CC BY
63
Эволюция человека
Перспективы
человека
Илья Левяш,
главный научный сотрудник
Института философии НАН Беларуси, доктор
философских наук
Если справедлив известный вердикт, что общество Модерна - это «незаконченный проект», то виной этому приговору являются, с одной стороны, убеждение фаустовского человека, что «мир не был до меня и создан мной» [1], а с другой - редукция человека к формуле Ламетри «человек-машина». Отсюда - грандиозная утопия воспроизводства акта творения уже не только мира, но и самого человека. Мудрое предостережение классика о невозможности столь дерзкого замысла известно. Когда Мефистофель обращается к Вагнеру: «А чем же занимаетесь вы тут?», сотрудник Фауста шепотом отвечает: «Созданьем человека... Прежний жребий человека столь высок, что должен впредь иметь другой исток... С годами мозг мыслителя искусный мыслителя искусственно создаст». В итоге будет «кристаллизованный человек», и сбудется «мечта наук» [1]. И Гете заключает: «Ну что ж, дерзай, сверхчеловек!»
Идея сверхчеловека до сих пор будоражит просвещенные умы, и это понятно. Современный человек с любой точки зрения -экстенсивной или интенсивной -оказался в состоянии предапока-липсиса. Как отмечал С. Капица, его «пределы роста» предопределяются ограниченностью природных ресурсов, в частности, по расчетам ученого, возможностью прокормить на Земле не более 10-12 млрд человек [2]. Каждые 4-5 лет происходит удвоение информации.
Однако почему человек испытывает футурошок? Почему новые данные не трансформируются в Знание, а оно, в свою очередь, в Понимание мира и самого себя? Ведь доказан «резерв интеллекта» человека, и известно, что задействовано всего лишь 4-6% нейронов его мозга. Поучителен парадокс: ученые, искавшие руины индейского города в Аппалачах, рвались вперед, но проводники не спешили и на вопрос о причине такой медлительности ответили: «Наши души отстают».
И наши «души» фатально отстают, если мы делаем ставку на «кристаллизованного сверхчеловека». Сколь угодно сложный, он остается и пребудет проекцией человека - социокультурного существа не только со своей «душой», но и с практически неме-ренным «резервом интеллекта».
Принципиально иной путь восхождения к такому человеку был указан одним из редчайших мыслителей и критиков европейского Модерна Фридриха Ницше. Недаром его назвали вторым Сократом, последователем (по его признанию) Достоевского. Ницше говорил: «...мое направление... продолжать творить не там, где пролегают границы, но там, где простирается будущее человека!» [3]. Характерно, что идея творческой жизни, не ведающей границ, идея человека-моста неизменно, от работы к работе мыслителя, адресуется не только ныне живущим, но и будущим поколениям. Они - не «тощие» абстракции. Ницше интересует конкретный человек [4] - личность, и она определяется не по мерке повседневности, а в целом по шкале мира человека. Тот, кто измеряет себя ею, - «деятельная натура», которая «всегда избирает какое-либо счастье, если не свое собственное, то счастье целого народа или всего человечества» [3].
Мыслитель подбирал адекватное именование искомому им человеку. В таком ракурсе термины «сильный», «великий», «человек-мост» - это ступени его определения: «...все более лишать человека его общего характера... Не надлежит ли, напротив, каждому индивиду, благодаря своим индивидуальнейшим признакам, стать попыткой достижения более высокого вида, чем человек?» [3].
Так возник универсалистский ницшеанский концепт сверхчеловека, и он вначале был понят неадекватно. В «Автобиографии» Ницше писал: «Слово «сверхчеловек»... в противоположность «современным» людям, «добрым» людям, христианам и другим нигилистам - слово,
Тема номера
о
X X
5
X
которое в устах Заратустры... вызывало на многие размышления, - почти всюду было понято. как ценность, противоположная тем, которые были представлены в образе Заратустры: я хочу сказать, как «идеалистический» тип высшей породы людей, как «полусвятой», «полугений»... Другой ученый рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме» [5].
Что же представляет собой подлинный ницшеанский «сверхчеловек»? Философ стремился «показать людям смысл их бытия. Жизнь должна постоянно преодолевать самое себя. Жизнь хочет созидать себя в вышину столбами и ступеньками... ей нужна высота. И потому, что ей нужна высота, она нуждается в ступенях и в противоречии ступеней... Жизнь хочет восходить и, восходя, преодолевать себя» [5].
Такое напряженное состояние - не данность, а задача. Вовсе не обязательно, подобно Прометею, становиться богом, чтобы обрести качества сверхчеловека. У него есть и свои предтечи на земле. Для Ницше «всякое восхождение типа «человек» на высшую ступень развития было до сих пор, как будет и впредь, делом рук аристократического общества, привыкшего верить в нерушимость длинной людской иерархической лестницы, в различную ценность различных людей» [5].
Такова исходная и фундаментальная характеристика Ницше подлинного человека, или «сверхчеловека», как новой - не социальной, а культу-ротворческой - аристократии. В сущности это «аристократия чувства, вкуса, нравов, одним словом, аристократия в самом высоком значении слова» [5]. Она на новых скрижалях начертает слово «благородно». А вот «признаки благородства: никогда не задаваться тем, чтобы низвести наши обязанности на степень обязанностей каждого; не желать передать кому-либо свою ответственность или поделиться ею; считать свои
привилегии и пользование ими принадлежащими к разряду своих обязанностей. Аскетизм и пуританизм почти необходимые средства воспитания и облагораживания» [5].
Ницше вдохновлял фонарь Диогена, поиск «человека, который был бы способен на внутреннее самопогружение» [5]. Демистифицированный, не замутненный непониманием или тенденциозностью, ницшеанский сверхчеловек, его «воля к власти» прежде всего над самим собой и в меру этого - над миром, - это творческая способность преодолеть в себе «недочеловека» - европейского обывателя, и в этом смысле встать «по ту сторону человеческого, слишком человеческого».
Смысл концепта «сверхчеловека» Ницше явно не «дольний», а «горний». Это идеал подлинного человека как субъекта культуры. В нем решительно нет той запре-дельности, которую ему упорно приписывает досужее сознание, или арийской претенциозной воли к внешней власти, которая и дискредитировала это понятие. Г. Маркузе обратил внимание на то, что в книге «Так говорил За-ратустра» «воля - так называется освободитель и вестник радости. А теперь научитесь: сама воля еще пленница» [6].
«Воля к власти» является лишь антиподом ницшеанского гуманизма, хотя его автор иной раз, в силу нередко эпатирующей лексики, и давал поводы для упреков в новом издании «войны всех против всех». «Война», по Ницше, - это идейное ристалище: «Иное дело - война. Равенство перед врагом есть первое условие честной дуэли. Где презирают, там нельзя вести войны; где повелевают, где видят нечто ниже себя, там не должно быть войны» [5]. В таком противоборстве нет места животным страстям, и воля «господствует над вожделением, указывая ему меру и путь его» [4]. «Современный человек есть мост, но не к некой конечной цели, а «от вершины к вершине» [5].
Суть человека-моста - в его способности к деятельной любви. В потоке жизни сверхчеловек совершает «великое возвращение» к своей человечной сути. Ниц-ше-Заратустра ясно говорил: «Я люблю того, кто работает и убеждается, что он строит жилище сверхчеловеку» [5].
Это «вечное возвращение», своеобразная «религия вечности», философия непрерывного становления, творческой реконструкции традиции, «кольца колец». Такое кольцо обручает с подлинной жизнью тех, для кого «будет достигнута возможная сама по себе мощь и красота типа человек», его неисчерпаемость «для величайших возможностей», а чтобы добиться такого состояния, понадобится «новая партия жизни, которая возьмет в свои руки величайшую из всех задач, более высокое воспитание человечества» [5].
Как видим, ницшеанский концепт сверхчеловека находится в явной оппозиции к аристократическому «дерзающему» сверхчеловеку персонажа Гете. Своей апелляцией к «каждому индивиду» и вместе с тем универсалистским императивом он является очевидным синонимом семантически новаторского смыслотермина «всечеловек» Ф. Достоевского [7]. Такая мудрая философия и стратегия жизни -это подлинная гуманистическая альтернатива для современной культуры и цивилизации.
Литература
1. Гете И.В. Собрание сочинений. Т. 2. - М., 1976.
2. Капица С.П. Историческое время, информация, демографическая революция и будущее человечества // Общественные науки и современность. 2006, №4. С. 140.
3. Ницше Ф. Сочинения. Т. 1. - М., 1998.
4. Ницше Ф. Воля к власти. - М., 1994.
5. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. - М., 1990.
6. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. - М., 2002.
7. Левяш И.Я. У истоков идентичности. Универсализм contra партикуляризм. - Мн., 2013. С. 418-443.
