CC BY
55
_ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ / PHILOLOGY_
DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2020.96.6.098
ПЕРСУАЗИВНОСТЬ И АВТОРИЗАЦИЯ ПРИ ВЫРАЖЕНИИ МОДАЛЬНОСТИ ВОЗМОЖНОСТИ / НЕВОЗМОЖНОСТИ В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ
Научная статья
Акимова И.И.* ORCID 0000-0001-6198-0143, Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел, Санкт-Петербург, Россия
* Корреспондирующий автор (kazyulkinamama[at]mail.ru)
Аннотация
Материал актуален при работе с китайскими русистами, магистрантами и докторантами. В статье рассматриваются модальные ситуации и способы и средства их выражения, лежащие на пересечении функционально-коммуникативных полей внутрисинтаксической модальности (зоны невозможности), авторизации и персуазивности. Целью контрастивного описания данного фрагмента русской грамматики является построение фундаментальной прикладной (педагогической) модели языка, предназначенной для китайских учащихся. Преподаватель-русист должен понимать языковой материал, с тем чтобы лингвистически корректно препарировать его в дидактических целях.
Категория внутрисинтаксической модальности представляет собой языковую проекцию абстракций человеческого сознания, что делает ее чрезвычайно сложным для описания объектом. Типология языка также накладывает свои «слои», которые необходимо учитывать при описании «от значения». Учет языка учащегося должен выражаться в том, чтобы научить соотносить языковые средства родного и изучаемого языков на семантической основе.
Ключевые слова: модальность предложения, Теория функционально-коммуникативного синтаксиса, функционально-коммуникативная лингводидактическая (педагогическая) модель языка, внутрисинтаксическая модальность, авторизация, персуазивность, модус.
PERSUASIVENESS AND AUTHORIZATION IN EXPRESSING OPPORTUNITY MODALITY / IMPOSSIBILITIES IN RUSSIAN AND CHINESE LANGUAGES
Research article
Akimova I.I.*
ORCID 0000-0001-6198-0143, St. Petersburg University of the Ministry of the Interior Affairs, Saint-Petersburg, Russia
* Corresponding author (kazyulkinamama[at]mail.ru)
Abstract.
This material is relevant when working with Chinese Russian master's degree students, undergraduates, and doctoral students. The paper discusses modal situations ways and means of expressing them, at the intersection of functional-communicative fields of intra-syntactic modality (zone of impossibility), authorization, and persuasiveness. The purpose of the contrasting description of this fragment of Russian grammar is to build a fundamental applied (pedagogical) language model intended for Chinese students. A Russian language teacher must understand the material in order to dissect it linguistically correctly for didactic purposes.
The category of intra-syntactic modality is a linguistic projection of abstractions of human consciousness, which makes it extremely difficult to describe an object. The typology of the language also imposes its "layers", which must be taken into account when describing "from the meaning". Accounting for the student's language should be expressed in order to teach how to correlate the linguistic means of the native and the studied languages on a semantic basis.
Keywords: sentence modality, the theory of functional-communicative syntax, functional-communicative linguodidactic (pedagogical) language model, intrasynthetic modality, authorization, persuasiveness, modus.
Согласно Теории функционально-коммуникативного синтаксиса (фундаментальной прикладной (педагогической) модели языка [4] в поле модальности (М.), наряду с внутрисинтаксической М., входит внешнесинтаксическая -объективная и субъективная - модальности. Субъективная М. представлена категорией персуазивности (возможно, вероятно, может быть и т.п.).
Выделение средств персуазивности в отдельную категорию мотивировано тем, что данная категория принципиально отличается от категории внутрисинтаксической модальности: она представляет собой свернутую пропозицию и всегда может быть трансформирована в самостоятельное предложение, например: Он, возможно, еще приедет. = Еще сохраняется возможность того, что он приедет. Я думаю, что он может приехать. Во втором предложении значение персуазивности выражается средствами авторизации: Я (не) уверен, что он приедет. Сомневаюсь, что он приедет.
Необходимо описать возможности совмещения значений персуазивности и авторизации в предложениях с отрицанием: Я уверен, что он НЕ приедет при невозможности либо затрудненности в конструкциях с двойным отрицанием: *?Я НЕ уверен, что он НЕ приедет. Персуазивность не может сопровождаться авторизацией, ср.: *Я считаю, наверное, он не придет. *По-моему, он, может быть / возможно, не виноват. В случае отрицания одно из средств оказывается избыточным.
Средства персуазивности, как показано выше, - это вводные слова и конструкции, средства внутрисинтаксической модальности возможности - это модальные глаголы и наречия в соответствующих синтаксических моделях
предложений. В русском языке в синтаксическом поле предложения регулярны трансформации моделей со значением персуазивность в модели с внутрисинтаксической модальностью (алетической возможности и эпистемической М.) [7]: Иван, может быть, не виноват и Иван может быть не виноват. Однако необходимо подчеркнуть, что между данными двумя предложениями есть тонкая, но существенная разница с точки зрения объективности суждения. Эта семантика практически недоступна иностранному учащемуся и требует специального разъяснения.
Далее покажем способы выражения персуазивности и авторизации в китайском языке. Необходимость контрастивного изучения способов и средств передачи такого рода смежных с модальностью значений обусловлена высоким лингвистическим барьером китайских учащихся. Как хорошо известно, в китайском языке, являющемся языком аналитического типа, ведущая роль принадлежит лексическим средствам. Рассмотрим случаи внутрисинтаксического представления модальности, трудные с точки зрения иностранных (на примере китайских) учащихся.
1. Авторизация, в отличие от персуазивности, сопровождает внутрисинтаксическую М., если надо уточнить степень уверенности субъекта модальности, не совпадающего с говорящим. Ср.: 1) По мнению следователя, Иван может быть не виноват. 2) Следователь считает, что Иван может быть не виноват. Предложение 2 одновременно выражает авторизацию и возможность-допущение. В предложении Я думаю, он может быть не виноват авторизация выражается главной частью изъяснительной конструкции («я думаю»), а допущение невиновности выражено как внутрисинтаксическая М. «может быть не виноват».
В китайском языке значение 'допущение' выражается как собственно персуазивность при помощи лексемы
уехй: —¡Ш'ШИШШШШо Уехй ta hui da dianhua gei wo. Может быть / Возможно, он позвонит мне. - Букв.: может быть (—¡^ уехй), он будет звонить я. В большинстве же случаев внутрисинтаксическая модальности и персуазивность не различаются, поскольку высказывания имеют одинаковый смысл. Ср.: о Ta hai neng lai. Он может еще
приехать. = Может быть, он еще приедет; Ш^Ш^^^о Ta keneng jintian lai. Он может приехать сегодня. = Возможно, он приедет сегодня.
2. Авторизация и Персуазивность имплицитно присутствует в предложениях-высказываниях со значением допустимости как объективно-логической (алетической и эпистемической) модальности: Сегодня он должен приехать (= Я считаю, что возможно...). В китайском языке данным средствам соответствуют модели с ШШ yinggai (-ф^ШШ Ш^о Jintian ta yinggai lai) и с глаголом Ш yao (-ф^ШШ^о Jintian ta yao lai. Сегодня он должен (букв.: Он надо приехать). Есть существенные прагматические различия между фразами китайского языка, не столь очевидные в русских примерах. Так, в случае употребления ШШ yinggai передается значение «пообещал - значит, должен прийти»,
а в случае использования ^ yao выражается значение «сам хочет / собирается приехать и говорил об этом», поэтому при переводе авторизационных и модусных смыслов с китайского на русский язык могут возникнуть смысловые неточности.
В целом же сравнение калек показало, что русский модус более «свернут», имплицитен, и модусные смыслы накладываются друг на друга, в то время как в китайском языке требуется четкое «разведение» субъектов модуса. В КЯ
есть два разных отрицания - ^ bi и mei. Отрицание ^ bi (^Ш bi neng) маркирует внешнюю М., для простого
отрицания факта в КЯ используется S mei. (ср.: SW meiyou). ^ bi выполняет функцию модального оператора, ср.: Ш
^ШШШ^ЖТо Ta Mnengshuo ta shi leile. Букв.: Он не мог сказать, что устал, (он ведь только сидел и пил чай). Ш^Й
"ШШ&^й^о Wo M xiangxin ta hen bi gaoxing. Букв.: Я не думаю, что он расстроен (по крайней мере, он не выглядит расстроенным).
Значение авторизации в контексте несобственно-прямой речи выражается в русском языке в сложноподчиненном предложении с придаточным предложением изъяснительного значения (цели) после слова со значением мысли, чувства, восприятия: Она думала о том, как бы (= чтобы) не упасть. Обратим внимание на то, что союз «чтобы» указывает на
ирреальное наклонение. В аналогичных примерах китайского языка союз «чтобы» отсутствует. Ср.: ЛЙЙ^П^^Шо Ta
xiangguo ruhe bi dao. Букв.: Она подумать не упасть. Я хочу, чтобы ты пришел. Ш^ШШШШо Wo xiwang ni neng lai.
Чтобы не случилось беды, не ходи туда. ^ШШШ, ^Ш^ЯРМо Miande mafan, biyao qi nali. Букв.: То место опасно, не ходи туда.
3. Персуазивность. Принято считать, что персуазивность в русском языке выражается при помощи вводных слов. Возникает вопрос, насколько верна трактовка компонента «возможно» и ему подобных средств категории персуазивности как вводного слова? Думаем, что это самостоятельная пропозиция (безличная синтаксическая модель) в составе сложноподчиненного (Очевидно, что он не придет) или бессоюзного предложения (Наверное, он придет.). Во всяком случае, трансформационная цепочка в синтаксическом поле предложения показывает, что модель «не может быть, чтобы., не думаю, чтобы.» является регулярной для выражения значения «невозможного» как «маловероятного». Если все же то, что говорящий считает маловероятным, происходит, модель «Не может быть, чтобы.» выражает модус изумления, недоверия.
Далее рассмотрим М. невозможности, осложненную персуазивностью. Представим следующие случаи.
1. Зона пересечения деонтической модальности невозможности и персуазивности: «Кто не должен (был) что сделать» Иван не должен забыть о моем приглашении.
2. Зона пересечения внутрисинтаксической модальности невозможности, авторизации и аксиологического (оценочного) модуса: Не может быть, чтобы Иван забыл о приглашении», «Невозможно, чтобы Иван не пришел».
3. Зона пересечения эпистемической возможности-невозможности и персуазивности.
4. Внутрисинтаксическая М. возможности и модусные смыслы сожаления и упрека в вопросительном предложении-высказывании, построенном по модели «Как ты / я / он мог?!»
Внутрисинтаксическая М. невозможности в значении 'запрет как необходимость': модель «Ты/он не должен [так поступать]»
Далее мы рассмотрим выявленные модальные ситуации.
1. В зоне пересечения деонтической модальности невозможности и персуазивности оказываются случаи, когда речь идет о сомнении в возможностях других лиц, обусловленных их физическим или психоэмоциональным состоянием. Пример выражения модального значения персуазивности с помощью модели внутрисинтаксической модальности представляют собой предложения: Я не должен опоздать. Я не должен был потерять паспорт. Возможны трансформы: Не может быть, чтобы я потерял паспорт. Маловероятно, что мы успеем. Едва ли мы успеем. Контексты такого типа мы подводим под алетическую невозможность.
Модель «Я не должен был... / не мог + инфинитив СВ» используется в ситуации сомнения относительно того, действительно ли произошло или произойдет нежелательное (неконтролируемое) действие. Это диктум о модусе -оценка вероятности события в прошлом или будущем. Сомнение говорящего уместно, когда результат действия (бездействия) еще не очевиден. Например: Я не должна была потерять ключ, он точно был в сумке. = Я не могла, вряд ли могла потерять ключ... Авторизация: Я думаю, что ключ где-то здесь, ведь я не могла его потерять. Говоря так, человек надеется на то, что самое плохое все же не случилось.
Список глаголов, которые способны заполнить синтаксическую позицию после модального слова «(не) должен» в значении слабой вероятности, весьма ограничен: это глаголы забыть, потерять, оставить; отравиться, сломать, испортить и другие глаголы, инвариантное значение которых передает приставка «пере-», ср. разговорное слово «переборщить»: пересолить, пересластить, переперчить, пересушить, перекрутить и тому подобные.
2. Зона пересечения внутрисинтаксической модальности невозможности, авторизации и аксиологического (оценочного) модуса: «Не может быть, чтобы.».
Модель «Не может быть, чтобы...» используется при выражении сомнения говорящего относительно вероятности (возможностей, способностей другого лица как в физической, так и в ментальной и психической (эмоциональной, духовной) сферах). Говорящий выражает модус изумления, недоверия: «маловероятно, что...», «я не верю, что...». Ср. : Не может быть, чтобы он поступил в МГУ!; Не может быть, чтобы ты провалил экзамен! Какое-либо положения дел, мыслимое как реальное, оценивается как «недолжное» и, как следствие этого, является «маловероятным».
Выражая свою уверенность в том, что объект не может нравиться никому и никогда, говорящий должен мотивировать свой вывод свойствами объекта: Это платье не может понравиться никому (= оно не модное). = Не может быть, чтобы это платье кому-нибудь понравилось. Этот пейзаж не может вам не понравиться. = Не может быть, чтобы этот пейзаж вам не понравился. Вы не сможете не полюбить её, она такая милая! = Не может быть, я не верю, что вы не полюбите её. Другими словами, в этом случае мы имеем дело с «замаскированной» под внутрисинтаксическую М. персуазивностью: Я уверен, что это так / это не так.
Утверждая невозможность какого-либо события или положения дел, говорящий имплицитно утверждает или отрицает объективные свойства объекта, по причине которых стал достижим результат: «Не может быть, чтобы она вышла замуж / развелась...» = «Такие, как она, не выходят замуж / не разводятся». Модель «Не может быть, чтобы... синонимична конструкциям с внутрисинтаксической модальностью невозможности: «Она не может развестись» и «Она не должна развестись».
Персуазивное употребление «не может» и «не должен» следует охарактеризовать как оценку говорящим возможности / невозможности изменения положения дел, состояния лица или другого предмета, вынесенную на основании их свойств, пригодности и способности к чему-либо. Ср.:
1. Не может быть, чтобы он устал на такой смешной дистанции, он ведь ведь лыжник (а у лыжников, как известно, выносливость выше). = 2. Он не может устать на такой смешной дистанции, он ведь лыжник (а лыжники сильные). = 3. Он не должен (был) устать / не должен уставать (ведь он сильный).
2. Не может быть, чтобы (я не верю, что) он так сильно расстроился по такому пустячному поводу, я хорошо его знаю, могу утверждать, что он стрессоустойчив. = 2. Он не может / не мог бы так сильно расстроиться по такому пустячному поводу. =3. [По идее / В принципе] он не должен расстраиваться из-за этого пустяка.
Выражая гипотетичность, говорящий строит предположение (гипотезу) на основе недостающих знаний: Я думаю, ей понравится этот букет. Я надеюсь, что ей понравится. Не может быть, чтобы ей не понравилось.
Если условия для гипотетичности не возникают, то «не должен» имеет прямое значение: «отсутствие необходимости делать что-то», «необходимость не делать что-то», ср. : «Я не должен был обидеться / обижаться на тебя, я был не прав, извини». = Мне не надо было обижаться. Я не могу обижаться так как у меня нет повода. «Ты не должен был обидеться / обижаться на меня, ты был не прав, извинись». Ты не можешь обижаться, у тебя нет оснований
Учащимся необходимо сообщить, что русское «не должен» здесь не имеет ничего общего с ТС «долженствование»: Каждый должен найти свое место в жизни / посадить дерево / вырастить ребенка, а «не может» едва ли выражает чье-либо неумение или недееспособность.
3. Эпистемическая возможность-невозможность: «Бывает, что.» и «не бывает, что.»; «Может быть» и «Не
может быть, чтобы.».
Для выражения значений 'возможность' и 'невозможность', относящихся к эпистемической модальности, могут быть использованы дополнительные пропозиции: модель «Бывает, что.» и «не бывает, что.»; «может быть» и «Не
может быть, чтобы.».
Бывает, что снег зимой тает в китайском языке достигается при помощи слова WW yôushi - что в буквальном переводе означает «есть время» (русский аналог «иногда»): Yôushi, dôngtiân de xuë
ronghuà, ruguô jiëdông. Букв. : Есть время, зимой снег может таять.
Значение «невозможность» в русском языке выражается, как уже было сказано, в полипропозитивной модели с изъяснительным придаточным, присоединяемым союзом «чтобы»: Невозможно / не может быть, чтобы летом шел снег / не было солнца. А также с помощью отрицательных местоимений никогда, никто, нигде: Снег зимой никогда не тает. Это выражение персуазивности.
В китайском языке в этом случае используется модальное отрицание, которое ставится перед глаголом ^ hui,
придающее значение потенциальной неспособности: ^^Ж^ФЖ^ЙШШо Bù hui fasheng zài xiàtian de xuë. Букв.: Не бывает идти летом снег. = Снега летом не бывает. Летом снег невозможен. Не бывает, чтобы летом шел снег.
4. Внутрисинтаксическая М. возможности и модусные смыслы сожаления-упрека в вопросительном риторическом (восклицательном) предложении-высказывании, построенном по модели «Как ты /я / он мог?!».
Сожаление и упрек часто выражает риторический вопрос и / или восклицание: Как я могла потерять ключ?! Вопрос и риторический вопрос-восклицание далеко не равноценны с точки зрения выражаемого в них модуса. Так, фраза Я не должна была потерять ключ, если ключ все же не будет найден, получит другое осмысление в контексте контрфактивности: Должна была не потерять, но, тем не менее, потеряла. В этой ситуации восклицательный модус «Как я могла потерять ключ?!» передает чувства сожаления (Как я могла потерять ключ!), а вопросительный -недоумения (Какя могла потерять ключ?).
Риторические восклицания: Как ты /я / он мог так поступить! содержат аксиологический модус упрека: «Ты не должен был... ». Одновременно в скрытом виде выражается авторизация. Ср.: Ты не должен был на меня обижаться / обидеться. = Я считаю, что ты поступил плохо, обидевшись на меня, ты неправ. При самоадресации возникает модус вины, сожаления, раскаяния: Я не должен был так поступать. = Я считаю, что поступил плохо, прости меня. Этого не должно было случиться. = Я считаю, что то, что случилось, плохо.
5. Запрет как необходимость: модель «Ты / он не должен так поступать».
Долженствование выполнить действие часто выражается через субъективный запрет противоположного действия, адресованный одним лицом другому лицу: Ты не должен уходить = Ты должен не уходить (= остаться). Фраза «Ты не можешь вот так взять и уйти» получает смысл «долженствование», характерный для интенции запрета, приказа, только при произнесении с определенной интонацией, в соответствующей модальной ситуации.
Заметим, что глагол «не мочь» в русском языке имеет ограниченния на использование в значении «запрета», что связано с его ангажированностью в выражении невозможности: Мы не можем пойти гулять, так как на улице ливень». Я не могу купить тебе эту игрушку, так как она дорогая (нет денег). Тем не менее, в определенном контексте у глагола «мочь» с отрицанием может возникнуть значение «запрет»: Ты не можешь пойти гулять, потому что я тебе не разрешаю.
Выводы
Практика обучения РКИ показала, что, в силу внутрилингвистических причин, при переводе авторизационных и модусных смыслов с русского на китайский язык могут возникнуть непонимание и неточности. Это происходит оттого, что русский модус более «свернут», имплицитен, и модусные смыслы накладываются друг на друга, в то время как в
китайском языке требуется четкое «разведение» субъектов модуса. Ср.: Он не мог устать и Ш^ШШШёЖТо Ta
bùnéng shuô ta shi lèile. Букв.: Он не мог сказать, что он устал; Он не может быть расстроен и
Wô bù xiângxin ta hën bù gaoxing. Букв. : Я не думаю, что он расстроен. Напомним, что в китайском языке есть два
разных отрицания - ^ bù и S méi, и только ^ bù выполняет функцию модального оператора, поскольку связан со
сферой волюнтативности. Отрицание méi указывает на простое отсутствие чего-либо и относится к категории бытийности. Отрицание ^ bù (^Ш bù néng) маркирует внешнюю М., для простого отрицания факта в КЯ используется S méi. (ср.: SW méiyôu).
Материал китайского языка показал преобладание лексических средств выражения модальности возможности-невозможности и необходимости-ненужности, в то время как в русском языке внутрисинтаксическая М. широко представлена синтаксическими конструкциями фразеологизированного типа, причем грамматические характеристики их компонентов (вид глагола, лицо) определяют модальное звучание предложения-высказывания (см. табл.1).
Таблица 1 - Персуазивность, авторизация и аксеологический модус
Авторизация Авторизация и Персуазивность Персуазивность_«маловероятно, что...», модальность и модус
Та hai nëng Ш. Он может еще приехать. = Может быть, он еще приедет; та kënëng^пйап Ш. Он может приехать сегодня. = Возможно, он приедет сегодня. Как импликатуры в высказываниях со значением допустимости: Сегодня он должен приехать (= Я считаю, что возможно...). В КЯ: МШ у^ш ), Ж уао В случае МШ ymggai передается значение «пообещал - значит, должен прийти». В случае 5 уао - «сам хочет / собирается приехать и говорил об этом» 1. Модусные смыслы сожаления и упрека: Я не должна была потерять ключ!
2. Персуазивность и модус негативной оценки 1) Модель «Не может быть, чтобы...» Это платье не может понравиться никому = Не может быть, чтобы это платье кому-нибудь понравилось.
3. Запрет как невозможность: Ты / он не должен так поступать. Авторизация в виде импликатуры: Я считаю, что ты поступил плохо.
Однако в русском языке модальность возможности или необходимости способна выражаться не только при помощи смыслового глагола: так, в системе значений настоящего времени имеются значения: 1.2.2.1. Потенциальное с модальностью «уметь» (Она хорошо танцует, поет = умеет) и 1.2.2.2. Потенциальное с модальностью «должен»: Дежурный следователь составляет протоколы опросов граждан, выезжает на место происшествия. Все употребления форм настоящего времени русского глагола сведены в строгую систему в [5], но это уже тема другой публикации.
Конфликт интересов Conflict of Interest
Не указан. None declared.
Список литературы / References
1. Акимова И. И. Пути оптимизации при обучении грамматике РКИ (на примере работы с учащимися из Китая) / Вузовская методика преподавания лингвистических дисциплин: учебное пособие. М.: Изд-во «Флинта», Изд-во «Наука», 2014. C.327 - 343.
2. Акимова И. И. Лингвистические универсалии как методологическая основа обучения иностранным языкам. Функционально-семантическая категория именной темпоральности [Текст] : Книга для преподавателя / И. И. Акимова;. М.: РПА Минюста России, 2013. - 170 с.
3. Всеволодова М. В. Язык и его место в мироздании. К вопросу об актуальной грамматике [Текст] / Вестник Московского университета, Сер. 9. Филология, 2010. № 6, С. 7 - 35.
4. Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса : Фрагмент фундаментальной прикладной (педагогической) модели языка [Текст] / М. В. Всеволодова. - М: УРСС, 2017. 656 с.
5. Всеволодова М. В. Система значений и употреблений форм настоящего времени русского глагола (в зеркале корейского языка) : Фрагмент функционально-коммуникативной прикладной грамматики [Текст] / М. В. Всеволодова, Ким Тэ Чжин - М.: МАКС Пресс, 2012. - 172 с.
6. Золотова Г. А. О модальности предложения в русском языке [Текст] / Г. А. Золотова // Филологические науки. 1962. № 4. - С. 65 - 79.
7. Кирилов В. И. Логика [Текст]: Учебник для юридических вузов / В. И. Кирилов, А. А.Старченко. - Изд. 5-е, перераб. и доп. - М.: Юристь, 2007. - 256с.
8. Книга о грамматике: материалы к курсу: «Русский язык как иностранный» [Текст] / под ред. А. В. Величко. - М.: Издательство Моск. ун-та, 2004. - 668с.
9. Русская корпусная грамматика. Модальность [Электронный ресурс]. URL: http://rusgram.ru/ (дата обращения:
10. Тань Аошуань. Проблемы скрытой грамматики: Синтаксис, семантика и прагматика языка изолирующего строя (на примере катайского языка) [Текст] / Тань Аошуань. - Московский гос. ун-т; Ин-т стран Азии и Африки. - М.: Языки славянской культуры, 2002. - 896 с.
11. Э
12. Я
р 13. Учебник китайского языка [Текст] / ШиШМ. - Пекин: Издательство 2006. - 172 с.
ы 14. Учебник китайского языка [Текст] / Ш^ШТ - Пекин: Издательство 2006. - 172с.
е 15. Учебник китайского языка [Текст] / ШНШ±- Пекин: Издательство 2006. - 172с.
й 16. Китайский язык. Новый объект [Текст] / @ШШ—Ш. - Пекин: Издательство 2004. - 220 с.
н а
Список литературы на английском языке / References in English
.С
1. Akimova I. I. Puti optimizacii pri obuchenii grammatike RKI (na primere raboty s uchashhimisja iz Kitaja) [Ways of optimization in teaching the grammar of Russian as a foreign language (on the example of working with students from China)] / Vuzovskaja metodika prepodavanija lingvisticheskih disciplin: uchebnoe posobie [University Methodology for Teaching Linguistic Subjects: Training Manual]. M.: Izd-vo «Flinta», Izd-vo «Nauka», 2014. P.327 - 343.
2. Akimova I. I. Lingvisticheskie universalii kak metodologicheskaja osnova obuchenija inostrannym jazykam. Funkcional'no-semanticheskaja kategorija imennoj temporal'nosti : Kniga dlja prepodavatelja [Linguistic universalia as a methodological basis for teaching foreign languages. Functional semantic category of name temperality: Book for teacher] / I. I. Akimova;. M.: RPA Minjusta Rossii, 2013. - 170 p. [in Russian]
4. Vsevolodova M. V. Jazyk i ego mesto v mirozdanii. K voprosu ob aktual'noj grammatike [Language and its place in the universe. To the question of current grammar] / Vestnik Moskovskogo universiteta [Moscow University Gazette], Ser. 9. Filologija [Philology], 2010. № 6, P. 7 - 35.
5. Vsevolodova M. V. Teorija funkcional'no-kommunikativnogo sintaksisa : Fragment fundamental'noj prikladnoj (pedagogicheskoj) modeli jazyka [Theory of functional-communicative syntax: Fragment of the fundamental applied (pedagogical) language model] / M. V. Vsevolodova. - M: URSS, 2017. 656 p. [in Russian]
6. Vsevolodova M. V. Sistema znachenij i upotreblenij form nastojashhego vremeni russkogo glagola (v zerkale korejskogo jazyka) : Fragment funkcional'no-kommunikativnoj prikladnoj grammatiki [System of values and uses of forms of the present time Russian verb (in the mirror of Korean language): Fragment of functional-communicative applied grammar] / Vsevolodova M. V., Kim Tje Chzhin. - M.: MAKS Press, 2012. - 172 p. [in Russian]
7. Zolotova G. A. O modal'nosti predlozhenija v russkom jazyke [About the modality of the offer in Russian] / G. A. Zolotova // Filologicheskie nauki [Philological sciences]. 1962. № 4. - P. 65 - 79. [in Russian]
8. Kirilov V. I. Logika: Uchebnik dlja juridicheskih vuzov [Logic : Textbook for Law Schools] / V. I. Kirilov, A. A.Starchenko. - [5-th edition]. - M.: Jurist', 2007. - 256 p. [in Russian]
9. Kniga o grammatike: materialy k kursu: «Russkij jazyk kak inostrannyj» [Book about grammar: materials to the course: "Russian as a foreign language"] / pod red. A. V. Velichko. - M.: Izdatel'stvo Mosk. un-ta, 2004. - 668 p. [in Russian]
10. Russkaja korpusnaja grammatika. Modal'nost' [Russian case grammar. Modality] [Electronic resource]. URL: http://rusgram.ru/ (accessed: 09.06.2014).
11. Tan' Aoshuan'. Problemy skrytoj grammatiki: Sintaksis, semantika i pragmatika jazyka izolirujushhego stroja (na primere katajskogo jazyka) [Problems of hidden grammar: Syntax, semantics and pragmatics of the language of the insulating system (on the example of the Katai language)] / Tan' Aoshuan'. - Moskovskij gos. un-t; In-t stran Azii i Afriki. - M.: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2002. - 896 p. [in Russian]
12. Jepshtejn M.N. Filosofija vozmozhnogo. [Philosophy of possible]. SPb, «Aletejja», 2001, p. 26. [Electronic resource]. URL: Istochnik: http://vikent.ru/enc/6689/ (accessed: 13.05.2020)
13. Jarygina E.S. Modus i modal'nost': terminologicheskie sinonimy? [Modus and modality: terminological synonyms?] [Electronic resource]. URL: https://cyberleninka.ru/article/v/modus-i-modalnost-terminologicheskie-sinonimy (accessed: 13.05.2020)
14. Uchebnik kitajskogo jazyka [Textbook of Chinese] / - Pekin: 2006. - 172 p. [in Russian]
15. Uchebnik kitajskogo jazyka [Textbook of Chinese] / - Pekin: 2006. - 172 p. [in Russian]
16. Uchebnik kitajskogo jazyka [Textbook of Chinese] / Pekin: 2006. - 172 p. [in Russian]
17. Kitajskij jazyk. Novyj ob'ekt [Chinese. New object] / - Pekin: 2004. - 220 p. [in Russian]
