CC BY
34
Pevarello D. The Sentences of Sextus and the Origins of Christian Asceticism. Tübingen: Mohr Siebeck, 2013 (Studien und Texte zu Antike und Christentum; 78). XII + 248 p.
«Изречения Секста» (далее — ИС) — древнехристианский памятник конца II — начала III в., пользовавшийся в первые века христианской эры широкой популярностью в самых разных регионах христианского мира1. В нашу эпоху, однако, внимание к себе он привлекает исключительно в научной среде, да и то в довольно узких ее кругах. Это совершенно неудивительно. Будучи собранием кратких афоризмов, в основном нравственно-аскетического содержания, значительная часть которых, имея очевидное языческое происхождение2, была подвергнута лишь очень ненавязчивой христианизации без единого упоминания о Христе, ИС были прекрасным пропедевтическим чтением для обращающихся ко Христу и ищущих христианского подвига вчерашних язычников в эпоху первоначального миссионерского распространения христианства. В позднейшее же время, когда, с одной стороны, массовый приток в Церковь верующих «со стороны» приостановился, а с другой — уже самой Церковью был создан огромный корпус назидательной литературы высочайшего качества, привлекательность такого рода творения не могла постепенно не уменьшаться и в итоге практически исчезла.
Символично, что оригинальный греческий текст памятника считался утраченным3, и лишь в 70-е гг. XIX в. были открыты две содержащие его рукописи. С этого момента ИС стали предметом тщательного научного изучения, в основном в связи с проблемой «эллинизации» христианства в П—Ш вв. Об ИС, в частности, писали такие крупнейшие специалисты по истории и литературному наследию древней Церкви, как А. фон Гарнак и Г. Чедвик. К настоящему времени
1 Комментированный перевод на русский язык см.: Изречения Секста / А. С. Небольсин, пер., вступ. ст., коммент. М.: ПСТГУ, 2007. См. также: Сидоров А. И. Курс патрологии. М., 1996. С. 293-306.
2 Множество максим, близких ИС или даже дословно совпадающих с ними, сохранилось в сборниках изречений, приписанных неконкретизированным «пифагорейцам», Клитарху, а также в трактате Порфирия «К Маркелле». Все эти тексты переведены на русский язык и опубликованы в указанном в предыдущей сноске русском издании ИС.
3 ИС сохранились и были долгое время известны лишь в переводах на латинский (выполнен Руфином) и сирийский языки. Фрагменты памятника были переведены на армянский, грузинский и эфиопский языки. В 1945 г. в Наг-Хаммади был найден значительный по объему фрагмент коптского перевода ИС.
существуют три критических издания оригинального текста ИС4. Однако до сих пор не было написано ни одной посвященной этому памятнику монографии5. Этот пробел и призван восполнить рецензируемый труд итальянского протестантского6 исследователя Даниеле Певарелло, являющийся публикацией его диссертации, защищенной в 2012 г. в Кембриджском университете.
Структура книги Певарелло вполне традиционна. Общим вступлением и заключением со следующими за ним библиографическим списком и указателями обрамляются пять тематических глав. Отправной точкой рассуждений исследователя оказываются слова блж. Иеронима Стридонского, который в полемике с пелагианами, среди которых ИС также были популярны, делает посмертный выпад и в адрес переводчика памятника на латинский язык, Руфина, распространявшего ИС как творение папы-мученика Сикста II. Иероним обвиняет Руфина в сознательном подлоге сочинения с целью склонить христиан к принятию языческого произведения, чтобы они «пили от имени мученика из золотой чаши вавилонской» (аллюзия на Иерем 51. 7)7.
Обозревая в первой главе своего труда историю рецепции и интерпретации ИС, Певарелло констатирует, что слишком часто внимание их читателей и исследователей сосредотачивалось на формальном вопросе о христианском или нехристианском происхождении памятника в ущерб рассмотрению того, в чем именно состоит его языческая и христианская составляющая, каким именно образом осуществляется взаимодействие этих двух сфер и в чем, собственно, состоит вклад ИС в сокровищницу христианской нравственно-аскетической мысли. Подобного рода упрек итальянский исследователь бросает, между прочим, и автору лучшего на сегодняшний день критического издания ИС Г. Чедвику (с. 47). Певарелло отмечает, что взгляд Чедвика на то, каким образом автор ИС использовал свой исходный языческий материал, состоящий в убеждении, что этот материал претерпел со стороны христианского автора-редактора лишь незначительные лингвистические «adjustments», является «простодушным» (unproblematic). Он также указывает, что этот недостаточно тонкий подход приводит Чедвика к допущению того, что усматриваемая им в ИС поверхностная взаимная адаптация языческой и христианской составляющих памятника приводит к «затушевыванию различий, которые лучше было бы четче иметь перед
4 Elter A. Gnómica I. Leipzig, 1892; The Sentences of Sextus / H. Chadwick, ed. Cambridge, 1959 (с параллельным латинским переводом Руфина); The Sentences of Sextus / R. A. Edwards, R. A. Wild, eds. Chico, 1981 (с параллельным английским переводом).
5 Следует отметить, что критическое издание Чедвика, помимо комментариев к тексту, содержит в качестве приложения и посвященные ИС исследования, в издании русского перевода, кроме введения, имеются и комментарии ко всем афоризмам, и, наконец, в 2012 г. увидел свет снабженный вступлением обширнейший англоязычный комментарий к ИС: Wilson W. T. The Sentences of Sextus. Society of Biblical Literature, 2012 (был недоступен Певарелло при работе над монографией; нам также недоступен в полном виде на момент написания рецензии). Это, безусловно, масштабные труды, но все-таки по своей природе отрывочные, распадающиеся на фрагменты и не могущие ввиду этого заменить содержащие сквозное развитие мысли и характеризующиеся цельностью и завершенностью монографии.
6 Певарелло является вальденсом.
7 Ep. 133. 3: «ut, qui volumen philosophi nesciunt, sub martyris nomine bibant de aureo calice Babylonis».
глазами»8. В противовес этому итальянский ученый ставит перед собой задачу проанализировать процесс отбора и обработки материала во всей его сложности и продемонстрировать, что ИС не есть продукт, «изготовленный на скорую руку», а представляет собой плод серьезной и сознательной рефлексии над нравственно-аскетическим наследием предшествующих его написанию эпох.
Главы со второй по пятую рецензируемого труда посвящены рассмотрению выделенных исследователем тем (или тематических комплексов), играющих важнейшую роль в ИС. Во второй главе это целомудрие и брак, в третьей — не-стяжание и собственность, в четвертой — речь и молчание, в пятой — общественная жизнь. В каждой из них ученый подвергает тщательному анализу весь как языческий, так и библейский background относящихся к теме афоризмов, выявляя направление мысли автора—составителя ИС и сопоставляя его с позициями, представленными в древнехристианской литературе, давая, таким образом, возможность определить, находились ли ИС на магистральном пути развития христианского богословия или же они занимали в той или иной степени маргинальное положение.
Не имея возможности обозревать все главы монографии с равной степенью тщательности, остановимся на достаточно показательной, на наш взгляд, второй главе: «Секст и половая этика: оскопление, целибат и деторождение» (Sextus and Sexual Morality: Castration, Celibacy and Procreation) (с. 60-97). Предметом рассмотрения здесь становятся ИС 12-13 и 273 в связи с проблемой отношения к самооскоплению и ИС 230-240 (особенно 230ab и 239) в связи с вопросом об отношении к браку и деторождению. Певарелло справедливо указывает, что в обоих случаях автор ИС обращается как к новозаветному (Мф 5. 29-30; 18. 8-9; 1 Кор 7), так и к языческому материалу (из отмеченного круга содержащих параллели к ИС памятников). В отношении самооскопления исследователь характеризует позицию автора как двойственную. С одной стороны, автор ИС обращает внимание на подчиненную роль членов тела по отношению к направляющему и контролирующему их деятельность субъекту (ИС 12) и, соответственно, на недопустимость «обвинений» в их адрес. С другой же стороны, в ИС 273 он преобразует языческое изречение (сохранилось у Порфирия в 34 гл. трактата «К Мар-келле»), первоначально относившееся к смерти или самоубийству. Он сближает его, таким образом, с говорящим об «отбрасывании членов» ИС 13 и легшими в его основания выше отмеченными евангельскими текстами (Мф 5 и 18), придавая ему смысл косвенного побуждения к самооскоплению. В ИС 230a Певарелло усматривает (на наш взгляд, не без оснований) аллюзию на 1 Кор 7. 359, отмечая в то же время, что здесь, как и в ИС 239, позиция автора памятника, допускающая истолкование в смысле побуждения к расторжению брака и содержащая квалификацию христианского супружества как «состязания в целомудрии», оказыва-
8 «...to blur distinctions which might better have been kept more clearly in view» (Chadwick. Op. cit. P. 162).
9 «Tá^ov yap 5i5aaiv aoi napairsïadai ïva Zfayç àç nàpsôpoç веф». У ап. Павла во второй половине стиха 1 Кор 7. 35 русскому «непрестанно» Синодального перевода соответствует греч. svnápsópov. Контекст в обоих памятниках очень близок, если не тождественен: речь идет о преимуществах безбрачного состояния с точки зрения служения Богу. Эта аллюзия осталась незамеченной исследователями, в том числе и автором этих строк.
ется более аскетической, нежели позиция Апостола. При этом сравнение ИС с изречениями, сохранившимися под именем Клитарха (69-73), показывает, что автор памятника не включил в свой текст содержащиеся в служившей для него материалом языческой традиции мысли о положительном значении деторождения как цели брака10. В свое время Гарнак утверждал близость представленной в ИС позиции к энкратитству. ИС 230Ь и несколько других афоризмов, в которых брак упоминается без осуждения, свидетельствуют о том, что автор памятника не мог быть энкратитом. Однако нельзя не признать — и итальянский исследователь подводит нас именно к этому выводу, — что ИС оказываются творением более аскетичным по сравнению не только с Новым Заветом, но и с позицией Климента Александрийского, который в полемике с энкратитами указывал на положительное значение деторождения11, а также Оригена, критически высказывавшегося относительно самооскопления из аскетических соображений12. Пе-варелло удается в этой главе (так же, как и в других) показать, что собственную, вполне рельефную и самостоятельную позицию автор ИС доносит до читателя путем тщательно продуманной работы с исходным материалом.
В общем заключении к своей книге (с. 209-210) ученый подчеркивает значение ИС как свидетеля традиции, приведшей впоследствии к появлению монашества. Он указывает при этом в частности на то, что, согласно Житию прп. Антония Великого, последний, удаляясь в пустыню, оставляет свою сестру на попечение общины девственниц. Это свидетельствует о наличии уже в этот период организованных форм «внепустынного» подвижничества, а люди, объединявшиеся в такие общины, могли вдохновляться именно подобными ИС текстами.
В заключение следует подчеркнуть, что книга Д. Певарелло рассчитана не на широкий круг читателей. По-настоящему оценить ее в состоянии только те, кто погружался в мир исследуемых ученым источников, вплоть до их, так сказать, микроуровня. Имея опыт подобного погружения, свидетельствуем, что данный труд соединяет в себе глубину анализа, продуманность структуры и четкость выводов. В целом ряде случаев Певарелло удается выявить такие нюансы мысли и редакторской техники автора ИС, которые остались незамеченными его предшественниками, в том числе и автором этих строк. Появление данной монографии можно только с радостью приветствовать.
А. С. Небольсин (ПСТГУ)
10 Новый Завет утверждений о деторождении как цели брака не содержит.
11 Ср.: Stromata III. 12, 24, 58, 66.
12 Commentarium in evangelium Matthaei XV. 3 (впрочем, согласно Евсевию, Ориген в молодости как раз совершил самооскопление (Historia Ecclesiastica VI. 8)).
