CC BY
42
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И КЛИНИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА
УДК 611-018.74:616.151.5
ПЕРТУРБАЦИЯ ЭНДОТЕЛИЯ — ПРИЧИНА ОСТРОЙ ГИПЕРКОАГУЛЕМИИ
Д.М. Зубаиров, И. А Андрушко, Л. Д. Зубаирова, Г.Ю.Свинтенок
Кафедра биохимии (зав. — акад. АНТ РТ, проф. Д.М.Зубаиров) Казанского государственного медицинского университета
Явление ускорения свертывания крови при острых кровопотерях, способствующее остановке кровотечения, описано многими исследователями. Максимальное сокращение времени свертывания крови наступает вскоре после кро-вопотери и длится не менее часа. Кровь свертывается тем быстрее, чем больше была ее потеря. Острая гиперкоагулеми-ческая реакция после кровопотери характерна для многих млекопитающих (человек, собаки, кролики). У доноров, часто сдающих кровь, нередко выявляется образование фибрина в стабилизированной крови при повторных эксфу-зиях. Мы избрали реакцию на кровопо-терю в качестве проверенной модели острой гиперкоагулемии. В наших предыдущих исследованиях было установлено, что гиперкоагулемия может достигать такого уровня, что кровь полностью не стабилизируется цитратом и оксалатом, так как в ней начинают циркулировать следовые количества тромбина. Однако первичный механизм тром-
биногенеза оставался неясным, что видно из схемы (рис. 1) [3]. При детальном анализе сдвигов, происходящих в системе свертывания крови при повышении свертываемости крови после острой кровопотери, обращает на себя внимание нормальный уровень или даже уменьшение содержания или активности большинства факторов свертывания крови.
В связи с нерешенностью проблемы мы решили продолжить исследования и изучить динамику микровезикуляции и активности эластазы как показателей активации эндотелия и лейкоцитов, кислой фосфатазы как маркера лизосо-мальных ферментов.
Эндотелий длительное время рассматривался как несмачиваемая полупроницаемая мембрана, отделяющая кровоток от подлежащих тканей [40]. В действительности, эндотелий — динамичный орган, вовлеченный в широкий круг процессов гомеостаза, в который входят поддержание жидкого состояния
Рис. 1. Система свертывания крови при увеличении ее свертываемости после острой кровопотери [3].
крови, контроль сосудистого тонуса, перенос питательных веществ и клеток между кровью и подлежащими тканями. Эндотелий реагирует на множество аго-нистов и требований окружающей среды, подвергается активированию, мало чем отличающемуся от такового тромбоцитов, которое иногда заканчивается потерей противосвертывающих свойств и приобретением прокоагулянтной функции. Он интегрирует различные внеклеточные сигналы и клеточные реакции в разных областях сосудистого дерева. С одной стороны, эндотелий подвержен воздействиям окружающей среды, включая гормоны, интегрины и факторы роста, гемодинамические силы и сигнализацию от клетки к клетке. С другой стороны, способность эндотелия интегрировать данные сигналы регулируется и местом его расположения и во времени. В результате сложения этих переменных, прокоагулянтное и противо-свертывающее действия эндотелиальных клеток (ЭК) дифференцированно выражены повсюду на протяжении сосудистого дерева. Более того, ЭК сами сек-ретируют ряд медиаторов, которые регулируют гемодинамику, и ферментов, участвующих в гемостазе. Среди них: 1) образующийся в ответ на механическое воздействие кровотока на ЭК N0 (оксид азота, двухатомный свободный радикал), который не только вызывает вазодилатацию, но и замедляет адгезию лейкоцитов, тормозит адгезию, активацию, секрецию и агрегацию тромбоцитов, вызывает их дезагрегацию, задерживает миграцию и пролиферацию глад-комышечных клеток; 2) вазодилататор простациклин — эйказаноид, производное арахидоновой кислоты, препятствующий агрегации и отложению тромбоцитов; 3) фактор активации тромбоцитов (фосфолипид) с вазоконстриктор-ным действием, стимулирующим адгезию лейкоцитов; 4) эндотелин-1 (21-членный полипептид), оказывающий вазоконстрикторное действие и мито-генный эффект на гладкомышечные клетки.
Цель настоящей статьи — рассмотреть в основном участие ЭК в обеспечении гиперкоагулемической реакции. Давно известно, что неповрежденный эндотелий крупных сосудов предотвращает свертывание крови. Между наложенными лигатурами кровь в артериях и венах остается жидкой на протяжении часов. Но на поверхности аорты кроли-328
ка, извлеченной оперативно во влажной (100% влажность) камере и помещенной в гемокоагуляционный аппарат С.Ц.Базарона, свертывание крови, взятой тефлоновой канюлей из бедренной артерии другого кролика, происходит за несколько секунд. Та же кровь на поверхности парафина свертывается только через 17—20 минут. Между этими крайними пределами анти- и прокоагулянт-ного действия, видимо, могут существовать переходные уровни.
Сохранение жидкого состояния крови в организме, согласно теории, довлевшей на протяжении столетия в руководствах по физиологии вплоть до 80-х годов XX столетия, объяснялось несмачиваемостью сосудистого эндотелия. Эта ошибочная гипотеза была экспериментально опровергнута нами в 1963 г. [8]. Кардинальным механизмом поддержания жидкого состояния крови является, в действительности, строгое ограничение выработки тромбина с быстрой последующей его инактивацией. Это не означает полного отсутствия тромбина в крови! В этих процессах ЭК принадлежат важнейшие функции. Эндотелий, будучи массивной (1 кг) тканью, реализует разнообразные воздействия, в том числе на свойства контактирующей с ним крови. В настоящее время полагают, что эндотелий должен находиться в покоящемся или невозмущенном состоянии, чтобы оптимально проявлять противосвертывающее действие, которое предупреждает образование тромба. Из этих двух определений второе является, на наш взгляд, более правильным. Решающим этапом в превращении мембраны ЭК из атромбогенной в прокоа-гулянтную выступают индукция тканевого фактора и потеря липидной асимметрии. Функционирующие, но не возмущенные (не пертурбированные) ЭК не экспрессируют тканевой фактор и сохраняют липидную асимметрию наружной клеточной мембраны (см. табл.) Фактор роста сосудистого эндотелия (VEGF) важен не только для ангиоге-неза, но и способен индуцировать тканевой фактор. Фосфатидилинозитол 3-ки-наза (МАР-киназный сигнальный путь), напротив, оказывает негативное регулирующее влияние [11].
Иммуногистохимическим методом и путем гибридизации in situ показано, что при нормальных условиях большинство клеток, находящихся в прямом контакте с кровью, лишено тканевого факто-
ра. В их число входят тромбоциты и ЭК кровеносных сосудов. Не находят его и в гладкомышечных клетках большинства кровеносных сосудов. Напротив, он четко выявляется в адвентициальных клетках и перицитах, окружающих большинство кровеносных сосудов, более крупных, чем капилляры [6, 19].
В патологических условиях, например при воспалении, в ЭК синтез тканевого фактора может быть индуцирован липополисахаридами эндотоксина, фактором некроза опухолей а [10, 35] и окисленными липопротеинами низкой плотности [18]. По-видимому, при воздействии липополисахаридов и аггрегатов иммуноглобулина С моноциты вырабатывают интерлейкин-1Ь, который индуцирует синтез тканевого фактора эн-дотелиальными клетками [39]. Полимор-фоядерные лейкоциты, адгезируя через молекулы 1САМ-1 к ЭК аорты, могут увеличивать в них активность тканевого фактора [38]. Серотонин в концентрациях от 0,1 до 10 мкМ в культуре ЭК аорты крысы значительно увеличивал количество мРНК тканевого фактора и ПАИ-1 [27]. Механическое воздействие при напряжении сдвига от 0,68 до 13,2 дин/см2 на монослое ЭК пупочного канатика вызывает 5-кратный рост экспрессии антигена тканевого фактора и
одновременно 2-кратное увеличение уровня ингибитора пути тканевого фактора, что в итоге уменьшало активацию фактора X [22].
В тромбах, экспериментально вызванных у свиней, при электронной микроскопии и иммуноокрашивании идентифицируется много тканевого фактора в виде везикул в нейтрофилах и моноцитах [30]. Однако при апоптозе ЭК синтез тканевого фактора не индуцируется, несмотря на то что они приобретают прокоагулянтные свойства [12].
На ЭК, которые способны к индукции экспресии ТФ под действием ли-пополисахаридов, для рецепции последних имеется специальный связывающий белок С014 [28]. Экспрессия на ЭК из пупочного канатика человека С040 (антиген дифференциации, обнаруженный на всех зрелых В-лимфоцитах, член суперсемейства фактора некроза опухолей) обеспечивает при взаимодействии с фибробластами прокоагулянтную активность в результате индукции синтеза тканевого фактора [42]. Перечисленные агенты способны временно увеличивать скорость транскрипции гена тканевого фактора. Инфицирование культуры ЭК человека риккетсиями через 4 часа приводит к появлению пика мРНК тканевого фактора с почти неопределимого
Участие ЭК в регуляции гемостаза и тромбоза
Координируемые Обладают прокоагулянтным, Обладают антикоагуляционным,
системы протромботическим действием антитромботическим действием
Места связывания белков гемокоагуляции
Вещества производимые и запасаемые ЭК
Фибринолитическая система
Тканевой фактор
Утрата липидной асимметрии
Рецептор тромбина Места связывания фибрина, факторов IX, 1Ха, X, Ха, XII, калликреина
Рецептор для активированного протеина С
Фактор фон Виллебранда Фактор активации тромбоцитов
ПАИ-1 ПАИ-3
Вазомоторные факторы
Тромбоксан А.2 Эндотелин-1
Гепарансульфат, состоящий из стержневого мультидоменного белка глипикана и 50-150 дисахаридных единиц. Сохранение липидной асимметрии
Ингибитор пути тканевого фактора (ТРР1)
Тромбомодулин
Оксид азота Простагландин 12 Экто-АДФаза
тПА уПА
Рецептор уПА
Места связывания плазминогена Аннексин II Рецептор тПА
Оксид азота Простагландин !2
исходного уровня. Через 8 часов появляется активность тканевого фактора. Эта индукция требует внутриклеточного присутствия риккетсий [36].
Тканевой фактор обнаруживают в атеросклеротических бляшках [37, 24] и сосудах, кровоснабжающих опухоли [16]. Если тканевой фактор становится доступным плазме крови, то на поверхности ЭК активируется фактор VII, а далее формируется протромбиназный комплекс [5], что свидетельствует о том, что на поверхности клеток имеются места связывания для факторов IX, IXa, X, Ха, VIII и тромбина. Для большинства из них еще нет точных характеристик, хотя в целом можно полагать, что появление на внешнем листке бислоя клеточной мембраны кластеров фосфати-дилсерина служит ключевым событием для образования кальциевых мостиков с Гла-доменами ряда из этих факторов. Наиболее тщательно охарактеризованы места связывания для тромбина - тром-биновый рецептор. На культуре ЭК пупочного канатика обнаружен главный активируемый протеазами (PAR-1) рецептор тромбина, действие которого опосредовано через G-белок. Связывание с ним тромбина приводит к серии изменений в экспрессии ЭК протром-ботических и антитромботических молекул, включая тканевой фактор, оксид азота, ПАИ-1, фактор активации тромбоцитов, простагландин I2, эндотелин, а также к митогенному действию и разрыву межклеточных контактов [41, 26, 20]. ЭК экспрессируют и PAR-2, который может опосредовать реакции на триптазу, освобождаемую тучными клетками [29], или на факторы свертывания крови VIIa, или Ха [14].
ЭК также экспрессируют несколько рецепторов для фибрина и продуктов деградации фибрина [1, 31]. Среди них гликопротеин массой 130000 Д [17], тканевая трансглутаминаза [23] и интегрин а^з [32]. Связывание фибрина способствует адгезии, распластыванию, пролиферации, миграции ЭК, ретракции клеток, адгезии лейкоцитов и торможению синтеза простагландина I2. Культура ЭК экспрессирует гликопротеин Ib, который связывает синтезируемый этими же клетками конституитивно фактор фон Виллебранда. Экспрессия гли-копротеина Iba усиливается под действием фактора некроза опухолей а [33].
Интегрин ауР3 также может связывать фактор фон Виллебранда на ЭК.
Фибринолитическая система, как шомпол, прочищает кровеносные сосуды изнутри, обеспечивая беспрепятственное протекание крови от сердца к жизненно важным органам. ЭК располагают по крайней мере двумя связывающими белками (см. табл.): во-первых, это специальные рецепторы для тканевого и урокиназного активаторов плаз-миногена, во-вторых, аннексин, имеющий сродство к тканевому активатору плазминогена (тПА) и плазминогену. С наибольшим сродством большинство видов клеток организма человека связывают через специализированный ре-цепторный белок урокиназный тип активатора плазминогена. На этом основании многие исследователи считают, что фибринолиз на поверхности клеток всегда начинает именно этот тип активатора плазминогена. Однако на поверхности эндотелиальных клеток имеются упомянутые аннексин II и рецептор тПА, которые, хотя и с меньшим сродством, связывают и тканевой тип активатора плазминогена. Синтез плазмино-гена осуществляется в печени, а его активаторов — повсюду за пределами печеночных клеток в стенке кровеносных сосудов и в других клетках. Таким образом, активирование плазминогена может произойти в любом месте, где возникает фибрин.
Синтез тПА происходит главным образом в ЭК, где он хранится вместе с фактором фон Виллебранда в тельцах Вайбеля-Паладе [25]. Их секреция осуществляется содружественно на одни и те же стимулы, в частности при действии агонистов адренергических и V2-вазопрессиновых рецепторов.
Для регуляторного ограничения фиб-ринолиза вырабатываются антагонисты (ингибиторы) плазмина и активаторов плазминогена. Главным ингибитором плазмина является особый белок, содержащийся в крови, - а2-антиплазмин. Этот ингибитор очень быстро связывается со свободным плазмином, который не адсорбирован ни на фибрине, ни на клеточной поверхности. При соединении с а2-антиплазмином каталитический центр плазмина связывается этим ингибитором и не может более реализовать свое действие на фибрин и на фибриноген.
Ингибитор активатора плазминогена-1 (ПАИ-1) является вторым наиболее
важным ингибитором фибринолиза. Он тормозит активность и тПА, и уПА. Роль этого ингибитора состоит в сохранении на некоторое время фибринового сгустка, выполняющего роль пробки в поврежденном кровеносном сосуде. Этот тип ингибитора был обнаружен и в ЭК. ПАИ-3 не продуцируется ЭК, но выявляется на их поверхности в присоединенном к гепарансульфату виде [21].
Итак, эндотелий должен остаться в невозмущенном состоянии, чтобы оптимально проявлять противосвертываю-щее действие, которое предупреждает образование тромба. Далее мы представляем результаты опытов, в которых пертурбацию эндотелия вызывали путем выпускания 25% крови у кроликов. Помимо падения кровяного давления со 100 до 70 мм Hg, кровопотеря приводит к гиперадреналинемии, гипервазопрес-синемии и другим изменениям гомео-стаза. Средние результаты изменений свертываемости крови у 9 бодрствующих кроликов после острой кровопотери, представлены на рис. 2. В плазме крови определялась лишь следовая активность эластазы, которая достоверно не изменялась на протяжении всего опыта.
Ни в одном из исследованных объектов (плазма, тромбоциты, мононуклеа-ры, гранулоциты, цельная кровь) не было установлено статистически значимых изменений активности фактора Ха. Что касается тромбина, то его активность в цельной крови после кровопо-тери возрастала с 0,41 0,21 нМ расщепленного хромогенного субстрата Б-2238/час до 0,81 0,11 нМ (Р<0,05). Это согласуется с впервые описанным нами в 1961 г. обнаружением следовых количеств тромбина в крови подопытных животных после кровопускания [2]. Но в отдельно исследованных объектах (плазме, тромбоцитах, мононуклеарах и гранулоцитах) активность тромбина не выявлялась совсем (плазма) или следовая активность не претерпевала закономерных изменений. Это отнюдь не удивительно, так как в ходе препаративного выделения этих составных частей крови, занимающего десятки минут, происходит инактивация фермента антитромбином.
Как можно интерпретировать результаты определения активности тромбина и фактора Ха по расщеплению хро-могенных субстратов? Во-первых, обнаружено, что в выделенных из циркулирующей крови после ее стабилизации,
Рис. 2. Динамика свертываемости крови.
плазме, тромбоцитах, мононуклеарах и гранулоцитах нет измеримых количеств активированных форм фактора Х. Во-вторых, в цельной стабилизированной крови следовая активность все же может быть выявлена, но она не увеличивается после кровопускания при развитии гиперкоагулемии. Противоречивость этих результатов может быть объяснена тем, что в процессе препаративного выделения клеток происходит их отмывание от сорбированных на их поверхности ферментных комплексов. В-третьих, несмотря на стабилизацию крови, следовые количества тромбина этим методом можно обнаружить. Причем эта его активность отличается от спонтанного гидролиза субстрата примерно на порядок. После кровопотери развитию гиперкоагулемии сопутствует примерно двукратное увеличение активности тромбина. Подчеркнем, что исходный уровень свертываемости крови и тромбинемии тоже нельзя расценивать как совершенно нормальный, если принять во внимание обездвиживание подопытного бодрствующего кролика и перенесенную им операцию мобилизации бедренной артерии.
Почему увеличению активности тромбина не предшествует рост активности фактора Ха в исследуемой крови? По-видимому, активные теназный и протромбиназный комплексы формируются непосредственно на поверхности пертурбированного эндотелия и в основном своем количестве не проникают в общий кровоток. В отличие от них, тромбин, во-первых, легче высвобождается в кровь, а во-вторых, образуется в большем количестве.
Рис. 3. Динамика свертываемости крови и микровезикуляции после кровопотери.
ЭК способны отделять микровезикулы [7, 13], а в крови здорового человека их количество составляет около 17% от общего числа микровезикул [9]. Признаком пертурбации эндотелия можно рассматривать отторжение от него микровезикул, несущих на своей поверхности фермент 5'-нуклеотидазу. Как видно из графиков (рис. 3), усиление мик-ровезикуляции немного отстает от развития гиперкоагулемической реакции, которая сохраняется и после того как уровень микровезикул нормализуется. Установлено [34, 43], что процесс мик-ровезикуляции интимно связан с нарушением липидной асимметрии наружных клеточных мембран, с появлением на их поверхности фосфатидилсерина. Однако оба процесса могут развиваться и независимо друг от друга. На основании полученных данных можно полагать, что вызванные скремблазой перенос фосфатидилсерина из внутреннего листка наружной мембраны эндотелио-цитов на внешний и гиперкоагулемия предшествуют микровезикуляции и сохраняются после ее завершения.
Какие агенты можно рассматривать в данном случае в качестве инициаторов пертубации эндотелиальных клеток? Если проследить за динамикой артериального давления, то становится очевидным, что, в первую очередь, это гормон тревоги адреналин, а во вторую — вазопрессин [15].
Как видно на рис. 4, динамика усиления микровезикуляции после инъекций адреналина, агониста У2-рецепто-ров десмопресина и острой кровопоте-ри имеет сходный характер.
Механизм острой гиперкоагулеми-ческой реакции, возникающей в ответ на кровопотерю, последовательно включает в себя следующие этапы:
1) рефлекторное усиление секреции вазопрессина и адреналина;
Кровопотеря --»--Адреналин - --л - - Десмопрессин
Рис. 4. Динамика микровезикуляции.
2) воздействие этих гормонов на У2-вазопрессиновые и а-адренергические рецепторы эндотелиоцитов, стимуляция их аденилатциклазной системы;
3) активация скремблазы, ведущая к перемешиванию фосфолипидов между бислоями наружной клеточной мембраны и вынос фосфатидилсерина на поверхность клеток. Последнее событие (потеря липидной асимметрии) сопровождается увеличением прокоагулянт-ной активности эндотелиальной выстилки кровеносных сосудов, так как на кластерах фосфатидилсерина формируются и теназный и протромбиназный комплексы свертывающей системы крови;
4) отделение микровезикул, секреция фактора фон Виллебранда и тПА. Судя по динамике гиперкоагулемичес-кой реакции и микровезикуляции, потеря липидной асимметрии начинается раньше и длится дольше, чем усиление микровезикуляции.
При анализе этих экспериментальных результатов по выявлению механизма острой гиперкоагулемии следует учитывать, что ни один из известных генетических факторов тромбофилии (лейденская мутация фактора V, мутация 20210С>А в гене протромбина, дефициты протеинов С и Б, антитромбина) не является фактором риска для артериального тромбоза, в то же время для венозного тромбоза эта группа представляет явную угрозу [3, 4]. Артериальный тромбоз развивается в условиях высокого давления и большой скорости кровотока и обычно связан с разрывом атеро-склеротической бляшки, приводящим к образованию тромбоцитарной пробки и активации свертывания крови благодаря связанному с бляшкой тканевому фактору. Венозный же тромбоз возникает при низком давлении и малой скорости кровотока, когда физиологичес-
кие антикоагуляционные механизмы имеют решающее значение для торможения тромбоза. Эти антикоагуляционные механизмы недостаточны для предупреждения тромбоза в артериальной циркуляции в случае разрыва атероскле-ротической бляшки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Давыдов B.C., Субханкулова Ф.Б., Литвинов Р.И., Зубаиров Д.М. // Вопр. мед. химии. —1982. — № 4. — С. 83—86.
2. Зубаиров Д.М. // Казанский мед. ж. — 1961. — № 2. — С. 16—24.
3. Зубаиров Д.М. Свертываемость крови. — Казань, 1966.
4. Зубаиров Д.М. // Казанский мед. ж.— 1996. — №1. — С. 1—5.
5. Зубаиров Д.М. Молекулярные основы свертывания крови и тромбообразования. — Казань, 2000.
6. Зубаиров Д.М, Андрушко И.А., Давыдов B.C. // Бюлл. экспер. биол. — 1970. — № 12. — С. 24—26.
I. Зубаиров Д.М, Андрушко И.А., Сторожев А.Л. // Кардиология. — 1974. — Т. 14. — № 11. — С. 75—80.
8. Зубаиров Д.М, Репейков А.В, Тимербаев B.H. // Физиол.журн. СССР. — 1963. — С. 85—91.
9. Berckmans R.J., Nieuwald R. et al. // Thromb. Haemost — 2001. — Vol.85. — P.639—646.
10. Bevilaccqua M.P., Pober J.S. et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. — 1986. — Vol. 83. — P. 4533.
II. Blum S., Issbruker K. et al. // J. Biol. Chem. — 2001. — Vol. 276. — № 36. — P. 33428—33434.
12. Bombeli T, Karsan A., Tait J.F, Harlan J.M. // Blood. — 1997. — Vol. 89. — P. 2429—2442.
13. Bona R., Lee E, Rickles F. // Thromb. Res. — 1987. — Vol. 48. — P. 487.
14. Camerer E., Huang W., Coughlin S.R. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. — 2000. — Vol. 97. — P. 5255—55260.
15. Chiu T, Red I.A. // Hypertens. Res. — 1995. — Vol.18. —P. 55—61.
16. Contrino J, Hair C, Kreutzer D.L, Rickles F.R. // Nat. Med. — 1996. — Vol. 2. — P. 209.
11. Erban J.K, Wagner D.D. // J. Biol. Chem. — 1992. — Vol. 267. — P. 2451.
18. Fei H, Berliner J.A, Parhami F, Drake T.A. // Artcrioscler. Thromb. — 1993. — Vol.13. — P. 1711—1717.
19. Fleck R.A., Rao L..V.M, Raraport S.I., Varki N. // Thromb. Res. — 1990. — Vol. 59. — P. 421—437.
20. Carcia J.C.N, Pavalko F.M, Patterson C.E. // Blood Coag. Fibrinol. — 1995. — Vol. 6. — P. 609.
21. Ceiger M, Prilinger U, Craffin J.H, Binder B.R. // J. Biol. Chem. — 1991. — Vol. 266. — P.11851.
22. Crabovski E.F., Reininger A.J. et al. // Arte-rioscler. Thromb. Vasc. Biol.—2001.—Vol. 21.— P.157—162.
23. Creenburg C.S., Birckbichler P.J., Rice R.H. // FASEB J. — 1991. — Vol. 5. — P. 3071.
24. Hatakeyama K., Asada Y. et al. // Atherosclerosis. — 1997. — Vol. 133. — P. 213.
25. Huber D., Cramer E.M. et al.// Blood. — 2002. — Vol. 99. — P. 3637—3645.
26. Kanthou C., Benzakour O. // Cell Pharmacol. —
1995. — Vol. 2. — P. 293.
21. Kawano H, Tsuji H.et al. // Blood. — 2001. — Vol. 97. — P. 1697—1702.
28. Meszaros K., Aberle S. et al.// Blood. — 1994. — Vol. 83. — P. 2516—2525.
29. Molino M., Barnathan E.S. et al.// J. Biol. Chem. —
1997. — Vol. 272. — P. 4043—4049.
30.Nemerson Y, Ciesen P.L.A. et al.// Haemostasis. —
1998. — Vol. 28. — S2. — P. 237.
31. Odrijn T.M., Francis C.W. et al. // Arterioscler. Thromb. Biol. — 1996. — Vol. 16. — P. 1544.
32. Okada Y, Copeland B.R. et al.// Am. J. Pathol. —
1996. — Vol. 149. — P. 37.
33. Rajagopalan V., Essex D.W., Shapiro S.S., Konk-le B.A. // Blood. — 1992. — Vol. 80. — P. 153.
34. Sims P.J., Wiedmer T. // Thromb. Haemost. — 2001. — Vol.86. — P. 266—275.
35. Speiser W., Kapiotis S. et al. // Thromb. Haemost. — 2001. — Vol. 85. — P. 362—367.
36. Sporn L.A., Haidaris P.J. et al.// Blood. — 1994. — Vol. 83. — P. 1527—1534.
331. Thiruvikraman S.V., Cuha A. Et al. // Lab. Invest. — 1996. — Vol. 75. — P. 451.
38. Watanabe T., Tokuyama S. et al. // Jpn. J. Pharmacol. — 2001. — Vol. 86. — P. 399—404.
39. Wharram B.L, Fitting K. et al. // J. Immunol. — 1991. — Vol.146. — P. 1437—1445.
40. Wohlisch E. // Ergebn. Physiol. — 1940. — Bd. 43. — S. 174—370.
41. Woolkanis M.J, DeMelfi T.M. et al.// J. Biol. Chem. — 1995. — Vol. 270. — P. 9686.
42. Zhou L, Stordeur P. et al.// Thromb. Haemost. — 1998. — Vol. 79. — P. 1025—1028.
43. Zwaal R.F.A., Schroit A.J. // Blood. — 1997. — Vol. 89. — P. 1121—1132.
Поступила 03.09.02.
PERTUBATION OF ENDOTHELIUM THE CAUSE OF ACUTE HYPERCOAGULEMIA
D.M. Zubairov, I.A. Andrushko, L.D. Zubairova, C.Yu. Svintenok
S u m m a r y
The mechanism of acute hypercoagulemic reaction to response to blood loss, successively includes the following stages: 1) the reflex strengthening of vasopressin and epinephrine secretion; 2) the effect of these hormones on vasopressin V2 and a-adrenergic receptors of endotheliocytes, stimulation of their adenylate cyclase system; 3) the scramblase activation, leading to intermixing of all major lipid classes between liflets within the outside cellular membrane and egress of phosphatidilserine to the cell surface. The last event (loss of lipide asymmetry) is accompanied by the increase of procoagulant activity of endothelial lining of blood vessels, as both tenase and prothrombinase complexes of blood clotting system are formed on clusters of phosphatidilserine; 4) the appearance of microvesicles, secretion von Willebrand factor. By dynamics of hypercoagulemic response and microvesicles formation, the loss of lipid asymmetry starts earlier and lasts longer, than amplification of microvesiculation.
