CC BY
49Шугуров М.В.
д.филос.н., профессор Саратовской государственной юридической академии
ПЕРСПЕКТИВЫ ПРОГРАММНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ РОССИЙСКО-КИТАЙСКОГО НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Ключевые слова: научно-техническое развитие, научно-техническое сотрудничество, политико-правовые механизмы международного сотрудничества, российско-китайские отношения, программное регулирование.
Практически аксиомой стало то, что сфера науки, технологий и инноваций (далее - НТИ) стала одним из значимых векторов современной глобальной политики. Налицо формирование мирового научно-технологического ландшафта, представляющего собой кластеры научных достижений и технологий, ставшие своего рода визитной карточкой и одновременно подчас ключевым ресурсом не только экономической, но и политической мощи государств, а также их альянсов. Современная технологическая гонка, фактически вышедшая в космическое пространство и нацеленная на опережающее освоения ресурсов Луны и других небесных тел, свидетельствует о возрастании конкуренции, тем не менее, сочетающейся в разных пропорциях с сотрудничеством. В этих условиях, а тем более в ситуации перехода к Четвертой промышленной революции, перед Россией стоит задача следовать ритму технологических сдвигов и не оказаться на периферии научно-технологического прогресса.
К одному из весьма значимых по своему масштабу и перспективному по своим результатам направлению международного научно-технического сотрудничества (далее - МНТС) России относится взаимодействие с Китаем на фоне разумеющегося разнообразия векторов, отраженных в Концепции международного научно-технического сотрудничества Российской Федерации1. Оно представлено многообразным количеством самых разных тематических проектов, отличающихся к тому же своими организационными формами, а также постоянно обновляющихся направлений. Сейчас вполне можно говорить и об истории российско-китайского взаимодействия, для которой характерны свои стадии и логика развития. В настоящее время оба государства находятся в преддверии новой стадии кооперации, которая должна характеризоваться взаимодополнением масштаба и глубины. Новая стадия детерминируется многочисленными факторами как внутренними, так и внешними.
К первым можно отнести логику развития национального научно-технологического и производственного комплекса в условиях Четвертой промышленной революции. Ко вторым относится ситуация политической ангажированности глобального перехода к новому технологическому укладу, что характеризуется обострением конкуренции государств и их групп в сфере НТИ, что сегодня рассматривается в терминах борьбы за мировое лидерство. Все это далее находит свое продолжение в вовлеченности национального научно-технологического сотрудничества, а также МНТС в контекст необходимости ответа на «большие вызовы». Но здесь можно выделить и дополнительную причину, определяющую необходимость перехода к новой стадии сотрудничества. Мы обозначили бы ее условно в качестве недостатков российско-китайского сотрудничества внутрисистемного характера, требующих своего устранения. Как отмечает Данилин И.В., «анализ истории и современного состояния МНТС РФ и КНР выявляет неоднозначную картину. При высокой степени устойчивости направлений и постепенном развитии диалога, МНТС остается скорее совокупностью отдельных мероприятий, чем систематической деятельностью, и не отличается глубиной и масштабностью»2. В качестве причин указывается недофинансирование ряда совместных мероприятий, отсутствие долговременного планирования, проблемы с ресурсным обеспечением развития отечественного промышленно-технологического и кад-рово-компетентностного потенциала.
С учетом сказанного новая стадия российско-китайских научно-технологических отношений, включающих взаимопересекающиеся сферы фундаментальных научных исследований, прикладных разработок, производственных и инвестиционно-торговых отношений, а также образования и формирования компетенций представляет собой не только предмет приложения практических усилий в формате государственно-частного партнерства, но и предмет глубокого концептуального анализа.
Как таковой концептуальный анализ закономерностей развития российско-китайского МНТС, осуществляющийся на фоне обращения к богатому эмпирическому материалу, всегда был характерен для исследований, проводимых российскими и китайскими учеными в аспекте сравнения научно-технологического и инновационного развития
1 Концепция международного научно-технического сотрудничества Российской Федерации (Одобрена решением Правительства Российской Федерации от 8 февраля 2019 г. № ТГ-П8-952). - https://france.mid.ru/upload/iblock/7f8/7f8aadb5de45b3a581030 46d70eabef2.pdf
2 Данилин И.В. Состояние и вызовы развитию научно-технологического сотрудничества России и Китая // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2020. - Т. 11, № 4. - С. 390.
двух стран1. Причем повышенный интерес к данному сотрудничеству, особенно на его нынешней стадии характерен и для зарубежных исследователей2. Один из аспектов данного анализа - предметное углубление в правовые и политические инструменты обеспечения указанного сотрудничества, которые в целом составляют специальный политико-правовой механизм. Переход к новой стадии не может не предполагать модернизацию данного механизма на основе концептуального продумывания его новых перспективных элементов, а, в конечном счете, обоснования необходимости их разработки. Важность данного механизма заключается также в том, что он закрепляет наиболее перспективные формы данного сотрудничества.
Отмеченная необходимость совершенствования политико-правового механизма сотрудничества вызвана тем, что Китай стал одной из глобальных научных сверхдержав, дальнейшее развитие сотрудничества России с которой не только целесообразно, но и необходимо. На этом фоне актуализируется не только вопрос о формах и тематических направлениях такого сотрудничества, но и вопросы о целях и наиболее эффективных его инструментах. Подобного рода вопросы входят в сферу международной политики России в сфере НТИ и предполагают свою постановку на четкий научный концептуальный каркас. Последний может послужить основой для выработки специальных концептуальных и далее стратегических документов в сфере российско-китайского научно-технологического сотрудничества, в том числе имеющих совместный характер. Дело в том, что сфера международного НТИ-сотрудничества, в том числе проводимая в ней политика должна быть наукоемкой, что обеспечивается научной/доктринальной концептуализацией, являющейся базой официальных концепций и стратегий.
Отсюда возникает необходимость в специальных комплексных исследованиях в данном направлении, которые опирались бы и одновременно дополнили бы большой блок имеющейся литературы. Она посвящена детальному анализу, во-первых, направлений и результатов китайской политики в сфере развития национального научно-технологического комплекса; во-вторых, научно-технического сотрудничества России и Китая; в-третьих, трендам современного МНТС. Одновременно с этим концептуализация проблематики российско-китайского научно-технологического сотрудничества предоставляет дополнительную почву для дальнейшего развития нескольких взаимосвязанных теоретических направлений.
Последние затрагивают проблематику международных научно-технических отношений и одновременно теорию глобальной и национальной (государственной) политики в данной сфере, а также теорию международного, в нашем случае двустороннего, сотрудничества, не говоря уже о теории государственной политики в сфере НТИ. Все эти теоретические направления взаимосвязаны. Так, трудно представить себе развитие теории государственной международной политики в сфере НТИ без учета концептуальных выводов относительно динамики международной научно-технологической кооперации. Такой вывод будет методологическим ориентиром нашего исследования. Безусловно, в основе разработки новых направлений государственной политики, а также разработки и запуска новых механизмов сотрудничества, должны находиться не только официальные концептуально-стратегические основы, но и концепции научно-исследовательского характера.
В настоящее время перед российской государственной политикой в сфере НТИ стоит не только задача по решению проблем, существующих в научно-технологическом секторе, который в части научно-технологических и прикладных разработок находится в отношении взаимодействия с производственным сектором, но и в сфере МНТС. Вполне очевидно, что два указанных направления государственной политики - внутреннее и внешнее - находятся в отношении прямой и обратной зависимости. В целом следует говорить о внешней научно-технологической политике государства, представляющей собой особое направление государственной политики с характерным для нее механизмом формирования и реализации применительно к сфере международного сотрудничества.
В целом в основе данной политики находится интенсификация научно-технологического сотрудничества в его разнообразных формах и тематических направлениях. Все они предусмотрены в двусторонних и многосторонних межгосударственных договорах, а также в межправительственных и ведомственных соглашениях. Поскольку правовые основы российско-китайского МНТС были системно проанализированы в литературе3, вкратце укажем, что основой данного сотрудничества, а также проводимой политики является межправительственное Соглашение 1992 г. о научно-техническом сотрудничестве. Фундаментальное значение имеет комплексный по своему характеру Договор 2001 г. о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между РФ и КНР. В разделе 5 Плана действий по реализации положений данного договора были предусмотрены направления научно-технологического и инновационного сотрудни-
4
чества, а также перечислены меры по его развитию .
На протяжении нескольких десятков лет многочисленные соглашения были заключены между РАН и китайскими партнерами, в том числе с Академией наук Китая 2018 г.5 при одновременном согласовании дорожной карты
1 См.: Лаврикова Ю.Г., Андреева Е.Л., Ратнер А.В. Научно-технологическое развитие России и Китая: компаративный анализ // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2018. - № 4. - С. 48-62; Сырямкин В.И., Янь Б., Ваганова Е.В. Обзор российско-китайского сотрудничества в сфере научно-технической и инновационной деятельности // Инновации. -СПб., 2011. - № 6. - С. 19-26, а также исследования других авторов.
2 Bendett S., Kania E.B. A new Sino-Russian high-tech partnership. Authoritarian innovation in an era of great-power rivalry. Policy brief of International Cyber Policy Center. Report N 22. 2019.
См.: Беликова К.М. Основные вехи российско-китайского научно-технического сотрудничества: политико-правовой аспект // Международное право. 2019. - № 1. - С. 37-44.
4 План действий по реализации положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР (20052008 гг.). - https://dspace.susu.ru/xmlui/bitstream/handle/0001.74/16888/2017_426_poteryaevsa.pdf?sequence=1
5 Академия наук России и Китая подписали соглашение о сотрудничестве (09.06.2018). - http://www.sib-science.info/ru/ras/ akademii-nauk-rossii-i-kitaya-zaklyuchili-soglashenie-08062018
совместных исследований (2019 г.). В правовую базу российско-китайского сотрудничества также входит большое количество договоров, заключенных между субъектами научной, научно-технической и экономической деятельности из двух стран. Большое разнообразие соглашений и договоров дало основание Президенту РАН А. Сергееву отметить серьезный характер такого сотрудничества, развитие которого обращено в будущее1. Одновременно следует согласиться с тем, что весьма перспективным является сопряжение усилий в развитии научных проектов типа мегасайенс, а также по избеганию дублирования разработок, например, лазера с рекордной мощностью излучения.
Между тем, к правовым основам государственной политики в сфере НТИ относятся не только акты международного права, но и национальные законодательные акты, дополненные актами «мягкого» права, а именно национальными документами стратегического планирования, в том числе документами концептуального характера.
Чрезвычайно важную роль играют не только положения, в которых закреплены обязательства по осуществлению сотрудничества, имеющие зачастую декларативный характер, но и организационно-правовые механизмы их выполнения. Именно они обеспечивают институционализацию сотрудничества. Здесь укажем на Подкомиссию по научно-техническому сотрудничеству в направлении проведения фундаментальных и прикладных исследований. В соответствии с Меморандумом 2000 г. о взаимопонимании и сотрудничестве в области инноваций между Министерством науки и технологий КНР и Министерством промышленности, науки и технологий РФ учреждена специальная рабочая группа по сотрудничеству в сфере технологий между военными и гражданскими организациями. Кроме этого еще в 1995 г. была учреждена Китайско-российская ассоциация научно-технических центров и центров высоких технологий с целью использования преференциальной политики зон высокотехнологического развития Китая и использования научных и технологических преимуществ России для содействия развитию высокотехнологичных производств. Функционирует Российско-китайский совет по науке и инновациям. Не менее важное значение в институционализа-ции сотрудничества имеет функционирование совместных структур: Хэйлунцзянский государственный центр Китайско-Российского научно-технического сотрудничества и промышленной трансформации (г. Харбин), совместные технопарки, например, технопарк по промышленному освоению новых и высоких технологий (г. Яньтай) и др.
К одному из перспективных организационно-правовых инструментов сотрудничества относится программы. Отметим, что программная основа МНТС двух стран уже вполне апробирована. Здесь можно указать на программы 1990-х годов. Не менее важно отметить развития сотрудничества на программной основе в области космической деятельности, а именно программу сотрудничества на 2018-2022 гг., реализующуюся на основе соглашения 2017 г., заключенного между «Роскосмосом» и Китайской национальной космической администраций. Она включает различные подразделы и предполагает реализацию различных тематических проектов. В 2018 г. было заключено соглашение по исследованию Луны и дальнего космоса.
При этом следует поставить вопрос о востребованности комплексной межгосударственной программы как достаточно перспективного инструмента, способного усилить и повысить конкурентоспособность отдельных форм и механизмов сотрудничества, а также модель последнего в целом. Думается, что именно ее принятие можно отнести к наиболее яркому индикатору перехода российско-китайского МНТС на новый качественный уровень. Данный переход продиктован наличием предпосылок исторического развития промышленно-технологического сотрудничества в период существования СССР, а также научного и производственного сотрудничества в постсоветский период. Все это дополняется необходимостью решения вопроса о позиционировании России и Китая в мировом научно-технологическом ландшафте.
Как показывает анализ политико-правового механизма МНТС в рамках двухстороннего и многостороннего сотрудничества, важным средством регулирования научно-технологической кооперации является программный метод, которому соответствуют такие средства, как межгосударственные программы. Они могут быть тематическими или комплексными. В качестве тематической следует выделить Межгосударственную программу по развитию дистанционного зондирования Земли «Интегрированная система государств-членов ЕАЭС по производству и предоставлению космических и геоинформационных услуг на основе национальных источников данных дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ)» на 2021-2025 гг. К комплексным можно отнести, например, программу ЕС «Горизонт 2020», Межгосударственную программу инновационного сотрудничества государств-участников СНГ на период до 2020 г.
Отличительной чертой программы как, по сути, правового инструмента является четкая спланированность мероприятий, их постадийность, проработанность взаимодействия операторов, детализация вопросов финансирования, решение вопросов распределения прав интеллектуальной собственности и т.д. Во многом положения программ могут совпадать с положениями международных договоров, межправительственных и межведомственных соглашений в сфере МНТС. Разумеется, исследование всех характеристик программного метода регулирования и его соотношения с договорным методом регулирования - это предмет специальных исследований. Однако отметим, что сотрудничество, организованное на базе программы, отличается высокой степенью продуманности и четкого распределения ролей. Одновременно с этим программа может предусматривать перечень мероприятий по развитию и совершенствованию нормативной среды такого взаимодействия. Все это говорит в пользу наличия продуманного формата кооперации.
В свете сосредоточенности фокуса анализа нашей статьи на российско-китайском МНТС возникает вопрос о целесообразности использования программного метода его регулирования, отличающегося совмещением вертикальных связей (правительство - субъекты сотрудничества) и горизонтальных связей (между субъектами сотрудничества в трансграничном пространстве) в российско-китайских научно-технологическом сотрудничестве. Предварительно от-
1 «Новый импульс» в научно-техническом сотрудничестве России и Китая (9 июня 2018 г.). - https://scientificrussia.ru/ articles/brifing-prezidenta-ran-s-zhurnalistami
метим, что в существующей научной литературе подобного рода идея пока не выдвигается и, соответственно, не обосновывается.
С нашей точки зрения, концептуальная экстраполяция метода программного регулирования масштабирующихся отношений КНР и РФ в рассматриваемой сфере межгосударственных отношений, которые детализируются на основе кооперации субъектов научно-исследовательской и производственно-технологической деятельности, предполагает развертывание аргументированного рассмотрения. Оно должно включать в себе общую оценку состояния дел в российско-китайской научно-технологической кооперации с тем, чтобы определить степень их зрелости для использования программного метода, не говоря уже об учете внешнеполитической ситуации, когда пробуксовка в реализации программ может быть только на руку геополитическим оппонентам.
На наш взгляд, важным условием использования программного метода является наличие правовых и политических основ такого сотрудничества. Но одних их недостаточно, так как изначально необходима сама «материя» рассматриваемого сотрудничества, которая генерирует новые формы, требующие в свою очередь нормативного и институционального закрепления. Но не менее важным здесь выступает и посыл, идущий от политического руководства. Все это в целом формирует предпосылки для формирования и проведение целенаправленной политики, субъектами которой являются не только официальные круги, но и инстуционализированные участники научно-технологического сотрудничества - академии наук, корпорации, научные коллективы и т. д. Мы не случайно вышли на такую траекторию рассуждений, поскольку полагаем, что в основе программы в качестве ее предпосылочного условия находится стратегическое планирование. Именно оно заслуживает в настоящее время первичного внимания, так как только надлежащий уровень стратегического планирования позволяет с высокой степенью точности определить направления приложения программного регулирования. Как бы то ни было, путь выработки такой согласованной стратегии - это разработка национальных стратегий в сфере двухстороннего сотрудничества и далее - их согласование все в том же формате государственно-частного партнерства.
Разработка программы и ее дальнейшая успешная реализация во многом зависит от совпадения интересов в отношении тех или иных направлений сотрудничества, связанных с производственно-технологическими секторами. Иными словами, программное регулирование предполагает выстраивание общей стратегии на основе согласования стратегий двух стран. Как в Китае, так в России усматривается необходимость более планомерно выстроенных шагов. Возникает вопрос о степени разработанности стратегий двух стран в отношении МНТС друг с другом, которые находились бы в основе активных действий. С китайской стороны вполне прослеживаются стратегические направления и одновременно формы сотрудничества. Россия также заинтересована в более активом присутствии в глобальных цепочках добавленной стоимости, в том числе в такой цепочке, как исследования и разработки, которые должны коммерциализироваться в российских интересах. Т.е. речь о российско-китайском сотрудничестве идет именно с точки зрения научно-производственного и технологического состава. Между тем стратегии не следует отождествлять с интересами: не во всех случаях интерес объективируется в стратегии.
В свою очередь стратегическое планирование отталкивается от системной картины состояния, а самое главное - тенденций развития предметной области. А здесь мы можем видеть дополнение воздействия на МНТС со стороны экономического фактора воздействием фактора геополитического. К нему относятся последствия разнообразных санкций и ограничений торгово-экономического и собственно научно-технологического характера, в разной своей структурной композиции действующих на РФ и КНР. Важнейший их результат политического характера - геополитическое сближение, начавшееся в 2018 г. и ставшее питательной средой не только для масштабирования, но и углубления комплексного сотрудничества в сфере НТИ, имеющего экономический эффект.
Разумеется, МНТС - это самостоятельная сфера внешней политики государств, но она испытывает на себе воздействие трендов в мировой политике. Российско-китайское сотрудничество тому пример. В частности, МНТС двух стран, плавно развивавшееся на уровне индивидуальных и институциональных субъектов научной научно-технической деятельности, претерпело некоторые изменения в силу целого ряда причин. 1). Сюда можно отнести западные антироссийские санкции, которые стали вводиться с 2014 г. и которые в некоторой степени ограничили приток импортных технологий. 2). «Технологическая война» США и КНР (2017-2018 гг.), приведшая к ограничению возможностей технологического сотрудничества Китая с Западом и одновременно позволившая раскрыть наличие некоторых недостатков в научно-технологическом потенциале КНР.
В этих условиях возникают предпосылки для взаимного интереса, что практически моментально сказалось на резкой интенсификации МНТС, особенно в сфере цифровых технологий, что заметно по активизации в России цифровых корпораций, например, Huawei, в том числе в сфере совместных НИОКР. Все это означает расширение спектра направлений МНТС на фоне формирования нового качества отношения к России как серьезному научно-технологическому партнеру. Дело в том, что также как и Россия, Китай проводит разновекторную политику. Несмотря на активное сотрудничество, начиная с 2000 г., с Россией, все же главными его партнерами были западные страны, например, Великобритания. Это и понятно. На их фоне Россия выглядела достаточно неконкурентно.
Если обратиться к Плану мероприятий Годов российско-китайского научно-технического и инновационного сотрудничества в 2020-2021 гг., то можно увидеть, что запланировано около 800 мероприятий1. Реализация Плана стартовала с подписания на торжественном открытии (26.08.2020) Протокола о реализации плана мероприятий в рамках проведения Годов российско-китайского научно-технического и инновационного сотрудничества в 2020-2021 гг.,
1 План мероприятий к проведению в рамках Годов российско-китайского научно-технического и инновационного сотрудничества в 2020-2021 гг. (российская и китайская части). - https://minobrnauki.gov.ru/upload/iblock/f65/f65b5ddee86f146d4a55b47a 09e4a5d1.pdf
а также Дорожной карты российско-китайского сотрудничества в области науки, технологий и инноваций на период 2020-2025 гг. В ходе церемонии были подписаны: Соглашение между Объединенным институтом ядерных исследований (г. Дубна) и Министерством науки и технологий КНР об участии КНР в строительстве и эксплуатации комплекса сверхпроводящих колец на встречных пучках тяжелых ионов NICA; Меморандум о взаимопонимании между Научно-исследовательским институтом вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова РАН и Институтом микробиологии Китайской академии наук о создании совместной лаборатории по исследованиям COVID-2019; Соглашение о сотрудничестве в области подготовки специалистов со знанием русского языка в сфере инноваций между Санкт-Петербургским государственным университетом и Университетом Цинхуа.
Анализ политического дискурса, проявленного на церемонии открытия Годов1, создает уверенное впечатление о том, что МНТС выходит из тени на первый план в рамках развития российско-китайского всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, что может означать его качественное преобразование.
Динамика развития сотрудничества включает в себя совершенствование механизмов кооперации, развитие содержания принципов и совершенствование стратегических целей. Как известно, в современную эпоху привычное международное научно-техническое сотрудничество переросло в международное научно-технологическое и инновационное сотрудничество в силу укрепления связи между наукой, производством и инновациями. Поэтому сотрудничество государств в сфере фундаментальных исследований, важность которых не может быть подвергнута умалению, дополнилось сотрудничеством не просто научно-производственным, которое было в прошлом, но и сотрудничеством в сфере инноваций.
Данный тренд применительно к российско-китайскому сотрудничеству подметил Сяо Бинь. Он отмечает, что начиная с 1992 г., Китай и Россия постепенно совершенствовали механизмы кооперации, переходя от выработки рамочных принципов и механизмов к совместному внедрению высоких технологий в производство, реализовывали крупные научно-технические проекты и взаимодействовали в инновационной сфере2. Одновременно возникает вопрос о стратегических целях такого сотрудничества. Они разнообразны, но в ряде случаев совпадают. Точка совпадения -устранение технологического отставания от Запада, достижение технологического суверенитета, что, конечно же, не означает изоляционизма и порождает вопрос о технологической взаимозависимости, что как раз находит свое выражение в интеграции в международные цепочки добавленной стоимости.
При этом будем исходить из того, что сотрудничество в сфере НТИ в наиболее общем плане - это одно из направлений партнерства РФ и Китая в современных условиях, которое связано с другими направлениями, в целом являясь одной из ключевых частей всеобъемлющего партнерства. В связи с тем, что именно наука и технологии начинают определять конкурентоспособность государств, данное направление сотрудничества следует рассматривать как многообещающий вектор всеобъемлющего партнерства России и Китая.
В Совместном заявлении о взаимовыгодном сотрудничестве и углублении всеобъемлющего стратегического партнерства и сотрудничества (2017 г.)3. Стороны сочли необходимым осуществлять поиск новых моделей и проектов научно-технического сотрудничества; интенсифицировать передовые и оригинальные совместные исследования; при опоре на приоритетные для научно-технического развития Сторон направления осуществлять совместное планирование и реализацию крупных проектов; вести активный инновационный диалог; расширять обмены и взаимодействие по вопросам инновационной политики, содействовать сотрудничеству между российскими и китайскими участниками инновационной инфраструктуры.
В настоящее время ключевое значение имеют положения Совместного заявления Российской Федерации и Китайской Народной Республики о развитии отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху (2019 г.)4. В нем предусматривается опора на инновационный подход, а именно последовательное обогащение и совершенствование концепций и механизмов сотрудничества Сторон, взаимодействие в новых областях, по новым проектам и с использованием новых технологий в целях наиболее полного раскрытия потенциала двусторонних отношений и формирования задела для их будущего развития. На наш взгляд, это означает не что иное, как признание инновационно-технологического сотрудничества в качестве «сквозного». Одновременно с этим отсутствует повтор соответствующих положений Совместного заявления 2017 г. Новые положения имеют точечный характер (содействие созданию российско-китайского фонда совместных научно-технических инноваций, развитие сотрудничества в области «мегасайенс» и присоединение Китая к участию в реализации проекта «НИКА»). Обращает на себя внимание акцент на увеличении глубины и охвата научно-технического и инновационного сотрудничества. Для чего как раз и было намечено провести в 2020-2021 гг. перекрестные Годы российско-китайского научно-технического и инновационного сотрудничества. Интересна вполне инновационная инициатива по регулярному проведению российско-китайского диалога по инновациям. Тогда как положение об укреплении обмена и кооперации между специалистами двух стран в области науки, технологий и инноваций выглядит вполне традиционно.
1 Россия и Китай открыли годы научно-технического и инновационного сотрудничества (26.08.2020). - http://government. ru/news/40273/
2 Сяо Бинь Развитие устойчивого научно-технического и инновационного сотрудничества Китая и России (04.03.2020). -https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/asian-kaleidoscope/razvitie-ustoychivogo-nauchno-tekhnicheskogo-i-innovatsion nogo-sotrudnichestva-kitaya-i-rossii/
Совместное заявление РФ и КНР о дальнейшем углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия (04.04.2017). - https://minvr.gov.ru/press-center/news/6167/
4 Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о развития отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху (5 июня 2019 года). - http://www.kremlin.ru/supplement/ 5413?ref=tjournal.ru
Конечно, хорошие политические отношения - безусловный гарант развития МНТС, однако данные отношения не ведут автоматически к разрешению всех системных трудностей. Тем не менее, данного рода политические отношения стратегического партнерства создают благоприятную атмосферу для диалога, один из предметов которого - обсуждение данных трудностей/барьеров, без преодоления которых вряд ли возможно масштабировать кооперацию на основе взаимной выгоды. Без их устранения невозможно осуществлять ее углубление с целью выявления точек роста нового формата данного взаимодействия, который востребован, как с точки зрения интересов России, так и с точки зрения китайского концепта «новой эпохи», «перемен, происходящих впервые за сто лет»1. По всей видимости, «новый подход» также следует рассматривать сквозь призму трансформации стратегического позиционирования КНР на XXI век в целом, что означает предельно масштабную в своей долговременности стратегию, в рамках которой будут выстраиваться инициативы Китая, в том числе в отношении российско-китайского сотрудничества2.
Тем не менее, тенденция более интенсивного сближения двух научно-технологических «материков» в контексте общего геополитического сближения происходит на фоне геополитических разломов, отягощенных также технологическими факторами. Поэтому в данном случае совершенно верен высказываемый в научно-экспертной среде тезис о том, что обе страны сгруппировались по одну сторону по линии менее и более выраженного противостояния с США под лозунгом всеобъемлющего стратегического партнерства и сотрудничества (Данилин И.В.). Здесь имеется в виду усиление противостояния между США и Китаем, что в силу расклада сил на карте глобального научно-технологического развития стало дополнительным фактором интенсификации российско-китайского научно-технологического сотрудничества по направлениям, чувствительных именно для Четвертой промышленной революции, а именно -искусственного интеллекта, в5, биотехнологий, что вполне выпукло дополняет такие сферы российско-китайского МНТС как энергетика, аэрокосмическая отрасль и др. Это особенно важно в виду сокращения возможностей доступа к технологиям Запада.
Сюда также следует отнести борьбу КНР и США за мировую технологическую гегемонию, находящуюся, как это отмечается в аналитической литературе, в основе торговых войн3. Причем Пекин проводит намеренную политику по превращению КНР в такого лидера и отвоеванию в среднесрочной перспективе лидерства по ряду ключевых технологий у США, хотя одновременно сталкивается с заслонами на пути экспорта своих собственных технологий. Это означает, что Китай не хочет мириться с ролью мировой фабрики, а точнее сборочного цеха, которую отводит ему Запад и высказывает стремление перенести акцент на такие участки создания добавочной стоимости, как исследования и разработки.
Зачем Китаю данный рывок? Думается, что амбиции глобального технологического лидера - это не самоцель, а средство по достижению национальных целей, а именно - сохранению и поддержанию благосостояния огромного населения. Дело в том, что такое конкурентное преимущество, как дешевая рабочая сила, утрачено. Новый же ресурс - это уже не только скопированные отовсюду технологии, а инновации и лидерство по ряду технологических направлений.
Как известно, после финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. Китай стал уделять внимание развитию собственной инфраструктуры производства на основе протекционистских мер с тем, чтобы создать базу для экспорта с собственной добавленной высокотехнологичной компонентой. Это выражалось в определении правил ведения бизнеса для зарубежных компаний на его территории. В качестве условия сюда относилось требование по передаче технологий в различных формах - создание совместных предприятий, локализация производства, принудительный трансфер технологий, дискриминационные правила лицензирования, трансграничные поглощения и др. Все это вызывало недовольство и оспаривалось в ВТО, но от привлекательности объемного китайского рынка зарубежные компании не отказывались.
Можно констатировать, что стратегия КНР по имитации инноваций и догоняющему развитию сменяется стратегией опережающего развития именно в новых секторах, например, в секторе электромобилей, так как высокие конкурентные позиции Германии и Японии в автомобильной отрасли остаются недосягаемыми. Согласно программе «Сделано в Китае-2025 г.»4. КНР стремится стать мировым лидером в области электромобилей, робототехники, искусственного интеллекта при отказе от зарубежного ПО. Наиболее значимым сектором будущего лидерства выбран ИИ5. Согласно Программе развития искусственного интеллекта нового поколения 2017 г., цель - добиться лидерства в некоторых его областях - и далее предусматривается переход к 2030 г. к мировому лидерству в инновациях в сфере искусственного интеллекта на основе лидерства в разработке чипов и микросхем, в сфере которых Китай не очень-то в настоящее время преуспел. Однако алгоритмы данных планов не разработаны, а стартовые позиции хуже, чем у США, так как Китай зависит от импорта полупроводников.
1 См. более подробно: Борох О., Ломанов А. Новая эпоха Китая: от обогащения к усилению // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2018. - № 3. - С. 59-70.
2 Россия-Китай: шансы и вызовы «новой эпохи»: монография / Сост. А.О. Виноградов, А.С. Исаев, Е.И. Сафронова, М.В. Александрова. - М.: ИДВ РАН, 2020. - С. 13-26.
3 Huang Y. Did China break the world economic order? (May 17, 2019). - https://carnegieendowment.org/2019/05/17/did-china-break-world-economic-order-pub-79150
4 Уведомление Государственного совета по печати и информации «Сделано в Китае 2025» (2015, № 28). - http://www.gov.cn/ zhengce/content/2015-05/19/content_9784.htm
5 China challenges the USA for artificial intelligence dominance. - https://www.ft.com/content/b799cb04-2787-11e8-9274-2b13fccdc744
Вполне понятно, что новая администрация США будет стремиться к расширению санкций в отношении КНР в технологической сфере1, так как технологическое усиление Китая угрожает их национальным интересам. Но и Китай не намерен отступать. Думается, что в перспективе 15-20 лет динамика МНТС РФ и КНР будут зависеть от динамики американо-китайских отношений, но равным образом и от отношений российско-американских. В данном случае отметим, что российско-китайское МНТС находится под пристальным вниманием американских аналитиков, разрабатывающих комплекс мер по его ослаблению2. При этом нельзя сбрасывать со счетов и пандемический фактор, который, по мнению ряда исследователей, будет воздействовать на эффективность в достижении целей российско-китайского МНТС в силу тесной связи последнего с экономическим сотрудничеством и темпами восстановления экономики после негативного воздействия пандемии .
В ситуации противостояния США реализация научно-технологической стратегии Китая предполагает обращение к дополнительным ресурсам. В большой степени они потенциально заложены в российско-китайском МНТС. Но, возможно, России отводится роль вспомогательного игрока для реализации данных амбиций? Такие опасения не безосновательны: со стороны Китая всегда прослеживалась напористость, что находило свое выражение в работе над проектами, в которых был наиболее заметен его интерес, например, в рамках договоров по развитию пилотируемой космонавтики с целью передачи отдельных технологий и технологических решений по созданию космических аппаратов, скафандров. Такая экспансивность характерна и для нынешних инициатив компании Huawei, создающей свои лаборатории в России.
Здесь, действительно, скрываются системные проблемы, которые могут низвести данный стратегический тренд на уровень иллюзии. При этом надо исходить из того, что в современных условиях т.н. технологический разрыв уже не проходит по линии Север-Юг. В определенном смысле темпы НТП, а также уровень инновационного развития, характерные для Китая (15 место) выше, чем аналогичные показатели в России (27 место). Конечно, инновационный разрыв имеет место, но он все же не столь радикален. Китай силен именно в прикладных разработках и высокой эффективности их коммерциализации, в том числе на мировых рынках. В свою очередь в России достаточно сильные позиции имеет фундаментальная наука, понимание значимости которой в качестве основы инноваций все более интенсивно начинает осознаваться в Китае4. Поэтому имеют место элементы взаимодополнительности. Так, Китай заинтересован в участии в сотрудничестве в области проектов фундаментальной направленности. На практике это нашло отражение в более чем 100 совместных проектах, поддерживаемых РФФИ и Государственным фондом естественных наук Китая, что осуществлялось параллельно с производственно-технологическим сотрудничеством5.
В условиях санкций Россия также не менее заинтересована в сотрудничестве с Китаем, особенно в сфере технологий, являющихся базой Четвертой промышленной революции. Ее интерес - не только в притоке высоких технологий, но и экспорте собственных технологий, а также экспорте технологий, являющихся результатами совместной научно-технической деятельности. Напомним, что сотрудничество в сфере технологий можно понимать в узком значении, а именно как их импорт из внешних источников, а также как их экспорт. Все это неотъемлемая часть современного экономического сотрудничества с учетом того, что Китай - это крупнейший рынок высоких технологий. Последние можно приобретать с данного рынка, а также экспортировать на него. Помимо этого здесь возможно также научно-технологическое сотрудничество в рамках производственного сотрудничества, что связано не только с адаптацией технологий, но и с их совместной разработкой и внедрением. В этом случае происходит наращивание национального потенциала на инфраструктурном уровне. В условиях разнообразных санкций, которые распространяются на Китай и на Россию и в некоторых случаях негативно сказываются как на приобретении технологии, так и на научно-технологическом сотрудничестве, научно-технологическое сотрудничество России и Китая приобретает особый смысл.
С учетом сказанного интересен взгляд на научно-технологический потенциал России и перспективы российско-китайского сотрудничества со стороны самого Китая. Так, в специальном обзоре признается6, что в 1990-е гг. данное сотрудничество ограничивалось энергетическим сектором. В этот период российский научно-технологический комплекс переживал трудности, поэтому Китай не строил особых планов на сотрудничество. Однако затем произошла переоценка такого подхода. Было признано, что России все же удалось сохранить и отчасти нарастить научно-технологический потенциал. В 2000-2015 гг. сотрудничество привело к целому ряду важных результатов для Китая, а именно - заполнению пробелов в технологических компетенциях, сокращению цикла исследований и разработок, что создало базу для дальнейшего развития сотрудничества с западными государствами-лидерами НТП. В обзоре выделено несколько препятствий: отсутствие стремления со стороны России осуществлять сотрудничество в стратегических
1 Новые власти США не намерены смягчать санкции против Китая в технологической сфере (11.02.2021). -https://3dnews.ru/1032418/novie-vlasti-ssha-ne-namereni-smyagchat-sanktsii-protiv-kitaya-v-tehnologicheskoy-sfere; США задумали ужесточить технологические санкции против Китая (11.02.2021). - https://www.finanz.ru/novosti/aktsii/ssha-zadumali-uzhestochit-tekhnologicheskie-sankcii-protiv-kitaya-1030069521
2 Kendall-Taylor A., Shullman D. Navigating the deepening Russia-China Partnership (CNAS Transatlantic Security Program) (January 14, 2021). - https://www.cnas.org/publications/reports/navigating-the-deepening-russia-china-partnership
См.: Тошин А.С., Чжэньпэн С. Ключевые тренды и перспективы российско-китайского партнерства в области инновационного развития // Инновации и инвестиции. 2020. - № 4. - С. 58-63.
4 Лу Си Ф. Фундаментальные исследования - основа инноваций // Китай. 2018. - № 3. - С. 24.
5 Тяньваньская атомная электростанция, ректор на быстрых нейтронах, проект широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета CR929, проект интеграционного развития спутниковой навигационной системы «Бэйдоу» и глобальной навигационной спутниковой системы ГЛОНАС, проект зондирования Луны, исследования глубокого космоса.
6 —- http://www.chinaru.info/zhongejmyw/jingmaotegao/49308.shtml
высокотехнологичных отраслях, невысокий уровень инвестиций со стороны России в совместные стартапы, недостаток венчурного финансирования на инкубационной стадии в совместных разработках, недостаток кадрового обеспечения.
В качестве мер по расширению МНТС был предложено: расширение обмена специалистов в сфере фундаментальных исследований, а также на уровне научно-образовательных учреждений. Одновременно налицо симметричная заинтересованность в технологиях: Китай заинтересован в готовых российских технологиях, а Россия, например, в китайских железнодорожных технологиях, технологиях легкой промышленности и т.д.
С нашей точки зрения здесь можно говорить о вполне реальном расширении, т.е. о вовлечении все большего числа участников в сферу реализации разных проектов. Между тем вопрос об углублении данного сотрудничества предполагает более серьезные вопросы о качестве, формате такого углубления. Отсюда проблематика перспектив чрезвычайно важна. Во многом это объясняется тем, что в настоящее время торгово-инвестиционное сотрудничество тесно переплетается с научно-технологическим сотрудничеством в производственном секторе, что, кстати говоря, представляет собой один их элементов инициативы «Один пояс, один путь».
В свою очередь сотрудничество с Китаем может восполнить недостатки и решить в какой-то мере проблемы собственно в научно-технологическом развитии России. Здесь не только финансирование проектов, но и трудности по интеграции в глобальные цепочки добавленной стоимости. Действительно, при небольшом внутреннем рынке и трудностях в высокотехнологичном экспорте многие высокотехнологические проекты не будут окупаться. К тому же, что-то масштабное вряд ли удастся осуществить собственными силами. Здесь необходима концентрация усилий на наиболее перспективных направлениях. И гораздо лучше будет, когда данные направления коррелируют с векторами научно-технологического развития страны-партера, которые так же, как в России, встроены в национальные программы.
Не будем забывать и о недостатках научно-технологического развития Китая: ему не хватает наличия школ фундаментальной науки, отсюда заимствования научных компетенцией, что дополняется акцентом на адаптации и модификации иностранных технологий. Все это вполне объяснимо, как объяснимо и огромное количество разработок, которые не всегда характеризуются высоким качеством. Но недостатки свойственны и научно-технологическому сектору США: постоянная смена решений и приоритетов, сложная система принятия решений; проблемы в эффективности использования средств, выделяемых на НИОКР; сложности в управлении данной системой и т.д. На этом фоне Китай отличается долговременностью национально-программного регулирования, что выражается в функционировании долгосрочных программ поддержки различных направлений развития науки и техники, рассчитанных на десятки лет (Программа 863 о стимулировании исследований и разработок в высокотехнологичных секторах, стартовавшая в 1986 г.; Программа 973 в сфере фундаментальных исследований, принятая в 1997 г.)1. Впрочем, как и в России, в КНР функционируют также и среднесрочные программы в сфере НТИ2.
В настоящее время как научно-технологическое развитие конкретных государств, так и кооперация последних осуществляется на основе модели государственно-частного партнерства. Это означает выдвижение во встречном направлении инициатив от государства, бизнеса, научных, технических кругов, малых и средних инновационных предприятий. В данном случае государственная политика заключается в обеспечении благоприятной нормативной и институциональной среды для заинтересованного участия различных акторов из разных стран. При этом правительства и заинтересованные мультистейкхолдеры участвуют в совместном определении механизмов и направлений сотрудничества, которые должны углублять и развивать уже имеющиеся, закрепленные в международных договорах.
Как нам представляется, стратегическое планирование нового этапа российско-китайского МНТС как основы программного регулирования должно предполагать четкую связь целей, направлений и форм сотрудничества. Такое стратегическое видение задает стратегическую экосистему программного регулирования. Зададимся вопросом - может ли идти речь в рассматриваемом нами направлении МНТС о научно-технологической интеграции? В связи с тем, что международная научно-технологическая политика двух стран имеет разновекторный характер, говорить о такой интеграции можно лишь с некоторой долей условности. Интеграция возможна лишь на уровне интеграционных объединений государств, предполагающих объединение национальных научно-технологических комплексов в единое целое. Поэтому в случае с российско-китайским сотрудничеством говорить о координации инновационных политик, а тем более о гармонизации национальных законодательств не приходится. Однако вполне можно говорить об углубленной кооперации. Между тем в уже упоминавшемся Совместном заявлении 2019 г. содержатся некоторые положения, звучащие достаточно интригующе. Например, говорится о глубокой интеграции и сближении, а также о стратегическом взаимодействии и тесной координации в вопросах сопряжения национальных стратегий развития. Здесь есть над чем задуматься.
Сдерживающим фактором в разработке комплексного программного регулирования российско-китайского сотрудничества является не только отсутствие российской стратегии сотрудничества России с Китаем, процесс дофор-мирования научно-технологической стратегии Китая в отношении России, но и отсутствие выработанной совместной системной стратегии, не говоря уже об асимметрии, например, экономических потенциалов.
Важным предварительным условием эффективной реализации любой программы является предварительное выявление и устранение барьеров устойчивого МНТС. Трудно себе представить, что МНТС всегда осуществляется в изначально благоприятных условиях. И речь идет здесь не только о политических условиях. Между государствами, принимающими участие в МНТС, всегда были и остаются различия. Это вполне объяснимо. Но различия не тождест-
1 Министерство науки и технологий КНР. - http://www.most.gov.cn/
2
Краткое содержание Национального среднесрочного и долгосрочного плана развития науки и технологий КНР. (20062020 гг.). - http://www.gov.cn/jrzg/2006-02/09/content_183787.htm
венны барьерам, но различия могут становиться таковыми. Сфера различий может включать в себя - уровень научно-технологического потенциала, уровень развития научно-технологического комплекса, различия в приоритетах развития, различия в динамике реализации различных направлений. В интеграционных объединениях государств имеются инструменты по координации национальной политики в сфере НТИ. Более того, эта координация представляется чем-то необходимым и является предметом обязательств государств. Иное дело двусторонние отношения в сфере МНТС.
Так, в общем плане между КНР и РФ есть корреляции в наиболее общих стратегических целях научно-технологического развития, которые выстроены в контексте парадигмы т.н. больших вызовов. Возникает вопрос - в какой степени подход РФ и КНР коррелирует по отношению к большим вызовам, накладывающим отпечаток на политику в сфере НТИ и МНТС? В какой степени в РФ и в КНР актуализирована проблематика «зеленой» экономики, которую можно рассматривать как систему, составной частью которой является цифровая экономика? В КНР, в частности, при всех экологических проблемах, связанных с ускоренной индустриализацией, можно видеть, что «зеленая» экономика, в том числе в рамках поощрения экспорта продукции и технологий «зеленой» энергетики, относится не к менее важному приоритету, чем, например, цифровая экономика.
В двусторонних МНТС РФ и КНР о себе заявляют различия, которые выступают достаточно сложными барьерами. Например, как отмечает И. В. Данилин, помимо разной композиции планируемых мер по ответу на большие вызовы в национальном научно-технологическом развитии есть и друге различия. «Это приводит нас к еще одному важному фактору, противодействующему МНТС, а именно, присутствию так называемых техно-националистических акцентов политики обеих стран, когда акцент делается на выстраивании собственного независимого научно-технологического комплекса как фактора суверенитета. Опустим причины этой политики, часто вполне объективные. Но ее последствием оказывается то, что в рамках МНТС каждая из сторон заинтересована скорее в заимствовании стратегических ресурсов для собственного развития (Китай - научных, кадровых, Россия - финансовых, частично доступа к рынку КНР), нежели в выстраивании реального сотрудничества»1. На наш взгляд, ничего странного здесь нет, так как каждое государство вправе преследовать свои цели, но при этом определенная стратегическая цель может и должна быть общей.
На фоне сказанного к более существенным барьерам можно отнести различия в структуре научно-технологического комплекса, сравнительно небольшую величину российского рынка, что может препятствовать выстраиванию глобальных цепочек стоимости в сфере высоких технологий и высокотехнологичного производства, которые стали самостоятельным фактором МНТС. Несомненным барьером является кадровый дефицит в работе именно в направлении российско-китайского МНТС. Кадровое обеспечение особенно важно, особенно в связи с тем, что специфика поведения китайской стороны состоит в стремление доминировать в проектах и контролировать процесс в силу больших возможностей по инвестированию в совместные проекты. Все это изначально конструирует ассиметричный формат сотрудничества, проблематизирующий принцип равенства и взаимной выгоды. Корректировка потребует инновационных усилий.
Нет сомнений в том, что российско-китайское сотрудничество будет и далее развиваться. Весь вопрос в том, приобретет ли оно новый инновационный формат2. Впрочем, потенциал нарастающего развития данного сотрудничества в уже имеющемся формате далеко не исчерпан. Весь вопрос в его эффективности. Мы имеем в виду то, что научно-технологическая кооперация стран традиционно развивается по линии отдельных проектов и инициативных контактов субъектов или их групп, что обычно категоризируется как горизонтальное взаимодействие. Конечно, эти проекты и взаимодействия подчас отличаются масштабностью и экономическим эффектом, но они, в принципе, уступают тем проектам, которые могли бы выполняться в качестве мероприятий в составе программ в силу проявленности в последних также еще и вертикального компонента. Поэтому проекты в рамках широкомасштабных, а не точечных контактов могли бы изменить качество динамики МНТС РФ и КНР.
В силу существования весьма осторожных оценок по поводу результатов и дальнейшей долгосрочной траектории развития партнерства РФ и КНР в сфере НТИ следует констатировать, что перспективность принятия всеобъемлющей межгосударственной программы предполагает предварительную экспертно-аналитическую работу. Так, предстоит серьезная экспертно-аналитическая работа в сфере выявления приоритетов и степени возможной корреляции между национальными программами, проектами и инициативами, реализуемыми в РФ в сфере развития научно-технологического комплекса (национальная программа «Цифровая экономика», государственная программа «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности на период до 2020 г.», национальный проект «Наука», государственная программа «Научно-технологическое развитие Российской Федерации, Национальная технологическая инициатива), с одной стороны, и аналогичных программ Китая в данной сфере («Сделано в Китае», «Интер-нет+»). В настоящее время можно заметить сформированность большого блока исследований развития научно-технологического комплекса и инноваций в Китае3, что является мощной опорой нового витка стратегического пла-
1 Данилин И.В. Состояние и вызовы развитию научно-технологического сотрудничества России и Китая // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2020. - Т. 11, № 4. - С. 391.
2 Разумеется, такие перспективы существуют, что подтверждается способностью двух сторон разрабатывать инновационные формы сотру дничеств и активно их использовать на практике. См.: Пивоваров Д. Россия и Китай в XXI веке: к инновационным формам сотрудничества // Россия и Китай: проблемы стратегического взаимодействия. Сборник Восточного центра. 2013. - № 13. -С. 85-89.
3 Осинский И.И. Китай в мире науки // Евразийство и мир. 2019. - № 1. - С. 3-22; Иванов С.А. Научно-техническая политика Китая: приоритеты догоняющего развития и результаты // Известия Восточного института. 2018. - № 2. - С. 6-23; Виноградов А.В., Салицкая Е.А., Салицкий А.И. Наука и техника в Китае: состоявшаяся модернизация // Вестник РАН. - М., 2016. - Т. 86, № 2. -С. 152-160; Салицкая Е.А. Научно-технологический комплекс КНР: опыт развития // Наука. Инновации. Образование. 2013. - № 2. -С. 7-22.
нирования российско-китайского МНТС, тем более его программного формата. Весьма перспективно проведение сопоставления стратегических документов, в том числе в сфере МНТС.
Есть и другие отрасли - космос, авиация, фармацевтика. Кроме этого, заметно проявление интереса Китая к развитию российской инновационной инфраструктуры, что в очередной раз показывает «инновационную» заостренность развивающегося МНТС. Это означает, что важным трендом может стать инфраструктурное сотрудничество. Именно здесь заложен один из факторов активизации МНТС РФ и КНР с точки зрения повышение его отдачи. Недостаточная развитость российского научно-технологического комплекса, тем более невысокий экспортный потенциал, включая экспорт на китайский рынок, сдерживает вложение средств, которое должно окупаться в процессе коммерциализации полученных охраняемых результатов интеллектуальной деятельности.
Эффективность российско-китайского МНТС в перспективном плане связана также с более широким контекстом общего направления развития российской экономики и успехов в национальном научно-технологическом развитии. Со своей стороны это предполагает выработку полноценной российской стратегии по взаимодействию с Китаем не только в сфере научных программ и проектов, стимулированию прорывных инициатив, но и в сфере продуманного формирования экосистемы такого сотрудничества, а именно дальнейшего развития совместных технопарков, упрочения позиций достаточно перспективных инвестиционных и венчурных фондов и т.д.
Все это совпадает с российскими научно-технологическими приоритетами. Но здесь есть еще и геополитические интересы, предполагающие разное позиционирование в глобальном научно-технологическом инновационном ландшафте. Различие в приоритетах подобного рода вполне может стать не только барьером сотрудничества, но и источником рисков в плане достижения его устойчивости. Иными словами, МНТС РФ и КНР не только зависит от политического фактора, который на межстрановом уровне действует ныне благотворным образом, но по большому счету «осложнено» им. Все это объяснить тем, что Китай и Россия слишком разные страны. Их партнерство не может быть научно-технологическим альянсом, формирующимся, например в ЕАЭС, и уже существующего в ЕС. Отсюда совпадение интересов имеет весьма специфический характер, весьма зависящий от геополитической динамики.
Российско-китайское сотрудничество, безусловно, привязано к геополитической динамике, а если быть более точным - к политической конъюнктуре. Именно данная, а также иные причины побуждают некоторых исследователей сделать вывод о том, что в контексте глобальных трендов анализ МНТС РФ и КНР показывает, что возможности развития и углубления диалога в сфере науки, технологий и инноваций весьма ограничены. «Несмотря на высокий уровень политических отношений и зафиксированные в документах устремления сторон, двухстороннее научно-технологическое сотрудничество остается второстепенным направлением межгосударственного диалога, и останется таковым на перспективу»1.
С нашей точки зрения это не означает, что такой диалог не нужен. Вполне можно предположить, что инициативный запуск диалога относительно гармонизации документов стратегического планирования и программного регулирования покажет «метрические» показатели возможного углубления научно-технологической кооперации. Причем это важный участок работы, который вполне можно рассматривать как одно из тематических направлений МНТС, заинтересованность России в котором может быть объяснена стремлением по недопущению превращения себя в «фабрику» разработок для китайских глобальных цепочек добавленной стоимости.
Представляется, что выдвигаемый в аналитической среде круг рекомендаций, направленных на совершенствование направлений сотрудничества, начиная от мер по усилению взаимодействия в академическом секторе и закачивая совершенствованием охраны прав ИС, действительно могут составить предметные поля диалогического обсуждения2.
Выбор направлений сотрудничества, представляющих взаимный интерес, а также гармонизация самих интересов - особое пространство диалога и согласований. Вхождение в диалог, стратегия которого должна быть изначально продумана, предполагает выработку государственного подхода и одновременно означает его совершенствование. Думается, что предварительное условие его выработки - мультистейкхолдерский диалог РАН, Министерства науки и образования, других министерств, бизнес-сообщества и др.
Подводя итоги, отметим, что разработка и реализация комплексной межгосударственной программы, включающей в себя тематические подпрограммы, позволит перевести российско-китайское МНТС на новый качественный уровень, выражающийся в развитии наиболее важных технологий и их вывод на рынок с точки зрения достижения взаимных выгод. В программе должна быть указана система принципов такого взаимодействия, включающих общую и специальную часть. Соответственно, такая система принципов должна быть предварительно разработана научными кругами и согласована между государствами. В качестве целевых индикаторов в ней должны быть указаны конкретные технологии, образцы техники как результаты совместных НИОКР, а также степень готовности их вывода на рынок; новые механизмы сотрудничества (бизнес-инкубаторы, технопарки, научно-производственные зоны и т.д.); перечень нормативной и технической документации.
К наиболее значимым результатам можно отнести перевод институционализации сотрудничества на новый уровень; корреляцию между нормативно-правовыми экосистемами двух стран, в том числе в сфере техстандартов; результаты интеллектуальной деятельности, включенные в глобальные цепочки создания добавочной стоимости; формирование элементов общего научно-образовательного, технологического и экономического пространства; укрепление научно-технологического потенциала, в том числе с точки зрения способности ответа на большие вызовы.
1 Данилин И.В. Состояние и вызовы развитию научно-технологического сотрудничества России Кита // МИР (Модернизация. Инновации. Развитие). 2020. - Т. 11, № 4. - С. 392.
2 Российско-китайский диалог: модель 2020 г.: доклад № 58/2020. (С.Г. Лузянин (рук.)). - М.: НП РСМД, 2020. - С. 84-85.
Предварительно должна быть проведена также работа по выявлению отражения «китайского фактора» в документах стратегического планирования РФ, а также соответственно «российского фактора» в документах стратегического планирования КНР в сфере научно-технологического развития и МНТС. И, наконец, требуют своей тщательной проработки вопросы, касающиеся единообразного понимания таких терминов, как «форма», «механизм», «направление», «инструменты» МНТС сотрудничества и др. Одновременно не следует забывать о разработке критериев, которые предъявляются к проектам. К таким критериям следует отнести: создание принципиально новых технологий и образцов промышленности; формирование новых рынков высокотехнологичной продукции; формирование новых областей фундаментальных исследований и др.
