CC BY
56
УДК 811.161.137
ПЕРВОИСТОЧНИКИ НАИМЕНОВАНИЯ БЕЛОГО ЦВЕТА В РУССКОМ И ИСПАНСКОМ ЯЗЫКАХ. ФОНОСЕМАНТИКА И ЭТИМОЛОГИЯ
© 2013 г. С.А. Атаджанян
Атаджанян Сюзанна Абриковна -аспирант,
Пятигорский государственный лингвистический университет, пр. Калинина, 9, г. Пятигорск, 357532. E-mail: [email protected].
Atadzhanyan Syuzanna Abrikovna -
Post-Graduate,
Pyatigorsk State
Linguistic University,
Kalinina Ave., 9, Pyatigorsk, 357532.
E-mail: [email protected].
Освещается проблема цветонаименований в лингвистике. На основе исторического и когнитивного подходов к изучению терминов цвета выделен новый, этимолого-фоносемантический аспект анализа слов-цветообозначений. На примере наименований белого цвета в русском и испанском языках показаны преимущества данного подхода, позволяющего глубже проникнуть в сущность имени цвета, установив первоисточник слова и реконструировав его семантическое развитие. В ходе исследования изучено семантическое пространство БЛ-лексики языков, установлена производность древних и.-е. корней, прояснены эволюционные семантические закономерности.
Ключевые слова: цветонаименование, белый, когнитивная лингвистика, фоносемантика, звуко-изобразительность, звуковой символизм, протоиндоевропейский язык, семантическая производ-ность, этимология.
The article is devoted to the issue of the colour names in linguistics. Achievements of the cognitive and historical colour names' study and a new etymological and phonosemantical approach serve for the ground of the research. The advantages of the new approach are demonstrated by means of white colour names in Russian and Spanish. The research explores the semantic space of the BL-lexicon of two languages, establishes the Indo-European roots' derivation and clarifies the universal evolutionary semantic regularities.
Keywords: colour name, white, cognitive linguistics, phonosemantics, iconicity, sound symbolism, Proto-Indo-European language, semantic derivation, etymology.
Исследование природы цвета издавна привлекало внимание учёных самых разных областей знания: физики, химии, биологии, физиологии, психологии, этнографии, истории и, конечно, лингвистики. Цветонаименования (далее - ЦН) отличаются древностью происхождения, активностью функционирования в языке, семантическим «богатством» и способностью к созданию новых экспрессивно -образных значений. ЦН представляют интерес с точки зрения выражения оценочного спектра, отражения влияния культурологических,
социально-символических, исторических, природно-географических условий на специфику языковой концептуализации.
В лингвистике изучение ЦН в разных языках имеет давнюю традицию и представлено сотнями публикаций и различными подходами. Всплеску огромнейшего интереса к ЦН в разных языках способствовала гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа, породившая ряд лингвистических исследований. Английские антропологи Б. Берлин и П. Кей, изучая этимологию цвета, ис-
следовали процесс возникновения цветообо-значений (далее - ЦО) в различных языках и выявили иерархию в их значимости и развитии. Учёными выделено семь стадий развития языков, и эволюция ЦО, по мнению авторов, соответствует уровню технического и культурного развития общества [1, с. 3].
При рассмотрении проблематики цвета трудно остаться в границах собственно языкознания, ибо основная масса работ в этой сфере написана в русле других наук, устанавливающих с лингвистикой многочисленные корреляции. Рассмотрение лингвистического материала через призму языковой картины мира объединяет в единый комплекс достижения междисциплинарных исследований -семантики, лексикологии, морфологии, со-цио-, этно- и психолингвистики, истории, культурологии, феноменологии и др. Специфика нашего исследования делает для нас значимыми в первую очередь достижения исторического и когнитивного подходов к изучению ЦН.
Исторический подход Н.Б. Бахилиной [2], Ю.В. Норманской [3] предполагает исследование истории отдельных ЦО, изучение процесса формирования групп колоронимов, а также их состава в тот или иной период развития языка.
Н.Б. Бахилина рассматривает эволюцию ЦН с XI до XVIII в. в трёх основных аспектах: происхождение, значение, употребление. Своей задачей она считает выявление абстрактных ЦО, которые обладают способностью выражать самым обобщённым образом данную цветовую субстанцию, самое основное представление о цвете, поэтому они могут назвать любой оттенок данного цвета [2, с. 265]. Эти слова не вызывают дополнительных ассоциаций, сочетаемость их не лимитирована, они стилистически нейтральны. Н.Б. Бахили-на отмечает, что белый, чёрный, жёлтый, зелёный являются именно таковыми. Другие же ЦО рассматриваются как результат развития абстрактных терминов цвета [2, с. 9].
Исторический подход к изучению ЦО тесно связан с когнитивным, и эта связь органична и взаимообусловлена. Исследовать историю изучаемой группы слов, их происхождение необходимо, так как такие знания являются основанием, на котором базируются современные теории концептуального анализа цветовых терминов. Представителей истори-
ческого подхода в свою очередь стала интересовать проблема поиска семантического первоэлемента, позволяющего детально описать историю семантики цветовых слов.
Именно попытки восстановить структуру значения ЦО стали причиной возникновения идеи эталонных цветовых образцов, которая лежит в основе когнитивной теории А. Веж-бицкой. Согласно ее концепции, цвета в языке не абстрактны, а связаны с какими-то значимыми для человека объектами во внешнем мире, ассоциирующимися с тем или иным цветом. А. Вежбицкая предполагает, что фокусы у слов, описывающих один и тот же цвет в разных языках, могут быть относительно стабильны, не только потому что наши психические реакции совпадают, но потому что фундаментальные концептуальные модели у представителей разных культур основаны на общем человеческом опыте [4, с. 283].
Е.В. Рахилина предполагает, что семантическое определение ЦН можно делать только отдельно для каждого языка, так как нельзя выделить универсальный фокус у ЦО, принадлежащих к одной и той же части спектра в разных языках. По её мнению, объекты с фиксированным цветом описываются с помощью ЦО лишь в маркированных ситуациях. Е.В. Рахилина впервые обосновала важность коннотационного компонента в толковании ЦО, который играет важнейшую роль при изменении систем ЦО от праязыка к языкам-потомкам [5].
По мнению Ю.В. Норманской, нельзя некритично использовать приёмы толкования, предложенные А. Вежбицкой. Во-первых, не совсем точно выявлены прототипические предметы (делать это для ВСЕХ языков мира крайне сложно, а может быть, и невозможно). Во-вторых, даже если предмет во всех языках описывается с помощью ЦО, принадлежащих к одной определённой группе спектра (например, красной), то не всегда про него корректно говорить, что он прототипически красный, потому что в большинстве случаев предметы даже в пределах одного языка описываются ЦО, принадлежащим к нескольким разным частям спектра.
Ю.В. Норманская выявила прототипиче-ские предметы, характерные для разных цветов, установила, что фокус ЦО, принадлежащих к одной и той же части спектра в разных языках, в большинстве случаев универсален,
однако в ряде случаев в древних языках обнаруживаются следы членения спектра, отличного от привычного европейцам [3]. Но тонкие филологические различия между ЦО, принадлежащими к одной и той же части спектра в разных индоевропейских языках, в настоящее время остаются невыясненными.
Мнения учёных свидетельствуют о том, что когнитивные процессы, в которых задействованы термины цвета, базируются не на онтологии цвета или знании его физической сущности, а на уникальной конфигурации социально, этнически и ментально осознанной цветосим-волики, её непосредственной связи с историей и культурой народа. Именно закономерная связь исторического и когнитивного аспектов изучения цвета лежит в основе нашего подхода - этимолого-фоносемантического. Рассмотрим его особенности, позволяющие продвинуться дальше в попытках восстановления семантики слов вообще и терминов цвета в частности, на примере ЦН белый в русском и blanco в испанском языках.
Взгляды этимологов М. Фасмера, П.Я. Черных совпадают в том, что белый восходит к и.-е. корню bhel- - «блестящий, светлый», производному от bha - «светить, блестеть» [6, 7].
В функции ЦО белый появилось в самых первых памятниках (XI в.) и уже тогда имело неограниченную сочетаемость. В некоторых контекстах слово ещё долго сохраняло значение «сверкающий, сияющий белизной», а сам белый цвет в христианской символике знаменовал причастность к ангельскому чину, лику святых и пр. Долгое время это слово было единственным для обозначения белого; исключение составляло броный, но оно служило только для названия масти лошадей [8, с. 12].
Н.Б. Бахилина также отмечает, что к XI в. слово уже пережило свою историю как ЦО и является абстрактным для названия этого цвета, поэтому история данной лексемы не может быть описана на основе имеющихся памятников [2, с. 266]. Что касается первичных объектов, наиболее отчётливо передающих обобщённые, абстрактные цвета, белый сравнивается с цветом снега, молока (что привычно для современного человека), но также волны, руна, сыра, мрамора, пены, бумаги, полотна, ваты, чеснока и др. Кроме того используются сравнения, выраженные сложными прилагательными «снегобелый, снегоподобный, белоснежный, снежный, снеговой» [2, с. 10].
Испанское наименование белого также является одним из основных ЦН и соотносится с цветом снега. Этимологи восстанавливают путь его развития следующим образом: лат. blancus - «белый» < герм. blank - «блестящий» < протогерм. blangkaz - «светить, ослеплять» < и.е-. bhel- - «светить, сверкать» [9].
ЦН стало употребляться в кастильском варианте испанского языка с 1140 г. Белый цвет в испанской культуре, подобно всем европейским, символизирует чистоту и непорочность.
На основе результатов исследования индоевропейских корней с начальным Bh-, полученных А.Б. Михалёвым [10], мы решили проанализировать современную БЛ-лексику русского и испанского языков, выявить основные семантические поля изучаемого пространства, установив корреляции с корневой системой и.-е. языка, и реконструировать развитие значения ЦН белый и blanco с точки зрения фоносемантики.
Материалом исследования послужили лексикографические корпусы «Словаря русского языка» С.И. Ожегова [11] и словаря современного испанского языка [12], включающие слова с начальными БАЛ-, БЕЛ-, БИЛ-, БЛ-, БОЛ-, БУЛ-, БЫЛ- (далее - БЛ-лексемы) и BAIL-, BAL-, BEL-, BIL-, BL-, BOL-, BUL-соответственно. Релевантными мы считаем не только контактные, но и дистантные консонантные сочетания (с варьирующим гласным между согласными), причём фоносемантиче-ский потенциал гласных нами не учитывался.
Из семантического анализа предварительно исключены производные от слов, не относящихся к БЛ-лексемам, обсценная лексика и однокоренные слова. Также в силу заявленной цели нашего исследования, а именно - анализа семантического развития и.-е. корней, исключены из предмета изучения слова тюркского и семитского происхождения (балык, булат, baladí, bálsamo, belén и др.).
Семантическое пространство БЛ-лексики русского языка составило три поля: «звук, шум» (с производным от него на основе синестезии значением «свет»), «дуть, надувать» (с производным значением «округлое»: балахон, блюдо, булава, булка, булыжник) и «резать, бить» (с производными значениями «сжимать», «скакать», «болтать», «сила»: близкий, блоха, болтать, боль, большой). Изучаемый материал испанского языка представлен аналогичными основными полями («звук, шум»
(с производным от него на основе синестезии значением «свет»), «дуть, надувать» (с производным значением «округлое»: balandrán -«пальто», ballena - «кит», balón - «мяч», balota - «избирательный шар», baluarte - «бастион», balumba - «куча», bellota - «жёлудь», billete - «записка, билет», blusa - «блуза», bola -«шар», boleta - «входной, лотерейный билет», bol - «пиала», bollar - «ставить клеймо», bollo -«булочка», bula - «булла», bulbo - «луковица», bullir - «кипеть», bulto - «объём, неясный силуэт») и дополнен полями «Брус, древесина» (bálago - «солома», balaustrada - «балюстрада», balcón - «балкон», balea - «грабли», baliza - «навигационный знак», biela - «шатун, рычаг», bloque - «блок», bulevar - «бульвар») и «бросать, метать» (baile - «танец», balada - «баллада», balística - «баллистика», ballesta - «арбалет», ballet - «балет», belem-nites - «белемнит», bélico - «военный, воинский», blandir - «трясти, размахивать», bolsa -«сумка, мешок»).
Очевидна семантическая связь значений «резать, бить» и «бросать, метать» и произ-водность от них значения «древесина», это позволяет нам сделать вывод об абсолютной семантической идентичности изучаемых пространств в обоих языках, что говорит не только об общности и.-е. происхождения, но и об универсальных закономерностях семантической эволюции значений.
Определённые затруднения вызвали лексемы bala, billar, bolero, bólido и bulo, чьё спорное происхождение не позволяет отнести их к конкретному полю. Слово bala - «пуля, ядро», bólido - «болид, метеорит» и bolero -«болеро» могут восходить как к корню bhel- -«дуть, надувать» (производное значение «округлый»), так и к корню gwels - «бросать, метать». Лексема billar - «бильярд», согласно данным этимологических словарей и результатам нашего исследования, может быть про-изводна и от латинского bille - «брус, палка» (если речь идёт о кие), и от того же и.-.е корня bhel- - «дуть, надувать» (если основой для номинации послужил шар). Слово bulo -«ложный слух» восходит корнями либо к значению «звук, шум», либо к «дуть, надувать».
Именно на примере подобных лексем с затемнённой этимологией можно лучше разобраться в специфике семантики омономичных и.-е. корней, которые при тщательном анализе демонстрируют поразительную смежность,
что говорит в пользу наличия общего для них протокорня, объясняющего на основе фоно-семантических критериев их мнимую омонимичность.
Каждое поле является производным от соответствующего и.-е. корня. Подробно остановимся на анализе поля «звук, шум», включающего релевантную для нас лексему белый.
Проведённый анализ БЛ-лексики показал, что лексемы, составляющие поле «звук, шум» (66 % БЛ-лексем в русском и 30 % в испанском языках), восходят к гипотетически омонимичным звукоизобразительным и.-е. корням bha1- «говорить» и bha2- «светить». Судя по результатам качественного и количественного анализа В.В. Левицкого [13, с. 51], значение «звук» обнаруживает сильные связи со значениями «цвет» и «блестеть» (в нашей интерпретации - «светить, сверкать»). В случае с корнями bha1- и bha2- нам кажется логичным предположить полисемическую производ-ность второго от первого на основании аудиовизуальной синестезии. По нашему мнению, билабиальный [b] способен непосредственно символизировать прежде всего буккальную деятельность, в частности звукоизвлечение. А уже от этого основания осуществляется аудио-визуальный синестетический перенос «звукоизвлечение» > «светоизлучение».
Сочетание придыхательного лабиального взрывного [bh] с открытым гласным [a] - прекрасная имитация губной деятельности и интенсивного звучания. К корню bha - нами были отнесены следующие БЛ-лексемы: балаболка, балагур, баламут, балалайка, баловать, блеять, бултых, буль-буль и baladrón -«хвастун», balar - «блеять», balbucir - «бормотать», blasfemar - «богохульствовать, оскорблять», bululú - «актёр, играющий один целую пьесу», blando - «мягкий, нежный, тихий», balneario - «водолечебница», balsa -«пруд», bilis - «желчь», blenorragia - «бленнорея»,
В основе большинства лексем лежит бала -образование звукоподражательного характера, имитирующее процесс говорения. Лексемы блеять, бултых, буль-буль, balar также носят звукоподражательный характер. В представленных словах L-формант реализует свою специфическую звукоподражательную функцию: «Щёлкающие, хлопающие звуки» (эти признаки присущи артикуляционному жесту лингвального L).
Отдельного упоминания заслуживает лексема баловать. Этимология этого слова спорная, словари дают разные интерпретации его происхождения. Мы склонны согласиться с Фасмером в том, что слово произошло от слав. балий - «заклинатель, врач» [6, с. 117] и претерпело в ходе своего развития следующие семантические изменения: «говорить» > «заклинать» > «лечить» > «баловать».
Испанские лексемы bilis - «желчь» и blenorragia - «бленнорея», по данным этимологических словарей, производны от др.-греч. B^évvog - «слизь», что соотносится и с фоно-семантическими свойствами L-форманта, реализующего в данном случае значение «скользкий, жидкий», и с производностью от буккальной деятельности, лежащей в основе и.-е. корня bha1-. Теми же свойствами фонемы L объясняется включение в это поле и лексем balneario - «водолечебница» и balsa - «пруд».
За значение «свет» в изучаемом нами семантическом поле ответствен и.-е. корень, давший основу многим БЛ-лексемам в изучаемых языках, - bha2- «светить». К этому корню в первую очередь были отнесены лексемы белый, бледный, блёклый, блеск, блесна, блик, благо, блюсти, болото, блат, блуд и blanco - «белый», baladre - «олеандр», beleño -«белена», bledo - «лебеда», blenda - «сфалерит, сульфид цинка», blindar - «бронировать», bello - «красивый».
Русские лексемы, однокоренные слову белый, не были включены в анализ, испанские же требуют пояснения. Слова baladre, beleño, bledo, blenda включены в поле «свет», будучи связанными со значением белый, так как имеют (или могут иметь) белую (или светлую, белёсую) окраску. Лексема blindar также восходит к и.-е. корню bhel (производному от bha2-) - «светить», так как бронирование предполагает защиту от внешних ударов с одновременным сужением поля зрения (налицо метафорический перенос).
Развитие семантики большинства представленных лексем достаточно ясно: «сверкать» > «блестящий, светлый». В случае с благо имел место метафорический перенос: «светлый» > «добрый, благой». Аналогичный путь («светлый» > «добрый, благой» > «красивый») прошла лексема bello: словари связывают её с лат. bonus: bonus > benulus > bellus > bello.
Лексему блюсти Фасмер связывает с др.-инд. bódhati «просыпаться, замечать» [6, с. 178],
что позволяет предположить следующее развитие семантики данной лексемы (с метафорическим и метонимическим переносами): «светить» > «рассветать» > «бодрствовать, просыпаться» > «наблюдать, блюсти».
Этимология слова болото не выяснена до конца, но можно согласиться с исследователями, связывающими болото с белый ввиду белого цвета болотистых мхов.
Значение лексемы блуд представляется результатом следующей цепочки семантических переходов и финального метафорического переноса: «сверкать» > «ослеплять» > «быть ослеплённым» > «заблуждаться», «ошибаться». Реконструкция семантики лексемы блуд возможна и по другому пути, производному от корня bhel2-: «дуть, надувать» > «округлый» > «кривой, изогнутый» > «заблудиться».
Повышенный интерес вызвала лексема блат, потребовавшая углублённого анализа. Несмотря на большое количество гипотез, этимология слова до сих пор остаётся невыясненной. Фасмер говорит о связи с польск. blat - «укрыватель» из идиша blat - «посвя-щённый, согласный» [6, с. 172]. Наиболее правдоподобной нам представляется версия, по которой слово, появившись в русском языке ещё во времена Петра I, произошло от голл. blat или нем. Blatt - «лист бумаги» и означало список бояр, откупившихся от «позорных» повинностей. К концу XIX - началу ХХ в. понятие перешло в преступный мир, а в своём нынешнем смысле вернулось в лексикон в 1917 г. и стало обозначать знакомство или связи, используемые в обход общепринятых правил в ущерб интересам общества. В рамках данного исследования конкретное время появления слова в русском языке принципиального значения не имеет. Важно то, что очевидна аналогия, например, с фр. blanc -«белый» и с соответствующим ЦО в русском языке. Вследствие таких выводов лексему блат мы тоже относим к словам, производным от и.-е. корня bhä2- «светить».
Нами изучено семантическое пространство БЛ-лексики двух европейских языков, установлена производность древних и.-е. корней, реконструировано развитие значений от протоиндоевропейских до современных с целью восстановить историю появления цветонаименования белый, проследив все его семантические преобразования. Данная работа и последующие подобные ей исследования других языков и цвето-
обозначений способны прояснить универсальные эволюционные закономерности семантики, восстановить процесс становления лексико-семантической системы языков.
Проблемы декодирования, репрезентации отдельных концептов в современной лингвистике являются настолько сложными, многообразными и богатыми в своих проявлениях, что требуют постоянного, более глубокого проникновения в их сущности. Полагаем, что именно комплексный подход к изучению имён цвета позволит продвинуться дальше в осмыслении данного фрагмента языковой картины мира и расширит знания об особенностях соотношения языка и мышления.
Литература
1. Berlin B., Kay P. Basic color terms. Their universality and evolution. Los Angeles, 1969. 178 p.
2. Бахилина Н.Б. История цветообозначений в русском языке. М., 1975. 286 с.
3. Норманская Ю.В. Генезис и развитие систем цветообозначений в древних индоевропейских языках. М., 2005. 379 с.
Поступила в редакцию
4. Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия // Язык. Культура. Познание. М., 1997. С. 231 - 290.
5. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имён: семантика и сочетаемость. М., 2010. 448 с.
6. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. СПб., 1996. Т. 1. 576 с.
7. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. М., 2001. Т. 1. 624 с.
8. Василевич А.П., Кузнецов С.Н., Мищенко С.С. Каталог названий цвета в русском языке. М., 2002. 125 с.
9. Corominas J. Breve diccionario etimológico de la lengua castellana. Madrid, 2011.
10. Михалёв А.Б. Семантическая производность звукоизобразительных индоевропейских корней с начальным BH- // Вестн. Пятигорского гос. лингвистического ун-та. 2012. Вып. 1. С . 153 - 157.
11. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1988. 750 с.
12. Diccionario de uso del español actual. Madrid, 2006. P. 2048.
13. Левицкий В.В. Этимологический словарь германских языков: в 3 т. Черновцы, 2000. Т. 1.
9 июля 2013 г.
