мегаполис, 2017. - 301 с. - Текст : непосредственный.
3. Пичужкин, Н. А. История России: учебник / Н. А. Пичужкин. - М. : ООО «Мегаполис», 2018. - 342 с. - Текст : непосредственный.
4. Пичужкин, Н. А. Опыт русских помещиков в совершенствовании систем земледелия / Н. А. Пичужкин. - Текст : непосредственный // Международный научный журнал. - 2015. - № 1.
5. Васильев, В. П., Модификация трехпольной системы земледелия в XVIII веке / В. П. Васильев, Н. А. Пичужкин. - М.: ООО «УМЦ «Триада», 2014. - 171 с. - Текст : непосредственный.
REFERENCES
1. Engel'gardt A.N. Iz derevni. 12 pisem. 1872-1887 [From the village. 12 letters. 1872-1887]. Saint-Petersburg. The Science, 1999, 715 p.
2. Pichuzhkin N.A. Ocherki ob istorii agrarnogo obrazovaniya v Rossii XIX veka [Essays on the history of agricultural education in Russia of the XIX century]. Moscow: Megapolis, LLC, 2017, 301 p.
3. Pichuzhkin N.A. Istoriya Rossii: uchebnik [History of Russia: textbook]. Moscow: Megapolis, LLC, 2018, 342 p.
4. Pichuzhkin N.A. Opyt russkih pomeshchikov v sovershenstvovanii sistem zemledeliya [The experience of Russian landowners in improving agricultural systems]. International scientific journal, 2015, No. 1.
5. Vasil'ev V.P., Pichuzhkin N.A. Modifikaciya trekhpol'noj sistemy zemledeliya v XVIII veke [Modification of the three-field system of agriculture in the XVIII century]. Moscow: LLC "UMTS "Triada", 2014, 171 p.
Материал поступил в редакцию 16.01.2021
© Пичужкин Н.А., 2021
