CC BY
115
Невский Сергей Александрович, доктор юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного процесса Академии экономической безопасности МВД России г. Москва
Яковлева Людмила Валериевна кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса и организации расследования преступлений Краснодарской академии МВД России
Первые источники уголовного судопроизводства в России
(исторический очерк)
Современный уголовный процесс не может быть правильно осмыслен вне связи с историей его развития. В противном случае останутся нераскрытыми глубинные механизмы его образования, развития и действующие в настоящее время, а также в значительной мере определяющие будущее уголовное судопроизводство.
В науке уголовного процесса принято, что российское уголовно-процессуальное законодательство берет свое начало с первого письменного источника - Русской Правды, имевшей несколько редакций. Уголовный процесс по Русской правде был обвинительным (состязательным). Процесс велся сторонами, которые собирали и представляли доказательства. Доказательствами служили свидетельские показания, ордалии1, судебный поединок, ритуальная присяга (рота). Различия между гражданским и уголовным процессом не существовало. Все споры разрешались князем или поставленными им людьми. Зачастую князя заменяли при отправлении правосудия наместники и посадники. Специальными судебными чиновниками были вирники, которые ведали взысканием вир и продаж в пользу князя; металь-ники, осуществлявшие контроль за исполнением гражданских сделок; мечники, заведовавшие орудиями для испытаний и поединков; отроки, оказы-
вающие помощь при производстве испытаний (ордалий) и исследовании других доказательств, а также в качестве судей могли выступать княжеские дворцовые тиуны: огнищный, имевший в управлении и подсудности независимых людей - огнищан и конюшего, который ведал княжеским двором и слугами 2.
Судебник 1497 г. ознаменовал появление новой формы уголовного процесса - розыска и, таким образом в, XV в. единство процесса было разрушено: образовалось различие между «судом» (обвинительным процессом) и «розыском» (следственным процессом). Следственная форма процесса не предполагала обязательного участия сторон в суде и наличия жалобы для возбуждения уголовного дела. Расследование того или иного дела и привлечение к ответственности виновного могло начинаться по инициативе самого суда, который являлся в таком случае истцом от имени государства .
В XVI в. в связи с появлением дворянства (служилых людей) в русском государстве возникло губное управление, которое ведало уголовной полицией и судом по наиболее важным уголовным делам. Жителям определенной местности на основании особых губных грамот было предоставлено право отыскивать и судить «лихих людей», т.е. разбойников, помимо суда наместников. В ст. 60 Судебника 1550 г. по этому поводу было сказано: «А приведут кого в розбое или кого в суде доведут, что он ведомый лихой человек разбойник, и наместником тех отдавати губным старостам. А старостам губным, опречь ведомых разбойников, у наместников не вступатись ни во что. А татей им судити по царевым великаго князя губным грамотам, как
4
в них написано» .
Губные грамоты более подробно определили появившуюся в конце XV в. новую форму процесса - розыск, применявшуюся по тяжким преступлениям, по делам «ведомых лихих людей». Значительная роль принадлежала следственно-судебному органу: он был инициатором возбуждения дела, вел следствие с применением пыток, проводил повальный обыск, выносил и исполнял приговор. Главными доказательствами были собственное призна-
ние, повальный обыск5, поимка с поличным, очная ставка. Институт поличного получил новое толкование: губные грамоты понимают под поличным найденные у похитителя украденные вещи. Кроме того, губными грамотами была установлена обязательность составления протокола сыска и закрепления его соответствующими подписями6.
Во главе губных изб находились губные старосты, избиравшиеся или назначавшиеся из детей боярских и дворян. При них состояли старосты, десятские и 5-6 «лутчих людей» крестьян, которых позднее заменили целовальники. Делопроизводством ведал губной дьяк.
В частности, Губная Белозерская грамота 1539 г. (ст. 3) определяла создание в уезде выборного органа из 3-4 детей боярских, в помощь которым следовало дать старост и десятских и 5-6 крестьян для борьбы с «лихими людьми». Текст статьи 3 говорит о том, что избранные лица должны быть приведены к присяге («по нашему крестному целованью») и работать добросовестно («въправду без хитрости»), им предоставлялось право осуществлять следствие по делам о разбоях, укрывательстве преступников и добытого преступным путем имущества, применять при этом пытки. В том случае, если соучастники преступления находились за пределами Белозерского уезда, то губные старосты должны были направить соответствующие грамоты в волости и города, где они проживали: «... и вы б о тех розбойникех писали грамоты в те городы к детем боярскым, которые дети боярскые в тех городех и волостях учинены у того дела в головах ...». На основании полученных грамот губные избы обязаны были начать следствие, найти и наказать преступников. При этом указывалось на срочность данной переписки: «А обсылалися б естя о тех делех меж собя неизмешкая». В качестве доказательств ст. 5 указывала «поличное» и собственное признание обвиняемого, полученное под пыткой («меж собя обыскав и пытав накрепко и доведчи на них въ правду.». Ст. 6 регламентировала письменное оформление процесса, при этом подлинность протокола должна была утверждаться подписью губного головы или другого избранного лица.
Медынский губной наказ от 25 августа 1555 г. ввел несколько иной порядок образования губных учреждений и организации борьбы с преступностью: 1) выборные старосты и целовальники должны были утверждаться царской властью; 2) если обвинение в том, что кто-либо является «лихим человеком», сделано во время обыска без заявления потерпевшего, то губные старосты обязаны были начать следствие, задержать подозреваемого, его имущество описать, опечатать и хранить до окончания дела. К оговоренным во время обыска (подозреваемым) старосты должны были применить пытку. Если под пыткой назывались какие-либо лица, то они также задерживались, их имущество опечатывалось и проводилась очная ставка с тем, кто их оговорил. Если очная ставка не подтверждала оговор, то надлежало проводить повальный обыск. При подтверждении «многими людми», что оговоренный -человек «добрый», его возможно было отдать на поруки. Придавалось большое значение собственному признанию подозреваемого («А которые люди сами на себя в розбоех говорили, - и тех казнити, ...») (ст. 2). Ст. 3 подтверждала розыскной процесс. Повальным обыском проверялся оговор в соучастии в разбое, сделанный под пыткой. Если во время обыска оговоренный назывался «добрым человеком», то его отдавали на поруки («.и старостам тех людей давати на чистые поруки за обыскных людей безвытно»). В противном случае к оговоренному применяли пытку, если даже по ней он отрицал свою вину, то к нему применяли смертную казнь, а имущество передавалось пострадавшим. Если половина опрошенных признает подозреваемого «добрым человеком», пытка все равно была обязательной, но если даже под пыткой подозреваемый отрицал свою вину, то его следовало передать на поруки людям, считавшим его «добрым человеком» (ст. 6). Если два или три преступника обвиняли кого-либо в соучастии в разбое, то для его передачи на поруки недостаточно было положительного мнения даже половины опрошенных (ст. 7); если два или три человека давали показания о том, что кто-либо совершил преступление, а потерпевший имел улики против оговоренного, то пытка могла быть применена до обыска («... и старостам тех людей
и до обыску велеть пытати...»). В то же время, если свидетели давали показания о подозреваемых, а те ходатайствовали об обыске в тех местах, где они проживали, необходимо было провести повальный обыск («А на которых людей языки говорят, а они учнут бити челом о обыску, чтоб про них послали в те места обыскати, где они преж того жили, - и старостам в те места, послать обыскать») (ст. 8); показания подозреваемого, сделанные под пыткой и отрицающие вину, но опровергнутые на очной ставке и во время повального обыска, не освобождали его от ответственности («... и старостам тех людей по обыску казнити ж ...») (ст. 9). В ст. 10 предусматривался порядок ведения дела в случае, если оговоренный проживал в другой местности: губной староста должен был послать в соответствующую губу целовальников с грамотой, которая вручалась ее старосте при свидетелях. На основании врученной грамоты губные учреждения другой губы должны были произвести повальный обыск, задержать подозреваемых, составить протокол («список») и направить подозреваемых вместе с протоколом в ту губу, где было начато дело. В этой же статье содержался порядок передачи информации о посылке целовальников в Разбойную избу («... и тем старостам, у которых языки говорили, отписывати о том к бояром в Розбойную избу, кого целовальника именем посылали з грамотою и пред которыми людми грамоту отдаст»). Разбойная изба осуществляла определенный контроль за деятельностью губных старост и целовальников, привлекала их к ответственности за взяточничество и иные злоупотребления; старостам и целовальникам предписывалось следить друг за другом, чтобы никто не брал взятки («А меж себя старостам и целовальником друг над другом того смотрити, чтоб посулов и поминков нихто ни у кого однолично не имал»). Кроме того, была утверждена подсудность дел губным избам («... а вершити им розбойные и татиные дела по сему наказному списку. А судити старостам и целовальником ведомые разбойные и татиные дела по сему наказу») - они могли вести следствие и назначать наказание по делам о разбоях и кражах (ст. 14) . Значение Медынского губного наказа заключалось в том, что он стал образцом для составления по-
добных наказов. В указанный период был также принят ряд актов, заслуживающих рассмотрения в рамках настоящей работы: приговор о разбойных делах от 18 января 1555 г., указ о татебных делах от 28 ноября 1555 г., приговор о губных делах от 22 августа 1556 г.
Приговор о разбойных делах от 18 января 1555 г. придавал большое значение обыскным показаниям. Если разбойник во время пытки называл своего сообщника, а тот под пыткой не признавал вины, но был «облихован» на обыске, то его надлежало казнить даже не имея прямых улик. В том случае, если часть опрошенных во время обыска людей называла подозреваемого «добрым», а другая часть - «лихим» человеком, то лица, давшие положительную характеристику, несли ответственность за него. Если впоследствии становилось известным иное преступление данного человека, то «одобрившие» его лица должны были платить выти (штраф в пользу истцов), а несколько человек из них могли быть подвергнуты телесному наказанию -битью кнутом. Указом о татебных делах от 28 ноября 1555 г. устанавливалась имущественная ответственность населения губы, не назвавшей на обыске имя преступника: с этой губы взималась половина иска. Приговор о губных делах от 22 августа 1556 г. детализировал порядок проведения повального обыска. Обыск должен был производиться с исключением из числа опрашиваемых родственников и друзей истца или ответчика. Особое внимание уделялось противодействию ложным показаниям на повальных обысках. Если факт дачи ложных показаний на обыске был доказан, то солгавшие воз-
о
мещали все убытки, за исключением ущерба истцов .
Губные грамоты были использованы при составлении Уставной книги Разбойного приказа 1555-1556 гг., которая со временем их заменила. Позднее положения губных грамот вошли в состав Уставной книги Разбойного приказа 1616-1636 гг..9 Впоследствии Уставная книга Разбойного приказа была почти буквально переписана в XXI главу Соборного уложения 1649 г. лишь с некоторыми дополнениями10.
В середине XVI в. наряду с губной реформой была проведена земская реформа, в результате которой были созданы органы земского самоуправления - земские избы. Земские избы осуществляли суд по всем делам, в том числе и которые были подсудны губным избам. Однако вопрос о подсудности не был решен окончательно определенно. Некоторые земские грамоты прямо исключали дела, подсудные только по губным грамотам11.
Самой ранней из обнаруженных уставных земских грамот является Уставная Земская грамота волостей Малой Пенежки, Выйской и Суры Поганой Двинского уезда от 25 февраля 1552 г. В данной грамоте поименно перечислены люди, составившие земские органы, которым наряду с иными обязанностями поручалась борьба с душегубством и разбоем: «. и в душегубстве, и в розбое с поличным и во всяких делех земских управа чинити по нашему Судебнику. А разбойные дела им делати и судити, и обыскивая, и виноватых по обыску казнити...» (ст. 4). Задержанный «душегубец» подлежал передаче земским старостам, которые «того душегубца судят и обыскивают...», а его имущество описывалось и на него накладывался арест (ст. 15). В ст. 19 и 20 уставной грамоты определены виды преступлений, борьба с которыми возложена на земские органы (кражи, разбой, ябедничество, подделка документов и подписей и другие). Земские органы по указанным преступлениям осуществляли следствие, определяли наказание по Судебнику 1550 г. и исполняли его. Ст. 21 определяла порядок изъятия поличного, а также указывала на иные следственные функции - проведение повального обыска. Односельчане должны были выдавать «лихих людей» (ст. 22)12.
В XVII веке по свидетельствам современников, начинается «московская волокита», «полнейшее неправосудие» и «искажение начал древнего
13
русского суда» . Большинство санкций, назначаемых за совершенные противоправные деяния были абсолютно неопределенными (наказание с «нещадной строгостью», «великое и жестокое», «по обстоянию дела», «без пощады» и т.д.)
Рассмотрение первых источников российского уголовного судопроиз-
водства показывает, что данные акты не являлись систематизированными. В дальнейшем уголовно-процессуальное законодательство, начиная с Соборного уложения 1649 г. стали систематизированными. Данный закон имел структуру, он состоял из тематических глав (но еще не по отраслям права), которые, в свою очередь, подразделялись на статьи. Так что и во времена Уложения обвинительное судопроизводство было еще общим, обыкновенным, а следственное особенным»14.
1 Ордалии - испытания с помощью сил природы. В Киевской Руси практиковалось испытание раскаленным железом или холодной водой.
2 Курс советского уголовного процесса. Общая часть. - М.: Юрид. лит., 1989. - С. 372 - 373.
3 Рассказов Л.П., Петручак Л.А., Упоров И.В. История уголовного процесса. - Краснодар: Краснодар. юрид. ин-т МВД России, 2001. - С. 11-13.
4 Российское законодательство X-ХХ веков: В 9 т. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. - М.: Юрид. лит., 1985. - С. 108.
5 Повальный обыск - «в русском дореформенном процессе один из моментов предварительного следствия, состоявший в том, что все жители данного околотка опрашивались относительно жизни и поведения заподозренного в преступлении» // Всемирная история государства и права: Энциклопедический словарь / Под ред. А. В. Крутских. - М.: ИНФРА-М, 2001. - С. 250.
6 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.2. - С. 212.
7 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. - С. 218-227.
8 Глазьев В. Н. Указ. соч. - С. 42-45.
9 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. - С. 210.
10 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов н/Д: «Феникс», 1995. - С. 236.
11 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. - С. 210.
12 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. - С. 227-237.
13 Исаев И.А. История государства и права России. - М., 1994. - С. 39-41.
14 Линовский В. А. Указ. соч. - С. 11.
