CC BY
52
Научная статья УДК 34.3
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-3-70-75 NIION: 2003-0059-3/22-283 MOSURED: 77/27-003-2022-03-482
Перспективы совершенствования стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве
Сергей Вячеславович Ермаков1, Дмитрий Александрович Иванов2 Павел Геннадиевич Сычев3
1 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия, ermak27@mail.ru
2 МГИМО (У) МИД России, Москва, Россия, ida_2008_79@mail.ru
3 Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия,
4402898@mail.ru
Аннотация. Рассматривается стадия возбуждения уголовного дела, предусмотренная гл. 19 и 20 УПК РФ. Законодательные изменения последних лет обнаруживают тенденции дифференциации уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности, которая, в сущности, представляет собой расширение диспозитивной составляющей и ограничение принципа публичности, т. е. права следователя самостоятельно возбуждать уголовное дело при обнаружении достаточных данных о признаках преступления. Другая тенденция — расширение перечня следственных действий до возбуждения уголовного дела, которая ставит под угрозу существующую систему доказывания и создает предпосылки к нарушению процессуальных прав участников судопроизводства.
Авторы предлагают к дискуссии вопрос: ведут ли эти тенденции российское уголовно-процессуальное законодательство к общеевропейской модели или возврату к традициям Устава уголовного судопроизводства 1864 г.?
Ключевые слова: возбуждение уголовного дела, досудебное производство, следственные действия, следователь, дознаватель
Для цитирования: Ермаков С. В., Иванов Д. А., Сычев П. Г. Перспективы совершенствования стадии возбуждения уголовного дела в российском уголовном судопроизводстве // Вестник Московского университета МВД России. 2022. № 3. С. 70-75. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-3-70-75.
Original article
Prospects for improving the stage of initiating a criminal case in Russian criminal proceedings
Sergey V. Ermakov1, Dmitry A. Ivanov2, Pavel G. Sychev3
1 Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia,
ermak27@mail.ru
2 MGIMO (U) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, Russia, ida_2008_79@mail.ru
3 Moscow State University named after M. V. Lomonosov, Moscow, Russia, 4402898@mail.ru
Abstract. The stage of initiation of a criminal case provided for in Chapters 19 and 20 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation is being considered. Legislative changes in recent years reveal trends in the differentiation of criminal proceedings in cases of crimes in the field of economic and entrepreneurial activity, which, in essence, represents an expansion of the dispositive component and a restriction of the principle of publicity, i.e. the right of an investigator to initiate a criminal case independently if sufficient data on the signs of a crime is found. Another trend is the expansion of the list of investigative actions before the initiation of a criminal case, which jeopardizes the existing system of evidence and creates prerequisites for the violation of the procedural rights of participants in the proceedings.
The authors propose to discuss the question: do these trends lead the Russian criminal procedure legislation to a pan-European model or a return to the traditions of the Criminal Procedure Statute of 1864?
© Ермаков С. В., Иванов Д. А., Сычев П. Г., 2022
Keywords: initiation of a criminal case, pre-trial proceedings, investigative actions, investigator, interrogating officer
For citation: Ermakov S. V., Ivanov D. A., Sychev P. G. Prospects for improving the stage of initiating a criminal case in Russian criminal proceedings. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2022;(3):70-75. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2022-3-70-75.
Актуальность темы исследования обусловливается необходимостью совершенствования уголовно-процессуального законодательства на современном этапе по разрешению ряда существующих проблем в стадии возбуждения уголовного дела.
Возбуждение уголовного дела как досудебная стадия подвержена критике более всего. Регулярно появляются концепции его модификации, реформирования, в том числе полной отмены.
Юридически в таком виде, в каком данная стадия существует в российском уголовном процессе в настоящее время, ничего подобного нет ни в каких других правовых системах. Те уголовно-процессуальные кодексы, которые приняты в республиках СССР и странах социалистического лагеря в советский период, фактически являются прообразами уже упомянутого выше УПК РСФСР, и ни в коей мере объективно не характеризуют распространенность такого института в современном мире.
Отчасти это подтверждается тем, с какой стремительностью бывшие «братские» республики избавляются от советского наследия. А. Ф. Волынский пишет: «В УПК Украины продемонстрирована воля и желание законодателя этой страны противопоставить современной преступности современные формы, методы и средства борьбы с ней» [3, с. 24]. Политическая составляющая осталась за скобками, и это, возможно, правильно.
Л. В. Головко предлагает «обратиться к опыту Грузии, где с 1 октября 2010 г. действует новый УПК, где за этот период, по сути, оказался разрушен уголовный процесс как таковой» [6, с. 15].
Итак, российская стадия возбуждения уголовного дела — это уникальный правовой институт, существующий только в нашей процессуальной парадигме. Однако это не дает никаких оснований ставить вопрос о его бездумном исключении из уголовного судопроизводства, тем более что 14 января 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации в п. 4 постановления по делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и запросом Верховного Суда Российской Федерации указал, что: «воз-
буждение уголовного дела является начальной стадией, в ходе которой устанавливаются поводы и основания к возбуждению уголовного дела».
Несмотря на то, что данное установление формально относится к законодательному акту, утратившему силу, однако поскольку оспорен он не был, его можно без особых колебаний распространить и на ныне действующий УПК РФ,
Следуя логике Конституционного Суда РФ, данная стадия выполняет роль своего рода «фильтра», который еще до начала полномасштабного предварительного расследования, дающего право на применение самого широкого спектра процессуальных мер с репрессивным элементом, отсеивает события и обстоятельства, заведомо не содержащие признаков преступления.
Данный вывод подтверждается данными официальной статистики. Так, в 2019 г. в дежурные части ОВД поступило 32,9 млн сообщений о правонарушениях и происшествиях [4]. В 2020 г. только участковыми уполномоченными полиции рассмотрено около 13,4 млн заявлений и сообщений граждан, что составляет почти 40 % от всех обращений, поступивших в органы внутренних дел [5]. По итогам проверки сообщений в 2020 г. зарегистрировано 2 млн 44,2 тыс. преступлений.
Таким образом, ежегодно в России проводятся проверки по более чем 30 млн сообщений и этот факт подтверждает важность для правоохранительных органов наличия качественного правового регулирования проверки сообщения о преступлении.
Кроме того, отмечается ежегодный рост преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий (далее — ИТТ). В целом в сравнении с 2012 г. число зарегистрированных ИТТ-преступлений увеличилось в 50 раз (2012 г.: 10,2 тыс.; 2020 г.: 510,4 тыс.). Удельный вес поставленных на учет ИТТ-преступлений в числе всех зарегистрированных криминальных посягательств возрос до 25 % (2019 г.: 14,5 %) [5].
Очевидно, что уголовно-процессуальная деятельность в целом требует совершенствования в целях должного реагирования на качественные из-
менения преступности, обусловленные распространением преступлений, совершаемых в интернет-среде, в сфере компьютерной информации и коммуникаций.
В результате существования изучаемой нами стадии предупреждаются необоснованные ограничения конституционных прав граждан. Однако такое предупреждение не должно посягать на принцип публичности, и по этому поводу ниже будет сказано немного подробнее.
Уникальность изучаемой нами стадии заключается в том, что она содержит элементы дифференциации уголовного процесса по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности.
В ближайшей исторической ретроспективе эти изменения начались в 2012 г., когда произошла тенденция расширения категории уголовных дел частно-публичного обвинения за счет «предпринимательских преступлений», что стало очередным шагом по углублению дифференциации производства по отдельным категориям преступлений. 29 ноября 2012 г. Федеральным законом N° 207-ФЗ в ч. 3 ст. 20 УПК РФ внесены изменения и к уголовным делам частно-публичного обвинения отнесены дела о преступлениях, предусмотренных ст. 159-1596, 160, 165 УК РФ.
Взамен утратившей силу ч. 11 ст. 140 УПК РФ, ст. 144 УПК РФ дополнена ч. 7-9, которые установили новый порядок проверки сообщений о налоговых преступлениях, предусматривающий взаимодействие с налоговым органом. Также введены ч. 41 ст. 148 УПК РФ о направлении копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в налоговый орган (позже туда добавили территориальный орган страховщика) и абз. 2 ч. 2 ст. 213 УПК РФ о направлении в эти организации постановления о прекращении уголовного дела.
Изменения в порядок проверки сообщения о преступлении в сфере экономической и предпринимательской деятельности всякий раз являлись расширением диспозитивной составляющей и, как следствие, ограничением степени публичности, т. е. права следователя самостоятельно возбуждать уголовное дело.
Всякий раз это вызывало негативные отклики и практиков, и теоретиков.
Д. П. Чекулаев по этому поводу отметил, что «впервые был предусмотрен повод для возбуждения
уголовного дела как совершение преступлений, предусмотренных ст. 198-1992 УК РФ» [7, с. 595-596].
М. Парфенова и Е. Великая отмечали: «По разным оценкам, в настоящее время остаются невы-явленными от 60 до 70 % преступлений, совершенных в рассматриваемой сфере» [8, с. 42-43].
Часть 12 ст. 140 УПК РФ была подвергнута не менее жесткой критике. Так, З. И. Брижак и В. Г. Ста-ценко высказывали точку зрения о том, что «фактически новая норма, устанавливающая жесткую зависимость решений должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, от решения Центрального Банка РФ, а также конкурсного управляющего (ликвидатора) финансовой организации, посягает на принцип публичности уголовного судопроизводства» [1, с. 19].
Следует подчеркнуть, что законодатель еще не утратил полностью способность прислушиваться к практическим нуждам государства в части борьбы с экономической (равно как и другой) преступностью, свидетельством чему является отмена ч. 11 и 12 ст. 140 УПК РФ.
В настоящее время законодатель добавил в единую конструкцию четырех поводов и основания для возбуждения уголовного дела специальные исключения. Федеральными законами от 27 декабря 2019 г. № 498-ФЗ, 5 апреля 2021 г. № 67-ФЗ применена техника «точечного регулирования» для частных случаев, возникающих в стадии возбуждения уголовного дела, на этот раз, используя запрет как метод правового регулирования. Очевидно, что подобное регулирование нельзя признать системным.
Еще одной из наиболее тревожных тенденций, нарастающей в последнее время, является разрастание количества проверочных действий, которые уполномоченные должностные лица могут проводить при рассмотрении сообщения о преступлении.
Негативные оценки всего изложенного нововведения многочисленны и единодушны. В частности, Л. В. Брусницын относительно данного аспекта указывал, что «законодатель допустил явное несоответствие между достаточно узкой задачей, подлежащей решению в стадии возбуждения уголовного дела, и излишне широким набором процессуальных средств ее решения» [2, с. 159].
Нельзя не согласиться с высказанными мнениями относительно проблемы стирания границ между доследственной проверкой и предваритель-
JURISPRUDENCE
ным расследованием, однако нельзя согласиться и с тем, что в стадии возбуждения уголовного дела решается «узкая задача». Заметим, что значение рассматриваемой нами стадии состоит не только в «фильтре», отделяющем преступное поведение от иных событий и фактов.
Вполне очевидно, как утверждают ряд ученых (А. V. Рорепкоу D. А. Гуапоу S. N. К^гуакоу L. N. Poselskaya), что данное решение должно быть вполне обоснованным, мотивированным, подкрепленным объективными данными, полученными в ходе проверки сообщения о преступлении [9, с. 1270].
В случае ошибочного решения о возбуждении уголовного дела и неподтверждении подозрений в ходе предварительного расследования уголовное дело подлежит прекращению, в том числе по реабилитирующим основаниям (отсутствие события, отсутствие состава преступления и прочих оснований), а лицо — реабилитации. Эта ситуация оценивается негативно в ведомственной статистике и учитывается при оценке результатов деятельности органов предварительного расследования.
В целях повышения качества принимаемых решений о возбуждении уголовного дела возникают объективные потребности у правоприменителя в расширении прав по производству следственных действий при проверке сообщений о преступлениях.
В работе Л. В. Головко «Архетипы досудебного производства, возможные перспективы развития отечественного предварительного следствия» [6, с. 15], которая представляет безусловную ценность для правовой компаративистики, определены три системы организации уголовного судопроизводства.
1. «Французская система» — первоначальное полицейское дознание, направленное на отыскание улик, установление лица, совершившего преступление, проводимое под руководством прокурора, в рамках которого уполномоченные на то лица имеют право проводить все следственные действия.
2. «Германская система», в которой отсутствует этап проверки сообщения о преступлении, а само уголовное судопроизводство начинается с полицейского дознания; руководит всем производством по делу прокурор, который, в случае обнаружения виновного лица, выносит обвинительное заключение и направляет уголовное дело в суд.
3. «Американская система», особенностью которой является отсутствие четких правил полицей-
ского расследования. Полиция в процессе досудебного производства имеет своей основной целью поиск лица, совершившего преступление, полученные результаты не протоколируются, и вообще характерно отсутствие прокурорского надзора за деятельностью полиции.
Решая вопрос, по какому пути развития двигаться российскому законодателю, безусловно, необходимо ориентироваться на имеющуюся правоохранительную систему, максимально избежать издержек, свойственных любому реформированию, сохранить имеющийся позитив.
Разрешив производство процессуальных действий на рассматриваемой стадии, российский законодатель, как минимум, на один шаг приблизил ее к так называемой «общеевропейской» модели.
Допустив возможность получения доказательств до возбуждения уголовного дела, законодатель тем самым затронул фундаментальные проблемы теории доказательств, уголовно-процессуальной формы, соблюдения прав участников уголовного судопроизводства.
Производство определенных следственных действий на данном этапе может способствовать экономии сил и средств органов предварительного расследования. А также минимизировать дублирование познавательной деятельности по установлению события преступления, размера причиненного вреда и других обстоятельств, подлежащих доказыванию, первоначально осуществленной лицом, производящим проверку сообщения, и в последующем следователем (дознавателем) по возбужденному уголовному делу. Подобная идея процессуальной экономии реализована при доказывании по уголовному делу, расследуемому в сокращенной форме дознания (ст. 226.5 УПК РФ).
Нельзя не отметить, что Устав уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г. (далее — Устав) также предусматривал стадию полицейской проверки. В отд. 1 гл. 1 «Участие полиции в производстве предварительного следствия» эта процедура называлась дознанием. Цели его были аналогичны целям проверки сообщения о преступлении в ныне существующей стадии возбуждения уголовного дела.
Возможно, российский законодатель, сам того не сознавая и подчиняясь неумолимой исторической логике циклического развития любой правовой системы, начал долгий путь преобразования стадии возбуждения уголовного дела в полицейское дознание конти-
нентального типа, или, если угодно, возврат к дос-ледственной процедуре Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Это не безоглядное разрушение советских процессуальных канонов, ведущее к плачевным последствиям (как это произошло в Грузии или на Украине). Это не может не повлечь болезненного для доктрины уголовно-процессуального права пересмотра канонов доказательственного права. Стоит ли «овчинка выделки», решится с течением времени.
Здесь важен взвешенный и вдумчивый подход, который должен учитывать и практические потребности правосудия, и теоретические достижения юридических наук, и зарубежный опыт, и уникальность российского пути развития. Последним особенно дорожат наши политики, которым в очередной раз выпало решать судьбы России.
Анализ существующих в настоящее время тенденций по изменению изучаемой нами стадии в уголовном судопроизводстве показывает, что происходят неоднозначные процессы, точечные изменения, а не системное регулирование стадии в целом, оцениваемые негативно большей частью правоведов.
Отказ от данной стадии в советском варианте не принесет положительного результата, о чем свидетельствует опыт Грузии, Украины и других независимых государств, ранее входивших в состав СССР и ныне пытающихся в экстренном порядке перейти к правовым системам европейского или американского образца.
Но и сохранение в прежнем виде уже сейчас дает ощутимый эффект «торможения» правоприменительной практики, а в условиях ежегодного роста регистрируемых обращений граждан влечет нерациональное использование сил и средств правоохранительных органов. Принимаемые законодателем меры положительного результата не дали.
Реформирование стадии возбуждения уголовного дела требует взвешенного и вдумчивого подхода, использование исторического опыта России, а также современной практики европейских стран.
Список источников
1. Брижак З. И., Стаценко В. Г. Некоторые проблемы действия принципа публичности в уголовном процессе // Российский следователь. 2014. № 24.
2. Брусницын Л. В. О стадии возбуждения уголовного дела // Российский журнал правовых исследований. 2015. № 3 (4).
3. Волынский А. Ф., Волынский В. В. Новый УПК Украины — ответ на вызовы современной преступности или..? // URL://https://wiselawyer.ru/polez-noe/71044-novyj-ukrainy-otvet-vyzovy-sovremennoj-pr estupnosti.
4. Годовой отчет о ходе реализации и оценке эффективности государственной программы «Обеспечение общественного порядка и противодействие преступности» за 2019 г. // URL://https://media.mvd.-ru/files/embed/1789925.
5. Годовой отчет о ходе реализации и оценке эффективности государственной программы «Обеспечение общественного порядка и противодействие преступности» за 2020 г. // URL://https://media.mvd.-ru/files/embed/2126203.
6. Головко Л. В. Архетипы досудебного производства, возможные перспективы развития отечественного предварительного следствия // URL://-https://wiselawyer.ru/poleznoe/76188-arkhetipy-dosu-debnogo-proizvodstva-vozmozhnye-perspektivy-razvi-tiya-otechestvennogo.
7. Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. М. : Статут, 2016.
8. Парфенова М., Великая Е. Сложности выявления и расследования преступлений в сфере налогообложения // Законность. 2013. № 3.
9. Popenkov A. V., Ivanov D. A., Khoryakov S. N., Poselskaya L. N. Ensuring the right of the suspect and the accused for defense // Propositos y representaciones // Journal of Educational Psychology. May. 2021. Vol. 9. SPE(3), e1270.
References
1. Brizhak Z. I., Statsenko V. G. Some problems of the principle of publicity in criminal proceedings // Russian investigator. 2014. No. 24.
2. Brusnitsyn L. V. On the stage of initiation of a criminal case // Russian Journal of Legal Studies. 2015. № 3 (4).
3. Volynsky A. F., V. Volynsky. V. The new Criminal Procedure Code of Ukraine — a response to the challenges of modern crime or..? // URL://https://wiselawyer.ru/po-leznoe/71044-novyj -ukrainy-otvet-vyzovy-sovremennoj -prestupnosti.
4. Annual report on the implementation and evaluation of the effectiveness of the state program «Ensuring public order and combating crime» for 2019 // URL://-https://media.mvd.ru/files/embed/1789925.
5. Annual report on the implementation and evaluation of the effectiveness of the state program «Ensuring public order order and crime prevention» for 2020 // URL://https://media.mvd.ru/files/embed/212-6203.
6. Golovko L. V. Archetypes of pre-trial proceedings, possible prospects for the development of domestic preliminary investigation // URL://https://wiselawyer.ru/po-leznoe/76188-arkhetipy-dosudebnogo-proizvodstva-voz mozhnye-perspektivy-razvitiya-otechestvennogo.
7. The course of criminal procedure / edited by L. V. Golovko. M. : Statute, 2016.
8. Parfenova M., Velikaya E. Difficulties in detecting and investigating crimes in the field of taxation // Legality. 2013. № 3.
9. Popenkov A. V., Ivanov D. A., Khoryakov S. N., Poselskaya L. N. Ensuring the right of the suspect and the accused for defense // Propositos y representaciones // Journal of Educational Psychology. May. 2021. Vol. 9. SPE(3), e1270.
Информация об авторах
C. В. Ермаков — заместитель начальника кафедры предварительного расследования Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент;
Д. А. Иванов — профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО (У) МИД России, доктор юридических наук, доцент;
П. Г. Сычев — докторант кафедры уголовного процесса Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, кандидат юридических наук.
Information about the authors
S. V. Ermakov — Deputy Head of the Department of Preliminary Investigation of the Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Legal Sciences, Associate Professor;
D. A. Ivanov — Professor of the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics of MGIMO (U) of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, Doctor of Legal Sciences, Associate Professor;
P. G. Sychev — Doctoral Student of the Department of Criminal Procedure of the Moscow State University named after M. V. Lomonosov, Candidate of Legal Sciences.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 15.02.2022; одобрена после рецензирования 29.04.2022; принята к публикации 25.05.2022.
The article was submitted 15.02.2022; approved after reviewing 29.04.2022; accepted for publication 25.05.2022.
