CC BY
9Скульмовская Л.Г.
д.соц.н., профессор Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий
8коИтоу8ка@таЛ. ги
ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИИ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО
ИНТЕГРАЦИОННОГО ПРОЦЕССА
Ключевые слова: социальные изменения, постсоветское пространство, социокультурный кризис, интеграционные процессы в Европе, российско-украинские отношения.
Проблема социальных изменений является одной из важнейших проблем современности. Данный процесс означает переход социального объекта из одного состояния в другое, а также любую модификацию в социальной организации общества, его социальных институтах и социальной структуре, установленных в нем образцах поведения. Существует целый ряд подходов к анализу социальных изменений: институциональный, функционалистский, конструктивистский, и практически в каждом из них выделяются переломные моменты (события), которые определяют дальнейшее развитие социальной системы. Предполагается, что время от времени складываются такие ситуации, когда становится возможным влияние на направление и характер социальных изменений. Переход социальной системы в качественно новое состояние может быть итогом как сознательных действий людей, так и действий с непредвиденными последствиями. В основе целенаправленного процесса, ориентируемого на изменение ситуации, лежит выбор между различными сценариями дальнейшего развития социальной системы.
Глубокие изменения в политической и экономической ситуации России 1990-х гг. вызвали глобальный культурный или даже цивилизационный перелом. Опираясь на концепцию социокультурного процесса и кризиса, В.И. Добреньков провел глубокий социологический анализ современного общества, который основывается на макротеории социокультурной динамики П. А. Сорокина, рассматривавшего историю как процесс динамического чередования трех типов социокультурных систем: идеационального, идеалистического и чувственного1. Смена одного типа системы на другую представляет собой цивилизационный кризис, а основе которого - кризис базовых ценностей общества. В качестве сопутствующих кризису явлений П. Сорокин выделял увеличение внутри- и внешнеэкономических конфликтов (войны и революции); резкое обнищание значительной части общества, увеличение психических отклонений и самоубийств. На духовном уровне цивилизационный кризис означает процесс смены глобальных социокультурных ориентиров общества2, поэтому по Сорокину «самая насущная потребность нашего времени - это человек, способный контролировать себя и свои желания, с сочувствием относящийся к своим ближним, понимающий и ощущающий вечные ценности культуры и общества, глубоко осознающий свою личную ответственность в мире». В своей теории П. Сорокин утверждал идею бесконечной повторяемости и смены фаз трех суперсистем. При помощи диалектики он стремился объяснить ритмическую периодичность социокультурных изменений и причины их возникновения. Процесс перехода суперсистемы от одного доминирующего мировоззрения к другому сопровождается трансформацией социальных институтов, нормативных образцов, длительными периодами социальных и культурных кризисов, войн и других бедствий.
Бывший СССР, как типично идеациональное общество, функционировал по принципам государственно-бюрократического социализма и представлял собой социокультурную суперсистему смешанного типа, в которой идеологический (ценностный) компонент был идеалистическим, а экономико-социальный - идеациональным. В первой половине 1990-х гг. в стране началось активное насаждение чуждой этической системы западной чувственной суперсистемы, что усугубило ценностный кризис в России. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть актуальные проблемы взаимодействия России, Евросоюза и США в условиях геополитической и геоэкономической турбулентности и сценарии развития этих суперсистем с позиций исторического подхода.
В современной культуре как, впрочем, и в культуре 1990-х гг., сосуществуют противоречивые, а, порой, и несовместимые ценностные ориентиры, связанные со стремлением к интеграции в западную цивилизацию, и, одновременно, - антизападные настроения, патерналистские и националистические тенденции. В этот исторический для страны период постепенно объектом социологических исследований становились отдельные проблемы этнических и межнациональных отношений, которые ярко проявили себя в процессе становления национального самосознания.
Одним из основных противоречий 1990-х гг. стало противоречие между гражданским и повседневным поведением людей, выразившееся в бытовом шовинизме, этноцентризме и этнофобии. В период нарастающей суверенизации никто не мог предвидеть тех геополитических изменений, проявлением которых станут русские беженцы. Этому по-
1 Добреньков В.И. Глобализация и Россия: Социокультурный анализ. - М.: ИНФРА-М, 2006. - С. 205
794.
2 Сорокин П.А. Кризис нашего времени // Социальная и культурная динамика / Пер. с англ. - М.: Астрель, 2006. - С. 790-
следствию распада страны посвящен очерк Ж.Т. Тощенко «Русские беженцы: трагедия и издержки имперского сознания»1.
В 1990-е гг. в реальной жизни России сложились тенденции, которые могли привести впоследствии к распаду страны, межнациональной напряженности и возникновению этнических конфликтов. Реальная ситуация требовала принятия мер по согласованию общих для всех бывших союзных республик интересов, и в связи с этим анализ этнических проблем на территории постсоветского пространства уже тогда выявил вопрос о статусе русского языка. Проблема заключалась в том, что многие народы бывшего СССР оказались неоправданно обделенными в языковом отношении. Национальным языкам не оказывалось необходимой поддержки, в связи с чем проблема стала превращаться в политическую - в ущемление русского языка и его носителей. В этих условиях российские политики не учли в своих
решениях непредвиденных негативных последствий и сделали лозунг суверенизации инструментом достижения лич-
2
ных или групповых корыстных интересов .
Для понимания сути происходящих в последнее время событий обратимся к книге Самюэля Хантингтона, которая является одним из наиболее популярных геополитических трактатов конца XX века3. Возникшая из статьи в журнале «Foreign Affairs» в 1993 г. и вызвавшая в обществе значительный резонанс, она дает прогноз глобального развития всей земной цивилизации. В главе «Россия и ее ближайшее зарубежье» С. Хантингтон анализирует ситуацию того периода и делает вывод, что в целом Россия создает и возглавляет блок государств, имеющих православный центр, окруженный относительно слабыми исламскими странами, в которых она продолжает, в той или иной степени, доминировать, и куда она будет пытаться не допустить распространения влияния других государств. При этом Россия ожидает, в то же время, что мир примет и поддержит такую систему, а зарубежные правительства и международные организации предоставят ей особые полномочия как гаранту мира и стабильности на территории бывшего СССР4.
Уже тогда в работе С. Хантингтона появилось утверждение, что Советский Союз был сверхдержавой с глобальными интересами, а Россия - это крупная держава с региональными и цивилизационными интересами. Относительно Украины С. Хантингтон утверждал следующее: «Украина - это расколотая страна с двумя различными культурами. Линия разлома между цивилизациями, отделяющая Запад от православия, проходит прямо по ее центру вот уже несколько столетий «...» Исторически западные украинцы говорили по-украински и были весьма националистичны в своих взглядах. Население Восточной Украины, с другой стороны, было в массе своей православной, и значительная его часть говорила по-русски»5.
Раскол между европеизированными славянами в Восточной Украине и русско-славянским видением того, во что должна превратиться Украина, ярко отразили выборы 1994 г., когда, по мнению американского политолога, уже было понятно, что это не столько этническая поляризация, сколько различные культуры. В результате этого разделения, по прогнозу С. Хантингтона, отношения между Украиной и Россией могли развиваться в то время по трем сцена-риям6:
1. Если общность цивилизации имеет значение, - утверждал Хантингтон, - то конфликт между русскими и украинцами мало вероятен. Оба эти народа славянские, преимущественно, православные; между ними на протяжении столетий существовали тесные связи и создавались смешанные браки. Несмотря на спорные вопросы и давление крайних националистов, к 1995 г. никакого насилия между русскими и украинцами не было.
2. Более вероятный вариант развития ситуации, по мнению, С. Хантингтона, - это раскол Украины по линии разлома на две части, восточная из которых войдет в состав России.
3. Наиболее невероятный для сегодняшней ситуации сценарий выглядит так: Украина останется единой, расколотой, независимой и в целом будет сотрудничать с Россией. Решение же экономических вопросов будет облегчаться отчасти общей культурой и тесными личными связями. Как свидетельствуют современные события, пока ни один из указанных сценариев не нашел своей реализации.
Весьма актуальны в отношении Украины размышления С. Хантингтона в главе «От войн переходного периода к войнам по линии разлома», где он утверждает, что иногда конфликты по линии разломов представляют собой войну за контроль над народом. Гораздо чаще борьба идет за обладание территорией, когда целью, по крайней мере, одного из участников конфликта, является завоевание территории и освобождение ее от другого народа путем изгнания или физического уничтожения, или и того, и другого вместе, что представляет собой «этническую чистку». Являющаяся объектом спора территория часто рассматривается одной или обеими сторонами как важный символ их истории и идентичности.
В социологии важно выявить роль войны в системе социальных отношений, ее специфику как особого вида отношений между людьми, различными социальными общностями и государствами. Исследования эволюции войн как особого общественно-политического явления, считает В.В. Серебрянников, призваны решить две цели: на основе глубокого познания устранить ее из жизни человечества, и пока существуют войны и возможность их возникновения, необходимо хорошо знать ее законы и свойства для эффективного обеспечения решения проблемы военной безопасности, как своего государства, так и на региональном и глобальном уровнях. Содержание войны в XXI веке стало зна-
1 Тощенко Ж.Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. Этносоциологические очерки. М.: ИЦ РГГУ, 1997. - С. 107-131.
2 Тощенко Ж.Т. Указ. соч. С. 132-148.
3 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Пер.с англ. Т. Велимеева. - М.: ACT: Астрель, 2011. - 571 с.
4 Хантингтон С. Указ. соч. С. 252.
5 Там же, с. 255.
6 Там же, с. 256-258.
чительно шире, чем сто и более лет назад. Если тогда оно исчерпывалось вооруженной борьбой, то в современных условиях дополнилось дипломатической, экономической, информационной, психологической и другими формами борьбы, которые развертываются не только на территории воюющих государств, но и на глобальном геополитическом пространстве1.
Для понимания диалектики взаимосвязи политики и войны в ядерный век, по мнению В.В. Серебрянникова, важно видеть логико-генетическую и объективно-субъективную структуру войны. Автор отмечает, что в прошлом к мировому господству стремились сильные государства, ориентирующиеся на его военные завоевания, а в настоящее время развитые страны, стремясь к мировому господству, эксплуатации ресурсов других народов для собственного социального благополучия, используют, в основном, невоенные средства: приобретение «договорных доступов» к природным богатствам слаборазвитых стран; формирование в этих странах послушной компрадорской мафиозно-бюрократической элиты; сокращение населения непривилегированных стран в два-два с половиной раза за счет скрытого геноцида, духовно-нравственного порабощения через псевдокультуру и т.п.2 И с этим трудно не согласиться.
Американский политолог и общественный деятель Збигнев Бжезинский нигде так резко не критиковал политику США, как в книге «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис», где он пишет: «Времена меняются, мир становится многополярным, - и если США не пересмотрят свою концепцию глобальной роли «Богом избранного гегемона в мировой политике», то их ждет точно такой же системный кризис, какой погубил в свое время СССР из-за переоценки своей роли в мире» .
В современных условиях ситуация на Украине вызвала серьезные противоречия между Россией и США, поэтому необходимо обратиться, прежде всего, к специфике складывающихся отношений между этими странами с начала 1990-х гг. для того, чтобы лучше понять происходящие в мире события. В этом плане вызывает определенный интерес позиция британского историка и политолога Пола Кеннеди, полагавшего, что способность решать многочисленные задачи зависит, прежде всего, от отношений между Европой и Америкой. Раскрывающиеся возможности перед этими суперрегионами П. Кеннеди прогнозирует в рамках трех альтернативных сценариев4:
1. Неуклонное ухудшение отношений.
2. «Реставрация», возвращение к традиционному трансатлантическому партнерству после периода ссор и разногласий.
3. Наиболее сложный сценарий - Новый и Старый Свет не пытаются нивелировать свои различия, но при этом, сознательно или подсознательно, взаимно дополняют друг друга в решении насущных проблем развития, вместе с тем, каждая из двух сторон выполняет то, что у нее получается лучше всего.
Для развития первого сценария в 2000-е гг. имелись значительные расхождения по ряду вопросов между США и ЕС, в частности, неспособность современной Европы вести войну вызывала пренебрежительное отношение со стороны американских неоконсерваторов. По мнению ряда обозревателей, за трансатлантическими разногласиями тогда угадывались противостояния между сторонами однополярного и многополярного мира5.
Одним из факторов сближения ЕС и США в рамках второго сценария были сфера безопасности и появление новых угроз, главной из которых, по мнению П. Кеннеди, выступал терроризм на местном, региональном и транснациональном уровнях. Кроме того, привычной угрозой, наряду с другими, по утверждению автора, могло стать и неблагоприятное развитие событий в России. Кеннеди задает вопрос: «Что, если Россия, возродившаяся после периода кризиса и нестабильности, окажется недружественной и недемократической страной и будет вести себя агрессивно, стремясь взять реванш за якобы нанесенные ей обиды?»6.
Как бы то ни было, утверждает он, противостоять такого рода опасному развитию событий можно только сообща, тем более что укреплению Западного альянса и восстановлению нарушенных связей с ЕС способствуют и экономические факторы - крупные транснациональные компании (British Petroleum, Ford и др.), которые одновременно являются и американскими, и европейскими. Между тем, западные нации связывают также «мягкие потоки» (туризм, студенческий обмен, молодежная культура, наука, университеты), поэтому, по утверждению автора, тезис о том, что модернизация эквивалентна американизации и несет Европе угрозу, не имеет ничего общего с действительностью7.
Третий сценарий был связан с компромиссами и основан на выжидательном подходе, который подразумевал постепенные преобразования - на основе взаимного понимания. Европа и Америка вполне способны договориться о том, в каких областях они могут сотрудничать, а в каких - решать задачи самостоятельно. Сценарий подразумевал, что в области безопасности США и Европа будут действовать как равноправные партнеры, поскольку их интересы совпадают. Наряду с другими, - утверждает Кеннеди, - есть, по меньшей мере, два тревожных региона, где роль лидера будет выполнять объединенная Европа - это ускорение демократизации в Восточной Европе и за ее пределами, в европейской части бывшего СССР: Белоруссии, Украине и самой России8. На тот период ни один из сценариев разви-
1 Серебрянников В.В. Социология войны. - М.: Ось - 89, 1998. - С 11.
2
Серебрянников В.В. Указ. соч. С. 18.
3 См.: Бжезинский З. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис / Пер. с англ. - М.: Астрель, 2012.
4 Кеннеди П. Трансатлантические отношения: три сценария // Россия в глобальной политике. - М., 2004. - Т 2, №1, январь -февраль. - С. 8-18.
5 Кеннеди П. Указ. соч. С. 11.
6 Кеннеди П. Трансатлантические отношения: три сценария. С. 14.
7 Там же, с. 15.
8 Там же, с.16.
тия отношений между США и ЕС нельзя было исключить, но время показало, что наиболее реальным оказался третий сценарий.
Для проведения анализа современной ситуации представляется необходимым уточнить, как в тот же период времени строились отношения между Россией и Европейским Союзом. В частности, в монографии Т.В. Бордачева1 рассматриваются актуальные вопросы взаимодействия России и ее внешнеэкономического партнера - ЕС, эволюция их экономических и политических отношений в зависимости от процесса трансформации европейского интеграционного процесса. Автор уделяет значительное внимание анализу проблемы европеизации - распространения правил, практик и процедур, возникающих на уровне ЕС, на национальные внешние политики отдельных стран-членов ЕС, особенно применительно к отношениям с Россией.
В главе «На пути к стратегическому союзу» Т.В. Бордачев утверждает: к началу 2004 г. уже стало вполне очевидно, что социально-политические и экономические модели ЕС и России все больше расходятся, а тема сближения используется как предмет для «выбивания» тех или иных экономических уступок, не связанных с долгосрочными целями. Под лозунгом о стратегическом партнерстве скрывалась, порой, жесткая конкуренция по конкретным экономическим вопросам, при этом объективно Россия и ЕС стали уже настолько близки, что требовался новый уровень доверия, который не мог быть обеспечен практикой и институтами, сформировавшимися в начале 1990-х гг.2
Несмотря на указанные расхождения, автор полагает, что исторический раскол Европы непреодолим без нацеленного на будущее союза Россия - ЕС. «Слабеющий, особенно геостратегически, Европейский Союз вступил в затяжную полосу внутренней трансформации и объективно нуждается в России как экономически, так и политически, хотя и не готов признать это на официальном уровне. Россия, находящаяся в сложном экономическом окружении и утрачивающая позиции по многим объективным параметрам, в среднесрочной перспективе также будет испытывать потребность в ЕС»3. При этом предполагались дипломатические пути сотрудничества ЕС и России, такие, например, как возможность создания Российско-Европейского объединения нефти и газа, Российско-Европейской ассоциации транспорта и космоса, а в тех областях, где страны пока не могут выходить на уровень интеграции, - сохранять полный суверенитет и отношения в форме сотрудничества.
Особо актуальна в современных условиях точка зрения относительно нового мироустройства XXI века, которое станет результатом переговоров между континентами, представляющими собой либо отдельные сверхдержавы, либо прочные союзы государств4. Еще совсем недавно было широко распространено мнение, что исторически и культурно у России нет другого выбора, кроме союза с Европой, и З. Бжезинский утверждает, что у России нет выбора, кроме как движение в западном направлении. Но несколько лет назад вопрос заключался лишь в том, насколько устойчивой будет политико-экономическая конструкция такого объединения, и внутренние условия ЕС и России позволяли говорить об ее устойчивости5. В настоящее время такие действия уже не представляются возможными, по крайней мере, в ближайшей перспективе.
Можно согласиться с мнением Н. Старикова, что «любая цивилизация в истории человечества всегда ощущала себя лучшей по отношению к другой, с которой контактировала, иначе людям и народам, ее составляющим, проще было бы влиться в другую цивилизацию». С этой точки зрения нет ничего удивительного в том, утверждает автор, что западная цивилизация, как и любая другая, считает себя лучшей по отношению к другим. Однако русская цивилизация, ощущая себя многогранно развитой, при этом не считает себя конечной точкой развития для всего человечества, и не ощущает себя таковой даже для самой себя. Но она оставляет бесконечный период для собственного саморазвития и самосовершенствования, чего никогда не было у западной цивилизации6.
Анализ событий, последовавших за распадом СССР, показал необходимость поддержки русскоязычного населения со стороны своей исторической родины. Речь шла о судьбах более 25 млн. соотечественников, которые во многих государствах постсоветского пространства сталкивались с ущемлением своих прав, соблюдения которых требует цивилизованная правозащитная практика7. Преднамеренное принижение роли русского языка там, где он играет роль средства межнационального общения, ведет к сужению единого культурного и информационного пространства, что сейчас и происходит на территории Украины. Отказ от использования признанного международным сообществом русского языка влечет за собой трудности в общении, препятствует межнациональному согласию. Явная дискриминация русского языка компрометирует саму идею интеграции постсоветских государств в цивилизованное мировое сообщество. Запрещать людям говорить на родном языке - означает требовать у них отказаться от культуры своего народа. Это подтверждает, что противостояние на Востоке Украины связано, прежде всего, с тем, что люди защищают свое право говорить на родном языке.
Анализ эволюции взаимоотношений между странами и континентами требует поиска возможных путей решения проблем, возникших в условиях трансформации европейского интеграционного процесса. Есть ли основания для оптимизма? Можно ли сегодня надеяться на изменение отношений между Россией, Евросоюзом и США в лучшую сторону? Никто не может дать точный ответ, хотя о внешней политике США ярко свидетельствуют фрагменты докла-
1 См.: Бордачев Т.В. Пределы европеизации. Россия и Европейский союз 1991-2007 гг.: теория и практика отношений. - М.: Изд. Дом ГУ-ВШЭ, 2007. - 258 с.
2 Там же, с. 236.
3 Там же, с. 237.
4 Там же, с. 252.
5 Там же, с. 253.
6 Стариков Н. Украина: хаос и революция - оружие доллара. - СПб.: Питер, 2014. - С 221.
7 Митрофанова Э. «Русский мир» без границ // Россия в глобальной политике. - М., 2004. - Т. 2, январь - февраль. - С. 32-36.
да, подготовленного еще в 2003 г. Комиссией по национальным интересам США в отношении России при участии Центра имени Р. Никсона за мир и свободу и Белферского центра мира и международной политики (Гарвардский университет): «Россия относится к числу немногих стран, действия которых могут значительно повлиять на интересы Америки. Терпеливое отношение к российским комплексам - недовольству и подозрительности, которые являются пережитком холодной войны и следствием русского ослабления относительной и абсолютной мощи России, - это необходимая черта американской политики. ... Америке не следует решать проблему более эффективного взаимодействия с Россией с помощью уступок, способных навредить нашим национальным интересам»1.
Далее в докладе речь идет о том, что «у России все большую озабоченность вызывает бывшее советское пространство, в частности, Украина, - у нее самые тесные исторические связи с Россией, и, кроме того, здесь проживает самое многочисленное русское этническое меньшинство, а также нестабильные новые государства Закавказья и Центральной Азии. Восприимчивость России ко всему происходящему в этих странах отчасти объясняется ее ностальгией, важно и то, что большая часть указанных регионов непосредственно граничит с Россией. США должны быть готовы, если понадобится, сделать в этой части мира все необходимое для защиты жизненно важных американских интересов, не обращая внимания на позицию России»2.
Прошло уже более десяти лет, а все, о чем говорится в докладе, остается весьма актуальным. Тем не менее, необходимо помнить, несмотря ни на что, что мы - единая цивилизация, Россия была и остается частью европейской цивилизации, поэтому оппозиции «они» и «мы» возникать не должно. По своему менталитету мы, безусловно, ближе к Европе, чем к Индии или Китаю, но эта близость нас не объединяет. Именно по этой причине Россия вынуждена менять свои ориентиры на Восток и связывать с ним перспективы своего дальнейшего развития.
В заключение представляется целесообразным обратиться к точке зрения Н. Старикова3, которую мы разделяем, утверждающего, что Россия - это отдельная цивилизация, живущая по собственным законам развития, и это единственная мировая цивилизация, которая никогда и никем не была покорена до конца. Сам факт ее успешного существования - это вызов всей западной парадигме развития. Каким путем пойдёт всё человечество, в немалой степени зависит от того, какой выбор сделает Россия на этом этапе собственной истории. Несмотря на то, что более десятилетия в России доминировала позиция ориентации на Запад, в последнее время она стала уделять повышенное внимание восточному вектору внешней политики - именно в своих восточных союзниках Россия черпает основной стратегический, геополитический и экономический потенциал, поэтому развитие восточного вектора для России представляется геополитически обоснованным и приоритетным. «Россия вместе с Путиным и после Путина имеет прекрасное и многообещающее будущее, если сможет продолжить «функции Путина», сможет продолжить движение в сторону самой себя, своей независимости, сохранения своей цивилизационной особенности, заключенной в уникальном опыте сплава разных народов и культур, внутри которого - Бог в душе и человек, как высшая социальная ценность общества, сосуществуют в органичном единстве».
1 Интересы США и отношения с Россией // Россия в глобальной политике. - М., 2004. -Т. 2, январь - февраль. - С. 143-150.
2 Там же, с. 148.
3
Стариков Н. Украина: хаос и революция - оружие доллара. - СПб.: Питер, 2014. - С. 237-238.
