CC BY
112
туры Древней Руси: Конец ХVI - начало ХVII веков/ Под ред. Л. Дмитриева и Д. Лихачева. М.: Художественная литература, 1987. С. 428 - 464.
6. Платонов С.Ф. Древнерусские повести и сказания о Смутном времени ХVII века как исторический источник// Журнал министерства народного просвещения. Ч. IV. № 2. СПб., 1888. С. 325 377.
7. Разумовский Г. Прот. Объяснение Священной книги Псалмов. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2002.
8. Св. Афанасий Великий. Толкование на псалмы// Творения в четырех томах. TIV. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1994.
9. Тимофеев И. Временник. М. Л.: Наука, 2004.
10.Каравашкин А.В., Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии: Трудный путь к очевидности. М.: РГГУ, 2003.
11.Повесть о разорении Рязани Батыем// Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М.: Художественная литература, 1981. С. 184-199.
12.Задонщина// Памятники литературы Древней Руси: XIV - середина XV века. М.: Художественная литература, 1981. С. 96 - 111.
13.Сказание о Мамаевом побоище// Памятники литературы Древней Руси: XIV - середина XV века. М.: Художественная литература, 1981. С. 132-189.
Об авторе
Дудко А.П. - аспирант Орловского государственного университета, dudalex1986@mail.ru УДК 820
ПЕРВЫЙ РУССКИЙ ПЕРЕВОД СОНЕТА ВОРДСВОРТА
А.Э. Дудко
В статье анализируется стихотворение У Вордсворта, появившееся в русском переводе в начале ХХХ века. Представленный сравнительно-сопоставительный анализ сонета У Вордсворта и перевода И.И. Козлова, несмотря на различия в понимании авторами искусства, последовательно доказывает приверженность Козлова романтическим идеям Вордсворта.
Ключевые слова: Уильям Вордсворт, И.И. Козлов, сонет, поэтический перевод, русско-английские литературные связи, амплификация, английская силлаботоника, семантический ореол метра, ритм 6-стопного ямба, система рифмования.
Переводное наследие И.И. Козлова изучено довольно подробно. Переводы с английского основательно проанализированы в диссертациях В.Г. Мойсевича, где незрячий поэт называется учеником
B.А. Жуковского и ведущим байронистом России [9, с.3], Ю.А. Тихомировой, определяющей переводческую деятельность Козлова как начало «переходного этапа от мифологического, адаптивного типа перевода к стадии осознания необходимости профессионализации переводческого труда». [13, с.195] В диссертации
C.В. Бобылевой дана оценка билингвистической деятельности (переводчика как с английского, так и на английский). [4] В диссертации А.В. Пятаевой отмечается важная, на наш взгляд, особенность переводческих установок русского поэта: «При всем пиетете к творчеству Байрона Козлов преодолевает индивидуализм и негативизм байронизма, частично становясь на позиции «русского лейкиста». [10, с.5]
Перевод XXX сонета из цикла «Miscellaneous sonnets» (1835) был вторым по счету обращением И.И. Козлова, привлеченного «эстетикой глубокого наслаждения красотой и загадочностью природы и столь же глубокой любовью Вордсворта к людям - детям и наследникам природы» [13, с.137], к творчеству английского романтика. В научно-исследовательской литературе в основном распространено мнение о том, это был перевод, выполненный с промежуточного (французского) перевода-посредника: «Сознательно или случайно, но Козлов пошел по стопам Пушкина: он выбрал для перевода одно из «подражаний», но скорректировал его английским оригиналом». [6, с.152]
Для того, чтобы убедиться в этом, необходимо обратиться к сравнению сонетов Вордсворта и Сент-Бева, которое убеждает в том, что они довольно близки по смыслу:
It is a beauteous evening, calm and free, C'est un beau soir, un soir paisible et solennel;
The holy time is quiet as a Nun A la fin du saint jour, la Nature en prière
Breathless with adoration; the broad sun Se tait, comme Marie à genoux sur la pierre,
Is sinking down in its tranquility; Qui tremblante et muette écoutait Gabriel.
The gentleness of heaven broods o'er the Sea; La mer dort; le soleil descend en paix du ciel;
Listen! the mighty Being is awake, Mais dans ce grand silence, au-dessus et derrière,
And doth with his eternal motion make On entend l'hymne heureux du triple sanctuaire,
A sound like thunder - everlastingly. Et l'orgue immense où gronde un tonnerre éternel.
Dear child! dear Girl! that walkest with me here, O blonde jeune fille, à la tête baissée,
If thou appear untouched by solemn thought, Qui marche près de moi, si ta sainte pensée
Thy nature is not therefore less divine: Semble moins que la mienne adorer ce moment,
Thou liest in Abraham's bosom all the year; And worshipp'st at the Temple's inner shrine, God being with thee when we know it not №r. 15, c.124]
C'est qu'au sein d'Abraham vivant toute l'année, Ton âme est de prière, à chaque heure, baignée;
C'est que ton coeur recèle un divin firmament. №r. 15, c.124-125]
Эквилинеарность образов, несмотря на введение Сент-Бевом дополнительных библейских ассоциаций (образ Марии, которая на коленях слушает Гавриила, - сюжет Благовещения, уподобление неба святилищу с огромным органом («...du triple sanctuaire, Et l'orgue immense...»), девушка-блондинка, идущая рядом и т. д.), довольно велика. При этом концовка сонета все-таки оказывается перевоплощенной Сент-Бевом: в отличие от оригинала, в котором «Вордсворт создает почти мистический образ Природы живой, могучей, вечной» [16, с.181], во французском переводе упор делается на христианскую трактовку пантеизма английского романтика: «Сонет является очень хорошим образчиком того, как Вордсворт воплощал в своей поэтической практике вышеуказанное теоретическое задание находить "в естественном сверхъестественное". От чистого художественного созерцания он восходит к религиозному, от христианского и ветхозаветного восходит, далее, к пантеистическому: лучшее создание природы, прекрасная девушка, есть бессознательно для себя самой воплощение божественной сущности, божественности природы. Этого не поняли ни Делорм, ни Козлов, подчеркнувшие христианский характер божества Вордсворта, первый - словами о "святой троичности" (triplesanctuaire), второй - о "рае", чего совсем нет в оригинале». [15, с.127]
Комментатор и переводчик первого полного русского издания «Жизнь, стихотворения и мысли Жо-зефа Делорма» И.Я. Шафаренко очень точно, на наш взгляд, определила принципы изыскания Сент-Бевом материалов для своей книги: «Сент-Бев отбирал для себя не только в английском, но и в отечественном, и в другом, иноязычном, поэтическом наследии лишь то, что ему было необходимо или близко. У Вордсворта Сент-Бев берет лирические пейзажи и лирический же интерьер, причем выбирает сонет, жанр поэтической миниатюры, емкость которого он прекрасно оценил, уже изучая Ронсара, и превращает поэтическую миниатюру еще и в миниатюру живописную, напоминающую эмалевый медальон». [14, с.317-318]
В формальном плане между сонетами Вордсворта и Сент-Бева довольно много общего: в английском 5-ст. ямбе мелькают 11-сложные строки («The gentleness of heaven broods o'er the Sea. », «Thy nature is not therefore less divine. », «Thou liest in Abraham's bosom all the year. »), а во французском александрийском стихе традиционное 12-сложие усекается за счет строк с особенной вокализацией («Qui marche près de moi, si ta sainte pensée. », «C'est qu'au sein d'Abraham vivant toute l'année.» и т. д.). Система рифмования в катренах полностью совпадает -abba abba- и отличается только лишь в терцетах (смешанный тип у Вордсворта -cdf cfd и тернарный у Сент-Бева - ccd eed). При этом количество анжамбманов в прототипе, против обычного у Вордсворта, не очень велико, что, очевидно, можно объяснить особым, контрастным стилем повествования, сопровождающимся специфической аллитерационной поддержкой: «The octave juxtaposes the silent beauty of the setting - 5 alliteration, long e and o sounds—with the explosive assertion of its power - hard consonant sounds "Being", "motion make", "like thunder". There is a brilliant simplicity in the opening; the poet seems to be writing with an absolute confidence in his poetic vocation: "It is a beauteous evening calm and free". Suggestive generality is followed by a sharp detail, a simile to describe the quiet of the moment: "The holy time is quiet as a Nun / Breathless with adoration" (2-3); and an even more specific detail to capture the beauty of the sunset while underlining the controlling motif of silence.. .»[16, с.181] [Октава совмещает тихую красоту обстановки - аллитерация на «s», долгие звуки «e» и «o» - с взрывным утверждением своей силы - жесткие согласные звуки "Being", "motion make", "like thunder". Блестящая простота в начале; кажется, что поэт пишет с абсолютной уверенностью в своем поэтическом призвании: "It is a beauteous evening calm and free". Наводящая на размышления общность сопровождается неожиданной подробностью, сравнение используется для акцентирования тишины момента: "The holy time is quiet as a Nun /Breathless with adoration" (2-3); и даже более детально описывается красота заката, подчеркивающая мотив тишины... ]
Сохраняя значительное количество содержательных и формальных параметров прототипа, Сент-Бев создал великолепную почву для русского переводчика И.И. Козлова, который испытывал аналогичное «тяготение <.> к эстетизации природных картин и явлений, <.> чувство глубокого благоговения, даже трепета
перед мистическим величием и божественной логикой мироустройства...» [13, с.137]
По мнению А.В. Пятаевой: «.Козлов не отступил от поэтических принципов поэтов-лейкистов, стремившихся не только превращать "естественное в сверхъестественное" (natural in supernatural), но и наоборот, находить в "сверхъестественном естественное" (supernatural in natural). Можно сказать, что катрены реализуют первый принцип: вся природа совершает торжественное вечернее богослужение, восхваляя Всевышнего и его творение. В терцетах же воплощается вторая установка - проводится параллель с душой молоденькой невинной девушки, которая может жить "в блаженстве рая" и непосредственно беседовать с Богом. Этот мотив (рая) отсутствует у Вордсворта, но Козлов благодаря ему достигает более высокого синтеза: пейзаж, воплощающий рай на земле (в катренах), отражается во внутреннем состоянии героини, делая ее причастной к раю небесному, который, в свою очередь, освящает ее естество, обращая "сверхъестественное в естественное"».[11, с.40]
Все эти наблюдения исследователей позволяют сделать вывод о том, что перевод Козлова имеет довольно непростые основания: «Осознанность отношения И.И. Козлова к переводу как особому виду эстетической деятельности подтверждается фактом наличия в его переводном наследии не только переводов как таковых, но и вольных переводов, подражаний, переложений как особых жанров адаптации поэтических произведений на другой язык».[13, с.6] Причины этого феномена исследователи видят в особенной установке русского переводчика на создание специфического духовного жанра: «Козлов создавал сонет-элегию; Дельвиг - сонет-дружеское послание».[5, с.96]
Сам факт выбора объектов лирического повествования и образная структура сонета русского переводчика, то использующего французский источник, то обращающегося к английскому прототипу, может быть оценен как особенная форма интериоризации, которую можно назвать избирательным адаптивным переводом. Это определение снимает сам вопрос об источнике подражания и позволяет говорить об особенном статусе метаперевода [13, с.138], что подкрепляется и формальными показателями сонета Козлова.
Прелестный вечер тих, час тайны наступил; Молитву солнце льет, горя святой красою. Такой окружена сидела тишиною Мария, как пред ней явился Гавриил.
1.1113.0 а 1.11111.1 В 1.313.1 В 1.313.0 а rejet (сброс)
Блестящий свод небес уж волны озарил! Всевышний восстает, - внимайте! Бесконечной, Подобный грому, звук гремит хвалою вечной Тому, кто светлый мир так дивно сотворил.
1.1113.0 а
1.313.1 С contre-rej et (наброс)
1.11111.1 1.1113.0
С а
rejet
О милое дитя! о по сердцу родная! Ты думой набожной хотя не смущена, Со мной гуляя здесь, - но святости полна;
1.313.1 D
1.133.0 e rejet 1.1113.0 e rejet
Невинностью своей живешь в блаженстве рая, Ты в горний тайный храм всегда летишь душой, И Бог, незрим для нас, беседует с тобой. [3, с.96]
1.3111.1 1.11111.0 f 1.1113.0 f
D
Написанное 6-ст. ямбом с четко проведенным принципом цезурного членения, это стихотворение мало напоминает собой сонет европейского образца: изменение рифмы в катренах (aBBa aCCa), несоблюдение законов сонетного альтернанса и не в последнюю очередь - перевернутая тернарная структура секстета (Dee Dff), трансформирующая архитектонику всего сонета, - все это выводит текст перевода Козлова из жесткого жанрового канона и говорит о моделировании индивидуально-авторской формы сонета. Возможно, именно этими структурными особенностями и обусловлено большое количество анжамбма-нов, маркирующих ключевые образы всего произведения, воспринятые в ходе поликультурного контакта. Обращает внимание в этом плане то, что композиционная эквилинеарность на образном уровне в русском переводе очень высока: И. Козловым сохранены на своих местах практически все основные символы и концепты (в первом катрене Мария и Гавриил из Сент-Бева; во втором - море и небо, в начале секстета -образ ребенка и т. д.), а для этого он применяет довольно выразительные анжамбманы, сосредоточенные в анлауте и середине текста. Это отчасти подтверждает мысль о том, что в начале своего перевода он ориентировался на Сент-Бева, а в остальном - на Вордсворта.
Увидев в сонете Вордсворта-Сент-Бева особые метафизические смыслы, которые привлекли его еще при переводе в точности по такому же клише «Сонета святой Терезы» («C'est un beau soir, un soir paisible et
solennel», 1829), И. Козлов, по мнению В.Э. Вацуро, «контаминируя французский перевод и английский оригинал, <...> вводит в свой "Сонет (Вольное подражание Вордсворту)" строки, принадлежавшие Сент-Беву <.. .> Зато во второй строке второго катрена он удерживает вордсвортовское: "Listen! the mighty Being is awake" ("Всевышний восстает! внимайте...") - строку отсутствующую у Сент-Бева. Он объединяет черты религиозной символики английского и французского поэтов, создавая картину вечернего молитвенного созерцания и рисуя образ ребенка, которому доступно непосредственное общение с Божеством. Пантеистических устремлений Вордсворта Козлов не улавливает, он более ортодоксален». [6, с. 152-153]
Соответственно этому творческому заданию русским поэтом разрабатывается особый тип вокального перевода, о котором писал еще М.П. Алексеев: «Вокальный перевод отличен от просто стихотворного, так как он подразумевает достижение полной слитности с музыкальным его оформлением». [1, с.563] Его черты ощущаются в особой гармонизированности стихотворного текста: ритмические фигуры 6-ст. ямба равновесно распределены по каталектическим группам: в строчках с женскими окончаниями преобладает симметричный ритм с пиррихиями на 2-й и 5-й стопах (ЯПЯ/ЯПЯ), а в строчках с мужскими - нисходящий с пиррихием на 5-й стопе, что прекрасно иллюстрирует таблица ритмического профиля ударности (данные в %):_
1 стопа 2 стопа 3 стопа 4 стопа 5 стопа Всего строк
Я6 ж 100 33 100 100 50 6
Я6 м 100 88 88 100 13 8
Всего 100 64 93 100 29 14
Из приведенной таблицы видно, что два ритмических профиля образуют полифонический контекст всей лирической миниатюры, создавая альтернирующие вертикальные планы, уникальные для всей русской поэзии [7, с.319] и никогда не повторяющиеся в точках схождения - рифмующиеся между собой строки имеют строго антифонное ритмическое строение.
2 строка - ЯЯЯЯЯЯ
3 строка - ЯПЯЯПЯ
4 строка - ЯПЯЯПЯ
5 строка - ЯЯЯЯПЯ
6 строка - ЯПЯЯПЯ
7 строка - ЯЯЯЯЯЯ
10 строка - ЯЯПЯПЯ
11 строка - ЯЯЯЯПЯ
13 строка - ЯЯЯЯЯЯ
14 строка - ЯЯЯЯПЯ
То, что эта особенность гармонического строения ощущается даже эмпирически, доказывают свидетельства современников, высоко оценивавших музыкальность стиха слепого поэта. Так, В.Г. Белинский писал: «Таинство страдания, покорность воле провидения, надежда на лучшую жизнь за гробом, вера в любовь, тихое уныние, кроткая грусть - вот обычное содержание и колорит его вдохновений. Присовокупите к этому прекрасный мелодический стих - и муза Козлова охарактеризована вполне, так что больше о нем нечего сказать».[2, с.4] А.В. Дружинин выделял синкретическую жанровую специфику поэзии Козлова так: «Стихи подобного рода не сочиняются вследствие раздражения пленной мысли, не пишутся на тему, заблаговременно избранную. В них, очевидно, лежит душа и кровь самого певца, их значение и горячность, не подлежа никакому сомнению, представляют плод всей опытности писателя, соединенный с гармонией самой задушевной песни». [8, с.85] Это же отмечает и современная исследовательница А.А. Рябова, подчеркивая специфику работы И.И. Козлова над переводами: «.переводной сонет русского поэта предстает как проникновенное мелодичное стихотворение, наполненное глубоким чувством любви к Богу и ближнему». [12, с.12]
Нельзя не отметить, что в переводческой программе И.И. Козлова явственно ощущается сходство с пушкинской концепцией избирательного перевода. Общими у обоих замечательных поэтов оказываются художественные интересы и стремление создать на основе иноязычного оригинала собственный жанрово-стилевой субститут. Строго говоря, в буквальном смысле это не сонет, а представление о нем, некий культурный символ и одновременно с тем - сугубо авторский текст.
This Article analyses poem by William Wordsworth which appeared in Russian translation in the nineteenth century. The presented comparative analysis of Wordsworth's sonnet and I.I. Kozlov's translated text consistently proves Ko-zlov's commitment to Wordsworth's romantic ideas, despite distinctions in understanding art by the authors.
} } } } }
The key words: William Wordsworth, I.I. Kozlov, sonnet, poetic translation, English-Russian literary ties, amplification, English accentual-syllabic, metrical aura, rhythm of six iambic feet, rhyme system.
Список литературы
1. Алексеев М.П.Английская поэзия и русская литература // Английская поэзия в русских переводах (XIV-XIX века). М.: Прогресс, 1981. С. 493-565.
2. Белинский В.Г. О творчестве И.И. Козлова // Отечественные записки. 1841. T. XV. Ч. VI. С. 1-7.
3. Библиотека для чтения: журнал словесности, наук, художестве, промышленности, новостей и мод. 1838. Т. 11. С. 96.
4. Бобылева С.В. Творчество И.И. Козлова в контексте русско-английских литературных связей: дисс. ... канд. филолог. наук. Саратов, 2007. 202 с.
5. Вацуро В.Э. Русский сонет 1820-х годов и европейская романтическая традиция // Гармония противоположностей. Аспекты теории и истории сонета. Тбилиси: ТГУ, 1985. С. 88-100.
6. Вацуро В.Э. Русский спиритуалистический сонет романтической эпохи: из сонетного творчества Козлова // Звезда, 2001. № 11. С. 150-154.
7. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. 2 изд., доп. М.: Фортуна Лимитед, 2000. 352 с.
8. Дружинин А.В. Полное собрание сочинений Ивана Козлова (СПб., 1855) // Дружинин А.В. Собр. соч.: В 8 т. СПб, 1865. Т. 7. С. 82-97.
9. Мойсевич В.Г. И.И. Козлов переводчик британских поэтов: дисс. ... канд. филолог. наук. Омск, 2006. 231 с.
10. Пятаева А.В. Художественное своеобразие поэзии Ивана Козлова: автореферат дисс. ... канд. филолог. наук. Волгоград, 2007. 248 с.
11. Пятаева A.B. Жанр сонета в поэзии И.И. Козлова // Гуманитарные исследования, журнал фундаментальных и прикладных исследований. 2007 № 1 (21). С. 38-42.
12. Рябова А.А. Поэзия «озерной школы» в контексте литературного развития в России XIX начала XX века: автореферат дисс. ... канд. филолог. наук. Саратов, 2007. 25 с.
13. Тихомирова Ю.А. Жанровые разновидности романтического перевода: на материале переводов И.И. Козлова из английских поэтов: дисс. ... канд. филолог. наук. Томск, 2008. 221 с.
14. Шафаренко И.Я. Сент-Бев и его литературный двойник // Сент-Бев Ш. Жизнь, стихотворения и мысли Жозефа Делорма. Л.: Наука, 1986. С. 279-349.
15. Яковлев Н.В. Из разысканий о литературных источниках в творчестве Пушкина // Пушкин в мировой литературе. Л., 1926. С. 113-159.
16. Mahoney John L. William Wordsworth, A Poetic Life. New York: Fordham University 1997. 301 р.
Об авторе
Дудко А. Э.- аспирант Орловского государственного университета. gunner_33@mail.ru.
УДК 821.161.1.09«1917/1991»
МУЗЫКАЛЬНЫЙ КОД В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Б. К. ЗАЙЦЕВА
Н.А. Иванова
В статье раскрываются особенности рецепции музыкального кода в произведениях Б.К. Зайцева. «Семантическими узлами» музыкального кода выступают звук, концепты тишины и молчания, которые формируют диалог человека с вечностью. Исследование художественного наследия писателя сквозь призму музыкального кода позволяет наиболее полно раскрыть смысловое поле произведений и, шире, представить Б. Зайцева в русле синтеза искусств как писателя неореалистической направленности. Ключевые слова: код, музыкальный код, звук, тишина, молчание, синтез искусств.
На рубеже XIX-XX веков в мир литературы начинает особенно активно проникать музыка. По утверждению Е.Н. Азначеевой, данная эпоха - период, когда «был размыт недавно казавшийся незыблемым каркас сюжета, предполагавший, как правило, строго фабульное развитие и, уж по крайней мере, единство временного потока. На место этого пришел симфонизм для романа и музыкальный строй для прозы вообще, с одной стороны, сближающий поэтическую композицию со стихотворной, а с другой, - самую прозу с музыкой» [1, с.13]. Музыка понимается как некая формула, универсальный закон, код человеческих эмоций. Нем.ученый О. Вальцель утверждает универсальность принципов формообразования в искусстве и определяет положение музыки как кода литературы большей разработанностью музыкального «технического словаря» [2, с.40].
Процесс «музыкализации» литературы можно наблюдать в художественном наследии «поэта про-
