CC BY
25В.С. Арутюнов, Л.Н. Стрекова
ПЕРСПЕКТИВЫ НАУКИ В РОССИИ В СВЕТЕ ГЛАВНЫХ ИННОВАЦИОННЫХ ПРОЕКТОВ СТРАНЫ
Ключевые слова: социальная роль науки, организация научной деятельности, кризис науки и образования, приоритеты государственной политики, сырьевая экономика.
Keywords: social role of science, organization of scientific activity, crisis of science and education, priorities of the state policy, resource-oriented economy.
Аннотация: ХХ век принципиально изменил социальную роль науки, превратив ее в один из ведущих общественных институтов. В связи с этим организация научной деятельности стала важнейшей функцией современного государства. Глубокий системный кризис, переживаемый сейчас наукой и образованием в России, вызван тем, что в настоящее время их развитие не входит в число основных государственных приоритетов. Абсолютным приоритетом российской государственной политики последних лет является экспорт минеральных ресурсов. А сырьевой экономике наука, образование, культура не нужны. Российская сырьевая экономика стоит на пороге серьезного кризиса, но самая большая ошибка, которую можно сделать под давлением кризиса, - сократить расходы на науку и образование.
Abstract: The last century principally changed the social role of science, transforming it into one of the leading social institutes. So the organization of scientific activity became the principal function of modern state. But in Russia science and education go through the deep system-defined crisis. The absolute state's priority now is the export of mineral resources. And economy based on these priorities doesn't need
science, education, culture. Now Russian resource-oriented economy is on the threshold of serious crisis, but the biggest mistake that could be made under the pressure of crisis is the reduction of spending on science and education.
Век науки
Прошедший ХХ век с полным основанием может быть назван веком науки. Во-первых, именно в этом столетии были сделаны выдающиеся научные открытия, так кардинально изменившие наши представления об окружающем мире, что повторение столь же масштабного и радикального прорыва в понимании фундаментальных основ природы в ближайшем будущем вряд ли возможно. Но главное, принципиально изменилось общественное положение науки. Из маргинальной сферы человеческой деятельности, на протяжении веков поддерживавшейся активностью немногочисленных энтузиастов и редких меценатов, в лучшем случае рассматривавшейся как некое приложение, необходимое лишь для поддержания качественного уровня образования, наука превратилась в один из ведущих общественных институтов. Наука в буквальном смысле этого слова стала реальной производительной силой общества. И во второй половине ХХ в. было уже очевидно [2, 5], что:
- без развитой национальной науки не может быть действительно независимого современного государства, тем более претендующего на заметную роль на мировой арене;
- организация научной деятельности - важнейшая функция современного государства, не менее важная, чем защита национальной территории, развитие национальной экономики, образования и обеспечение необходимого уровня социальной защиты населения. Более того, эффективная реализация каждой из этих функций государства возможна лишь благодаря развитой национальной науке.
Казалось бы, понимание этого должно всячески стимулировать каждое государство всемерно развивать свой научный потенциал, поддерживать национальную науку, совершенствовать ее институты и структуру. Однако реальное развитие науки в различных странах и регионах мира происходит очень неравномерно. В большинстве развитых стран в последние десятилетия наблюдается стабильное увеличение научного потенциала. В развивающихся азиатских странах, прежде всего в Китае, он растет стремительными темпами. В то же время Россия и ряд других стран СНГ -
практически единственный крупный регион мира, по всем показателям демонстрирующий в течение последних 20 лет стабильно отрицательную динамику развития науки и образования (рис. 1).
Приведем лишь три общеизвестных факта, отражающих глубину и темпы отката российской науки и образования от тех рубежей, которые они еще недавно занимали.
1. В 1991 г. ЮНЕСКО ставило советское высшее образование на 3-е место в мире. К 2007 г. Россия опустилась в этом рейтинге на 27-е место.
2. В 1988 г. СССР занимал 4-е место в мировом научном рейтинге. Сейчас Россия не входит даже в первую десятку и с трудом удерживается где-то в районе 13-го места.
3. Согласно рейтингу лондонской газеты «Таймс» за 2009 г. в числе 200 ведущих университетов мира было лишь два российских - МГУ (155-е место) и СПбГУ (168-е место), а в первой тысяче наиболее престижных университетов мира - всего несколько отечественных вузов. По числу публикаций (рейтинг Лейденского университета) МГУ занимает 70-е место, СПбГУ - 332-е.
1999 ОО О! 02 03 04 05 Об 07 08
В чем же причина столь глубокой и стремительной деградации отечественной научно-образовательной сферы, особенно очевидной на фоне успехов других стран? Первое, на что обычно указывают, это низкий абсолютный уровень финансирования оте-
120
1
20
Рис. 1. Динамика числа публикаций в ряде стран [15]
чественной науки, который связывают с тяжелым состоянием отечественной экономики. Действительно, данные для многих стран показывают, что измеренная тем или иным способом результативность научных исследований растет с уровнем их финансирования. Например, согласно рис. 2, число патентных заявок в области химии в Китае увеличивается практически синхронно с ростом финансирования в области химических наук китайским Национальным научным фондом (NSFC). (Полные затраты Китая на R&D в 2008 г. достигли 68,9 млрд. долл.)
Рис. 2. (а) - рост финансирования в области химических наук
Национальным научным фондом Китая; (б) - рост числа патентных заявок в области химии в различных регионах [15]
Казалось бы, очевидная причина упадка российской науки заключается в том, что современное российское государство в силу своих ограниченных материальных ресурсов не в состоянии поддерживать науку на таком уровне, какого она достигла в СССР. Так ли это? Есть общепринятый показатель, наиболее объективно отражающий реальное отношение государства к научной сфере и ее развитию, - доля расходов на науку в ВВП страны. Этот показатель не зависит ни от объема, ни от состояния национальной экономики. В наиболее динамично развивающихся странах и регионах мира доля расходов на науку в ВВП составляет сейчас примерно 2-3%, а в ряде небольших стран, делающих ставку на инновационное развитие, например в Израиле, даже приближается к 4% и стабильно увеличивается (рис. 3).
J^ip-iari
—r— us.-- ' ^ South Korea
European Lfnion i—
• I i_ . . L. i China ( I i : i
Э& О О О? 04 Об
Рис. 3. Доля (%) расходов на науку в ВВП наиболее динамично развивающихся стран1
Наука в системе российских приоритетов
В России доля расходов на науку сейчас составляет ~ 0,3% ВВП (не надо путать с долей расходов на науку в бюджете - этот совсем другой показатель!) и продолжает снижаться (рис. 4). Она на порядок ниже, чем доля расходов на науку в большинстве развитых стран мира, а ее динамика резко контрастирует с общемировой тенденцией.
Анализ динамики государственных ассигнований, а также проводимых инициатив и законодательных мер однозначно показывает, что в настоящее время развитие науки не входит в число
1 Science and engineering indicators, 2010 / NSF. - P. 0-5, Fig. 0-3 - Mode of access: http://www.nsf.gov/statistics/seind10/pdf/seind10.pdf
государственных приоритетов России. Между тем в современном мире наука, экономика и государственная политика настолько тесно связаны между собой и так сильно влияют друг на друга (рис. 5), что без анализа причин отсутствия заинтересованности государства в развитии научно-образовательной сферы невозможно реально оценить перспективы возрождения отечественной науки. Бессмысленно обсуждать стратегию развития науки и образования в отрыве от стратегии развития страны. И в свою очередь, реализация любой стратегии развития страны должна начинаться с реализации соответствующей ей стратегии в области науки и образования.
Год
Рис. 4. Ассигнования на гражданскую науку из средств федерального бюджета в % к расходам федерального бюджета: всего (■) и на фундаментальные исследования (♦); ассигнования на гражданскую науку в % к ВВП: всего (▲) и на фундаментальные исследования (•) [7, 12]
Экономика
Государственная политика
^ /Л
Наука
Рис. 5. Взаимоотношение экономики, науки и государственной политики
К сожалению, большинство отечественных специалистов, работающих в научно-образовательной сфере, до сих пор убеждены в том, что низкий уровень финансирования - единственная причина упадка отечественной науки и образования. И стоит только поднять этот уровень, как мы станем свидетелями их быстрого возрождения. Особенно активно этот миф поддерживается руководством Российской академии наук. На самом деле отечественная наука переживает глубокий системный кризис. Архаичная и глубоко бюрократическая административная система руководства российской наукой неспособна эффективно использовать даже те скудные ресурсы, которые она получает [3]. И то, что эта система десятилетиями остается неизменной, десятилетиями руководство отечественной наукой и образованием осуществляется одними и теми же людьми, более чем наглядно доказавшими свою неспособность и нежелание проводить какие-либо перемены, неспособность преодолеть системный кризис отечественной науки, подтверждает полное отсутствие интереса государства к этой сфере.
Почему наука не входит в число государственных приоритетов России?
Так почему наука и образование не входят в число наших основных государственных приоритетов? Для современной России это главный вопрос науковедческих исследований. Без ответа на него бессмысленно обсуждать организационные и финансовые проблемы отечественной науки и образования и их перспективы. Непродуманные и внесистемные мероприятия последних лет в этой области создают лишь видимость активности и неспособны коренным образом переломить наблюдаемую тенденцию деградации науки и образования.
Главная причина отсутствия интереса государства к развитию науки, образования, культуры и вообще интеллектуальной сферы, к развитию интеллектуального потенциала населения страны заключается в том, что абсолютным приоритетом российской государственной политики последних 20 лет является экспорт минеральных ресурсов. В результате Россия превратилась в крупнейшего поставщика углеводородов для мировой экономики - более триллиона т/год (—1/6 часть мировой добычи). До последнего времени освоение минеральных ресурсов в отечественной экономике обеспечивало более 50% доходной части бюджета, около 60% объемов производства промышленной продукции, более 70% экспорта
и валютной выручки [14]. На нефтегазовый сектор приходится более 20% национального ВВП.
На самом деле этот процесс начался еще в 70-х годах XX в., когда после первого нефтяного кризиса выяснилось, что обладание огромными сырьевыми ресурсами не только дает возможность диктовать свои экономические и политические условия другим странам, но и обеспечивает безбедное существование за счет ренты от их экспорта. Руководству страны показалось, что это значительно проще и выгоднее, чем развивать высокотехнологичную экономику. Расплата пришла через 20 лет, когда падение цены на нефть привело к развалу страны.
К сожалению, из этого так и не были извлечены надлежащие уроки, и сейчас, спустя всего 20 лет, история повторяется. Россия продолжает превращаться в сырьевую страну с быстро деградирующей экономикой. В планах развития российской экономики сырьевой экспорт имеет абсолютный приоритет. Все главные инвестиционные проекты страны направлены на развитие инфраструктуры по добыче и экспорту нефтегазового сырья. Однако в результате неизбежного постоянного износа оборудования, истощения ресурсов и ухудшения их качества все большую долю валютных поступлений от реализации сырья на внешних рынках (сейчас уже до 70%) страна вынуждена снова вкладывать в развитие добывающей и транспортной инфраструктуры. Это необходимо, чтобы обеспечить бесперебойное поступление в государственный бюджет средств от экспорта, без которых отечественная экономика существовать уже не может. Только по минимальным оценкам в ближайшие годы на создание новых трубопроводных систем и освоение все более удаленных и труднодоступных месторождений углеводородного сырья придется затратить около триллиона долл. [1, 4].
Относительно легкодоступные и богатые месторождения углеводородов, открытые в России в 60-80-х годах прошлого века, уже на исходе. Масштабная геологоразведка, требующая серьезных финансовых затрат и организационных усилий, не ведется более 20 лет, а того, что еще осталось, надолго не хватит. Разведка и освоение новых ресурсов потребуют колоссальных затрат. И, учитывая естественную по климатическим и инфраструктурным условиям дороговизну отечественных ресурсов и трудности их транспортировки на мировые рынки, эффективность их будущего экспорта, скорее всего, будет на грани экономической рентабельности. В этом суть «сырьевой ловушки», в которую попала Россия.
Ситуация тем более сложная, что несколько десятилетий паразитического существования не прошли для страны бесследно. Как всегда в природе и обществе переход к паразитическому существованию приводит к отмиранию функций, кажущихся в данный момент бесполезными, хотя самостоятельное существование без них невозможно. Увы, в число таких функций попала не только наука, но и вообще вся сфера интеллектуальной деятельности. Ведь сырьевой экономике наука, образование, культура не нужны. В этом главная причина их упадка в России.
Перспектнвы России в свете революционных изменений в энергетике
Сделав стратегически бесперспективную ставку на сырьевую экономику, Россия «проспала» крупнейшую после освоения энергии атома научно-техническую революцию в мировой энергетике. Революционные изменения в этой сфере, произошедшие за последние годы, в значительной степени обесценили ее энергетический потенциал задолго до его полного истощения. Как это уже неоднократно было на протяжении истории человечества, истощение определенного вида ресурсов привело не к деградации общества или гегемонии немногих стран-монополистов, а к освоению новых видов сырья.
Главными компонентам новой энергетической революции
стали:
- резкое повышение энергоэффективности мировой экономики;
- практическое освоение нетрадиционных ресурсов, в том числе «тяжелой» и глубоководной нефти;
- создание технологии добычи сланцевого и других нетрадиционных видов газа.
Чтобы повысить эффективность своей экономики и снизить ее зависимость от импорта зарубежных энергоносителей, ведущие страны за последнее годы вдвое снизили удельное потребление энергии на единицу ВВП (рис. 6). США в настоящее время стабильно (за исключением только 2008 г.) наращивают свой ВВП, почти не увеличивая общее потребление энергии. Практически такая же картина наблюдается во всех экономически развитых странах. Например, Китай с 1980 г. также вдвое снизил удельное энергопотребление, что соответствует общемировой тенденции.
100 000 •
80 000 ■
60 000 • 40 000
Удельное потребление энергии в США
18 16
■ 14
■ 12 10 8 6 4 2
1111
1970 1975 1980 1985 1990 1995 2000 2005 2010 2015
Год
Рис. 6. Показатели эффективности использования энергоресурсов в США [16]
120 000
20 000
Россия же продолжает оставаться страной с одной из самых неэффективных экономик в мире, что подрывает перспективы нашей конкурентоспособности в производстве высокотехнологичных товаров и услуг. На единицу производимого ВВП мы затрачиваем в несколько раз больше энергии по сравнению с другими промышленно развитыми странами мира (рис. 7).
и.,
Россия Ф-раминя Гнрм-ын)! Йгдлня
Рис. 7. Соотношение удельного потребления энергии и газа на единицу ВВП (кг н.э./долл.) в России и странах Западной Европы [8 а]
Потенциал энергосбережения в России составляет 370-390 млн. тут/год. По последним данным объем бесполезно сжигаемого топлива достиг 420 млн. тут/год, что эквивалентно 262 млн. т нефти. Потенциал снижения потребления природного газа равен
172-177 млрд. м3/год или около 40% от его потребления. Это в три-четыре раза больше имеющегося ресурса наращивания добычи газа до 2020 г. [6], т.е. почти треть добываемого в стране топлива тратится впустую.
Но помимо потери возможности конкурировать в промышленной сфере из-за общего отставания и неэффективности производства России теперь грозит потеря даже статуса «сырьевой сверхдержавы». За последние годы были освоены и стали доступными для мировой энергетики новые виды энергетических ресурсов. Они не только более обильны, чем традиционные, но и более равномерно распространены, а поэтому и более доступны для многих, в том числе промышленно развитых стран. Это кардинально изменило не только мировую энергетику, но и геополитическую ситуацию, похоронило перспективы картельного сговора добывающих стран и тем самым подорвало надежды России на гегемонию в энергетическом секторе и долговременное паразитическое существование за счет экспорта традиционных сырьевых ресурсов.
Ведущую роль в освоении новых ресурсов сыграли США. Чтобы избавиться от зависимости от импорта нефти и газа, в основном из ближневосточных стран с неустойчивыми режимами, США в результате беспрецедентных усилий и действительно инновационного прорыва, причем отнюдь не в сфере нанотехноло-гий, а в «старой доброй энергетике», сумели освоить принципиально новые углеводородные ресурсы. Эти ресурсы еще несколько лет назад из-за отсутствия технологий их добычи даже не считались таковыми и не учитывались в мировом энергобалансе. Теперь же с учетом новых технологических возможностей США снова восстановили свой контроль над рынком нефти и обеспечили себя ее ресурсами на ближайшие десятилетия. Западное полушарие снова доминирует по ее запасам. Причем общий объем доступных ресурсов значительно вырос (рис. 8).
Точно по такому же сценарию развивались события и в газовой отрасли. Почувствовав угрозу своему и европейскому импорту газа, в определенной степени спровоцированную энергетической политикой России и других крупных экспортеров, США буквально за несколько лет разработали технологию добычи сланцевого газа. Тем самым они превратили эти огромные запасы в реальный и широко доступный энергетический ресурс. За счет этой революционной новации они не только смогли компенсировать падение добычи традиционного газа (рис. 9), но и обеспечили себя ресурсами газа по крайней мере на ближайшие 30 лет.
Рис. 8. Изменение запасов нефти в различных странах при включении в резервы тяжелых нефтей [10]
бак [л иДиСШШуре Пб.В»
Рис. 9. Доля различных источников в добыче газа в США [18]
Сейчас США снова вышли на первое место в мире по добыче газа. Быстрое освоение добычи сланцевого газа в Европе грозит серьезно подорвать гегемонию России на европейском газовом рынке, нанести тяжелейший удар всей ее экономике, ориентированной на экспорт углеводородного сырья.
Есть ли у российской экономики в этой ситуации реальный выход? Безусловно, есть. Вместо дорогостоящего экспорта на далекие мировые рынки углеводородного сырья, делающего его практически неконкурентоспособным, Россия могла бы воспользоваться неоспоримым преимуществом обладания собственным дешевым (в местах его добычи) сырьем. Если бы всего 10% добываемого в стране газа перерабатывалось в первичные химические продукты (олефины и полимеры), имеющие в десять раз более высокую добавленную стоимость (рис. 10) и огромный спрос на мировом рынке, уже одно это могло бы обеспечить практически такое же поступление валютной выручки. Не говоря уже о несопоставимо более простой задаче транспортировки этой в десять раз меньшей по объему продукции на мировые рынки.
Это тот путь, которым идут все крупные добывающие страны мира, кроме России. Например, Ближний Восток, еще 30 лет назад практически не имевший собственной нефтехимической промышленности, вложив значительную часть своих доходов от продаж нефти в эту отрасль, уже стал крупнейшим мировым производите-
лем нефтехимической продукции, почти догнавшим Западную Европу. К сожалению, Россия эту возможность упустила, в прямом смысле «проев» свои доходы от нефти и газа в благоприятный период высоких цен на эти ресурсы. Обеспечивая 1/6 часть мировой добычи углеводородного сырья, Россия дает всего 1-2% продукции мировой нефтехимии, занимая по ее объему 19-е место в мире. Доля нефтехимии в ВВП России составляет всего 1,7%, тогда как в ВВП Индии - 12%, США - 25%, Китая - 30%.
ПРИРОДНЫЙ ГЗЗ
Ялефты
Полимеры
Рис. 10. Стоимость продукции, получаемой из миллиона БТЕ природного газа [17]
В этой ситуации уместно вспомнить слова одного из американских президентов Теодора Рузвельта, который считал, что великой нацией американцев делает не их богатство, а то, как они его используют. К сожалению, то, как мы использовали и продолжаем использовать наше национальное богатство, пока не дает нам оснований считать себя великой нацией.
Каков же выход из создавшейся ситуации? Единственный известный путь преодоления «сырьевой ловушки», как утверждает известный западный экономист Э. Райнерт, - это «переход к развитию новых отраслей с повышающей отдачей, указанный Й. Шум-петтером путь качественного развития. При этом государство берет на себя командные функции в экономике и сознательно делает инновации выгодными для бизнеса» [13, с. 14]. Как справедливо утверждал К. Манди, вице-президент компании «Майкрософт», самая большая ошибка, которую можно сделать под давлением кризиса, - сократить расходы на науку и разработки. Тогда второго шанса точно не будет.
К сожалению, пока ситуация развивается не лучшим образом. Когда Президент страны подписывает указ о повышении уровня окладов юных лейтенантов таким образом, что он с учетом прочих видов довольствия будет в четыре раза превышать оклад профессора и в 10 раз оклад их сверстников - выпускников ведущих университетов страны, то вряд ли имеет смысл серьезно обсуждать судьбу науки в стране и ее перспективы.
Когда министр образования предлагает новые «образовательные стандарты», реализация которых согласно Резолюции заседания Московского математического общества от 08.02.2011 «... ведет к умственной, моральной и гражданской деградации общества, разрушает надежды на построение общества знаний, на создание или хотя бы осмысленное использование высоких технологий, лишает нашу страну перспективы достойной конкуренции с экономически развитыми и быстроразвивающимися странами, гарантирует стремительную экономическую и политическую катастрофу в случае падения цен на нефть» [11], то на горизонте маячит вовсе не инновационное развитие, а скорее культурная революция. И то, что введение «Стандарта» пока отложено, - смена не стратегии, а всего лишь тактики. Ведь все его разработчики и лоббисты из Минобрнауки, предложившие заменить все образование, помимо физкультуры, предметами «Россия в современном мире» («Краткий курс истории партии»?) и ОБЖ («Курс молодого бойца»?), не только сохранили свои посты, но и продолжают на них свою «активную деятельность». И это в то время, когда «в развитых странах система образования уже стала частью экономики, превышающей сектор производства, и недооценивать это не только недальновидно, но просто неверно в политике определения приоритетов развития» [8, с. 1341].
Не хотелось бы заканчивать на этой грустной ноте, но пока трудно не согласиться с тем, что инновационное развитие России вряд ли начнется до того, как в ее недрах иссякнет последняя капля нефти, пригодной для экспорта.
Литература
1. Арутюнов В.С. Главные инвестиционные проекты России как индикатор перспектив национальной науки // Экономические стратегии. - М., 2011. - № 2. -С. 40-48.
2. Арутюнов В.С. Наука как один из важнейших институтов современного государства // Наука в России: от настоящего к будущему / Под ред. В.С. Арутюнова, Г.В. Лисичкина, Г.Г. Малинецкого. - М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2009. -С. 9-29.
3. Арутюнов В.С. Наука как сфера ритуальных услуг // Независимая газета. -М., 2009. - С. 11. - 27 мая.
4. Арутюнов В.С. Нефть против инноваций (почему нет реального движения России к инновационной модели развития) // Личность и Культура. - СПб,
2009. - № 4. - С. 36-42.
5. Арутюнов В.С., Стрекова Л.Н. Формирование и реализация научной политики -долг и обязанность государства // Экономические стратегии. - М., 2005. -№ 3. - С. 44-50.
6. Башмаков И. Экспорт ресурса повышения энергоэффективности // Газовый бизнес. - М., 2006. - С. 30-35. - Ноябрь-декабрь.
7. Бердашкевич А.П. О бюджете российской науки в 2010 г. // Конкурс. - М.,
2010. - № 1. - С. 19-24.
8. Капица С.П. К теории роста населения Земли // Успехи физических наук. -М., 2010. - Т. 180, № 12. - С. 1337-1346.
8а. Карпелло Е.О. О развитии рынка газа в Российской Федерации // Газовый бизнес. - М., 2010. - № 6. - С. 30-34.
9. Конов Д. Ресурсный потенциал России не обеспечивает нефтехимии исключительных преимуществ // Нефтехимия Российской Федерации. - М., 2010. -№ 3. - С. 12-14.
10. Левинбук М., Капустин В., Завертанова М. Две страны - два подхода. Разнонаправленные векторы развития нефтепереработки США и России // Oil and gas journal Russia. - М., 2010. - С. 82-87. - Сентябрь.
11. Математики против стандарта старшей школы // Троицкий вариант. - Троицк,
2011. - № 3. - С. 7. - 15 февр.
12. Наука России в цифрах 2009: Статистический сборник. - М.: ЦИСН, 2009. -242 с.
13. Райнерт Э. Забытые уроки прошлых успехов // Эксперт. - М., 2010. - № 1. -С. 12-17.
14. Татаркин А.И., Петров О.В., Михайлов Б.К. Богатство недр России: Состояние и направления инновационного использования // Вестник РАН. - М., 2009. - Т. 79. - С. 771-780.
15. Jiang J. For gathering storm, clouds ahead // Chemical and engineering news. -Washington, 2010. - P. 36-37. - 13 dec.
16. Radler M., Bell L. US, worldwide energy demand growth rates to slow in 2011 // Oil and gas journal. - Huston (Texas), 2011. - P. 37-48. - 3 jan.
17. Various routs to methane utilization - SAPO-34 catalysis offers the best option / B. Vora, J.Q. Chen, A. Bozzano, B. Glover, P. Barger // Catalysis today. - Amsterdam: Elsevier, 2009. - Vol. 141. - P. 77-83.
18. Weijermars R. Price scenarios may alter gas-to-oil strategy for US unconventionals // Oil and gas journal. - Huston (Texas), 2011. - P. 74-80. - 3 jan.
