CC BY
106
А.А. Смирнова
Петроградская организация меньшевиков на Объединительном съезде РСДРП меньшевиков
В статье рассматривается критический период в политической истории партии РСДРП меньшевиков - Объединительный съезд в августе 1917 г. Ключевая роль на этом съезде принадлежала Петроградской организации меньшевиков и её лидерам. Однако из-за раскола самой столичной организации меньшевиков поставленные на этом съезде задачи по объединению партии не были выполнены.
The article discusses the critical period in the political history of the Mensheviks Party RSDRP - Unity Congress in August 1917. A key role in this Congress belonged Petrograd organization of the Mensheviks and its leaders. However, due to the split of the capital itself Menshevik organization posed problems in this Congress to unite the party were not performed on all key issues
Ключевые слова: революция, меньшевики-оборонцы, меньшевики-
интернационалисты, объединительный съезд, петроградская организация меньшевиков.
Key words: Revolution, Mensheviks-defencists, Mensheviks-Internationalists, Unity Congress, Petrograd organization of the Mensheviks.
19 августа 1917 г. в Петрограде открылся Объединительный съезд РСДРП меньшевиков, численность которых к этому времени составляла около 200 тыс. чел. [7, с. 383]. Так как работа съезда уже была предметом обстоятельного анализа в новейшей историографии [1, с. 54-72; 7, с. 382-395], мы остановимся в первую очередь на роли столичной организации и петроградских лидеров партии в целом. Влияние последних на работу съезда было определяющим, поскольку, по едкому, но справедливому суждению А.Н. Потресова, провинциальным делегатам нечего было сказать, у них не оказалось никаких оригинальных мыслей, и потому «бремя решения вопроса ложится целиком на плечи петроградских фракционных вождей» [2].
Столичная организация меньшевиков насчитывала около 9 тыс. членов и оставалась еще самой многочисленной в партии, хотя даже меньшевики-интернационалисты по-разному оценивали возможности ее роста. В то время как И.С. Астров, отвечая в своей анкете на вопрос, сколько членов в организации и увеличивается ли ее численность, написал «увеличивается», Ю. Ларин ответил: «Состав меняется несколько, но почти не растет уже 31/2 месяца» [3, с. 723, 739].
© Смирнова А.А., 2013
При обсуждении первого и основного вопроса Объединительного съезда - «Политическое положение и задачи партии» - всего лишь подтвердилось, что каждое из представленных на нем течений претендует на то, чтобы дать «прямой и ясный ответ» на коренные вопросы, выдвинутые революцией. Первым выступил И.Г. Церетели, который в своем докладе «Политическое положение страны и задачи пролетариата» в основном повторил и суммировал свои представления о гигантских трудностях и даже неразрешимых противоречиях на пути решения «великой исторической задачи коренного переустройства России на демократических началах» [3, с. 723, 739]. Настаивая на том, что первой задачей, которая встала перед революцией и пролетариатом, было «напрячь все силы к тому, чтобы была ликвидирована война так, как этого требуют жизненные интересы демократической страны и пролетариата», докладчик отметил, что с самого начала эта задача заключала в себе неразрешимые противоречия. По его мнению, эти противоречия состояли не только в том, что войну нельзя было закончить силами только русской революции, но еще и в том, что разорение, вызванное войной, требовало «величайших жертв со стороны наиболее революционных классов, а возможности поднять сколько-нибудь значительно материальное положение трудящихся не было» [3, с. 335].
Констатировав, что из рядов буржуазии оказалось невозможным создать правительство, которое могло быть связанным со всем демократическим движением, и осуществить общенациональную задачу - закончить войну, Церетели как опытный политик стремился создать впечатление, особенно у делегатов из провинции, будто именно перед пролетариатом встала дилемма: оставить власть в руках буржуазии при неизбежности антагонизма к органам революционной демократии или создать новую власть с участием представителей пролетариата. «При неумении со стороны буржуазии возвыситься до понимания политических задач - сильная авторитетная власть не могла быть создана без участия пролетариата, -сказал он далее. - Тогда органы демократии взяли формально ответственность за создание новой власти» [3, с. 336]. Церетели не мог не коснуться вопроса о пребывании представителей партии в правительстве: он считал его неизбежным при условии, что они будут иметь возможность осуществлять общенародную платформу, которая, по его мнению, выдвинута и принята огромным большинством страны. Констатируя в заключение рост максималистских настроений в результате общей деморализации и усиливающееся влияние «безответственных элементов» на пролетариат, докладчик призвал помнить, что задача социал-демократии заключается не только в том, чтобы бороться за лучшие условия жизни и борьбы
для своего класса, но и в том, чтобы защитить революцию, бесстрашно идти против анархизма, поднимать класс до уровня правильного понимания своих задач. Меньшевизм с первого дня своего рождения шел этим путем» [3, с. 336].
После перерыва выступил с докладом Ю.О. Мартов, говоривший «от имени той части меньшевиков, для которой слово пролетариат не есть только частность революционной демократии, для которой оценки политических явлений с точки зрения общедемократической и с точки зрения классово-пролетарской далеко не совпадают» [3, с. 342-345]. Полемизируя здесь с Церетели, он признал, что расхождение в рядах социал-демократии проявляется в оценке роли российской буржуазии. По мнению Мартова, последняя выступала в качестве ведущей силы только на этапе свержения царизма, а затем, решив свои политические задачи, в дальнейшем социальном развитии уже была не заинтересована [3, с. 345-346]. Лидер меньшевиков-интернационалистов категорически не согласился и с тезисом о том, будто основа меньшевистской точки зрения заключается в поддержке буржуазии [3, с. 342-345]. «Какая же общественная сила выдвигается историей и структурой современного общества как движущая сила революции в этот исторический момент, на этой стадии развития буржуазной революции? - задавался вопросом Мартов и отвечал - Это городская и сельская мелкая буржуазия, то, что у нас принято называть революционной демократией в ее непролетарской части» [3, с. 347].
Лидер меньшевиков-интернационалистов отрицательно оценивал вхождение представителей Совета во Временное коалиционное правительство, считал, что оно привело к ослаблению влияния Советов на революционную демократию и способствовало центробежным тенденциям пролетариата и в первую очередь большевизма. Диаметрально противоположной была его оценка июльских событий, с одной стороны, подготовленных всем циклом развития революционного процесса, и с другой - искусственно раздутых контрреволюцией, которая начинает успешно осуществлять свои цели [3, с. 348-349]. Характеризуя новую правительственную коалицию, составленную в результате июльского политического кризиса, Мартов обращал внимание делегатов съезда на то, что «эта коалиция не похожа на те коалиции, которые осуществляются в мирное время, на коалицию революционных классов. Между силами военной касты и силами революционной демократии ведется глухая борьба...» Он предупреждал, что «вооруженные силы страны в этой коалиции становятся орудием контрреволюционных стремлений во внешней и внутренней политике», что «правительство, вышедшее из этой коалиции, является достаточно гибким и удобным орудием в деле контрреволюционного похода на демократическую Россию, на
силы, способные двинуть революцию вперед» [3, с. 350]. В заключение Мартов выразил принципиальное несогласие с политикой большинства меньшевистской партии, назвав ее «от начала и до конца политикой полного забвения и отрицания пролетарского марксизма, революционной стороны марксизма» [3, с. 351].
Представлявший правое крыло меньшевизма А.Н. Потресов в свою очередь полемизировал с Мартовым по вопросу о роли русской буржуазии. В условиях, когда «страна катится по наклонной плоскости в пропасть», призывал он, наша партия должна в первую очередь заботиться о предупреждении катастрофы, помнить, что она «партия государственная», у которой в борьбе с общественным распадом есть «естественный союзник» - буржуазия [3, с. 351-353].
Выступавший последним из докладчиков внефракционный социал-демократ Б.В. Авилов резко усилил политический накал на съезде. Он выразил сожаление по поводу того, что в зале отсутствует «значительная часть партийных наших товарищей» - фракция большевиков, - за которыми «стоят широкие слои пролетариата», он обвинил Церетели в том, что тот «пытался третировать» не представленную на съезде часть пролетариата как ничтожную и анархическую [3, с. 359]. Поэтому он призвал съезд встать на путь признания реальных фактов и выработать такую линию, которая сплотила бы весь революционный пролетариат [3, с. 360].
Прозвучавшие на съезде четыре доклада выявили полную разноголосицу мнений в оценке политического положения в России и роли политических и общественных сил в переживаемый критический период русской революции, не обозначили конструктивных путей к выходу меньшевистской партии из кризиса. И в заключительном слове докладчики не пришли к согласию ни по одному из принципиальных вопросов, продолжая обвинять, упрекать и поучать друг друга.
Церетели, оставляя за собой последнее слово, предложил в качестве соглашения свою демократическую платформу, ведущую к спасению страны. «Мы ведем демократию от победы к победе, -сказал он, без всякой скромности и как подобает находящемуся в гордом одиночестве вождю, - и если был момент, нанесший удар революции, то это когда наши противники перешли от критики словами к критике оружием. Когда русская революция побеждала, она шла под нашим знаменем, когда она пойдет на убыль, она будет под другим знаменем» [3, с. 413].
Непримиримость заявленных позиций подтвердилась и при обсуждении и принятии резолюции по текущему моменту. При голосовании по вопросу о том, какой из предложенных проектов взять за основу, проект Церетели, предложенный от имени ОК, набрал 115 голосов, а Мартова - 79 [3, с. 424-426, 426-427, 433]. При по-
именном голосовании на вечернем заседании съезда 23 августа резолюция Церетели, в которой выражалось доверие «революционному Временному правительству», была принята 114 голосами против 58 и 15 воздержавшихся» [3, с. 478, 482-483]. Комментируя итоги голосования, З. Галили и А. Ненароков замечали: «Никто, за исключением Церетели, не выразил по этому поводу никакого энтузиазма. И это понятно. Ведь первоначально проект мартовской резолюции собрал более одной трети делегатских голосов, которые в конечном счете так и не получили возможности каким-либо образом влиять на политическую партию» [1, с. 63].
Однако такой исход голосования не был неожиданностью для меньшевиков-интернационалистов. Еще в первый день работы съезда, 19 августа, член Комитета Петроградской организации меньшевиков Ю.М. Ларин, доведя до сведения делегатов, что вечером во всех районах столицы состоятся предвыборные собрания и митинги в связи с выборами в Петроградскую городскую думу, предложил прервать вечером заседание съезда, чтобы его делегаты могли участвовать в собраниях и митингах и тем самым «содействовать проведению членов нашей партии в Центральную городскую думу». При обсуждении этого предложения выяснилось, что желающих агитировать за выставленный интернационалистический список петроградских меньшевиков не так уж много. Несмотря на укоры Ларина - «.в Европе всякий партийный съезд накануне выборов по этой просьбе прервал бы свое заседание, а вы, приехавшие на объединительный съезд, когда к вам столица обращается за помощью, вы кричите: не хотим помогать!» - его предложение было отклонено 86 голосами против 60 [3, с. 358-359].
Выявившийся расклад сил на съезде попытались использовать меньшевики-оборонцы из столичной организации. При обсуждении доклада мандатной комиссии всплыл конфликт в Петроградской организации меньшевиков в связи с выборами делегатов на Объединительный съезд, на который меньшевики-оборонцы получили только 2 места из 9, хотя претендовали на 4. Основываясь на жалобе меньшевиков-оборонцев, Б.С. Батурский от имени мандатной комиссии предложил исправить это «ненормальное положение» и разделить мандаты в соотношении 6 к 3, против чего выступили представители меньшевиков-интернационалистов. «Если вы серьезно говорите о единстве, - заявил И.С. Астров, - то не вторгайтесь в суверенные права общегородской конференции, не заставляйте Петроградскую организацию подчиняться постановлениям, фактически узаконяющим раскол» [3, с. 419]. Представитель меньшеви-ков-оборонцев В. Миров (В.К. Иков) обвинил сторонников Мартова в захвате власти в Петроградской организации меньшевиков, в игнорировании роли других партийных течений и апеллировал к съезду
«восстановить справедливость» в руководящих органах в столичной организации [3, с. 419-420]. Отвечая на эти обвинения, Мартов заметил, что, несмотря на существование двух фракций «сверху донизу», единство Петроградской организации сохранялось, что наряду с Центральным бюро интернационалистов действовало и Временное бюро оборонцев, а «во всей организации проводился принцип господства большинства» [3, с. 420]. Батурский от имени мандатной комиссии был вынужден признать, что ей не удалось найти компромиссное решение, и он предложил это сделать съезду, отметив при этом, что «этим вовсе не узаконивается раскол, который фактически существует в организации» [3, с. 422]. По предложению представителя Московской организации И.А. Исува съезд большинством голосов оставил прежнее распределение мандатов в Петроградской организации в силе [3, с. 422]. Это была одна из немногих побед меньшевиков-интернационалистов на съезде.
В накаленной обстановке проходило в течение нескольких дней и обсуждение вопроса об организации партии. П.Н. Колокольников, возглавивший созданную на съезде комиссию по организационным вопросам, считал необходимым восстановить в Уставе партии принцип демократического централизма, «поскольку демократы ударились в кустари, они по ряду позиций независимо и самостоятельно ведут политику рабочих партийных организаций. Это должно быть устранено. Не можем позволить роскошь уступать ленинцам» [3, с. 438]. При обсуждении этого вопроса на пленарном заседании съезда докладчик не скрывал, что серьезные разногласия в комиссии вызвал вопрос о взаимоотношениях парламентских, советских и муниципальных фракций с местными комитетами в связи с необходимостью признания за этими фракциями широкой автономии и несения ответственности не перед Исполнительным бюро, а перед съездами и конференциями [3, с. 502].
Предложенный от имени ОК первый пункт Устава партии -«Членом партии признается всякий, принимающий партийную программу, подчиняющийся партийным решениям и уплачивающий установленный взнос в кассу партии» - был принят делегатами съезда единогласно [3, с. 505]. Этот пункт почти не отличался от первого параграфа Устава, принятого на Шестом съезде РСДРП большевиков [8, с. 265], а требование «каждому члену партии входить в одну из местных организаций и участвовать в ее работе» было выделено в отдельный пункт [3, с. 504].
Поправки левых к другим пунктам устава и в особенности их предложение об ответственности парламентской фракции перед ЦК партии были отвергнуты неубедительным большинством - 95 «за», «против» 88 [3, с. 505]. В окончательной редакции, к удовлетворению Церетели, этот пункт был сформулирован следующим образом:
«Парламентская, советская и думская фракции автономны в своей деятельности и ответственны за нее лишь перед съездом и конференциями и общими собраниями членов; отношения их с исполнительными органами партии слагаются на основе сотрудничества и согласования работы» [3, с. 503, 505]. Зато была принята поправка к пункту о том, что партия «должна быть построена на началах демократического централизма в интересах наиболее планомерного и целесообразного использования организованных сил пролетариата, как для полного завоевания власти, так и для давления на ее органы в условиях современного строя». По предложению Каплана, слова «для полного завоевания власти» были заменены в окончательной редакции словами «для осуществления своих конечных целей» [3, с. 514], что можно было расценить и как нежелание раздражать «живые силы» страны, и как нежелание этой власти.
В ответ группа делегатов-интернационалистов в количестве 26 человек, в основном из Петроградской организации, выступила с заявлением, в котором констатировалось, что принятые большинством съезда принципиальные резолюции о войне и мире и о задачах партии «фактически санкционируют ту практику сотрудничества с буржуазией и отказа от интернационализма, которая уже привела к отколу широких пролетарских масс от меньшевистской партии и грозит ей полным развалом». Оставаясь в рядах партии, эта группа заявляла о своей решимости бороться с оппортунизмом и намерении и впредь выступать перед пролетарскими массами с безоговорочной критикой решений партии и линии партийных центров, если эти решения и эта линия будут идти вразрез с принципами классовой борьбы и интернационализма [3, с. 514].
Со своим заявлением выступила и Московская объединенная организация, которая считала, что «принятые съездом постановления носят ярко оборонческий характер», что «представители большинства съезда не проявили никаких попыток к объединению партии, наоборот, своей непримиримой позицией подорвали всякую возможность действительного, а не формального объединения» [3, с. 515]. На эти заявления резко отвечал Церетели, которому сложившаяся на съезде ситуация напомнила «невыносимую атмосферу фракционных дрязг, взаимных подсиживаний, формальных объединений, условных расколов, в незначительных рядах подпольной социал-демократии» [3, с. 507]. В назидание своим оппонентам лидер меньшевистского центра далее сказал: «Мы теперь дышим воздухом великой русской революции и занимаем первенствующее положение в глазах огромных слоев населения, и не можем представить себе той кружковой психологии, которая так и сквозит в только что заслушанных заявлениях. Если вы думаете, что мы стоим на ложном и губительном для рабочего класса пути, то скажите это прямо. Пусть наши пути разойдутся, и пусть мы не останемся внутри скор-
лупы, занимаясь взаимной грызней, буквоедством и губя то дело, которое стоит перед нами» [3, с. 507].
От «раскольников» отвечал И.С. Астров, уверявший делегатов в том, что меньшевики-интернационалисты пришли на съезд вовсе не для того, чтобы устраивать раскол. «Мы не только остаемся в партии, мы составили большинство в партии, и свою задачу мы не можем считать исчерпанной тем, что удалось сделать на съезде, -заявил он. - Нас еще что-то держит вместе - это остатки меньшевизма, которые мы различаем в нашей тактике, и пока не назрели противоречия настолько, чтобы раскалывать организацию, нужно отстаивать идею партии, а не форсировать события» [3, с. 508].
Церетели явно не устраивала такая позиция меньшинства в партии, и на следующий день, 25 августа, он от имени большинства съезда предложил принять заявление о невозможности допустить в ЦК партии представителей из группы 26, отказавшихся накануне подчиниться партийной дисциплине [3, с. 518]. Мартов назвал это предложение тактикой «русских держиморд, Шейдемана и Ленина», методом «насильственного подавления инакомыслящих» [3, с. 519].
После ожесточенной перепалки, в ходе которой Церетели заявил, что «теперь решается вопрос, будет ли у нас когда-нибудь партия в России, кроме большевиков» [3, с. 520], было принято 80 голосами «за» и 73 - «против» предложение П.А. Абрамовича приступить к выборам в руководящие органы без принятия резолюции [3, с. 521]. Из опубликованной на следующий день в «Рабочей газете» информации явствовало, что в конце заседания в результате достигнутого соглашения между течениями съезда был единогласно принят список членов ЦК. От всех фракций был избран П.Б. Аксельрод, ставший председателем президиума партии. От большинства съезда в состав ЦК вошли 16 человек: И.Г. Церетели,
А.И. Чхенкели, Н.С. Чхеидзе, Ф.И. Дан, М.И. Либер, Л.М. Хинчук, И.А. Исув, К.М. Ермолаев, Б.И. Горев, Л.И. Гольдман, П.Н. Колокольников, Ф.А. Юдин, А.Н. Смирнов, Б.С. Батурский, П.А. Гарви, С.М. Зарецкая. От меньшинства съезда 8 человек: Ю.О. Мартов. А.С. Мартынов, С.Ю. Семковский, Р.А. Абрамович, Н.А. Рожков, В.О. Ежов, Е.Л. Бройдо, В.И. Яхонтов [6].
В последний день работы Объединительного съезда, 26 августа, по предложению Мартова, поступившему еще 24 августа, были заслушаны отчеты министров-социалистов С.Н. Прокоповича, А.М. Никитина, М.И. Скобелева. Выступившие не смогли сообщить делегатам ничего утешительного и вразумительного о состоянии страны и ее промышленности, призывали убедить массы в необходимости принесения жертв во имя спасения страны. «Если бы нашелся сейчас смелый класс, который один взялся бы сейчас вывести страну из затруднений, он бы погиб, и перед историей взял бы на себя ответственность за гибель всей страны, - предупреждал Скобелев. - Страна сейчас стоит перед альтернативой: или путем
диктатуры спасти страну, или страна распадется» [3, с. 550]. Доклады министров-социалистов настолько не удовлетворили делегатов от меньшинства съезда, что они предложили принять их к сведению, не обсуждая по существу [3, с. 541-542, 552-553]. Но этого не мог допустить Церетели, призвавший не забывать, что «министры социал-демократы в правительстве не могут целиком проводить все то, что намечает партия», и высказавшийся за принятие резолюции о полном доверии нашим товарищам министрам» [3, с. 553]. После того как такая резолюция была принята 98 голосами при 6 - против и 33 воздержавшихся, меньшинство потребовало голосования других резолюций, чему решительно воспротивился Церетели, оставшийся в президиуме съезда в гордом одиночестве после ушедших из него представителей меньшевиков-интернационалистов [3, с. 553].
И это стало символическим финалом работы всего съезда меньшевиков. Съезд, который должен был стать «объединительным», по признанию представителей различных течений, своей главной цели не достиг. «Он пока, временно, только помешал расколу внутри самой меньшевистской фракции, - писал в «Новой жизни» Г.Д. Линдов. - Он содействовал более ясному и определенному размежеванию течений, социал-демократических и не социал-демократических. Он открыл возможность в более или менее близком будущем объединения всех здоровых революционно-социал-демократических элементов страны, как пребывающих еще в незаконном сожительстве с победившим большинством, так и оставшихся вне этого искусственного и непрочного объединения» [4]. В редакционной статье журнала «Партийные известия», посвященной итогам работы Объединительного съезда, констатировалось, что он «оставил после себя объединенную партию, но по существу не создал реального объединения партии... Действительное объединение партии создается не на съезде и не съездами: подготовленное и закрепленное в повседневной практической работе, оно лишь оформляется съездами и его решениями» [5].
Список литературы
1. Галили З., Ненароков А. Кризис коалиционной политики и усиление центробежных тенденций в меньшевистской партии // Меньшевики в 1917 году. Т. 2. - М., 1995. - С. 17-73.
2. День. 1917. 27 авг.
3. Меньшевики в 1917 году. Т. 2. От июльских событий до корниловского мятежа / ред. З. Галили [и др.]. - М., 1995.
4. Новая жизнь. 1917. 29 авг.
5. Парт. известия / ЦК РСДРП 1917. № 6. С. 1-2.
6. Рабочая газета. - 1917. - 26 авг.
7. Тютюкин С.В. Меньшевизм: страницы истории. - М., 2002.
8. Шестой съезд РСДРП (большевиков). Август 1917 г.: Протоколы. - М.,
1958.
