Первый этап формирования органов государственной охраны памятников в Татарстане (1919 1920-й годы) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94(47):79.0

ПЕРВЫЙ ЭТАП ФОРМИРОВАНИЯ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ В ТАТАРСТАНЕ (1919 - 1920-й годы)

Массовое создание местных органов охраны памятников началось ^ после выхода в свет постановления Наркомпроса РСФСР от 13 ноября

1918 г «Об образовании Губернских подотделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Отделе народного образования губернских Совдепов» [6. С. 59 - 60].

В соответствии с документом «для наилучшей охраны памятников искусства и старины, находящихся в пределах РСФСР, правильной постановки их учета» под общим руководством центра в каждой губернии срочно учреждались подотделы, в состав которых должны были быть включены представители местного отдела народного образования в качестве политических руководителей и специалисты (музейный деятель, архитектор, археологисторик), назначаемые по согласованию с всероссийским отделом. В сферу деятельности подотделов входило руководство музеями, реорганизация существующих и организация новых музеев, принятие всех мер охраны памятников искусства и старины, регистрация их и взятие на учет; создание губернских музейных фондов.

Уже к концу 1918 г. было создано 18 губернских подотделов по делам музеев и охране памятников, в 1919 г. их численность достигла 21, в 1920 г. - 39. В 1921 г. в период максимального развития сети местных органов охраны памятников в РСФСР насчитывалось 78 губернских и уездных подотделов [1; 2].

С организацией Казанского губернского подотдела (лето 1919 г.) завершился первый этап формирования в Российской Федерации структуры органов охраны памятников искусства и старины. Некоторая задержка с созданием в Казани государственного органа охраны памятников побудила ряд современных исследователей высказать тезис о пассивно -сти местных властей в реализации постановления Наркомпроса и об определяющей роли центра в учреждении казанского подотдела.

Так, по мнению Ю.Н.Жукова, Казанская губерния долгое время представляла собой единственное исключение из общей практики создания местных органов охраны памятников на территории РСФСР. Недоумение исследователя вызвал тот факт, что при создании в Казани губернского подотдела «потребовался приезд и настойчивые усилия московского эмиссара А.И.Аристовой» [3. С. 206].

Данное утверждение требует разъяснений. Не умаляя организационной роли Всероссийской коллегии в создании сети провинциальных органов охраны памятников, отметим, что в Казани еще в период существования губернского комитета общественной безопасности в 1917 г. группа специалистов - Н.Н. Андреев, Б.П. Денике, П.М. Дульский - предприняла попытку обращения через прессу с воззванием о сохранении художественных ценностей и сдаче их в государственные хранилища [4. С. 3]. После событий революции 1917 г. эти функции продолжало выполнять Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете, правда, «не имея на это ни сил, ни средств, ни права» [5]. Именно в адрес Общества как уполномоченного органа по охране памятников до августа

1919 г. продолжали поступать обращения от частных лиц и различных учрежчений Казани [5.Л.36,40,42].

Еще весной 1919 г. председателю Общества и заведующему губернским музеем, профессору Б.Ф.Адлеру со стороны Всероссийской коллегии было предложено организовать в Казани местный орган охраны и музейного дела, однако из-за задержки ученого в Москве по служебным делам создание подотдела было отложено [5.Л.180]. Нельзя при этом не учитывать и тот факт, что лишь к июню 1919 г. восточные и юго-восточ -ные районы Казанской губернии были освобождены от частей армии Колчака и в крае возобновилось формирование советских органов власти и управления.

P.P. Хайрутдинов,

кандидат исторических наук, директор государственного ис-торико-архитектур-ного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль », заместитель директора по научной работе, Институт истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Т атарстан

ВЕСТНИК. 2008. № 4(23)

Созданию губернского подотдела по делам музеев и охране памятников в Казани действительно предшествовали консультации с представителями Всероссийской коллегии. 22 июля 1919 г. заведующая Отделом по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Н.И.Троцкая направила в Казань своего эмиссара Анну Ивановну Аристову «для инструктирования и организации Казанского подотдела по делам музеев» [5.Д.163.Л.8].

12 августа 1919 г. А.И. Аристова провела в Казани рабочее совещание. Она ознакомила собравшихся казанских историков, этнографов, археологов, архитекторов, художников с постановлением Наркомпро-са, декретом Совнаркома и методическими материалами, подготовленными сотрудниками Всероссийского отдела. После обсуждения документов был намечен состав Коллегии Казанского губподотдела в лице Б. Ф. Адлера, заведующего музеем искусств при университете А.М .Миронова, члена Общества археологии, истории и этнографии К.В .Харламповича, хранителя художественного отдела губернского музея П.М.Дульского и художника В. П.Соколова [3. С. 206 -207; 5.Д .162.Л.3].

В Национальном архиве РТ сохранился протокол первого собрания членов казанской Коллегии по охране памятников старины и искусства, датированный 13 августа 1919 г. Под председательством А.М. Миронова участники собрания - Б.Ф. Адлер, А.И .Аристова, В.П. Соколов - «ввиду неотложной потребности момента» решили перенести рассмотрение организационных вопросов на более поздний срок, сосредоточившись на решении принципиальных вопросов: подготовке сметы по обеспечению деятельности Коллегии и обсуждении плана первоочередных задач.

Важнейшими из них были признаны: 1) по возможности полная регистрация памятников искусства и старины в Казани и уездах губернии; 2) составление карты распределения памятников искусства по Казанской губернии. Первым неотложным шагом созданной Коллегии должно было стать широкое оповещение населения о необходимости сохранения памятников старины и искусства [5.Д.162.Л.2-2 об.].

Окончательное оформление структуры Казанского губподотдела состоялось 26 августа 1919 г. на совместном заседании членов Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины с казанскими учеными и музейными специалистами. Среди москвичей, помимо заместителя заведующего отделом по делам музеев Наркомпроса И.Э. Грабаря, присутствовали руководитель провинциального подотдела Т.Г.Трапезников, заведующий реставрационным подотделом И .К. Бондаренко, управляющий делами коллегии С.А.Детинов. На заседании был утвержден протокол организационного собрания от 12 августа и состав казанского подотдела. Т.Г.Трапезников ознакомил казанцев со структурой и функциями подотдела, отметив, что руководство им должно быть поручено человеку, обладающему «знаниями специального характера и инициативой», пользующемуся доверием центра. Авторитет Б.Ф. Адлера не вызывал сомнений у представителей Всероссийской коллегии, рекомендовавших опытного музейного деятеля на должность руководи-

теля казанским подотделом, а его заместителем был назначен П .М .Дульский.

Об организации казанского подотдела Всероссийской коллегии было доложено заведующему отделом народного образования Казанского губернского исполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов А.А.Максимову. Подотдел просил его заимообразно до получения из центра кредитов выделить аванс на неотложные нужды созданного органа в размере 40 тыс. руб. [5.Д.163.Л.22]. 30 августа коллегия губоно поручила внешкольному сектору представить свое заключение по этому вопросу, и вскоре деньги подотделу были ассигнованы [5.Д.99.Л.179].

С самого начала существования у казанского подотдела непросто складывались взаимоотношения с губернским отделом народного образования. Основная проблема заключалась в стремлении местного органа управления напрямую подчинить себе казанский подотдел, претендовавший в рамках предоставленных ему центром полномочий к известной самостоятельности в решении стоящих перед ним задач.

Уже в сентябре 1919 г. после регистрации казанского подотдела на одном из его первых заседаний актив -но обсуждался вопрос о взаимоотношениях с отделом народного образования, в частности с подотделом искусств. Так, В.В. Перцов указывал на необходимость «во избежание разногласий» как можно раньше установить контакты между двумя подотделами. Особенность ситуации заключалась, в частности, в неопределенном статусе музейных учреждений края. До создания казанского подотдела ведение музейного дела в Казанской губернии осуществлял внешкольный подотдел Губоно, по мнению Б.Ф.Адлера, «больше тормозивший, чем помогавший музейному строительству» [5.Д.48.Л.180].

Отсутствие каких-либо реальных шагов по сохранению музейных учреждений побудило Адлера обратиться во Всероссийскую коллегию с просьбой принять музей в свое ведение. К сожалению, решение было половинчатым. Под попечение коллегии перешли лишь три отдела губернского музея - художественный, этнографический и археологический, остальные же оставались под контролем внешкольного подотдела.

Двойственность статуса губернского органа охраны памятников четко проявлялась в отношении к казанскому подотделу со стороны местных властей и центра. По свидетельству Б.Ф.Адлера, «наш подотдел, завися от Центра, одновременно являлся частью казанского губотнаробраза, его внешкольного сектора, как это понимали здесь, и как секция художественного сектора, как понимали в Москве» [5.Д.163.Л.229]. Свою лепту в снижение стабильности положения губернских подотделов внесли в начале 1920-х гг. многочисленные реорганизации центром местных органов охраны памятников. Так, в соответствии с постановлением Художественного сектора Наркомпроса от 18 февраля 1920 г. при губернских и уездных отделах народного образования создавались самостоятельные подотделы искусств в составе четырех секций: театральной, музыкальной, изобразительных искусств и музейной.

4 февраля 1920 г. Губернский отдел народного образования принял решение о создании в составе внешкольного подотдела музейной секции. Основанием

для подобной реорганизадии послужило постановление ВЦИК от 28 декабря 1919 г., истолкованное новым руководителем Губоно Х.Ш. Султановым как ликвидация самостоятельности губернских подотделов. На дол -жность заведующего музейной секцией без каких-либо согласований был назначен Б.Ф. Адлер. Ученый, считая себя «связанным с Москвой, которая создала здесь подотдел» и назначила его заведующим, сразу же заявил об отказе явиться к отправлению обязанностей председателя музейной секцией, внешкольного отдела [5.Д.162.Л.34; Д.163.Л.212-212 об.].

Адлер обратился за содействием в Москву, и в телеграммах от Н.И. Троцкой и И.Э. Грабаря ему было рекомендовано довести до руководства Губоно точный смысл декрета СНК от 30 июля 1918 г., в соответствии с которым все музеи республики переводились в ведение Отдела по делам музеев Наркомпроса и в подчинение губернских подотделов по делам музеев [5.Д.162.Л.34-35]. Бюрократический маховик постепенно набирал обороты, и председатель внешкольного подотдела уже открыто обвинял Б.Ф.Адлера в саботаже, обязывая его представить к 1 марта отчет о деятельности музейной секции за февраль месяц. В случае отказа Строганов, по словам Адлера, угрожал жаловаться «в Совдеп и требовать уничтожения нашего подотдела, так как мы не работаем вместе с ним» [5.Д.163.Л.212 об.].

В двусмысленном положении оказался и сам Адлер, так как в Москве его сочли виновным в сложившейся ситуации. В телеграмме от 8 марта заведующая отделом по делам музеев НКП Н.И. Троцкая выразила недоумение по поводу того, что он, будучи связан работой с отделом по делам музеев, принял якобы предложение внешкольного отдела организовать музейную секцию, и потребовала срочно представить объяснения по этому поводу.

В соответствии с утвержденными 26 марта Коллегией Наркомпроса штатами казанского губернского подотдела он по-прежнему оставался секцией самостоятельного подотдела искусств Губоно. В присланной по этому поводу телеграмме из Москвы подчеркивалось: «Охрана старины, художественный музей подлежат ведению подотдела искусств, отнюдь не внешкольного» [5.Д.48.Л.256].

Ситуация вновь обострилась к лету 1920 г., когда в Губоно за подписью Луначарского поступил циркуляр об очередных изменениях в конструкции внешкольного отдела, в состав которого вновь вводилась музейная секция. Губернский отдел народного образования истолковал нововведение как полное уничтожение самостоятельности подотдела. Б.Ф. Адлер в очередной раз от имени местного органа охраны памятников просил центр представить хоть какие-то объяснения: «Немедленно пришлите за подписью Луначарского разъяснение. Работать при ежедневно сменяющихся предписаниях абсолютно невозможно. Утверждения общих смет подотдела до сих пор нет. Нет средств на ремонт, реставрацию и покупки. Работе грозит полная остановка в

самое горячее время из-за отсутствия средств и неопределенности подотдела» [5.Д.163.Л.4 об.].

21 июня Президиум Коллегии Губоно утвердил новую структуру внешкольного отдела, состоящего из трех подотделов: внешкольного, искусств, по делам музеев и охраны памятников старины. Последнему передавались и функции упраздненной экскурсионно-музейной секции [5.Д.205.Л.34;Д.162.Л.54]. Сообщение об этом было срочно передано в отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркопроса и находящемуся в Москве П .М.Дульскому, которому было поручено внести ясность в вопрос об отношении казанского подотдела к местному Губоно, с одной стороны, и Всероссийской коллегии - с другой.

Особое знач ение для становления органов власти и управления в крае имело образование Татарской автономной республики. 27 мая 1920 г. на совместном заседании ВЦИК и СНК РСФСР был принят декрет о создании АТССР. В соответствии с новым статусом республики проводилась большая организационная работа по формированию новой структуры органов государственной власти, в том числе и системы народного образования. В начале августа 1920 г. Губоно был преобразован в Наркомпрос АТССР. На заседании Коллегии Наркомпроса республики 12 августа того же года было принято решение о преобразовании музейной секции в самостоятельный Отдел по делам музеев, охраны памятников старины и искусства во главе с Б.Ф. Адлером [5.Д.48.Л.313]. В структуре отдела выделялись три подотдела: 1 ) по охране памятников искусства и старины; 2) по охране природы; 3) по музейному делу. 17 сентября Президиум ТНКП утвердил с рядом поправок состав отдела [5.Д.162.Л.78]. Соколов отказался от должности заведующего гуманитарными музеями, оставшись в должности инструктора; в окончательном варианте по разным причинам не включены в состав отдела Кузнецов и Губайдуллин-младший.

Таким образом, во второй половине 1920 гг. завершился первый этап в организационном становлении и развитии государственной структуры местных органов охраны памятников истории и культуры в Татарской республике.

1. Галай Ю.В. Власть и историко-культурные ценности в Российской Федерации. 1917 - 1929 гг.: историко-правовой аспект. Н. Новгород, 1997.

2. ГАРФ. Ф. А-2ЗО7. Оп. 8. Д.212. Л.12; Ф.А-2306. Оп.1. Д. 434. Л. 12.

3. Жуков Ю.Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры, 1917 - 1920. М., 1989.

4. Корнилов П.Е. Охрана памятников ТССР (1917 - 1927 гг.). Казань, 1928.

5. НА РТ. Ф. Р-271. Оп. 1. Д. 48. Л. 180.

6. Собрание декретов и постановлений рабоче-крестьянского правительства по народному образованию. М., 1921. Вып. 2.