CC BY
31
ХРОНИКА
Э. Д. Фролов, О. Ю. Климов
ПЕТЕРБУРГСКИЙ ФОРУМ АНТИКОВЕДОВ
(десятые Жебелевские чтения, СПбГУ, 29-31 октября 2008 г.)
Среди научных конференций, объединяющих специалистов в области истории и культуры античного мира, «Жебелевские чтения», которые уже десять лет проводит кафедра истории древней Греции и Рима исторического факультета СПбГУ, занимают, без сомнения, важное, значимое место. Последние чтения были проведены 29-31 октября 2008 года. Они стали юбилейными — десятыми, а потому оргкомитет конференции посчитал оправданным расширить число участников и круг обсуждаемых проблем. О своем намерении участвовать в конференции в прошлом году заявили 80 ученых из разных городов России, в частности из Великого Новгорода, Вологды, Воронежа, Иваново, Казани, Москвы, Нижнего Новгорода, Перми, Петрозаводска, Самары, Саратова, Санкт-Петербурга, Твери, Челябинска. Из зарубежных научных центров на конференции были представлены университеты Никосии (Кипр), Хельсинки (Финляндия), Мартина Лютера (Халле-Виттен-берг, Германиия), университет «Ройял Холлоуэй» (Лондон, Великобритания).
Принципиальная позиция организаторов конференции в течение многих лет заключалась в том, чтобы в ней участвовали ученые разных поколений, т. к. только в таком случае у молодых, начинающих свой путь исследователей появляется возможность на практике учиться у авторитетных специалистов. Поэтому среди участников конференции были ученые разных возрастов и статусов: наряду с большим числом весьма заслуженных и известных исследователей (профессора А. Б. Егоров, В. Н. Парфенов, И. В. Пьянков, В. М. Строгецкий, Ю. Б. Циркин, Н. С. Широкова), свои доклады представили и многие молодые коллеги — начинающие преподаватели и аспиранты.
Конференция открылась 29 октября пленарным заседанием. С приветственным словом к ее участникам обратились заведующий кафедрой истории древней Греции и Рима, директор Центра антиковедения СПбГУ профессор Э. Д. Фролов, а также участвовавший в работе конференции Генеральный консул Республики Кипр в Санкт-Петербурге Антонис Саммутис.
После приветствий последовали выступления с докладами. Заведующий кафедрой истории древней Греции и Рима профессор Э. Д. Фролов посвятил свой доклад 150-летнему юбилею В. П. Бузескула (1858-1931), известного харьковского профессора, которому принадлежит особое место среди русских антиковедов старой школы. Он был наиболее крупным представителем нового, социально-политического направления в русской науке об античности. Как отметил Э. Д. Фролов, главный научный вклад В. П. Бузескула заключался в исследовании генезиса и развития демократии в древних Афинах. Можно сказать,
© Э. Д. Фролов, О. Ю. Климов, 2009
что тема античной демократии была впервые раскрыта именно В. П. Бузескулом. Вместе с тем, Э. Д. Фролов отметил, что В. П. Бузескул был крупным историографом, разрабатывавшим в своих трудах многие сюжеты античной исторической мысли и современного антиковедения. Насколько творчество В. П. Бузескула значимо и для современной исторической науки, показывает тот факт, что только что вышел в свет в полном виде главный историографический труд В. П. Бузескула «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале ХХ века» (первое неполное издание вышло в 1929-1931 гг.). Новое издание этого капитального труда осуществлено стараниями известного петербургского специалиста по истории науки, директора Санкт-Петербургского Филиала Архива РАН И. В. Тункиной.
В докладе Генерального консула Республики Кипр в Санкт-Петербурге Антониса Саммутиса (Antonis Sammoutis) было дано описание античных театров на Кипре. Докладчик подчеркнул, что Кипр развивался в русле общегреческой исторической и культурной традиции: на острове возник ряд греческих полисов, сформировались типичные для полиса институты управления и формы общественной жизни. Как в любом греческом городе, в городах Кипра возникли театры, которые стали играть важную роль в культурной и общественной жизни. Автор доклада отметил, что каменные театры стали строиться на Кипре позже, чем в материковой Греции: в эпоху эллинизма и в римское время. До настоящего времени сохранились театр в городе Курий, одеон в Пафосе, которые естественно привлекают туристов и регулярно используются для представлений в наше время.
Профессор В. М. Строгецкий (Нижний Новгород) в докладе «Особенности мировоззрения Геродота» раскрыл важнейшие черты представлений признанного «отца истории», которые в значительной степени определили характер его знаменитого произведения. Важной чертой мировоззрения Геродота автор считает противопоставление судьбы (moira) и гордыни (hybris). Эта теория имеет аристократическое происхождение, ее проявления можно обнаружить в элегиях выдающегося афинского политика-реформатора Солона. Для Геродота характерен пессимизм, восприятие жизни как зла. В этом, по мнению автора доклада, на Геродота оказало значительное влияние творчество выдающегося поэта архаической эпохи Гесиода. Важная черта мировоззрения Геродота состояла в установлении взаимосвязи этики и религии. Профессор В. М. Строгецкий считает, Геродот не был приверженцем традиционного консерватизма, как полагают некоторые исследователи. В целом взгляд Геродота на мир сформировался под сильным влиянием религии и мифологии, но при этом представления знаменитого историка подверглись влиянию рационалистической философской мысли, в частности ионийцев. Во взглядах Геродота получил свое развитие рациональный критицизм. Некоторые ученые утверждают, что Геродот не находил истинных причин описываемых событий, но руководствовался объяснениями религиозного характера. Это мнение опровергается при рассмотрении приведенных Геродотом причин греко-персидских войн и ионийского восстания.
Следующим докладом первого пленарного заседания стало выступление профессора КристианаМилеты (Christian Mileta) из университета Мартина Лютера на тему «Полисы — туземные города — военные колонии. Размышления по поводу городской системы в эллинистической Малой Азии» (Poleis — Indigenous Cities — Military Colonies. Reflections on the Urban System of Hellenistic Asia Minor). Автор доклада подчеркнул, что в эпоху Александра Великого произошло принципиальное изменение политической и административной системы малоазийского региона по сравнению с предшествовавшим периодом персидского господства. При Александре порядок управления в регионе был построен
на дихотомии полисов и хоры (округи), которая стала одной из важных особенностей эллинистического государства. Малая Азия и эллинистический мир в целом разделились на две разные части: группу греческих городов-полисов с одной стороны и населенные преимущественно коренными народами сельские внутренние районы (хора) — с другой. Хора, в свою очередь, подразделялась на три категории: племена (еШпе), общины ^ешоі) и царская земля (ЬаБІІіке еЬога). Все эти категории субъектов власти составляли определенную политическую и административную иерархию: полисы находились в верхней ее части, общины и племена занимали среднее положение, и царская земля располагалась внизу.
В этой иерархии старые и вновь основанные полисы Малой Азии имели привилегированный статус. Между монархами и отдельными полисами их царств существовали квазимеждународно-правовые отношения, по которым официально признавались свобода и независимость полисов. Тем не менее, полисы не были подлинно свободными, а являлись политически зависимыми от правителей: они должны были в принципе признавать верховную власть монарха, стоящего над ними, платить определенные подати и, если необходимо, принимать гарнизоны или назначенных царем должностных лиц. Монархи, а также представители царской администрации могли вмешиваться в политическую жизнь и экономику полисов. Привилегированный статус полисов объясняет, почему туземные города и военные колонии, а иногда даже деревни на царской земле стремились стать полисами. Но для этого было необходимо адаптировать конституционный и политический порядок новых городов и культуру населения к греческим стандартам. В эллинистическую эпоху было основано большое количество новых полисов, причем только в Малой Азии их появилось около 100. Многие из них быстро расцветали, превращаясь в большие города.
К. Милета отметил наиболее важные, на его взгляд, черты полисов эллинистического периода. Прежде всего, это более сложный состав населения, которое состояло из туземцев, прежних военных колонистов, греков и македонян, а также эмигрантов из других частей эллинистического мира. Полисы приобрели новые стандарты застройки и были полностью интегрированы в систему эллинистического государства. Важным было также распространение модели полиса вплоть до Египта и Средней Азии и сохранение полисами традиционной конституционной и политической структуры, греческого языка и культуры. Несомненно, делает вывод К. Милета, эллинизм был эпохой не падения, но динамичного распространения полисной модели.
Заключительный доклад первого пленарного заседания «Раннее средневековье или поздняя древность?», с которым выступил профессор Ю. Б. Циркин (Великий Новгород/ Санкт-Петербург), был посвящен дискуссионному вопросу о том, какие исторические события следует считать рубежом между древностью и средневековьем в Европе. Автор доклада указывает, что понятие «поздняя древность» появилось в науке еще в конце ХІХ столетия. После второй мировой войны теория «поздней древности» стала все более распространяться и в настоящее время приобрела, так сказать, права гражданства. Под «поздней древностью» понимается период, когда античные механизмы еще не исчезли и в значительной степени сохраняли свою работоспособность. Этот период обычно начинают со времени кризиса III в. н. э. или его преодоления императором Диоклетианом. Верхняя граница периода «поздней древности» спорна. Существуют и другие теории, в т. ч. «теория кризиса». В соответствии с этой теорией время распада и крушения Римской империи и возникновения варварских королевств является периодом второго общеисторического кризиса.
Вторая половина первого дня конференции, весь следующий день (30 октября) и первая половина дня 31 октября были посвящены секционным заседаниям. На конференции успешно работали секции истории древней Греции, истории эллинизма, истории Рима, античной культуры, истории раннего христианства и историографии.
На заседаниях секции «История Древней Греции» прозвучал ряд интересных выступлений. В. Р. Гущин (Пермь) в докладе «В эту пору... партия благородных не имела даже вождя (афинская аристократия в середине V в. до н. э.)» обратился к вопросу о роли аристократии, а также отдельных лидеров знатного происхождения в политической борьбе в Афинах. По мнению автора доклада, античность была в большей степени временем соперничества отдельных личностей (лидеров), нежели классов и социальных групп. Важной чертой политического процесса в Афинах в середине V в. до н. э. было то, что афинская аристократия время от времени лишалась лидеров, а вместе с ними и своего ведущего положения в обществе. В докладе профессора Л. А. Пальцевой (Санкт-Петербург) «Суд в архаической Греции» было отмечено, что в VIII—VII вв. до н. э. произошли изменения в древнем судопроизводстве. В наиболее ранних источниках (Гомер, Гесиод, Гомеровские гимны Деметре и Гермесу) суд вели басилеи (цари), которые составляли совет из числа людей наиболее высокого социального ранга. Новый тип суда появился в конце VII в. до н. э. в Катане (в результате реформ Харонда) и в Афинах (вследствие реформ Драконта и Солона). Судьи с тех пор избирались из числа граждан разных классов, а сам состав суда стал более многочисленным. Т. В. Кудрявцевой (Санкт-Петербург) в докладе «Судебные проклятия как источник по афинскому судопроизводству» была продолжена тема суда в древней Греции. Автор доклада проанализировала таблички с судебными проклятиями — уникальный источник, который позволяет прояснить некоторые детали и особенности судебного процесса в позднеклассических Афинах. По мнению Т. В. Кудрявцевой, ряд примеров свидетельствует о том, что «черная магия» использовалась не только простыми афинскими гражданами в делах по частным искам, но и определенными политическими группировками, преследовавшими политические цели в «государственных» процессах. С. Г. Карпюк (Москва) в докладе «Афинские писцы/секретари как социокультурная группа» на основе анализа данных антропонимики пришел к выводу о существенном отличии афинских писцов (секретарей) от основной массы афинских граждан, о значительном отличии их от наиболее социально активных сторонников демократии. Если судить по собственным именам, афинские писцы (секретари) были близки к членам фиасов (религиозных объединений). Это означает, что они сформировали особую социальную группу, отгороженную некими культурными рамками. Афинская демократия не препятствовала образованию и функционированию обслуживающих ее «элитарных» социальных групп: система контроля их деятельности народным собранием или другими демократическими институтами позволяла держать «слуг народа» под постоянным наблюдением. Профессор Е. А. Молев (Нижний Новгород) в выступлении на тему «Скифы и Боспор от Агаэта до Савмака» охарактеризовал взаимоотношения античных государств Северного Причерноморья, прежде всего Бос-порского царства и окрестных варварских племен, главным образом скифов. По мнению автора доклада, источники свидетельствуют о дружественном характере политических связей этих этнополитических компонентов во все времена, что привело в итоге к попытке образовавшейся на Боспоре скифской элиты взять власть в Боспорском царстве в свои руки во время выступления Савмака в конце II в. до н. э.
На секции «История эллинизма» также был представлен ряд докладов, вызвавших интерес аудитории. Выступление М. М. Холода (Санкт-Петербург) было посвящено
политике Александра Македонского в отношении греческих полисов островов Эгейского моря и Малой Азии. Автор доклада исследовал этот вопрос на примере островного полиса Хиоса. Источниками для такого изучения стали два письма Александра Хиосу, а также относительно недавно открытый декрет о возвращении политических изгнанников. По мнению М. М. Холода, новая надпись, наиболее вероятно, может быть датирована 332 г. до н. э., когда, в связи с победами Александра над персами, в городе окончательно установилась власть демократической группировки и встал вопрос о гражданском примирении и возвращении изгнанников. С. К. Сизов (Нижний Новгород) в докладе «Федеративное собрание Союза акарнанов (Ш-П вв. до н. э.)» исследовал особенности федеративного устройства Акарнании (области в западной Греции) в эпоху эллинизма. Союз акарнанов представлял собой одну из тех полисных федераций, которые выросли из племенных союзов и в эллинистический период занимали основную часть территории континентальной Греции. В докладе был высказан ряд предположений относительно состава, периодичности созыва, места и порядка заседаний и объема полномочий верховного органа акарнанской федерации — собрания, именуемого в различных источниках то «общей экклесией», то «тысячью». А. П. Беликов (Ставрополь) в докладе «Завещания эллинистических царей в пользу Рима: к постановке проблемы» обратился к уникальному в мировой истории случаю: в период республиканского Рима разные эллинистические цари пять раз оставляли завещания, по которым после их смерти государства должны были перейти «сенату и народу римскому». Определяя причины появления столь странных завещаний, автор доклада полагает вероятным, что все они появились в результате целенаправленной работы римской дипломатии. Ю. Н. Кузьмин (Самара) посвятил свое выступление рассмотрению дискуссионных вопросов македонской государственности эллинистической эпохи и некоторым научным мифам, сложившимся в новое время. В первую очередь была проанализирована титулатура македонских правителей эллинистической эпохи. Автор доклада пришел к выводу, что устоявшееся в науке мнение А. Эймара о том, что со времени Александра Великого македонские правители официально именовались «царями македонян» (Ьа8Ие18 шаке^поп), не может быть признано корректным. Подобная титулатура эпизодически встречается лишь в свидетельствах источников о правлении Кассандра и Филиппа V, и ее появление было связано с вполне конкретными политическими ситуациями, имевшими место в годы их царствований. Также Ю. Н. Кузьминым была рассмотрена проблема оценки политической роли македонского войскового собрания. Источники определенно указывают на наличие в Македонии по крайней мере одного ежегодного собрания воинов, которое, однако, носило не политический, а религиозный характер. Речь идет о весеннем празднике Ксантика, в ходе которого проводились парад и обряд очищения армии, включение юношей в гражданские списки и, соответственно, в ряды воинов, а также разыгрывалась шуточная битва. По мнению автора доклада, подобный сбор армии использовался царями и для различных политических акций и манифестов, но нет никаких оснований говорить о санкционировании важнейших решений царя собранием воинов. Такой же вывод должен быть сделан и по поводу распространенной точки зрения об утверждении нового царя войсковым собранием — корректнее говорить лишь о формальном представлении царя македонянам. В. П. Никоноров (Санкт-Петербург) в докладе «Римляне в Бактрии? К вопросу о западных элементах в вооружении эллинистической Бактрии» обратился к анализу терракоты с изображением пешего воина с мечом и в доспехах, которая была найдена в крепости античного времени Кампыр-тепе в Северной Бактрии (ныне в Сурхан-дарьинской области Узбекистана). По условиям своего нахождения она датируется второй
четвертью II в. до н. э. Анализ предметов вооружения воина позволяет автору доклада утверждать, что оно сочетает в себе греческие и кельтские элементы и вовсе не является македонским или римским, как полагают некоторые исследователи.
Заседания секции «История Рима» также вызвали живой интерес и сопровождались плодотворной дискуссией. А. В. Коптев (Хельсинки, Финляндия) посвятил свое выступление «Rex sacrorum и возникновение Римской республики» реформе царской власти в конце VI в. до н. э., которая совпадает по времени с освящением храма Юпитера Капитолийского. Согласно гипотезе Кр. Хенелла, с новым культом Jupiter Optimus Maximus был введен и новый гражданский календарь с началом года 1 сентября. В результате, rex sacrorum, исполнявший главную роль в ритуалах прежнего календарного цикла, начинавшегося с 1 марта, был оттеснен на второй план жречеством, связанным с новым культом. А. В. Коптев коснулся также гипотезы военно-жреческого (ритуального) происхождения консулата. Доклад О. В. Кармазиной (Воронеж) «Этрусский период в истории Капуи», сделанный с учетом новейших открытий итальянских археологов, внес коррективы в представление о времени и характере пребывания этрусков в Капуе. Если ранее основание города связывалось непосредственно с проникновением этрусков в Кампанию, то новые открытия позволяют вести речь о формировании условий для возникновения городского поселения на месте будущей Капуи задолго до этого события, а именно в начале VIII в. до н. э. Этруски, несомненно, оказали большое влияние на строительство, на экономическую и религиозную жизнь Капуи, но становится очевидным, что значение осков в развитии города было более значительным, чем представлялось прежде. Профессор А. Б. Егоров (Санкт-Петербург) посвятил свой доклад «Римские популяры — терминология, идеологическая модель и политическая практика» дискуссионной теме римских политических партий. Он отметил, что еще с середины XIX в. в науку вошла теория Т. Моммзена о борьбе в Поздней Римской республике двух больших партий: оптиматов и популяров — конфронтация которых прослеживается во времена от Гракхов до Цезаря. В 20-30-е гг. XX в. эта теория была оспорена в исследованиях ряда ведущих зарубежных ученых (М. Гельцер, Ф. Мюнцер, Г. Штрассбургер, Л. Э. Тейлор и др.), считавших, что в условиях Рима речь могла идти только о «личных партиях» и разного рода клановых объединениях. Однако, начиная с 60-70-х гг. намечается известного рода компромисс между новыми теориями и концепцией Т. Моммзена (Хр. Мейер, Э. Линтотт, С. Л. Утченко т др.). Рассматривая данные о популярах, автор доклада делает вывод, что хотя последние не имеют ряда организационных характеристик, свойственных более поздним объединениям, можно обнаружить четкие признаки единства этого политического течения. Это была оппозиция сенату, точнее, наиболее активная и идеологизированная ее часть. Судьба популяров разрушает миф о свободе политической жизни в Римской республике. Из 38 известных нам популяров свыше половины стали жертвами репрессий, судебных преследований и внесудебных расправ, и только в 50-е годы I в. до н. э. популяры нашли защиту в лице Цезаря и его галльской армии.
Многие доклады были посвящены проблемам истории Рима эпохи империи. И. П. Портнягина (Тверь) проанализировала сложные перипетии династической политики Августа и роли в ней его единственной дочери Юлии Старшей. Как считает автор доклада, все действия Августа указывают на то, что принцепс намеревался передать власть по наследству, и в этом смысле все три брака Юлии Старшей (с Марцеллом, Агриппой, Тиберием) были вызваны поиском очередного преемника. События 2 г. до н. э., когда Август осудил Юлию на изгнание на основании закона об адюльтерах и провел ряд судебных процессов против любовников дочери (или тех, кто подозревался в этом), по мнению автора доклада,
были связаны не с делом о супружеской неверности; они содержали иное, политическое дело, возможно, реально существовавший заговор, факт которого и хотел скрыть Август. В докладе профессора Н. С. Широковой (Санкт-Петербург) был рассмотрен такой важный аспект внешнеполитической деятельности императора Клавдия, как причины его похода в Британию. По мнению Н. С. Широковой, причины похода заключались в незавершенности завоевательной политики, начатой Калигулой, в стремлении римлян овладеть богатствами Британии: металлами, хлебом, скотом, рабами. Успеху предприятия должна была способствовать нестабильная политическая ситуация в Британии. Профессор В. Н. Парфенов (Саратов) в своем докладе, озаглавленном «Kaisar ho tote. Энкомий из Пантикапея: Домициан или Коммод?», обратился к анализу текста уцелевшего фрагмента большой надписи-энкомия, найденной в Керчи и опубликованной в 2QQ5 г. В тексте среди прочих заслуг покойного названа его победа над аланами. За это он был удостоен аудиенции в Риме у императора, который именуется «тогдашним цезарем» (Kaisar ho tote). Таковым мог быть либо Домициан, либо Коммод, память о которых сенат постановил позже предать забвению (damnatio memoriae). Проанализировав аргументы pro и contra, а также принимая во внимание стратегическую ситуацию в Причерноморье и бассейне Дуная, наконец, личностные особенности обоих императоров, автор доклада пришел к выводу, что под выражением «тогдашний цезарь» подразумевается именно Домициан.
На заседаниях секции «Культура античного мира» были представлены доклады на темы, связанные с историей театра, политических учений, с мифологией и религией античного общества. А. Б. Шарнина (Санкт-Петербург) раскрыла взаимосвязь обычаев и религиозных празднеств в общественной жизни древних греков. Автор доклада считает, что праздники с состязаниями стали важной частью общественной жизни эллинов и одной из форм связей между общинами в период становления полиса. Однако, по ее мнению, общегреческие и местные игры восходят к более древним традициям. К ним относится обычай гостеприимства, дававший гостю защиту и сопровождавшийся обменом подарками и угощением. Большое значение имел образ жизни греческой элиты с пирами и занятиями спортом. Богатые аристократы давали также щедрые подарки и устраивали состязания во время публичных церемоний, таких как свадьбы или похороны. В докладе А. Б. Давыдовой (Москва) были охарактеризованы некоторые аспекты культа Сераписа в римском Египте. Автор доклада отметила, что практика поклонения Серапису в целом напоминает поклонение эллинским богам. Для нее, очевидно, были характерны ежегодные празднества со священным пиршеством и культовыми шествиями в честь Сераписа. Культ носил мисте-риальный характер. Как посвященные, так и непосвященные могли поклоняться Серапису дома. А. В. Горохова (Москва) обратилась к вопросу о роли в Греции и Риме пророчеств, которые, по мнению автора, играли важную роль в общественно-политической жизни античного общества. В Греции в архаическую эпоху авторитетные религиозные центры, составлявшие пророчества, принимали участие в колонизации, в становлении греческого права. В эпоху классики предсказания оракулов нередко служили средством политической борьбы. В Риме на первый план вышли оракулы знаков. Интерпретация знамений была делом государственной важности и имела ярко выраженную политическую направленность. Поэтому в Риме важную роль играли коллегии авгуров, а вся римская общественная жизнь была связана с ауспициями. В докладе К. А. Мурсалимова (Воронеж) «Рецепция античных представлений о естественном праве в британской политической мысли раннего нового времени» было показано повышенное внимание английской политической мысли раннего нового времени к так называемой концепции естественного права, а также
к имеющим с ней много общего теориям общественного договора и сопротивления тиранам. Теории эти в своей основе следовали в русле преимущественно аристотелевской традиции и стоицизма. Гуманистическая традиция, доминировавшая на заре раннего нового времени, апеллировала большей частью не к современным ей реалиям и авторитетам, а непосредственно к классическим текстам античности. Гуманистов интересовала история Древней Греции и Рима как содержащая некие идеальные гражданские образцы и общественные институты. Гуманизм вслед за античной традицией видел в человеке, прежде всего, гражданина, но не подданного, положение которого обусловливалось не столько преданностью властям, сколько активной политической деятельностью на благо обществу.
Отдельная секция конференции была посвящена истории раннего христианства. А. Д. Пантелеев (Санкт-Петербург) посвятил свой доклад вопросу о браке и семье в учении гностиков, в основном у валентиниан. Автор доклада показал, что валентиниане не проповедовали строгое воздержание, обязательное для всех членов их общины. Наоборот, они учили, что брак играет важную роль в спасении всего мира, а «рождение» способствует восстановлению целостности высшего духовного мира — Плеромы. Для «совершенных» пневматиков и «несовершенных» психиков идеологами валентиниан-ского учения предлагались две различные модели поведения. В отличие от психиков, чей брак был «нечистым», «плотским», брак пневматиков считался «духовным», подражая сизигиям духовных эонов. В результате такого сочетания образовывалась новая душа, способная воспринять зерно высшего света. Это составляло основное содержание таинства «брачного чертога». Е. В. Сергеева (Великий Новгород) в докладе «Истина сильнее обычая: к дискуссии о женском покрывале в трактатах Тертуллиана и Киприана» отметила, что для Тертуллиана главная причина использования женщинами покрывала заключается в скромности и стремлении следовать лучшим примерам Писания. Обычай покрывать голову женщин трактуется Тертуллианом в контексте христианского требования к женской чистоте. По мнению Киприана, женщина должна покрывать голову не только вследствие признания власти мужа, но также в знак ее вины в грехопадении, в знак стыда и греховной природы. Автор доклада считает, что обе концепции оказали влияние на формирование христианского мировоззрения. В выступление И. А. Копылова (Москва) «Этнический облик арианской церкви вандалов в Римской Африке в V-VI вв.» был отмечен неоднородный состав членов арианской церкви: ее костяк составляли по преимуществу германцы, но основным контингентом было романизованное население — клирики и миряне, отступившие от никейской веры. В отличие от ортодоксальной церкви Африки, где епархии были тесно связаны с городом, арианские епархии у вандалов (как и у других германцев) были привязаны не к муниципиям, а к племенам (gentes) или областям (regiones). Однако в скором времени арианская церковь вандалов стала приобретать структуры, характерные для ортодоксальной церкви Африки, что было обусловлено значительной романизацией варваров. А. Б. Ванькова (Москва) в докладе «Монастыри и монахи: предоставление убежища и защита преследуемых (конец ГУ—У! в.)» на основе анализа данных позднеримского законодательства и агиографии рассмотрела проблемы, связанные с восприятием монахов в Восточной Римской империи как заступников и патронов в случае конфликта с властями или судебного преследования. Был исследован вопрос о том, имели ли монастыри право предоставления убежища, а также рассмотрены свидетельства агиографии и римских законов (в первую очередь, СТЬ. 11. 30.57) о попытках монахов повлиять на ход судопроизводства или же воспрепятствовать отправлению правосудия.
В секции «Историография античной истории» интерес аудитории вызвал доклад Е. Б. Сосниной (Иваново) «Возникновение Немецкого Археологического института в Риме и его практическое значение в процессе интернационализации науки об античности в XIX в.». Автор доклада указала, что Немецкий Археологический институт в Риме, имея интернациональный состав сотрудников, объединил в научном поиске ученых многих стран, в т. ч. из России, и оказал существенное влияние на изучение и преподавание истории и археологии в немецких и других европейских университетах, на подготовку научных кадров в области антиковедения. Институт способствовал развитию контактов между европейскими исследователями античности, знакомству стажировавшихся в нем молодых ученых с новейшей научной литературой в области антиковедения, научно-практическими методами изучения материальных свидетельств античной культуры. Выступление А. М. Скворцова (Челябинск) было посвящено М. С. Куторге как личности и педагогу. Автор доклада охарактеризовал замечательные свойства личности выдающегося петербургского ученого, благодаря которым он «притягивал» к себе учеников, отметил его своеобразную манеру чтения лекций, которая, по воспоминаниям современников, «завлекала и завораживала» слушателей. М. С. Куторга стал создателем научной школы, чему способствовали его исследовательский талант, либеральные политические воззрения, приверженность критическому методу в исторических изысканиях и личные качества. При этом докладчик отметил сложный характер ученого, его склонность к авторитаризму, что приводило иногда к осложнению отношений с некоторыми из его учеников.
Во второй половине дня 31 октября состоялось заключительное пленарное заседание конференции. Его открыл докладом профессор Лондонского университета (Royal Holloway, Великобритания) Ахувиа Кахане (Ahuvia Kahane). Доклад «Парадокс Гомера» («The Paradox of Homer»), прочитанный профессором А. Кахане, был посвящен анализу отдельных особенностей творчества Гомера и его мировоззрения. Автор доклада отметил, что в творчестве великого поэта заключено немало парадоксов. Прежде всего, парадоксальна сама ситуация с личностью Гомера: он, безусловно, является наиболее известным древнегреческим поэтом, но о его личности известно очень немного. Немногочисленные изображения Гомера являются условными. Слепота Гомера (его наиболее известная черта) представляет собой общую черту древних певцов и поэтов. В самом творчестве поэта исследователь также находит много парадоксов. Поэмы Гомера — это поэмы о войне и героях, и хотя в них много действующих лиц, только мужчины являются собственно «героями», тогда как женщины исключены из их числа. Действительно, «Илиада» была поэмой, главным образом, о мужчинах, была написана мужчиной (или мужчинами) и предназначена для исполнения перед мужской аудиторией. При этом парадоксально то, что «мужская» поэма заканчивается тремя длинными речами женщин — Гекубы, Андромахи и, наконец, Елены — наиболее женственной из всех, ставшей причиной войны и многих страданий для мужчин. Еще один парадокс Гомера состоит в том, что его поэмы, являвшиеся, согласно распространенному мнению, произведениями устного творчества, должны были исполняться устно, однако во всех наших источниках нет ни одного свидетельства устного исполнения полного текста «Илиады» или «Одиссеи». Таким образом, хотя признается существование устной традиции героических песен, лучшими и наиболее известными примерами которой считаются «Илиада» и « Одиссея», сами эти поэмы скорее были плодом литературного творчества. В творчестве Гомера заложено знание, которое представлено в парадоксальной и иносказательной форме. Поэт является для Музы лишь средством передачи этого знания. Оно, подобно предсказаниям, пророчествам оракула,
является высшим, трансцендентным знанием. Мы имеем дело со знанием о смертных, которое может быть передано через одних смертных другим, но которое они никогда в полном объеме не могут воспринять. Это именно то, что составляет «квинтэссенцию» Гомера: парадоксальна природа Гомера как источника знания, которым мы никогда не сможем обладать в полном объеме, что и делает Гомера тем, кем он является, — уникальным поэтом в литературной традиции Запада. Как только мы примем эту характеристику, считает автор доклада, то все парадоксы, отмеченные выше, приобретают высший смысл.
Профессор И. В. Пьянков (Великий Новгород) в докладе «Скифский рассказ Геродота в трактовке С. А. Жебелева» обратился к анализу предложенных патриархом петербургского антиковедения объяснений некоторых географических и исторических реалий в рассказе Геродота о Северном Причерноморье и, в частности, его соображений по поводу спорного вопроса о скифском торговом пути от Танаиса к аргиппеям и исседонам (от Северного Причерноморья к Уральскому региону). И. В. Пьянков обратился к этому сюжету на основе не только античной литературной традиции, но и археологических материалов. Важным выводом автора доклада стало заключение о том, что трактовка скифского пути, предложенная в свое время С. А. Жебелевым, в основном подтверждается имеющимися в нашем распоряжении материалами.
Доклад профессора университета в Никосии (Кипр) Антониса Тсакмакиса (Antonis Tsakmakis) «Риторика и государственный деятель в классических Афинах. Несколько примеров из Фукидида» («Rhetoric and the Statesman in Classical Athens. Some Thucydidean examples») раскрыл важную особенность политической деятельности в древних Афинах — широкое использование риторики. Автор доклада указал, что риторика служила тогда эффективным инструментом политики, и что развитие риторики было стимулировано самими демократическими институтами и процедурами. Политическое красноречие возникло задолго до классического периода истории Греции (примеры — выступления героев с речами в «Илиаде» Гомера). В классический период риторика применялась весьма широко . Ее использовал Геродот в своей «Истории», софисты же считали риторику главным орудием убеждения. Фукидид продолжил сложившуюся традицию. В его историческом труде Перикл представлен выдающимся оратором, чьи речи отличались глубоким знанием предмета, стройной композицией, тщательностью подготовки, высокой убедительностью. Фукидид включает в свой труд многочисленные речи, с которыми выступают политические деятели разного толка. При этом он демонстрирует тонкую стилизацию, выраженную в содержании, в стиле речи, в лексике и даже в разнообразных мелких деталях. Например, речи спартанцев Архидама, Брасида и других отличаются краткостью и предельной ясностью мысли. Они состоят из коротких фраз, четких и емких. Речи афинских политических деятелей сложнее, они несут на себе печать тщательных риторических упражнений. Кроме того, речи политиков имеют индивидуальные характеристики. Например, Клеон, которого Фукидид знал лично, в своих речах предстает радикальным, исполненным злой воли политиком, обладающим недюжинной энергией и напором.
Профессор Лондонского университета (Ройал Xоллоуэй, Лондон, Великобритания) Эдит Холл (Edith Hall) посвятила свое выступление «Пантомима в культурной жизни Римской империи» («Ancient Pantomime in the culture of the Roman Empire») сценическому искусству позднего императорского Рима. Получивший широкое распространение, жанр пантомимы оказывал глубокое воздействие на общественную жизнь Рима. Молодые аристократы всаднического сословия нередко водили дружбу с танцорами пантомимы и благодаря этому находили способы выражать через них свою неудовлетворенность императорской
властью. В IV в. группы сторонников того или иного артиста, распевая и выкрикивая в театре лозунги, добивались определенного политического влияния. Кроме того, искусство пантомимы с его разработанными жестами и детальной имитацией страстей отражало также и другие типы культурной практики: от риторической декламации до эпической поэзии, от изобразительных и декоративных искусств до философии, любовной лирики и художественной прозы. По мнению Э. Холл, пантомима играла важную роль в воспитании у большинства жителей Римской империи любви к мифологии и знания мифологической традиции. В этом отношении пантомима была более важна, чем поэтические рецитации. По мнению Э. Холл, искусство пантомимы успешно преодолевало все классовые и сословные барьеры. Сенека в одном из писем (Ер., 29, 12) сообщал, что простой народ аплодировал танцорам пантомимы, а Либаний (Ог., 64, 112) отмечал, что пантомима, изображая деяния древних, призвана служить делу всеобщего образования. Наконец, пантомима как вид сценического искусства стала одним из способов сохранения в Римской империи традиции классической греческой трагедии, поскольку была по существу наследницей греческой драмы. Содержательное и глубокое выступление Эдит Холл отличалось также необычайной эмоциональностью и элегантностью исполнения, что не часто встречается в сугубо ученом, академическом собрании.
Завершая это обозрение десятых «Жебелевских чтений», можно признать, что работа конференции оказалась вполне достойной своего юбилея: она прошла на редкость интересно и плодотворно. Надо отметить высокий уровень большинства докладов, их активное обсуждение на секционных заседаниях, удачную подборку выступлений на пленарных заседаниях. Порадовало участие в работе конференции не только коллег из многих городов России, но и специалистов из ряда зарубежных научных центров, что вселяет надежду на дальнейшее плодотворное развитие контактов и сотрудничества представителей разных школ — всех, кто вовлечен в изучение истории и культуры античного мира.
