CC BY
0Н. С. Кутейникова О. А. Резницкая
Пейзажи Александра Чувина (материалы к биографии художника)
Это первая попытка исследования формирования личности художника
А. Чувина, особенностей его пейзажной живописи.
Ключевые слова: художник; пейзаж; природа; мотив; Академия художеств.
N. S. Kuteynikova O. A. Reznitskaya The Landscapes of Aleksandr Chuvin (Materials to the Biography of the Artist)
This article is the first attempt to research the forming of the artist's personality,
peculiarities of landscape painting of A. Chuvin.
Key words: artist; landscape; nature; motif; Academy of Arts.
Творчество петербургского живописца Александра Чувина еще мало известно широкой публике. Впрочем, даже тот, кто постоянно проявляет внимание к творчеству мастеров северной столицы, не может похвастаться, что имеет представление об этом художнике. Работы, которые можно видеть на периодических выставках в Москве и Петербурге, привлекают к себе внимание, но никак не помогают составить представление о творчестве в целом. В его возрасте многие успевают уже сделать не одну персональную выставку, но для А. Чувина это не является самоцелью. Его
статус, а он - член-корреспондент Российской Академии художеств и уже не один год возглавляет факультет живописи Института имени И. Е. Репина, казалось, мог бы подтолкнуть живописца к большей открытости, но этого не происходит. Наша статья - результат своеобразного насилия над скромностью и деликатностью личности художника. Однако, нет сомнения, что знакомство с его произведениями может одарить зрителя минутами приятными, оно напомнит каждому из нас, как прекрасен Мир, в котором мы живем, как удивительна и неповторима природа. Как-то М. Сарьян заметил: «Природа, какой бы она ни была понятной и обыденной, каждый раз изумляет происходящим в ней ..., причудливым сплетением кажущихся случайностей и беспредельным разнообразием форм» [1; с. 110]. Сама способность изумляться и восхищаться, казалось бы, уже хорошо известным, неоднократно увиденным свойственна натурам безусловно творческим. Тот же М. Сарьян писал: «Способность удивляться - одно из величайших даров природы. Чем меньше этой способности в человеке, тем беднее он духом. » [1; с. 110-111]. А. Чувин обладает таким даром. Его живописные произведения - свидетельство постоянной влюбленности и восхищения художника природой. Именно природа, а конкретно пейзаж средней полосы России, сформировал интонацию многих его работ, сделал их характерной чертой лиричность. Известные строки С. Есенина: «Мой край задумчивый и нежный», могут служить эпиграфом к творчеству этого живописца. Конечно, художественная школа (а он окончил одну из лучших мастерских старейшего художественного вуза России - мастерскую монументальной живописи Института имени И. Е. Репина) развила его природный талант, сделала его профессионалом, познакомила с мировым искусством. Но все-таки именно родная земля, как говорят - малая родина, остается постоянным источником творчества, питает его и одновременно не устает воспитывать.
Детские и юношеские воспоминания, вероятно, всегда остаются самыми светлыми. Так устроена память человека - помнить хорошее, доброе и красивое. Такой красивой и необыкновенной для А. Чу-вина была и есть Волга. Здесь на ее правом берегу в Самарском крае
и расположен город детства - Октябрьск. Собственно статус города он получил лишь в 1956 г., да и то, вероятно, потому, что разросся, стал важной железнодорожной станцией - местом «перевалки» грузов. Само же селение, носившее название Батраки - древнее и известно было еще с XVII в. Память не запечатлела суету, дым и скрежет станционных разъездов. Сердцу и взору будущего художника оказались милее, а главное, интереснее высокие берега реки, она сама, течение воды, сплав на лодках. Чуть сходил лед - детвора спешила покататься на льдинах, весной и летом с удовольствием таскали топляки (они всегда могли пригодиться в хозяйстве), и, конечно, рыбалка. Волга была всегда, она была всем. Без нее, считает А. Чувин, может быть, он не стал бы художником. Она же определила и любовь к жанру пейзажа.
Из детства и юности сохранились некоторые семейные рассказы и воспоминания: о деде - человеке необычайной силы, сноровистом, мастером на все руки, а характера вольного, волжского. Этот характер и помог ему бежать из ссылки, куда был отправлен после раскулачивания. До сегодняшнего дня можно найти в семье вязанные крючком вещи - подзоры, украшения полотенец. Над ними любовно, с необычайным терпением трудилась мать. Ранние впечатления о бабушке связаны с иконами, своеобразным домашним иконостасом, монашками, которые бывали в доме и брали с собой в разные монастыри. Собственно, и ходить далеко не нужно было. В 19 километрах расположена Сызрань с древними храмами, святым источником и своим иконописным промыслом. Дома долго сохранялся и подарок монашек на рождение А. Чу-вина - стеганое их руками одеяло и шитая ими думочка. Эти, на первый взгляд, ненужные детали, теперь такие далекие, на самом деле важны. Они постепенно формировали характер художника, определяли его мироощущение.
Любовь к рисованию проявилась довольно рано (класса с третьего), и в семье это увлечение всегда находило поддержку. Отец никогда не скупился на покупку красок. Первые уроки рисования и живописи А. Чувин получил в Доме пионеров у Алексея Ивановича Вырыпанова, выпускника Пензенского художественного училища. Собственно, почти все средневолж-
ские художники и сегодня заканчивают Пензенское или Саратовское училище. Профессиональная добротность подготовки в них художников хорошо известна и исторически закреплена. Ведь выпускниками Пензенского училища были Г. Савицкий, А. Лентулов, И. Горюшкин-Сорокапудов, а в Саратовском учились и П. Кузнецов, и А. Матвеев, и многие другие.
В Саратовское художественное училище А. Чувин поступил сразу. Оказалось, что А. И. Вырыпанов очень хорошо подготовил своего ученика. Если в Октябрьске неизменно привлекательным, но все-таки единственным музеем был краеведческий, то здесь, в Саратове, будущий художник попадает в совершенно иную художественную среду. Поражает и сам город - его масштаб, регулярная планировка, сохранившиеся купеческие дома, и, кончено, все та же любимая Волга с ее крутыми берегами. Но особенно притягательным был художественный музей, где можно было видеть и древние иконы, и работы знаменитых художников XVIII - начала XX в., а среди них и художников саратовской школы - В. Борисова-Мусатова, П. Кузнецова, К. Петрова-Водкина, П. Уткина. Здесь же произошло первое знакомство с такими мастерами Запада, как Д. Тенирс-младший, К. Тройон, Ш. Добиньи, К. Коро. Сразу определились «любимчики» - А. Саврасов, Ф. Васильев, И. Левитан, А. Куинджи. Г. Сорока узнается значительно позднее, но займет в этом ряду, пожалуй, первое место.
Учеба давалась легко. Здесь, в училище, происходит и приобщение к музыке. Один из любимых педагогов - Руслан Львович Лаврененко, владел большой коллекцией замечательных записей на пластинках и приносил их в училище. С тех пор завораживающие звуки баховских фуг, пленительные, лирические мелодии Свиридова вошли в жизнь А. Чувина. Позднее к ним добавилось увлечение ритмами испанского фламенко и романтическим творчеством великого норвежца Эдварда Грига.
Еще одним местом, повлиявшим на А. Чувина как пейзажиста, явились Пушкинские горы. Их притягательность испытали на себе практически все выпускники Института имени И. Е. Репина. Дело в том, что там проходит одна из ежегодных студенческих практик.
Очарование этих мест, впитавших дух великого поэта, который, словно покров, застилает и обнимает их, никого не оставляет равнодушным. Туда, теперь уже давно окончивший институт и сформировавшийся как художник, А. Чувин отправляется ежегодно. Особенно любит бывать там на Покров, когда осень срывает последние листья и лесные дали становятся прозрачными, а тишина растворяет все звуки.
Надо сказать, что умение слушать и слышать тишину, передавать ее в пейзажах - характернейшая черта этого художника. Наверное, именно поэтому он часто выбирает для изображения мотивы невыигрышные, непритязательные. Их сюжетная линия редко бывает развита, но подтекст - он всегда есть. И этот подтекст - чувства, которые живописец испытывает сам и которыми хочет поделиться со зрителем. Пейзаж для А. Чувина - средство передачи поэтического, лирического состояния его души. Того состояния, которое, родившись на Волге, уже никогда не покидает его.
Отечественный пейзаж второй половины ХХ столетия ознаменован новым (очередным) открытием земли российской. Заслуга в этом принадлежит художникам, которых принято называть «шестидесятники». Здесь Стожаров и Гаврилов, Никонов и В. Иванов, В. Попков и многие, многие другие. Они вписали прекрасную страницу в историю сельского пейзажа. Пейзаж многих петербургских мастеров этого времени заметно отличен. Для их трактовки деревенских мотивов нередко характерна изысканность форм и цвета. Причин тому несколько. Можно сказать, что качество это замешано на влиянии самого города, его исторической художественной практики (вспомним графику и живопись мастеров «Мир искусства»), и, конечно, той школы, которую прошли многие мастера современного Петербурга. Имеется в виду Институт имени И. Е. Репина и конкретно - талантливый художник и сегодня уже старейший педагог А. А. Мыльников. Это он научил своих учеников разграничивать прекрасное и уродливое, стремиться к гармонии, той гармонии, которую можно увидеть и ощутить в прекрасных творениях великих мастеров прошлого (Джорджоне, Тинторетто, Караваджо, русских иконах и росписях Дионисия и др.). Он сделал их буквально адептами веры в Прекрасное, но претворяют это Прекрасное да-
леко не все одинаково. Не столько мера таланта, сколько сам строй жизни каждого из последователей-учеников этого мастера влияет на их творческий метод. Они все проходят период работы над этюдами, столь важный вообще, а для жанра пейзажа особенно. Однако для одних подобная практика остается на всю жизнь, для других это лишь определенный этап, который потом позволяет работать, не прибегая к натуре. Сам А. А. Мыльников уже не одно десятилетие создает пейзажи, скорее сочиняя их, ставя и решая определенные художественные задачи. Талант, опыт и память - гарантия высокого качества его живописных и графических работ.
Сравнивая пейзажи его выпускников - ныне преподавателей Института имени И. Е. Репина, можно убедиться в разнообразии подходов к работе, но единстве конечной цели. Тонкая лирика пейзажей В. Песикова определена непосредственным контактом художника с природой. Его пейзажи предельно достоверны, и именно эта достоверность рождает чувство целостности и единства мира. С. Репин, как и его учитель, бережно хранит в памяти увиденное и трансформирует его согласно своим ощущениям и переживаниям. Он создает своеобразные новеллы-картины, в которых пейзаж главное «лицо», оно определяет настроение, а настроение может быть разное в зависимости от времени дня или года, состояния самого художника. Для этого живописца необычайно важно декоративное звучание полотна, оно биение сердца - взволнованного или спокойного. И совсем другим кажется пейзаж в картинах X. Савкуева, на фоне которого рождаются и живут, радуются, но больше размышляют и грустят его герои. Его пейзаж несет ясные и яркие приметы родного художнику края и тем самым способствует раскрытию национальной самобытности его народа, его истории. Пейзажи Н. Фомина, И. Уралова, А. Быстрова, А. Погосяна и других учеников А. А. Мыльникова открывают разные грани их таланта, особенности их художественных манер и методов создания картин. Однако общим остается приятие красоты мира, особая, если можно сказать, интеллигентная, изысканность в его отображении и интерпретации.
Пейзажи А. Чувина находятся в этом же ряду, но тоже имеют свою собственную интонацию. У этой интонации свой определенный
диапазон, где есть место лирике и романтике, документальности и фантазии. Эти качества практически всегда не поддаются вычленению. В каждой работе есть большая или меньшая доля того или другого, но ни одна полностью не вытесняет другие. Они сосуществуют в единстве, выявляя и подчеркивая особенность окружающего нас мира. Во многих из них, говоря словами любимого художником поэта, «вечно дремлет тайна». И совсем не важно, что навеяло тот или иной мотив, создавался ли пейзаж в мастерской в Петербурге, или в Пушкинских горах, или в момент теперь редкого и краткого визита на Волгу. Всегда отчетливо ощущается одно и то же: «край любимый сердцу снится». Оттого, наверное, во многих пейзажах живописца, словно сквозь какую-то завесу, проявляются очертания далеких храмов или уходящие дали лесов, лугов, тихая гладь воды спящих озер или рек. Состояние размышления, раздумья, созерцания самого художника всегда ощутимы. Расхожему утверждению: «Ничто не вечно на земле», - здесь нет места. В большинстве полотен А. Чувина мир предстает именно в своем вечном, неизбывном состоянии.
Практически минуя этюдную работу, А. Чувин сразу пишет картину. Однако это вовсе не означает, что нет никакой подготовительной работы. Она есть и складывается из постоянного пристального вглядывания, изучения и запоминания понравившихся мотивов природы. Любимое состояние художника - длительные прогулки с небольшим путевым альбомом, куда зарисовываются карандашом или гелевой ручкой привлекшие внимание виды. Именно эта своеобразная «скоропись» определяет характер и особенность будущих композиций его пейзажей. Здесь постепенно путем отбора намечаются основные формы и соотношение масс объемов. Цвета еще нет, но возможная тональная проработка уже ощутима в «свету» и тенях. Потом, когда художник переходит к холсту, он часто покрывает грунт желатином, который сообщает поверхности большую подвижность, не позволяет краске сразу впитываться в грунт, давая возможность еще «поколдовать» над композицией и цветом. Нередко живописец снимает (соскабливает) уже написанное почти для грунта, оставляя лишь «намеки» изображенного. Это лишь некоторые из «секретов», которые помогают А. Чувину передавать не-
обыкновенные, подчас таинственно-романтические состояния природы, такие близкие его сердцу. Впрочем, без чуткости к тонким нюансам тонов, их гармонии тоже нельзя было бы достичь.
Над картиной А. Чувин иногда трудится недолго, как он сам говорит, «пишет в два присеста», но нередко возвращается к холсту несколько раз, и тогда проходит не один месяц, пока работа будет завершена. В пейзажах живописца мы встречаем разные состояния природы, разные времена года, но сам он уверяет, что больше всего его привлекают пасмурные дни, когда солнце не светит ярко, воздух дрожит и вибрирует, а земля словно окутана перламутром тумана («Ели», 2008). В этом художнику видится и слышится какая-то особая таинственная жизнь природы. С. Есенин определял такое состояние как «шуршащий полог тумана». Живописцу под силу передать это. Однако ему не чужды и световые эффекты - багрянец заходящего солнца или «алый свет зори», который словно «выткался над озером» («Красная лошадь», 2009). То же, буквально завораживающее состояние, свойственно и немногочисленным пока зимним пейзажам художника («Поземка», 2007).
Ряду работ А. Чувина свойственна некоторая общность решений. Это - горизонтальный характер композиции, открытость пространства первого плана, наличие ясно выраженных нескольких планов и некое центральное изображение, на котором фокусируется взгляд зрителя. Роль каждого из этих компонентов важна. Горизонтальности решения вторит первый, а нередко и второй планы. Они привносят ощущение протяженности во времени и пространстве. Многоплановость, которая может быть подчеркнута кулисностью изображений, зрительно расширяет заданное пространство вглубь, а изображение центра, обычно третьего и далее планов, словно вбирает в себя все, что окружает его. Подобная «схема» принципиально важна для художника, потому что выбираемые им мотивы - как правило, реки, озера, острова, храмы - приобретают особое звучание. Это звучание может быть сродни негромкому романсу, но чаще мы ощущаем некие мощные звуки. Кажется, что они прорываются из недр земли и напоминают о Вечном («Тишина», 2009). Небольшие по формату картины несут в себе ярко выраженный эпический характер.
В последние годы в пейзажах А. Чувина появились новые мотивы. Это результат поездок за рубеж - в Норвегию, Испанию, Китай. Таких пейзажей не много, но уже сейчас можно сказать, что художник остается верен себе, своим представлениям о мире. Его пейзажи норвежских фьордов вновь убеждают нас, что живописец находит наслаждение в созерцании этих неповторимо прекрасных мест, в их тишине. Обобщенность форм оплодотворена чувством удивления и восхищения от увиденного. Это ощутимо в живописном строе произведений, в их особой колористической гамме, несколько напоминающую поиски А. Куинджи. Продуманность композиции (а это характерная черта А. Чувина) не лишает эти пейзажи поэзии. Здесь, как и в других работах мастера, мы видим не только и не столько пейзаж - вид местности, сколько пейзаж-настроение. Мы ясно ощущаем его атмосферу.
Особое и постоянное стремление к поэтическому осмыслению мира всегда было характерно для пейзажного жанра в России. Это отличало и русскую литературу, оно соответствовало душевному и духовному складу многих отечественных художников. И, вспоминая сегодня Ф. Васильева, Г. Сороку, А. Куинджи и ряд других мастеров, можно сказать, что именно эту линию русского пейзажа пытается продолжить петербургский художник А. Чувин и делает это не без успеха.
Наши заметки о пейзажах А. Чувина не преследовали цель дать полную картину его пейзажного творчества. Мы хотели лишь приоткрыть некоторые особенности формирования его личности художника, попытаться определить направление его поисков в живописи.
БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Сарьян М. С. Из моей жизни. М. : Изобразительное искусство, 1970. 389 с.
