CC BY
100
Библиографический список
1. Кондаков, И.В. Культура России / И.В. Кондаков. - М.: Книжный дом «Универсал», 2000. - Часть I. Русская культура: краткий очерк истории и теории.
2. Князева, Е.Н. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем / Е.Н. Князева, С.П. Курдюмов. - М.: Наука, 1994.
3. Василькова, В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем / В.В. Василькова. - СПб.: Лань, 1999.
Статья поступила в редакцию 19.03.09
УДК 159. 922.
Ж. К. Кениспаев, д-р филос. наук, проф. Алтайской академии экономики и права, г. Барнаул
ПИГМАЛИОН И ГАЛАТЕЯ: СОЗНАНИЕ И МИР
Статья посвящена проблеме взаимоотношений человека и мира. Автор считает, что человеческое сознание благодаря своей творческой сущности особым образом конструирует мир. Важную роль в созидательной деятельности сознания играют мифы античного мира.
Ключевые слова: сознание, мир, символы, миф.
Удивительным образом мифы и легенды древнего мира вплетаются в нашу современную жизнь. Как и в прошлые эпохи, они продолжают выполнять функции познания и упорядочивания мира. Смеем предполагать, что знакомые нам с детства мифы и легенды имеют не только познавательное и важное социальное значение. Они помогают понимать и некоторым образом разрешать противоречия, возникающие в нашей жизни. По современным меркам древняя Греция не впечатляет своими географическими масштабами, даже если учитывать ее колонии. Но, тем не менее, она оказала значительное влияние на всю последующую мировую историю. Недаром имена многих древнегреческих героев, философов, поэтов, правителей известны каждому образованному современному человеку. Если к этому прибавить, что значительная часть научных и философских понятий имеет греческие корни, то окажется, что мы до настоящего времени живем теми идеями и теоретическими проблемами, которые были сформулированы еще в эпоху греческих героев. Для того чтобы сделать шаг вперед, создать своих новых героев, увлечь других людей пока неизвестными мифами и легендами, нужно вначале решить те задачи, которые перед человечеством поставила античная духовная культура. Если мы пользуемся плодами прошлого, то вынуждены решать задачи, сформулированные еще в предыдущих эпохах. Своеобразная абонентская плата за пользование всемирной библиотекой знаний. Радость познания всегда сопровождается обязательством перед авторами великих книг и гипотез. К счастью, в большинстве случаев мы не осознаем этого.
Одним из таких вечных сюжетов, не теряющим своей актуальности, является греческий миф о Пигмалионе. Сюжет связан с именем богини Афродиты, которая покровительствовала всем, чья любовь была сильна и постоянна. Однажды Пигмалиону, царю Кипра и искусному ваятелю, удалось вырезать из драгоценной слоновой кости статую молодой женщины удивительной красоты. Чем чаще любовался Пигмалион своим творением, тем больше находил в нем достоинств. Он назвал ее Галатеей.
Во время праздника Афродиты Пигмалион в загородном святилище богини принес ей жертвы с мольбой оживить свое творение. Много молитв услышала богиня в свой день, но снизошла к одному Пигмалиону, ибо знала, что нет на всем Кипре человека, любившего так горячо и искренне, как Пигмалион. Схватив свою подругу за кисть руки, он почувствовал, что кость уступает давлению пальцев, увидел, что кожа на лице становится белее и на щеках проступает румянец. Пигмалион услышал спокойное и ровное дыхание спящей.
Весть о том, что силой любви оживлена кость и родилась прекрасная дева, за короткое время облетела весь остров. Счастливый Пигмалион вывел новорожденную, и, увидев ее красоту, люди упали на колени и громогласно вознесли хвалу Афродите, дарующей любовь всему, что живет, и могущей оживлять камень и кость во имя любви. Тут же Пигмалион провозгласил девушку царицей Кипра и покрыл ее благоуханные волосы царской короной. В пурпурном одеянии с сияющим от обретенного счастья лицом, она была прекрасна, как сама Афродита.
Миф о Пигмалионе не дает покоя человечеству уже много веков. Ученые, философы, историки, лингвисты, поэты вновь и вновь возвращают нас к известному сюжету и предлагают заново осмыслить проблему диалектики материи и духа, формы и содержания, человека и таинственных сил, от которых зависит его судьба. При всем многообразии подходов к пониманию мифа можно выделить один мотив, который рефреном проходит по всем известным нам способам его экспликации: чтобы мир существовал, нужно его постоянное рождение усилиями богов, природы, человека, сознания.
Особая роль в таком творческом рождении принадлежит человеческому сознанию. Без сознательной деятельности по преобразованию существующей реальности нет знакомого нам мира. Но для этого, как утверждает М.К. Мамардашвили, человеку необходимо быть постоянно в состоянии напряженной мысли, в сильном состоянии. М. Полани - один из представителей философии науки прошлого века, утверждал, что Пигмалион, живущий в нас, всегда готов пойти за своим творением, готов относиться к нему, как к воплощающему физическую, материальную реальность. Каждый ученый относится к своему открытию как Пигмалион к Г алатее, у них возникает естественное стремление убедить других в открывшейся красоте.
Принцип esse est percipi в таком случае превращается в главное условие существования нашего мира. Но, учитывая сложившуюся ситуацию, следует дополнить это изречение: существовать означает быть не просто воспринимаемым, а быть осознанным восприятием. То есть, быть в центре внимания человеческого сознания. Степень бытия или актуальности может уменьшаться вместе с ослаблением сознания или его внимания к миру Первый случай описал еще И. Кант, который утверждал: «Ясным бывает то представление, в котором достаточно сознания для осознания отличия его от других представлений. Если сознания достаточно для различения, но не для осознания различий, то представление должно еще называться неясным. Следовательно, существует бесконечно много степеней сознания вплоть до исчезновения его» [1, с. 248].
Такая философская установка означает, что человеческое сознание само определяет характеристики мира. А наличие у людей разных степеней сознания есть условие бесконечного его разнообразия. Но образ прекрасного, доброго и во всех отношениях благоприятного для человека мира может быть создан только развитым, самостоятельным, творческим сознанием. Неразвитое, а потому и несамостоятельное сознание способно создавать только образы врагов, картину бесконечно ужасного и опасного мира. Для демонстрации этого тезиса нам достаточно вспомнить насколько резко меняется образ окружающего нас социального и природного мира в зависимости от характера наших мыслей, настроения, впечатлений, от общего состояния нашего сознания. Творческое сознание - есть результат его правильного воспитания, как усилиями самого индивида, так и стараниями социальных институтов, ответственных за это. Но, к сожалению, тезис о первичности сознания по отношению к бытию был назван субъективным идеализмом и не был в должной степени оценен.
Наиболее смелыми в популяризации идеи первичности сознания были не ученые и даже не философы, а писатели-фантасты, многие из которых внесли серьезный вклад в развитие человеческих знаний. В их произведениях, безусловно, присутствуют философские размышления о природе человека и его сознания. Один из таких авторов, Айзек Азимов, представил интересный образ будущего, в котором разногласия между человеком и его творением (роботами) становятся критическими. Оказалось, что созданная человеком машина постепенно превращается в самостоятельный субъект деятельности, желает быть полноправным участником событий. Более того, робот обоснованно и непротиворечиво оспаривает «гипотезу» о своем происхождении. Вот как это описал А. Азимов: «Ваше утверждение, что вы меня создали, противоречит всем требованиям логики. Поглядите на себя. Я не хочу сказать ничего обидного, но поглядите на себя. Материал, из которого вы сделаны, мягок и дрябл, непрочен и слаб. Источником энергии для вас служит малопроизводительное окисление органического вещества. Вы периодически погружаетесь в бессознательное состояние. Малейшее изменение температуры, давления, влажности, интенсивности излучения сказывается на вашей работоспособности. Вы - суррогат! С другой стороны, я - совершенное произведение. Я прямо поглощаю электроэнергию и использую ее почти на сто процентов. Я построен из твердого металла, постоянно в сознании, легко переношу любые внешние условия. Если учесть самоочевидное предположение, что ни одно существо не может создать другое существо, превосходящее его - это разбивает вдребезги вашу нелепую гипотезу» [2, с. 55].
Возможно, такую же «осведомленность» проявляем мы, когда пытаемся доказать свою независимость и первичность по отношению к остальному живому миру. Когда наше сознание начинает некоторым образом интерпретировать мир, в который попадает человек, тогда начинается онтологизация нашей субъективности. Но если сознание включено в мир, то мы никогда не узнаем, каким мир был до нас. С. Кьеркегор для объяснения специфики человеческой субъективности использует миф об околдованности человека мистической музыкой. Единственный способ освобождения человека, если он сможет проиграть демоническую музыку в обратном порядке без ошибки, только тогда чары колдовства исчезнут. Так и в нашей жизни. Если мы желаем что-то изменить, то нужно начинать не с начала (нам это не дано природой), а с конца: проиграть все в обратном порядке и без единой ошибки. Например, если возникли антипатии между людьми, то это, скорее всего, результат не настоящих, а прошлых событий. Здесь уже ничего не изменить. Так обстоит дело и с процессом обучения. Если в отведенное при-
родой время человек не смог раскрыть свои познавательные способности, то это он уже не сможет сделать никогда.
Включенность сознания в мир означает их неразделен-ность, целостность и взаимообусловленность. Мир, на наш взгляд, таков, каким его создает для себя сознание, испытывая на себе его обратное влияние. В таком мировоззренческом ракурсе проявляется фундаментальное единство мира. Сознание - это уникальное явление, которое существует вне пространства и вне времени, в смысле его бесконечности по отношению к индивиду. Мы находимся в этой среде, это нечто иное, как единое поле культуры, духа, сфера разума. Когда человек переживает мысли, изложенные в бессмертных произведениях мудрецов, мы тем самым приобщаемся к этой духовной традиции. В таких случаях возникает состояние вневременности нашего бытия, и главным его условием выступает процесс мышления. Именно так транслируется опыт человечества - через людей, способных подняться до уровня мысли. Это весьма трудная задача. Мысль не знает ни временных, ни пространственных границ, она есть условие нашего бытия как существ, обладающих разумом. Принцип универсальности человеческого сознания в настоящее время разрабатывается, в частности, в трудах Д.И. Дубровского. Как всякая определенная информация, считает ученый, явление субъективной реальности находится в своем коде, который представляет собой нейроди-намическую систему, обладающую конкретными пространственными и временными свойствами. Сознание обеспечивает человеку информационную связь с другими частями мира. В этом смысле, мир идей Платона - это не что иное, как мир информации, а материя - это мера измерения информации. Сознание - это метафизическая константа, которая позволяет существовать человеку во времени в окружении вечности. В свое время существовала гипотеза об эфире, в который погружен весь мир. И. Ньютон рассматривал эфир, как условие мира. В религиозной философии существовала идея о пневме, которая есть не что иное, как сфера духа. Представляется, что эти идеи могут во многом определять исследование сознания современными учеными. Вместо корпускулярного взгляда на природу сознания в наши дни, также, как и в прошлых веках, вновь возвращаются к концепции непрерывного потока - сознания. Но это не простое повторение, а новый виток в развитии теории сознания. Такая тенденция в развитии научного знания может означать только то, что древние представления о мире не так уж и наивны, как принято считать. Если сознание есть непрерывный информационный поток, то оно действительно не ограничено ни в пространстве, ни во времени. Такое понимание сознания человека, конечно, требует своего обоснования с позиции современной науки. Это означает, что нужна мировоззренческая установка, основанная на принципе единства субъекта и объекта. Такое единство невозможно без преодоления дихотомического видения мира.
Возврат к традиционному миропониманию означает и возрождение архаического представления об истине. Как нам известно, истинное знание, с точки зрения древнегреческих философов, есть не адекватное отражение мира, а идея, которая позволяет схватить мир посредством мысли. Не следует видеть в этом субъективизм, так как в действительности нам никогда не удастся увидеть мир таким, как он существует без познающего его субъекта (человека). Только наличие некоторой всеобъединяющей идеи сделало возможным теоретическое познание мира и формирование научного мировоззрения. В основе научного познания мира лежат некие априорные постулаты, которые в ее рамках недоказуемы. В связи с чем Р. Декарт, например, считал, что к числу величайших ошибок, какие допускаются в науке, следует причислить ошибку тех, кто же-
лает определить то, что должно просто знать. Возникает соблазн приписать такое свойство сознанию. Оно есть то, что нам дано непосредственно, и мы в своих мыслях и поступках должны исходить из идеи включенности знания о субъективном мире в систему своего мировоззрения.
Г. Гадамер полагал, что язык является своеобразным посредником между человеком и миром. «В языке, - пишет философ, - выражает себя сам мир. Языковый опыт мира «абсолютен». Он возвышается над относительностью всех наших бытийных полаганий, поскольку охватывает собой всякое в-себе-бы-тие, в какой бы связи (отношении) оно ни представало перед нами. Языковый характер нашего опыта мира предшествует всему, что мы познаем и высказываем в качестве сущего» [3, с. 520].
Язык не только фиксирует смыслы, но и формирует определенную картину мира. В таком же законодательном отношении к миру проявляется сущность нашего сознания. Оно не только познает, но и создает свой специфический мир. Невозможность «схватить» сознание в понятии связано именно с тем, что оно уже в искусственном мире, где нет и не может быть обычного предмета познания. Такое представление о сущности сознания крайне сложно формализуется в классических научных категориях. Существуют некоторые догадки, предчувствия, которые «исчезают» или превращаются в банальность, как только на них обращает свое внимание взор исследователя. Как утверждают древние, истины по своей сути вневременны, они существуют всегда, но не всегда актуальны в разуме человека. Очевидно, что процесс трансформации мира произошел, как только в человеческом сознании начался процесс мышления.
В постклассической философии вновь возрождаются античные представления о способах взаимоотношений человека и мира. Активность человеческого сознания предполагает и осо-
Библиографический список
бый способ его бытия. Если первая природа не является условием истинно человеческого бытия, то человек обречен на вечную борьбу за свой, созданный его разумом мир. Философия с момента своего возникновения означала борьбу против спонтанности нашей жизни, она искала способы рационализации и экспликации мира. Только в процессе рационального отношения к миру человек способен формулировать и решать важные для себя задачи. При всем многообразии методологических подходов к исследованию сознания в философии несомненным является их аксиологическая “нагруженность”. Диалог между философами, психологами, физиками и представителями других наук в ходе изучения человека открыл новые, пока малоизвестные стороны сознания. Но, в тоже время, пока актуальным остается поиск общенаучных методологических оснований исследования человеческой субъективности. Эта задача тем более кажется важной, что мы до сих пор не знаем, в каком мире мы в большей степени живем - в настоящем или в искусственном мире знаков, символов и смыслов. Возможно, человек подобен сознательному роботу из рассказа А. Азимова и только мнит себя свободным, а на самом деле полностью зависит от сил ему не известных, но весьма могущественных. Если разумный человек как Пигмалион вносит в окружающий его мир любовь, жизнь, одухотворяет его усилиями своего сознания, то следует ли допустить существование такого же могущественного «Пигмалиона» по отношению к самому человеку? Религия, как известно, на этот вопрос отвечает утвердительно. Философия и наука не столь категоричны. Следовательно, поиск ответов на сложные вопросы продолжается, а миф о Пигмалионе, как и сотни лет до нас, будет путеводной звездой для отважных путешественников, ищущих истину в океане знаний.
1. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант. - М.: Мысль, 1994.
2. Азимов, А.Я - робот. Логика / А. Азимов. - М.: Воздушный транспорт, 1990.
3. Гадамер, Г. Истина и метод / Г. Гадамер. - М.: Прогресс, 1988.
Статья поступила в редакцию 19.03.09
