CC BY
20
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 2
М.Л. Кулешова
ПЕЙОРАТИВНЫЕ НАЗВАНИЯ ЛИЦ СО ЗНАЧЕНИЕМ ПРИЗНАКА В СЛОВЕНСКОМ И СЕРБСКОМ ЯЗЫКАХ
В статье рассматриваются пейоративы в словенском и сербском языках, использующиеся для осуждения тех или иных человеческих качеств или внешних черт. Сопоставляется сам набор признаков, а также их особенности и средства выражения в обоих языках.
Ключевые слова: пейоратив, словенский, сербский, признак.
The article considers pejoratives in Slovene and Serbian which are used to condemn some human characteristics or features. The author compares the list of attributes itself, as well as their peculiarities and means of expression in both languages.
Key words: pejorative, Slovene, Serbian, attribute.
«Признак» - одно из базовых и вследствие этого с трудом поддающихся дефиниции понятий. В настоящей работе мы придерживаемся следующего определения С.М. Толстой: «признак <.. .> - это та сторона познаваемого объекта, которая выделена познающим субъектом в качестве релевантной и как бы отторгнута от объекта» [Толстая, 2002: 9]. В аспекте анализа экспрессивной лексики это понятие становится актуальным как мотивация для выражения положительной или отрицательной оценки. Мы не стали прибегать к замене ключевого термина «признак», являющегося своего рода гиперонимом, каким-либо из смежных и более узких понятий («свойство», «характеристика», «качество» и т. п.), поскольку в данной работе на первый план выходит именно мотивирующая роль, функция признака, а не его внутренние и дифференциальные особенности. Таким образом, предметом настоящего исследования являются единицы, толкование которых строится по следующей схеме: «лицо обладает признаком/признаками Х, и я считаю, что это плохо». Они также могут употребляться в составе конструкций типа: «Он (она) такой/ такая ... ». Лексемы данного типа относятся к числу частнооценоч-ных, сочетающих в себе аксиологическую и описательную функции (подробнее см. [Арутюнова, 1998]).
Нами будут рассмотрены основные средства и особенности выражения признака на материале пейоративных названий лиц (далее - пейоративы) в словенском и сербском языках. Под пейора-
тивами здесь подразумеваются единицы, служащие для выражения отрицательной эмоциональной оценки (см. определение термина «пейорация» («пейоративность») в работах Н.П. Шибаевой [Шибаева, 1988: 151], А.В. Ковалевской [Ковалевская, 2007: 7] и др.) и характеризующиеся как низкой, так и высокой степенью негативной экспрессивности. Стоит отметить, что комплексное сопоставительное исследование данного пласта лексики на материале вышеупомянутых языков проводится впервые. При этом особое внимание мы уделяем аспектам анализа данных единиц, способствующим выявлению различий в языковых картинах мира.
На первой стадии исследования мы разделили уничижительные наименования лиц в словенском и сербском языках1 на ряд групп в зависимости от типа актуализируемого признака:
1) физические и внешние характеристики: неуклюжесть, излишняя худоба, слабость, лишний вес и др.;
2) особенности характера и поведения, в том числе: а) отношение к работе, труду (лень, карьеризм и др.); б) отношение к деньгам (жадность, расточительство); в) отношение к другим людям (жестокость, подхалимство и др.); г) особенности речевого поведения (болтливость, ворчливость и др.); д) иные качества (трусость, отсутствие культуры, распущенность, бесстыдство, неопытность, и др.);
3) умственные способности (глупость, ум);
4) социальный статус (богатство, бедность и др.);
5) жизненная позиция (консерватизм, неверие и др.);
6) привычки (обжорство, пьянство и др.).
Очевидно, что далеко не каждую единицу можно причислить только к одной из лексико-семантических групп (ЛСГ), о чем будет подробнее сказано в дальнейшем. В то же время определенные нюансы значений слов, включенных нами в одну и ту же группу, могут различаться: например, большая часть лексем, относящихся к ЛСГ «богатство», в сербском языке обозначает лицо, достигшее благосостояния легким и быстрым путем (скороjевиh, млатипара), в то время как у соответствующих пейоративов в словенском языке данный семантический оттенок отсутствует (¡Ыв^ая, «в), а понятие «выскочка» (роугрвШк) связано главным образом с карьерным и социальным ростом.
В первую очередь нас интересует вопрос универсальности вышеперечисленных и иных признаков, за каждым из которых, безуслов-
1 Материал для исследования был собран с помощью лексикографических источников, приведенных в библиографии, а также данных корпуса словенского языка Gigafida и сети Интернет. Конкретные критерии отнесения той или иной единицы к числу пейоративов в настоящей работе не рассматриваются, поскольку данная тема требует отдельного обсуждения.
но, стоит определенный концепт. В рамках заданной темы решить данную проблему в полной мере не представляется возможным, однако в целом можно констатировать, что большинство лексико-семантических групп (ЛСГ) в сербском и словенском языках являются общими. Наиболее лексически нагруженными из них в обоих языках являются «глупость, тупость» (словен. tвpвc, серб. букван), «болтливость» (к1врв1а1о, брбливац), «неуклюжесть, неотесанность» (к1аса, трапавац), «отсутствие культуры, примитивизм» (ССщак, простак), «распущенность, порочность» (как женская - flajdra, дрола, так и мужская - гатлгаШвг, пезевенк), «мягкотелость, слабохарактерность» (reva, жена); в словенском языке к таким группам также относится «жестокость» (зигоувг).
Количественный показатель (т. е. число единиц, входящих в ту или иную группу) не являлся для нас наиболее существенным критерием при анализе, особенно если учитывать, что любая ЛСГ не ограничивается пейоративами. Тем не менее при детальном рассмотрении бросается в глаза большее разнообразие признаковых групп и подгрупп в словенском языке, не находящих соответствия в сербском и представленных единичными лексемами низкой степени экспрессивности, т. е. входящих в периферийную область поля пейо-ративов, например, завистливость (zavistnez), недоброжелательность (ЯкоСоге^пвг), ревнивость ф'иЬояитпвё), ура-патриотизм (гоСо^иЬаг) и некоторые другие. Этот факт объясняется главным образом словообразовательной спецификой словенского языка: отличающийся высокой продуктивностью суффикс -вг способен образовать название лица практически от любого прилагательного и придать ему экспрессивный оттенок. Аналоги данного форманта отсутствуют как в сербском, так и в русском языке. Противопоставив дериваты, образованные от прилагательных, обозначающих отрицательные качества (например: я^аИорв^вг 'трус', Ьreznacelnez 'беспринципный человек'), производным наименованиям лиц, использующимся для номинации положительных или неоднозначно оцениваемых качеств (СоЬгоСияпвг 'добряк', zahtevnвz 'требовательный человек'), мы включили в материал нашего исследования только первые из них. В то же время очевидно, что -вг как суффикс субъективной оценки склонен придавать негативный оттенок (презрение, пренебрежение) даже в таких случаях, какрпСтг ^priden 'прилежный, послушный'.
Наряду с этим отметим, что в сербском языке концепты «хамство» и «наглость» как внешние проявления бесстыдства, в отличие от словенского, не представлены эмоционально-окрашенными лексемами и получают свое выражение только в составе более широких концепту-
альных сфер, таких как «распущенность, порочность» и «отсутствие культуры, примитивизм». В свою очередь, в словенском языке нами не были обнаружены пейоративы со значением «кутила, человек, ведущий разгульный образ жизни», присутствующие в сербском в достаточно большом количестве.
Как уже было сказано выше, пейоративные наименования лиц нередко могут быть использованы не только с целью порицания какого-либо единичного качества, но и определенного человеческого типа, сочетающего в себе целый ряд отрицательных признаков. Это можно проследить на примере двух пересекающихся между собой ЛСГ «трусость, нерешительность» и «мягкотелость, слабохарактерность». Безусловно, трусость является частным проявлением слабохарактерности, однако в сербском пейоративы, оценивающие лицо исключительно с точки зрения данного признака, немногочисленны (зец), в то время как словенскому они оказываются более свойственны (bojecnez, plahun, tapica, strahopetnez и т.п.). Таким образом, в сербском языке подавляющее большинство пейоративов, включаемых в ЛСГ «трусость», относится не к центру, а к периферии и используется для характеристики слабохарактерного, изнеженного мужчины: жена, мама, шопа, мрцина и другие лексемы, преимущественно женского рода. Многие из данных единиц тяготеют к общеоценоч-ности, например: «....треба оне мрцине из власти пребщати на смрт, зато што су ^убрад и олоши нагори» («Нужно этих тварей у власти избить до смерти, потому что дряни они, последний сброд») Интернет, 2013. Аналогичная тенденция к периферийности имеет место и в словенском языке (baba, capa, cunja, scene), однако здесь наблюдается большее разнообразие отрицательно оцениваемых типов, необязательно мужских: mila jera 'трус, нерешительный человек, плакса', tutka 'трус, молчун'.
Гендерный аспект позволяет выявить в рамках ЛСГ также ряд иных отличий. Пейоративы исключительно женского рода в обоих языках встречаются в группах со значением «распущенность, порочность», «глупость», «легкомыслие, ветреность». Болтливость также является стереотипным женским качеством, тесно связанным с понятием «сплетница». Данная особенность более отчетливо выражена в сербском языке, в котором существует ряд лексем женского рода с данным смысловым оттенком, не имеющих родового корел-лята: алапача, гакуша, цафтара. В словенском языке пейоративы со значением «болтун, сплетник» представлены как в женском, так и в мужском роде, однако, например, klepetulja (ж. р.) имеет более ярко выраженный отрицательный характер и отличается намного
более высокой частотностью, нежели ее соответствия мужского рода (klepetavec, klepetac).
Зафиксированы также контексты употребления лексемы klepet-ulja по отношению к мужчине, способствующие усилению негативного эффекта: «о Mihailu Gorbacovu lahko recemo, da je bil klepetulja» («о Михаиле Горбачеве можно сказать, что он был пустобрех») Delo, 2007.
Нельзя не отметить, что во многих случаях признак как элемент дескрипции вообще уходит на второй план, уступая место общей оценке. Данное явление можно наблюдать как при рассмотрении отдельных лексем (prasec, свин>а 'грязнуля, неряха ^ плохой, вызывающий возмущение человек'), так и определенных ЛСГ: например, для пейоративов из групп «глупость» или «отсутствие культуры, примитивизм» в обоих языках в целом свойственна тенденция к нивелированию признака. В сербском языке к общеоценочным максимально близки также лексемы со значением «гуляка, хулиган»: угурсуз, мангуп, окачеъак и т. д.
Далее рассмотрим средства выражения признака, способствующие выявлению системных различий в словенской и сербской языковых картинах мира. Эксплицитный способ, т.е. передача значения с помощью адъективной основы, в данном аспекте вызывает меньший интерес, нежели такие образные средства, как метафора. Для деривации пейоративов путем переноса по сходству используются существительные, относящиеся к следующим ЛСГ:
Названия животных традиционно представляют собой обширный источник для создания метафор. Совпадение негативных признаков, ассоциирующихся в словенском и сербском языках с тем или иным животным является ожидаемо частотным (по нашим данным, 25 единиц, в том числе: словен. zajec и серб.зец 'заяц' - 'трус', словен. gos и серб. гуска 'гусыня' - 'глупая женщина, дуреха' и т. д.). Однако случаи расхождений также встречаются нередко (18 единиц); среди них можно выделить полное расхождение, т. е. абсолютное различие признака (словен. konj 'большой, неуклюжий человек' и серб. коп> 'глупец', словен. puran 'индюк' - 'гордец' и серб. Йурак 'индюк' -'дурень, балда', словен. krava 'грубый, невоспитанный человек', а также 'пьяница' и серб. крава 'недалекая женщина'), и частичное расхождение, т. е. различие одного из ЛСВ (словен. trot и серб. трут 'тунеядец', однако в словенском также 'дурак, дебил'; словен. volk и серб. кур/ак, вук 'волк' - 'жестокий, кровожадный человек', но в серб. вук 'волк' также - 'храбрец'.
Названия предметов. Метафорический перенос, осуществляемый на базе лексем, входящих в данную группу, наиболее характерен,
во-первых, для ЛСГ «глупость, тупость», что доказывает наличие и в словенском, и в сербском схожих ассоциаций с твердыми предметами (словен. brus 'брусок', drvo 'полено'; серб. каменица 'камешек, каменный сосуд', клада 'колода'), во-вторых, для ЛСГ «пассивность, управляемость» (серб. машина и словен. stroj 'машина, станок'; словен. lutka и серб. лутка 'кукла'). Различия пейоративов по форме и содержанию, как правило, свидетельствуют об актуализации тех или иных образов в одном языке и наличии «лакун» (возможно, восполняемых в диалектах) в другом. Примеры метафор, характерных только для одной из языковых картин мира: словен. stor 'пень' - 'увалень, пентюх', серб. Нума 'клок, прядь' - 'дура, растрепа', и т. п.
Названия лиц. Среди нейтральных наименований лиц, которые приобрели негативную коннотацию, наиболее ярко манифестируют различия в языковой картине мира названия лиц по месту жительства. Эта разница проявляется в самом наборе лексем, ставших символами определенных отрицательных качеств, например: ащат 'бескультурный, жестокий человек' и схожее балканац 'примитивный, грубый человек' в сербском (впоследствии заимствованное словенским [SNB: 75]); gorjenec 'жадина, скряга' и ceh 'балда, чудак' (разг.) в словенском и т. п. Что касается иных подгрупп, например, названий родственников, то интерес вызывает переосмысление в сербском языке лексемы мама - 'бесхарактерный человек, трус' (отсутствующее в словенском).
Названия болезней и иных негативных явлений. В рамках данной группы в сербском и словенском также реализуются разнообразные метафоры, не позволяющие провести аналогию: серб. узма 'паралич' - 'жадина', словен. griza 'грыжа' - 'хиляк', - однако встречаются примеры несовпадения трактовки одного и того же образа: ср. словен. grinta 'парша' - 'слабак' и серб. гринта 'парша' - 'ворчун'.
Названия растений. Число названий представителей флоры ограничивается лишь единичными примерами: с долей условности сюда можно отнести серб. буква 'бук' - 'дубина, балда'.
Случаи прямой метонимии как средства образования пейорати-вов достаточно редки - словен. gobec, серб. пушка 'морда' (перенос части на целое), словен. suhota 'худоба', серб. брука 'срам, стыд' (перенос признака на его носителя) - и не способствуют выявлению какой-либо существенной разницы в языковых стереотипах.
Однако при анализе внутренней формы пейоративов, образованных суффиксальным способом либо с помощью сложения основ, нам также удалось выявить ряд релевантных для исследования языковой картины мира примеров:
1. Существование пейоративов, в одном языке образованных посредством метонимического переноса, в другом - деривационным способом от аналогичной производящей основы: словен. copata 'тапочка' - 'подкаблучник', серб. папучар 'подкаблучник' ^ папуча 'тапочка'; серб. мешина 'пузо' - 'толстопуз', словен. vampez 'толстопуз' ^ vamp'пузо';
2. Наличие в одном из языков деривата от метафоры, отсутствующей в другом: словен. storkljez 'неуклюжий человек ^ storkljatï ковылять ^ storklja 'аист', серб. напржица 'вспыльчивый человек, «горячая голова»' ^ напржит 'горячий, необузданный' ^ пржити 'жарить';
3. Различие метафор, используемых для передачи одного и того же значения в аналогичных композитах: ср. словен. zelenokljunec и серб. жутоклунац 'желторотый, молокосос';
4. Наличие в одном из языков деривата, образная структура которого основывается на метонимии, не обнаруженной в другом языке: словен. stolckar 'карьерист, тот, кто держится за свой стул, должность'-^ stol 'стул', серб. цревопа 'обжора'-^ црево 'кишка';
5. Различие в семантике производящих основ вследствие наличия в одном из языков ЛСВ, отсутствующего в другом и позволяющего образовать пейоратив с данным значением: словен. plitvez 'бесчувственный, равнодушный человек'^ plitev 'плоский', также 'равнодушный', серб. тврдица 'жадина'-^ тврд 'твердый', также 'жадный, скупой'.
Все вышеперечисленные случаи скорее единичны, нежели типичны; наряду с ними встречаются также многочисленные сходства. Однако исследование данных расхождений позволяет выйти за рамки классических примеров метафоры и метонимии и рассмотреть проблему в более широком плане.
Таким образом, мы обрисовали лишь общую картину, представляющую специфику словенских и сербских пейоративных наименований лиц со значением признака. Основным методом изучения проблемы на данном материале является анализ внутренней формы слов, позволяющий выявить мотивацию при образовании того или иного пейоратива. Однако в дальнейшем более эффективным и глубоким нам представляется исследование на уровне концептов, позволяющее подключить единицы иного порядка, или на базе более широких признаковых групп, что связано с тенденцией к общеоценочности и диффузности характеризующих наименований лиц, имеющей место в обоих языках.
Список литературы
Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1998.
Ковалевская А.В. Пейоративные наименования лица в немецкой фразеологии: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 2008.
Толстая С.М. Категория признака в символическом языке культуры (вместо предисловия) // Признаковое пространство культуры. М., 2002.
Шибаева Н.П. К вопросу о функционально-семантическом поле пейоратив-ности // Лингвистические структуры текста: Сборник научных трудов. М., 1988. С. 151-155.
Лексикографические источники
Речник српскохрватскога кн>ижевног ]езика. Нови Сад-Загреб, 1967.
Речник српскохрватског к&ижевног и народног ]езика. Београд. 19592012.
SNB - Slovar novejsega besedja slovenskega jezika. Ljubljana, 2012.
Slovar slovenskega knjiznega jezika. Spletna izdaja. Ljubljana, 2000.
Сведения об авторе: Кулешова Мария Львовна, аспирант кафедры славянской
филологии филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: seveda@rambler.ru
