CC BY
15
История российско-китайских отношений The History of Russian-Chinese Relations
УДК 81-2
Языковая идентичность русских китайцев Трехречья Китая
Аннотация. Статья посвящена одной из актуальных тем общественной жизни, а именно этнокультурной идентичности русских, проживающих в Китае. В период гражданской смуты значительная часть русского населения Забайкалья была вынуждена покинуть Россию. Обосновавшись на сопредельной территории, где с XVIII в. уже присутствовали русские, они создали самобытный этнокультурный ареал -Трехречье, сохраняющий самобытность и русскую идентичность. И в начале XXI в. трехреченцы хранят и берегут русские традиции, которые были свойственны русским в XIX в. Похоронная и свадебная обрядность, русская еда - все это существует в неизменном виде и сегодня. Как они сохраняют и передают потомкам свою память и привязанность к России, с чем это связано, какие механизмы и элементы в этом задействованы? Идентичность представляет собой сложный процесс, в котором содержится несколько компонентов. Одной из главных составляющих процесса этнической идентичности является язык. Степень его владения, сферы использования конструируют и транслируют потомкам этническое самосознание. Поэтому, изучая язык, мы можем определить уровень и степень идентичности группы. Сохранение своей уникальности на основе родного языка актуально в малочисленных этнокультурных сообществах, живущих в других странах. В результате проведенных исследований было выяснено, что у трехреченцев существует двуязычие. Понятно, что старшее поколение лучше знает русский язык. Молодежь в основном понимает русскую речь, но плохо говорит на русском языке. В материале использованы данные полевых исследований, прошедших в районе Трехречья (Шивей-Русская волость городского округа Эргуна провинции Внутренняя Монголия КНР).
Ключевые слова. Русские, китайцы, язык, идентичность, этничность, Забайкалье, опрос, корреляция, интервью
А.Г. Янков
Читинский институт Байкальского государственного университета, Чита, Российская Федерация
Дата поступления: 04.06.2018
Дата принятия к печати: 23.07.2018
Yankov A.G.
2018^7^23 0
тштшжтш - =JII - штпштт^ж
© А.Г. Янков, 2018
81
шш^.ш^йшж.^тпштжт'ш^ ш^тамшй^ - тшт.ш^шш,
Фтйж^Шо
Language identity of Ethnical Russians in Chinese Trehrechia
Yankov A.G.
Chita Institute
Baikal State University,
Chita, Russian Federation
Received: June 04 2018 Accepted: July 23 2018
Abstract. The article is devoted to one of the topical themes of modern social life, namely ethno-cultural identity of Russians living in China. In the period of civil unrest, a large part of the Russian population of Transbaikalia was forced to leave the country. Having settled in the adjacent territory, where since the 18th century there were Russian, they have created a distinctive ethno-cultural space (the so-called Trehrechia), preserving the identity. And in the early 21st century the people of Trehrechia preserve Russian traditions of the 19th century. Funeral and wedding rites, Russian food, all of this exists unchanged to this day. As in modern times they have retained and transmitted to their descendants their affection and memory to Russia. What are the reasons and the mechanisms? How does this connectedness work? Identity is a complex process that involves several components. One of the main components of ethnic identity is language. The level of knowl-edgeand the scope of use create and broadcast ethnic identity to the descendants. According to this, studying the language, we can determine the level and degree of identity of the group. The preservation of its uniqueness on the basis of the native language is relevant to small ethno-cultural communities living in other countries. As a result of the studies, it was found people of Trehrechia are bilingual. It is clear that the older generation knows the Russian language better. The young people mostly understand Russian speech, but do not speak Russian. The material used field data held in area of Trehrechja (Shivej-Russian volost, city district Ergun, the province of Inner Mongolia in the People's Republic of China).
Keywords. Russian, Chinese, language, identity, ethnicity, Transbaikalia, poll, correlation, interview
Социальная идентичность и, в частности, этническая идентичность - понятия, широко используемые в социальных и гуманитарных науках. При этом существуют настолько раз-82
личные, иногда кардинально противоположные определения идентичности, что порой кажется, что это не научная дефиниция, а художественная метафора.
В российской научной литературе особое внимание уделяется вопросам, связанным с изучением структуры этнической идентичности и самосознания, анализу основных компонентов. Важным представляется выявление контента этих понятий. Хотя в научной литературе существуют противоположные, но тем не менее не исключающие позиции. Они определяют этническое самосознание как процесс идентификации с тем или другим этносом, а его структура имеет сложный характер [5; 6; 8; 13].
В иностранной литературе этническая идентичность (ethnic identity) включает феномены и явления более широкого порядка. Это явление связано с этнической идентификацией, последнее рассматривается в динамическом аспекте, а именно как процесс. Самопринадлежность определяется как итог серии таких явлений [16, с. 7] и представляется «не столько простой суммой идентификаций, а представляет собой скорее новую комбинацию старых и новых идентификационных фрагментов» [18, с. 73]. Главным элементом этнической идентичности является этническое самосознание, которое является «одной из форм социальной идентичности» [17, с. 53].
Этническая идентичность представляет собой единство трех элементов - самобытной культуры, наличия других групп (символических границ), истории жизни самобытности группы и взаимоотношений с другими группами.
Современность характеризуется тем, что каждая многочисленная этническая группа, а тем более государствообразующая, пытается рефлексировать по поводу своей идентичности, определить ее, ответить на вопрос «Кто мы?». Реальность такова, что в условиях мировой тенденции распространения усредненной массовой культуры, убыстряющегося темпа социокультурных трансформаций этот вопрос становится все более актуальным для всех этнических групп. Русские не остались в стороне от этого процесса. С. Хантингтон, рассматривая дебаты в мире по этому вопросу, писал: «...в России «глубочайший кризис идентичности» воскресил конфликт девятнадцатого столетия между западниками и славянофилами: противники никак не могут договориться, европейская ли страна Россия или, все-таки, евразийская» [14, с. 36]. Очевидно, что в России всегда искали не только ответ на названный вопрос «кто?», но и ответы на производные от первого вопроса о пути России «как и куда?». Отвечали на эти вопросы в различных ракурсах - политическом, художественном, философском и собственно научном. ISSN 2587-7445
Российская наука все чаще обращается к исследованию различных аспектов идентичности русской этнической группы в России. И это понятно, она наиболее многочисленная, госу-дарствообразующая, с длительной и уникальной историей и традициями. Ученые различны в методологии и методике изучения русского народа. В конце ХХ в., когда обществоведческая наука обрела идеологическую свободу, появились труды, ставшие базой нынешнего изучения русской самобытности, прежде всего А.О. Бороноева и П.И. Смирнова, которые, используя и интерпретируя нормативную и ценностную составляющую народа, попытались сформулировать решение вопросов, беспокоящих обширную аудиторию [4].
В это же время вышел научный труд «Русские: «образ» народа»[12] на основе широкого полевого изучения русских. Выявляя нормативно-ценностную составляющую повседневной культуры через процесс изменений, другой исследователь задавал вопрос, кто такие ряд народов (армяне, финны, турки и русские), и проводил их сравнительный анализ [9]. Необычный подход, объединивший философскую рефлексию русских интеллектуалов о России в XIX в. и эмпирическое тестирование с помощью теста ММР1, также отвечал на вопрос, в чем заключается этнический характер русских [7]. В начале XXI в. исследований, где объектом был русский народ, кратно возросло. Из последних исследований можно отметить фундаментальные исследования: «Русские. Социально-культурная трансформация, действительность и перспективы» [3], «Российская идентичность в Москве и регионах» [6] и т.д. Конечно, исследователи достаточно уделяют внимание русским, проживающим за границей, особенно в бывших республиках СССР. Сегодня существует большое количество исследований, где объектом и предметом являются русские, проживающие за пределами Родины, их социально-политическое, экономическое, культурное, языковое и т.п. положение.
Судьба русских и всех россиян в XX в. была драматичной, миллионы наших соотечественников волею судеб оказались за пределами России, там они учились жить по-новому и в ином окружении.
Забайкалье представляет собой регион, где на протяжении всей истории интенсивно происходила встреча цивилизаций. По крайней мере, можно определить четыре цивилизационных взаимодействия, это монгольско-буддийская и северная (эвенкийская), монгольско-буддийская и русская,
русская и северная (эвенкийская), китайская и русская. Последнему цивилизационному взаимодействию посвящен данный материал.
По данным всекитайской переписи населения, проведенной в 2000 г., численность русских составляет 15 600 человек. Главным образом они живут в городе Аргунь (официальное название г. Эргуна) автономного района Внутренняя Монголия, на севере провинции Хэйлунцзян, а также в районах Или, Тачэн и Урумчи Синьцзян-Уйгурского автономного района. Данная субэтническая группа имеет малое количество, но она обладает местами в высшем органе Китая ВСНП и в местных парламентах. Русский субэтнос является одним из пятидесяти шести национальностей Китая, при этом они являются частью единого китайского народа.
Забайкалье соседствует на юго-востоке с городским округом Хулунбуир (до 2001 г. - Хулун-буирский аймак). Данный район Китая является передовым во взаимодействии с Россией. Тут на протяжении трехсот лет расселялись русские, история этой группы - это история всех сложностей русских и китайских отношений. В 2001 г. в Хулунбуире проживало 4 897 китайских граждан русской национальности, то есть около трети их общей численности в стране.
27 июля 1994 г. в округе была образована единственная в Китае русская национальная волость Эньхэ, расположенная полосой, прилегающей к китайско-российской границе. Волость является территорией Китая с наибольшей концентрацией населения русской национальности, которого в настоящее время здесь насчитывается более 1 080 человек. Создание русской административной единицы является исключительным случаем. Таких примеров в мире, а тем более на сопредельных территориях мало. В Китае же русские имеют свой административный район. Там бережно до сих пор берегут культуру, православную веру и традиционный уклад быта, который существовал в России до 1917 г.
Предваряя изложение материала, следует уточнить, что в нем представлено в основном описание существующей ситуации в Трехречье. Среди исследователей, изучавших русских Трехречья, надлежит выделить знаменитого антрополога ХХ в. И.И. Серебренникова. Он до 1917 г. осуществлял исследования народов Прибайкалья и Забайкалья, а в годы вынужденного пребывания в Китае занимался изучением этносов Китая. И.И. Серебренников так описывает ситуацию в Трехречье: «К 1929 г. по речным долинам Барги насчитывалось уже
около 800 русских земледельческих хозяйств с населением до 5 000 человек, в частности, в районе Трехречья обосновалось 21 русское селение, с 375 хозяйствами и населением свыше 2 000 человек» [10, с. 125]. Полное представление Трехречья дает в своей книге «Географические очерки Маньчжурии» топограф и геолог В.А. Анучин. Он писал: «Русские в Барге и особенно в Трехречье, хотя и живут в тесной связи с остальными народами, но, тем не менее, сохранили свою национальную самобытность и большую часть того жизненного уклада, который существовал среди старожилов Забайкалья в царской России» [1, с. 63]. Затем указывает: «Этот район Барги на советского человека производит впечатление какого-то музейного заповедника, где сохранились уклад, обычаи и все формы жизни, существовавшие некогда в Сибири» [1, с. 64].
После революции, уже в 60-х гг. XX в., о Трехречье писал А.М. Кайгородов. Сам, являясь родом из Маньчжурии, он с 1955 по 1988 г. занимал должность ведущего библиографа Государственной библиотеки иностранной литературы. Журнал «Советская этнография» печатает его мемуары о том, как русские жили в Трехречье [11]. Среди современных ученых, обращающихся к данной теме, стоит назвать А.П. Тарасова. В монографии «Забайкалье и Китай: опыт анализа международных связей» он освещает исторические события и характеризует современное состояние Трехречья.
Данной темой занимается ряд японских исследователей. В период завоевания Маньчжурии Японией и создания марионеточного режима Маньчжоу-Го у Японии существовали замыслы заселить японцами Трехречье для окончательного вхождения этой территории в состав Японии. Организовывались полевые исследования, которые изучали хозяйственную жизнь русских. В опубликованных источниках, основывавшихся на данных архивов, японцы воссоздают религиозность населенных пунктов Усть-Шурфовая в Трехречье. По этим опубликованным материалам ясно, что имелся план правительства по изучению Маньчжурии, и в частности Трехречья [15].
Данная тема не прошла незамеченной для отечественных этнографов. В 2006 г. доктор исторических наук Ю.В. Аргудяева в журнале «Россия и АТР» опубликовала статью «Русские в Трехречье», где с этнологических позиций обобщила материал различных авторов, занимавшихся Трехречьем. В ее монографии «Русские
старообрядцы в Маньчжурии» на основе тех же японских экспедиционных исследований она анализирует хозяйственную жизнь староверов востока Маньчжурии и приходит к выводу, что много староверов имели тесные отношения с Трехречьем [2].
Целью нашего исследования является определение характера языковой идентичности русских, проживающих в Трехречье. В ходе исследования опрошено 250 респондентов в пяти населенных пунктах (что составляет 17,86 % от генеральной совокупности всех тех, кто зарегистрирован русскими), проведены интервью с 40 респондентами старшего возраста.
Далее, в тексте данные в процентах, сумма процентов может быть менее 100 %, поскольку не учитывались те респонденты, которые не ответили на тот или иной вопрос. Среди опрошенных по анкетированию респондентов с начальным и неполным средним образованием - 25,4 %, средним - 40,8 %, средним специальным - 17,1 %, неполным высшим или высшим - 13,8 %. Людей в возрасте от 16 до 24 лет участвовало в опросе 12,9 %, от 25 до 35 лет -13,3 %, от 36 до 55 лет - 35 %, от 56 лет и старше - 38 %. Распределение по полу: мужской -50 %, женский - 50 %. Выборка квотная, с контрольными признаками: «национальность», «возраст» и «пол» респондентов.
Главной составляющей этнической идентичности является исконный язык этнофора. Степень овладения языком, область его использования показывают значимый фактор этнической идентичности личности. Соответственно, задаваемые вопросы были связаны со степенью владения русским языком и сред использования русского и китайского языков у русских Трехречья.
Варианты ответов на эти переменные были сконструированы так, что имелась возможность определить средний балл по 5-балльной системе, где значение 1 - не понимает, не разговаривает, не пишет, а 5 - понимает, разговаривает и пишет. Первый вопрос определял уровень понимания, владения разговорным и письменным русским языком.
Данные, представленные в табл. 1, свидетельствуют, что уровень понимания русского языка у опрошенных на уровне «удовлетворительно», использование письменного русского языка достаточно низко.
Имеются отличия в уровне владения языком в зависимости от степени образования, возраста и пола респондентов. Данные, представленные в табл. 2, свидетельствуют, что степень понимания русского языка во всех социальных группах выше, чем степень владения разговорным или письменным языком. Респонденты, имеющие начальное образование, в большей степени понимают и разговаривают на русском языке, чем люди с более высоким уровнем образования. Это объясняется тем, что старшее поколение трехреченцев воспитывалось русскими матерями или бабушками, имеет начальное образование.
Кроме того, данные таблицы свидетельствуют, что самое молодое поколение (от 16 до 24 лет) и старшее поколение (от 56 лет и старше) по средним баллам в основном совпадают. Это может указывать на заинтересованность молодежи в актуализации своей русской идентичности.
Для нас было важным не только определить, в какой степени владеют русским языком русские Трехречья, но и выяснить сферу употребления языка.
Первый вопрос касался русского языка: «Как правило, вы общаетесь на русском языке...». Распределение ответов по выборке дало следующие результаты: на работе (учебе) - 6,3 %, с друзьями - 9,2 %, в семье - 25,8 %, везде -31,7 %, с друзьями и в семье - 17,1 %. Мы видим, что русский язык в основном используется в неформальных сферах общения - в семье и в кругу друзей.
Распределение данных относительно основных социальных групп показывает следующие результаты (табл. 3). Опрошенные с начальным и неполным средним образованием в основном общаются на русском с друзьями - 23,3 %, в семье - 21,7 %, также большой процент среди них отметили, что общаются на русском одно-
Таблица 1.
Степень знания русского языка
Показатель Средний балл по пятибалльной шкале
В какой степени Вы понимаете русский язык (разговорную речь)? 2,9
В какой степени Вы владеете русским разговорным языком? 2,7
В какой степени Вы владеете письменным русским языком? 1,3
временно на работе и в семье - 36,7 %. Среди группы со средним образованием большинство указали, что не общаются на русском языке -53,4 %, при этом 25,0 % из них общаются на русском в семье. Опрошенные со средним специальным образованием общаются на русском в семье - 38,9 % и не общаются вовсе на русском
языке - 27,8 %. Соответственно, группа, имеющая неполное высшее, высшее образование, общается на русском языке в семье - 42,3 %, на работе (учебе) - 30,8 %, не общаются на русском - 26,9 %. Данные распределения статистически значимы на уровне 0,000 при значении коэффициента Пирсона 0,28.
Таблица 2.
Степень знания русского языка в зависимости от основных социальных характеристик (средний балл по 5-балльной шкале)
Образование Средний балл по вопросу понимания русского языка Средний балл по вопросу владения разговорным русским языком Средний балл по вопросу владением русским письмом
Начальное и неполное среднее 3,2 3,0 1,1
Среднее 2,8 2,6 1,2
Среднее специальное 2,9 2,7 1,7
Неполное высшее или высшее 2,6 2,2 1,9
Возраст
От 16 до 24 лет 3,1 2,8 1,1
От 25 до 35 лет 2,6 2,5 2,2
От 36 до 55 лет 2,5 2,4 1,2
От 56 лет и старше 3,1 2,9 1,2
Пол
Мужской 2,8 2,7 1,3
Женский 2,9 2,7 1,4
Показатель Как правило, Вы общаетесь на русском языке
на работе (учебе) с друзьями в семье повсеместно с друзьями и в семье
Образование начальное и неполное среднее 3,3 23,3 21,7 15,0 36,7
среднее 2,3 4,5 25,0 53,4 14,8
среднее специальное 8,3 11,1 38,9 27,8 13,9
неполное высшее, высшее 30,8 0,0 42,3 26,9 0,0
Возраст от 16 до 24 лет 19,4 0,0 41,9 32,3 6,5
от 25 до 35 лет 3,7 0,0 33,3 51,9 11,1
от 36 до 55 лет 7,0 7,0 31,0 45,1 9,9
от 56 лет и старше 3,4 19,5 20,7 23,0 33,3
Пол мужской 8,3 7,4 23,1 42,6 18,5
женский 5,6 13,0 34,3 27,8 19,4
Таблица 3.
Распределение ответов респондентов на вопрос о сферах общения на русском языке относительно основных социальных характеристик (в % к числу опрошенных)
Распределение значений данного вопроса относительно возраста респондентов показывает следующее результаты. В возрастной группе от 16 до 24 лет общаются на русском языке в семье - 41,9 %, на работе (учебе) - 19,4 %, совершенно не общаются на русском языке - 32,3 %. В группе опрошенных от 25 до 35 лет большинство не общаются на русском языке - 51,9 %, общаются в семье - 33,3 %. В возрастной группе от 36 до 55 лет относительное большинство не общается на русском языке - 45,1 %, в семье общаются на русском - 31,0 %. В возрастной группе от 56 лет и старше 20,7 % общаются на русском языке в семье, 19,7 % - с друзьями, 33,3 % - в семье и с друзьями и 23 % из них нигде не общаются по-русски. Данное распределение имеет статистическую значимость на уровне 0,000 при значении коэффициента Пирсона 0,24.
Распределение ответов относительно пола респондентов свидетельствует, что 42,6 % мужчин нигде не общаются на русском языке, 23,1 % из них общаются только в семье и 18,5 % указали, что общаются на русском в семье и с друзьями. Среди женщин гораздо меньше тех, кто не общается где-либо на русском языке, таковых 27,8 %. Больше всего женщины общаются на русском в семье - 34,3 %, 19,4 % - с друзьями и в семье, 13,0 % - с друзьями.
Соответственно, следующий вопрос касался сфер употребления китайского языка: «Как правило, Вы общаетесь на китайском языке.»
Полученные ответы свидетельствуют, что подавляющее большинство общается на китайском языке везде - 74,2 %, 7,1 % респондентов выделили отдельно работу (учебу), 5,0 % - в семье. Ответы показывают ожидаемые результаты, поскольку жить в государстве и не общаться на его общепризнанном языке - абсурд. Для нас в этом случае важно знать, как распределились ответы на этот вопрос относительно социальных групп опрошенных (табл. 4).
Среди респондентов с начальным и неполным средним уровнем образования 70,0 % общаются на китайском языке повсеместно. Также и у респондентов со средним образованием: всюду общаются на китайском языке 85,3 % опрошенных. У людей со средним специальным образованием общаются на китайском везде 84,6 %. Несколько иное распределение данных у респондентов с неполным высшим и высшим образованием. Они указали, что повсеместно на китайском общаются 56,7 %, а на работе (учебе) - 30,0 %. Это связано с тем, что люди этого уровня образования - молодые люди, основное занятие которых - получение образования, учеба, поэтому они указали, что на китайском общаются в основном на работе или учебе.
Распределение вопроса относительно возраста дает однозначную картину. Все возрастные группы, от молодых до людей старшего возраста, повсеместно общаются на китайском языке. У молодой возрастной группы, от 16 до 24 лет, таких респондентов 61,3 %, притом что
Таблица 4.
Распределение ответов респондентов на вопрос о сферах общения на китайском языке относительно основных социальных характеристик (в % к числу опрошенных)
Как правило, Вы общаетесь на русском языке
Показатель на работе (учебе) с друзьями в семье повсеместно
начальное и неполное среднее 5,0 5,0 8,3 70,0
Образование среднее 4,2 0,0 3,2 85,3
среднее специальное 2,6 0,0 5,1 84,6
неполное высшее, высшее 30,0 0,0 3,3 56,7
от 16 до 24 лет 29,0 0,0 9,7 61,3
Возраст от 25 до 35 лет 10,0 0,0 0,0 83,3
от 36 до 55 лет 2,5 0,0 2,5 83,8
от 56 лет и старше 3,3 3,3 7,8 74,4
Пол мужской 10,5 2,6 9,0 78,9
женский 4,3 0,0 9,4 75,2
29,0 % общаются на китайском языке на работе или учебе. Соответственно, 83,3 % респондентов возрастной группы от 25 до 35 лет общаются на китайском языке во всех сферах жизни. Среди группы от 36 лет до 55 лет таких 83,3 %, среди респондентов старшей группы, от 56 лет и старше, - 74,4 %. Такое же распределение относительно мужчин и женщин: более 70,0 % тех и других общаются на китайском языке повсеместно.
Последний вопрос языкового блока выяснял, на каком языке чаще общаются опрошенные респонденты со старшим поколением. Линейное распределение ответов показало, что на китайском языке со старшим поколением общаются 49,2 % опрошенных, на русском -17,5 %, на том и другом языках - 32,9 %. Думается, что этот показатель свидетельствует не только о том, что 17,5 % старшего поколения понимают только русскую речь, а скорее об уважительном отношении к старшим, к их идентичности. Это косвенно подтверждает и распределение данных ответов относительно основных социальных характеристик, где молодежь более, чем люди среднего возраста, предпочитает общаться на русском языке со старшим поколением (табл. 5).
Если рассматривать распределение ответов от уровня образования опрошенных, то имеется зависимость: чем выше образование, тем больше опрошенные общаются со старшим поколением на китайском языке. Так, среди респондентов с начальным и неполным сред-
ним образованием большинство общается со старшим поколением и на китайском, и на русском языках - 44,3 %. Те, у кого среднее образование, в основном общаются на китайском языке - 51,0 %, на русском языке - 10,2 %. Имеющие среднее специальное образование контактируют со старшим поколением на китайском - 56,1 %, на русском языке - 17,1 %. У опрошенных с неполным высшим и высшим образованием общение со старшими происходит преимущественно на китайском языке -81,3 %, на русском - 12,5 %.
Распределение данного признака относительно возраста респондента имеет такую же закономерность: чем моложе опрошенные, тем чаще они общаются со старшим поколением на китайском языке. В возрастной группе от 16 до 24 лет на китайском языке общаются со старшими 67,7 % опрошенных, на русском - 16,1 %. В группе от 25 до 35 лет на китайском языке общаются со старшим поколением 78,1 %, на русском языке - 3,1 %, 57,8 % опрошенных в возрасте от 36 до 55 лет контактируют со старшей возрастной группой на китайском языке, 14,5 % - на русском языке. В старшей возрастной группе, от 56 лет и старше, в равной степени общаются на китайском и русском языках - по 25,8 %. Обращает на себя внимание то, что с увеличением возраста растет число тех, кто общается на том и другом языках: от 16,1 % в группе от 16 до 24 лет и 48,4 % в группе от 56 лет и старше.
Таблица 5.
Распределение ответов респондентов на вопрос о языке общения со старшим поколением относительно основных социальных характеристик (в % к числу опрошенных)
Показатель На каком языке Вы чаще общаетесь со старшим поколением своего народа?
на китайском на русском на том и другом
Образование начальное и неполное среднее 26,2 29,5 44,3
среднее 51,0 10,2 38,8
среднее специальное 56,1 17,1 26,8
неполное высшее, высшее 81,3 12,5 6,3
Возраст от 16 до 24 лет 67,7 16,1 16,1
от 25 до 35 лет 78,1 3,1 18,8
от 36 до 55 лет 57,8 14,5 27,7
от 56 лет и старше 25,8 25,8 48,4
Пол мужской 51,3 18,5 30,3
женский 47,5 16,7 35,8
Такие же распределения ответов получены в зависимости от пола опрошенных: на китайском языке со старшим поколением общаются 51,3 % мужчин и 47,5 % женщин, на русском - 18,5 % мужчин и 16,7 % женщин, на том и другом языке общаются 30,3 % мужчин и 35,8 % женщин.
Содержательно обогатим полученные количественные данные и представим интервью наших респондентов относительно употребления русского языка.
Василий Зоркальцев, 1946 г.р., с. Караванная (Эньхэ):
«В.З.: Потом его (отца) раскулачили и кулаком поставили, в тюрьму забросили. Потом ешо золота просили - нету. Оштрафовали, скока, наверно, еще работал, но сдал эти деньги. Потом у меня мать, это, умерла, тиф был тут. Она-то умерла, мне тока шесть лет было. Раньше все по-русски говорил, отец-то дома-то не так жил, все работал да работал. А я с мамой - по-русски, по-китайски не понимал. Потом у меня мать-то умерла, отцу надо работать, и он меня в школу в шесть лет сдал, я там два года сидел, ничего не понимал. Они по-китайски разговаривали, я как дурак там сижу. Потом, через два года, помаленьку по-китайски научился, и все, по-русски забыл. А кому со мной говорить? Но раньше тут русских баб, старух много было. Но маленько еще знаю».
Михаил Петрович Громов, 1944 г.р., с. Линь-цзян (Ключи):
«М.П.: Я привык, мне охота на русском языке разговаривать. Еще танцую все по-русски и пою по-русски.
А.Я. (А. Янков): Ну, вы немножко изучали русский язык, читали по-русски?
М.П.: Нет, нет, я не грамотный. Просто разговариваю.
А.Я.: А в России были?
М.П.: Бывали. В Красноярске, в Иркутске.
А.Я.: А зачем туда ездили?
М.П.: С туристами переводчиком. В Нерченском бывал, в Нерчинском заводе очень много раз.
А.Я.: Вы нормально говорите, понимаете все. А когда были?
М.П.: В девяносто третьем году, переводчиком полтора года проработал. Кода в день раз-два заедем, что-нибудь забудем, вернемся, в то время так было. Я такой отчаянный приеду, спою, станцую, ой Миша, иди с гармонью, надо встречать».
Александр Минчагин, 1935 г.р., с. Эньхэ (Караванная): ISSN 2587-7445
«А.Я.: А вот по-русски у Вас в семье говорили?
А.М.: Так с мамой. Возле русских, когда русских в Тулунтуе (село) были, возле русских воспитался всё время, с русскими. Потом, когда русские уехали (в середине 1950-х гг. - Авт.), нам язык-то маленько подобрали, нельзя говорить-то по-русски.
А.М.: Помаленьку всё забыли.
А.Я.: Вы хорошо говорите.
А.М.: Ну плохо (смеётся).
А.Я.: А сейчас молодые знают язык?
А.М.: У меня, когда жена жива была, то у меня невестка китаюшка, она ей по-русски скажет: «Но ка, вали в амбар, каво-каво это, какую, каво-каво там ташишь». Она (жена) всё это понимала, внучок тоже понимал, а сейчас всё забыли, не знают.
А.Я.: Ну вот ваши дети, наверное, знают русский язык?
А.М.: Знают.
А.М.: Но, как сказать, по-нашему же говорят, по-деревенски говорить - они понимают, много, мало они могут разобраться, а ежели по книгам, то там не понять, даже не они, даже я какие слова даже не могу понять. Не учёны по-русски, плохо».
Русское Трехречье прошло интересную и трагичную историю. Стихийно возникнув на сопредельной китайской территории в конце XIX -начале XX в., в схожих природно-климатических условиях, самоорганизовавшись, русские смогли создать крепкий хозяйственный и культурный уклад. Двойная этническая идентичность - главная характерная особенность русских этого региона. Неслучайно один из респондентов лаконично и очень личностно охарактеризовал эту ситуацию фразой: «У нас два сердца».
Думается, мы наблюдаем не просто двойственность, а взаимопроникновение двух великих культур. Вряд ли по отношению к современному Трехречью можно говорить о культурной ассимиляции. В Трехречье мы наблюдаем этно-территориальную самобытность русских.
С течением времени некоторые компоненты этнической идентичности уменьшают свое воздействие в целостной системе идентичности. В начале ХХ в. русскую идентичность составляли общий хозяйственный уклад, единая историческая память, язык, вера, обрядовая культура, самосознание. В настоящее время почти исчезла обрядовая культура, уменьшилась сфера употребления и знание русского языка и хозяйственного уклада. Как показало исследование, русский язык до сих пор является ведущим фактором в этнической идентификации, особенно у трехреченцев среднего и старшего возраста.
Список использованной литературы
1. Анучин В.А. Географические очерки Маньчжурии. - М. : Изд-во ОГИЗ, 1948. - 185 с.
2. Аргудяева Ю.В. Русские старообрядцы в Маньчжурии. - Владивосток : Изд-во ДВО РАН, 2008. - 134 с.
3. Арутюнян А.В. Русские. Социально-культурная трансформация: действительность и перспективы. - М. : Изд-во Ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, 2010. - 120 с.
4. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьбы страны. - СПб. : Лениздат, 1992. - 92 с.
5. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история и современность. - М : Изд-во РАН, 1987. - 334 с.
6. Дробижева Л.М. Российская идентичность в Москве и регионах. - М. : МАКС Пресс : Ин-т социологии РАН, 2009. - 184 с.
7. Касьянова К. О русском национальном характере. - М. : Ин-т нац. модели экономики, 1994. - 256 с.
8. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблема этногенеза / Расы и народы. - Вып. 6. - М. : Изд-во РАН, 1976. - С. 42-53.
9. Лурье С.В. Метаморфозы традиционного сознания. - СПб. : Изд-во им. Котлякова, 1994. - 248 с.
10. Серебренников И.И. Гражданская война в России: Великий отход. - М. : АСТ, 2003. - 239 с.
11. Советская этнография. - 1968. - № 4. - 1970. - № 2, 3, 6.
12. Сикевич З.В. Русские «образ» народа (социологические очерк). - СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. - 160 с.
13. Старовойтова Г.В. Этно-психологические аспекты изучения поведения // Этнические стереотипы поведения. Изд-во ЛГУ, 1985. - 22-35 с.
14. Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. - М. : Изд-во АСТ, 2008. - 635 с.
15. Хидэаки Сакамото. Старообрядческая деревня Усть-Шурфовая в Трехречье // Старообрядчество: история и современность, местные традиции русские и зарубежные связи. - Улан-Удэ : Изд-во БГУ, 2007. - 273 с.
16. Янков А.Г. «Два сердца» русских китайцев // Вестник СПбГУ. - Сер. 12. - 2014. - Вып. 2. С. 168-177.
17. Dashefsky A.F. Ethnic identity in American society. - Chicago, 1976. - 152 c.
18. Elliot W.A. Us and Them: a study of group consciousness. - London: Publishing Aberdeed Univ. Press, 1986. - 164 c.
19. Erikson E. Dintentions of a new identity. - NY. : Publishing Norton, 1974. - 200 с.
References
1. Anuchin V.A. Geograficheskiye ocherki Man'chzhurii. [Anuchin V.A. Geographical sketches of Manchuria]. - M. : Izd-vo OGIZ, 1948. - 185 p.
2. Argudyayeva YU.V. Russkiye staroobryadtsy v Man'chzhurii. [Argudyaeva Yu.V. Russian Old Believers in Manchuria]. - Vladivostok : Izd-vo DVO RAN, 2008. - 134 p.
3. Arutyunyan A.V. Russkiye. Sotsial'no-kul'turnaya transformatsiya: deystvitel'nost' i perspektivy. [Arutyunyan A.V. The Russians. Socio-cultural transformation: reality and prospects]. - M. : Izd-vo Institut etnologii i antropologii im. N.N. Miklukho-Maklaya RAN, 2010. - 120 p.
4. Boronoyev A.O., Smirnov P.I. Rossiya i russkiye: Kharakter naroda i sud'by strany. [Boronoyev A.O., Smirnov P.I. Russia and the Russians: The nature of the people and the fate of the country]. - SPb. : Izd-vo Lenizdat, 1992. - 92 p.
5. Bromley YU.V. Etnosotsial'nyye protsessy: teoriya, istoriya i sovremennost' [Bromley Yu.V. Ethnosocial processes: theory, history and modernity]. - M. : Izd-vo RAN, 1987. - 334 p.
6. Drobizheva L.M. Rossiyskaya identichnost' v Moskve i regionakh. [Drobizheva L.M. Russian identity in Moscow and regions]. - M. : Izd-vo MAKS Press, Institut sotsiologii RAN, 2009. - 184 p.
7. Kas'yanova K. O russkom natsional'nom kharaktere. [Kasyanova K. About Russian national character]. - M. : Izd-vo Institut natsional'noy modeli ekonomiki, 1994. - 256 p.
8. Kryukov M.V. Evolyutsiya etnicheskogo samosoznaniya i problema etnogeneza [Kryukov M.V. Evolution of ethnic self-awareness and the problem of ethnogenesis] / Rasy i narody. Vyp. 6. - M. : Izd-vo RAN, 1976. - 42-53 p.
9. Lurye S.V. Metamorfozy traditsionnogo soznaniya [Lurie S.V. Metamorphosis of traditional consciousness]. - SPb. : Izd-vo im. Kotlyakova, 1994. - 248 p.
10. Serebrennikov I.I. Grazhdanskaya voyna v Rossii: Velikiy otkhod. [Serebrennikov I.I. The Civil War in Russia: A Great Departure]. - M. : Izd-vo AST, 2003. - 239 p.
11. Sovetskaya etnografiya 1968; № 4. 1970. № 2, 3, 6. [Soviet ethnography 1968. - № 4. - 1970 № 2, 3, 6].
12. Sikevich Z.V. Russkiye «obraz» naroda (sotsiologicheskiye ocherk). [Sikevich Z.V. The Russian «image» of the people (sociological essay)]. - SPb. : Izd-vo S.-Peterburgskiy universitet, 1996. - 160 p.
13. Starovoytova G.V. Etno-psikhologicheskiye aspekty izucheniya povedeniya [Starovoitova G.V. Ethno-psychological aspects of the study of behavior] // Etnicheskiye stereotipy povedeniya. - Izd-vo LGU, 1985. - P. 22-35.
14. Khantington S. Kto my?: Vyzovy amerikanskoy natsional'noy identichnosti. [Huntington S. Who we are?: Challenges of American national identity]. - M. : Izd-vo AST, 2008. - 635 p.
15. Khideaki Sakamoto. Staroobryadcheskaya derevnya Ust'-Shurfovaya v Trokhrech'ye // Staroobryadchestvo: istoriya i sovremennost', mestnyye traditsii russkiye i zarubezhnyye svyazi. [Hideaki Sakamoto. Old Believers' village of Ust-Shurfovaya in Three-Rivers // Old Believers: history and modern times, local traditions Russian and foreign links]. - Ulan-Ude : Izd-vo BGU, 2007. - 273 p.
16. Dashefsky A. F. Ethnic identity in American society. - Chicago, 1976. - 152 p.
17. Elliot W.A. Us and Them: a study of group consciousness. - London: Publishing Aberdeed Univ. Press, 1986. - 164 p.
18. Erikson E. Dintentions of a new identity. - NY: Publishing Norton, 1974. - 200 p.
Информация об авторе
Янков Алексей Геннадьевич - кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры экономики и управления, Читинский институт Байкальского государственного университета, 672000, г. Чита, ул. Анохина 56, e-mail: agyankov1@yandex.ru.
шшштт
Alexey G. Yankov -
672000(^iI^,№^^iiT56^(iPii:agyankov1@yandex.ru.
Author
Alexey G. Yankov - Candidate of Philosophy, Associate Professor, Chita Institute of Baikal State University, 672000, Chita, str. Anokhin 56, e-mail: agyankov1@yandex.ru.
Для цитирования
Янков А.Г. Языковая идентичность русских китайцев Трехречья Китая / А.Г. Янков // Российско-китайские исследования. — 2018. — Т. 2, № 1-2. — С. 81-91.
For citation
Yankov A.G. Language identity of Ethnical Russians in Chinese Trehrechia. Rossiisko-kitaiskie issle-dovaniya = Russian and Chinese Studies, 2018, vol. 2, no. 1-2, pp. 81-91. (In Russian).
